Вторая Пасха общественного служения Господа Иисуса Христа

Книга: Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Ч.1: Четвероевангелие

Назад: Первая Пасха общественного служения Господа Иисуса Христа

Дальше: Третья Пасха общественного служения Господа Иисуса Христа

Исцеление расслабленного при Овчей купели
(Ин. 5, 1–16)

Об этом событии повествует только евангелист Иоанн, сообщающий в своем Евангелии о каждом приходе Господа в Иерусалим на праздник. В данном случае неясно, на какой именно праздник пришел Иисус в Иерусалим, но всего достовернее, что это был праздник Пасхи или Пятидесятницы. Только в этом случае выходит, что общественное служение Господа продолжалось три с половиной года, как издревле принимала это Святая Церковь, руководствуясь именно хронологией четвертого Евангелия. Около полугода прошло от Крещения Господа до первой Пасхи, упоминаемой во второй главе, затем один год до второй Пасхи, упоминаемой в пятой главе, второй год до третьей Пасхи, упоминаемой в шестой главе (стих 4), и третий год до четвертой Пасхи — той, перед которой пострадал Господь.

У Овечьих ворот, называвшихся так потому, что через них прогонялись к храму жертвенные животные, или потому, что около них находился рынок для продажи этих животных, на северо-восточной стороне городской стены, на пути через Кедрский поток в Гефсиманию и на Елеонскую гору находилась купальня, называвшаяся по-еврейски Вифезда, что значит «дом милосердия», или милости Божией, так как вода в купальне была из целительного источника. По свидетельству Евсевия, еще в V веке показывали пять портиков этой купальни. Целебный источник этот привлекал к себе множество больных всякого рода.

Источник этот не был обыкновенным целебным источником: целительную силу он проявлял лишь по временам, когда в него сходил Ангел Господень, возмущавший воду, и только тот исцелялся, кто первый сходил в купель сразу же по возмущении воды. То есть, по-видимому, вода только короткое время по возмущении оказывала свое целебное свойство, а затем теряла его. Тут находился расслабленный, уже тридцать восемь лет страдавший в своем недуге и почти потерявший надежду на исцеление, тем более что, как он объяснил Господу, он, не имея при себе человека, не был в состоянии даже использовать целебную силу чудесного источника, не будучи в силах сам достаточно быстро передвигаться, чтобы сразу по возмущении воды погрузиться в купель.

Умилосердившись над ним, Господь мгновенно исцеляет его одним Своим словом: Встань, возьми постель твою и ходи (Ин. 5, 8). Этим Он показал превосходство Своей спасающей благодати над средствами спасения в Ветхом Завете. Но так как была суббота, то иудеи (а под этим наименованием евангелист Иоанн обыкновенно подразумевает фарисеев, саддукеев и старейшин иудейских, враждебно относившихся к Господу Иисусу Христу) вместо того, чтобы порадоваться или удивиться выздоровлению расслабленного, страдавшего столько времени, возмутились, как он посмел нарушить заповедь о субботнем покое, нося постель, и сделали ему замечание.

Исцеленный, однако, не без тона некоторой дерзости в отношении к ним, оправдывается приказанием Того, Кто исцелил его и Кто в глазах его имел достаточную власть освободить его от соблюдения слишком мелочных постановлений о субботе. С оттенком презрительности иудеи спрашивали его, Кто Тот Человек, Который осмелился разрешить ему нести постель в субботу.

Прекрасно замечает по этому поводу блаженный Феофилакт: «Вот смысл злобы! Не спрашивают, Кто исцелил тебя, но Кто повелел нести одр твой. Спрашивают не о том, что приводило в удивление, но о том, что порицали». Хотя они и не знали наверное, но догадывались, что Исцелителем должен быть ненавистный им Иисус из Назарета, а потому не хотели даже говорить о чуде. Однако исцеленный не мог дать им ответа, ибо не знал Иисуса.

Вероятно, исцеленный вскоре же пошел в храм, чтобы принести Богу благодарность за свое исцеление. Тут встретил его Иисус со знаменательными словами: Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5, 14). Из этих слов особенно ясно видно, что болезнь постигает человека в наказание за грехи, и Господь предостерегает исцеленного от повторения грехов, чтобы не постигло его еще большее наказание.

Узнав своего Исцелителя, бывший расслабленный пошел и объявил о Нем врагам, конечно, не со злым намерением, а чтобы показать авторитет, под влиянием которого он действовал. Это вызвало новый приступ злобы иудеев против Иисуса, и они искали убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу (Ин. 5, 16).

Учение Господа Иисуса о Своем равенстве Богу Отцу и о всеобщем воскресении и Суде
(Ин. 5, 17–47)

На замыслы иудеев убить Его за нарушение субботы Иисус же говорил им: Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5, 17). В этих словах содержится свидетельство Иисуса о Себе как о единосущном Сыне Божием. Все дальнейшие слова есть только развитие этой основной мысли ответа Господа иудеям. Как Сыну Божиему, Ему естественно следовать не заповеди, данной Адаму и его потомкам, но примеру Бога Отца. А Бог Отец, хотя и почил в седьмый день от дел творения, но не почил от дел промышления.

Правильно поняв из слов Господа, что Он учит о Своем равенстве с Богом Отцом, иудеи теперь стали видеть в Нем уже двойную вину, достойную, по их мнению, смерти: нарушение субботы и богохульство. В стихах 19–20 раскрывается учение о единстве действий Отца и Сына применительно к обычным представлениям о сыне, подражающем отцу, и об отце, любящем сына и научающем его своим делам.

В словах Сын ничего не может творить Сам от Себя (Ин. 5, 19) нельзя видеть оправдание арианства, но только то, что, как говорит святитель Иоанн Златоуст, «Сын не делает ничего противного Отцу, ничего чуждого Ему, ничего несообразнаго», противного воле Отца. И покажет Ему дела больше сих (Ин. 5, 20), то есть не только расслабленного может восставить от одра, но и умерших воскресить.

Ибо, как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет (Ин. 5, 21). Здесь идет речь сначала о духовном воскресении, духовном пробуждении духовно мертвых к истинной, святой жизни в Боге, а затем и о всеобщем телесном воскресении, которые находятся между собой во внутренней связи. Восприятие человеком истинной жизни, жизни духовной, есть уже начало торжества его над смертью. Как греховное расстройство служит причиной смерти, так и истинная жизнь духа ведет к жизни вечной, побеждающей смерть.

Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну, дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его (Ин. 5, 22–23). С духовным воскресением Господь соединяет другое великое Свое дело — суд. Здесь разумеется прежде всего суд нравственный в настоящей жизни, который приведет в неизбежном итоге своем к последнему всеобщему Страшному Суду.

Христос явился в духовно мертвом и погруженном в духовную тьму мире, как Жизнь и Свет. Те, кто уверовали в Него, воскресли к новой жизни и сами соделались светом. Те же, кто отвергли Его, остались в греховной тьме, в духовной смерти. Вот почему всю жизнь продолжается суд Сына Божия над людьми, который завершится в конце веков последним окончательным, уже Страшным Судом. Так как вечная участь людей находится, таким образом, во всецелой власти Сына, то Его и надлежит поэтому чтить так же, как Отца: Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его.

Стихи 24–29 содержат дальнейшее изображение животворящей деятельности Сына Божия. Повиновение словам Спасителя и вера в Его посланничество есть главное условие для восприятия истинной жизни, в которой залог и телесного блаженного бессмертия.

На суд не приходит (Ин. 5, 24) значит «не будет подвергнут осуждению».

Наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин. 5, 25). Здесь речь опять о духовном оживлении в результате проповеди Христовой, ибо Сын — источник жизни, заимствуемой им от Отца (см. Ин. 5, 26). Сыну принадлежит и власть суда, потому что для этого Он и стал Человеком, будучи по естеству Сыном Божиим (см. Ин. 5, 27). Эта власть Сына Божия как Судии завершится в конце веков всеобщим воскресением мертвых и праведным возмездием (см. Ин. 5, 28–29). Это будет Суд праведный, ибо он будет результатом полного согласия воли Судящего с волей Отца Небесного (см. Ин. 5, 30).

В стихах 31–39 Христос со всей решительностью свидетельствует о Своем Божественном достоинстве. Он ссылается при этом на свидетельство о Нем Иоанна Крестителя, которого глубоко уважали иудеи, но говорит при этом, что у Него есть еще большее свидетельство, чем Иоанново: это свидетельство Бога Отца, свидетельствующего о Своем Сыне знамениями и чудесами, которые Сын совершает как бы по поручению Отца, ибо они входят в план спасения людей, преданный Ему Отцом для исполнения.

Бог Отец засвидетельствовал о Сыне Своем и в момент Его Крещения, но еще больше свидетельств о Нем как о Мессии дал Он через пророков в ветхозаветном Священном Писании, а иудеи не внемлют этому Писанию, потому что слово Божие не укоренилось и не пребывает в них: они не слышат голоса Божия в Его Писании, не видят и лица Божия в Его самооткровении там же. Исследуйте Писания, и вы увидите, что они свидетельствуют о Мне (Ин. 5, 39).

Дальше в стихах 40–47 Христос упрекает иудеев за их неверие, говоря при этом, что Он не нуждается в славе от них, ибо не ищет славы от людей, но скорбит за них, потому что, не веруя в Него как в Божия Посланника, они обнаруживают отсутствие в себе любви к Богу Отцу, Пославшему Его. Так как они не любят Бога, то и не принимают Христа, пришедшего с Его повелениями, но когда придет другой, лжеименный Мессия, придет с самоизмышленным учением, они примут его без всяких знамений. Со времен Христа насчитывают у евреев таких ложных мессий более шестидесяти, а последним из них будет антихрист, которого евреи также примут за своего Мессию.

Причина неверия иудеев в том, что они ищут человеческой славы, и для них приятен не тот, кто их обличает, хотя бы и справедливо, а тот, кто их прославляет, хотя бы и несправедливо.

В заключение Своей речи Господь лишает иудеев последней почвы и основания, на котором они строили свои надежды. Он говорит им, что не кто другой, как Моисей, на которого они уповают, будет их обличителем на Суде Божием. Он их обвинит в неверии во Христа, ибо он писал о Нем. Здесь имеются в виду как прямые пророчества и обетования о Христе в книгах Моисеевых (см. Быт. 3, 15; 12, 3; 49, 10; Втор. 18, 15), так и весь вообще закон, который был тенью грядущих в Царствии Христовом благ (см. Евр. 10, 1) и детоводителем ко Христу (Гал. 3, 24).

Срывание колосьев в субботу
(Мф. 12, 1–8; Мк. 2, 23–28; Лк. 6, 1–5)

После этого Иисус ушел из Иудеи в Галилею. На обратном пути в Галилею в одну из суббот, которую святой Лука называет первой по втором дне Пасхи (Лк. 6, 1), Он проходил со Своими учениками через засеянные поля. Ученики Его, чувствуя голод, начали срывать колосья и, растирая их руками, ели зерна. Это было дозволено законом Моисеевым, который не разрешал только заносить серпа на чужую ниву (см. Втор. 23, 25). Но фарисеи сочли это нарушением субботнего покоя, не упустив случая упрекнуть Господа за то, что Он дозволяет ученикам это делать.

Чтобы защитить учеников от нарекания, Господь указывает фарисеям на случай с Давидом, описываемый в Первой книге Царств: как Давид, убегая от Саула, пришел в священнический город Номву и просил священника Авимелеха дать ему хлебов пять или что найдется, а тот дал ему прежние хлебы предложения, которые, по закону, могли съедаться только священниками (см. 1 Цар. 21, 1–6). Сила примера в том, что если никто не судил Давида за то, что он, мучимый голодом, ел эти хлебы, то и ученики Господа не заслуживают осуждения за то, что они, служившие Господу и не имевшие иногда даже времени, чтобы вкусить пищи, застигнутые голодом в субботу, нарушили заповедь о субботнем покое в столь незначительной степени, срывая колосья и растирая их руками.

Оправдав поступок Своих учеников, Господь открывает затем источник, из которого проистекло несправедливое осуждение учеников. Это — ложное понимание требований закона Божия. Если бы фарисеи понимали, что сострадательная любовь к голодному выше преданий и обычаев обрядословных, то не осудили бы невинных, ради утоления голода срывающих колосья. Не человек создан для соблюдения субботы, а суббота дана для человека, для его пользы, а потому человек, сохранение его от смерти и истощения сил, важнее, чем закон о субботе.

А что закон о субботе не есть полное запрещение что-либо делать вообще, это видно из того, что священники в храме по субботам закалывают жертвенных животных, снимают с них кожу, приготовляют их к принесению в жертву и сжигают их и, однако, невиновны в нарушении субботнего покоя. Если служители храма невиновны в том, что нарушают покой субботнего дня, то тем более невиновны служители Того, Кто больше храма и Кто Сам есть Господин и субботы, властный отменить субботу, как Он и установил ее.

Исцеление сухорукого в субботу
(Мф. 12, 9–14; Мк. 3, 1–6; Лк. 6, 6–11)

Этим исцелением Господь вновь возбудил против Себя негодование книжников и фарисеев, видимо, повсюду сопровождавших Его с целью обличать Его в нарушении Моисеева закона. Поставив фарисеям вопрос: Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? (Мф. 12, 11). Господь показал, что в Его очах дела милосердия важнее соблюдения закона о субботнем покое и что вообще ради дел благотворения этот покой прерывать дозволительно.

Большое стечение народа вокруг Господа и обильные исцеления. Господь избегает известности. Пророчество об этом
(Мф. 12, 15–21; Мк. 3, 7–12)

По удалении Господа из синагоги, в которой Он исцелил сухорукого, за Ним последовало множество народа из Галилеи, Иудеи и даже из заиорданских и языческих стран, и Он совершил весьма много чудесных исцелений, запрещая, однако, разглашать о Нем. В этом святой Матфей видит исполнение пророчества Исаии о Возлюбленном Отроке Божием (см. Ис. 42, 1–4). В этом пророчестве, несомненно относящемся к Мессии, пророк прославляет кротость и смирение Христовы.

Приводя это пророчество, святой Матфей хочет показать евреям, что их представления о Мессии как о земном царе-завоевателе, который возвеличит еврейское царство и будет с внешним блеском и славой царствовать на престоле Давидовом, — ложны, что ветхозаветные пророки возвещали о Мессии кротком и смиренном, Царство которого будет не от мира сего, но Который тем не менее дарует закон всем язычникам и на имя Которого будут уповать народы.

Избрание двенадцати апостолов
(Мф. 10, 2–4; Мк. 3, 13–19 и Лк. 6, 12–16)

Пробыв всю ночь в молитве, несомненно, об утверждении основываемой Им Церкви, на горе (по мнению древних, на Фаворе), Господь призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, чтобы они постоянно были при Нем и могли потом свидетельствовать о Нем. Это были как бы начальники новых будущих двенадцати колен Нового Израиля.

Число двенадцать имеет в Священном Писании знаменательное значение как произведение трех и четырех: Три — вечное несозданное Существо Божие, четыре — число мира (четыре стороны света). Число двенадцать обозначает проникновение человеческого и мирового Божественным.

Три первых евангелиста и Книга Деяний дают нам список имен двенадцати апостолов. В этом списке замечательно то, что апостолы разделены везде на три группы по четыре человека в каждой, причем во главе каждой группы стоят одни и те же имена и в составе каждой группы одни и те же лица. Имена апостолов следующие:

1. Симон-Петр

2. Андрей

3. Иаков

4. Иоанн

5. Филипп

6. Варфоломей

7. Фома

8. Матфей

9. Иаков Алфеев

10. Леввей, или Фаддей, как называли Иуду Иаковлева

11. Симон Кананит, или Зилот

12. Иуда Искариотский.

Варфоломей — это тот же, кого евангелист Иоанн называет Нафанаилом. Кананит — это перевод на еврейский язык греческого слова «зилот», что значит «ревнитель». Так называлась еврейская партия, ревновавшая о независимости еврейского государства. Слово «Искариот» считают составленным из двух слов: «Иш» — муж и «Кариот» — название города. Самое слово «апостол» в переводе с греческого значит «посланник», что соответствовало назначению избранных быть посланными на проповедь. Для большего успеха их проповеди Господь облек их властью исцелять болезни и изгонять бесов.

Нагорная проповедь
(Мф. 5, 6 и 7 главы; Лк. 6, 12–49)

Полностью Нагорная проповедь изложена только у евангелиста Матфея. В сокращенном виде ее излагает евангелист Лука, у которого отдельные части Нагорной проповеди встречаются далее в разных местах его Евангелия. Нагорная проповедь замечательна тем, что содержит всю сущность евангельского учения. Недалеко от Геннисаретского озера между Капернаумом и Тивериадой доселе показывают «гору Блаженств», с которой была произнесена Господом ради удобства многочисленного слушающего народа Нагорная проповедь.

Гордый своим избранничеством и не могший примириться с потерей своей самостоятельности, еврейский народ начал мечтать о приходе такого Мессии, который освободит их от чужеземного владычества, отомстит всем врагам, воцарится над евреями и поработит им все народы земли, причем даст им чисто сказочное благополучие: повелит морю выбрасывать жемчуг и все свои сокровища, оденет народ свой в багряницу, украшенную драгоценными камнями, и будет питать его манной, еще более сладкой, чем та, какая посылалась им в пустыне. С такими ложными мечтами о земном блаженстве, которое дарует им Мессия, они окружили Иисуса, ожидая, что вот-вот Он провозгласит Себя Царем Израилевым и наступит этот блаженный век. Они думали, что наступает конец их страданиям и унижениям, и они будут отныне счастливы (блаженны).

И в ответ на эти их мысли и чувства Господь раскрывает им Свое евангельское учение о блаженствах, в корне разбивая их заблуждения. Он учит здесь о том же, о чем говорил Никодиму: о том, что нам необходимо духовно переродиться, чтобы создать на земле Царство Божие, этот потерянный людьми рай, и тем приготовить себе блаженство вечной жизни в Царстве Небесном. Первый шаг к этому — осознать свою духовную нищету, свою греховность и ничтожество, смириться. Вот почему блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3).

Блаженны те, которые, видя и сознавая свои грехи, препятствующие им вступить в это Царствие, плачут о них, ибо они примирятся со своей совестью и утешатся (Мф. 5, 4).

Оплакивающие свои грехи доходят до такого внутреннего спокойствия, что уже становятся неспособными на кого-либо гневаться — делаются кроткими. Кроткие христиане действительно унаследовали землю, которой прежде владели язычники, но они наследуют землю и в будущей жизни — новую землю, которая откроется по разрушении этого тленного мира, «землю живых» (см. Пс. 26, 13; ср. Откр. 21, 1).

Блаженны алчущие и жаждущие правды, то есть исполнения во всем воли Божией, ибо они насытятся (Мф. 5, 6) — достигнут той праведности и оправдания Божия, которые дает искреннее стремление жить по воле Божией.

Поэтому блаженны милостивые, ибо они помилованы будут Богом (Мф. 5, 7), как и, наоборот, суд без милости не оказавшему милости (Иак. 2, 13).

Искренние дела милосердия очищают человеческое сердце от всякой греховной нечистоты, а чистые сердцем блаженны, потому что они своим сердцем, как духовным оком, Бога узрят (Мф. 5, 8).

Зрящие Бога стремятся подражать Ему, уподобляться Сыну Его, примирившему человека с Богом, принесшего мир человеческой душе. Они ненавидят вражду и потому становятся миротворцами, стремясь всюду водворять мир. Поэтому и они блаженны… ибо они будут наречены сынами Божиими (Мф. 5, 9).

Достигшие такой духовной высоты должны быть готовы к тому, что этот греховный мир, который лежит во зле (1 Ин. 5, 19), возненавидит их за ту правду Божию (Мф. 5, 10), носителями которой они являются, и начнет гнать их, поносить их, злословить и всячески преследовать за их преданность Господу Иисусу Христу и Его Божественному учению. Таковых, которые много терпят здесь за Христа, ожидает великая награда на небесах (см. Мф. 5, 11–12).

Эти девять новозаветных заповедей, носящих название заповедей Блаженства, представляют собой в сокращенном виде как бы все Евангелие. Характерно их отличие от десяти ветхозаветных заповедей. Там говорится преимущественно о внешних поступках человека и налагаются строгие прещения в категорической форме. Здесь говорится преимущественно о внутренней настроенности человеческой души и излагаются не требования в категорической форме, а лишь условия, при соблюдении которых достижимо для человека вечное блаженство.

Евангелист Лука дополняет учение святого Матфея о блаженстве. Он приводит слова Господа Иисуса Христа, содержащие предостережение тем людям, которые видят блаженство лишь в упоении земными благами. Горе вам, богатые! — говорит Господь (Лк. 6, 24), противопоставляя этих богатых нищим духом. Здесь имеются в виду не просто обладающие земным богатством, конечно, а уповающие на него, гордые, превозносящиеся, надменно относящиеся к другим люди.

Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете (Лк. 6, 25). В противоположность «алчущим и жаждущим правды» это — люди, не ищущие правды Божией, но довольные своей лжеправдой.

Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6, 25). Такие, несомненно, противополагаются плачущим. Это люди беспечные, легкомысленно относящиеся к проводимой ими греховной жизни. Мир, во зле лежащий, любит тех, кто потворствует ему, кто живет по его греховным обычаям, поэтому горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! (Лк. 6, 26), это признак неблагополучия вашего нравственного состояния.

Далее Господь говорит, что все Его последователи, исполняющие эти Его наставления, будут солью земли (см. Мф. 5, 13). Соль предохраняет пищу от порчи и делает ее здоровой, приятной на вкус, — так и христиане должны предохранять мир от нравственной порчи и способствовать его оздоровлению. Соль сообщает свою соленость всем веществам, с которыми близко соприкасается, — так и христиане должны сообщать дух Христов всем остальным людям, еще не ставшим христианами. Соль не изменяет сущности и внешнего вида веществ, в которых растворяется, а только дает им свой вкус. Так и христианство не производит какой-либо внешней ломки в человеке и человеческом обществе, но лишь облагораживает душу человека и через это преображает всю человеческую жизнь, придавая ей особый христианский характер.

Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? (Мф. 5, 13). На Востоке действительно есть вид соли, которая под действием дождя, солнца и воздуха теряет свой соленый вкус. Такую соль уже ничем не исправишь. Так и те люди, которые, однажды вкусив благодатного общения со Святым Духом, впали в непростительный грех противления Ему, уже неспособны без чрезвычайной помощи Божией обновиться духовно.

Светом мира является собственно Господь Иисус Христос, но, поскольку верующие воспринимают этот свет и отражают его в мир, они также являются светом мира (см. Мф. 5, 14). Таковы в особенности апостолы и их преемники, назначение которых в том и состоит, чтобы светить светом Христовым, — пастыри Церкви. Они должны так жить, чтобы, видя их добрые дела, люди прославляли Бога.

Намереваясь показать отношение Своего нового закона к ветхому, Господь предварительно успокаивает ревность иудеев по законе, подчеркивая, что Он пришел не нарушить закон, но исполнить (Мф. 5, 17). Христос действительно пришел на землю для того, чтобы на Нем исполнилось все ветхозаветное слово Божие, чтобы раскрыть, осуществить и утвердить всю силу закона и пророков — показать истинный смысл и дух всего Ветхого Завета.

«Как Он исполнил закон? — спрашивает блаженный Феофилакт и отвечает: — Во-первых, тем, что совершил все, предсказанное о Нем пророками. Он исполнил закон и тем, что восполнил его, ибо в совершенстве начертал то, чего закон представлял одну тень». Он дал более глубокое и духовное понимание всех ветхозаветных заповедей, уча о недостаточности одного внешнего, формального их исполнения.

Йота — самая малая по начертанию буква еврейского алфавита. Говоря, что ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона (Мф. 5, 18), Господь подчеркивает, что и самое малое в законе Божием не останется без исполнения. Фарисеи разделяли заповеди на большие и малые и не считали грехом нарушение «малых» заповедей закона, относя к ним, между прочим, заповеди о любви, милостыне и правосудии.

Малейшим наречется в Царстве Небесном (Мф. 5, 19) по свойству греческого выражения значит «будет отвержен, не войдет в Царствие Небесное». Праведность книжников и фарисеев характеризовалась лишь внешним исполнением мелочных правил. Она уживалась поэтому в их сердцах с самомнением, надменностью без духа смирения и кроткой любви, с гнусными пороками и страстями, в чем Христос Спаситель неоднократно с силой обличал их. От такой внешней, показной праведности Господь и предостерегает Своих последователей.

Далее на протяжении всей 5-й главы, начиная с 21-го стиха, Господь показывает, в чем именно пришел Он восполнить ветхозаветный закон. Он учит здесь более глубокому и духовному пониманию и исполнению ветхозаветных заповедей. Мало только не убивать человека физически, нельзя убивать его и морально, гневаясь на него напрасно: Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной (Ин. 5, 22).

Здесь применительно к еврейским представлениям указывается различная степень грехов гнева против ближнего. Обычный городской суд ведал меньшими преступлениями. Бóльшие преступления подлежали великому Синедриону или сонмищу — высшему судилищу, находившемуся в Иерусалиме и состоявшему из 72-х членов под председательством первосвященника. «Рака» значит «пустой человек» и выражает собой презрение. «Безумный» выражает собой крайнюю степень презрения или пренебрежения к ближнему: так называли не только глупого, но и нечестивого, бессовестного человека.

Наказание за эту высшую степень гнева — «геенна огненная». Так называлась долина Энномова, находившаяся к юго-западу от Иерусалима, в которой при нечестивых царях совершалось отвратительное служение Молоху (см. 4 Цар. 16, 3; 2 Пар. 28, 3), где проводили юношей через огонь и приносили в жертву младенцев. Эта долина после прекращения идолопоклонства сделалась предметом ужаса и отвращения. Туда стали свозить из Иерусалима нечистоты и трупы остающихся без погребения; там же совершались иногда и смертные казни. Воздух в этой долине был так заражен, что для очищения его там постоянно горел огонь, поэтому место это стало страшным и отвратительным, прозвано долиной огненной и стало служить образом вечных мучений грешников.

Кротость и любовь христианина к ближним должна простираться до того, чтобы не только самому не гневаться ни на кого, но и ничем не вызывать гнева против себя со стороны ближнего, разумеется, с недобрым чувством. Это препятствует с чистой совестью приносить молитвы Богу, а потому надо поспешить примириться с братом. Применительно к римскому судопроизводству, согласно которому заимодавец мог силой вести своего должника к судье, обиженный нами брат называется нашим соперником, с которым мы должны примириться, еще находясь на пути этой земной жизни, чтобы он не отдал нас судье — Богу и мы не понесли бы заслуженного возмездия (Мф. 5, 25). И святой апостол Павел торопил обидчика мириться с обиженным, говоря: Солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26).

Точно так же недостаточно одним внешним образом исполнять седьмую заповедь закона Божия: Не прелюбодействуй (Исх. 20, 14), ограждая себя от грубого нарушения ее впадением в грех самым делом. Возвышая эту заповедь, Господь учит, что не только внешнее действие прелюбодеяния является преступлением, но и внутреннее вожделение — взгляд на женщину с вожделением (Мф. 5, 28). «Любодействует с женою в сердце, — говорит святой Афанасий Великий, — тот, кто согласен на дело, но препятствуют ему в том или место, или время, или страх гражданских законов».

Не всякий взгляд на женщину — грех, но взгляд, соединенный с внутренним пожеланием совершить с ней грех прелюбодеяния. В случае соблазна на грех нужно проявлять такую решимость к пресечению соблазна, чтобы не пожалеть ничего самого дорогого, каковыми являются для человека собственные члены его тела — глаз или рука (см. Мф. 5, 29–30). В данном случае глаз или рука указываются здесь как символы всего драгоценного для нас, которым мы должны пожертвовать ради того, чтобы искоренить страсть и избежать впадения в грех.

В связи с этим Господь запрещает мужу разводиться с своей женой, кроме вины любодеяния (Мф. 5, 32). Ветхозаветный закон Моисеев разрешает мужу развестись со своей женой, дав ей разводное письмо (см. Втор. 24, 1–2) — письменное свидетельство, что она была его женой и что он отпускает ее от себя по такой-то или такой-то причине. Положение женщины при произволе мужа было тогда весьма тяжелым.

Господь в другом месте говорит, что разрешение разводиться с женой дано Моисеем евреям по их жестокосердию (Мк. 10, 5), но что изначала не было так, что брак установлен Богом как союз нерасторжимый. Он расторгается сам собою только в случае прелюбодеяния одного из супругов. Если же муж без этой причины разводится со своей женой, то он толкает ее на прелюбодеяние, так же как и является виновником прелюбодеяния того, кто возьмет ее.

Ветхозаветный закон запрещал употреблять клятву именем Божиим в делах пустых, тем более во лжи. Третья заповедь закона Божия запрещает употребление имени Божия всуе, запрещает всякого рода легкомысленное отношение к клятве именем Божиим. Современные Господу Иисусу Христу иудеи, желая по букве исполнить это запрещение злоупотреблять именем Божиим, вместо этого клялись небом или землей, Иерусалимом, своей головой. Таким образом, без употребления имени Божия они все же клялись и всуе, и во лжи.

Эти клятвы и запрещает Господь Иисус Христос, ибо все сотворено Богом: клясться каким-либо Его творением значит клясться Сотворившим, и клясться Им во лжи значит оскорблять святость клятвы. Христианин должен быть настолько честным и правдивым, что ему должны верить по одному слову: да, да; нет, нет (Мф. 5, 37) без всякой божбы. Но в важных случаях этим отнюдь не запрещается законная клятва или присяга. Сам Господь Иисус Христос утвердил клятву на суде, когда на слова Первосвященника: Заклинаю Тебя Богом живым — отвечал: Ты сказал, ибо такова именно была у евреев форма судебной присяги (Мф. 26, 63–64). И апоcтол Павел клянется, призывая Бога в свидетельство истины своих слов (см. Рим. 1, 9; 9, 1; 2 Кор. 1, 23; 2, 17; Гал. 1, 20 и др.). Запрещается клятва пустая, легкомысленная.

В древности месть была настолько распространена, что важно было хотя бы несколько умерить ее проявления, что и делал ветхозаветный закон. Закон Христов совсем отменяет месть, проповедуя любовь к своим врагам. Но изречение не противься злому (Мф. 5, 39) никак нельзя понимать в смысле непротивления злу вообще, как это делает Лев Толстой и подобные ему лжеучителя. Господь воспрещает нам восставать с ответной злобой против человека, причинявшего нам зло, но ко всякому злу как к таковому христианин должен быть совершенно непримиримым и должен бороться со злом всеми доступными ему мерами, не допуская только зла в свое собственное сердце.

Не следует понимать буквально слова: Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (Мф. 5, 39), ибо мы знаем, что Сам Христос поступил иначе, когда служитель на допросе у первосвященника Анны ударил Его по щеке (см. Ин. 18, 22–23). Не только творящих зло вообще, но и наших личных обидчиков мы должны стараться исправлять, о чем есть прямая заповедь Господа в Евангелии от Матфея (см. Мф. 18, 15–17). Запрещается злое чувство мстительности, но не борьба со злом.

Запрещается также сутяжничество. Наоборот, предписывается удовлетворение нужд ближнего: Просящему у тебя дай (Мф. 5, 42). Это, конечно, не исключает тех случаев, когда давать просящему не только не полезно, но и вредно: истинная христианская любовь к ближнему не допустит, например, дать нож просящему его убийце или яд желающему лишить себя жизни.

В Ветхом Завете мы не находим заповеди ненавидь врага твоего (Мф. 5, 43), но, по-видимому, иудеи сами извлекли себе такую заповедь из заповеди о любви к ближнему, ибо ближними они считали только людей, близких по вере, по происхождению или по взаимным услугам. Остальные, то есть иноверцы, иноплеменники и люди, выказавшие злобу, считались врагами, любовь к которым казалась неуместной. Христос же заповедал, чтобы, как Отец наш Небесный, чуждый гнева и ненависти, любит всех людей, даже злых и неправедных, как детей Своих, так и мы, желающие быть достойными сынами Отца Небесного, любили бы всех, даже врагов своих.

Господь желает, чтобы Его последователи в нравственном отношении были выше иудеев и язычников, любовь которых к другим людям основана, в сущности, на себялюбии. Любовь ради Бога, ради заповеди Божией достойна награды, но любовь по естественной склонности или ради своей житейской выгоды награды не заслуживает.

Так, восходя постепенно все выше по лествице христианского совершенства, христианин дойдет, наконец, до высочайшей и труднейшей для естественного и невозрожденного человека заповеди о любви к врагам, которой заключает Господь первую часть Своей Нагорной проповеди. И, как бы желая показать, насколько исполнение этой заповеди уподобляет слабого и несовершенного человека Богу, Он подтверждает, что идеал христианского совершенства и состоит именно в богоуподоблении: Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48).

Это вполне согласно с Божественным планом, выраженным еще при сотворении человека: Сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему (Быт. 1, 26). Божественная святость для нас недостижима, а потому здесь не равенство между нами и Богом имеется в виду, но некое внутреннее уподобление, постепенное приближение бессмертной человеческой души к ее Первообразу при помощи благодати.

Вторая часть Нагорной проповеди, составляющая содержание 6-й главы, излагает учение Господа о милостыне, о молитве, о посте и увещание стремиться к главной цели человеческой жизни — Царствию Божию.

Сказав ученикам Своим, чего они не должны и что должны делать, чтобы достигнуть блаженства, Господь перешел затем к вопросу о том, как надо делать то, что Он заповедал. Ни дел милосердия, ни дел богопочтения, каковы молитва и пост, мы не должны делать напоказ, ради людской славы, ибо в таком случае людская похвала и будет нашей единственной наградой. Тщеславие, как моль, съедает все добрые дела, а потому лучше творить все доброе в тайне, чтобы не лишиться награды от Отца нашего Небесного.

Здесь не запрещается, конечно, подавать милостыню и явно, но запрещается делать это с целью обратить на себя внимание и снискать похвалу от людей. Не запрещается также молиться в храмах, но запрещается молиться намеренно напоказ. Можно, по мысли святителя Иоанна Златоуста, и в закрытой комнате молиться по тщеславию, и тогда «затворенные двери не принесут никакой пользы».

Под многословием в молитве понимается мнение язычников о молитве как о заклинании, которое чем чаще его повторять, тем может быть действеннее. Мы молимся не потому, чтобы Бог не знал наших нужд, а лишь для того, чтобы через молитву очистить сердце и сделаться достойными Божиих милостей, вступив духом своим во внутреннее общение с Богом. Это богообщение и есть цель молитвы, достижение которой не зависит от количества произносимых слов. Порицая многословие, Господь в то же время многократно заповедует неустанные молитвы, уча, что должно всегда молиться и не унывать (Лк. 18, 1), и Сам ночи проводя в молитве.

Молитва должна быть разумной: мы должны обращаться к Богу с такими просьбами, которые достойны Его и исполнение которых спасительно для нас. Для научения нас такой молитве Господь и дает в качестве образца молитву «Отче наш», получившую поэтому название молитвы Господней. Как образец, эта молитва отнюдь не исключает собой других молитв: Сам Господь молится, произнося другие молитвы (см. Ин. 17).

Называя Бога нашим Отцом, мы сознаем себя Его детьми, а в отношении друг к другу — братьями и молимся не только от себя и за себя, но от лица всех и за всех. Говоря: Сущий на небесах (Мф. 6, 9), отрешаемся от всего земного и возносимся умом и сердцем в горний мир.

Да святится имя Твое (Мф. 6, 9) — да будет имя Твое свято для всех людей, да прославляют все люди и словами и делами своими имя Божие.

Да приидет Царствие Твое (Мф. 6, 10) — Царство Мессии Христа, о чем мечтали все иудеи, неправильно только представляя себе это царство в чувственном виде. Здесь мы молимся о том, чтобы Господь воцарился в душах всех людей и, после этой временной земной жизни, сподобил бы нас вечной блаженной жизни в общении с Ним.

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе (Мф. 6, 10) — пусть все в мире совершается по всеблагой и премудрой воле Божией и пусть мы, люди, так же охотно исполняем волю Божию на земле, как исполняют ее Ангелы на небе.

Хлеб наш насущный дай нам на сей день (Мф. 6, 11) — дай нам на сегодня все, что необходимо для нашей телесной пищи. Что будет с нами завтра, мы не знаем. Мы нуждаемся только в «насущном» хлебе, то есть ежедневном, необходимом для поддержания нашего существования.

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим (Мф. 6, 12). Эти слова поясняются святым Лукой, который приводит эти слова так: И прости нам грехи наши (Лк. 11, 4). Грехи — это наши долги, потому что, греша, мы не исполняем должного и остаемся должниками перед Богом и перед людьми. Это прошение с особой силой внушает нам необходимость прощать нашим ближним все обиды: не прощая другим, мы не смеем просить о прощении Богом наших грехов, не смеем молиться словами Молитвы Господней.

И не введи нас в искушение (Мф. 6, 13), то есть в испытание наших нравственных сил путем склонения к какому-либо ненравственному действию. Мы просим тут Бога оградить нас от падения, если такое испытание наших нравственных сил неизбежно и необходимо.

Но избавь нас от лукавого (Мф. 6, 13) — от всякого зла и от виновника его, диавола.

Молитва заканчивается уверенностью в исполнении просимого, ибо Богу принадлежит в этом мире вечное царство, бесконечное могущество и слава. Слово аминь (Мф. 6, 13) с еврейского означает: «так», «действительно», «истинно», «да будет». Оно произносилось в синагогах молящимися в подтверждение молитвы, произнесенной старшим.

Учение Господа о посте, который также должен быть для Бога, а не для получения людской похвалы, ясно свидетельствует о том, сколь неправы те, которые говорят, будто Господь не предписывал Своим последователям поститься. Постясь, не следует так изменять своего наружного вида, чтобы этим привлекать внимание к себе, но являться перед людьми таким, как всегда. На Востоке было принято, совершив омовение тела, умащаться маслом, особенно помазать им голову. Фарисеи же в дни поста не умывались, не расчесывали волос и не мазали их маслом, привлекая к себе общее внимание своим необычным видом, что и порицает Господь.

Далее с 19-го стиха 6-й главы Господь учит нас искать прежде всего Царствия Божия и не отвлекаться от этого искания никакой иной заботой — не заботиться о приобретении и накоплении земных сокровищ, которые недолговечны и легко подвергаются порче и уничтожению.

Где у кого собрано сокровище, там он и пребывает постоянно своими мыслями, чувствами и желаниями. Поэтому христианин, который должен быть сердцем своим на небе, не должен увлекаться земными стяжаниями, но должен стремиться к приобретению небесных сокровищ, каковыми являются добродетели. Для этого нужно хранить сердце свое, как око. Мы должны оберегать свое сердце от земных желаний и страстей, чтобы оно не перестало для нас быть проводником духовного, небесного света, как телесное око является для нас проводником вещественного света (см. Мф. 6, 19–23).

Кто думает одновременно служить Богу и маммоне (Маммона — сирийское божество, которое почитали как бога покровителя земных сокровищ, или благ, или вообще богатства, как Плутос у греков), тот подобен желающему угодить двум господам, имеющим разный характер и представляющим разные требования, что очевидно невозможно. Господь влечет нас к небесному и вечному, а богатство — к земному и тленному. Поэтому, чтобы избежать такой двойственности, мешающей делу вечного спасения, надо отказаться от чрезмерных, излишних, беспокойных, томительных забот о пище, питье и одежде — таких забот, которые поглощают все наше время и внимание и отвлекают нас от забот о спасении души.

Если Бог так заботится о неразумной твари, давая пищу птицам и роскошно одевая полевые цветы, то тем более не оставит Он без всего необходимого для земной жизни человека, созданного по образу Божию и призванного быть наследником Царствия Божия. Вся наша жизнь — в воле Божией и не зависит от наших попечений: разве можем мы сами, заботясь, прибавить себе росту хоть на один локоть (см. Мф. 6, 24–31)?

Все это, однако, не значит, что христианин должен отказаться от трудов и предаться праздности, как пробовали некоторые еретики истолковывать это место Нагорной проповеди. Труд заповедан человеку Богом еще в раю, до грехопадения (см. Быт. 2, 15), что подтверждено вновь при изгнании Адама из рая (см. Быт. 3, 19). Тут осуждается не труд, а чрезмерная гнетущая забота о будущем, о завтрашнем дне, который не в нашей власти и до которого нам еще надо дожить (см. Мф. 6, 34).

Здесь лишь указывается иерархия ценностей: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33). В награду за это Господь Сам позаботится о вас, чтобы вы имели все необходимое для земной жизни, и мысль об этом не должна вас мучить и угнетать, как неверующих в Промысл Божий язычников.

Эта часть Нагорной проповеди (Мф. 6, 25–34) представляет нам замечательную картину Промысла Божия, пекущегося о Своей твари. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем (Мф. 6, 34) — неразумно заботиться о завтрашнем дне, потому что завтрашний день вне нашей власти, и мы не знаем, что принесет он с собой: завтрашний день может принести с собой заботы, о которых мы и не думаем.

Третья часть Нагорной проповеди, заключающаяся в 7-й главе, учит нас не осуждать ближних, охранять святыню от поругания, о постоянстве в молитве, о широком и тесном пути, о лжепророках, об истинной и ложной мудрости.

Не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1) — эти слова святой Лука передает так: Не осуждайте, да не осуждени будете (Лк. 6, 37). Здесь запрещается, следовательно, не «суждение» о ближнем, а «осуждение» его в смысле пересудов, происходящих по большей части из каких-либо самолюбивых и нечистых побуждений, из тщеславия, гордости; запрещается злословие, злоязычие, злобное порицание чужих недостатков, проистекающее из чувства нелюбви, недоброжелательства к ближнему.

Если бы здесь запрещалось вообще всякое суждение о ближнем и его поступках, тогда не мог бы Господь сказать дальше: Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф. 7, 6), и не могли бы христиане исполнять своей обязанности обличать и вразумлять согрешающих, что предписывается Самим же Господом дальше (см. Мф. 18, 15–17). Запрещается злое чувство, злорадство, но не сама по себе оценка поступков ближнего, потому что, не замечая зла, мы легко могли бы начать относиться безразлично к злу и добру, потеряли бы чувство различения добра и зла.

Вот как говорит об этом святитель Иоанн Златоуст: «Если кто прелюбодействует, неужели я не должен сказать, что прелюбодеяние есть зло, и неужели не должен исправить распутника? Исправь, но не как неприятель, не как враг, подвергая его наказанию, но как врач, прилагающий лекарство. Надо не порицать, не поносить, но вразумлять; не обвинять, но советовать; не с гордостью нападать, но с любовью исправлять» (Беседа 23).

Здесь Христос запрещает с недобрым чувством порицать людей за их недостатки, не замечая своих собственных, может быть, еще больших недостатков, но тут нет речи о гражданском суде, как это хотят видеть некоторые лжеучителя, как нет речи и об оценке поступков человека вообще. Эти слова Господа имели в виду гордых самомнительных фарисеев, которые с немилосердным осуждением относились к другим людям, себя одних считая праведниками.

Тут же после этого Господь предостерегает Своих учеников от проповеди Своего Божественного учения — этого подлинного бисера — тем людям, которые, подобно псам и свиньям, неспособны оценить его по своему крайнему закоснению во зле и которые, погрязши глубоко в разврате, пороках и злодеяниях, с ожесточенной злобой относятся ко всякому добру.

Далее в наставлении просите, и дано будет вам (Мф. 7, 8) Господь учит постоянству, терпению и усердию в молитве. Истинный христианин, помнящий наставление Господа: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33), не станет в своей молитве домогаться получения чего-либо суетного, вредного для спасения души, а потому может быть уверен, что по молитве его дано будет и отворят ему (Мф. 7, 7), как обещает Господь тому, кто усердно молится.

Евангелист Матфей говорит: Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7, 11), а святой Лука словами даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11, 13) разъясняет, какие это блага, о которых стоит и нужно просить. Отец не даст сыну вредного, а потому и Господь дает человеку только то, что является подлинным благом для человека.

В заключение наставлений об отношении нашем к другим людям Господь изрекает правило, которое называют «золотым»: Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Мф. 7, 12), потому что любовь к людям есть отражение любви к Богу, как любовь к братьям есть отражение любви к родителям.

Христос предупреждает, что последование Его заповедям не так легко: это «тесный путь и узкие врата» (см. Мф. 7, 14), но зато они вводят в вечную блаженную жизнь, в то время как путь широкий и пространный, привлекательный для тех, кто не любит бороться со своими греховными страстями, ведет в погибель.

Тут же Господь и предостерегает Своих последователей от разных лжеучителей и лжепророков, которые могут совратить с этого единственного спасительного пути, каковы в настоящее время многочисленные сектанты, так заманчиво проповедующие о легкости спасения, минуя эти узкие врата и тесный путь. Эти лжеучителя имеют наружный вид кротких овец, но внутри они подобны хищным волкам, губящим доверчивых овец. Этих лжеучителей можно распознать по «плодам их», то есть по жизни и по делам их (Мф. 7, 15–20).

Как бы против современных сектантов, учащих об оправдании человека одной верой, без добрых дел, направлены и дальнейшие слова Господа: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21). Здесь ясно видно, что мало только веры в Господа Иисуса Христа, но нужна и жизнь, отвечающая этой вере, то есть исполнение заповедей Христовых, добрые дела. В начале проповеди христианства многие действительно творили чудеса именем Христовым, даже и Иуда, получивший эту власть наравне с другими двенадцатью апостолами, но это не спасает, поскольку такие люди не заботились об исполнении заповедей Божиих.

Ту же мысль Господь повторяет и в заключение всей Своей Нагорной проповеди: кто только слушает слова Христовы, но не исполняет их, то есть не творит добрых дел, тот подобен человеку, создавшему свой дом на песке, и только исполняющий на деле заветы Христова учения подобен построившему свой дом на камне (см. Мф. 7, 24–27). Это сравнение особенно близко и понятно было иудеям, ибо в Палестине бывало частым явлением, когда сильные проливные дожди, сопровождаемые бурями, сносили дома, построенные на песчаном грунте.

Только исполняющий заповеди Христовы на деле может устоять в час нашедших на него, подобно буре, тяжких искушений. Не исполняющий заповедей Христовых легко впадает в отчаяние и погибает, отрекаясь от Христа. Поэтому Церковь наша в своих песнопениях и просит Христа утвердить нас «на камени заповедей» Его.

Святой Матфей заканчивает свое изложение Нагорной проповеди свидетельством, что народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи (Мф. 7, 28–29). Учение фарисеев состояло по большей части из мелочей, бесполезных словоизвитий и словопрений; учение же Иисуса Христа было просто и возвышенно, ибо Он говорил как Сын Божий, как никто до того не говорил, говорил при этом лично от Себя (а Я говорю вам) — в словах Его ясно чувствовалась Божественная власть и сила.

Исцеление прокаженного
(Мф. 8, 1–4)

Когда Господь Иисус Христос сошел после Своей Нагорной проповеди с горы, за Ним последовало множество слушавшего Его и несомненно глубоко потрясенного Его проповедью народа. И вот к Нему вновь, как это было уже однажды, о чем повествуют евангелисты Марк и Лука, подошел прокаженный, прося об исцелении его ужасной болезни (см. Мк. 1, 40–45; Лк. 5, 12–14).

Конечно, это далеко не было единичным случаем исцеления прокаженных, принимая во внимание то множество чудес всевозможных исцелений, которое вообще совершил Господь за время Своего общественного служения людям. Неудивительно, что этот случай описывается сходно с первым; неудивительно, что и этому прокаженному Господь приказал явиться к священнику для того, чтобы тот, согласно предписанию закона Моисеева, засвидетельствовал бы официально факт исцеления, без чего бывший прокаженный даже не мог возвратиться опять в общество здоровых людей — все бы его боялись, зная его как больного страшной болезнью проказой, и сторонились бы его.

Господь приказал исцеленному молчать об исцелении, но немедленно идти показаться священнику. Некоторые толкователи полагают, что если бы исцеленный не пошел сразу же во Иерусалим к священнику, а стал бы разглашать совершившееся над ним чудо исцеления, то молва об исцелении могла бы дойти до Иерусалима раньше его прихода, и тогда священники, враждебные Господу, стали бы утверждать, что исцеленный вовсе и не был болен проказой.

Исцеление слуги капернаумского сотника
(Мф. 8, 5–13; Лк. 7, 1–10)

Вслед за тем Господь вошел в Капернаум, где совершил чудо заочного исцеления слуги римского сотника, по-видимому, стоявшего во главе римского гарнизона из сотни воинов. Такие гарнизоны стояли тогда стражей в некоторых городах Палестины, подвластной римлянам. Этот сотник был язычником по рождению, но расположенным к иудейской религии, доказательством чего служит построение им синагоги.

Слуга его, по святому Матфею, жестоко страдал, находясь в расслаблении, а по святому Луке, находился даже при смерти. Святой Лука рассказывает более подробно, что сотник послал сначала ко Иисусу иудейских старейшин с просьбой прийти исцелить слугу его, а затем послал друзей своих, после чего, видимо, как передает святой Матфей, и сам вышел навстречу подходившему к его дому Господу.

В его словах, сказанных Господу: Не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой; потому и себя самого не почел я достойным придти к Тебе; но скажи слово, и выздоровеет слуга мой (Лк. 7, 6–7), — звучала столь необыкновенная для язычника вера и смирение, что Господь, как передают оба евангелиста, удивился ему (Лк. 7, 9) и счел нужным отметить эту веру перед всеми окружающими, подчеркнув, что такой веры он не нашел и у самих представителей избранного народа Божия Израиля.

Далее, как передает уже только один святой Матфей, Господь, в опровержение ложного мнения евреев, будто только они одни могут быть членами грядущего Царства Мессии, предрек, что многие из язычников с востока и запада (Мф. 8, 11) окажутся достойными вместе с ветхозаветными праотцами наследовать это Царство, в то время как сыны царства, то есть евреи, за свое неверие в пришедшего Мессию извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 8, 12).

В этих словах Господа Царство Небесное, как и во многих других Его речах и притчах, представляется под образом вечери, или пира, за которым на Востоке не сидели, а «возлежали». Гостей, чем-либо провинившихся, выводили вон из комнаты, где происходила вечеря, во внешнюю тьму на холод, которые противополагаются светлой и теплой комнате. Выгнанные гости скрежетали зубами от холода и досады. Образ этот, весьма всем понятный, берется для того, чтобы нагляднее представить вечные мучения грешников в аду.

Вера и смирение сотника были сразу же вознаграждены. Слуга его выздоровел в тот же час, как только Господь произнес: Иди, и, как ты веровал, да будет тебе (Мф. 8, 13).

Воскрешение сына Наинской вдовы
(Лк. 7, 11–17)

Об этом событии повествует только один евангелист Лука, ставя его в связь с последовавшим за тем посольством Иоанна Крестителя к Иисусу Христу.

Из Капернаума Господь пошел в город Наин, находившийся вблизи южной границы Галилеи, на северном склоне горы Малый Ермон, в бывшем колене Иссахаровом. Свое имя Наин, что значит «приятный», он получил, вероятно, от красивого местоположения в великолепной и богатой пастбищами долине Есдрелонской. Господа сопровождали ученики Его и множество народа.

В древности многие города окружались сплошными стенами для защиты от врагов, так что входить в них и выходить можно было только через ворота. И вот у городских ворот Господь встретился с похоронным шествием: из города выносили для погребения умершего юношу, единственного сына матери-вдовы.

Увидя удрученную горем вдову, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь, а затем прикоснулся к одру, на котором несли умершего, давая тем знак остановиться. Воззвав к умершему: Юноша! тебе говорю, встань! (Лк. 7, 13–14), Господь мгновенно воскресил его, отдав его матери.

Всех объял страх, но свидетели чуда все же не признали великого Чудотворца Мессией, а лишь «великим пророком». Такое мнение о Нем распространилось по всей Иудее и по всей окрестности (Лк. 7, 17).

Посольство от Иоанна Предтечи к Господу Иисусу Христу и свидетельство Господа об Иоанне
(Мф. 11, 2–19 и Лк. 7, 18–35)

Святой Иоанн Креститель не мог сомневаться в Божественном достоинстве Господа Иисуса Христа (см. Ин. 1, 32–34). Тем не менее он посылает двух учеников своих, находясь уже в темнице, к Иисусу Христу с вопросом: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? (Мф. 11, 3). Ответ на этот вопрос нужен был не Иоанну Крестителю, а ученикам его, которые, слыша многое о чудесах Господа, недоумевали, почему же Он не провозглашает Себя открыто Мессией, если Он действительно Мессия.

Но Господь не дает на этот вопрос прямого ответа, ибо с именем Мессии у евреев были связаны надежды на земную славу и величие. Только тот, в ком душа была очищена от всего земного учением Христовым, мог и достоин был слышать и знать, что Иисус воистину есть Мессия Христос. Поэтому вместо ответа Он, как бы ссылаясь на пророчество Исаии (см. Ис. 35, 2–6), обращает их внимание на совершаемые Им чудеса как на доказательство Своего Божественного посланничества и прибавляет: Блажен, кто не соблазнится о Мне (Мф. 11, 6), то есть не усомнится в том, что Я — Мессия, видя Мой уничиженный вид.

Дабы кто-либо не подумал, что сам Иоанн сомневался о Иисусе, Господь, по отшествии учеников его, стал говорить народу о высоком достоинстве и служении Иоанна как величайшего из всех пророков. Меньший в Царстве Небесном больше его (Мф. 11, 11) — слова, указывающие на превосходство христианства над высочайшей ветхозаветной праведностью. От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его, ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф. 11, 12–13).

Здесь «закону и пророкам», то есть Ветхозаветной Церкви, противопоставляется Церковь Христова, Новозаветная. С Иоанном, стоявшим на рубеже двух Заветов, закончился имевший лишь временное предуготовительное значение Ветхий Завет и открылось Царство Христово, куда входят все, употребляющие для этого усилие.

Основываясь на пророчестве Малахии, относящемся, несомненно, ко Второму пришествию Христову, евреи ждали перед приходом Мессии пророка Илию. Но про Иоанна Малахия пророчествовал лишь как про Ангела, который приготовит путь Господу (см. Мал. 3, 1). Ангел же, предрекший Захарии рождение Иоанна, сказал, что он предъидет пред Ним в духе и силе Илии (Лк. 1, 17), но не будет самим Илией. Сам Иоанн на вопрос иудеев: Ты Илия? — отвечал: Нет (Ин. 1, 21).

Смысл слов Христовых: Если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти (Мф. 11, 14), — таков: «Если вы понимаете буквально пророчество Малахии о пришествии Илии перед пришествием Мессии, то знайте, что тот, кому должно прийти перед Мессией, уже пришел: это — Иоанн. Отнеситесь с особым вниманием к этому моему свидетельству об Иоанне: Кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 11, 15)».

Кому уподоблю род сей? (Мф. 11, 16), то есть книжников и фарисеев. Они подобны капризным своенравным детям, которым никак не могут угодить их товарищи. Фарисеям и книжникам, ждавшим Мессию, как великого царя-завоевателя, не мог угодить призывавший их к печали и сокрушению о своих грехах великий постник Иоанн. Но не мог им угодить и Иисус Христос, Который, в противоположность Иоанну, чтобы спасти грешников, не отказывался разделять с ними трапезу.

И оправдана премудрость чадами ее (Мф. 11, 19). Эти слова так объясняет блаженный Феофилакт: «Когда уже, говорит Христос, ни Иоаннова, ни Моя жизнь не нравится вам и вы отвергаете все пути спасения, то Я — Премудрость Божия — оказываюсь правым не перед фарисеями, а пред чадами Своим. Эти чада премудрости — простой иудейский народ, кающиеся мытари и грешницы, уверовавшие во Христа и всем сердцем принявшие Его Божественное учение: они “оправдали” Бога и премудрость Его, то есть показали на себе, что Господь верно и премудро устроил спасение людей. Им открылась премудрость Божия, недоступная гордым фарисеям».

Обличение нечестивых городов, прославление Бога за открытие истины младенцам и призыв к Себе труждающихся и обремененных
(Мф. 11, 20–30 и Лк. 10, 13–16 и 21–22)

С сердечной скорбью изрекает Христос «горе» городам Хоразину, находившемуся к северу от Капернаума, и Вифсаиде, находившейся на юге от него, за то, что они не покаялись, хотя много видели чудес Христовых.

Господь сравнивает эти города с языческими городами Тиром и Сидоном в соседней Финикии и говорит, что положение последних будет на Страшном Суде лучше положения евреев, которым предоставлена была возможность спастись, но они не захотели покаяться, как покаялась в свое время во вретище (грубой власянице, причиняющей боль телу) и пепле (посыпав пеплом главу и сев на пепел в знак глубокого сокрушения) Ниневия в результате проповеди Ионы.

Предрекает Господь гибель и Капернауму за его крайнюю степень превозношения вследствие внешнего благосостояния. Он сравнивает его по нечестию с городами Содомом и Гоморрой, которые были наказаны Богом через истребление их серным дождем и огнем.

Все эти города действительно скоро постигла кара Божия: они были совершенно разрушены римлянами в ту же войну, когда был разрушен и Иерусалим.

Гордые своей мнимой мудростью и знанием Священного Писания, книжники и фарисеи не поняли Господа Иисуса Христа и Его учение. Оно, по их духовной слепоте, оказалось сокрытым от них, и вот Господь славит Своего Отца Небесного, что истина Его учения, сокрытая от этих мудрых и разумных, оказалась открытой младенцам (Мф. 11, 25) — людям простым и бесхитростным, каковы были апостолы и Его ближайшие ученики и последователи, не умом, но сердцем почувствовавшие, что Иисус есть подлинно Мессия Христос.

Все предано Мне Отцем Моим (Мф. 11, 27) — все отдано под власть Мою, и мир телесный, видимый, и мир духовный, невидимый, отдано не как Сыну Божию, Которому всегда была свойственна такая власть, но как Богочеловеку и Спасителю людей, чтобы все Им могло быть обращено ко спасению человечества.

И никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Мф. 11, 27). Все величие и благость Сына никто из людей не в состоянии постигнуть, так же как величия и благости Отца. Только Сын в Себе Самом открывает Отца для тех, кто приходит к Нему. А Он всех призывает к Себе: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, то есть изнемогающие от суетного и бесплодного труда под гнетом греховных страстей, проистекающих от гордости и самолюбия, и Я успокою вас — дам вам мир от страстей (Мф. 11, 28).

Возьмите иго Мое на себя — иго евангельского закона, научитесь от Христа кротости и смирению, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Это иго евангельского закона по сравнению с игом страстей — «благое» и «легкое» (см. Мф. 11, 30), ибо Господь Сам дает силы для его несения в виде благодати Святого Духа и собственным примером воодушевляет нас на несение этого ига.

Прощение грешницы в доме Симона фарисея
(Лк. 7, 36–50)

Некий фарисей, по имени Симон, видимо, питавший любовь к Господу, но не имевший твердой веры в Него, пригласил Господа к себе на трапезу, может быть, для того, чтобы, войдя с Ним в более близкое общение, вникнуть в Его речи и действия. Неожиданно вошедшая жена, известная в городе как грешница, смиренно став позади Господа, наклонилась к ногам Его и, видя, что они еще не омыты от дорожной пыли, источила на них целые потоки слез, омывая их таким образом вместо воды своими слезами и отирая их затем своими волосами. Затем, лобызая ноги Его, она стала мазать их принесенным ею драгоценным миром.

По понятиям фарисейским, прикосновение грешницы оскверняло человека, а потому фарисей, нисколько не тронувшись нравственным переворотом, который очевидно совершился в душе этой блудницы, только осуждал Господа за принятие этих лобзаний, думая про себя, что Он не пророк, ибо, если бы был пророком, то был бы и прозорливцем, а тогда знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему (Лк. 7, 39), и отверг бы ее.

Отвечая на тайные мысли фарисея, Господь в обличение его сказал ему притчу о двух должниках, из которых один должен был заимодавцу пятьсот динариев, а другой — пятьдесят. Так как они не имели, чем заплатить, то заимодавец простил им обоим. Легко было ответить на вопрос Господа, который из них более возлюбит его: тот, которому более простил (Лк. 7, 43). Подтвердив правильность ответа, Господь присовокупил: Кому мало прощается, тот мало любит (Лк. 7, 47).

Эти последние слова, судя по контексту речи, были направлены против Симона, бедного любовью ко Христу и скудного в делах любви. Из этой притчи Симон должен был понять, что Господь ставит эту покаявшуюся жену-грешницу в нравственном отношении выше него, ибо она показала более любви к Господу, чем Симон, и за эту любовь ее прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит (Лк. 7, 47).

Здесь прикровенное указание на самого Симона для его вразумления. Так как он не оказал обычных знаков приязни и любви ко Христу (омовение ног и лобзание), хотя и принял его в дом, то ему меньше прощается, хотя все же прощается за некоторое расположение его ко Господу. Однако возлежавшие с Симоном гости — вероятно, тоже фарисеи — не вразумились и с ропотом отнеслись к изреченному Господом прощению грехов жене, почему Он и отослал ее, сказав: Иди с миром (Лк. 7, 50).

Исцеление бесноватого и обличение фарисеев за хулу на Духа Святого
(Мф. 12, 22–37; Мк. 3, 20–30 и Лк. 11, 14–23)

Господь исцеляет бесноватого, в котором обитание нечистого духа сопровождалось слепотой и немотой, и весь народ дивился этому чуду. Фарисеи, желая предотвратить в народе толки об Иисусе, как о Христе, стали говорить, что Он изгоняет бесов силой Веельзевула, князя бесовского, говорили, что Он имеет в Себе духа нечистого (см. Мк. 3, 30), и даже Самого Его называли Веельзевулом (см. Мф. 10, 25).

На это Господь ответил возражением, имеющим такой смысл: «Можно ли думать, чтобы сатана сам стал разрушать свое царство?» В связи с этим находится мысль кто не со Мною, тот против Меня (Мф. 12, 30; Лк. 11, 23). В Царстве Христовом кто не со Христом, тот уже враждебен Ему, ибо он вносит разделение в единое Царство под единой властью, где не должно быть место разделению. Другое дело, когда человек находится еще вне Царства Христова, еще не призывался в него: лишь бы он только не был против Христа, заодно с враждебным Христу миром. Такой отчасти уже Христов и вскоре сделается заодно с Христом через вступление в Его Царство. На этом примере Своего Царства Господь уясняет, что и в царстве диавола должно существовать единство власти и действия, почему сатана и не может действовать против сатаны.

Сыновья ваши чьею силою изгоняют? (Мф. 12, 27; Лк. 11, 19). Здесь можно понимать и апостолов, получивших от Господа власть в заклинаниях злых духов, и того человека, о котором апостолы говорили Христу, что он изгоняет бесов именем Христа, но со Христом не ходит (см. Мк. 9, 38; Лк. 9, 49). Посему они будут вам судьями (Мф. 12, 27; Лк. 11, 19), то есть на Страшном Суде изобличат вас в злонамеренном извращении истины.

Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие (Мф. 12, 28; см. Лк. 11, 20), то есть пришло к вам Царство Божие на место царства сатаны, который потому и бежит из мира, гонимый Христом. Изгоняя отдельных бесов, Господь доказывает тем, что Он «связал» «сильного», то есть сатану (см. Мф. 12, 29): «Кто не со Мной в этой Моей борьбе с сатаной за собирание всех людей в Царствие Божие, тот против Меня». Ибо кто из знающих и слышащих учение Христово не становится на сторону Его, тот уже враг Его; тем более враг, кто противодействует Ему.

Вывод из всего этого: Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам (Мф. 12, 31). Милосердие Божие бесконечно, и нет греха, который побеждал бы его. Но кто упорно отвергает самое это милосердие, кто упорно противится самой спасающей благодати Божией, для того нет милосердия. Грех такого человека остается непрощенным, и он погибает. Это намеренное противление спасающей благодати Божией, которая есть благодать Святаго Духа, Господь и назвал хулой против Святаго Духа.

Противление ей фарисеев ясно выразилось в том, что дела всемогущества Божия они осмелились назвать делами диавола. Почему этот грех не простится… ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 32)? Потому что если человек отвергнет очевидные действия спасающей благодати Святаго Духа, то неоткуда взяться у него и покаянию, без которого нет спасения, — он не может покаяться. Кто похулит Христа, видя Его уничижение, тому это простится, ибо это — грех заблуждения, легко омываемый покаянием. Не таково упрямое противление очевидным действиям спасающей силы Божией, которое было у фарисеев и которое далеко отстояло от покаяния.

Клевету фарисеев на Свои дела Господь объясняет их злым сердцем, ибо от избытка сердца говорят уста (Мф. 12, 34; Лк. Лк. 6, 45), и грозит им, что за всякое слово праздное они должны будут ответить в день Страшного Суда, ибо лживые и нечестивые слова указывают на наличие злого сердца (см. Мф. 12, 35–36).

Ответ Господа искавшим от Него знамения
(Мф. 12, 38–45; Лк. 11, 29–32; 24–26)

Иудеев соблазняло во Иисусе Христе Его уничижение, и они потребовали от Него такого знамения, которое ясно обнаруживало бы Его Божественное достоинство как Мессии. Они не довольствовались чудесами, которые творил Христос по любви Своей к страждущим людям, по мольбе отдельных лиц; они желали видеть особое знамение с неба (Мф. 16, 1). Они лицемерно, как враги, просят от Него знамения. Потому Он называет их «родом лукавым», «прелюбодейным» же называет их в смысле их неверности Богу, на которую указывали еще пророки, представляя идолослужение иудеев под образом измены Богу, как бы супружеской, — прелюбодеяния (см. Ис. 57, 3; Иез. 16, 15; 23, 27).

Господь говорит, что такого чуда им дано не будет, и указывает только на величайшее знамение в прошедшем, прообразовавшее великое чудо, которое имеет совершиться на Нем в будущем, именно чудо сохранения пророка Ионы во чреве морской рыбы в продолжение трех суток, прообразовавшее чудо Воскресения Христова после трехдневной телесной смерти. Христос был во гробе собственно один день и две ночи, но на Востоке при исчислении времени всегда было принято считать часть дня или ночи за целый день или ночь (примеры этому в Библии: Быт. 42, 17–18; 1 Цар. 30, 12; 2 Пар. 10, 5–12 и др.).

Ниневитяне (Мф. 12, 41) — жители города Ниневии, столицы Ассирийского царства на берегу реки Тигр, к северу от Вавилона, покаявшиеся в результате проповеди пророка Ионы, осудят евреев на Страшном Суде за то, что евреи не вняли проповеди своего Мессии и не захотели покаяться в своем упорстве. Царица южная (Мф. 12, 42) — царица Савская, приходившая к Соломону (см. 3 Цар. 10, 1–13) из Аравии, также осудит евреев, ибо она приходила издалека, чтобы послушать мудрости Соломоновой, а иудеи не хотели слушать Саму воплотившуюся Премудрость Божию, Которая больше Соломона (Мф. 12, 42).

Далее Господь показывает иудеям наглядной притчей о нечистом духе, вышедшем из человека, а затем вновь возвратившемся с семью другими, злейшими себя (Мф. 12, 43–45), что, хотя бы Он и заставил их уверовать в Себя каким-нибудь поразительным чудом, но нравственная испорченность их настолько сильна, что по прошествии некоторого времени их неверие возникло бы с еще большей силой и упорством и они сделались бы еще хуже. Неверие и испорченность в них — как злой дух в бесноватом. Если человек остается нерадивым, праздным и невнимательным к себе, то злой дух и страсти, однажды изгнанные из него, возвращаются к нему с бóльшей силой.

Женщина прославляет Матерь Христову и Христос отвечает ей
(Лк. 11, 27–28)
Духовное родство с Господом
(Мф. 12, 46–50; Мк. 3, 31–35; Лк. 8, 19–21)

Беседа Господа так поразила одну женщину — по преданию, это была Маркела, прислужница Марфы (Лк. 10, 38), — что она не могла удержать своего восторга и всенародно прославила Господа и Его Пречистую Матерь, Которая вместе с названными братьями Его находилась тут же, только вне дома (см. Мф. 12, 46).

Блаженно чрево (Лк. 11, 27), то есть блаженна Та, Которая родила и воспитала такого великого Учителя. Здесь мы видим начало прославления Богоматери, в исполнение Ее собственного предречения: Отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). На это Христос ответил, что блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его (Лк. 11, 28). Святой Матфей указывает, что именно в это самое время Матерь Господа и мнимые братья Его стояли вне дома и послали сказать о них Господу, не будучи в состоянии подойти к Нему из-за множества окружавших Его.

Господь всегда питал нежное чувство к Своей Матери и, даже вися уже на кресте, поручил Ее заботам Своего возлюбленного ученика. Но тут, когда во время произносимого Им поучения к народу Его хотели оторвать от этого, Он показал всем, что исполнение воли Отца Небесного для Него выше родственных чувств: Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12, 50).

Упоминаемые здесь братья Иисуса в некоторых местах Евангелия называются по именам, а именно: Иаков, Иосия, Симон и Иуда (см. Мф. 13, 55), причем из сопоставления повествования всех четырех Евангелий о женщинах, стоявших на Голгофе при кресте Иисусовом и затем шедших ко гробу в день Воскресения Христова, ясно, что матерью этих братьев Иисуса была Мария Клеопова, которую евангелист Иоанн называет «сестрой Матери Его» (см. Ин. 19, 25).

По-видимому, Мария Клеопова была двоюродной сестрой Матери Господа, так как Она была единственной дочерью Своих родителей Иоакима и Анны. По преданию, эта Мария была женой Клеопы, который и был отцом братьев Иисуса. По другому преданию, эти братья Иисуса были детьми Иосифа Обручника от его первого брака. Очень возможно также (что приводит в полную согласованность оба эти предания), братья Иисуса были детьми (по закону ужичества) Иосифа и жены умершего бездетным брата его или близкого родственника Клеопы Марии Клеоповой. Во всяком случае, братьями у евреев назывались не только родные братья, но и двоюродные, и троюродные, и вообще близкие родственники.

Учение Господа Иисуса Христа о Царствии Божием в притчах

Притча о сеятеле
(Мф. 13, 1–23; Мк. 4, 1–20; Лк. 8, 4–15)

Слово «притча» представляет собой перевод греческих слов «параволи» и «паримиа». «Паримиа» в точном смысле означает краткое изречение, выражающее правило жизни (таковы, например, притчи Соломоновы). «Параволи» же — это целый рассказ, имеющий прикровенный смысл и в образах, взятых из повседневного быта людей, выражающий высшие духовные истины. Евангельская притча собственно есть «параволи».

Притчи, изложенные в тринадцатой главе Евангелия от Матфея и в параллельных местах у двух других синоптиков, Марка и Луки, были произнесены при стечении столь многочисленного народа, что Господь Иисус Христос, желая устраниться от теснившей Его толпы, вошел в лодку и из лодки говорил к народу, стоявшему на берегу Геннисаретского озера (моря).

Как поясняет святитель Иоанн Златоуст, «Господь говорил притчами для того, чтобы сделать слово Свое более выразительным, глубже напечатлеть его в памяти и самые дела представить глазам». Притчи Господа — это иносказательные поучения, образы и примеры для которых заимствовались из обыденной жизни народа и из окружавшей его природы.

В Своей притче о Сеятеле, под которым Он разумел Самого Себя, под семенем — проповедуемое Им слово Божие, а под почвой, на которую падает семя, — сердца слушателей, Господь живо напомнил им их родные поля, через которые проходит дорога, местами заросшие колючим кустарником — тернием, местами же каменистые, покрытые лишь тонким слоем земли. Сеяние — прекрасный образ проповедания слова Божия, которое, падая на сердце, смотря по состоянию его, остается бесплодным или приносит плод больший или меньший.

На вопрос учеников: Для чего притчами говоришь им? — Господь отвечал: Для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано (Мф. 13, 10–11). Ученикам Господа, как будущим провозвестникам Евангелия, через особое благодатное просвещение ума их дано было знание Божественных истин, хотя и не в полном совершенстве до сошествия Святого Духа, а все остальные не были способны к принятию и пониманию этих истин.

Причиной этого было их нравственное огрубление и ложные представления о Мессии и Его Царстве, распространяемые книжниками и фарисеями, о чем пророчествовал еще Исаия (см. Ис. 6, 9–10). Если показать таким нравственно испорченным, духовно-огрубевшим людям истину как она есть, не облекая ее никакими покровами, то они и видя не увидят ее, и слыша не услышат ее. Только облеченная в приточный покров, соединенная с представлениями о предметах хорошо знакомых, истина становится доступной восприятию и пониманию. Ненасильственно, сама собой загрубелая мысль возносилась от видимого к невидимому, от внешней стороны к высшему духовному смыслу.

Кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет (Мф. 13, 12). Это присловие неоднократно повторяется Господом в разных местах Евангелия (см., например: Мф. 25, 29; Лк. 19, 26). Смысл его тот, что богатый при усердии более и более богатеет, а бедный при лености и последнее теряет.

В духовном смысле это значит: вы, апостолы, с дарованным вам уже познанием тайн Царствия Божия можете проникать все глубже и глубже в тайны, понимать их все совершеннее. Народ потерял бы и то скудное знание этих тайн, какое еще осталось у него, если бы при откровении этих тайн не дать ему в помощь приточной речи, более для него пригодной.

Святитель Иоанн Златоуст разъясняет это так: «Кто сам желает и старается приобрести дары благодати, тому и Бог дарует все; а в ком нет этого желания и старания, тому не принесет пользы и то, что, как ему кажется, он имеет».

У кого ум так омрачен, а сердце огрубело во грехе, что он не понимает слова Божия, у того оно ложится, так сказать, на поверхности ума и сердца, не пустив корней внутрь, как семя на дороге, открытое для всех проходящих. И лукавый — сатана или демон — легко его похищает и делает бесплодным слышание.

Каменистую почву представляют собой те люди, которые увлекаются проповедью Евангелия как приятной новостью, иногда даже искренно и чистосердечно находят удовольствие в слушании его, но сердце их холодно, неподвижно, твердо как камень. Они не в силах ради требований евангельского учения изменить свой привычный образ жизни, отстать от своих излюбленных, вошедших в привычку грехов, вести борьбу с искушениями, претерпевать за истину евангельскую какие-либо скорби и лишения. В борьбе с искушениями они соблазняются, падают духом и изменяют своей вере и Евангелию.

Под тернистой почвой разумеются сердца людей, опутанных страстями, — пристрастиями к богатству, к наслаждениям, вообще ко благам мира сего.

Под доброй землей разумеются люди с добрыми, чистыми сердцами, которые, услышав слово Божие, твердо решились сделать его руководством всей своей жизни и творить плоды добродетели. «Виды добродетелей различны, различны и преуспевающие в духовной мудрости», — говорит блаженный Феофилакт.

Притча о плевелах
(Мф. 13, 24–30 и 13, 36–43)

Царство Небесное, то есть земная Церковь, основанная Небесным Учредителем и приводящая людей к небу, подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем. Когда же люди спали, то есть ночью, когда дела могут быть невидимы никем (здесь указывается на хитрость врага), пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы (Мф. 13, 24–25), то есть сорные травы, которые, пока малы, всходами своими очень похожи на пшеницу, а когда вырастут и начинают уже отличаться от пшеницы, то выдергивание их сопряжено с опасностью для корней пшеницы.

Учение Христово сеется по всему миру, но и диавол своими соблазнами сеет зло среди людей. На обширной ниве мира живут поэтому вместе с достойными сынами Отца Небесного («пшеницей») и сыны лукавого («плевелы»). Господь терпит их, оставляя их до жатвы (Мф. 13, 30), то есть до Страшного Суда, когда жнецы, то ест Ангелы Божий, соберут плевелы, то есть всех делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную, на вечные адские муки; пшеницу же, то есть праведников, Господь повелит собрать в житницу Свою, то есть в Царствие Свое Небесное, где праведники воссияют, как солнце.

Притча о невидимо растущем семени
(Мк. 4, 26–29)

Царство Небесное подобно семени, которое, быв однажды брошено в землю, неприметно растет само собой. Внутренний процесс этого произрастания необъясним и неуловим. Как вырастает из семени целое растение, никто не знает. Точно так же неуловимо и необъяснимо религиозное преображение души человека, совершаемое силой благодати Божией.

Притча о зерне горчичном
(Мф. 13, 31–32; Мк. 4, 30–32; Лк. 13, 18–19)

На Востоке горчичное растение достигает величины громадных размеров, хотя зерно его чрезвычайно мало, так что у евреев того времени была даже поговорка «мал, как горчичное семечко». Смысл притчи тот, что, хотя начало Царства Божия по-видимому мало и неславно, но сила, в нем сокрытая, побеждает все препятствия и преобразует его в царство великое и всемирное.

«Сей притчей, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — Господь хотел показать образ распространения проповеди евангельской. Хотя ученики Его были всех бессильнее, всех уничиженнее, но так как сила, в них сокровенная, была велика, то она (проповедь) распространилась на всю вселенную».

Церковь Христова, в начале малая, для мира неприметная, распространилась на земле так, что множество народов, как птицы небесные в ветвях горчичного дерева, укрываются под сенью ее. Точно так же бывает и в душе каждого человека: веяние благодати Божией, в начале едва приметное, все более и более охватывает душу, которая и делается потом вместилищем разнообразных добродетелей.

Притча о закваске
(Мф. 13, 33–35; Мк. 4, 33–34; Лк. 13, 20–21)

Точно такой же смысл имеет притча о закваске. «Как закваска, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — над большим количеством муки производит то, что муке усвояется сила закваски, так и вы (апостолы) преобразите целый мир». Точно так же и в душе каждого отдельного члена Царства Христова: сила благодати невидимо, но действенно объемлет постепенно все силы его духа и преображает их, освящая.

Под тремя мерами некоторые понимают три силы души: ум, чувство и волю.

Притча о сокровище, скрытом в поле
(Мф. 13, 44)

Человек узнал о кладе, который находится в не принадлежащем ему поле. Чтобы им воспользоваться, он прикрывает клад землей, продает все, что имеет, покупает это поле и тогда вступает в обладание этим кладом. Подобную драгоценность представляет для мудрого и Царство Божие, понимаемое в смысле внутреннего освящения и духовных даров. Затаив у себя эту драгоценность, последователь Христов всем жертвует и от всего отрекается, чтобы ею обладать.

Притча о драгоценной жемчужине
(Мф. 13, 45–46)

Смысл притчи тот же, что и предшествующей: для приобретения Царства Небесного, как высочайшей драгоценности для человека, надо жертвовать всем, всеми своими благами, какими только обладаешь.

Притча о неводе, закинутом в море
(Мф. 13, 47–50)

Эта притча имеет тот же смысл, что и притча о пшенице и плевелах. Море — мир, невод — учение веры, рыбаки — апостолы и их преемники. Этот-то невод собрал всякого рода «рыб»: варваров, эллинов, иудеев, блудников, мытарей, разбойников. Под образом берега и разбора рыбы разумеется кончина века и Страшный Суд, когда праведники будут отделены от грешников, как хорошая рыба в неводе отделяется от худой.

Надо обратить внимание на то, что Христос Спаситель часто пользуется случаями указать на различие в будущей жизни праведников и грешников. Поэтому нельзя согласиться с мнением тех, которые, как, например, Ориген, думают, что все спасутся, даже и диавол.

Толкуя притчи Господни, надо всегда иметь в виду, что, поучая притчами, Господь всегда брал примеры не вымышленные, а из повседневной жизни Своих слушателей. Поступал Он так, по объяснению святителя Иоанна Златоуста, для того, чтобы сделать слова Свои более выразительными, облечь истину в живой образ, глубже запечатлеть ее в памяти. Поэтому в притчах надо искать сходства, подобия только в общем, а не в частностях — не в каждом слове, в отдельности взятом. Кроме того, конечно, каждую притчу надо понимать в связи с другими, однородными, и с общим духом учения Христова.

Важно отметить, что в Своих проповедях и притчах Господь Иисус Христос весьма точно разграничивает понятие Царства Небесного от понятия Царства Божия. Царством Небесным Он называет то вечное блаженное состояние праведников, которое откроется для них в будущей жизни, после последнего Страшного Суда. Царством Божиим Он называет основанное Им на земле царство верующих в Него и стремящихся творить волю Отца Небесного. Это Царство Божие, открывшееся с приходом Христа Спасителя на землю, неприметно вселяется в души людей и подготовляет их на земле к наследованию имеющегося открыться по кончине века Царства Небесного. Раскрытию этих понятий и посвящены вышеуказанные притчи.

В том, что Господь говорил притчами, святой Матфей видит исполнение пророчества Асафа: Открою уста мои в притче (Пс. 77, 2). Хотя Асаф говорил это о себе, но, как пророк, он служил прообразом Мессии, что видно и из того, что следующие слова: Изреку сокровенное от создания мира (Пс. 77, 2) — приличествуют только Мессии Всеведущему, а не смертному человеку: сокровенные тайны Царствия Божия ведомы, конечно, только ипостасной Премудрости Божией.

Когда на вопрос, поняли ли ученики все сказанное, они ответили Господу утвердительно, Он назвал их книжниками (см. Мф. 13, 51–52), но не теми книжниками-иудеями, враждебными Ему, которые знали только «старое ветхозаветное», да и то искажали, извращали, понимая и толкуя превратно, а книжниками, наученными Царству Небесному, способными быть проповедниками этого Царства Небесного. Наученные Господом Иисусом Христом, они знают теперь и «старое» пророчество, и «новое» учение Христово о Царстве Небесном и смогут в деле предстоящей им проповеди, как домовитый хозяин, выносящий из сокровищницы своей старое и новое, пользоваться по мере надобности тем или другим.

Так и все преемники апостолов в деле своей проповеди должны пользоваться и Ветхим, и Новым Заветом, ибо истины и того и другого Богооткровенны.

Ответы Господа колеблющимся следовать за Ним
(Мф. 8, 18–22; Лк. 9, 57–62)

Народ так окружал и теснил Господа, что негде было уединиться для молитвы и беседы с апостолами (см. Лк. 4, 42), не было времени даже хлеба есть (Мк. 3, 20). И вот Господь велел однажды ученикам переправиться на другую сторону Тивериадского озера. Когда они собирались уже сесть в лодку, к Господу подошел книжник, выразивший желание следовать за Господом, куда бы Он ни пошел.

Желая предупредить его, что он берет на себя бремя, которое может оказаться для него непосильным, Господь указал ему образно на Свой страннический образ жизни: Лисицы имеют норы, то есть норы, и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Мф. 8, 20), то есть места, где Он мог бы укрыться и почить от трудов Своих. Именуя Себя Сыном Человеческим, Господь смиренно подчеркивает Свое человечество, но вместе с тем для знающего пророчество Даниила (см. Дан. 7, 13–14) этим наименованием прикровенно указывает на Свое мессианское достоинство.

Этот ответ произвел, по-видимому, сильное впечатление на тех спутников Господа, которые уже состояли в числе Его учеников. Желая испытать силу готовности их следовать за Собой с полным самоотвержением, Господь сказал одному из них: Следуй за Мною (Лк. 9, 59), показывая тем самым, что Он хочет ввести его в теснейшее общение с Собой и поручить ему благовествование Царства Божия людям (см. Лк. 9, 60). Но тот стал уклоняться от немедленного следования за Господом, ссылаясь на то, что ему нужно идти прежде похоронить отца своего. На это Господь отвечал ему: Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов (Мф. 8, 22).

Два раза употребленное здесь слово «мертвый» имеет два разных значения. На первом месте оно означает мертвых духовно, на втором — мертвых в собственном смысле: телесно умерших. Смысл этих слов Господа тот, что ради великого дела благовествования Царства Божия надо все оставлять. «Оставь мертвых, которые глухи к Моему слову, к Моему делу, — как бы так говорит Господь. — Предоставь им, всецело привязанным к этой земной жизни, хоронить своих мертвецов, а ты, внявший слову жизни, Мною проповеданному, иди за Мной». Этим не вполне понятным запрещением отдать последний долг умершему отцу Господь, по-видимому, хотел или испытать характер и преданность Себе этого ученика, или предостеречь его от родных, которые, может быть, пожелали бы отвлечь его от следования за Христом.

Другой ученик, не дожидаясь призыва, сам сказал Господу, что хочет идти за Ним, но просит только позволения пойти прежде проститься с домашними своими. Но ему на это Господь сказал, что никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (Лк. 9, 62), то есть тот, кто решился следовать за Христом, не должен оглядываться назад на мир с его родственными связями и мирскими пристрастиями, ибо всякого рода привязанность к миру мешает всецело отдаться Христу.

Укрощение бури на море
(Мф. 8, 23–27; Мк. 4, 35–41 и Лк. 8, 22–25)

Когда они отплыли, утомленный дневными трудами Иисус заснул на корме. Поднялась страшная буря, какие нередко бывали на окруженном горами с оврагами Геннисаретском озере, которое поэтому окрестные жители недаром называли морем. Ученики, почти все рыбаки этого озера, привыкшие бороться с его бурями, выбились из сил и в отчаянии начали будить своего Учителя: Спаси нас, погибаем (Мф. 8, 25). С одной стороны, это выражение страха за свою жизнь, но с другой — и надежды на могущество Господа.

По евангелисту Марку, ученики даже позволили себе укорить Господа: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? (Мк. 4, 38).

На это и Господь упрекнул их в маловерии, а затем властными словами умолкни, перестань (Мк. 4, 39) мгновенно прекратил бурю. И ученики, и люди, вероятно, плывшие в соседних лодках, с изумлением говорили: Кто это, что и ветры и море повинуются Ему? (Мф. 8, 27).

Изгнание легиона бесов в стране Гадаринской
(Мф. 8, 28–34; Мк. 5, 1–20; Лк. 8, 26–40)

Переплыв озеро, Иисус с учениками Его прибыли в страну, лежавшую на восточном его берегу. Евангелисты Марк и Лука называют ее Гадаринской, по имени находившегося в ней города Гадары, а евангелист Матфей — Гергесинской, по имени другого города, Гергесы. Оба эти города были в числе городов Десятиградия.

На берегу их встретил бесноватый, одержимый нечистым духом. Евангелисты Марк и Лука говорят об одном бесноватом, а евангелист Матфей — о двух. Вероятно, это потому, что один бесноватый был человеком всем известным, жителем города Гадары, и находился в особенно ужасном состоянии беснования, а другой по сравнению с ним оставался едва замеченным.

Сущность беснования состоит в том, что бесы, лишая человека личного сознания и подавляя его собственный разум, распоряжаются его телом и силами его души, причиняя ему невероятные мучения его же собственными действиями. Величие и всемогущество Сына Божия, сокрытое для человеческих глаз, для нечистых духов, владевших более совершенным духовным зрением, были очевидны и приводили их в ужас и трепет.

И вот бесноватые начинают кричать, исповедуя Иисуса Сыном Божиим и умоляя Его не причинять тех нестерпимых мучений, которые причиняла им Его близость. По евангелисту Марку и Луке, самый свирепый из них на вопрос Иисуса, как его имя, отвечал: Легион (Мк. 5, 9), указывая этим на обитание в нем громадного количества нечистых духов.

Бесы просили Иисуса дозволения не идти им в бездну и не покидать страны той (Мк. 5, 10), но войти в пасшееся неподалеку при горе большое стадо свиней. Мы не настолько знаем природу злых духов, чтобы понять, почему им необходимо было обитать именно в живых существах, но характерно, что из всех живых существ они сами выбрали для своего обитания самое нечистое, самое презренное в глазах иудеев животное, лишь бы Господь не изгонял их из той страны и не лишал тем их возможности действовать в ней.

Господь разрешил им войти в свиней, и стадо, взбесившись, бросилось с крутизны в море и утонуло. Допустив это, Господь, очевидно, желал вразумить гадаринцев, которые, вопреки запрещению закона Моисеева, разводили свиней, да еще в таком громадном количестве, — по святому Марку, их было около двух тысяч (Мк. 5, 13). Вместе с тем это обстоятельство привлекло к Господу Иисусу особое внимание жителей этой страны, которые увидели известного им страшного бесноватого здоровым и сидящим у ног Иисусовых.

Но происшедшее, видимо, их не вразумило: на них напал лишь безотчетный ужас и, по всей вероятности, опасение, как бы дальнейшее пребывание у них Господа не принесло им новых убытков. Жалость к погибшим свиньям одержала у них верх над естественным, казалось бы, чувством благодарности Господу за чудесное избавление их страны от страшного бесноватого, и они просили Господа уйти от них. Каково неразумие этих людей, которые не желают иметь в своих пределах Того, Кто явился разрушить дела диавола!

Вопреки обычному запрещению Господа разглашать о совершаемых Им чудесах, на этот раз Господь, наоборот, велит исцеленному бесноватому возвратиться в свой дом и рассказать, что сотворил ему Бог (см. Мк. 5, 19). Надо полагать, это потому, что Господь не имел в этой стране тех опасений, какие у Него были в Галилее и Иудее, где были превратные представления о Мессии как о земном вожде Израиля, и Господь не хотел, чтобы Его имя связывали с политическими вожделениями иудейских патриотов, мечтавших о свержении римского владычества.

Кроме того, как по всему видно, гадаринцы отличались особенным религиозно-нравственным огрубением и одичанием, и Господь хотел пробудить их сердца через проповедь о Нем и о Его делах самого облагодетельствованного Им исцеленного бесноватого, который действительно, как передает святой Марк, начал проповедовать о Нем по всему Десятиградию (см. Мк. 5, 20) и этим подготовил эту страну к последующей апостольской проповеди и обращению ко Христу.

Исцеление кровоточивой и воскрешение дочери Иаира
(Мф. 9, 18–26; Мк. 5, 21–43; Лк. 8, 41–56)

Войдя в лодку с учениками, Господь Иисус Христос поплыл обратно и пристал к противоположному западному берегу Геннисаретского озера, где был Капернаум. Тут уже ожидали Его толпы народа, и в числе прочих один из начальников синагоги Иаир, единственная двенадцатилетняя дочь которого была при смерти. Хотя начальники синагог принадлежали к враждебной Иисусу партии (см. Ин. 7, 47–48), но этот начальник, слышавший о многих чудесах, совершенных Господом в Галилее и, может быть, бывший сам свидетелем чуда исцеления слуги капернаумского сотника, возгорелся надеждой, не исцелит ли Иисус и его дочь.

Не имея такой веры, которую похвалил Господь в сотнике, он просил Господа прийти и возложить на нее руки, чтобы она выздоровела. Видя это, народ с особенным любопытством устремился вслед за Господом к дому Иаира, и так как каждому хотелось быть ближе к Великому Чудотворцу, то все теснили Его (Мк. 5, 24).

Во время этого пути женщина, двенадцать лет страдавшая кровотечением и потерявшая надежду вылечиться, протиснулась сзади к Иисусу и незаметно прикоснулась к одежде Его. По закону Моисееву, женщина, страдавшая такой болезнью, считалась нечистой. Она должна была оставаться дома и не смела ни к кому прикасаться (см. Лев. 15, 25–28). Но эта несчастная женщина имела такую горячую веру в Господа Иисуса Христа, что решилась тайно прикоснуться к одежде Его в уверенности, что одно прикосновение даст ей желанное исцеление. И вера ее была оправдана: она тотчас выздоровела, ощутив, что иссяк у ней источник крови (Мк. 5, 29).

Евангелист Марк, подробнее всех рассказывающих об этом событии, передает, что Иисус, почувствовавший, что вышла из Него сила, спросил, обращаясь к народу: Кто прикоснулся к Моей одежде? (Мк. 5, 30). Конечно, Он знал, кто прикоснулся, но спросил это для того, чтобы обнаружить перед всеми в назидание веру этой женщины и совершившееся по вере ее чудо. Женщина, понимая, что не может утаиться, пала пред Ним и открыла перед всеми всю истину (Мк. 5, 33).

По понятиям евреев, она совершила преступление тем, что вошла в толпу народа и сделала нечистыми всех тех людей, с которыми, по необходимости, должна была соприкоснуться, а потому в страхе и трепете ожидала осуждения за свой поступок. Но Господь успокоил ее словами: Дщерь! вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова от болезни твоей (Мк. 5, 34).

В это время умерла дочь Иаира, и кто-то из его дома пришел сказать, чтобы он не утруждал Учителя. Видя отчаяние удрученного горем отца, Господь успокоил его: Не бойся, только веруй, и спасена будет (Лк. 8, 50). Придя в дом, они застали там свирельщиков, которых по восточному обычаю приглашали для оплакивания умерших. Это оплакивание, продолжавшееся восемь дней для простого умершего и месяц для лиц знатных, сопровождалось заунывной игрой на свирелях или флейтах.

Не плачьте, — сказал им Иисус, — она не умерла, но спит (Лк. 8, 52). Эти слова, конечно, нельзя понимать буквально, ибо и про Лазаря, лежавшего четыре дня во гробе и уже разлагавшегося, Господь сказал, что он уснул (Ин. 11, 11), и лишь потом сказал прямо: Лазарь умер (Ин. 11, 14). Действительная смерть девицы была так очевидна для окружающих, что они стали даже смеяться над Иисусом.

Свидетелями великого чуда воскрешения умершей могли быть только люди достойные, способные оценить эту великую тайну Божественного всемогущества, а потому Господь повелел всем выйти вон, оставив лишь трех Своих апостолов, Петра, Иакова и Иоанна, и родителей умершей. Подойдя к умершей, Господь взял ее за руку и двумя властными словами талифа куми, что значит девица… встань (Мк. 5, 41), мгновенно воскресил ее, причем тело ее настолько укрепилось, что последствия тяжкой болезни не помешали ей сразу же ходить, как вполне здоровой.

Все изумились, а Господь повелел дать воскрешенной есть, дабы убедить родителей, что перед ними настоящая дочь их, а не призрак умершей. По Своему обыкновению, Господь запретил разглашать о чуде.

Исцеление двух слепцов и немого бесноватого
(Мф. 9, 27–34)

Когда Иисус вышел из дома Иаира, за ним двинулась толпа народа, из которой двое слепцов кричали: Помилуй нас, Иисус, сын Давидов! (Мф. 9, 27). Господь продолжал идти, как бы не обращая внимания на эти крики, по-видимому, с целью испытать веру кричавших и притом называвших Его Сыном Давидовым, то есть Мессией.

Когда же пришел Он в дом, неизвестно какой, и слепцы приступили к Нему там с просьбой об исцелении, Иисус спросил их, веруют ли они, что Он может исцелить их. Получив утвердительный ответ, Господь коснулся очей их, дабы они почувствовали самый момент исцеления, и очи их отверзлись. Иисус строго запретил им, как и всегда в таких случаях, рассказывать об исцелении, но они от радости и по чувству благодарности к своему Исцелителю не могли удержаться и разгласили о Нем по всей земле той (Мф. 9, 31).

Не успели они выйти, как к Иисусу привели немого бесноватого. Сам по себе он не мог просить об исцелении, потому что демон связал ему язык. Поэтому Господь не спрашивает его о вере, как других в подобных случаях, а повелевает бесу выйти, и немому возвращается способность говорить.

Народ, удивляясь, говорил, что никогда не бывало ничего подобного среди израильского народа, а фарисеи, желая ослабить впечатление, произведенное этим чудом, говорили, что Иисус изгоняет бесов силой князя бесовского, то есть диавола.

Вторичное посещение Назарета
(Мф. 13, 53–58 и Мк. 6, 1–6)

Затем Иисус вновь пришел в отечество Свое (Мф. 13, 54), то есть в Назарет, отечество Матери Его и мнимого отца Его Иосифа и место, где Он был воспитан. Там Он учил соотечественников Своих в синагоге их, так что они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и силы? (Мф. 13, 54). Это было не то удивление, каким удивлялись в других местах, а удивление, соединенное с презрением: Не плотников ли Он сын? (Мф. 13, 55).

Назаретяне или не знали, или же не верили чудесному воплощению и рождению Иисуса Христа, считая Его просто сыном Иосифа и Марии. Но это нельзя считать извинительным, ибо и в прежние времена много было случаев, когда у незнатных родителей рождались ставшие потом славными и знаменитыми дети. Таковы были Давид, Амос, Моисей и другие. Они скорее должны были именно за это и благоговеть перед Христом, что Он, имея простых родителей, обнаруживал такую премудрость, которая ясно показывала, что она — не от человеческого обучения, а от Божественной благодати.

Это было, конечно, от обычной, свойственной людям зависти, которая всегда лукава. Люди часто с завистью и ненавистью смотрят на тех, кто, выйдя из среды их, обнаруживает необыкновенные дарования и становится выше их. Его, может быть, товарищи по делам житейским и сверстники, с которыми Он постоянно общался, не хотели поэтому признать в Нем необыкновенного человека.

Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем (Мф. 13, 57). Не так должно быть, но так бывает, ибо люди часто обращают более внимания не на то, что им проповедуется, а на то, кто проповедует. И если того, кто удостоился Божественного избрания и призвания, они привыкли видеть среди себя обыкновенным человеком, то они и продолжают смотреть на него по-прежнему, не давая веры словам его как пророка.

Господь прибавляет к этому, по всей вероятности, народному присловию: И в доме своем (Мф. 13, 57), имея в виду то, что, как говорит евангелист Иоанн, и братья Его не веровали в Него (Ин. 7, 5).

Нигде Христос не находил столько сопротивления Себе и Своему учению, как в этом отечественном Своем городе, где даже пытались умертвить Его (см. Лк. 4, 28–29).

И не совершил там многих чудес по неверию их (Мф. 13, 58), ибо совершение чудес зависит не только от чудотворящей силы Божией, но и от веры людей, над которыми чудеса совершаются.

Хождение Господа Иисуса Христа по Галилее с учениками и некоторыми женщинами. Скорбь его о недостатке делателей на жатве
(Мф. 9, 35–38; Мк. 6, 6; Лк. 8, 1–3)

Толпы народа, которые Господь видел, обходя города и селения, Он сравнивает со стадом овец, блуждающих без пастыря. Образ, особенно понятный в Палестине, стране пастушеской. Духовные учителя этого народа — не истинные пастыри и учителя; они сами — слепцы и не только не просвещают народ истинным учением, но еще больше развращают его.

Жатвы много, а делателей мало (Мф. 9, 37) — величественный и также всем понятный образ. Поле, покрытое спелой жатвой, надо сжать, но жнецов мало. Смысл речи таков: велико число народа, желающего вступить в Царство Мессии и готового для этого, но мало приготовленных для этого великого дела учителей народа. Молите Господина жатвы (Мф. 9, 38), то есть Бога, чтобы Он способствовал образованию новых, не в духе фарисейском приготовленных деятелей для дела проповеди о наступающем Царстве Мессии.

Во время этого шествия Господа с проповедью по Галилее Его сопровождали и некоторые женщины, так или иначе облагодетельствованные Им, которые из чувства благодарности служили Ему от имений своих. Они последовали потом за Господом на Голгофу и составили тот лик жен-мироносиц, которых прославляет Святая Церковь.

Христос посылает двенадцать апостолов на проповедь
(Мф. 10, 1–42; Мк. 6, 7–13; Лк. 9, 1–6; 12, 11–12)

Жалея все эти массы народа, не имеющего пастырей, и не имея возможности всех всегда водить за Собой, Господь посылает на проповедь им Своих учеников. Это послание отличается от того, которое последует по Воскресении Христовом. Тогда Господь пошлет апостолов во весь мир проповедовать Евангелие «всей твари» и, уча все народы вере во Христа, вводить их в Его Царство через таинство крещения. Теперь Господь посылает их только к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 10, 6), то есть к одним евреям. Он повелевает апостолам при этом проповедовать лишь «приближение Царства Небесного» (см. Мф. 10, 7), но еще не вводить в это Царство. Это — проповедь предуготовительная, ибо апостолы еще не облеклись силою свыше (Лк. 24, 49), данной им впоследствии через сошествие Утешителя — Духа Святого.

Господь посылает апостолов по два как для того чтобы они могли поддерживать друг друга, так и для того, чтобы евреи больше верили их свидетельству, ибо закон Моисеев гласил, что лишь свидетельство двух истинно (Втор. 19, 15; ср. Ин. 8, 17). Зная, что от апостолов будут требовать знамений как доказательств истинности их проповеди, Господь дал им власть над нечистыми духами и силу творить чудеса исцелений и воскрешения мертвых.

Ради успеха проповеди Он предостерегает их от сребролюбия и от всякой заботы о пище, одежде и жилище, говоря, что трудящийся достоин пропитания (Мф. 10, 10), и, следовательно, Бог не допустит, чтобы служители Его, отрекшиеся от всякой заботы о себе ради вверенного им служения, были лишены необходимого для жизни.

В каждом городе или селении они должны останавливаться лишь в таком доме, пребывание в котором не могло бы вызвать на них нареканий, чтобы, как говорит блаженный Иероним, «недоброй славой принявших апостолов не посрамить достоинства самой проповеди», и не переходить из дома в дом, как свойственно людям легкомысленным.

Входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему (Мф. 10, 12). Это было обычное у евреев приветствие, но желать мира это еще не значит дать мир. Поэтому Господь поясняет, что их желание мира действительно принесет мир тому дому или тому городу, где примут их радостно и с чистым сердцем; в противном случае это приветствие останется без плода, мир ваш к вам возвратится (Мф. 10, 13).

А если кто откажет апостолам в гостеприимстве, они должны отрясти прах от ног своих. Евреи думали, что самая земля и пыль, по которой ходят язычники, нечиста, и ее надо отрясать. Давая такое повеление, Христос хотел сказать, что такие евреи подобны язычникам.

Отраднее будет земле Содомской и Гоморрской — этим городам, наказанным за свое крайнее нечестие и разврат, — в день суда, нежели городу тому (Мф. 10, 15). Отвергшие проповедь о Христе как положительный закон Божий преступнее тех, которые, не получив положительного закона Божия, отвергли лишь требования естественного закона совести, не столь ясного и категоричного.

Господь посылает Своих апостолов первоначально только к евреям потому, что евреи были избранным народом Божиим, которому был обещан Мессия еще ветхозаветными пророками и среди которого Он и явился.

Далее следуют наставления, относящиеся к апостольскому служению вообще. Господь предупреждает апостолов о тех опасностях, которым им придется подвергаться, — говорит, что они будут чувствовать себя столь же беззащитными, как овцы, окруженные кровожадными волками. Итак будьте мудры, как змии (Мф. 10, 16), то есть будьте осторожны: не подвергайте без крайней необходимости свою жизнь опасности, распознавайте, где надлежит сеять слово Божие, а где воздержаться от этого, по заповеди не давайте святыни псам (Мф. 7, 6); сами же будьте просты, как голуби (Мф. 10, 16), то есть таковы, чтобы никто не мог вас упрекнуть в чем-либо предосудительном.

Господь предрекает, что апостолам придется свидетельствовать о Нем и перед владыками и царями, имея в виду не это их временное посольство, а уже будущую их всемирную апостольскую деятельность, и подвергнуться многим преследованиям со стороны неверующих. Не следует тревожиться и предаваться раздумью, что и как говорить на суде в таких случаях, ибо Святой Дух Сам будет внушать необходимые слова. Ненависть к евангельской проповеди и к проповедникам и исповедникам ее будет столь сильна в людях мира сего, названных выше волками, что перед ней не устоят самые крепкие и священные для человека узы родства.

Все это точно исполнилось в эпоху гонений на христиан, когда действительно брат брата предавал на смерть и когда все истинные последователи Христовы испытали на себе самую лютую и бесчеловечную ненависть врагов христианства. Выдержавший до конца, то есть до смерти, все эти гонения и не отрекшийся от Христа спасется, то есть достигнет вечного блаженства в Царствии Небесном.

Апостолы не должны сами неосмотрительно жертвовать своей жизнью, нужной для спасения столь многих, а потому, если их гонят в одном городе, им не возбраняется бежать в другой. Не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий (Мф. 10, 23). В параллельном этому месте добавлено «во Царствии Своем». Здесь речь идет не о Втором славном пришествии Христовом на Суд при кончине мира. Пришествие Иисуса Христа во Царствии Своем есть то же, что открытие этого Царства, а открытие Царства Христова совершилось Его Воскресением и ниспосланием Святого Духа на апостолов, после чего они пошли уже во весь мир с проповедью об открытии этого Царства.

Следовательно, это изречение Господа имеет такой смысл: «Вы не успеете обойти с проповедью о приближении Моего Царства всю Палестину, как уже наступит час открытия Моего Царствия через Мои страдания, воскресение из мертвых и ниспослание Духа Святого».

Отправляя апостолов на эту предварительную проповедь, которая могла быть полезна и им самим как «некоторое училище ратоборства, в котором они приготовили бы себя к подвигам евангельской проповеди в целом мире», по выражению святителя Иоанна Златоуста, Господь указывает им на краткость времени, находящемся в их распоряжении, ибо уже приближается час Его крестных страданий и отхода из этого мира.

За свой труд апостолы не должны ожидать почестей. Наоборот, они должны быть готовы к оскорблениям, ибо, если Самого Господа евреи грубо поносят, называя Его Веельзевулом, то тем более будут поносить Его учеников — ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего (Мф. 10, 24).

Итак не бойтесь их, то есть когда они будут клеветать на вас, ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы (Мф. 10, 26), то есть их вера и невинность со временем откроются ясно. Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях (Мф. 10, 27) — «то, о чем Я беседовал с вами наедине и в небольшом углу Палестины, вы должны будете проповедовать по всему свету, всенародно, с кровель домов».

Апостолы не должны бояться убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10, 28), ибо без воли Божией ничего с ними не случится, так как Промысл Божий простирается на все — даже на малых птиц и на волосы на голове человека. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? (Мф. 10, 29) — указание на малоценность, как бы ничтожность этих птиц, ибо ассарий — десятая часть динария. Кто, невзирая на клевету и гонения, будет твердо исповедовать Христа перед людьми, Того и Христос исповедует как Своего верного раба на суде Отца Небесного, а кто отвержется Христа, от того и Он тогда отречется.

Не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34). Это надо понимать, конечно, не буквально, а в том смысле, что несогласие и вражда между людьми является необходимым следствием пришествия Господа на землю, так как злоба людей поднимет ожесточенную вражду против Царства Божия, его проповедников и последователей.

Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10, 37). Это означает, что для служения Христу надо жертвовать всеми земными привязанностями, даже семейной любовью.

И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф. 10, 38). Образ взят от римского обычая, по котором осужденные на распятие сами должны были нести свой крест до места казни. Это значит, что мы, сделавшись учениками Христовыми, должны во имя Его переносить всякие испытания и страдания, даже самые тяжкие и унизительные, если и такие угодно будет Богу послать нам.

Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 39). Кто блага земной жизни предпочитает благам Царства Небесного, кто жертвует будущими благами ради благ земных, кто идет даже на отречение от Христа, чтобы только сберечь свою земную жизнь, тот погубит свою душу для жизни вечной. А кто жертвует ради Христа всем, вплоть до самой жизни своей, тот сбережет свою душу для жизни вечной.

Наставляя и утешая апостолов, Господь Иисус Христос упомянул и о той награде, которая ожидает всех, которые примут их во имя Его: Кто принимает вас, принимает Меня, а кто принимает Меня, принимает Пославшего Меня (Мф. 10, 40). Дальнейшие слова значат, что кто примет апостолов как пророков или как праведников, тот получит награду, которую получат пророк или праведник. Даже кто напоит учеников Христовых, томимых жаждой, хотя бы чашей холодной воды, и тот не останется без награды.

Окончив наставления двенадцати апостолам, Иисус пошел проповедовать по городам Галилеи, а апостолы, разделившись по два, пошли по селениям и проповедывали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли (Мк. 6, 12–13). Из ответа их на вопрос Господа, заданный им уже на Тайной Вечери (см. Лк. 22, 35), видно, что они во время этой проповеди своей не имели нужды ни в чем необходимом.

По-видимому, они все вновь собрались к Господу, когда Он узнал о смерти Иоанна Крестителя.

Усекновение главы Иоанна Крестителя
(Мф. 14, 1–12; Мк. 6, 14–29; Лк. 9, 7–9)

Поводом к повествованию об этом событии послужило то, что четвертовластник Ирод Антипа возымел об Иисусе Христе такое мнение, будто это — Иоанн Креститель, восставший из мертвых. Как поясняет евангелист Лука, не передающий нам всего этого повествования, мысль эта в первый раз возникла не у Ирода, и он потом только, под впечатлением окружающих разговоров, склонился к ней (см. Лк. 9, 7–9).

У евреев не было в обычае праздновать день своего рождения, но, подражая восточным царям, Ирод сделал однажды по случаю своего рождения большой пир вельможам, тысяченачальникам и старейшинам галилейским. По обычаям Востока, женщины не смели присутствовать на пиршествах мужчин. Во время подобных пиров дозволялось плясать только рабыням. Но Саломия, достойная дочь своей развратной матери Иродиады, с которой незаконно сожительствовал Ирод, обличаемый за это Иоанном Крестителем, пренебрегая обычаями, вошла к пирующим в легкой одежде танцовщицы и начала плясать.

Своей сладострастной пляской она так воспламенила уже опьяненного вином Ирода, что он с клятвой обещал дать ей все, что она попросит. Саломия вышла и спросила у своей матери, не участвующей в пиршестве, чего просить. Та ни минуты не поколебалась с ответом: самым драгоценным для нее подарком была бы смерть ненавистного ей обличителя ее преступной связи — Иоанна Крестителя. И она ответила: Головы Иоанна Крестителя (Мк. 6, 24). Но, боясь, что обещание Ирода казнить Иоанна не будет исполнено, так как Ирод, с одной стороны, боялся народа, а с другой — сам уважал Иоанна как «мужа праведнаго и святаго», и даже многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его (Мк. 6, 20), она внушила дочери, чтобы та потребовала немедленной смерти пророка, и даже дала ей блюдо, на котором должны были принести ей голову убитого.

Та в точности исполнила это желание матери: пошла с поспешностью опять к пирующим и, обращаясь к царю, сказала: Хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя (Мк. 6, 25; см. Мф. 14, 9). Оба евангелиста свидетельствуют, что царь опечалился этим требованием (Мк. 6, 26), не желая, следовательно, казнить Иоанна. Но, не желая нарушить и клятвы из самолюбия и ложного стыда перед гостями, послал спекулатора, то есть своего телохранителя-оруженосца, который отсек Иоанну голову и принес ее на блюде царю.

Надо полагать, что пир этот происходил не в Тивериаде, обычной резиденции Ирода, а в его заиорданской резиденции Юлии, откуда недалеко было до крепости Махера, в которой содержался Иоанн, а может быть, пир происходил и в самой крепости. Предание гласит, что Иродиада долго издевалась над головой Иоанна, колола иглой его язык, обличавший ее в распутстве, и затем велела выбросить его тело в один из окружающих Махеру оврагов.

Ученики Иоанновы взяли его обезглавленное тело и, как свидетельствует святой Марк, положили его во гробе (Мк. 6, 29). По преданию, это была пещера, в которой были погребены пророки Авдий и Елисей, близ города Севасты, построенного на месте прежней Самарии.

Печальное событие усекновения главы Иоанна Крестителя Святая Церковь празднует ежегодно 29 августа, установив в этот день строгий пост. Ирод понес достойное возмездие: на войне он потерпел полное поражение, а отправившись в Рим, был лишен всех преимуществ и имения и заточен в Галлию, где погиб вместе с нечестивой Иродиадой в темнице. Саломия же вышла однажды зимой на реку, лед подломился под ее ногами, она погрузилась в воду до самой головы, которая была оттерта льдинами.

Совершив погребение своего учителя, ученики Иоанна возвестили о происшедшем Господу Иисусу Христу, ища, вероятно, с одной стороны, утешения в постигшей их скорби, а с другой стороны, желая предупредить Господа о возможной и для Него опасности пострадать от Ирода, в области которого Он проповедовал. Евангелист Марк передает, что в это же время и апостолы собрались… к Иисусу и рассказали Ему все, и что сделали, и чему научили (Мк. 6, 30).

Услышав о насильственной смерти Крестителя, Господь удалился, как это видно из сопоставления свидетельств всех первых трех евангелистов, в пустынное место со Своими апостолами. По-видимому, при получении этого известия Он находился где-то близ Геннисаретского озера, ибо удалился на лодке. Пустынное место это, то есть место малообитаемое, находилось, по свидетельству святого Луки, близ города Вифсаиды (см. Лк. 9, 10). Святой Лука добавляет, что Ирод под влиянием разговоров, что Иисус Христос — это Иоанн, воскресший из мертвых, искал увидеть Его (Лк. 9, 9).

Чудесное насыщение пяти тысяч пятью хлебами
(Мф. 14, 14–21; Мк. 6, 32–44; Лк. 9, 10–17; Ин. 6, 1–15)

Об этом чудесном событии рассказывают все четыре евангелиста, причем евангелист Иоанн указывает на это событие как на повод для Господа раскрыть перед иудеями Свое учение о хлебе небесном и о таинстве причащения Тела и Крови Его, причем дает и важное хронологическое указание, что все это произошло, когда приближалась… Пасха, праздник Иудейский — третья Пасха служения Христова (Ин. 6, 4).

По получении известия о смерти Иоанна Крестителя Господь Иисус Христос удалился из Галилеи вместе с только что возвратившимися из своего проповеднического путешествия апостолами на лодке на восточную сторону Тивериадского озера, в пустынное место близ города Вифсаиды. Так как одна Вифсаида находилась на западном берегу около Капернаума, то здесь, надо полагать, имеется в виду другая, находившаяся к востоку от впадения Иордана в Геннисаретское озеро и называвшаяся Вифсаида-Юлия.

По рассказу евангелиста Марка, народ увидел, как они туда отправлялись, и бежали туда пешие из всех городов, и предупредили их, и собрались там в пустынном месте к Иисусу Христу (Мк. 6, 33). Увидев множество народа, Господь сжалился над ними, потому что они были, как овцы, не имеющие пастыря; и начал учить их много (Мк. 6, 34), говорить им о Царствии Божием (Лк. 9, 11) и исцелил больных их (Мф. 14, 14).

Спустя некоторое время Он, согласно повествованию святого Иоанна, взошел на гору, там сидел с учениками Своими и увидел, что множество народа идет к Нему. День же начал склоняться к вечеру. Тогда все апостолы, приступив к Нему, стали говорить: Место здесь пустынное, а времени уже много, — отпусти их, чтобы они пошли в окрестные деревни и селения и купили себе хлеба, ибо им нечего есть (Мк. 6, 35–36).

Но Господь не восхотел отослать от Себя народ и сказал ученикам: Вы дайте им есть (Мк. 6, 37). Испытывая веру апостола Филиппа, Господь спросил его: Где нам купить хлебов, чтобы их накормить? (Ин. 6, 5), на что Филипп отвечал: Им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу (Ин. 6, 7). Подобное говорили и прочие ученики (см. Мк. 6, 37).

Тогда Господь говорит им: Сколько у вас хлебов? пойдите, посмотрите (Мк. 6, 38). Они узнали, и Андрей сказал Ему: Здесь есть у одного мальчика (вероятно, торговца съестными припасами, сопровождавшего всю эту толпу) пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества? (Ин. 6, 9). Тогда Иисус сказал: Принесите их Мне сюда (Мф. 14, 18), велите народу возлечь (Ин. 6, 10). И повелел посадить народ отделениями по пятидесяти.

И народ сел на зеленой траве по сто человек в одном направлении и по пятьдесят в другом, поперечном первому (см. Мк. 6, 39–40), чтобы таким образом сосчитать всех. Оказалось около пяти тысяч кроме женщин и детей.

Господь взял пять хлебов и две рыбы и, воззрев на небо (Лк. 9, 16) и воздав благодарение (Ин. 6, 11), благословил их (Лк. 9, 16), преломил и дал ученикам, чтобы раздать народу (Ин. 6, 16); также и две рыбы разделил на всех (Мк. 6, 41), сколько кто хотел (Ин. 6, 11). И ели все и насытились (Мф. 14, 20; Мк. 6, 42). Когда насытились, то Господь велел ученикам собрать оставшиеся куски, чтобы ничто не пропало. Кусков хлеба и рыбы было собрано двенадцать полных коробов.

Тогда люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно Тот Пророк, Которому должно придти в мир. Иисус же, узнав, что хотят придти, нечаянно взять его и сделать царем, опять удалился на гору один (Ин. 6, 14–15). Вероятно, народ хотел воспользоваться скорым наступлением праздника Пасхи, чтобы, увлекши с собой Христа в Иерусалим, там и провозгласить Его всенародно царем. Но Господь, конечно, не хотел потакать этим ложным представлениям о Мессии как о земном царе. Он повелел ученикам отправиться вперед на западную сторону озера, а Сам, успокоив взволнованный чудом народ, отпустил его и взошел на гору помолиться (Мф. 14, 23).

Хождение Господа по водам и исцеление многих больных
(Мф. 14, 22–36; Мк. 6, 45–56; Ин. 6, 16–21)

Понуждаемые Господом отправиться на западную сторону Геннисаретского озера, ученики вошли в лодку и отплыли. Наступила тьма (см. Ин. 6, 17), дул противный ветер, лодка была посреди озера, ее било волнами (Мф. 14, 24), а Господа не было с ними. Он остался один на земле, но увидел их бедствие (см. Мк. 6, 48). Они были на расстоянии двадцати пяти или тридцати стадий от восточного берега (см. Ин. 6, 19).

Было время около четвертой стражи, то есть уже около утреннего рассвета. И вдруг они увидели Иисуса, идущего по направлению к ним по морю, но, однако, как будто желающего миновать их (см. Мк. 6, 48). Увидев Его идущим по воде, они подумали, что это призрак, и от страха закричали, но Господь успокоил их словами: Ободритесь; это Я, не бойтесь (Мф. 14, 27; Мк. 6, 50).

Обладавший пылким темпераментом, апостол Петр возгорелся желанием пойти навстречу Господу и просил повеления на это, на что Господь отвечал ему: Иди (Мф. 14, 29). Петр вышел из лодки, и сила веры его совершила чудо: он пошел по воде. Но продолжавший бушевать ветер и сильные волны отвлекли внимание Петра от Иисуса, к Которому он шел. Под влиянием охватившего его страха вера его заколебалась, и он стал тонуть. Тогда в отчаянии он возопил: Господи! спаси меня (Мф. 14, 30). Господь тотчас же простер руку, чтобы поддержать его, и сказал: Маловерный! зачем ты усомнился? (Мф. 14, 31). Об этом хождении апостола Петра по воде рассказывает только один евангелист Матфей (см. Мф. 14, 28–31).

Как только они вошли в лодку, ветер мгновенно утих и лодка быстро пристала к берегу, куда плыли. Все бывшие в лодке подошли тогда, поклонились Ему и сказали: Истинно Ты Сын Божий (Мф. 14, 33).

Как только Иисус вышел на берег, сейчас же был окружен жителями того места. Они узнали Его, поспешили оповестить об этом во всех окрестных селениях и принесли к Нему всех больных. Вера в чудесную силу, исходившую от Него, была столь сильна, что жители того места, где Он высадился, просили лишь позволения больным прикоснуться к краю одежды Его; и которые прикасались, исцелялись (Мф. 14, 36).

Беседа о хлебе небесном — о таинстве Причащения
(Ин. 6, 22–71)

Чудесный переход Господа Иисуса Христа через Геннисаретское озеро вызвал удивление народа, евшего чудесно умноженные хлебы. Об этом повествует один евангелист Иоанн, который вслед за тем передает и замечательную беседу Господа о Себе как о Хлебе, сшедшем с небес, раскрыв в этой беседе учение о необходимости для спасения таинства причащения Тела и Крови Его.

Народ искал Господа по пустыне, зная, что Он не поехал в лодке с учениками. Найдя Его уже на другой стороне озера учащим в Капернаумской синагоге, с удивлением спрашивал Его, когда Он успел прийти сюда. Оставив этот вопрос без ответа, Господь сделал его поводом к пространной беседе о Себе как о Хлебе жизни.

Начал Он эту беседу с того, что в ответ на вышеупомянутый вопрос упрекнул иудеев за то, что они во всем, даже в следовании за Ним, остаются рабами своей чувственности. Они ищут Христа не потому, что в совершенных Им чудесах уразумели благость Божию, подающую им вечные нетленные блага, а потому, что чудом, накануне совершенным, был утолен их голод, как остальными чудесами прекращались другие страдания тела. Но никто из них не заботится об удовлетворении потребностей духа, ради чего, собственно, Христос и пришел на землю.

Вы ищете Меня… потому, что ели хлеб и насытились (Ин. 6, 26). Этот упрек Господа направлен вообще и против всех тех, кто считает христианство ценным лишь постольку, поскольку оно полезно для благоустройства временной нашей земной жизни. «Старайтесь не о пище тленной», погибающей вместе с телом, «но о пище, возводящей в жизнь вечную», то есть о такой пище, которая пребывает вечно и вам послужит к жизни вечной.

Эту пищу даст вам Сын Человеческий, — говорит дальше Господь, — ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог (Ин. 6, 27). Бог Отец положил Свою печать на Сыне Человеческом, удостоверяя людей в том, что это их Жизнодавец, могущий даровать им эту пищу. Под этой печатью надобно понимать те знамения и чудеса, которые творил Христос по воле Отца.

Возбуждаемые упреком, иудеи сказали Ему: Что нам делать, чтобы творить дела Божии? (Ин. 6, 28), поняв, что в словах Господа содержится требование нравственных действий с их стороны, но непонятно каких. На это Господь вместо множества дел, какие они считали необходимыми творить ради богоугождения, с точки зрения закона Моисеева, указывает им на одно только дело: Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал (Ин. 6, 29). Это — главное богоугодное дело, без которого невозможна вообще богоугодная жизнь, ибо в нем, как в семени, содержатся все дела, благоугодные Богу.

Поняв, что Посланником Божиим Иисус называет Себя, иудеи отвечают, что для такой веры в Него, какую имели израильтяне в Бога и в Моисея, пророка Его, мало тех знамений, какие Он творит (см. Ин. 6, 30–31). Вот доказательство того, насколько ненадежна вера, основывающаяся только на чудесах: она требует все больших и больших чудес. И вот иудеи не довольствуются тем, что Господь Иисус напитал пять тысяч людей пятью хлебами, а требуют, чтобы Он показал им большее чудо, вроде, например, манны, которой Моисей питал их во время сорокалетнего странствования в пустыне.

На это Господь отвечает, что это чудо, совершенное Богом через Моисея, маловажнее того, которое теперь совершает Бог через Него — Мессию, давая им уже не призрачный хлеб, каким была манна, а истинный хлеб с небес. Этот хлеб дает жизнь миру (Ин. 6, 32–33).

Поняв слова Господа так, что Он говорит им о хлебе, хотя особенном и чудесном, но чувственном, иудеи выражают желание всегда получать от Него такой хлеб. В этом сказывается совершенно плотское направление их духа, вполне чувственное представление о Мессии.

Тогда Господь прямо и решительно раскрывает им учение о Себе как о Хлебе жизни, говоря, что этот Хлеб, сходящий с небес и дающий жизнь миру, — Он Сам, что приходящий к Нему не будет алкать, и верующийв Него не будет жаждать никогда (Ин. 6, 35). Со скорбью отмечает Господь, что иудеи не веруют в Него, но это не помешает осуществлению воли Отца Небесного через Него: все ищущие спасения через Него — «приходящие к Нему» (см. Ин. 6, 37) — станут наследниками основываемого Им Царства Мессии, все они будут воскрешены Им в последний день и сподобятся жизни вечной (см. Ин. 6, 40).

Иудеи недоумевают на это и с ропотом пересуживают между собой, как Иисус может говорить, что Он сошел с неба, когда они знают Его земное происхождение. Господь объясняет им их ропот тем, что они не находятся в числе тех избранников Божиих, которых Бог Отец Своей благодатной силой привлекает к Себе. Без этого благодатного призвания нельзя уверовать в посланного Им на землю для спасения людей Сына Его — Мессию.

Этой мыслью не уничтожается идея свободы воли у человека. «Отец привлекает тех, которые имеют способность, по их произволению, — говорит блаженный Феофилакт Болгарский, — а тех, которые сами себя сделали неспособными, не привлекает к вере. Как магнит привлекает не все, к чему приближается, а одно только железо, так и Бог ко всем приближается, но привлекает только тех, которые способны и обнаруживают некоторое сходство с Ним».

«Ропщите не на Меня, а на себя, — как бы так говорит Христос, — за то, что вы неспособны уверовать в Меня как в Мессию». Ибо все ветхозаветные книги свидетельствуют о пришествии Христа, и кто сознательно изучает их, тот не может не быть научен Богом и не принять посланного Им Мессию Христа. Научение от Бога — это не лицезрение Бога, ибо видел Бога Отца только Тот, Кто Сам от Бога, то есть Он — Христос. Научается как бы Самим Богом непосредственно тот, кто внимательно, с верой изучает Писание, ибо главный предмет Писания — Христос.

Я есмь хлеб жизни, — говорит о Себе дальше Христос (Ин. 6, 48). Хлеб жизни — хлеб живой, а не бездушный, какой была манна. Манна питала только тело, а потому те, кто ее ели, умерли. Хлеб же, сходящий с небес действительным образом, а не только видимым, как манна, таков, что ядущий его не умрет, но будет жить вовек (Ин. 6, 50–51). Этот хлеб… сшедший с небес (Ин. 6, 51), — Сам Господь Иисус Христос.

Еще более ясно и определенно говорит Господь дальше, что этот хлеб есть Плоть Его, Которую Он отдает за жизнь мира (см. Ин. 6, 51), имея в виду предстоящую Ему крестную смерть на Голгофе во искупление грехов всего человечества. Здесь, в связи с приближающимся праздником Пасхи, Господь учит о Себе как об истинном пасхальном Агнце, вземлющем на Себя грехи всего мира. Пасхальный агнец был только прообразом этого Агнца — Христа. Господь давал понять теперь Своим слушателям, что время прообразов проходит, ибо явилась Сама Истина в Его лице: вкушение пасхального агнца заменится в Новом Завете вкушением Тела Христова, принесенного в жертву за грехи всего мира.

Иудеи, правильно поняв слова Господа, пришли в недоумение и начали спорить между собой по поводу этих слов Господа: Как Он может дать нам есть Плоть Свою? (Ин. 6, 52). Очевидно, что они поняли эти слова именно буквально, а не иносказательно, как хотят понимать их современные сектанты, отрицающие причащение в качестве Таинства, подающего благодатное соединение со Христом.

И вот Христос, чтобы пресечь их спор, повторяет решительно и категорично: Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6, 53–54). Здесь Господь уже во всей полноте и ясности раскрывает Свое учение о необходимости для вечного спасения причащения Его Тела и Крови.

При исходе евреев из Египта кровью закланного тогда агнца помазывались косяки и пороги жилищ еврейских в знамение спасения первенцев их от руки Ангела-истребителя (см. Исх. 12, 7–13), а при заклании агнца пасхального при храме кровью его окроплялись роги алтаря, напоминавшие косяки и пороги еврейских жилищ. На пасхальной вечери эта кровь агнца символически заменялась вином.

Так как пасхальный агнец прообразовал Христа, как и избавление евреев из Египта было прообразом искупления мира, то в словах Христовых о необходимости для вечной жизни есть Плоть Его и пить Кровь Его надо видеть замену ветхозаветного пасхального агнца плотью Христовой и символического вина при пасхальной вечери — кровью Христовой. Это — Новая Пасха, которую Господь пророчески предызображает в этой беседе.

Смысл этих слов Христовых, следовательно, тот, что кто хочет усвоить себе искупление, совершаемое Христом в крестной смерти Его, тот должен вкушать Его Плоть и пить Его Кровь. Иначе он не будет участником этого искупления, не будет иметь в себе жизни вечной, то есть пребудет в отчуждении от Бога, что есть вечная смерть.

Тело и Кровь Господа, по Его словам, есть истинная пища и истинное питие (см. Ин. 6, 55), ибо только они сообщают человеку жизнь вечную. Это потому, что они дают вкушающему и пиющему самое тесное внутреннее общение со Христом, таинственное соединение с Ним (см. Ин. 6, 56). Через это таинство падшему грехом человеку дается, таким образом, прививка новой жизни.

Как садовник, чтобы сделать дерево плодовым, прививает ему отрасль другого плодового дерева, так и Христос, желая сделать нас причастниками Божественной жизни, Сам входит телесно в оскверненное грехом тело наше и полагает начало внутреннему преображению и освящению, делая нас новой тварью. Недостаточно для спасения только веровать во Христа: надо слиться с Ним воедино, пребывать в Нем, дабы и Он пребывал в нас, а это и достигается через великое Таинство причащения Тела и Крови Его.

Эти слова Господа были, однако, столь непривычны для слуха, что на этот раз не только враги Господа, но и несколько из учеников Его соблазнились, говоря: Какие странные слова! кто может это слушать? (Ин. 6, 60). Господь прочел их мысли и чувства и сказал: Это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? (Ин. 6, 61–62). Здесь Господь имеет в виду то, как соблазнятся они, когда увидят Его распинаемым на кресте.

Дальше Господь поясняет, как надо правильно понимать Его слова: Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (Ин. 6, 63). Это значит, что слова Христовы нужно понимать духовно, а не грубо чувственно, то есть так, как будто Он предлагает для вкушения Свою плоть, подобно мясу животных, снедаемому для утоления чувственного голода. «Мое учение, — как бы так говорит Господь, — не о мясах, не о яствах, питающих телесную жизнь, но о Божественном Духе, о благодати и о вечной жизни, которая устрояется в людях благодатными средствами».

Плоть не пользует нимало (Ин. 6, 63). Это сказал Он не о Своей плоти — отнюдь нет! — но о тех, которые Его слова понимают чувственно. «Что значит понимать чувственно? — говорит святитель Иоанн Златоуст. — Смотреть на предметы просто и не представлять ничего больше, вот что значит понимать чувственно. Но не так дóлжно судить о видимом, а надобно внутренними очами прозирать во все его тайны. Вот это значит понимать духовно». Плоть Христова, разобщенная с Его Духом, не могла бы животворить, но понятно, конечно, что в словах Христовых идет речь не о бездушной, безжизненной Его плоти, а о Плоти, неразлучно соединенной с Его Божественным Духом.

Но есть из вас некоторые неверующие (Ин. 6, 64). Конечно, трудно без содействия благодати Божией веровать в Божество само-уничиженное. Как видно дальше, в этих словах Господа заключается и первое Его указание на Иуду предателя.

Учение о святой Евхаристии было и будет всегда пробным камнем веры во Христа. Много есть людей, восторгающихся нравственным законом Христа, но не понимающих необходимости единения со Христом в этом великом Таинстве. Между тем без таинственного соединения со Христом, без привития Ему невозможно в жизни своей следовать и Его нравственному закону, ибо это выше естественных человеческих сил. Вот почему многие, как говорит Евангелие, после этой беседы отошли от Христа, тем более что эта беседа совершенно шла вразрез с чувственными представлениями иудеев о Мессии.

Тогда Господь, испытывая веру в Себя своих ближайших учеников — двенадцати, — спросил их, не хотят ли и они отойти от Него. Но в ответ Симон Петр от лица, конечно, всех остальных апостолов произнес великое исповедание веры в Него как Христа, Сына Бога Живого (см. Ин. 6, 69), — исповедание, которое мы всегда произносим теперь, читая молитву пред причащением: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси Христос, Сын Бога Живаго».

В ответ на это исповедание Господь сказал, однако, что не все двенадцать так веруют, что один из них — диавол, не в собственном смысле, а как враг Христа и Его дела. Этим Господь сделал предостережение самому Иуде, зная, как Сердцевидец, что тот замышлял предать Его.

На праздник Пасхи Господь не пошел в этот раз в Иерусалим, так как Иудеи искали убить Его (Ин. 7, 1), а между тем час крестных страданий Его еще не наступил.

Назад: Первая Пасха общественного служения Господа Иисуса Христа

Дальше: Третья Пасха общественного служения Господа Иисуса Христа