Глава 4

– Черный чай, пожалуйста, – попросил Артем, откладывая меню. – Горячее мы закажем позже: я жду товарища.

– Как угодно, – кивнул официант. – Что-нибудь к чаю?

– Обойдусь, только чай.

– Сахар?

– Коричневый.

Официант кивнул и отправился за нехитрым заказом, возможно, ругая про себя невыгодного клиента, который явился в солидное заведение только для встречи: официант неплохо разбирался в людях и догадывался, что, несмотря на обещание, этот клиент ничего путного не закажет. Официант, возможно, злился, однако наемнику на его чувства было плевать. Убедившись, что чел ушел, Артем запустил смартфон, вставил в ухо наушник, зашел на сайт «Тиградком» и сразу же наткнулся на выпуск «текущей аналитики».

– «Кризис Дагни де Гир» продолжается! – бодро сообщил ведущий, глядя с экрана с таким восторгом, словно «кризис Дагни де Гир» гарантировал всем жителям Тайного Города закрытие долгов по ипотеке и бонусные мили от «Транс-Портал». – Как вы помните, сегодня утром Берегиня Всеведа жестко повторила требование Великого Дома Людь о выдаче на справедливый суд незаконнорожденной дочери великого магистра Франца де Гира, обвиняемой в непредумышленном убийстве феи Богданы. И вот новое заявление: всего несколько минут назад пресс-служба Темного Двора распространила официальное заявление Великого Дома Навь, требующее выдать на справедливый суд Дагни де Гир, незаконнорожденную дочь великого магистра Франца де Гира, обвиняемую в предумышленном убийстве мастера Барраги. Как все понимают, и зеленые, и темные намерены казнить Дагни, и перед несчастным отцом стоит непростой выбор: чье справедливое требование удовлетворить? О выборе Франца де Гира мы и поговорим в нашей программе. А пока позвольте представить вам первого гостя: детского психолога, специалиста по трудному возрасту и юношеским депрессиям, профессора Фанура Турчи. Фанур, здравствуйте…

– Артем? – вежливо спросил подошедший к столику чуд.

Не старый, лет под сто, не растерявший ни здоровья, ни силы, но много повидавший, о чем говорили многочисленные шрамы на лице. В отличие от чела, по случаю жары натянувшего легчайшие хлопковые штаны, кеды на босу ногу и тонкую сорочку, рыцарь остановил выбор на классическом костюме и даже не забыл о галстуке, что выдавало педанта. Или же он считал встречу важной.

– Это вы меня пригласили? – поинтересовался наемник, отключая смартфон и вынимая наушник.

Но руки не подал и не привстал.

– Меня зовут Морэл. – Рыцарь без спроса уселся напротив Артема. – Да, это был я.

– Вы сказали, что у вас очень важное, не терпящее отлагательств дело, связанное с… – А вот тут наемник сбился. Не специально – репетируя встречу, он проговаривал эту фразу ровным голосом, без запинки, но, вынужденный говорить с незнакомцем о любимой девушке, голос не удержал, – …связанное с гибелью Инги и Яны.

– Все так, – спокойно подтвердил чуд.

– Хотите продать какую-то информацию?

Оскорбительно поставленный вопрос должен был разозлить собеседника, поскольку вспыльчивостью славились выходцы из всех лож Ордена, и разозлил, однако Морэл сумел проглотить резкое замечание и поинтересовался:

– Почему вы грубите?

– Я… – Артем, не ожидавший от рыжего участливого тона, смутился. – Извините, Морэл, я… – Наемник на несколько мгновений отвернулся к залу, словно заинтересовавшись поведением бездельничающего официанта, но затем вновь посмотрел рыцарю в глаза. – Я часто срываюсь в последнее время. И ваш звонок… Я приехал сюда, но я не верю, что наша встреча приведет к какому-то результату. Поэтому злюсь… потому что все равно приехал.

– Почему вы мне не верите?

– Видимо, потому, что смирился с ее смертью. – Артем помолчал. – Хотя мне это не нравится.

Чуд кивнул, подтверждая, что услышал и принял извинения и объяснения, после чего вздохнул:

– Мне приходилось терять близких, Артем. Я не пытаюсь вас утешить или доказать, что мое горе сильнее, но прошу понять, что, когда живешь так долго, как мы, терять близкого особенно тяжело. Она уходит, а у тебя впереди еще десятки лет… без нее. Она уходит, а ты остаешься… В первые дни понимание этого факта сводит с ума так сильно, что возникает желание последовать за ней.

– А потом? – тихо спросил наемник, наблюдая, как приблизившийся официант расставляет на столике чайник и чашки.

– Потом это желание исчезает.

– Время лечит? – Артем жестом отослал официанта и сам наполнил чашки. Себе положил кусочек коричневого сахара, Морэл отказался.

– Именно.

– Я утешаю себя тем же, – мрачно ответил наемник.

– Это не утешение, – твердо произнес чуд. – Так будет.

– Постепенно я ее забуду…

– Нет, просто воспоминания перестанут вызывать боль, – уточнил Морэл. – Это другое. Поверьте, Артем, это совсем другое.

– Да, это другое, – помолчав, согласился наемник.

– Инга останется прекрасным видением, нежным призраком в глубине вашей души.

– Но не сегодня.

– Да, не сегодня. – Чуд понял, что пришло время переходить к делам, и потер руки. – Я испытываю…

– Неловкость? – попытался помочь наемник, но не преуспел.

– Не совсем… – Рыцарь покусал губу. – Буду откровенен, Артем, я испытываю перед вами чувство вины, поскольку это я подписал с Ингой и Яной их последний контракт.

Обдумывая, кто мог искать с ним встречи, наемник рассматривал такую версию и был к ней готов, однако правила требовали сыграть удивление, и чел прекрасно справился с задачей.

– Они не называли вашего имени, – произнес Артем, откидываясь на спинку стула и глядя на рыцаря совсем другим взглядом – куда более заинтересованным.

– Мы с девушками договорились хранить мое участие в тайне, поскольку… Видите ли, Артем, я… – Морэл вдруг понял, что ведет себя глупо: раз пришел, значит, должен говорить обо всем без утайки, иначе во встрече не будет никакого смысла. Он активировал «Навский оберег» и продолжил: – Я занимаю пост мастера Драконерии Ордена.

– На острове был дракон, – прищурился наемник.

– Мы его искали, – не стал скрывать Морэл. – Скажем так: Антрэя считали погибшим, но я думал, что его похитили, и нанял девушек, чтобы досконально разобраться в случившемся.

– У вас были подозреваемые в похищении?

– Теперь понятно, что Антрэя похитил Ярга.

– Теперь это понятно всем.

– Пожалуй… – протянул рыцарь, однако расслабиться ему наемник не позволил:

– Вы вели расследование втайне от Ордена. – Артем не спрашивал.

– Да.

– Почему?

– Из-за своего положения.

– А теперь обо всем рассказали?

– Нет, – без колебаний ответил чуд, глядя челу в глаза. – История расследования, которое вели Инга и Яна, все еще моя тайна.

– Почему? – На этот раз наемник удивился по-настоящему.

– Из-за нашей встречи.

Артем нахмурился. И жестом показал собеседнику, что хочет услышать объяснения.

– Скажите, что вы почувствовали, когда услышали, что это я нанял Ингу и Яну и отправил их на смерть? – спросил рыцарь, выдержав не очень долгую паузу.

– Ничего.

– Правда? – кажется, чуд обрадовался. Но не поверил: – Прошу, не лгите.

– Мы наемники, Морэл, риск – наша профессия, – жестко ответил Артем. – Нас могут убить в любой момент, это часть работы. Я не верил, что это случится, не хотел этого, и сейчас мне больно так, как никогда в жизни и, возможно, уже не будет, но если вы спрашиваете, обвиняю ли я вас в смерти моей любви, то нет, не обвиняю. А учитывая, что вы, возможно, поможете мне отомстить, мы еще и станем друзьями… Во всяком случае, добрыми знакомыми.

– Почему вы решили, что я помогу вам отомстить? – растерялся чуд.

– Потому что вы до сих пор не доложили руководству о своем расследовании, Морэл, а сейчас получается, что о своих расследованиях. Вы скрываете свои действия, а значит, вы чего-то боитесь. Очень боитесь, – веско произнес Артем, едва не гипнотизируя рыцаря взглядом. – И эти мои рассуждения заканчиваются одним-единственным выводом: вы поняли, кто виновен в смерти Инги и Яны, и этот кто-то сейчас в Тайном Городе, а точнее, в Ордене. – Наемник подался вперед. – Ведь так?

– Теперь я понимаю, почему вас считают лучшей командой Тайного Города. – Морэл нашел в себе силы улыбнуться. – Даже несмотря на то, что вы с Кортесом не обладаете магическими способностями.

– Расскажите, что не так с драконом?

– Вы и об этом догадались?! – воскликнул чуд.

– Я знаю, что его вернули в Орден, но больше об Антрэе ничего не слышно, – развел руками наемник. – Ни одного репортажа, ни одного упоминания. А значит, рассказывать о нем по каким-то причинам нельзя…

– Антрэя больше нет.

– Вы его убили?

– Пришлось, – мрачно объяснил рыцарь. – Антрэй обезумел.

– Как это случилось?

– Мы считаем, его свело с ума общение с Яргой.

– Ого! – Артем присвистнул. – Такое возможно?

– Как вы наверняка знаете, имя Ярга в переводе означает «Повелитель драконов», – произнес чуд, вертя в руке ложечку. К чаю он так и не притронулся. – Первого князя всегда сопровождали драконы, но то были дикие темные твари, которые вышли из того же смертоносного мира, что и сами навы… Вы знаете, как выглядит князь? Нынешний князь Нави?

– Приблизительно, – кивнул наемник, слегка вздрогнув, поскольку воспоминание было не самым приятным.

– Он почти такой, какими они выбрались из Тьмы, – процедил Морэл. – Остальные сменили внешность, но внутри остались такими же темными, а драконы, наши драконы – очень тонкие существа, они устанавливают с хозяином сильную эмоциональную связь, и вот ее Антрэй не выдержал. Связь с Яргой свела дракона с ума в буквальном смысле слова.

– Грустная история.

– Для меня она тоже стала неожиданной.

– Но она не могла вас напугать, – вернулся к делу наемник. – А значит, дело не в самом драконе, а… – Он прищурился. – Кто убил Антрэя? Я имею в виду, не эмоционально, с этим все понятно, а здесь, после возвращения? Кто его убил, когда стало ясно, что дракон сошел с ума?

– Гуго де Лаэрт.

«Ох!»

Однако внешне Артем остался спокоен.

– И что вам не понравилось?

Рыцарь покачал головой, показывая, что отдает должное аналитическим способностям собеседника, положил ложечку на блюдце и продолжил рассказ:

– В Драконерии служат увлеченные чуды, иначе нельзя. Мы воспитываем драконов, готовим их с того момента, когда они вылупляются из яиц, во время войны мы ведем их на смерть, но мы не бездушные твари, Артем, мы переживаем. Особенно в тех случаях, когда дракона нужно… забить.

– Понимаю.

– Я разрешил своим уйти, но сам остался. Гуго об этом не знал. – Морэл снова помолчал, переживая недавний, но очень страшный для него эпизод. – Я был там и все видел. Гуго действовал спокойно и хладнокровно, как на учениях: выбрал момент, нанес один удар… Все шло так, как должно было идти, но потом мастер войны подошел к еще дышащему Антрэю и вырезал его сердце.

Несколько секунд Артем молчал, обдумывая весьма странное сообщение, потом поднял брови:

– Сердце дракона является важным ингредиентом для какого-то аркана?

– В том-то и дело, что нет, – быстро ответил Морэл. – Клыки, кости, когти, шкура, рога – да, их используют во многих заклинаниях. Но сердце и прочие внутренности просто сжигают. Я слышал, что в некоторых культах за порошок из сердца дракона платили огромные деньги, но сейчас тех культов не осталось, а для классической магии чудов внутренности драконов бесполезны.

– Тогда в чем дело?

– В том, что сердца драконов когда-то использовали навы.

– «Когда-то» означает «не сейчас»? – уточнил наемник.

– Именно, – подтвердил чуд. – Я специально выяснил у мастера Хранителя Знаний. О самих арканах нам ничего не известно, поскольку навы их не строят уже тысячи лет, но легенды однозначно говорят о том, что сердца драконов темные применяли.

– Ах, вот в чем дело… – прищурился Артем. Фактически Морэл сказал, что в настоящее время Ярга прячется в обличье Гуго де Лаэрта, второго иерарха Ордена. Или же Гуго верно служит первому князю.

Впрочем, Гуго всегда был в хороших отношениях с Сантьягой и, возможно, выполнял его просьбу. Эту версию тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– Почему вы решили рассказать об этом мне?

– Потому, что не знаю, кому можно доверять, – честно ответил Морэл.

И наемник кивнул:

– Пожалуй.

Потому что сейчас было трудно понять, кому можно верить.

– Но это еще не все, – продолжил рыцарь, нервно поглаживая рукой столешницу. – Гуго прочитал какой-то аркан, и сердце Антрэя окаменело. – Морэл выдержал паузу. – И стало черным.

– То есть великий фюрер тебе велел больше нам лекций не читать и о том, как стать великим фюрером, не рассказывать? – переспросил Абажур, стараясь глядеть только на Копыто, но из-за нервов получалось на всех «студентов» сразу.

– Да, – подтвердил уйбуй, мысленно проклиная трусливого Кувалду, который усмотрел в этих идиотах опасных для себя претендентов на престол.

– То есть занятий не будет? – пискнул умный Шумер.

Остальные «студенты» посмотрели на Дурича высокомерно, давая понять, что Шумер дурак и ему только в песочнице «моря» из луж копать, но тем не менее переспросили:

– Не будет?

– У нас тут эта… форс-мажор, – выдал Копыто давно заготовленную версию. – Типа никто ни в чем не виноват, потому что образование прекратилось по грубому вмешательству органов и внезапному изменению законодательства.

– Чего? – не поняла Мамаша Дурич.

– Кувалде в голову стукнуло все поменять – и все поменялось, – перевел на понятный язык уйбуй.

– А ты…

– Я остался, как прежде, только сделать ничего не могу.

– Форс-мажор – понятно, – авторитетно изрек Абажур, поглаживая себя за портупею. – У меня как-то мотоцикл был с двигателем на форс-мажоре, так он, мля, из-под меня улетел сразу, и потом его только в человском фургоне нашли, в который он врезался, хорошо, что я тогда не пристегнулся и с ним не поехал.

– К мотоциклам не пристегиваются, – заметил Шумер.

– К тому – пристегиваются, – строго ответил Абажур, разглядывая руки нахала – вдруг он за ножом потянется, и дверь за его спиной – это уже просто так, в силу физиологии.

– Ни к какому не пристегиваются.

– Ты со мной поспорить решил?

Присутствующие на собрании Гниличи начали молча подтягиваться к авторитетному уйбую, демонстрируя развитое клановое самосознание. Заметившие маневр Дуричи стали прикрывать Шумера, хоть и плюгавого идиота, но все-таки своего. Копыто порадовался тому, что сородичи занялись привычным выяснением отношений и позабыли о нем… Но поторопился, потому что вредная Мамаша все испортила.

– Деньги где? – хмуро осведомилась она у Шибзича, и назревающая междоусобица молниеносно сошла на нет.

Когда в семье поднимались финансовые вопросы, все стремительно откладывали менее важные дела на потом, в точности как шасы. Только вот результаты у Шапок и шасов оказывались разными.

– Какие деньги? – Копыто попытался прикинуться дурачком.

– Которые ты нам должен.

– За что?

– За то, что не научил нас быть фюрершами, – резко выдохнула Мамаша.

– Фюрерами, – осторожно поправил ее Абажур.

– Этому тебя учить бесполезно, – отмахнулась мощная тетка Дурич.

Умный Копыто понял, что сейчас из него начнут извлекать честно заработанную наличность, и попытался вновь внести разлад в стройные ряды учеников.

– Кого из вас я должен был сделать великим фюрером? – поинтересовался он, разглядывая учеников.

– Меня, – тут же сообщил Абажур.

– Меня, – пискнул Шумер.

– Заткнись! – велел Абажур.

– Ты сначала деньги верни, а мы потом сами разберемся, кого ты не сделал великим фюрером и почему, – рассудительно произнесла Мамаша, возвращая себе контроль над разговором.

Терять честно заработанное уйбую не хотелось категорически, и он предпринял последнюю попытку отболтаться:

– С деньгами форс-мажор, сама видишь.

– Форс-мажор – это мотоцикл, – уверенно произнес Шумер, за что удостоился одобрительного похлопывания по плечу от Абажура. Приободрился и закончил: – Который уехал и врезался.

– Что сейчас и случится с Копытой, – добавила Мамаша, выразительно глядя на Шибзича.

– С Копыто, – поправил мощную тетку уйбуй, отступая к стене.

– Уже неважно, – хихикнул Абажур.

– А вдруг он их пропил? – предположил Шумер.

– Тоже неважно, – отмахнулась Мамаша.

– Это почему? – тревожно осведомился Шибзич.

– Потому что форс-мажорному мотоциклу новый топливный насос без надобности, – осклабился Гнилич.

И попытался вмазать коучу по физиономии.

– Осторожнее! Зубы выбьешь!

– Чем меньше зубов, тем лучше фильтруешь базар! – сообщил Абажур.

Кто-то обидно заржал.

Огнестрельного оружия у «студентов» с собой не оказалось, но в ножах недостатка не ощущалось, и Копыто понял, что даже возврат ученикам средств его, увы, не спасет. Впрочем, у прижатого к стене коуча оставался еще один выход: артефакт «Дырка жизни», создающий принудительный портал в приемную Московской обители, который ему отдал уйбуй Портупея в счет оплаты обучения. Копыто сначала не хотел брать товаром, разумно полагая, что остальные сородичи тоже начнут таскать ему не деньги, а добычу, а добычу по карманам не рассуешь, но потом согласился, рассудив, что столь полезный артефакт может пригодиться. И теперь нащупал его потными от волнения пальцами.

– Много ты нам крови попил, – ухмыльнулась Мамаша, поигрывая извлеченным из-под юбки тесаком.

– Кровосос, мля, – ощерился Абажур.

– Копыто стал вампиром? – привычно затупил Шумер, но он уже всем надоел.

– Лучше не надо, – произнес Копыто, находясь в секунде от активации «Дырки жизни».

– Это еще почему?

– Потому что школа закрыта, мля, – громко сообщил Иголка, в руках которого важно чернел «АК», а Контейнер жахнул в потолок из дробовика, тут же направил ствол на разгневанных учеников и весомо добавил:

– Родительское собрание кончилось.

– Это у них классный час, – поправил здоровяка Иголка.

– Хрен ли в нем классного? Час как час.

Иголка покачал головой, но поправлять приятеля не стал.

– Короче, вчерашние студенты, великий фюрер хочет, чтобы Копыто валил отсюда, а вы ему мешаете.

– Пусть сначала деньги вернет, – выдала Мамаша, но тесак за спину спрятала, чтобы не давать вооруженным сородичам повода для расстрела.

– Великий фюрер тебе ничего не должен, – наставительно произнес Иголка. – А вот ты ему должна налоги и все такое прочее.

– Зачем ему налоги?

– Чтобы он был великим фюрером.

– Наш замечательный Кувалда не может себе позволить править нищебродами, – добавил Контейнер. – Хотите суверенное фюрерство в нашей великой семье – платите постоянно и много.

– Мы о других деньгах говорим, – попытался объясниться Абажур, но был поднят на смех.

– Деньги – они одни, – убежденно сообщил ему Иголка, упиваясь тем, что может так нагло вести себя с дерзкими уйбуйями. – Деньги потому и называются деньгами, потому что они деньги. Других нет. Они одни.

– Их много, – уточнил Контейнер.

– У тех, кому повезло. Но конкретно вы, школота, валите отсюда, пока мы не разозлились.

Оспаривать распоряжение посланцев великого фюрера «студенты» не рискнули. Ругательства, конечно, прошипели, куда без них, однако ножи убрали и дружно покинули комнату, пиная на ходу стулья и предполагая отыскать подлого мотивационного лектора позднее.

– Спасибо, – с чувством произнес спасенный коуч, когда за неблагодарными учениками с грохотом захлопнулась дверь. – Я уж думал, что конец мне пришел.

– Концов лучше не поминай, – посоветовал Иголка. – А то и правда придет, и станешь потом для всех посмешищем.

Копыто, сообразив, какую глупость сморозил, мгновенно смолк.

– Там мотоцикл твой во дворе, – сказал Контейнер. – Мы присмотрим, чтобы ты уехал.

– Кувалда велел убедиться?

– Не хотим, чтобы тебя одноклассники прирезали, – хохотнул Иголка.

Крыть было нечем.

Уйбуй кивнул, быстро собрался, покинул комнату, в которой так и не обучился великий фюрер, а направляясь к мотоциклу, поинтересовался:

– Со мной поедете?

– Далеко? – осведомился Контейнер.

– На свободу.

– Можно подумать, тебя здесь связанным держат.

– Здесь мне дышать тяжело, – сообщил Копыто, прикладывая руку к груди. – Атмосфера ненависти и страха окутала наш Южный Форт, и кто-то пишет два миллиона доносов.

– У тебя совсем кукушку глюкнуло? – деловито поинтересовался Иголка. – Чем дичь всякую вслух высказывать, пошел бы к Кувалде прощения просить, глядишь, и не выгнал бы он тебя.

– Кого он выгнал? – изумился уйбуй. – Мля, Иголка, ты совсем рехнулся? Я свободен и отправляюсь зарабатывать огромные деньги.

– Станешь миллионером – звони, – предложил Контейнер. – А я пока уйбуем в нашей десятке побуду.

– Почему ты? – тут же встрял Иголка.

– А кто? – удивился здоровяк, важно поигрывая дробовиком.

– Я побуду.

– Ты не сможешь, – хмыкнул Контейнер. – Лучше я побуду, потому что я кому угодно вломить могу.

– Кроме меня.

– Как это, кроме тебя? – нахмурился первый претендент на вакантную должность уйбуя.

– А вот так!

И не дожидаясь, пока до здоровяка дойдет смысл ответа, Иголка вмазал ему прикладом «АК». Контейнер рухнул на землю, но вскочил на ноги настолько быстро, что Иголка даже не успел поздравить себя с победой. Вскочил и молча размахнулся дробовиком. Иголка принял удар на «АК», после чего бойцы побросали оружие и принялись лупить друг друга кулаками. Копыто ожидал, что массивный Контейнер быстро одержит победу над щуплым Иголкой, но скандалист оказался не так уж глуп и постоянно двигался, не позволяя здоровяку ни нанести мощный удар, ни приблизиться и взять в захват. Бойцы друг друга доставали, но издали и не очень сильно, и довольно быстро их физиономии покрылись синяками и ссадинами.

– Врежь ему!

– Иголка, не сдавайся!

– Контейнер, собака, я на тебя сотню поставил! Убей мелкого!

– Иголка, я на тебя поставил, сволочь!

Собравшиеся зрители принялись активно поддерживать своих фаворитов, образовался небольшой тотализатор, в котором приняли активное участие даже бывшие ученики, позабывшие о требованиях к мотивационному коучу.

– Привет, – лениво произнес вышедший на шум Лебра. Он привык, что во дворе Форта постоянно кто-нибудь кого-нибудь колотит или выясняет отношения иным способом, давно перестал обращать внимание на мелкие стычки, а вышел, потому что заприметил Копыто, за которого чувствовал некую ответственность.

– Что происходит? – поинтересовался шас, разглядывая мутузящих друг друга бойцов.

– Мое уйбуйство делят, – хладнокровно сообщил усевшийся в седло мотоцикла Копыто.

– Ты от него отказался? – удивился Лебра.

– Нет.

– Тебя понизил великий фюрер?

– Тоже нет, – ответил уйбуй, припоминая вчерашний разговор. Требование прекратить читать лекции и убраться в нем было, а приказа о лишении чина десятника – нет.

– Тогда что они делят? – в замешательстве спросил Лебра.

– Не знаю, – пожал плечами Копыто. – Но им нравится.

– Это я вижу, – хмыкнул шас.

Однако, получается, сглазил происходящее, потому что, едва Лебра закончил фразу, Иголка с Контейнером внезапно перестали драться, словно их выключили, несколько секунд тупо пялились друг на друга, затем подобрали оружие и потащились в «Средство от перхоти». Публика, поразмыслив, двинула следом.

– Вот так у нас всегда, – прокомментировал Копыто. – Ни черта до конца довести не можем.

– Уезжаешь? – продолжил расспросы Лебра.

– По делам, – коротко ответил уйбуй, не желая рассказывать иностранцу, что изгнан из Форта лично великим фюрером.

– Хочешь заработать сотню?

– Как?

– Нужно заехать в Зеленый Дом…

– Просто заехать? – перебил шаса дикарь. – Это я могу, давай сотню.

– …И передать моему дяде пакет, – закончил Лебра.

– С деньгами? – тут же сделал стойку уйбуй. – Лучше давай с деньгами, и не сомневайся: мне доверять можно.

– С документами, – хмыкнул шас. – Отвезешь?

– Конечно, – уныло вздохнул Копыто. – Сотня лишней не бывает… давай ее.

Но и тут не повезло.

– Дядя отдаст, когда все сделаешь, – строго сказал Лебра. – А пакет я сейчас вынесу, подожди.

Тысячи лет Тайный Город рос не только вверх и вширь, но и вниз, наполняя местные недра подвалами, погребами, потайными ходами, схронами и прочими объектами разной степени полезности. Чуть позже, когда вокруг поселения нелюдей появилось поселение челов, подземные работы не остановились, а приобрели еще больший размах, принявший в ХХ веке характер безумия. Под древним городом появилась не только канализация, частью которой стали несколько рек, но тоннели, бомбоубежища, военные бункеры, метро действующее, метро недостроенное и метро тайное. А вместе все эти творения рук, как человских, так и не очень, смешивались в самый запутанный на свете Лабиринт, подробной карты которого не было ни у кого… Ну, разве что у осов, старающихся быть незаметными жителей подземелий, охотников, собирателей и дрессировщиков гигантских крыс. Они путешествовали по всем закоулкам Лабиринта, знали все его тайны, заглядывали и в бункеры, и в метро, но с письменностью дружили не сильно, отдавая предпочтение устной поэзии, поэтому никто никогда не слышал, чтобы осы составляли карты подземных территорий Тайного Города.

Осы являлись верными вассалами Темного Двора, однако это вовсе не означало, что Лабиринт безраздельно принадлежал навам. Считалось, что границы подземных владений Великих Домов совпадают с зонами, которые они контролируют на поверхности, а нейтральные и запретные области остаются таковыми. И именно в одной из таких областей – в нейтральной, – на тупиковой, давным-давно заброшенной ветке метро, они и встретились.

Первым явился Сантьяга. Он создал портал к началу ветки, осторожно, стараясь не запачкать светлые туфли, вышел из вихря, остановился, недовольно огляделся, сдул с обшлага рукава пылинку, аккуратно перешагнул через кучу грязи, прошел ветку примерно до середины, остановился, по очереди осмотрел туфли, поморщился и вновь огляделся. Решил, что прибыл первым, повернулся, намереваясь выйти из тупика на куда более чистую ветку, и замер, услышав ехидный вопрос:

– Неужели я и в самом деле настолько хорошо прячусь?

– Вы прячетесь прекрасно, Франц… – Комиссар выдержал очень короткую паузу и добавил: – Вы позволите так вас называть?

– Вы всегда можете называть меня по имени, Сантьяга, – ответил чуд, медленно выходя из глубины тупика.

И неожиданно понял, что место, на котором нав «случайно» повернул обратно, оказалось самым освещенным во всей ветке.

– Я решил уточнить, поскольку нынешние отношения между нашими Великими Домами несколько натянуты, – объяснился темный.

– Не настолько, чтобы забывать о наших взаимоотношениях, – твердо ответил де Гир. – Во всяком случае, пока не настолько.

– Благодарю за эти слова, Франц.

– Не за что.

В отличие от нава, явившегося в подземелье в элегантном светлом костюме, великий магистр предпочел совсем неофициальный вид, остановив выбор на темных слаксах, темной футболке и короткой темной куртке. И прибыл один, хотя, договариваясь о встрече, Сантьяга сказал, что поймет, если де Гир появится в сопровождении телохранителей.

– Вижу, вы без охраны?

– Мне что-то грозит? – поднял брови Франц.

– Настали трудные времена, – развел руками комиссар. – Полные, увы, неприятных сюрпризов.

– Вы правы, Сантьяга: времена нынче такие, что сам факт нашей встречи вызовет подозрения. Вот я и решил не брать с собой телохранителей.

– Не доверяете даже им? – удивился темный.

– А вы? – грустно улыбнулся чуд.

Де Гир надеялся на честный ответ и не ошибся.

– Тех, кто безусловно важен для Великого Дома Навь, я давно перестал выпускать из Цитадели, – ответил Сантьяга, в упор глядя на Франца черными, глубоко запавшими глазами. – Риск слишком велик.

– Значит, мы понимаем друг друга.

– Более чем.

Мужчины помолчали, после чего де Гир тихо спросил:

– Я слышал, вы летали в Японию?

– Слуги Ярги убили оябуна Утаморо, – ответил нав. – И вырезали у него сердце.

– Ритуал?

– Полагаю, да.

– Какой?

– В США случилось большое побоище, истреблена группа челов, собравшихся на поздний ужин… Мы полагаем, они были каннибалами и, соответственно, низшими магами.

– Почему я должен об этом знать? – прищурился великий магистр.

– Их главарю вырезали сердце.

– Ритуал?

Комиссар развел руками:

– Советники Темного Двора отыскали в архиве упоминание аркана «Бессердечность».

– Что-то серьезное?

– Что-то странное… Это довольно мощный аркан, многократно усиливающий ярость дружественной армии. Он действенный, но кратковременный, и церемонию следует проводить непосредственно перед сражением.

– Ярга готовится к последней битве?

– Только вот школа Китано не на его стороне.

– Откуда вы знаете?

– Я уверен.

Франц кивнул, показав, что не особенно согласен, но доверяет мнению собеседника, и вернулся к теме:

– Что будет, если Ярга активирует аркан?

– Трудно сказать, – честно признал Сантьяга. – «Бессердечность» – очень старое заклинание, его точная формула утеряна, но «ласвегасы» уверены, что смогут засечь церемонию.

– Не сомневался. – Франц вздохнул. – К сожалению, мы по-прежнему не владеем инициативой и лишь отвечаем на удары Ярги.

– Нападать всегда легче.

– Впервые вижу, что вы не уверены в победе.

Отрицать очевидное нав не стал и скупо уточнил:

– Я знаю, что нужно делать. Но Ярга – тоже.

И не стал добавлять, что едва ли не впервые за многие тысячи лет встретил достойного противника.

– Он все-таки сумел уйти из тела Винсента Шарге? – угрюмо спросил де Гир.

– Увы, – вздохнул Сантьяга. – Мы считаем, что Ярга свободен. А точнее, что он где-то в Тайном Городе. – Нав выдержал паузу и уточнил: – В ком-то в Тайном Городе.

– В ком?

– Ярга совершенно точно находился в теле Шарге, когда явился на ваш суд, – продолжил темный. – И он совершенно точно не смог бы вырваться из Цитадели, в которую мы переместили тело Шарге из Замка.

Нав не сказал прямо, но Франц прекрасно понял, на что намекает Сантьяга: Ярга прячется в ком-то из чудов. Из тех чудов, что были в тронном зале во время суда. А там было очень много высших иерархов Ордена…

– Как много времени ему требуется, чтобы прыгнуть в другое тело? – хрипло спросил великий магистр.

– Мгновения.

– И никто ничего не заметит?

– Скорее всего, жертва на несколько секунд потеряет ориентацию, – рассказал нав. – Но ведь вы помните, что в тронном зале возникла суматоха, и…

– Я все помню, и я все понимаю, – отрезал де Гир. – Вы хотите сказать, что Ярга пробрался в Замок.

– И только после этого он отправил в Тайный Город Дагни, – мягко произнес темный. – На вас идет атака, Франц, но она координируется изнутри.

– Кем?

– Вы должны это выяснить.

– Но… – до великого магистра только сейчас дошло, к какому выводу его подталкивает Сантьяга. И вывод ему категорически не понравился. – Ярга не ограничится простым пребыванием в Замке.

– Я полагаю, что он обращает ваших подданных «Словом князя».

– Мы постоянно проводим проверки ауры.

– Значит, расследование необходимо начать с тех, кто проводит проверки.

Именно так…

Комиссар Темного Двора говорил абсолютно правильные вещи, но каждое его слово раскаленным металлом падало на душу де Гира, потому что за каждым словом стояла жизнь чуда. Хорошего чуда, вся вина которого состояла в том, что он – не по своей воле! – выслушал чудовищное «Слово князя». И чем дольше Ярга будет оставаться на свободе, тем больше рыцарей окажется на его стороне.

– Нужно торопиться, – произнес Франц.

– Согласен, – кивнул Сантьяга. – Все признаки говорят о том, что время главной битвы приближается.

– Вы ее приближаете.

– Каким образом? – заинтересовался темный.

– Выводите из себя зеленых.

– Всеведа бросается в атаку, в то время как я предлагаю компромисс.

– Не очень хороший, – обронил де Гир.

– Франц, я понимаю…

И тут великий магистр не выдержал.

– Нет, Сантьяга, вы не понимаете, – резко бросил чуд, сжимая кулаки. – И я не понимал… С самого начала я ни черта не понимал и лишь посмеялся над глупостью Ярги, решившего поймать меня в такую ненадежную ловушку, как чувства. Я вообще не верил, что еще способен испытывать какие-то чувства, тем более отцовские. Мне показали совершенно чужую девушку, о существовании которой я ничего не знал. Мне показалось, что я с легкостью ее осужу, но потом…

Де Гир резко выдохнул и отвернулся.

– Вы почувствовали родную кровь, – тихо сказал нав.

– Увы, именно так, вы правы: почувствовал родную кровь, – признался Франц. – Растерялся и до сих пор не знаю, как поступить.

– Дагни точно ваша дочь? – очень мягко поинтересовался темный.

– Да.

Короткий ответ оказался очень тяжелым, поскольку означал, что великий магистр Ордена будет до последнего вздоха биться за девушку, обвиняемую в убийстве нава.

– Вы ведь понимаете, что если насчет Всеведы мы еще можем сомневаться и спорить, действительно ли Берегиня продалась Ярге или ведет свою игру, в надежде переиграть первого князя, то с вашей дочерью все понятно: Дагни ему служит.

– Она не слышала «Слово князя», – ответил Франц. – Я лично проверил ее ауру.

– С одной стороны, это хорошая новость, – признал Сантьяга. – С другой – это означает, что Ярга не сомневается в ее преданности.

– Или «Слово князя» несовместимо с техникой Заклинателя.

– Или так, – помолчав, признал комиссар. А затем, после короткой паузы, произнес то, что де Гир боялся услышать: – Но Дагни убила Баррагу.

И этот вопрос им следовало обсудить здесь и сейчас, в заброшенной ветке московского метро.

В отличие от Терезы и большинства остальных помощников Ярги, Гранни ди Атура с детства знала, что она не такая, как все, и обладает силой, ставящей ее много выше большинства челов. И знала, что силу эту необходимо скрывать, чтобы не стать объектом преследования ни со стороны заурядных челов, ни со стороны враждебных «коллег». И еще знала, что где-то далеко-далеко есть удивительный Тайный Город, таинственное прибежище магов и чародеев, колдовской рай, переполненный настоящим волшебством.

Город, дорога в который для нее была закрыта – так ее убедили.

Гранни была ведьмой и дочерью ведьмы, взятой в оборот одним из шустрых шасов, зарабатывающим свои 300–600 % чистой прибыли на контрабанде магической энергии за пределы Тайного Города. Звали шаса Касат Кумар, и сначала его отношения с новым контрагентом были исключительно деловыми, а затем – так уж получилось – полный сил шас не смог устоять перед чарами красивой итальянки, наплевал на режим секретности, и через положенное время у неаполитанской ведьмы родилась красивая, улыбчивая девочка, которую назвали Гранни. Касат, надо отдать должное, подругу не бросил, помогал советами, деньгами, магическую энергию отдавал почти по себестоимости, часто появлялся в Неаполе, баловал дочку, но четко дал понять, что это максимум, на который может рассчитывать любовница, потому что из семьи шасов он не уйдет и полукровку не признает.

И за это Гранни отца возненавидела.

Не сразу, конечно, а когда подросла, превратившись из красивой куколки-девочки в очаровательную девушку-подростка, прекрасную, как роза, и колючую, как ее шипы. Когда поняла, что отец никогда не выведет ее в свет и не скажет с гордостью: «Моя наследница!», когда побывала в Тайном Городе из своих детских сказок – под видом обычной челы – и посмотрела, как живут нелюди. Когда окончательно осознала, что даруемое магией могущество не предназначено для полукровок и, каких бы высот она ни достигла, она все равно останется «наполовину челой» и будет стоять ниже чистокровных представителей древних рас.

Гранни все поняла, но была слишком умна, чтобы демонстрировать свою ненависть. И хотя отголоски бушующего внутри пожара изредка прорывались, Касат считал их проявлением подростковой дерзости и не сомневался, что характер дочери обязательно выправится.

Однако этого не произошло.

Точнее… Скорее всего, получилось бы так, как рассчитывал умный шас, но в жизнь в очередной раз вмешался случай: мать Гранни дерзко высушил обезумевший от жажды вампир, а Касат ошарашил дочь сообщением, что не собирается мстить.

«Как его найдешь, Гранни? Он давно сбежал из страны, а может, из Европы. Эти выродки не сидят на месте, и отыскать убийцу невозможно».

«Ты оставишь ее неотмщенной?»

«И тебе советую не тратить жизнь на бессмысленные поиски врага, – улыбнулся Кумар. – Помни о том, что нужно отомстить, и жди – возможно, подвернется случай».

«А если не подвернется?»

В ответ отец развел руками и предложил:

«Давай я расскажу, во сколько тебе будет обходиться магическая энергия и как правильно на ней зарабатывать».

Гранни внимательно прослушала небольшую бизнес-лекцию, несмотря на то что прекрасно знала от матери все коммерческие нюансы применения их необыкновенных способностей. Весьма жалкое, надо сказать, применение, поскольку главным требованием отца, то есть Великих Домов, было: «Не попадайся!» Не привлекай внимания. Не позволяй окружающим заподозрить твои невозможные способности. Таись и скрывайся. Играй роль неудачницы. Ее мать всю жизнь торговала мелкими предсказаниями, изредка специально давая неверные советы, чтобы не показаться чересчур осведомленной. Всю жизнь! Ни разу не сделала большую ставку, хотя в девяти случаях из десяти знала, какая лошадь придет первой. Ни разу не сыграла на бирже, хотя могла с высочайшей точностью предсказать недельное движение акций. Они с Гранни жили хорошо, не бедствовали, но и не шиковали.

Не привлекали ненужного внимания.

Что категорически не нравилось девушке.

Гранни пообещала отцу, что продолжит дело матери и не станет создавать проблем на ровном месте, но стоило Касату уехать, как девушка тут же провернула дерзкое ограбление банка, не забыв, правда, придать своей выходке реалистичный вид.

И это было только началом.

Через два дня после ограбления Гранни захватила одного из местных масанов и пытала его до тех пор, пока не выдавила из кровососа имя убийцы матери. После чего оставила кровососа подыхать на солнце и отправилась в Берн. Как выяснилось, в Неаполе «повеселился» «турист» из Швейцарии, которому сородичи запретили убивать поблизости от ковена. Гранни выследила его и выставила встречать рассвет, скопировав, сама того не зная, знаменитую казнь «Купание в лучах славы».

Отец ошибался: в поиске убийцы не было ничего сложного – достаточно лишь решимости и немного твердости.

Довольная собой Гранни вернулась домой, жить скучную жизнь, но ее судьба сделала очередной кульбит, поскольку «турист из Швейцарии» оказался одним из приближенных Ярги и разъяренные масаны потребовали мести. Точнее, сначала они перепугались, решив, что сородич стал первой жертвой «Похода очищения», а когда поняли, что ошиблись, осмелели и принялись искать обидчицу. Кульбит же заключался в том, что Ярга в это время пребывал в Швейцарии и приказал Схинки провести расследование. Орангутан без труда вышел на след Гранни, оценил ее потенциал как высокий, рассказал заурду о перспективной полукровке, и первый князь выкупил кровь юной итальянки у разозленных масанов. И ни разу об этом не пожалел, поскольку Гранни оказалась не только сильной, но и умной ведьмой и быстро доказала Ярге, что ее верность не требуется укреплять «Словом князя».

Некоторое время ди Атура находилась под крылом Терезы, изучая те разделы магии, которым Великие Дома запрещали обучать незарегистрированных колдунов, но вскоре Схинки понял, что двум амбициозным ведьмам в одном отряде не ужиться, и Гранни получила собственный проект.

– Ты обворожительно выглядишь, – облизнулся вышедший из портала орангутан, наделив встречающую девушку одной из самых умильных ужимок.

– Схинки, ты не меняешься, – рассмеялась Гранни.

– И голос чудесный, – вздохнул Схинки, беря ведьму за руку. – От твоего голоса у меня шерсть дыбом встает.

– И не только шерсть.

– Ты тоже заметила? – Он опустил взгляд на шорты. – Если мы думаем об одном и том же, то почему до сих пор не вместе?

– Схинки, почему заурд тебя не кастрировал?

– Ты смеешься? – изумился орангутан. – Как можно лишить планету столь необыкновенно мощного либидо?

– Это и есть ответ на мой вопрос?

– Ваша человская жизнь трудна и наполнена невзгодами, кто-то должен привносить в нее светлый луч.

– «Кто-то» – это ты?

– Хочешь попробовать?

Они покинули комнату порталов и шли по коридору здания. А поскольку база ди Атуры не оснащалась ни кольцами, ни веревками, ни перекладинами, которые могла использовать обезьяна, двигались они не быстро.

И за руки больше не держались – ведьма освободилась почти сразу.

– Как думаешь, заурд обидится, если я тебя кастрирую? – поинтересовалась Гранни в ответ на очередное, давным-давно набившее оскомину предложение орангутана.

– А ты сможешь?

– Мне будет стыдно, но я это сделаю.

– Женщины, женщины, женщины… – Схинки состроил грустную гримасу, покрутил головой, словно говоря: «Ну, как так можно со мной, с таким красивым?» – и неожиданно перешел на деловой тон: – Твои челы готовы?

– Я отобрала лучших, – в тон ему ответила ведьма. – Хочу показать товар лицом.

– Ты верно поняла: это в том числе экзамен, – усмехнулась обезьяна.

– Я достаточно умная девочка.

– И красивая.

– Не начинай.

– И в мыслях не было… – орангутан хихикнул: – Нет, вру: в мыслях было, но работа есть работа, и она – прежде всего.

– На что ты хочешь посмотреть сначала?

– На големов.

– Тогда нам сюда.

Закопанная в песок Сахары база производила аскетичное до мрачности впечатление, и Схинки всегда поражало, как жизнелюбивая, обожающая роскошь Гранни уживалась с темными коридорами, лишенными украшений стенами и простой, как гроб, мебелью? Тем не менее уживалась, и ее, во всяком случае, внешне, абсолютно не беспокоило унылое окружение, и в конце концов орангутан пришел к мысли, что колдунья попросту увлеклась порученным делом.

Проект «Дикие персы», который Ярга считал одним из приоритетных, был уникален даже по меркам Тайного Города и представлял собой создание мощных боевых големов с удаленным управлением. Собственно, големы – искусственные существа, жизнедеятельность которых поддерживалась магической энергией, были известны давно, применялись повсюду, в том числе в военных целях, и ни у кого не вызывали удивления. Однако, несмотря на тысячи лет развития, мастерам так и не удалось создать для кукол полноценный мозг. Переусложнение магической системы всегда приводило к провалу, и потому перед големами до сих пор ставили достаточно простые задачи: убраться в заданных помещениях по заданному алгоритму; сидеть в засаде, пока не появится грабитель, и обезвредить его; убить всех, кто встретится на поле боя. Разумеется, некоторым куклам доставались мозги получше, еще существовали уникумы, дефекты сборки которых приводили к удивительным результатам, интеллектуально поднимающим их над собратьями на недосягаемую высоту. Но «средняя температура по больнице» была унылой, и големы, несмотря на прекрасные физические характеристики, рассматривались лишь в качестве вспомогательной силы.

Но благодаря полученным в Железной Крепости знаниям Ярга научился на время перемещать сознание оператора в искусственную сущность и тем многократно усиливать боевой потенциал ненастоящих существ.

– Как тебе мои ребята? – спросила Гранни, когда они спустились на нижний уровень и остановились перед рядами кукол.

– Красавцы, – не стал скрывать орангутан.

– Согласна, – улыбнулась ведьма и машинально погладила ближайшего голема по выпуклым мышцам бедра.

Схинки открыл рот, чтобы выдать очередную скабрезность, но передумал, вздохнул и отвернулся.

Искусственные существа производили сильнейшее впечатление, и даже неподвижные големы в буквальном смысле слова источали ауру силы. Опробовав в деле различные варианты построения кукол, Ярга остановил выбор на схеме массивного, но быстрого человекообразного приблизительно трех ярдов ростом, с короткими рогами, шипами на предплечьях и костяшках пальцев и мощными ногами. С огнестрельным оружием огромные куклы управляться не могли и получили специально изготовленное холодное: гигантские сабли, булавы, копья и щиты, а кроме того, были вооружены магическими браслетами и перстнями с «Эльфийскими стрелами», «Шаровыми молниями» и другими боевыми арканами.

– Неплохо.

– К сожалению, в реальном деле мы до сих пор их не использовали, – вздохнула Гранни. – Ради режима секретности приходилось показывать мелких.

«Мелкие» – с десяток големов, имитирующих необычайно мускулистых мужчин, скромно стояли в углу ангара, одним своим видом давая понять, что являются нелюбимыми аутсайдерами. Хотя на боевиков Томми они произвели сильнейшее впечатление.

– В ближайшее время «мелкие» тебе не понадобятся, – пообещал Схинки, и у ведьмы вспыхнули глаза.

– Начинается?

– Можно сказать и так.

– Что будем делать?

– Проводи меня к операторам.

– Конечно!

Гранни поняла, что вредная обезьяна ничего не скажет, и поторопилась подчиниться, поскольку это был самый быстрый и легкий способ услышать сообщение, с которым Схинки прибыл на базу. Они вышли в коридор, на лифте поднялись на один из верхних этажей и вошли в совещательную комнату, в которой ведьма приказала собраться операторам – молодым челам обоего пола. При появлении начальства они дружно вскочили на ноги, тут же уселись, получив соответствующее разрешение, и молча уставились на Схинки. Хихиканья и шуток не было, поскольку орангутан появлялся на базе не в первый раз и к нему успели привыкнуть.

– Я рад вас видеть, – произнес Схинки, усаживаясь на кафедру и обводя операторов внимательным взглядом. – Я следил за вашими успехами на тренировках и учебно-боевых заданиях. Я видел, как вы набираетесь опыта и мастерства, как становитесь великими воинами и с каким нетерпением ждете возможности проявить себя в настоящем деле.

По залу прошелестел шепоток: операторы поняли, с какой новостью явился орангутан, и не сдержали тихих, но радостных замечаний.

– Вы догадались правильно, – кивнул Схинки. – Рано или поздно учеба заканчивается, и приходит время проявить себя и показать, на что вы действительно способны. Вас ждут великие дела, но прежде, чем мы займемся ими, придется пройти последний экзамен. Опасный, но интересный. Я лично буду за ним наблюдать.

– Никак не решите, где провести первый день осени? Как встретить наступление сентября и не пожалеть об этом? Вы еще сомневаетесь? Отриньте сомнения и закажите столик на первое грандиозное шоу предстоящего сезона – «Танго желтых листьев»! Наша любимая «Ящеррица» не перестает удивлять, и на этот раз вы станете свидетелем и участником великолепного праздника, позволяющего насладиться наступающей осенью и не жалеть об уходящем лете! Вас ждут танцующие тризайские богомолы – исключительно самцы, уникальное пение колчедонской сирены, а украшением шоу станет…

Сидящий за стойкой бара Артем наконец-то дозвонился по нужному номеру и отвернулся от монитора с настырной рекламой:

– Плиций, привет.

– Артем, – промурлыкал ко́нец. – Как твои дела?

– А как твои дела?

– Именно так, как значится в отчете, который я выслал неделю назад, – продолжил мурлыкать конец. Похоже, он был не один. И, возможно, в ванне. – Тот отчет не изменился, а следующий будет, когда завершится очередной квартал.

Плиций Сива управлял принадлежащим наемникам отелем, расположенным на карибском острове… который тоже принадлежал наемникам… так же, как подлинные, сертифицированные историками останки средневекового испанского галеона, лежащие на берегу и служащие идеальной приманкой для туристов. Раскрученный курорт требовал постоянного внимания, которое наемники, в силу профессии, уделять не могли и потому обратились за помощью к профессионалу. И не ошиблись, поскольку Плиций утроил доходы, выведя отель в топ-5 мест отдыха на Карибах.

Плиций одним из первых выразил соболезнования по поводу гибели девушек, лично прилетал в Тайный Город, чтобы поддержать друзей, поэтому его нынешний тон Артема не покоробил: чел прекрасно понимал, как легкомысленные концы смотрят на мир, и не требовал от Плиция больше, чем тот мог дать.

– Я не о деньгах, – поморщился Артем. – Кортес не объявлялся?

– Нет.

– Сообщений от него не было?

– Нет.

– Ты сам к нему обращался?

– Написал пару электронных писем.

– Он их открыл?

– Нет.

– Черт. – Наемник вздохнул и добавил к высказыванию пару крепких словечек.

– Вы расстались? – осторожно поинтересовался конец, только сейчас сообразив, что один из двух еще живых владельцев острова не может отыскать второго из двух еще живых владельцев острова и это, наверное, не очень хорошо. – Ты знаешь, что написано в его завещании?

– Плиций!

– Я просто спросил.

Обижаться на него не было никакой возможности.

– Несколько дней назад Кортес сказал, что хочет побыть один, и с тех пор я не могу его найти, – рассказал Артем. – Впрочем, искать я его начал только что, и ты первый, к кому я обратился.

– Звонил ему?

– Конечно.

– И он не ответил?

– Как ты догадался?

– Я с детства отличаюсь смышленостью, – не стал скрывать Плиций, затем его голос стал невнятным, словно конец прикрыл микрофон пальцем, прозвучала фраза: «Милая, не так активно, я не хочу, чтобы все закончилось во время делового разговора», после чего конец продолжил: – Я достаточно хорошо знаю Кортеса, чтобы сказать: если он решил спрятаться – он спрячется так, что даже Темный Двор его не отыщет.

– Кому ты говоришь? – хмыкнул Артем.

– Тому, кто не знает, что делать, – тут же отозвался Плиций и вновь попал в точку, поскольку наемник и в самом деле пребывал в растерянности.

– Если Кортес проявится, скажи, что я его ищу.

– Договорились.

– И привет подружке.

– Кому? А… – Плиций рассмеялся и прикрыл микрофон. Но прикрыл небрежно, потому что Артем услышал:

«Дорогая, как тебя зовут?»

«Минни…»

«Тебе привет от Артема».

«От кого?»

«Неважно».

Наемник вздохнул и нажал на «отбой».

Что бы ни случилось, концы всегда остаются концами.

А он – наемником.

Если дружеская поддержка Биджара вывела Артема из спячки, то встреча с Морэлом стала для него настоящим допингом и вернула в привычный жизненный ритм. Наемнику требовалась работа, опасная и любимая работа, чтобы справиться с происходящим и стать собой, и Морэл ее подбросил. А особенную прелесть добавлял тот факт, что появилась реальная возможность расплатиться за смерть любимой. Артем прекрасно понимал, что месть не вернет Ингу, но отказываться от нее не собирался. Потому что месть – это не возможность возвратить ушедших, а надежда вернуть себя. Получится или нет – неизвестно, у всех по-разному, но пока не сделаешь, не узнаешь. А значит, нужно сделать.

Нужно дать сдачи.

Поэтому наемник искал напарника: ведь Кортесу тоже требовалось вернуться в привычный мир, однако тот, похоже, слишком хорошо спрятался и пока не желает обретать себя.

«Жаль, но придется справляться самому…»

– Скучаешь?

Задумавшийся наемник не заметил появления на соседнем табурете Шапки и, услышав произнесенный мужским голосом вопрос, едва не свалился на пол.

– Копыто?

– А кто еще? – осклабился дикарь.

– Ты бы еще спросил, что я делаю вечером, – выдохнул Артем. – И назвал свою цену.

– Смотря за что, – деловито отозвался уйбуй. – Хочешь меня нанять?

Шутки Копыто не понял, поэтому развивать тему наемник не стал, чтобы не выводить из себя дикаря.

– Он тебе мешает? – поинтересовался подошедший бармен, естественно, конец, которого звали Куций Чейз. Весь Тайный Город знал о трагедии Артема, сочувствовал ему, и конец не был уверен, что наемнику понравится общество навязчивого Шапки. – Если хочешь, я позову охрану.

– Все в порядке, – улыбнулся Артем.

– Как я могу помешать, в натуре? – изумился Копыто, когда бармен отошел. – Я ведь известный мотивационный специалист…

– Кто? – удивился наемник.

– Я знаменитый коуч личностного роста, мотивационного наступления и профессионального социализированного решения частных проблем, – гордо сообщил дикарь, взглядом намекая, что Артему следовало бы угостить столь значимую персону стаканчиком виски. – Ты извини, что я вот так, без предварительного звонка, но я тебя увидел и сразу понял, что должен с тобой поговорить. Первые полчаса бесплатно. Ты получал мой имейл? Ты согласен, что в твоей ситуации нужно смотреть вперед и мотивироваться с удвоенной силой?

– Мля, Копыто, я тебя сейчас пристрелю, – проворчал наемник.

Хотя в действительности не испытывал желания никого убивать. Во всяком случае пока.

– У тебя есть оружие или дать? – осведомился вновь оказавшийся поблизости Куций.

– Не надо ему ничего давать, – с тревогой произнес дикарь. – Кто тебя вообще сюда звал? Лучше налей.

– За чей счет?

– Потом разберемся.

– Может, все-таки выгнать его?

Артем помолчал, прислушиваясь к ощущениям, и неожиданно понял, что глупый Шапка стал идеальным маркером произошедших с ним изменений: еще вчера он не задумываясь прибил бы идиота, а сегодня отнесся к его словам… Нет, не спокойно, но не морщась от кровоточащей на душе раны. Копыто стал проверкой, Копыто показал, что помощь Биджара и разговор с Морэлом действительно работают, поэтому наемник покачал головой:

– Пусть остается и… налей ему стаканчик «бима». От меня.

– Вот это дело, – повеселел дикарь, а заполучив пойло, махнул его одним глотком. – Твое здоровье!

И рыгнул, заставив наемника и конца поморщиться. Впрочем, в привычной повседневности Артема, в которую он так хотел вернуться, Красные Шапки были обязательным пятном.

– Поговорим о том, куда я могу тебя мотивировать, – продолжил дикарь, решив, что потенциальный клиент достаточно размяк и нужно брать быка за рога. – Как ты оцениваешь свой личностный рост: низкий, средний, высокий или незаметный?

– Красиво поет, – оценил бармен. – Необычно для них.

– Где ты этого поднабрался? – осведомился Артем, полностью согласный с замечанием конца.

– Читал умные книжки, – важно ответил Копыто.

– По решению суда? – хихикнул Куций.

– По собственному желанию, – соврал уйбуй. – У нас, у коучей, так принято: читать умные книжки. Потому что имеется необходимость роста и укрепления фундаментальности.

– То есть ты прятался от сородичей, телефон у тебя разрядился и тебе на глаза попалась какая-то мутная книженция? – проницательно спросил наемник.

Куций вновь хихикнул.

– Не «какая-то мутная книженция», а серьезное исследование, – ответил Копыто, не торопясь тем не менее демонстрировать собеседникам брошюру, которую носил в нагрудном кармане. – А потом я еще скачал ворованную лекцию одного мощного тренера оптимизации личностных мотиваций на каком-то стадионе и понял, что могу делать лучше.

– Неужели?

– Во мне заложены неизведанные запасы оптимизма и уверенности в будущем. Я стану ими делиться и много заработаю.

– Уже пробовал?

– Пробовал, – сознался Копыто. – Только меня за это Кувалда из Форта выгнал.

И отвернулся, надеясь, что Артем и Куций правильно поймут смысл возникшей паузы. И не ошибся: на этот раз бездомного дикаря решил поддержать Куций.

– Выпей за счет заведения. – Заслушавшийся бармен смахнул с глаз слезу и наполнил стакан виски. – Копыто, умоляю, выпей и продолжай. Эта трагическая история непонятого мотиватора войдет в мои анналы…

– Теперь мне придется тебя пристрелить, – хмуро произнес уйбуй, раздумывая, брать халявный виски у произносящего странные слова бармена или не позориться.

– За что пристрелить? – не понял Куций.

– За анналы.

– Я в хорошем смысле.

– Я тоже. Дробовик плохого не сделает.

– Копыто, тебя никто не хотел обидеть, – твердо заверил его Артем. – Анналы анналам рознь, так что бухни и продолжай.

– Ну-у-у… продолжать особо нечего, – уйбуй поколебался, но все-таки выпил следующую дозу, повеселел и заулыбался. – Я в Форте курсы устроил, думал поднять копеечку, но Кувалда прознал и закатил мне форс-мажор по самые скандалы.

– Чему учил на курсах?

– Как стать великим фюрером.

Бармен молча повалился под стойку.

– Ты вроде не великий, даже не фюрер, – заметил наемник, в точности скопировав интонацию настоящего великого фюрера.

– Так в этом дело: не все становятся великими фюрерами, но все знают, как это сделать, – как маленькому, объяснил Артему уйбуй, недоумевая, куда делся конец. – Только одни это знают бесплатно, а я – за деньги. В смысле, те, кому я рассказываю, знают теперь это за деньги. Только я до конца не успел рассказать, потому что Кувалда забоялся, что, когда я всем расскажу, неизвестно что случится, и велел мне убираться, поэтому по Форту теперь бродят недоделанные великие фюреры, у которых я забрал деньги…

– У вас опять междоусобица? – догадался наемник.

– Не знаю, я ведь уехал.

– Ты молодец.

– Конечно… – Дикарь вновь поискал глазами бармена, вновь не нашел и совсем загрустил. – Только вот бизнес временно не работает, потому что те, кому я мотивацию поднимал, сейчас злые, а других я еще не нашел. Нальешь стаканчик?

– Чем сейчас занимаешься? – поинтересовался наемник, проигнорировав просьбу.

– Выполняю важное поручение.

– Бухаешь?

– Не, бухаю я потому, что сюда заехал случайно, – объяснил Шапка. – А поручение у меня в Зеленый Дом, куда я еду поступать.

– На первый курс? – молниеносно среагировал Артем.

– Чучелом? – заржал выбравшийся из-под стойки Куций. – Или кормом морянам?

– На работу поступать, – с достоинством ответил Копыто, после чего поднялся и, не прощаясь, направился к дверям.

Куций занялся подошедшим к стойке клиентом, а наемник достал из кармана смартфон и прочитал пришедшее с неопределившегося номера сообщение:

«У тебя может появиться могущественный должник».

А поскольку Артем не был подписан на ежедневную рассылку мотивационных предсказаний, получалось, что кто-то предлагал серьезную работу.

«Кажется, камешек, сорвавшийся с горы во время встречи с Морэлом, вызвал целую лавину событий…»

Из всех семей Тайного Города, а точнее, из всех рас, чья генетика принципиально отличалась от господствующих на планете челов, масаны были наиболее странными… и это еще мягко сказано, поскольку речь шла о самых настоящих вампирах, одержимых жаждой убийства кровососах.

Племя ночных охотников имело мало общего с царящими среди современных челов представлениями: вампиры не являлись нежитью, не обращали в себе подобных, но опасались чеснока, серебра, боялись солнечного света, а главное – считали себя хищниками и вели себя как хищники, не скрывая генетического презрения к пище.

А пищей для них были все, кроме навов.

Несколько сотен лет назад кровососы всерьез размечтались о мировом господстве, сорвались с поводка, на котором их держали маги, и устроили грандиозную охоту по всей Европе, наводя ужас на обычных челов и даже угрожая Великим Домам. Некоторые масаны до сих пор вспоминали те времена с восхищением, искренне восторгаясь яростными предками, едва не изменившими ход истории, однако о том, чем все закончилось, вампиры старались не говорить, не желая лишний раз позориться. Грандиозная охота завершилась не менее грандиозным разгромом, в результате которого радикальные масаны рассеялись по Земле, таясь и питаясь челами так, как их черной душе было угодно, а благоразумные приняли Догмы Покорности и осели в Тайном Городе на правах вассалов Темного Двора. Обычно вассальные семьи использовали магическую энергию Источника своего Великого Дома, но вампиры были чужими всем, и темным их отдали только потому, что кровь навов являлась для них смертельным ядом.

И все эти столетия ветви семьи Масан люто враждовали между собой.

Мятежные кровососы то и дело устраивали налеты на Тайный Город, безжалостно истребляя и его жителей, и обычных челов, словно в отместку за то, что те живут рядом с нелюдями. В ответ следовали «Походы очищения» – кровавые экспедиции, в ходе которых навы и верные им масаны вырезали целые ковены мятежников. Долгое время жестокий статус-кво сохранялся в неизменном виде, поскольку нападения радикалов не могли поколебать Великие Дома, а ответные акции всегда оказывались точечными и не были в состоянии решить проблему мятежников, но недавний разгром давал надежду на то, что большей части радикалов удастся навязать принятые в Тайном Городе правила.

– Как вам вино? – поинтересовался комиссар Темного Двора.

– Неплохо, – кивнул гость.

– Не слишком терпкое?

– По мне – все хорошо, особенно послевкусие.

– Ежевика.

– Чуть-чуть недозрелая. – Гость повертел в руке бокал с темно-красным напитком. – И в этом прелесть.

– Я знал, что вам понравится, Захар.

– Вы слишком хорошо меня изучили.

– Надеюсь, вы не в обиде.

– Ни в коем случае, ведь я тоже знаю ваши любимые вина, комиссар, несмотря на то, что их много.

Мужчины рассмеялись.

Сегодняшним собеседником Сантьяги был Захар Треми, епископ клана, убежденный и преданный сторонник Темного Двора, за голову которого кардиналы мятежных кланов предлагали огромную награду, так и не нашедшую своего обладателя.

Захар был одним из тех вампиров, кому комиссар доверял безоговорочно и к кому мог обратиться с любой просьбой.

– Еще вина?

– Благодарю.

Сантьяга подлил в бокал гостя красного и вновь вернулся к благодушному созерцанию открывающегося из распахнутого окна вида: магический портал выходил на Тихий океан, а поскольку в тех местах уже наступила ночь, сидящие в креслах мужчины с восхищением любовались звездным небом и с удовольствием вдыхали свежий морской воздух.

– Днем здесь смотреть не на что: только волны, – произнес Сантьяга, задумчиво глядя на далекие светила. – А ночью океан преображается, и его гладь впитывает небо вместе со всеми его тайнами.

– Вы никогда не задумывались над тем, что Большую Дорогу можно открыть, прыгнув в отражение неба? – вдруг спросил Захар.

– Мы пробовали разное, – скупо ответил нав. Секрет удивительного заклинания, открывающего магический переход в иные миры, был давно утерян, и, вспоминая о нем, Сантьяга всегда становился грустным. – На свете не осталось способа, который бы мы не применили, но, увы, безрезультатно.

– Жаль, – вздохнул вампир, делая маленький глоток вина. – Но вряд ли вы позвали меня для того, чтобы обсудить вечную красоту далеких звезд.

– Не только для этого.

– Не сомневаюсь. – Захар заложил ногу на ногу, но несмотря на то, что речь наконец-то зашла о делах, к комиссару не повернулся, продолжил смотреть в окно. – У вас проблема?

– Не с масанами.

– Я знаю, – жестко усмехнулся Треми. – Наши мятежные друзья еще долго не смогут стать источником головной боли.

– Вы слышали о «кризисе Дагни де Гир»? – поинтересовался комиссар.

– В Тайном Городе о нем слышали все, – чуть удивленно отозвался епископ. – Я в последнее время редко бываю в Москве, но за новостями слежу.

– Что скажете?

– Говорят, Дагни красотка.

– Она весьма привлекательна, – подтвердил нав.

– Красотка, да еще из хорошей семьи… – Захар покачал головой. – Она вызывает не только праведный гнев, но и неосознанное сочувствие. Темный Двор получит удар по репутации в любом случае: и казнив девушку, и сохранив ей жизнь, так что, на мой взгляд, кризис куда сложнее, чем кажется.

– Вы даже не представляете, насколько сложнее, – кивнул комиссар.

– Вы уверены, что именно Дагни убила Баррагу?

– Вне всяких сомнений.

– По чьему-то приказу?

– Этого мы не знаем.

Кодекс Тайного Города освобождал наемника от ответственности за совершенные преступления, логично предлагая наказывать заказчика, а не исполнителя. Однако мстительные навы не всегда следовали писаным правилам, огнем и мечом вбивая в головы жителей Тайного Города нехитрую мысль, что трогать подданных князя нельзя ни при каких обстоятельствах. Даже заключив контракт.

– Франц не отдаст дочь?

– Думаю, нет.

– Вы спрашивали?

– Мы не договорились.

– Ожидаемо, – пожал плечами епископ.

– Поэтому мне нужно, чтобы вы пробрались в Замок и устранили Дагни, – спокойно произнес Сантьяга, продолжая разглядывать звездное небо.

– Только и всего? – Захар вновь поднес к губам бокал.

– Вам уже доводилось проникать в Замок, – напомнил нав. – К тому же в прошлый раз вы это сделали в разгар военных действий, когда чуды были особенно насторожены.

Треми засопел.

Вампиры умели обращаться в туман, теряя крепость плоти и обретая способность летать. От солнечных лучей эта форма не спасала, зато кровососы могли с легкостью перемещаться по вентиляционным шахтам, просачиваться сквозь дверные щели и подниматься на последние этажи небоскребов. Об этой особенности вампиров Великие Дома знали и предпринимали меры, чтобы не допустить в свои штаб-квартиры обратившихся в туман масанов, но Сантьяга верно заметил, что сейчас, пока война не объявлена, чуды несут караульную службу в повседневном, слегка расслабленном режиме, что наверняка поможет Захару исполнить задуманное.

Если, конечно, епископ примет крайне опасное предложение.

– Девушка живет под охраной, но не взаперти, чуды относятся к ней настороженно, но не как к пленной, у нее апартаменты, а не камера.

– Зачем вы об этом рассказываете?

– До Дагни де Гир можно добраться, оказавшись внутри Замка, а это несложно устроить.

– Я еще не согласился.

– Я знаю, – дружелюбно улыбнулся нав. – И хочу надеяться, что мои технические замечания помогут вам сделать правильный выбор.

– Как могут они мне помочь? – нахмурился Захар.

– Вы поймете, что задание не столь опасно, каким кажется на первый взгляд.

– Любое проникновение в Великий Дом опасно.

– Вы говорите, как лавочник.

– Прагматично?

– Скучно.

Треми покачал головой, делая вид, что удивлен услышанным, и уточнил:

– Допустим, я проберусь в Замок и выполню задуманное. Как мне потом выбираться?

– Пока не поднимется тревога, вы сможете покинуть штаб-квартиру Великого Дома Чудь с любым автомобилем.

– Значит, девушка должна умереть во сне? – Вампира не смущало убийство исподтишка, он уточнял детали предстоящей операции.

– Дагни – Заклинатель, в бою с ней у вас не будет шансов, Захар, так что ответ на ваш вопрос: да, вам нужно высушить ее во сне.

Комиссар не просто ответил, он использовал слово «высушить», то есть четко определил способ убийства, который однозначно укажет чудам расу преступника.

– Когда она должна умереть?

– По возможности – этой ночью.

– Вы не оставляете мне времени на подготовку.

– Я помогу вам продумать план проникновения.

– Э-э… – парировать епископу было нечем. Он допил вино, жестом отказался от добавки и задал вопрос, который давно вертелся на языке: – Зачем? Если я высушу Дагни, чуды сразу поймут, что девушку убил вампир.

– Что вас волнует?

Масан замялся, но ответил:

– У моей семьи неоднозначная репутация. Не хотелось бы ее усугублять.

Чуды горячи и могут начать мстить всем кровососам без разбора.

– Именно из-за репутации семьи Масан вам не о чем беспокоиться: хуже она не станет, – мягко произнес комиссар. – К тому же мы станем все отрицать, а учитывая, сколько масанов верно служило и служит Ярге, нам не составит труда отыскать среди них убийцу.

Так он озвучил то, что с самого начала было понятно: навы Захара не бросят, прикроют и защитят. А если потребуется – возьмут вину на себя. Но столь высокое обещание означало, что девушку все-таки придется убить.

– А если я попадусь? – вздохнул епископ.

– А вы не попадайтесь, – предложил Сантьяга.

– Мы оба знаем, что все возможно.

– При должном планировании все пройдет так, как надо.

Прав, конечно, во всем прав, и Треми не раз в этом убеждался: почти все разработанные комиссаром операции проходили без сучка и задоринки. Вампир уже понял, что ему придется отправиться в Замок, но у него оставался последний вопрос:

– Зачем? Почему вы хотите убить юную девушку и поссориться с Орденом?

Сантьяга отставил бокал, некоторое время смотрел епископу Треми в глаза, а затем негромко ответил:

– Потому что время пришло, Захар, Темный Двор вступает в войну.