Два евангелиста, святые Матфей и Марк, рассказывают, что после торжественного входа в Иерусалим Господь провел со Своими учениками ночь в Вифании. Утром же на другой день, идя опять в Иерусалим, по дороге увидел смоковницу и пожелал вкусить от нее плодов, но ничего не нашел на ней, хотя она и одета была листьями, и сказал: Да не будет же впредь от тебя плода вовек (Мф. 21, 19; см. Мк. 11, 14). И смоковница тотчас засохла (Мф. 21, 19), чему чрезвычайно поразились ученики.

Евангелисты говорят, что Господь взалкал (Мф. 21, 18; Мк. 11, 12) и потому искал плодов. Это не должно удивлять, ибо Господь Иисус Христос по Своей человеческой природе был подвержен всем немощам человеческого естества и во всем был подобен нам, кроме греха. Ведь Он был не только Бог, но Богочеловек. Характерно, что для удовлетворения Своих человеческих потребностей Он никогда не пользовался Своим Божественным всемогуществом и силой, а прибегал в таких случаях к обычным человеческим средствам, отвергнув раз навсегда первое диавольское искушение о претворении камней в хлебы.

Святой Марк замечает при этом, что на смоковнице не было плодов, потому что еще не время было собирания смокв (Мк. 11, 13). За что же тогда смоковница подверглась проклятию? За то, что она видом своим обманывала, вводила в заблуждение. На смоковнице листья являются обычно после плодов, а эта смоковница своим зеленеющим видом обещала плоды проходящим по дороге путникам, в то время как в действительности на ней ничего, кроме одних листьев, не было.

По учению Церкви, смоковница эта была символом представителей и руководителей иудейской Ветхозаветной Церкви — первосвященников, книжников и фарисеев, которые имели только внешний вид исполнителей Закона Божия, а действительных плодов веры не приносили. Господь обрек их на иссушение в наказание за их лицемерие и предрек, как мы увидим дальше, что отнимется от них Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его (Мф. 21, 43).

После торжественного входа Господа в Иерусалим, вероятно, на другой же день, к апостолу Филиппу подошли эллины и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса (Ин. 12, 21). Еллины (Ин. 12, 20) значит, собственно, «греки», но так называли в Иудее всех вообще язычников. По-видимому, это были так называемые прозелиты, то есть обращенные в иудейскую веру язычники. Филипп передал эту просьбу Андрею.

Характерно, что Филипп и Андрей были единственными учениками Господа, которые носили греческие имена. В Десятиградии жило немало греков, а так как Филипп был родом из Вифсаиды Галилейской, то возможно, что к нему обратились именно греки, которые знали его. Обращение господин показывает, что эти эллины с особым почтением отнеслись к ученику столь знаменитого Учителя.

Слова нам хочется видеть Иисуса указывают не на простое любопытство, ибо видеть Его мог каждый, когда Он ходил по двору храма и учил. Очевидно, эти эллины искали большей близости к Господу, хотели говорить с Ним. Епископ Михаил высказывает предположение, что они хотели предложить Ему идти с проповедью в их страну, зная о злобе к Нему книжников и фарисеев, как это сделал, по преданию, эдесский царь Авгарь. Во всяком случае, в этом выразилось стремление язычников приобщиться к открывающемуся Царству Христову.

Это было первым предвестником обращения ко Христу всего языческого мира, как результат Его крестных страданий — искупительной жертвы за грехи всего человечества. Вот почему это обращение эллинов заставило Господа погрузиться мыслью в предстоящие Ему страдания и глубокую идею креста Своего. Этим и объясняется то, что из уст Его излилась вдохновенная речь, которую приводит нам только один евангелист Иоанн.

Пришел час прославиться Сыну Человеческому (Ин. 12, 23). Какой это час? По отношению к Самому Христу это — час Его крестных страданий, смерти и Воскресения; по отношению к князю мира сего, диаволу, — час его изгнания; по отношению к людям — час их привлечения ко Христу, вознесенному на крест. Господь называет себя здесь Сыном Человеческим, указывая тем, что Ему придется понести страдания и смерть как человеку для того, чтобы войти в славу Свою как Богочеловеку и через это привлечь к Себе все человечество.

Как в видимой природе смерть не всегда причина уничтожения, а бывает, наоборот, началом новой жизни, подобно пшеничному зерну, которое должно как бы умереть в земле, чтобы умножиться, так и Его смерть явится началом новой жизни и умножения последователей Царства Его на земле (см. Ин. 12, 24). Так и последователи Господа не должны бояться смерти («любить свою душу»), но, наоборот, должны для приобретения жизни вечной жертвовать своей земной жизнью (см. Ин. 12, 25).

Человеческая природа Господа, однако, возмущается мыслью о предстоящих ей страшных страданиях: Душа Моя теперь возмутилась (Ин. 12, 27). Это — начало той борьбы между человеческой и Божественной природами Христа, которая потом достигла своего наивысшего напряжения в Гефсиманском саду. Человеческая природа побуждает молиться: Отче! избавь Меня от часа сего! (Ин. 12, 27), но Божественная природа сейчас же побеждает это смущение, побуждая молиться: Отче! прославь имя Твое (Ин. 12, 28), то есть: «Да совершится то, ради чего Я пришел на землю».

В ответ Сам Отец Небесный подкрепил Своего Возлюбленного Сына на предстоящий Ему подвиг, возгремев с неба: И прославил и еще прославлю (Ин. 12, 28), то есть: «Прославил уже многочисленными делами, знамениями и чудесами и вновь прославлю через предстоящие скоро крестные страдания, смерть и Воскресение».

Впечатление этого небесного голоса было неодинаково для слышавших, что объясняется их неодинаковым духовным состоянием. Люди, неверовавшие во Христа, говорили, что это простой гром, другие, что это Ангел говорил Ему (Ин. 12, 29). Господь, отвечая на эти ложные толки, поясняет, что этот голос был для народа (Ин. 12, 30), то есть чтобы все уверовали в Него, вразумились хотя бы в эти последние часы Его пребывания на земле, ибо наступает час суда над князем мира сего — диаволом и изгнания его из душ человеческих (см. Ин. 12, 31). Князем мира сего диавол называется во многих местах слова Божия как обладающий всем неверующим и враждебным Христу человечеством.

И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе (Ин. 12, 32). То есть распятие Господа, а затем и последующее Вознесение Его на небо повлечет за собой обращение к Господу всего человечества.

Народ понял, что под вознесением от земли Господь разумеет Свою кончину, а потому выражает недоумение, кто же будет тогда царствовать на земле, ибо о Мессии было представление как о земном царе, который будет царствовать на земле вечно. На это Господь увещевает их, чтобы они пользовались временем, пока Он — Свет миру — находится еще с ними, и уверовали бы в Него (см. Ин. 12, 31–32), и отошел от них, вероятно, на гору Елеонскую или в Вифанию, где Он проводил ночи, уча днем в храме.

Далее евангелист со скорбью размышляет о причинах неверия иудеев в Господа, указывая на то, что об этом неверии предсказывал еще пророк Исаия как об окаменении сердец избранного народа (см. Ис. 6, 9–10). Также причина враждебности к Господу — предпочтение славы человеческой славе Божией.

В заключение святой Иоанн приводит последние увещательные слова Господа, сказанные иудеям в храме, о том, что Он пришел спасти мир и слово Его будет судить людей в последний день, ибо это слово есть не что иное, как заповедь людям Самого Небесного Отца (см. Ин. 12, 44–50).