Глава 16. О странности семейных отношений. Десять заповедей эксперта при работе на месте преступления

Я давно обратил внимание на странный факт: большинство убийств приходится на выходные дни. Наверное, у кабинетных криминологов есть тому научное объяснение, а по мне так всё просто: в течение недели люди тяжело работают и нет у них времени на глупости.

Вот и в тот раз, субботним летним утром 2002 г., мы с коллегой стояли у раскрытой двери квартиры, расположенной на первом этаже старого дома в городе Рамат-Гане. Внутрь заходить не хотелось. Перекурив и переборов подступающую к горлу тошноту, мы стали одеваться. Комбинезон, бахилы на армейские ботинки, жилет с множеством карманов, две пары резиновых перчаток. Вошли, под ногами захлюпала кровь. Посреди совершенно пустой гостиной с отрешенным видом стоял знакомый следователь Рома. История, которую он рассказал, нас удивила – а мы слышали много историй.

Мужчина снял эту квартиру, чтобы его жене было где заниматься проституцией. Первый этаж, отдельный вход, жалюзи на окнах, мебели не густо: только рабочий инструмент – матрац. Утром он доставлял супругу на работу, днем привозил что-то перекусить, а вечером забирал домой.

Всё шло гладко, по-семейному, но в этот раз женщина что-то не поделила с клиентом, а тот взялся за кухонный нож. Попытка проститутки выбежать за дверь закончилась тем, что ей перерезали горло. В человеке около четырех с половиной литров крови, но картина была такая, будто в убитой ее было как минимум в два раза больше.

– Будь барышня не проституткой, а профессором… И если бы не суббота, – это были мысли вслух моего коллеги, – имели бы мы сейчас здесь начальников всех рангов и с пяток корреспондентов. А так – благодать!

Цинично, конечно, но правда. Мы никогда не бываем на месте преступления первыми. Ведь всегда есть тот, кто обнаружил труп и позвонил в полицию и в скорую. Полицейские из ближайшего отделения вызвали следователей. Пока следователи собирались, успели набежать любопытные. Соседи – само собой, как же без соседей. Следователи связались с региональной мобильной криминалистической лабораторией. И лишь затем наступает наша очередь, а ведь все, кто посетил место преступления до нас, – люди без крыльев. Они не летали над полом, а топтали его. Врачи скорой помощи оставили в квартире пострадавшей резиновые перчатки, а следователи – окурки в пепельнице и в мусорном ведре.

И если вы думаете, что это наша, местная проблема, вы сильно ошибаетесь. Я как-то слушал лекцию одного из светил криминалистики, профессора Генри Ли (Генри Чан-Ю Ли) из США. Так вот, всё это описание места преступления можно смело перенести в Америку с помощью копипаста, или Copy & Paste (японские коллеги говорят, что у них положение получше). С репортерами мы обычно как-то договариваемся, а с генералами приходится хитрить. Если высокий чин вместе со свитой не торопится дать нам возможность приступить к работе, мы надеваем противогазы, берем в руки баллоны с пахучей жидкостью и старший из нас спокойным голосом говорит: «Мы сейчас будем распылять на стены нингидрин, а он страшный канцероген. Прошу прощения, но респираторов для вас у нас нет».

Генералы быстро ретируются. Конечно, никакой нингидрин на такой ранней стадии мы не распыляем. Порядок работы установлен раз и навсегда и называется он «десять заповедей»:

1. Получаем вводную информацию от следователей: каков предполагаемый сценарий происшедшего.

2. Принимаем решения, какая часть дома (квартиры, гаража, кафе) для нас не существенна. Где мы можем разместить оборудование, не стерев следов?

3. Проводим микросовещание: с чем мы имеем дело? С какими поверхностями мы столкнемся? Распределяем обязанности.

4. Один член команды фотографирует место преступления, начиная извне, – так, чтобы на первом снимке был виден адрес. Далее – панорамные снимки: каждый последующий кадр захватывает кусочек предыдущего.

5. В это время напарник заносит в дневник всю известную первичную информацию и чертит от руки схему расположения комнат и мебели.

6. Выявляем предметы, работа с которыми предпочтительнее в лаборатории. Фотографируем их местоположение, описываем, пакуем в специальные картонные коробки и запечатываем.

7. Начинаем работу с полом с целью найти следы подошв обуви или отпечатки стоп босых ног. Фотографируем найденные следы.

8. Обрабатываем поверхности предметов, которые не будут отправлены в лабораторию (оконные рамы, дверные косяки, громоздкая мебель и т.д.). Фотографируем все следы, которые удалось найти.

9. Распыляем на стены нингидрин. Закрываем квартиру на пару часов и идем обедать.

10. Возвращаемся на место преступления и фотографируем проявившиеся отпечатки.

Работа с полом – самая трудоемкая и продолжительная часть «программы». Практически на всех местах преступления, куда мы прибываем, есть лужи крови. Чтобы не смыть следы вместе с кровью, ее надо зафиксировать слабым раствором кислоты и тем самым денатурировать белок крови. Затем на пол распыляется вещество темно-синего цвета – амидо-блэк, – которое окрашивает белок. А теперь всю мерзкую бурую жидкость, образовавшуюся на полу (кровь, кислоту, амидо-блэк), надо смыть большим количеством воды. Вода берется из ванной или кухни. А куда она девается? Куда ее сливать, как собирать? Мы пользуемся профессиональным пылесосом, всасывающим жидкость. Его быстро переполняющийся резервуар нужно опорожнять в туалете. В конце рабочего дня всё оборудование, включая детали пылесоса, промывается спиртом. Так выявляют следы в крови, которые иначе не видны во всех деталях.

Перед перерывом распыляем на стены нингидрин. Реакция нингидрина с аминокислотами достаточно медленная. За то время, что группа обедает, на стенах проявляется лишь незначительное количество отпечатков.

Через сутки их число существенно увеличивается. Поэтому во всех случаях, когда мы работаем с нингидрином, есть необходимость в повторном визите. Бюрократическая составляющая в работе очень велика и лишь растет год от года. Это называется контроль качества. По возвращении в лабораторию группу ждет непочатый край работы. Тут главное – как можно скорее обработать снимки следов, сделанные на месте преступления, и в цифровой форме передать их в базу данных. Сколько времени займет работа с вещественными доказательствами, которые ждут в коробках, предсказать трудно. Как правило, от пары дней до двух недель.

Хуже нет, когда за время недельного дежурства выпадает больше чем одно дело. В этом случае начальник лаборатории может и заменить уставшую пару на свежую.

Время подходило к полудню. Мы с коллегой переглянулись: обедать не пойдем, кусок в горло не полезет. Хотелось холодного пива. Все кафе в районе были закрыты – суббота, святой день, – поэтому утолили жажду теплой минеральной водой из пластиковой бутылки. Отдохнули с полчаса, перекурили и вернулись в квартиру. В районе Рамат-Гана высокая влажность – до моря всего четверть часа езды, – так что за время нашего перерыва кое-какие следы на стенах уже появились. Нам бы радоваться, но… «Но» состояло в том, что располагались эти следы чуть выше плинтуса, сантиметрах в двадцати от пола. «Ну и что?» – спросите вы. А то, что сфотографировать их можно было только в положении лежа на полу, залитом кровью.

– Не, все-таки не зря нам государство зарплату платит, – проворчал мой напарник.

Кинули на спичках, кому ложиться. Я проиграл. Вышел к машине, вернулся с несколькими картонными коробками, в которые мы обычно пакуем вещественные доказательства, подстелил их, взял фотоаппарат и лег. Вспомнил, при каких обстоятельствах приходилось последний раз лежать на полу на животе: лет десять назад, на курсе стрельбы. Есть такое упражнение – стрельба из положения лежа на спине, с перекатом на живот и обратно. Кстати, довольно забавно: стреляешь по тому, что видишь вверх ногами.

Каждый отпечаток следует фотографировать так, чтобы в кадре кроме него были видны: линейка, время, дата и место, имя эксперта. Снимок, где отсутствует хотя бы один из компонентов, не имеет юридической силы. У нас в чемоданчике есть специальные наклейки, на которых остается лишь заполнить пустые поля. Впоследствии снимки следов поступают в базу данных в формате 1:1 вместе с теми же данными, чтобы исключить любую путаницу при их хранении и поиске.

Любая идентификация, не важно чего, в принципе возможна в одном из двух форматов: один предмет (образ) с другим или один предмет (образ) со многими (помните: one to one и one to many?). В первом случае, например, у вас в кармане имеется яблоко, и надо сравнить его с другим, тем, что на столе. Во втором против яблока из кармана есть миллионы других, находящихся на овощном складе. В первом случае процесс идентификации быстрее и эффективнее, чем во втором. Что верно для яблок, годится и для следов рук.

В этот раз (и так случается часто) выявленные и сфотографированные отпечатки оказались плохого качества: частичные и немного смазанные. Проверка их в базе данных не дала результатов, но поймать убийцу помог анализ записей с камер наблюдения за дорожным движением.

По субботам трафик в большинстве городов страны более спокойный, ибо 25-35% населения страны соблюдают традиции и в шабат не ездят. Было несложно проследить перемещение транспортных средств в районе места преступления в нужный отрезок времени. В поле зрения следственной группы попали с десяток машин и мотоциклов. За вычетом тех, что принадлежали женщинам и пожилым мужчинам, осталось два автомобиля. По номерам транспортных средств выяснить владельцев и номера их мобильных телефонов – секундное дело. А мобильный телефон, даже в выключенном состоянии, – это маячок, по которому отслеживается путь владельца. Через день поисков полиция арестовала молодого араба из Яффо (район Тель-Авива). Удалось сравнить его отпечатки с теми, что были выявлены в квартире, и они совпали. Значит, тот субботний день 2002 г. был прожит не зря.

Назад: Глава 15. Дактилоскопия и ДНК-анализ: история взаимоотношений. Будущее дактилоскопии

Дальше: Глава 17. Нингидрин. Дело епископа Хеландера