– Званый вечер?

– Суаре. Вы ведь придете, дорогая, да? – спросила миссис Скейф.

– С удовольствием, – ответила Джульетта. – Это на Пелэм-Плейс?

Миссис Скейф засмеялась:

– Боже мой, нет, конечно! Друг дал мне попользоваться помещением.

«Суаре» планировалось как сборище «единомышленников».

– У нас впереди великие времена, дорогая.

Джульетта нервничала – оказалось, что на суаре она пойдет одна. Она привыкла к невозмутимому вязанию миссис Амброз и даже к блистательному равнодушию Жизели. Но на этот раз Айрис должна справиться сама. Дебют в роли солистки.

«Помещение» оказалось пышным бальным залом в богатом особняке на Пэлл-Мэлл. Интересно, подумала Джульетта, что это за друг такой, если он (или она) может предоставить в пользование подобную роскошь. Массивные колонны из мрамора, узором и цветом напоминающего сырое мясо, стояли в два ряда, и резные капители сверкали позолоченными листьями аканфа. В сияющих настенных зеркалах отражались гигантские люстры. В таких залах мужчины подписывают договоры, гибельные равно для победителя и побежденного, а девушки в заемных платьях теряют хрустальные башмачки.

Расклейка листовок и гадкие выкрики в кинотеатрах – ведь это все жалкие мелочи. Более того, это лишь дымовая завеса для отвода глаз. Настоящая сила «Правого клуба» – в другом. В Уайтхолле, в недрах надменных лондонских клубов, в сиятельных залах вроде этого. Бетти и Долли мира сего – рядовые с мелочными заботами о погоде, цене автобусных билетов и продуктовых карточках. А здесь – здесь собираются исключительно генералы. Именно они будут устанавливать новый миропорядок, если придут немцы.

Перри купил Джульетте новое платье для этого вечера. Атласное, кроенное по косой и весьма откровенное. Перри настоял, чтобы она его купила. Он даже пошел с ней в «Селфриджес», и продавщица шепнула ей в примерочной:

– Какой щедрый. Вам повезло.

На что Джульетта ответила:

– Может быть, это ему повезло.

Я – подарок. Яблоко, ждущее, чтобы его сорвали с ветки. Роза. Жемчужина.

– И я решил, что вот это окажется нелишним. – Он протянул ей коробочку, обтянутую зеленым сафьяном.

Джульетта открыла. Внутри, в гнездышке из белого атласа, лежали бриллиантовые серьги.

– Ох… – сказала она.

– Бриллианты, – объяснил он, словно она могла их не опознать. – Очень хорошие, – во всяком случае, мне так сказали. Они застрахованы, но постарайтесь их не потерять. Их нужно вернуть завтра.

– Ох…

Значит, это не подарок. Ну давай, вручи мне тыкву и шесть крыс, и дело с концом.

– Если спросят, это вам подарил отец на ваш двадцать первый день рождения.

– Мне только восемнадцать.

– Да, но вы кажетесь старше.

Интересно, она из-за этого более привлекательна для него или менее привлекательна?

– А вы сказали, что мой отец умер, – напомнила она.

– И правда.

Она удивилась. Перри никогда ничего не забывал. Сегодня утром в «Долфин-Сквер», когда они пили одиннадцатичасовой чай, у Перри из рук выскользнула чашка и разбилась о пол тесной кухоньки. Перри застыл, уставившись на разбросанные по полу осколки.

– Я нынче сам не свой, – наконец сказал он.

Джульетта подумала, что он-то свой, просто его – двое, как две стороны вращающейся двери. Доктор Джекилл, позвольте представить вам мистера Хайда. Дуалист.

Тогда он ушел, предоставив ей подбирать осколки.

Сейчас он вздохнул и с заметным усилием взял себя в руки:

– Значит, это семейная драгоценность, досталась вам по линии матери.

Сидя под чудовищно горячей сушилкой для волос в парикмахерской в Найтсбридже и отдав руки на истязание маникюрше, Джульетта ощущала себя не столько Золушкой, сколько жертвой, приготовляемой на заклание.

– А, Айрис, дорогая! – воскликнула миссис Скейф, беря курс на нее; в кильватере миссис Скейф клубилось кружево. – Я так рада, что вы смогли прийти! Какие красивые серьги!

– Они остались мне от матери. После ее смерти.

Миссис Скейф обняла ее за плечи и утешительно сжала:

– Бедная, милая моя Айрис.

Сама миссис Скейф надела жемчуга – чокер из трех нитей в стиле королевы Марии. Она всегда носила что-нибудь на шее – шелковый шарф, какую-нибудь горжетку. Джульетта решила, что они скрывают под собой шрам, но миссис Амброз отрезала: «Дряблая шея».

В дальнем конце зала был установлен бар, вопиюще современный, сверкающий стеклом и хромом среди всего этого мрамора. Но миссис Скейф выхватила бокал хереса у проходящей с подносом официантки. («Не сутультесь, вы не в „Лайонсе“ служите!») Она вручила херес Джульетте:

– Держите, дорогая. А теперь пойдемте, я хочу вас много с кем познакомить.

О боже, подумала Джульетта. Вот оно.

Миссис Скейф резала толпу мощным ростром своего изобильного бюста, прокладывая канал для Джульетты, которая послушно тащилась следом. Ее несколько раз представили как «нашего маленького отважного штурмовика», и люди, с которыми ее знакомили, смеялись, словно это было что-то хорошее. Перри велел ей запомнить всех виденных гостей, но здесь было так людно и все имена сбивались в кучу… лорд такой-то, достопочтенный сякой-то, судья, член парламента, епископ и… Кларисса?!

– Достопочтенная Кларисса Марчмонт. Кларисса, милая, позвольте представить вам Айрис Картер-Дженкинс.

– Здравствуйте, Айрис, – сказала Кларисса. – Как отрадно видеть среди нас еще одно юное лицо, правда, миссис Скейф?

На ней было потрясающее платье. («Скиапарелли. Старье, конечно. Я не покупала ничего нового с момента объявления войны. Скоро буду ходить в лохмотьях».)

– Послушайте, Айрис, может, вы бросите свой херес где-нибудь и мы попросим бармена сделать нам по коктейлю? Не соблазнитесь ли?

– Почему ты сразу не сказала?! – пробормотала Джульетта, когда они потягивали что-то неописуемо сладкое и алкогольное и оглядывали зал.

– Я не знала! Это решили в последний момент. Не беспокойся, я не из девочек твоего любимого Перри, – засмеялась Кларисса.

– Он не мой.

Ах, если бы!

– Он решил, что я пригожусь – из-за папы.

– Папы? Ты про герцога?

– Если тебе так больше нравится. Он там. – Она кивнула на кучку мужчин, занятых очень серьезным разговором. – В этих фраках они похожи на пингвинов, верно? Как правильно называется группа пингвинов – стадо или стая?

– Толчея, по-моему.

Пингвины – комичные создания, подумала Джульетта. А в этих людях нет абсолютно ничего смешного. Они так или иначе возглавляют страну. А может, они прямо сейчас обсуждают, как будут делить власть, когда придут немцы?

– Папа ужасно правый и яростный германофил, – продолжала Кларисса. – Ты знаешь, нас ведь представили Гитлеру. В тридцать шестом, на Олимпиаде. – («Нас»?) – Так что я, конечно, выгляжу естественно в этой роли. Ты отлично держишься, у тебя совсем не ошарашенный вид. Хочешь курнуть?

Джульетта взяла сигарету из знакомой пачки с золотым гербом.

– Но ведь ты же не… ну, ты понимаешь? Ведь нет же?

– Одна из них? Боже мой, нет, конечно. Разумеется, нет. Не говори глупостей. Но мои сестры, конечно, да. И мама. И бедняжка Пэмми – она боготворит старину Адольфа. Мечтает от него родить. Ой, смотри, вон идет Монти Рэнкин. Мне надо с ним поздороваться. Серьги, кстати, ничего. Надеюсь, ты сможешь их оставить себе.

Кларисса ускользнула, и Джульетта почувствовала себя голой – не только из-за откровенного платья. Она пробиралась через толпу, ловя на ходу обрывки разговоров. «Немцы на Маасе… французы пытаются взрывать мосты… их войска набраны в колониях… нет той преданности… с голландцами покончено… Вильгельмина вот прямо в эту самую минуту плывет сюда…» Они пугающе много знали. Может быть, знали вообще всё.

Джульетта обнаружила, что вышла в соседний зал, – здесь тоже наливали, но, кроме этого, еще стоял накрытый стол. Еда была роскошная, явно не по карточкам.

За этим залом обнаружилась еще одна комната – сюда можно было бы поселить толпы беженцев и эвакуированных, и никто даже не заметил бы. За комнатой оказалась лестница – не роскошная мраморная, что поднималась, лаская взор, из вестибюля, но обычная, для повседневного пользования. Впрочем, и она была покрыта дорогим ковром, то есть не предназначалась для слуг. Джульетта решительно пошла по ней наверх («Всегда ведите себя так, будто находитесь тут по праву», – наставлял Перри) и оказалась, судя по всему, в самом сердце дома. Гостиная, столовая и кабинет – все щедро уставлены шкафами, комодами и стеллажами. Перри велел Джульетте взять с собой фотоаппарат-зажигалку, и сейчас она, тяжелая, лежала в сумочке. («Посмотрите, не попадется ли что-нибудь – документы и всякое такое. Может, даже „Красная книга“. Кто знает?»)

Она вошла в библиотеку. Тома в кожаных переплетах – от стены до стены – и огромный стол, словно из монастырской трапезной, весь заваленный бумагами и документами, причем многие на немецком языке (в них обильно упоминались das Reich и der Führer). Вот оно, подумала Джульетта, вытаскивая фотоаппарат. Но она не успела щелкнуть хотя бы раз – внезапно у нее за спиной раздался низкий бархатный голос:

– Не желаете ли сигарету? Огонек, вижу, у вас есть.

Сердце Джульетты упало так стремительно, что наверняка провалилось через несколько этажей в подвал. Неужели игра закончена? И теперь ее тело выловят из Темзы, как бревно? Или сбросят через люк в угольную яму, в вечную тьму?

Мужество, подумала она и развернулась, оказавшись лицом к лицу с высоким, удивительно некрасивым человеком. В нем было что-то знакомое, но она вспомнила лишь через несколько секунд. Мужчина в пальто с воротником из каракульчи! Конечно, сегодня он без пальто и во фраке, но все равно его можно узнать. Джульетта почувствовала, как кровь отливает от лица. Наверно, так и падают в обморок. В этом нет ничего легкомысленного и романтического, просто кажется, что вот сейчас сердце остановится от страха.

– О, это было бы очень мило с вашей стороны. Я куда-то задевала свой портсигар, – выдавила она.

– Вам нехорошо?

– Очень хорошо, спасибо.

Он вытащил эмалированный портсигар. Похоже, он действительно просто предложил ей закурить.

– Благодарю вас.

Он отобрал у нее зажигалку и нажал колесико. К облегчению Джульетты, из зажигалки возник немигающий язычок пламени.

– Мы, кажется, незнакомы.

– Айрис Картер-Дженкинс, – произнесла она, но он не представился в ответ, а лишь сказал:

– Позвольте проводить вас вниз? Вы, кажется, заблудились.

– Да, похоже на то, правда? – небрежно засмеялась она. Сердце до сих пор колотилось, ее слегка подташнивало.

Он отконвоировал ее вниз по той же покрытой ковром лестнице и сказал:

– Я вынужден вас тут оставить. К сожалению, у меня назначена встреча в другом месте. – И добавил так тихо, что ей пришлось склониться к нему очень близко, чтобы расслышать: – Пожалуйста, мисс Армстронг, будьте осторожны.

– Боже, что это вы пьете? Оно фиолетовое!

Мужчина. «Пингвин» из той самой толчеи.

– По-моему, этот коктейль называется «Авиатор», – ответила Джульетта.

– Не соблазнитесь ли еще порцией?

– Нет, – ответила она. – Думаю, что не соблазнюсь, благодарю вас.

Согласно полученным инструкциям, наутро после суаре Джульетта пошла возвращать бриллианты в ювелирный магазин. Однако волею судьбы, когда она вошла к ювелиру, там обнаружился не кто иной, как миссис Скейф. Собственной персоной. Совпадение казалось странным, но Джульетта рассудила, что такова уж природа совпадений – они обязательно кажутся странными.

Через окно она видела одного из личных бандитов миссис Скейф – он дежурил у входа в магазин. Джульетта не сомневалась, что они увязываются за ней, когда она уходит от миссис Скейф, поэтому завела привычку возвращаться с Пелэм-Плейс кружным путем. Иногда она садилась в автобус на Фулэм-роуд и выходила на следующей же остановке или спускалась в метро на станции «Южный Кенсингтон». И конечно, следовала указаниям Перри – когда брала такси, то доезжала только до вокзала Виктория и остаток пути до «Долфин-Сквер» шла пешком. Уходить от слежки было ужасно интересно – будто в романе Бьюкена или Эрскина Чайлдерса.

Теперь она испугалась, не привела ли хвоста с собой от «Долфин-Сквер» сегодня утром. Но они ведь не могли знать, что она там делала. Или могли? Это объяснило бы появление миссис Скейф в одном месте и в одно время с ней. От этой мысли она запаниковала. («Очень важно – не поддаваться заблуждениям и невротическим страхам», – говорил Перри. Но, кроме этого, он сказал: «Никогда не доверяйте совпадениям».)

Еще Джульетта обнаружила, что ее пугает горжетка миссис Скейф – куница или хорек. Шкурка так тесно обвивала шею, словно зверек пытался задушить хозяйку. Острая мордочка застыла в оскале, и черные стеклянные бусинки глаз сверлили Джульетту, словно требуя, чтобы она во всем призналась.

– О, Айрис, дорогая, какая неожиданная встреча! Вы очень бледны. Вы плохо себя чувствуете? Пришли поискать что-нибудь? А я просто кое-что принесла в чистку.

Джульетта чувствовала себя собой, то есть Джульеттой, страдающей похмельем после всего выпитого вчера на суаре. Ей стоило титанического усилия на ходу перевоплотиться в Айрис.

– Да, – ответила она. – Собственно, я ищу крестильный браслет. Моя сестра родила. Меня позвали в крестные матери.

Какое наслаждение – произносить слова «моя сестра». Заветная мечта единственного ребенка. Я могла бы стать крестной матерью, подумала она. Я была бы хорошей крестной.

– О, как мило. Но вы никогда не упоминали, что у вас есть сестра. – Миссис Скейф обратилась к продавцу, стоящему за прилавком: – Пожалуйста, принесите мисс Картер-Дженкинс крестильные браслеты, чтобы она могла выбрать.

Как только бархатный поднос серебряных браслетиков был сервирован к удовлетворению миссис Скейф, она сказала:

– Что ж, я бы с радостью осталась и помогла вам выбрать, но я обедаю в отеле «Ритц» с Банни Хепберн. Моя повариха взяла отпуск на неделю. Слыханное ли дело! Мне пора. Рада была так скоро увидеть вас снова, дорогая. Может, придете попить со мной кофе завтра утром?

– Мадам? – окликнул продавец Джульетту, когда миссис Скейф выплыла из магазина. – Не соблазнитесь ли одним из этих браслетов?

– Нет, – ответила она. – Боюсь, что нет. Очень жаль, но мне нужно идти. У меня мало времени.

Джульетта в самом деле торопилась. Она помчалась на Пелэм-Плейс. Миссис Скейф просидит за обедом несколько часов, и это – идеальный момент, чтобы поискать «Красную книгу». Осталось только уговорить бедняжку Доддс.

– Здравствуйте, Доддс.

– Здравствуйте, мисс, – застенчиво ответила Доддс. Она робко выглядывала из-за грандиозной двери, охраняя порог. Черная краска на двери была такая глянцевая, что Джульетта видела в ней свое отражение. – Миссис Скейф нету дома, мисс.

– О, это не важно. Я, кажется, оставила здесь кое-что, когда приходила на днях.

– Я ничего не находила, мисс.

– Очень маленькую вещь. Кольцо. Я думаю, оно могло завалиться в диван. Доддс, можно я зайду и поищу его?

– Мне не велено никого пускать, когда миссис Скейф нету дома, мисс.

– Это кольцо моей матери, она мне его отдала перед смертью, – тихо сказала Джульетта.

Из меня вышла бы великая трагическая актриса, подумала она. Хотя при упоминании о матери ее охватила искренняя печаль. Если бы мать и вправду дала ей кольцо, Джульетта носила бы его не снимая.

Доддс заколебалась, вероятно думая о собственной покойной матери. Они – сестры по скорби. Две девочки-сиротки, что вместе пробираются через опасный темный лес.

– Доддс, ну пожалуйста.

– Ну…

– Пожалуйста! – Джульетте казалось, что она подманивает робкое лесное создание, желая покормить его с руки. Хотя на самом деле ей никогда не приходилось этого делать. – Я зайду и сразу выйду. Как говорится, не успеет и овечка хвостом тряхнуть. Честно.

Горничная вздохнула:

– Обещаете, мисс?

Грандиозная дверь неохотно отворилась.

Джульетта рылась в дамаскетовых подушках цвета лососины под взглядом нервничающей Доддс.

– Знаете что, Доддс? У меня ужасно пересохло в горле. Вы бы не могли сделать мне чашечку чаю?

– Мисс, я не могу вас тут оставить одну. Миссис Скейф меня убьет, если узнает.

Бедняжка. Она совершенно подневольна и может только выполнять чужие приказы. Такое положение лишь самую малость отличается от рабства. Ее должны как-то звать, подумала Джульетта.

– Доддс, как вас зовут?

– Доддс, мисс.

– Я хочу сказать, как ваше имя?

– Беатриса, мисс.

Все люди равны, ведь так? Им только везет по-разному. Мать Джульетты, прежде чем стать портнихой, тоже была горничной. Повернись дело по-другому, и Джульетта сейчас прислуживала бы какой-нибудь холеной пуделихе вроде миссис Скейф, а та звала бы ее «Армстронг».

– Беатриса!

– Да, мисс?

Джульетта вытащила из сумочки кошелек. В нем лежали пять новеньких фунтовых банкнот, взятых сегодня утром в банке для Перри. Джульетта протянула деньги горничной, и та уставилась на них завороженно и с ужасом.

– Берите, – не отставала Джульетта.

Доддс посмотрела на нее искоса:

– Это за что, мисс?

– Просто так.

– Просто так, мисс?

– Ну хорошо, тогда, может быть, вы сейчас пойдете делать мне чай и это займет у вас необъяснимо много времени?

– Не могу, мисс.

«Честна и порядочна», – подумала Джульетта. Мертон принял бы Беатрису Доддс на работу.

Говорят, что истина делает человека свободным, но Джульетта никогда особо в это не верила. Однако сейчас она решила, что стоит попробовать.

– Беатриса! Мое имя не Айрис Картер-Дженкинс. Меня зовут Джульетта. Джульетта Армстронг. Я служу в разведке, – торжественно добавила она. Это была правда, но Джульетте странным образом казалось, что она лжет. Будто играет роль – роль самой себя. – Если вы мне поможете, то окажете стране огромную услугу.

Небольшая пауза для вящего эффекта.

– Я считаю, что миссис Скейф работает на врага.

Дальнейшие объяснения были излишни. Не обращая внимания на деньги, Доддс сказала:

– Я пойду сделаю вам чаю, мисс.

Она присела в реверансе, выражая свое почтение не столько Джульетте, сколько стране и королю. С едва заметной улыбкой, исполненной гордого героизма, она сказала:

– Боюсь, это будет долго, мисс.

Как только Доддс – Беатриса, напомнила себе Джульетта – ушла, Джульетта бросила притворяться, что ищет в диване, и занялась остальной комнатой. Начала она с самого перспективного места – секретера, – вытаскивая и прочесывая один ящик за другим. Она понятия не имела, какого размера может быть «Красная книга» – большая, как семейная Библия, или маленькая, как записная книжка полисмена, – но среди канцелярских принадлежностей миссис Скейф, приглашений на светские рауты, счетов и расписок ничего похожего не было. Выяснилось только, что миссис Скейф платила своим поставщикам с большой задержкой.

Поиски в гостиной – за рамами картин, за углами ковров, даже осторожные раскопки в шкафчике с севрским фарфором – не дали ничего. В коридоре все еще маялась Беатриса. К огорчению Джульетты, она даже не попыталась на самом деле приготовить чай.

– Ну что, мисс, вы нашли, что искали?

– Нет. К сожалению.

– А что вы искали-то, мисс?

– Книгу. Красную.

– «Красную книгу»?

– Да! – Ну почему она сразу не сообразила спросить горничную? – Вы ее видели?

– Кажется, да, мисс. Миссис Скейф держит ее в…

Ее прервал звук отворяющейся парадной двери (ошибиться было невозможно) и голос миссис Скейф:

– Доддс! Доддс, где вы?

Можно подумать, история обречена повторяться бесконечно (впрочем, так оно и есть, правда?).

Джульетта и Беатриса в ужасе уставились друг на друга, а миссис Скейф этажом ниже вплывала в прихожую на плоту из жалоб.

– В «Ритце» все перепутали, я забронировала столик, а они сказали, что моей брони у них нет. Какая чепуха! От Банни Хепберн, конечно, толку не было…

И тому подобное. Боже, мы влипли, подумала Джульетта.

Беатриса очнулась первой.

– Наверх, – шепнула она, указав на лестницу. – Идите наверх. Спрячьтесь.

– …и я сказала метрдотелю: «Мой муж, между прочим, контр-адмирал».

Слова миссис Скейф всплывали, как буйки, поднимаясь по лестнице чуть впереди нее.

Поставив ногу на первую ступеньку лестницы, Джульетта вдруг вспомнила о своей сумочке, брошенной на видном месте – прямо на ковре возле лососиного дивана. Сумочка не Айрис, а Джульетты. Что подумает миссис Скейф, если у нее в гостиной материализуется незнакомая сумка?

Миссис Скейф весьма наблюдательна, а сумочка броская – красной кожи, с ремнем и застежкой, похожей на пряжку туфли. Миссис Скейф обязательно вспомнит, что у Айрис была такая, когда они столкнулись у ювелира. А заглянув внутрь, найдет удостоверение личности и продуктовые карточки – не Айрис, а Джульетты. Не говоря уже о пропуске сотрудницы спецслужб! Хорошо хоть маузера там нет – его носила при себе Айрис, а ключи от квартиры в «Долфин-Сквер» Джульетта держала в кармане пальто. Но все равно не нужно быть гением, чтобы понять: «Айрис» на самом деле некая Джульетта Армстронг и ее послали в логово льва шпионить.

Она слышала, как миссис Скейф подбирается все ближе. Она вызывала у Джульетты такой ужас, словно напевала «Фи-фай-фо-фут!»

– Доддс, принесите мне чаю! Где вы?

Горничная уже повернулась, чтобы уйти, но Джульетта схватила ее за руку и прошипела:

– Моя сумка! Я оставила ее в гостиной!

Беатриса скривилась и кивнула, настойчиво шепнула: «Идите» – и толкнула Джульетту вверх по лестнице. У нее был такой вид, словно она сейчас развалится на куски от ужаса.

Джульетта побежала наверх, подумав, что это похоже на чрезвычайно неприятную игру в прятки. Она нырнула в первую же комнату – судя по виду, спальню миссис Скейф, большую и похожую на мрачное гнездо из-за толстых сетчатых занавесей на французских окнах. В комнате пахло пудрой и чем-то лекарственным, а также лилиями, хотя цветов там не было.

Джульетта слышала тяжелую поступь миссис Скейф на лестнице и повелительные возгласы, обращенные к Доддс.

– Доддс, вы меня слышите? Вы что, язык проглотили?

Какая ужасная мысль, подумала Джульетта. Разве можно проглотить свой язык? Даже если очень стараться.

– Доддс! Принесите мне чай в спальню. Я хочу прилечь.

О боже, подумала Джульетта. Эта женщина совершенно невозможна. Что теперь делать?

– Что это у вас? Прикупили безделушек?

– А, это, – сказала Джульетта; Перри разглядывал прелестную желто-золотую кофейную чашечку с очаровательными херувимчиками, стоящую у нее на рабочем столе. – Я на нее наткнулась в лавке старьевщика. Мне кажется, это может быть настоящий севр. Я ее купила за шесть пенсов. Практически даром.

Боевой трофей, думала Джульетта, спускаясь по виргинскому плющу из окна спальни миссис Скейф и унося чашечку-сиротку, словно драгоценное яйцо, в кармане. Жаль, что не удалось прихватить и блюдце. Может, в следующий раз свистнуть и его, чтобы воссоединить пару? Может, даже получится спереть весь сервиз, одну хорошенькую штучку за другой. С кофейником могут быть проблемы, особенно если уходить придется снова через окно спальни.

Ей удалось сбежать, продравшись через тяжелые сети занавесей на окнах. Она чувствовала себя мухой, прорывающейся сквозь паутину, и шагнула наружу – на опасно крохотный балкончик с оградой из кованого железа – как раз в тот миг, когда за спиной раздался голос миссис Скейф:

– Доддс, поставьте поднос на оттоманку и уходите.

Окна спальни выходили на зады, в сад, и стену вокруг балкона оплел крепкий, древний виргинский плющ. С третьего этажа до земли казалось очень далеко. Интересно, что подумает миссис Скейф, найдя у себя в саду труп Джульетты со сломанной шеей?

Джульетта напомнила себе, что Айрис – сорвиголова, протянула руки, ухватилась за плющ и неловко перелезла через ограду балкончика. Именно этот момент выбрал Уиггинс, слуга-на-все-руки миссис Скейф, чтобы ввалиться в сад с секатором в руках. Секатор с длинными ручками был явно слишком тяжел для него. Джульетта затаила дыхание. Что, если он сейчас посмотрит наверх и увидит, как она тут висит, словно мартышка на лиане? К счастью, он глядел исключительно в сад. Осмотрев насаждения в нескольких местах, Уиггинс, видимо, решил, что работу можно отложить, и ушел пошатываясь. Джульетта выдохнула.

Она продолжила осторожно спускаться по плющу. В школе на уроках физкультуры они лазили по канату, хотя Джульетта и представить себе не могла, что этот навык пригодится ей во взрослой жизни. Похоже, школа и отряд герлгайдов общими усилиями подготовили ее к работе в спецслужбах, насколько это вообще возможно. Шпионская эскапада оказывалась довольно увлекательным делом, словно приключения, описанные в «Книге для девочек».

– Я столкнулась с миссис Скейф в магазине, и она меня пригласила опять на чай к себе домой, – увлеченно отрапортовала она Перри по возвращении в «Долфин-Сквер». – «Красная книга» там, по словам горничной, – ее зовут Беатриса, и она может быть нам полезна. Мне пришлось бежать через окно третьего этажа.

– Подумать только, – сказал на это Перри. – Видите, мисс Армстронг, что происходит, если вам дать волю.

Джульетта обиженно подумала, что он обязан был заключить ее в крепкие твидовые объятия, проникновенно заглянуть ей в глаза и произнести…

– Мисс Армстронг, вы несколько растрепаны. Дать вам расческу?

– Спасибо, сэр, у меня есть – в сумочке.

Во всяком случае, у Айрис в сумочке. Джульетта не хотела портить героический момент признанием, что она оставила свою собственную сумку на Пелэм-Плейс. Наверняка ее удастся вернуть так, чтобы Перри не узнал, какая Джульетта безответственная идиотка. Он предупреждал ее, что в районе вокзала Виктория участились кражи женских сумок. Если дело примет дурной оборот, можно будет все свалить на неизвестного вора.

Но что же миссис Скейф? Вдруг она уже обнаружила сумку? Может, даже с пришпиленной бумажкой, на которой написано: «Открой меня (и узнаешь, кто такая на самом деле Айрис)»? Будем надеяться, что нет, подумала Джульетта. Беатриса Доддс вроде бы сообразительна и тоже заинтересована замести следы Джульетты.

Наутро Джульетта снова пришла на Пелэм-Плейс – по приглашению, полученному в ювелирном магазине.

Дверь открыла незнакомая горничная, высокая, бледная и чахлая с виду, словно ее растили в погребе, как шампиньоны.

– А где Доддс? – спросила Джульетта.

– Кто?

– Доддс. Горничная миссис Скейф.

– Это я горничная миссис Скейф.

– А где же Беатриса? Беатриса Доддс?

– Не знаю такой, мисс.

– Айрис! Айрис, это вы? – крикнула с верхнего этажа миссис Скейф. – Идите же сюда, дорогая!

Миссис Скейф послала чахлую девицу сварить кофе. Девица вернулась, шатаясь под тяжестью чайного подноса.

– Поставьте, Солловэй, пока не уронили, – приказала миссис Скейф.

– А где Доддс? – небрежно спросила Джульетта, изображая равнодушие, которого не чувствовала.

– Доддс? – повторила миссис Скейф. – Она пропала, можете себе представить? Даже «до свидания» не сказала. Только что была, и нету.

– Исчезла?

– Растворилась в воздухе. Впрочем, она прихватила сувенир – севрскую чашку. Оказывается, она обыкновенная воровка. А с виду-то сущая скромница.

– А что же ее вещи – она их забрала с собой? Одежду и… и все такое?

– Нет, все осталось у нее в комнате. Ничего ценного. Мне же пришлось все это выбрасывать.

Солловэй, которая в это время разливала кофе, бросила взгляд на свою хозяйку. Наверняка труды по очистке комнаты пали на горничную. Бедняжка, подумала Джульетта. Она совершенно не похожа на птичку, имя которой носит.

Миссис Скейф протянула Джульетте чашку.

– Съешьте скон. Солловэй пекла. У нее легкая рука на выпечку. Когда вернется повариха, ей придется глядеть в оба.

Джульетта заметила, что поднос сервирован на троих, и спросила:

– Миссис Амброз тоже будет?

– Нет, новый друг. Но она что-то опаздывает.

Тут, словно по сигналу суфлера, позвонили в дверь. Джульетта слышала, как Солловэй направляет кого-то наверх. Интересно, что это за новый друг, – миссис Скейф обычно ограничивалась тесным кружком вдов по закону восемнадцать-бэ. Джульетта чуть не поперхнулась кофе, услышав знакомый сварливый скандинавский голос. Труди! Два мира Джульетты неожиданно столкнулись прямо здесь, в океане розового дамаскета. «Эти люди стоят на ступеньку выше наших Бетти и Долли», – сказал тогда Перри о «Правом клубе», но вот она, Труди, как мост между мирами. Джульетта вдруг поняла, что информаторы сильней и коварней, чем ей казалось.

– А вот и вы! – сказала миссис Скейф. – Я уже было забеспокоилась, что вы не сможете прийти.

– Я заблудилась, – объяснила Труди. – Здесь все улицы на одно лицо.

Это прозвучало обиженно, будто в несовершенстве планировки лондонского района SW7 была виновата лично миссис Скейф. Вид Труди во плоти удивил Джульетту. Она воображала худую, даже тощую женщину – по резкой, колючей манере разговора. Но Труди оказалась увесистой дамой с подушками жира на стратегических местах. «Ширококостная», как деликатно определяла мать Джульетты своих полных клиенток.

– Главное, что вы все-таки пришли, – попыталась умаслить ее миссис Скейф. – Позвольте представить вам Айрис Картер-Дженкинс, она из числа наших верных юных друзей. Айрис, это мисс Труди Хедстром.

Они пожали друг другу руки. Ладонь Труди на ощупь была как дряблое филе сырой рыбы.

Доверительно понизив голос, словно кто-то мог подслушивать («я», подумала Джульетта), миссис Скейф сказала:

– Мисс Хедстром ведет очень важную и секретную работу. Она возглавляет сеть немецких шпионов, действующих по всей стране. Они передают ценную информацию немецкому правительству.

– Потрясающе, – отозвалась Джульетта. – Вы подчиняетесь непосредственно Берлину?

– Агенту гестапо здесь, в Британии. Но я не могу об этом рассказывать. Это очень секретная и чрезвычайно опасная работа.

– Какая вы молодец! – сказала Джульетта. – Так держать.

Какое чувство собственной важности, подумала Джульетта. Можно себе представить, как ужасна была бы Труди, будь у нее в руках настоящая власть. Гауляйтерша, загоняющая всех под каблук.

Джульетте не терпелось вернуться в «Долфин-Сквер» и рассказать Перри про новое знакомство. Но ей пришлось выдержать еще немало трескотни о неминуемой победе Германии над Европой и о том, как прелестна сельская Бавария в это время года (миссис Скейф, как и Труди, неоднократно отдыхала летом в Германии). Посреди разговора Труди вдруг злобно вскричала:

– Надеюсь, немцы разбомбят нас так же, как бомбили Роттердам!

– Боже мой, почему? – Миссис Скейф слегка опешила от такой злобной вспышки.

– Тогда трусы, что засели в правительстве, капитулируют и заключат мир с Третьим рейхом.

– Пожалуйста, возьмите скон, – умиротворяюще предложила миссис Скейф.

Кто гарантирует, что через несколько недель в прелестной гостиной на дамаскетовых диванах не расположатся офицеры вермахта, угощаясь выпечкой миссис Скейф? Немцы уже перешли Маас. То, что Черчилль назвал «чудовищной тиранией», вот-вот покроет целый континент. Дельта кровавой реки на заливном лугу Европы.

– А вы чем занимаетесь? – спросила Труди, внезапно обратив все свое (порядком пугающее) внимание на Джульетту.

– Ну как вам сказать… тем и сем.

Солловэй проводила Джульетту до двери. В отличие от Доддс, она не увлекалась реверансами. Она привела Лили. Когда Джульетта приходила на Пелэм-Плейс, собачку всегда ссылали в людскую – миссис Скейф считала животных «непредсказуемыми». (Как будто люди предсказуемы!)

– Солловэй, скажите, – Джульетта понизила голос, – была ли среди вещей Доддс сумочка?

– Да, мисс.

– Красной кожи, с ремнем, застежка в виде пряжки туфли?

– Нет, мисс, такой я не видела.