Глава 11

Матч по крокету закончился, как только окончательно превратился в хаос. Он с самого начала не отличался организацией, и когда лорд Ридлторп и леди Лавиния начали серьезные семейные разборки по поводу законности попытки произвести резаный удар, леди Хардкасл спокойно предложила завершить игру. Миссис Беддоуз и герр Ковач провозгласили себя победителями, а у остальных уже не было сил с ними спорить.

Ленч гостям подали на террасе, и как только соревновательная часть программы была забыта, их настроение улучшилось.

Мы с Бетти остались прислуживать за столом, после того как домашняя прислуга принесла всю еду с кухни.

– Твоя проблема в том, Джейк, – сказал хозяин усадьбы, – что ты слишком любишь соревноваться.

– Это и твоя проблема, дорогой братец, – парировала леди Лавиния. – И ты никогда не мог смириться с тем, что я так люблю соревнования. Ты не мог смириться, что тебя обыгрывает твоя маленькая сестренка.

Гости рассмеялись.

– Но только не сегодня, сердце мое, – заметил его светлость. – Сегодня у нас победители – Роз и Виктор.

– Глупости! – возмутилась Лавиния. – Мы просто позволили Роз объявить себя победительницей, потому что, проиграв, она становится еще более невыносима, чем ты.

Большинство гостей снова рассмеялись. Миссис Беддоуз напряглась.

– Мы победили в честной бескомпромиссной борьбе, – сказала она. – Не так ли, Виктор?

– Ja, ja, – подтвердил Ковач по-немецки, чем вызвал новый взрыв смеха.

– Честнее просто невозможно, – заметил лорд Ридлторп.

– Или бескомпромисснее, – добавил мистер Уотерфорд.

Веселье продолжилось. Насколько я могла видеть, жизнь возвращалась в свое русло.

– С вами тремя, наверное, приходилось считаться, когда вы были в школе, – предположил Монтегю.

– Вы хотели сказать с четырьмя, – поправил его герр Ковач.

– С четырьмя?

– А разве накануне вечером вы не упоминали четвертую девочку? Ту, которая на фото стояла рядом с Лавинией?

– Мне кажется, мы сказали, что это история для другого раза, – быстро вмешалась в разговор Джейк.

Ее брат направил беседу в новое русло.

– Пока мы все здесь, – начал он. – Мне хотелось бы попросить вас кое о чем. Это касается э-э-э…

– Слона за обеденным столом? – предположил мистер Уотерфорд.

– У нее просто широкая кость, – заметила Розамунда, махнув рукой в сторону мисс Титмус.

– Сегодня утром мне позвонил инспектор Фойстер, – продолжил его светлость, не обратив на нее внимания. – Он сказал о некоторых… позвольте, как же он точно выразился… «некоторых задержках административного характера» в деле несчастного Эллиса Докинса. Так что официальное дознание состоится только в конце следующей недели. Естественно, нас всех пригласят в качестве свидетелей. И если дела вам позволяют, я приглашаю вас быть моими гостями все это время. Мне бы очень хотелось, чтобы вы смогли согласиться – я намерен покончить с этим как можно скорее.

Все выразили согласие.

– Мы должны продумать наши ответы, – предложил герр Ковач.

– Наши ответы? – переспросил Эдмонд. – Нам не нужно их продумывать, Виктор. Мы просто расскажем все, как было.

– Если вы не подготовитесь, то получится скандал. Вы же знаете, насколько газеты… как это говорится?.. коверкают? Да, кажется, коверкают. Вы же знаете, как газеты коверкают факты, когда дело касается аристократии. У вас есть и защита закона, и социальные нормы, но вот уважение газет – не всегда. Они уж точно постараются это раздуть.

– Нам нечего скрывать. Полиция считает, что произошел несчастный случай, так что они не станут спрашивать о самой аварии, – сказал лорд Ридлторп. – По мнению Фойстера, Докинс потерял управление на трассе и врезался в дерево.

– Но ведь это не был несчастный случай, Пройдоха, или как? – взволнованно вмешалась в разговор мисс Титмус. – Морган сказал, что был перерезан тормозной шланг. И Эмили сейчас этим занимается. Всем в доме это известно. Мы все попадем в кошмарный переплет.

– Она права, – заметил мистер Уотерфорд. – Если говорить правду, то нам придется упомянуть про умышленное повреждение, и уж тогда скандала точно не избежать. Ведь кто-то умышленно повредил гоночный автомобиль.

– И все равно, врать никто не будет, – упрямо повторил хозяин дома. – Если нас спросят, мы расскажем им все, что нам известно, а там – как карты лягут.

Герр Ковач прищурился, но промолчал.

После этого ленч быстро подошел к концу. Все направились в свои комнаты, чтобы переодеться, но лорд Ридлторп предпочел задержаться. Он отозвал леди Хардкасл в сторону, и она жестом приказала мне подойти.

Когда я приблизилась, его светлость уже говорил:

– …как идут ваши дела. Я про это самое «ваше расследование».

– Честно говоря, мы все еще проводим рекогносцировку, дорогой Пройдоха, – ответила моя госпожа. – Времени прошло совсем немного.

– Немного? – Эдмонд явно старался скрыть свое разочарование.

– С момента аварии прошло всего сорок восемь часов, дорогой, – спокойным голосом произнесла Хардкасл. – Но какая-то общая картина уже формируется, не так ли, Армстронг?

– Конечно, миледи, – подтвердила я.

– Прошу прощения, – извинился Эдмонд, – я не собирался утомлять вас своим разочарованием. И какая же картина у вас формируется?

Хозяйка поделилась нашими соображениями о тех событиях, которые предшествовали вредительству. Лорд Ридлторп слушал, надув губы.

– То есть с точки зрения времени исключить нельзя никого, – подвел он итог, когда миледи закончила.

– Да, скорее всего, нельзя, – согласилась она. – Но Армстронг натолкнулась на информацию, которая может помочь наверняка включитьодного человека. Может быть, двоих.

Наш хозяин вопросительно посмотрел на меня.

– Как хорошо вы знаете герра Ковача, милорд? – спросила я.

– Я знаком с ним уже несколько лет, – ответил он. – На мой взгляд – достаточно приличный парень. А вы что, его в чем-то подозреваете?

Я объяснила, что мы видели черновик письма Виктора, в котором он предлагал купить гоночную команду, ничего не сказав при этом о роли Эвана. А еще я пересказала ему разговор между герром Ковачем и мистером Уотерфордом – так, словно слышала его сама.

На несколько мгновений лорд Ридлторп задумался.

– Речь идет просто о выгодном бизнесе, – сказал он наконец. – Он знает, что моторы превосходны. И просто увидел возможность приобрести их по бросовым ценам, вот и все. Беспроигрышный ход. Я на его месте поступил бы так же. – Голос Эдмонда звучал достаточно искренне, но что-то подозрительное в его манере говорить сказало нам о том, что он тоже подозревает герра Ковача.

Миссис Раддл, повариха, и Пэтти, ее помощница, уже вовсю занимались обедом, когда я принесла последние тарелки с улицы.

– …но если ты вливаешь масло осторожно, то оно не плюется, – говорила Раддл.

Я поставила поднос с грязными тарелками возле раковины.

– Здравствуйте, мисс Армстронг, – поздоровалась Пэйшенс.

– Привет, Пэтти, – ответила я. – Ну, и как идут дела в этой самой важной комнате в доме?

Молодая кухарка весело рассмеялась.

– Всегда приятно, когда слуги ценят нашу работу, милочка, – заметила миссис Раддл.

– Повара все всегда ценят, – сказала я. – Особенно такого, как вы…

Пожилая женщина расцвела.

– А вы здесь давно работаете? – поинтересовалась я.

– Уже почти сорок лет, – с гордостью ответила повариха. – Я была моложе малышки Пэтти, когда начинала. В то время я не могла отличить беарнский соус от грудинки.

– То есть вы знаете его светлость с момента его рождения?

– Вы можете сказать, что это я превратила его в того мужчину, какой он сейчас. Выкормила его. Конечно, они отсылали его в школу, так что я не имела возможности приглядывать за ним так, как мне бы этого хотелось. И за ним, и за леди Лавинией. Я этого никогда не могла понять. Ведь в мире нет ничего лучше маленьких детей, бегающих по дому, а они отсылают их, как только появляется такая возможность.

– Леди Хардкасл была готова все отдать, только чтобы попасть в школу, – сказала я. – Она говорит, что всегда дико завидовала брату.

– Мне кажется, для них это приключение, – проворчала моя собеседница. – И все равно, на мой взгляд, это неправильно. Я всегда думала, что если бы у меня был мистер Раддл, то мы создали бы для наших деток такой дом, из которого бы им не хотелось уезжать.

– Ну а хоть кандидат-то был? – поинтересовалась я.

– На роль мистера Раддла? – рассмеялась повариха. – Не помню, чтобы кто-то обращал внимание на кошелку вроде меня.

Пэтти оторвалась от резки овощей.

– Глупости, миссис Р., они все могли только мечтать о вас.

– И вот теперь – посмотрите сами, – продолжила миссис Раддл. – У меня все-таки есть ребенок, за которым приходится присматривать. Так что жизнь сложилась не так уж плохо. Правда, коль уж мы заговорили о школах, я жалею, что совсем не училась. Писать и читать меня научил мистер Сильвестр – он был здесь дворецким, когда я была посудомойкой. Он учил всех нас, молодых. Говорил, что «потом это сослужит вам хорошую службу». Имейте в виду, начальником он был строгим. Таким противным-противным. Мне кажется, что учил он нас только для того, чтобы мы понимали, какую из библейских заповедей нарушаем. Но оказалось, что он всем нам оказал услугу. Я бы никогда не стала тем, кто я сейчас, если бы не умела прочитать рецепт. А вы, дорогая? Вы где-нибудь учились?

На мгновение я задумалась. Обычно я ничего не имею против того, чтобы рассказать о своей жизни, но сейчас мне хотелось побольше узнать о леди Лавинии и ее подругах. Но все выглядело так, как будто состав уже тронулся, так что я решила следовать за ним. Возможно, позже мы сможем вернуться к сестре хозяина дома.

– Немного, – ответила я. – Я выросла в цирке…

– Не может быть! – воскликнула Пэтти. – Ой! – От избытка эмоций рука у нее дрогнула, нож соскочил, и она поранила палец.

– Под воду, девочка. И побыстрее, – велела ей миссис Раддл.

– Правда, – ответила я. – Однажды в Мертир-Тидвил приехал цирк. Моя мама с друзьями перебрались через перевал, чтобы посмотреть. И Мамгу – так мы звали мою бабушку, – так вот, на следующий день Мамгу узнала, а ей рассказали друзья мамы, что мама убежала с метателем ножей. Они поженились, и я младшая из их семерых детей. Хотя я младше шестой всего лишь на двадцать минут.

– И вы жили в цирке? – Кровь у Пэтти продолжала идти, но это, казалось, ее совсем не беспокоило.

– Ну да. И путешествовала по всей стране. Читать меня учил укротитель львов. И когда мы попадали в город, в котором была библиотека, я проводила там, среди книг, все свое время. Мне было не важно, что читать – самое главное было с головой погрузиться в книгу.

– То есть вы убегали из цирка, чтобы читать книги, – рассмеялась миссис Раддл. – Теперь я все поняла.

– Тише, миссис Р., – остановила ее Пэйшенс. – Мне кажется, это просто изумительно. А вы каким-нибудь трюкам научились? Обожаю цирк.

– Мой папа научил меня метать ножи, – ответила я. – А еще я немного акробатка. Ну, и если в поместье появится лев, сбежавший из цирка, я точно знаю, что надо делать.

– Боже! – опять воскликнула юная кухарка. – И что же?

– Бежать без оглядки, – ответила я.

– Получила, дурочка? – усмехнулась Раддл.

Бетти появилась как раз вовремя.

– И над чем мы здесь смеемся? – невинно поинтересовалась она.

Услышав этот вопрос, повариха и ее помощница вновь расхохотались.

– Я делилась некоторыми секретами из жизни цирка, – ответила я.

– Цирка? – переспросила Баффри. – Но это же полная ерунда! Почему бы вам не рассказать им что-нибудь из жизни шпионов?

– Шпионов? – не поверила миссис Раддл. – А вы нам тут сказки не рассказываете, мисс Армстронг?

– Совсем нет, – ответила я. – Второе пришло на смену первому. Мамгу заболела, так что мама вернулась в Абердэр, забрав с собой троих младших детей. Папа с четырьмя моими старшими братьями остался в цирке, а Даи – он был всего на два года старше меня, – моя сестра-близнец Гвинет и я вернулись в долины. Мне тогда было, кажется, двенадцать лет. И вот, пока мы пытались наладить жизнь в шахтерской деревушке, мы целый год ходили в местную школу. Даи закончил в шахте, как и его дедушка, Гвинет получила работу Мамги в местной лавчонке, а я… я вновь покинула отчий дом.

– Чтобы стать шпионкой, – в голосе миссис Раддл слышалось недоверие.

– Нет. Чтобы стать посудомойкой в Кардифе.

– И там вы встретили леди Хардкасл? – уточнила Пэтти.

– Нет, леди Хардкасл я встретила в Лондоне. Через два года работы у Уильямсов я перебралась в Лондон, а там, еще через два года, леди Хардкасл, подруга моих тогдашних хозяев, предложила мне стать ее горничной.

– Восхитительно, – вновь подала голос Пэйшенс.

– Это в семнадцать-то лет? – не поверила повариха. – Теперь я точно знаю, что вы все выдумываете. У леди никогда не бывает семнадцатилетних служанок. Не верь этому, Пэтти.

– Нет, миссис Раддл, это все правда, – поддержала меня Бетти. – Миссис Беддоуз сама говорила мне об этом. Она ничего не знает про цирк, но леди Хардкасл рассказывала им, как они встретились с мисс Армстронг. А еще она рассказывала, как они с сэром Родериком поехали в Шанхай и взяли мисс Армстронг с собой. И о том, как сэра Родерика убили, а им пришлось бежать, чтобы спасти свои жизни.

– Подумать только! – воскликнула пожилая кухарка. – Приношу вам свои извинения, мисс Армстронг. Никогда не слышала ничего подобного. Да уж…

По-видимому, они с Пэтти, полностью лишившись дара речи, вновь принялись шинковать и перемешивать еду.

Баффри тоже осталась стоять молча, погруженная, наверное, в свои мысли.

– Я вам зачем-то была нужна, fach? – поинтересовалась я. – Или вы искали миссис Раддл?

– Что? – рассеянно переспросила горничная Розамунды. – Ах да, нет, нет, ничего особенного. Я пришла просто чтобы… чтобы…

– Чтобы немного отдохнуть от миссис Беддоуз, – предположила я.

– Вы даже представить себе не можете, что это такое, – со вздохом произнесла Бетти. – Клянусь, она самая… самая…

– И всегда такой была, милая, – вставила миссис Раддл. – В этой маленькой банде она всегда была самой противной. Леди Лавиния обычно привозила с собой своих подруг на время каникул. Они, правда, были совершенно очаровательными. Все время были готовы пошалить, но вы не подумайте ничего такого. И если когда-нибудь шалость переходила границы, то это только из-за маленькой Розамунды Бирчетт, как ее тогда звали, которая была у них за главаря. Она могла быть очень злобной.

– И что же они делали? – спросила я.

– Сложно вспомнить что-то одно, – сказала повариха. – С ними вечно что-то происходило. Они любили подшучивать друг над другом, ну, и иногда над младшими слугами. В большинстве случаев проказы были добрыми. Но если происходило что-то злое, то виновата всегда была мисс Бирчетт. Говорят, в школе у них тоже что-то случилось…

– Вы меня удивляете, миссис Раддл! – В помещении, как воплощение духа, никак не находящего покоя, появилась миссис МакЛелланд, домоправительница. – Вы должны подавать Пэтти хороший пример. И не говорить уничижительно о наших гостях. В Кодрингтоне мы так не делаем.

Видно было, что пожилой кухарке неприятно, что кто-то выговаривает ей в присутствии ее помощницы, но надо отдать ей должное, она сдержалась.

– Что же касается вас, мисс Баффри, то я думала, что вы будете защищать свою хозяйку, а не участвовать в этом злословии, – добавила Мюриэль.

Бетти покраснела.

Я решила, что мне надо попытаться как-то разрядить обстановку. Не обращая внимания на миссис МакЛелланд, я спросила:

– Она вас ждет, Бетти?

– Что? Нет, она пишет письма. Мне надо будет помочь ей одеться к чаю. А потом к обеду. Но час с небольшим у меня есть.

– Тогда пойдемте, fach, – предложила я. – Посмотрим, какую шалость мы с вами сотворим на пару.

Как оказалось позже, шалить нам с Бетти не пришлось. Она ни за что не хотела рассказывать о своей последней стычке с хозяйкой, но было ясно, что после нее девушка здорово перенервничала. На какое-то время мы прошли в огород, но беседа не складывалась. Так что я попыталась устроиться на одной из низких стен и сидеть там, храня все понимающее молчание, но Баффри никак не могла успокоиться. В конце концов она извинилась и вернулась к работе. Ничего не поделаешь – мне тоже пришлось вернуться к своей.

– А, вот и ты, Фло, – встретила меня леди Хардкасл, когда я вошла в комнату. – А я уже хотела позвонить вниз.

– Что-то случилось? – поинтересовалась я.

– Нет, милая, ничего особенного, – ответила хозяйка. – Просто мне захотелось принять ванну.

– Сейчас приготовлю.

– Ты очень добра, но звонить я собиралась не из-за этого. Естественно, ты будешь нужна мне, чтобы уложить волосы, но, вообще-то, я хотела поговорить про Ковача. В моем списке он переместился на одно из первых мест.

– И я понимаю почему, – ответила я, проходя в ванную комнату. – И миссис Беддоуз тоже.

– Роз? – удивилась она. – Ну, я…

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнула миледи.

Я осталась стоять на коленях возле ванной. Краны были открыты, но я все еще могла слышать, о чем говорят в соседней комнате.

– Добрый день, Эмили, – поздоровалась леди Лавиния. – Надеюсь, я вам не помешала… А, вы собираетесь принимать ванну. Я зайду позже.

– Глупости, Джейк, дорогая. Входите же. Армстронг позаботится о ванне, – отозвалась Хардкасл.

– А она здесь? Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз.

– Конечно, дорогая, вам виднее. Я могу послать ее прогуляться, если хотите. Если вы сами захотите зайти позже – я буду ждать вас чистая и намытая буквально через несколько минут. Правда, честно говоря, я сомневаюсь, что она может что-то слышать из-за шума воды.

– Очень хорошо, – сказала Лавиния. – Я… понимаете, я в этом не очень хорошо разбираюсь. Я не принадлежу к породе ветреных особ, и я…

Она замолчала.

– Как вы думаете, Гарри может понравиться такая, как я? – неожиданно вырвалось у сестры хозяина.

– Джейк, какая же вы глупая, – заговорила миледи. – Конечно, может. Вы что, не заметили, какими глазами он на вас смотрит?

– Ну, я надеялась… но ведь он может оказаться и ветреником. И смотреть так на каждую юбку.

– Нет, дорогая, он совершенно сражен. Мы с ним, правда, не видимся так часто, как хотелось бы, но я никогда не замечала, чтобы он с кем-то вел себя так, как с вами. Всю неделю он только тем и занимается, что «устраивает» случайные встречи с вами. Не пропускает за столом ни одного слова, сказанного вами. Вы не могли не заметить, как он выпендривался на теннисе. До этого он никогда не вкладывал в него столько страсти. И все это ради вас.

– Неужели? Как это мило! А вы не возражаете?

– Возражаю? Почему, ради всего святого, я должна возражать?

– Ну, он ваш старший брат. Я подумала, что надо у вас спросить. Я вот, например, чувствую себя очень ответственной за Пройдоху. И хотела бы знать о любой девице, строящей ему глазки.

– Ну что ж, если вы так полагаете, – рассмеялась леди Хардкасл, – тогда мне действительно стоит задуматься. Так, значит, вы девица с непонятными намерениями в отношении моего брата?

– С совершенно бесчестными, дорогая, особенно после того, как вы сейчас сами сказали, что мне не стоит их скрывать.

– Мне кажется, что вы сейчас делаете то, что в обществе азартных игроков называют «ход-верняк», дорогая. И хотя я и не уверена, что имею на это право, я даю вам свое благословение.

Ванна уже почти переполнилась, но я боялась, что если закрою краны, то беседа закончится. Я решила вынуть затычку и оставить краны открытыми. Затычка застряла. Но ведь пробка, затыкающая ванну просто не может застрять! Я отчаянно дернула за цепочку, но она даже не пошевелилась. Я встала, чтобы получше уцепиться за непокорную пробку…

Я не совсем уверена в том, что произошло дальше. И картинку я постаралась сложить из рассказов других – мои же собственные воспоминания довольно туманны. Плитка на полу была влажной, а я была в обуви на гладкой подошве. Я перегнулась через край ванны и наклонилась вперед, чтобы схватиться за цепочку от затычки. Дернула ее еще раз, со всей возможной силой, и мои ноги разъехались. Я завалилась головой вперед.

Следующее, что я помню: я лежу на спине на залитом водой полу ванной комнаты. Насквозь мокрая. Голова моя раскалывается. Я не хочу открывать глаза. Чьи-то руки ощупывают мое лицо.

– Фло, дорогая, – раздался голос леди Хардкасл, – ты меня слышишь?

Я попыталась кивнуть головой.

– Нет-нет, – заволновалась хозяйка, – постарайся не шевелиться.

– Я вызову врача, – предложила леди Лавиния. Казалось, что ее голос доносится откуда-то издалека.

– Спасибо, дорогая, но я думаю, что это необязательно. Это просто неудачное падение – с ней случались вещи и похуже. Правда?

Даже без прямого запрета миледи шевелить головой воспоминания о предыдущей болезненной попытке сделать это не позволили бы мне кивнуть утвердительно. Вместо этого я приподняла руку, и хозяйка успокоительно сжала мои пальцы.

– Вы не поможете мне снять с нее мокрую одежду и перенести ее на мою кровать? – попросила леди Хардкасл. – Я присмотрю за ней, чтобы не было никаких серьезных повреждений.

– Конечно-конечно, – согласилась леди Лавиния.

Этим двум умным и талантливым дамам – получившим одно из лучших образований, доступных в Империи, – понадобилось почти полчаса, чтобы освободить меня от мокрой одежды и перетащить в сухую, теплую постель. К тому времени, как все закончилось, я полностью окоченела, и все мы выбились из сил.

Очевидно, в какой-то момент я открыла глаза и произнесла: «Нельзя позволять неумехам заниматься не своим делом».

– Прошу вас, позвольте мне вызвать доктора Эдлинга, – попросила Лавиния, когда я наконец была устроена. – Это совсем не трудно. Он такой очаровательный старик. И сразу же приедет. Просто чтобы мы все были спокойны.

– Я соглашусь с вами, – сказала леди Хардкасл.

– Тогда я скоро вернусь.

– Не стоит, дорогая. Отправляйтесь к гостям. И извинитесь перед ними за меня.

– Ну конечно. Обязательно. Благодарю вас. Я попрошу кухарку что-нибудь прислать вам сюда. Армстронг как минимум необходим горячий, сладкий чай. И может быть, сандвич. И торт.

– Бренди тоже не помешает, – заметила моя госпожа.

– Ну конечно. Я прослежу, чтобы бренди тоже принесли.

– Чая будет достаточно, миледи, – с трудом выговорила я.

– А я не о вас беспокоюсь, Фло, а о себе. Я пережила жуткий шок. Лежите спокойно и не мешайте.

Я слышала смех леди Лавинии, пока она шла по коридору до лестницы.

Доктор приехал и уехал. К его приезду я чувствовала себя уже гораздо лучше, но покорно перенесла все его ощупывания, прослушивания и цоканье языком. Несмотря на мои протесты и заявления о том, что я абсолютно здорова, он настоял на том, что мне необходим отдых. Леди Хардкасл немедленно решила, что я останусь в ее кровати.

В ней я и лежала, то впадая в дрему, то нетерпеливо дергаясь. Позже я слышала, как появилась Бетти, чтобы помочь миледи переодеться к обеду. Она сказала, что эта идея пришла в голову миссис Беддоуз, но мне показалось, что это придумала сама Баффри. Ведь горничная Розамунды была не только добрее и заботливее своей хозяйки, но и больше выигрывала от возможности провести хоть несколько минут вдали от нее.

Когда они обе уходили, миледи сказала мне, что Лавиния организовала для нее другую комнату, так что она не будет беспокоить меня до самого утра.

Позже вернулась Бетти – она принесла мне чай, торт и «Машину времени». Мы с ней проболтали до тех пор, пока для нее не настало время возвращаться в комнату к миссис Беддоуз и готовить ту ко сну.

После ее ухода я какое-то время читала, пока, к своему неудовольствию, не поняла, что все они были правы и мне необходим отдых. Баффри уже выключила верхний свет, поэтому мне осталось только задуть свечу и свернуться калачиком.

Я быстро погрузилась в беспокойный сон, в котором морлоки бились с целой армией «неумех» и никто не знал, как играть в крокет.

Раздался громкий щелчок. Я мгновенно проснулась. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это где-то закрылась дверь в одну из спален. Я услышала скрип половиц, как будто кто-то осторожно крался по коридору.

Я попыталась было встать и посмотреть, но боль в голове убедила меня не делать таких глупостей. Для того чтобы кто-то бродил по коридорам загородной усадьбы посреди ночи, могло существовать десяток причин – как злых, так и совершенно пикантных. Сколько сейчас времени, я не знала – просто было еще темно. Решив, что без осторожности нет и доблести, я вновь погрузилась в забытье.

И мне почудилось, что дверь открывалась и закрывалась еще дважды.

Когда я наконец проснулась, сквозь шторы в комнату лился солнечный свет и кто-то стучал в дверь.

– Войдите, – высокомерно разрешила я.

Дверь открылась, и за ней оказалась Бетти с подносом в руках – она принесла завтрак.

– Нет, вы только посмотрите на ее жеманство и манерничанье, – сказала она. – Всего одна ночь в господской спальне, и мы уже чувствуем себя королевой.

– Я была рождена именно для этого, – ответила я, садясь в кровати.

– Какая милая шишка на черепе, – заметила Баффри, устанавливая поднос. – Все говорят о том, что ваша хозяйка хотела показать леди Лавинии удар справа и заехала вам по лбу.

– Как всегда, выдумка лучше действительности, – рассмеялась я. – Однако спасибо вам за завтрак. Это дорогого стоит.

– Не стоит благодарностей.

– А вы разве не должны сейчас быть у миссис Беддоуз?

– Как всегда, – ответила Бетти. – Но сегодня утром она дала мне от ворот поворот. Хочет еще отдохнуть в постели.

Девушка села на край кровати.

– Что ж, у нее был действительно жуткий день, когда ее размазали по теннисному корту, – заметила я.

– Ну, от этого она вряд ли утомилась. Скорее это все ее «ночные маневры», – с этими словами Баффри взяла кусочек сандвича с моей тарелки.

– У миссис Беддоуз? Не может быть. И с кем же?

– Я и так уже сказала больше, чем надо, – с трудом произнесла моя собеседница с набитым ртом. – Мне не следовало сплетничать.

– Бетти Баффри, а вы, оказывается, любите подразнить.

В комнату вплыла леди Хардкасл.

– Доброе утро, раненая, – сказала она. – И вам доброе утро, мисс Баффри. Нет-нет, не вставайте. Мне просто надо забрать кое-какие вещи. Вы не знаете, где мой… где вообще все? Я не знаю, что мне надеть на утро.

Я отодвинула Бетти в сторону и попыталась выбраться из постели. И совершенно запуталась в надетой на меня обширной ночной рубашке.

– Какого черта… – вырвалось у меня.

– Это моя, – объяснила хозяйка. – Мы подумали, что на вас должно что-то быть на тот случай, если ночью вам понадобится встать. Должна сказать, что о себе я, в худшем случае, думала как о женщине «представительной». Но глядя на эту ночнушку на тебе, я начинаю думать о великаншах. На тебе она выглядит как настоящая палатка.

– Глупости, миледи, – сказала я, выбираясь из складок хлопка. – Надо просто немного прихватить ее в… Ну, в общем, везде. Но это очень мило с вашей стороны.

– Ну, у вас тут свои дела, – сказала Бетти. – Я, пожалуй, пойду. Прошу прощения, что помешала вам, леди Хардкасл.

– Глупости, милая, – ответила моя госпожа. – Спасибо за то, что поухаживала за Армстронг.

Баффри сделала книксен и исчезла.

Со мной все уже было в порядке, если не считать легкой пульсирующей боли, которая появлялась, когда я наклонялась вперед, так что я без особых проблем помогла леди Хардкасл собраться.

– А что с моей одеждой? – спросила я, нанося последние штрихи на ее прическу. – Смутно помню, что она насквозь вымокла.

– А на стуле разве не она? – спросила хозяйка, оглядываясь.

Я посмотрела, и, естественно, на стуле была сложена моя высушенная и аккуратно выглаженная одежда.

– Откуда это? – удивилась я.

– Меня это тоже всегда удивляло, – сказала миледи. – В детстве я думала, что это делают эльфы.

Я подняла было брови и мгновенно пожалела об этом, потому что боль в голове усилилась.

– Скорее девочки из прачечной, – предположила я.

– Вот это гораздо вероятнее, – согласилась Хардкасл. – А ты сможешь сегодня меня сопровождать? На сегодняшний день ничего не запланировано, так что без тебя он обещает быть пугающе скучным.

– Со всеми вашими новыми друзьями, которые вас развлекают? – удивилась я. – Да быть такого не может, миледи.

– Мне бы надо было немного поинтриговать, но суть в том, что вокруг практически никого нет. Пройдоха куда-то уехал вместе с Монти. Джейк и Хелен шушукаются по углам, в то время как Гарри играет роль влюбленного щенка. Виктор и Роз еще не появлялись. Так что я осталась совсем одна.

– Герр Ковач и миссис Беддоуз еще не появились? – переспросила я. – Бетти мельком упомянула, что ее хозяйка решила отдохнуть. Она предположила, что та устала от «ночных маневров».

– С Виктором? Нет, это было бы слишком, слишком смешно.

– И маловероятно.

– Почему же? Да они просто созданы друг для друга! Похожи, как две капли воды.

Угроза нового приступа боли в разбитой голове не позволила мне осуждающе нахмурить брови.

– Хм-м, – вот все, что я смогла произнести.

– Ну, хватит, лентяйка, – рассмеялась миледи. – Собирайся, и пойдем подышим воздухом.

– Полагаю, ты слышала, что Джейк говорила о Гарри, – начала леди Хардкасл, когда мы вышли на улицу.

– Именно из-за этого я и упала, – ответила я. – Пыталась вытащить затычку, чтобы ванна не переполнилась.

– А почему нельзя было просто закрыть воду?

– Но вы же сами сказали ей, что я ничего не слышу из-за шума воды. Если бы я выключила воду, она бы тоже замолчала.

– И вместо этого ты тоже заставила ее замолчать, но своим особым, жестким способом, – рассмеялась миледи.

– И у меня есть шишка, чтобы это доказать. Кстати, что вы думаете по этому поводу?

– По поводу твоей шишки? Она просто очаровательна.

– Нет, миледи. По поводу леди Лавинии и Гарри.

– Ах да, ну конечно. Прости. Думаю, что это просто восхитительно. У бедного Гарри была парочка печальных любовных историй, когда ему было лет двадцать, и после них он с головой ушел в работу. Он немалого достиг в Форин Офисе, но он одинок. А Джейк – просто прелесть. Надо быть абсолютной лапочкой, чтобы спрашивать разрешение на свадьбу у сестры своего жениха.

– Которое вы благосклонно ей дали.

– Хотя, строго говоря, это вовсе не мое дело, старушка, но – ДА. Когда мы оставили тебя в полусонном состоянии, я сказала ей, что это только их дело, и пожелала им всего наилучшего.

– И вы что, не будете его дразнить?

– Боже, Фло, да за кого ты меня принимаешь? Я его просто задразню. Что же я буду за сестра, если оставлю это без последствий?

Мы обогнули угол и увидели леди Лавинию, сидящую на своей любимой скамейке вместе с мисс Титмус. С противоположного конца к ним на приличной скорости приближался Гарри. Леди Хардкасл тоже ускорилась, намереваясь добраться до дам раньше него.

– Привет вам, – радостно поздоровалась она. – Отличный сегодня день.

– Мы только что об этом говорили, – отозвалась Хелен. – Как ваши дела, Армстронг? Леди Лавиния как раз рассказывала мне о вашем несчастье.

– Бывало и похуже, мадам, – ответила я.

– Боже! Неужели? А мне кажется, что это просто кошмар. Неужели бывало хуже?

– Хелен, дорогая, не заводите ее, – вмешалась леди Хардкасл. – Иначе остаток дня вы проведете, выслушивая истории про опасности, безрассудную храбрость и стихийные бедствия. А я буду чувствовать себя жутко виноватой, потому что большинство своих ран она получила, защищая меня, когда я, как дура, переоценивала свои возможности.

К этому моменту Фэншоу уже подошел и теперь болтался на заднем плане, явно желая вмешаться в разговор, но не зная, как это сделать поделикатнее.

– Гарри, дорогой, прекрати же наконец свои колебания, – обратилась к нему миледи. – Или подходи, или проваливай.

– Доброе утро, дамы, – поприветствовал всех ее брат, подойдя к нашей быстро растущей группе. – Доброе утро, Стронгарм.

– Доброе утро, мистер Фезерстонхоу, – ответила я и сделала реверанс.

– Ну и шишка у вас, – заметил Гарри, присмотревшись к моему пострадавшему лбу. – Ходят слухи, что Эмили огрела вас какой-то декоративной штуковиной. Что-то связанное с вашим невыносимым нахальством.

– Рано или поздно это должно было случиться, сэр, – согласилась я. – Обычно она не оставляет следов.

– Боже, Фло, вы просто ужас, – подала голос леди Хардкасл. – Дамы, не обращайте внимания. Гарри – это ты во всем виноват. Ты сам поощряешь ее.

Дамы рассмеялись, а в моей гримасе не было и намека на сожаление.

– Послушайте, Хелен, я бы хотела перекинуться с вами парой слов, – сказала моя хозяйка, – но где-нибудь подальше от торчащих ушей моего братца.

– Ну конечно, – согласилась мисс Титмус. – Обязательно. Джейк, Гарри, прошу меня простить. Мне кажется, что я нужна кому-то еще.

Она встала, и мы втроем двинулись дальше, предоставив леди Лавинию и Фэншоу самим себе.

– Боже, Эмили, – заволновалась Хелен, – что случилось? Я что-то натворила?

– Нет, трусишка. Я просто хотела оставить этих двух неразлучников одних. Гарри – хороший, милый мальчик, и на хорошем счету в Форин Офисе, но в любовных делах он так нерешителен и бесполезен как… как… Ну же, Фло, помогите мне! Нерешителен и бесполезен как?..

– Сами думайте, миледи, – ответила я. – Если вы первая начинаете со всеми этими жуткими сравнениями, то вам и винить некого, кроме себя.

– Б-р-р-р-р, – произнесла моя госпожа. – Теперь вы сами видите, дорогая, с чем мне приходится сталкиваться. Думаю, вам будет легче без горничной. От них один урон.

– Совершенно с вами не согласна, – сказала мисс Титмус. – И как только вернусь в Лондон, то сразу же помещу объявление о поиске компаньонки.

– И правильно. Хотя должна вас предупредить, что Фло – сокровище редчайшее. Такую не найдешь даже в лучших агентствах Лондона.

– Я это уже поняла, – кивнула Хелен. – А теперь о вашем расследовании – как оно продвигается?

– Боюсь, не так уж успешно. У нас есть сильное подозрение, что в этом так или иначе может быть замешан герр Ковач – но это только предположение, без всяких доказательств. Боюсь, что к этому примешивается и некоторая ксенофобия. За прошедшие годы мы неоднократно сталкивались со «славными» ребятами из Австро-Венгрии, и я боюсь, что перенесла свою «любовь» к ним на всю нацию.

– Я сама никогда не верила бельгийцам, – рассеянно согласилась Титмус. – И французам, и голландцам. Хотя, должна признать, шоколад у них восхитительный.

– Но в случае чего, они с французами будут на нашей стороне.

– А вы полагаете, что такой случай наступит?

– Мне кажется, это только вопрос времени. Кажется, Германская империя ждет не дождется драки.

– Иногда я чувствую себя такой дурой, – опечалилась мисс Титмус. – Совсем не стараюсь следить за международными делами.

– Честно сказать, я за ними тоже не очень слежу, – согласилась леди Хардкасл. – Просто привычка из прошлой жизни. В мире гораздо больше интересного, чем то, о чем мечтают политики и дипломаты. Я, например, с гораздо более сильным интересом слежу за тем, что происходит в науке и синематографе.

– А я даже этого не делаю. Ну, может быть, разве что в фотографии.

– За специализацией – будущее, дорогая, – заявила моя хозяйка. – Профессионализм. Вот ключ ко всему… Ой, как это мы тут оказались?

Наше бесцельное кружение по территории привело нас в огород. Я помахала рукой Пэтти, которая, как и в прошлый раз, собирала овощи для миссис Раддл.

– Давайте срежем путь через конюшенный двор и подойдем к дому с парадной стороны, – предложила миледи. – Я, честно сказать, еще не видела ту часть поместья.

Мы приняли ее предложение и прошли через арку в окружавшей огород стене. Морган Колман, механик, был уже на месте. Он как раз открывал большие ворота каретного сарая.

– Доброе утро, Морган, – весело поздоровалась с ним миледи. – Пора заняться автомобилями?

– Что-то вроде этого, миледи, – согласился Колман, снисходительно рассмеявшись. – Его светлости пришла идея модернизировать карбюратор на авто номер два. Так что я решил приступить к делу прежде, чем начнется аврал.

– Умница, – похвалила его хозяйка. – Его светлости повезло, что вы у него работаете.

– Спасибо, миледи, – буркнул юноша, распахивая одну из двух громадных створок ворот. Затем он вернулся, чтобы проделать то же самое со второй створкой, но что-то привлекло его внимание.

– Какого черта? – спросил он, осторожно возвращаясь в каретник.

Заинтригованные, мы остановились и стали ждать.

– Леди Хардкасл, – позвал Морган. – Не могли бы вы подойти?

Мы с миледи обменялись вопросительными взглядами, и она сразу же прошла внутрь. Мисс Титмус собралась было последовать за ней, но нечто в тоне механика говорило о том, что увиденное может не доставить ей удовольствия. Я удержала ее за руку.

– Мне кажется, мадам, – сказала я, – нам лучше подождать здесь. На всякий случай.

– На какой случай? А, поняла. Хорошо.

Через несколько мгновений Хардкасл появилась вновь.

– Хелен, прошу вас, вернитесь в дом и разыщите Пройдоху, – попросила она. – Передайте ему, что он нужен мне в каретнике. И что это срочно.

– Но что…

– Давайте же, милая. Идите.

У мисс Титмус был озадаченный вид, но тон моей госпожи не допускал никакого неповиновения. Так что она отправилась выполнять задание.

– Пошли со мной, Фло, – велела хозяйка, когда Хелен отошла. – Произошло нечто совершенно нежелательное.

Я прошла вслед за ней в сарай. Морган стоял, согнувшись, за одним из автомобилей. Он рассматривал что-то на полу. Когда мы подошли, я увидела, что его так заинтересовало. Там, в луже темной крови, свернувшейся возле остатков черепа, лежало тело Виктора Ковача.