Глава 10

– Привет, Флоренс, – сонно поздоровалась со мной леди Хардкасл на следующее утро.

– Флоренс, миледи? – переспросила я, ставя поднос с завтраком на стол. – Я что-то уже успела натворить?

– Что? Нет, конечно. Твоя мама тоже так поступала? Я всегда была «Эмили Шарлоттой», когда плохо себя вела. А уж если я переходила все границы, то иногда она добавляла «Ариадна», правда, обычно на это у нее не хватало сил. Мы просто вчера за обедом говорили об именах, и мне вдруг пришло в голову, какое прекрасное, навевающее воспоминания у тебя имя. Тоскана летом, музеи, Понте Веккьо. Даю обет почаще его использовать.

– Как скажете, миледи. Хотя, хочу заметить, меня назвали в честь Женщины с фонарем.

– Я абсолютно уверена: чтобы избежать всяких двусмысленностей, следует говорить «Женщина со светильником».

– Конечно, для солдат среди ночи это более духоподъемно. А что, мое имя всплыло в беседе или это была ваша личная инициатива?

– Твое имя возникало достаточно часто, – ответила моя госпожа. – Ты умеешь произвести впечатление.

– Надеюсь, что в этом нет ничего плохого.

– Конечно, милая. Но, честно говоря, во время беседы ты оставалась в тени. Мальчики зациклились на Прекрасной Розамунде, в честь которой, по ее утверждению, назвали нашу Розамунду.

– Вы имеете в виду любовницу короля Генриха Второго?

– Вот умница. Пройдохе пришлось посылать лакея в библиотеку за энциклопедией, чтобы это выяснить. Я была за Генриха Первого, а Гарри настаивал, что это был Ричард Третий.

– Горбатый король.

– Вот именно. Полный тупица.

– Ричард Третий?

– Нет, глупая, мой братец. В любом случае, твои знания помогли бы мне выиграть пятерку. Мы делали ставки.

– Пятерку? Хотелось бы мне там оказаться. У дураков деньги долго не держатся.

– Нам надо заняться интеллектуальной игрой. И ты будешь моим тузом в рукаве.

– Согласна до тех пор, пока вы, миледи, будете делиться выигрышами.

– Великолепно. Это гораздо надежнее карт. Надо только сделать такую игру модной в обществе, а потом греби деньги лопатой.

– Вы правы. Интересно, что вы упомянули миссис Беддоуз, миледи. Мы с Бетти ее вчера тоже вспоминали.

– Правда? Сплетничали, наверное?

– Можно и так сказать. Вы не возражаете, если я возьму кусочек тоста, а то я умираю от голода.

– Конечно. Угощайся, милая, ты ведь наверняка захватила всего с запасом, так что мы можем позавтракать вместе.

– Благодарю вас. Так вот, миссис Беддоуз. Бетти говорит, что она здорово разозлилась на Докинса после его «неприличных» заигрываний на приеме.

– Неужели? Ты хочешь сказать, что это вывело ее из себя?.

– Именно. И не просто вывело. Скорее свело с ума.

– Настолько, чтобы совершить преступление?

– Возможно, миледи.

– Интересно. – Хозяйка разбила вареное яйцо.

– Единственное, что может ее обелить, так это то, что у нее фобия грязи.

– Фобия? Грязи? – рассмеялась леди Хардкасл.

– Так мне сказала Бетти. И если это хоть чуть-чуть верно, то это говорит за то, что миссис Беддоуз вряд ли уляжется на пол и будет извиваться в пыли.

Моя госпожа все еще смеялась.

– Честно сказать, я с трудом представляю обстоятельства, при которых Роз будет извиваться, – сказала она. – Ведь извиваться – это так весело! А мне кажется, что Роз и веселье – вещи несовместимые.

– Она хочет, чтобы все в это верили, – пояснила я. – Бетти же знает истинное лицо своей хозяйки и тоже так думает.

– Будет глупо полностью исключить ее только потому, что она боится грязи. Я тут думала о том, что могло произойти той ночью. Осмотр сарая был очень продуктивным, ты согласна? Теперь мы знаем – или серьезно подозреваем, – что некто вышел из дома глубокой ночью с ключом и свечой. Этот некто через боковую дверь проник в сарай, взял кусачки и испортил автомобиль номер три. В темноте он не смог найти крюк, на котором висели кусачки, поэтому бросил их на пол и ногой запихнул под верстак. Потом он вернулся тем же путем, что и пришел. Я говорю «он», но с таким же успехом это могла быть и Роз.

– А когда закончился прием?

– Ровно в два.

– А кто-нибудь мог прийти в сарай до этого времени?

– Вполне, – ответила хозяйка. – Хотя это было довольно рискованно – прототипы были частью праздника. И если кто-то стал бы с ними возиться, его бы мгновенно засекли. Да и через боковую дверь проходить тогда бы не было необходимости. Главные ворота были распахнуты. И свеча тоже была бы не нужна. Сарай был освещен, как сцена в театре.

– Значит, «глубокой ночью» – это правильно. В два часа в доме все еще были гости. Слуги зашевелились в четыре утра, так что у нашего вредителя на все про все было меньше двух часов.

– Действительно, – согласилась леди Хардкасл. – Вся проблема в том, что я не могу назвать никого, кто мог бы бродить по территории в три часа ночи с более весомым на то основанием, чем все остальные.

– Отрицательный результат – это тоже результат, миледи. Вы сами мне об этом говорили.

– Я?! Как это все пафосно звучит!

– А я храню в памяти все ваши утверждения, миледи, какими бы пафосными они ни были. И вы это знаете. Какие у нас планы на сегодня? Есть какие-то требования к гардеробу?

– Думаю, нужен будет спортивный вариант. Скорее всего, сегодня опять будет солнечно, так что поговаривают о теннисе. И об этом окаянном крокете. Я так его ненавижу! Он весь какой-то незначительный и недоброжелательный.

– Я прослежу, чтобы у вас все было готово.

– А ты? Опять будешь вынюхивать в лакейской?

– В лакейской, в хозяйской, в горах и долинах, миледи. Ни один уголок этой усадьбы не останется без моего внимания.

– Вот это я понимаю, характер, – заметила леди Хардкасл. – Хочешь мармелад?

Как всегда, в центре стола в столовой для слуг стоял большой чайник с чаем, а вокруг него, как трепетные ученики вокруг своего покрытого глазурью китайского учителя, расположились чистые чашки, молочник и сахарница. По идее, это должно было быть местом отдохновения и неторопливых бесед. И естественно, оно им не было.

Разговоры были негромкими, но сам стол был центром лихорадочной деятельности. Здесь штопали одежду, полировали серебро, а одна молодая служанка раскладывала по кучкам свечи, которые позже надо было разнести по спальням.

Среди этой кипучей деятельности существовали два островка покоя – мистер Спинни, читающий газету и время от времени делящийся новостями с миссис МакЛелланд, и Бетти, сидящая в одиночестве, уставившись в никуда. Я присела рядом с ней.

– Доброе утро, fach, – сказала я. – Вы сегодня рано встали.

– Меня разбудили, – печально улыбнулась горничная. – Миссис Беддоуз необходимо было приготовиться.

– А мне казалось, что они сегодня собираются играть в теннис, – заметила я. – И к чему же здесь готовиться? Я просто выложила платье для тенниса и пару спортивных туфель.

– Ну да, леди Хардкасл – дама спокойная и практичная. И уверенная в себе. И не сходит с ума от желания быть во всем первой. А нам надо было причесаться, наложить косметику, отмассировать мышцы. И это все до того, как мы стали примерять шесть вариантов комбинаций шляпы с лентами. А еще она привезла с собой целых две теннисные ракетки. Ну кому нужны две ракетки?

Я рассмеялась. Дворецкий взглянул на меня, очевидно решая, стоит ли указывать чужой служанке на то, что не след так уничижительно говорить о своей хозяйке. К сожалению, на лице миссис МакЛелланд никаких колебаний написано не было – было видно, что она возмущена, – и я не смогла сдержать новый приступ смеха. Мистер Спинни поспешно вернулся к своей газете, решив, по-видимому, что битва проиграна еще до начала.

– Но ведь это удобно, – сказала я. – Вот ракетка леди Хардкасл сломалась во время переезда в Литтлтон Коттерелл, и она так и не нашла ей замену. Ее тамошние друзья не очень уважают теннис.

– Миссис Беддоуз ни за что не одолжит ей свою. Она очень строга в том, что касается теннисных ракеток, – предупредила меня Баффри.

– Похоже, она увлечена теннисом. А хорошо она играет?

– Отвратно. Она просто безнадежна.

Лакеи и служанки продолжали заниматься своей работой, притворяясь, что не подслушивают, но приглушенный смех выдавал их с головой. Дворецкий прочистил горло и пошелестел газетой, пытаясь их успокоить. Вновь зазвучали приглушенные разговоры.

– В этой газете опять никаких новостей о мистере Докинсе, миссис МакЛелланд, – заметил Спинни. – Должен сказать, что нахожу это странным. Человек умирает при трагических обстоятельствах в одном из самых значительных домов страны, и никто даже ухом не ведет. Очень странно.

– А вам хочется шума? Скандала? – поинтересовалась Мюриэль.

– Разумеется, нет. Даже в мыслях нет ничего подобного, – быстро ответил дворецкий.

– Ну что ж, тогда надо радоваться, что они оставили все это в покое. Это был просто трагический случай. И не стоит об этом шуметь.

Служанка, сортировавшая свечи, оторвалась от своей работы.

– Но люди говорят, что это был не несчастный случай, миссис МакЛелланд.

– И что это за люди, детка? – отозвалась домоправительница.

– Например, Морган. Он говорит, что не работали тормоза. Что кто-то их испортил.

– А не стоит прислушиваться ко всяким сплетням, – заявила Мюриэль. – Полиция удовлетворилась тем, что это был несчастный случай, так что нам этого тоже должно быть достаточно.

– Но… – начала было служанка.

– Хватит! – резко прервала ее МакЛелланд. – Займись работой. Свечи надо было разнести уже давным-давно.

Она с грохотом поставила чашку и вышла из комнаты. Вслед за этим последовало неловкое молчание. Мистер Спинни вздохнул.

Я свою чашку поставила гораздо аккуратнее.

– Что ж, Бетти, старушка, – сказала я, – думаю, мне пора. У меня есть одно важное дело, а потом я пойду посмотрю на игру в теннис. У вас будет время присоединиться ко мне?

– Думаю, да, – ответила Баффри. – Встретимся позже на корте.

Важным делом, естественно, было получение отчета от Эвана Гаджера. Хороший шпион за своими агентами ухаживает, дает им почувствовать свою ценность. Всячески их поощряет. Гаджера, как и ожидалось, я нашла бездельничающим на дворе возле кухни.

– Доброе утро, Эван, – весело поздоровалась я.

Он что-то пробурчал в ответ.

– У вас все хорошо?

Новое ворчание.

– Отлично. Вам удалось сделать то, о чем я вас просила?

Молодой человек уставился на свои ботинки.

– Как ни странно, – сказал он после короткой паузы, – удалось. Я хорошенько обыскал комнату герра Ковача. И мистера Уотерфорда тоже. Мне показалось, что не стоит оставлять его в стороне.

А мне показалось, что он уже не впервые шарил в их вещах, но я решила ничего об этом не говорить.

– Отлично. Нашли что-нибудь? – спросила я вместо этого.

Гаджер пошарил в нагрудном кармане пиджака и протянул мне измятый клочок бумаги.

– Это я скопировал с письма на письменном столе герра Ковача.

Я взяла бумагу в руки. Неровный почерк Эвана в некоторых местах было трудно разобрать, но если письмо было скопировано правильно, то это было предложение от Виктора Ковача купить гоночную команду.

– Это очень интересно, Эван, спасибо вам. А вы уверены, что копия точная? – спросила я на всякий случай.

– А вы что, как и все остальные, считаете, что я идиот? – взорвался мой собеседник. – Просто потому, что я не слишком хорошо пишу?

– Ни о чем таком я и не думала. Но мне ведь надо будет все рассказать хозяйке, так что я должна быть уверена в источнике информации. Мы возлагаем на вас большие надежды. А проверка вовсе не говорит о недоверии.

– Ну, просто… Они все держат меня за дурака. А я не дурак.

– Да мне абсолютно наплевать на то, что считают «они все», Эван, – объяснила я. – Вы сейчас работаете на меня, и я просто хочу лишний раз убедиться…

– А еще я слышал, как они говорили, – добавил юноша после новой паузы.

– Кто они?

– Ковач и Уотерфорд. Я как раз вставлял в рукава запонки мистера Уотерфорда, когда вошел герр Ковач. «А, Монти, – сказал он весь из себя такой дружелюбный. – У вас было время подумать над моим предложением? Вы же знаете, что у лорда Ридлторпа нет никаких шансов после всей той черной рекламы, которая последует за произошедшим. А я смогу спасти вас от разорения». А мистер Уотерфорд ответил ему: «Мы только что объявили о создании команды, Виктор. И мы не собираемся ее продавать». В общем, что-то в этом роде.

– Отличная работа, Эван, – заметила я и протянула ему несколько монеток из кошелька. – Держите глаза и уши открытыми и получите еще. А сейчас мне надо, чтобы вы сделали для меня одну важную вещь.

– Да? – спросил он с более заметным, чем обычно, энтузиазмом. – И какую же?

– Покажите мне, где находится теннисный корт…

– А, Фло. Вот и ты. Будь хорошей девочкой и подай мне полотенце. Как говорят у нас – я вся взмокла.

– Вы выглядите… – я понизила голос, чтобы нас никто не услышал. – Честно говоря, вы выглядите жуткой потной массой, миледи. Вы уверены, что с вами все в порядке?

– Оказывается, что даже если ты все еще не можешь забыть, как наносится старый добрый удар слева, – рассмеялась леди Хардкасл, – сердце и легкие уже с трудом позволяют телу двигаться по корту с такой скоростью, чтобы воспользоваться этим знанием.

– Бедная старушка, – протянула я ей полотенце. – А вот теперь представьте себе, как будет плохо, когда вы действительно состаритесь.

– Да уж. – Хозяйка уселась на скамейку рядом с кортом и стала обмахиваться полотенцем.

Я посмотрела через корт в ту сторону, где Розамунда Беддоуз возбужденно говорила что-то мисс Титмус.

– Значит, миссис Беддоуз выигрывает? – поинтересовалась я.

– Как бы не так! Я размазала ее по корту!

– Вы молодчина, – заметила я. – По-видимому, это объясняет ее внушающее ужас настроение. Не завидую Бетти, когда она здесь появится. Весь гнев будет наверняка обращен против нее.

– Тогда нам придется чем-то отвлечь ее внимание. Спасем ее от себя самой – некрасиво третировать слуг. По крайней мере, на публике.

– Если бы остальные думали так же, миледи.

– Вот именно. Там в графине что-нибудь осталось?

Я налила хозяйке стаканчик.

Игру джентльменов в парах на соседнем корте постоянно прерывали неудержимые далматинцы лорда Ридлторпа. По-видимому, его светлость решил использовать их в качестве девочек, подающих мячи, но у них были явные проблемы с пониманием границ своей ответственности. Они не только приносили мячи, выбывшие из игры, но к тому же пытались перехватить некоторые медленные подачи на самом корте.

Сестра его светлости следила за всем этим с видом снисходительной нежности, которая предназначалась не только собакам.

– А я думала, что дамы тоже будут играть в парах, – заметила я. – Почему леди Лавиния не играет?

– Так было бы гораздо интереснее, правда? – сказала леди Хардкасл, делая глоток. – И мы уже собрались начинать – я попала в пару с Хелен, – как появился Гарри в своем теннисном костюме. Джейк ослабла в коленях и переместилась на другой корт, следить за мальчиками. Хелен тоже не горела желанием поиграть, так что мы остались вдвоем с Роз. К счастью, она не в состоянии попасть ракеткой по слоновьей заднице, так что моя честь была спасена.

– Значит, утро прожито не зря?

– Ни в коей мере. А как прошло твое? Какие новости от агента? Он уже доказал тебе, что достоин твоего доверия?

– Мне кажется, я уже говорила, что не верю ему ни на грош. Но, как оказалось, я ошибалась. Он отлично справился с заданием. По крайней мере, мне так показалось. Он ведь мог все выдумать.

Я протянула хозяйке измятую копию письма и коротко рассказала о своей встрече с Гаджером во дворе возле кухни.

– Если не считать парочки орфографических ошибок, это действительно похоже на деловое письмо, – решила миледи. – А ты что, думаешь, что Эван способен сам выдумать нечто подобное?

– Он выглядит угрюмым и обиженным, но в то же время он умен и уверен в себе, – объяснила я. – Из него вполне может получиться мелкий мошенник или, на худой конец, шпион. Но мне кажется, что ему не хватит образования и опыта, чтобы в одиночку придумать нечто подобное. Правда, ему могли помочь, но я совершенно не представляю кто?

– Ну что ж, тогда будем считать, что письмо настоящее. Само по себе оно еще ни о чем не говорит – обыкновенное приглашение к переговорам. А что Эван рассказал о беседе?

– Он мог кое-что приукрасить, хотя зачем ему это? И даже если он сгустил краски, я думаю, что смысл разговора заключается в следующем: герр Ковач хочет купить команду, мистер Уотерфорд не хочет ее продавать, а герр Ковач надеется, что авария может ему помочь. Но это, опять-таки, только в том случае, если за Эваном никто не стоит. Потому что я не вижу, что он может выиграть, придумав все это самостоятельно.

– Помимо денег, которые ты ему дала, – заметила миледи.

– Что бы он ни говорил, он все равно бы их получил. Он мог бы придумать все, что угодно, но то, что он рассказал, идеально совпадает с нашими собственными размышлениями.

– Правда, правда. А о них он ничего не знает. По-моему, этот герр Ковач подходит по всем статьям.

– Несомненно, – согласилась я. – Я велю Эвану не спускать с него глаз.

– Спасибо. Ну что ж, вот мы и передохнули. До конца игры еще один сет, а потом я прилягу где-нибудь на клумбе.

– А я думала, что потом будет крокет.

– Чтоб он провалился! И не напоминай мне о нем. – Хозяйка встала со скамейки. – Вы готовы, Роз? – крикнула она. – Как насчет еще одного сета?

Розамунда впихнула свою запасную ракетку в руки мисс Титмус и вышла на корт.

Я почувствовала, как кто-то тронул меня за плечо.

– И что я пропустила? – спросила Бетти.

– Я сама только что пришла, – ответила я. – Судя по всему, над миссис Беддоуз одержана полная победа, так что игра, должно быть, была интересной. Хотя, с другой стороны, леди Хардкасл говорит, что играется ей с трудом, так что она могла быть и не такой уж интересной. Ого!

Правый боковой удар миледи оставил ее застывшую соперницу беспомощно уставиться в середину корта. Впрочем, замешательство быстро уступило место ее обычному недовольному виду. Она заметила Бетти и кивком головы велела ей перейти на другую сторону корта, туда, где находилась мисс Титмус. Я пошла вместе с ней.

– Я влипла, – сказала Бетти, когда мы обогнули площадку. – Так или иначе, но окажется, что проиграла она из-за меня.

Хелен Титмус сидела на скамейке, прижимая к себе запасную ракетку в футляре. Ее собственная ракетка стояла, прислоненная к скамейке.

– Привет вам, – поздоровалась она, когда мы подошли. – Пришли посмотреть на битву великих гладиаторов?

– Вроде того, мадам, – призналась я. – Хотя главное, мы, кажется, пропустили.

– Для кого-то эта игра была лучшей, для кого-то худшей, – рассеянно произнесла Хелен, наблюдая, как блестяще посланный леди Хардкасл мяч перелетает через голову Розамунды. – У бедной миссис Беддоуз не было никаких шансов.

Противница моей хозяйки отошла на подачу к краю площадки.

– Да, не повезло, Роз! – крикнула мисс Титмус. – Отличный удар, Эмили!

Игра была короткой, потому что подача у миссис Беддоуз полностью разладилась. Она умудрилась не выиграть на ней ни одного очка, и глаза у нее светились недобрым светом, когда она подошла к скамейке.

– Это все из-за ракетки, – заявила она. – Дай мне другую.

Хелен смиренно протянула ей ракетку, и Розамунда разочарованно фыркнула, расстегивая чехол. У меня создалось впечатление, что она ждала, что за нее это сделает ее подруга.

– Ты что здесь делаешь, Баффри? – спросила Беддоуз. – Я думала, что ты зашиваешь мне платье.

– Все уже сделано, мадам, – ответила Бетти. – Вот я и решила подойти и немного поддержать вас.

Розамунда снова фыркнула. Безапелляционно щелкнув пальцами, она показала, что хочет пить. Улыбнувшись, мисс Титмус протянула ей стакан.

– Пора идти, – сказала миссис Беддоуз. – Ты присматривай за этой Хардкасл. Уверена, что она где-то мухлюет. – При этом она взглянула на меня.

– Роз, не говори глупостей. Она просто очень хороший игрок, – возразила Хелен.

Ее подруга направилась на противоположный конец корта.

– Она ничего такого не имела в виду, – объяснила Титмус. – Я имею в виду про то, что ваша хозяйка играет не совсем честно. О друзьях так не говорят, но миссис Беддоуз никогда не умела проигрывать.

– Благодарю вас, мадам, – сказала я. – Но прошу вас, не беспокойтесь. Я удивлена и рада, что леди Хардкасл в такой хорошей форме. И она точно не мухлюет. Хотя я уверена, что если бы это было так, мы бы этого не заметили. Ей нет равных в закулисных аферах, если только это ей зачем-то надо.

– Ну конечно, – рассмеялась Хелен.

– Вы не поверите, мадам, – продолжила я. – Однажды один прусский полковник в одночасье потерял состояние, любовницу и политическое влияние только из-за умения леди Хардкасл обращаться с колодой карт. И все это было сделано, естественно, на благо страны и короля.

– Страны и короля? – повторила моя собеседница.

– Нам удалось предотвратить некоторые дипломатические осложнения.

– Боже! А что случилось с его любовницей?

– Ему пришлось забрать у нее подаренное бриллиантовое колье. Джентльмен должен всегда платить по счетам. После этого она долго у него не задержалась. Кто бы мог подумать, что бридж – это такая опасная игра?

Мисс Титмус вновь рассмеялась.

– Я никогда не могу определить, разыгрываете вы меня с леди Хардкасл или нет, – сказала она. – Отличный удар, Эмили!

Сет быстро закончился. Подойдя к нам, миссис Беддоуз бросила ракетку Бетти.

– Мне надо переодеться к крокету. Пошевеливайся, Баффри.

Она двинулась в сторону дома, и ее горничная, подобрав обе ракетки, заторопилась вслед за ней.

Затем к нам подошла леди Хардкасл.

– Бедная девочка, – заметила Хелен. – Роз просто мучает ее. Но я уверена, что не нарочно. Просто на нее так много сейчас навалилось. В последнее время она сильно растеряна. Мне кажется, – тут она оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что ее никто не слышит, – что любовные похождения ее мужа стали несколько… более явными. Я пыталась с ней поговорить, как-то успокоить, но все впустую.

– А вы посетите ее в ее логове, – посоветовала моя хозяйка.

– Я пробовала, но такое впечатление, что ее никогда не бывает в комнате. Вы помните прием? После всего, что произошло, кажется, что это было так давно. Она тогда была очень расстроена. Я хотела с ней поговорить, но не нашла ее.

– Вы не нашли ее в комнате? – переспросила миледи. – А во сколько это было?

– Ну, я не знаю. Где-то около трех. Наверное, она, бедняжка, бродила по парку. Но мне бы хотелось, чтобы она не срывалась на Бетти. Я не представляю, как та с этим справляется.

– Бетти? – уточнила леди Хардкасл. – Я хотела взять часть огня на себя, но опоздала. Ладно. А почему бы вам не предложить Бетти работу, Хелен? Обеспечьте ей более спокойную жизнь. Вам ведь наверняка не помешает личная горничная?

– Может быть, так и надо сделать. Будет здорово заполучить союзника против моей домоправительницы.

Моя госпожа обняла мисс Титмус за плечи, и мы пошли к дому.

– А вы друг другу подошли бы, – сказала миледи. – И куда они идут? Мне всегда казалось, что площадка для крокета в другой стороне.

– Правильно, но Роз надо переодеться, – объяснила Хелен.

Смех леди Хардкасл был таким громким, что на него обратили внимание джентльмены. Они тоже собирались в ожидании главного события дня – большой игры в крокет.

– Предлагаю два по два, – сказал лорд Ридлторп, когда гости собрались вокруг площадки.

– Честное слово, Пройдоха, – вмешалась леди Лавиния, – вечно ты несешь всякую ерунду. Что такое эти твои «два по два»?

– Мы как бы играем двое на двое, но каждый игрок – это два человека. То есть с каждой стороны по четыре – понятно? У каждой пары собственный мяч. И они сами решают между собой, кто бьет. Каждый мяч, сдвинутый собаками, играется с того места, где они его оставили. Они у нас будут фактором риска.

– Мальчики играют против девочек или будем тянуть жребий? – поинтересовался мистер Уотерфорд.

– Если хотите, то можете тянуть, дорогой, – заявила Джейк, – но я буду играть с Гарри.

После этого последовали длительные переговоры, обсуждения и элементарная торговля, пока стороны не пришли к соглашению. Я за этим совсем не следила, а сидела вместе с Бетти на скамейке возле площадки.

Мне всегда казалось, что крокет – это абсолютно бесполезное занятие. Я ни разу в жизни не встречала человека, который бы хоть как-то умел играть. И не видела ни одной игры, в которой игроков волновал бы конечный результат. Скорее всего, это просто способ побродить на природе, не замолкая ни на мгновение. Конечно, в том, что люди дурачатся и болтают без остановки, нет ничего плохого, просто мне всегда кажется, что крокетная площадка совсем для этого не подходит. А что, если вместо крокета поиграть в прятки в лесу? Или в жмурки на берегу озера? Среди гостей была парочка таких, которым я бы с удовольствием позволила обмакнуться в воду.

Леди Хардкасл тоже не жаловала эту игру, но ей в партнеры досталась мисс Титмус, так что у нее, по крайней мере, будет приятная компания.

Мы с Бетти следили за всем одним глазом на тот случай, если позже от нас потребуют комментариев или сочувствия. Игра была именно такой неинтересной и непрофессиональной, как я и предполагала, хотя далматинцы вносили в нее элемент опасности и непредсказуемости. Может быть, Крокетной ассоциации стоит добавить в список необходимого оборудования «непослушных больших собак»? Но больше всего мы обращали внимание на разговоры проходивших мимо игроков.

– …но, естественно, без очков он не мог определить, на какой платформе он находится, поэтому оказался в Норвиче, все еще сжимая в руках пакет с требухой, – рассказывала моя хозяйка.

– Эмили, вы просто невозможны, – отвечала ей Титмус.

– И до сего дня никто не знает, что же случилось с новыми ботинками польского атташе.

Я незаметно отсалютовала проходящей мимо леди Хардкасл.

Потом мимо нас проследовали герр Ковач и миссис Беддоуз. В полном молчании. Было такое впечатление, что с самого начала игры они не обменялись ни одним словом. На лицах у них застыли неподвижные маски то ли абсолютной сосредоточенности, то ли совершенной рассеянности. Я понаблюдала за ними какое-то время и поняла, что их очень слабая игра подтверждает последнее. Оба они в мыслях находились где-то далеко.

Леди Лавиния и Гарри были более разговорчивы, но на игру тоже не обращали никакого внимания.

– …мне кажется, еще со школы, – говорила Джейк. – Она всегда была вожаком. И сейчас, по-моему, она жалеет, что мы больше не под ее началом.

– А кто у нее муж? – задал вопрос Фэншоу. – Она о нем никогда не говорит.

– Правильно. Они в своих отношениях вполне обходятся без любви и романтики.

– Именно поэтому она и не привезла его с собой?

– Совершенно верно. Она редко позволяет ему сопровождать себя. Мы все время шутим, что, уезжая, она оставляет его на цепи в подвале. Иногда я думаю, а какова же в этом действительно доля шутки?

Гарри рассмеялся.

«Мистер и миссис Беддоуз, скорее всего, не образец счастливой пары», – подумала я.

Если оценка Хелен была верна, то они находились в шаге от скандала.

А еще, если мисс Титмус все правильно поняла, то миссис Беддоуз просто волновало то, что она оставила недостаточно еды в подвале.

Я хихикнула про себя. Бетти бросила на меня вопросительный взгляд, но я ничего не могла объяснить ей, пока мимо нас не прошли лорд Ридлторп и мистер Уотерфорд. Они тоже обращали на игру мало внимания, глубоко погруженные в беседу.

– …и ни за какие деньги я ему ее не продам, – говорил его светлость. – Мы только что запустили компанию, а он уже кружит над ней. Я уверен, что ничего плохого он не замышляет. По крайней мере, мне хочется на это надеяться. Но, честное слово…

– Просто имей это в виду, Пройдоха, вот и все, – прервал его мистер Уотерфорд. – Пока газеты этим, кажется, не очень заинтересовались, но если какая-то из них решит поднять волну – мы утонем. Не уверен, что совсем новая команда сможет пережить скандал, подобный этому.

– О чем, конкретно, идет речь?

– Аристократ-дилетант, играющий в руководителя гоночной команды. Молодой водитель, гибнущий в гонке после вечернего приема. Если они захотят, то устроят из этого грандиозный скандал. И эта мысль вот-вот может прийти в голову кому-то на Флит-стрит.

– Так вот как ты это видишь, Монти. Просто аристократ-дилетант играется в игрушки…

– Нет, Пройдоха, конечно же, нет.

– А тогда оставайся со мной. Мы больше не будем иметь ничего общего с Ковачем и его мутными делишками. Надо будет просто показать ему на треке, кто действительно лучший. И заставить заткнуться раз и навсегда.