Глава 11

ДЕВУШКА МЕРИЛА ШАГАМИ покрытый линолеумом пол в крохотной квартирке. Ее голубые волосы мерцали, будто под водой, и мне не слышны были ее слова, но я чувствовала ярко-красные всполохи ярости, а внизу клубился иссиня-черный страх. К стене длинным острым ножом был приколот снимок моста Золотые ворота.

– Баффи, – прошептали мы в едином порыве.

Затем мы увидели девушку на складе. Все вокруг было черным, кроме лампочки над ее головой. Девушка была привязана к стулу, лицо в крови. Эту кровь, улыбаясь, слизывала женщина, чье лицо преобразилось, обнажая истинную сущность. Вампир.

– Дублин наш, Космина, – сказала она, гладя девушку по волосам. – Ты знаешь это.

Она щелкнула по лампочке, и та, бешено раскачиваясь, высветила потускневшую табличку «Литейный завод О’Ханнигана», а затем снова – голубые волосы девушки.

Вспышка голубого сменилась ослепительным синим светом, затем красным, потом снова синим. Девушку, на вид невероятно сильную и мощную – мускулы налились, внутри она точно пороховая бочка, – заковали в наручники и запихнули на заднее сиденье полицейской машины. Полицейские в недоумении изучали сумку, полную кольев.

Красный, синий, красный, красный, красный. Ярость Истребительницы мигала как огни стробоскопа.

– Баффи, – сказали мы хором.

Я зажмурилась от красной вспышки, а когда открыла глаза, на краю крыши кто-то сидел. Невысокая, с меня ростом, светлые волосы скручены в два узла на затылке. Симпатичная. Миленькая. Как же ее внешность контрастирует с тем, что она натворила.

Ее лицо было скрыто от меня, но по ее позе было заметно, что она грустит. Измучена.

А вокруг нее в едином ритме с моим собственным сердцем пульсировала ярость тысяч таких же Истребительниц. Она пропитала воздух, лаская меня, поднося меня ближе и разжигая пламя внутри все сильнее и сильнее, – я не могла понять, как ей удается дышать, не то что сидеть, не ощущая этого.

– Баффи, – выдохнули мы в унисон.

Она посмотрела наверх.

И прежде, чем мне удалось отделиться от общей ярости и поведать ей о своих чувствах – о том, как я ненавижу ее, как она разрушила мою жизнь, о том, как она эгоистична и не заслуживает ничего из того, что у нее есть, из того, чем ради нее пожертвовали, – что-то утянуло меня обратно. Брэдфорд Смайт, похожий на моржа, храпел в постели. Вокруг него закружилась темнота, затем она обрела форму и устроилась, чернея, у него на груди. Он улыбнулся, и его лицо отразило такую неизбывную тоску, что мне стало неловко за ним наблюдать. Его дыхание стало затрудненным. Закрытые глаза бешено дергались, но он не открыл их и не пошевелился.

– Ты такой безвкусный, – прошептал голос в тени. Затем пауза – он повернулся ко мне. Я открыла рот, собираясь закричать, и тут…

– Я не знаю! – кричала Артемида. – Никто, кроме Нины, не разбирается в сотрясениях.

– Зрачки разного размера, – простонала я. Я попыталась сесть, но не смогла. Как я оказалась на полу? – Потеря сознания, головокружения, спутанное сознание. – Как ты себя чувствуешь? Как ты получила сотрясение?

Риз оказался лицом к лицу со мной.

– Ну, три симптома из четырех налицо. Дай-ка я проверю зрачки.

– Нет! – Я резко дернула головой, и перед глазами все поплыло. – Они мои. Кто-нибудь наводил справки о Космине?

– Афина, – произнес Лео, и я замерла. О нет. Нет-нет-нет. Нунчаки.

– Все отлично! Я помню, что случилось, – к сожалению. Я позволила Ризу осмотреть свои глаза, чтобы он убедился, что зрачки одинаково сокращаются. – Тебя здесь не должно быть.

– Лео кинулся за помощью. И я был первым, кого он встретил. Так что, полагаю, теперь я в курсе твоих тренировок, – усмехнулся Риз.

На меня накатило облегчение. Ему можно доверять, а мне не хотелось сейчас иметь никаких лишних секретов. Имеющихся хватает с лихвой. Артемида приложила холодную примочку к моему лбу. Я почувствовала раздражение – значит, она рылась в моих вещах в медпункте. А это моя вотчина. Еще меня раздражало, что здесь была Ева. На ее лице явственно виднелась озабоченность, но она хотя бы не суетилась вокруг меня. Иначе бы я смутилась еще больше.

– Вероятно, стоит начать с чего-то более простого и практичного, чем нунчаки. – Лео протянул мне руку, чтобы помочь подняться, но я схватилась за руку Артемиды.

– Что за Космина? – спросила Ева.

– Голубые волосы. В плену у вампиров, – я застыла, нахмурившись. – Мы не знаем никого по имени Космина, да?

Обеспокоенная Артемида наклонилась, чтобы проверить мои зрачки.

– Нет, не знаем.

Я слегка отпихнула ее.

– Просто странные сны. Они казались такими реальными. Вы не видели Брэдфорда Смайта?

– Я видела его за завтраком, – сказала Артемида.

– И он выглядел… хорошо?

– Ну, если тебе нравятся старики, из которых песок сыплется. А что?

– Ничего.

Что ж, пророческие сны исключаются. Но все же я не была уверена, грозила ли ему опасность. Казалось, он получает удовольствие – что бы ни происходило. Я вздрогнула.

Артемида задумчиво нахмурилась.

– Ты знаешь, если подумать, он казался бледнее обычного. Возможно, это все из-за стресса – ты стала Истребительницей, появилась адская гончая…

– Брэдфорд и не такое повидал на своем веку, – заметила Ева. – Он умеет справляться со стрессом. Вернемся к нашей цели. Время важнее всего, – она поджала темные губы. – Эта Космина – по-твоему, ее похитили? Думаешь, это сон Истребительницы?

Я осторожно дотронулась до шишки на лбу величиной с яйцо. Она будет служить прекрасным напоминанием о моем недавнем позоре, стоит мне взглянуть в зеркало. Даже если другие способности Истребительницы мне не пригодятся, я искренне надеялась, что этот синяк исчезнет в кратчайшие сроки.

– М-м, возможно. Там столько всего было намешано. Какие-то неясные обрывки про вампиров, Баффи и… – я скорчила лицо, внезапно вспомнив о Брэдфорде Смайте. Это видение я приписала травме головы. – Некоторые точно никак не связаны.

– Эта Космина, ты думаешь, она Истребительница?

Я уцепилась за обрывки сна. Картина на ее стене. Упоминание Баффи. Вампиры…

– Да, возможно. Пожалуй что Истребительница. И если это действительно так, остальное тоже может оказаться правдой. Ей нужна помощь.

Я чувствовала это, но не могла объяснить.

К счастью, судя по выражению лица Евы, она мне поверила.

– Как нам ее найти? – спросила она. Лео переступил с ноги на ногу, лицо его было отсутствующим. Судя по всему, он ее слушался. Хоть он и мой Наблюдатель, она все еще за него отвечала. Мне это понравилось. Я доверяла Еве. И ни одно из моих стихотворений ей не посвящалось.

– А нам нужно ее искать? – Артемида прикусила губу, явно борясь с собой. Не нужно было быть близнецом, чтобы понять: у нее есть какая-то информация, которую она предпочла бы не иметь.

– Не думаю, что мне приснился бы сон о ней, если бы она не нуждалась в помощи, – в памяти всплыл другой сон, об Истребительнице и орде демонов. – Последний раз, когда мне снилась Истребительница, она погибла. Во сне. Но Космина еще жива. Возможно, это означает, что ее еще можно спасти.

Я рассчитывала, что ее спасением займутся Ева и Артемида. Во рту пересохло, когда я осознала: сон-то был мой. Это моя ответственность. А я не готова быть суперспасительницей.

– То есть это вопрос жизни и смерти, – сказала Артемида.

– Я не могу стопроцентно это утверждать. Но это выглядело как вопрос жизни и смерти.

Я хотела, чтобы Артемида верила в меня. Я нуждалась в этом. Она всегда была рядом, прикрывала мою спину. Мне никогда не приходилось прикрывать ее, когда речь шла о чем-то важном. И я знала, что она беспокоится о том, что я не подготовлена к роли Истребительницы. Если я спасу Космину – если я докажу, что могу быть хорошей Истребительницей и помогать людям, а не причинять им боль, – возможно, тогда ей станет легче. Может, и мне тоже.

Артемида вздохнула.

– Я знаю, как ее можно найти. Есть своего рода база данных. Истребительниц.

– Что? – эта новость едва ли обрадовала Еву. – Почему я об этом не знаю?

Мы с Ризом переглянулись в недоумении.

– С каких это пор? – спросила я.

Артемида распустила волосы и еще крепче связала их в хвост.

– У мамы она есть. Она сказала, что это строжайшая тайна, и я никогда не должна упоминать об этом. Так что я думаю, что остальные члены Совета не в курсе.

Я постаралась не показать, что меня задело, что Артемида – в который раз – хранила секреты от меня, и в этот раз было еще больнее, потому что это был их с мамой общий секрет. Когда дело касалось мамы, мы с Артемидой всегда были заодно – так мне казалось. Мы против нее. Видимо, не в этот раз.

– Зачем ей база данных Истребительниц? Мама всегда была против идеи работать с новыми Истребительницами. Она говорила, что это угрожает безопасности.

– Она установила ее вскоре после нашего переезда сюда. Я узнала о ней только потому, что мне пришлось научить ее пользоваться программами. В Совет Наблюдателей эксперты по обращению с техникой не входят, – Артемида бросила виноватый взгляд на Еву, но та только рассмеялась.

– Это правда. Вполне возможно, что, имей кто-нибудь из Совета телефон, я бы нашла вас еще два года назад. Но это крайне интересная информация. Если это может помочь нам спасти Космину, мы обязаны ей воспользоваться. Истребительницы во внешнем мире одиноки и уязвимы. Наш долг защитить их. Не знаю, почему Хелен не поделилась этим и не сделала Истребительниц приоритетом. Это меня беспокоит. – Она подняла нунчаки и повесила их на прежнее место на стене. – Она хранила слишком много секретов от Совета. Я безмерно уважаю вашу мать, но ее поведение для меня загадка. Что, если мы спросим у нее про базу, а она не даст нам доступ к ней?

– Мы ничего не будем спрашивать, – сказала я, с самого утра рассерженная на мать. Да что скрывать – не с утра, а с незапамятных времен. – Мы просто туда заглянем.

Затем, вспомнив о событиях сегодняшнего утра, я задумалась об осложнении.

– У нас снова действует запрет на выход из замка?

– С какой стати? – спросила Ева.

Значит, мать не рассказала им об адской гончей. Это было странно и немного тревожно. Но я не собиралась признаваться, что привела другую гончую прямо к нашему порогу – и что это мама убила ее, не я. Интересно, почему она сочла это обстоятельство не заслуживающим особого внимания. Она ведь не знала, что, по моей версии, адская гончая разыскивала демона и преследовала меня, а замок не был ее целью. Может ли такое быть, что она не хотела афишировать перед всеми, как я облажалась, притащив сюда гончую? Если это так, с ее стороны это практически доброе дело. Я не особо верила, что это так, но в чем тогда настоящая причина?

– Да просто так спросила, – сказала я. Непонятно, кто кого покрывал – я мать или она меня.

Ева пообещала нам час. Мы подождали, пока она не выманит мать из комнаты, а затем Артемида, Риз, Лео и я поспешили в крыло, где проживали члены Совета. Комнаты были расположены в южной части замка – летом там прохладнее, а зимой – теплее. А наше крыло изначально отводилось слугам. Комнаты в нем крошечные, вызывающие клаустрофобию, коридоры петляют. А в этом крыле всегда проживали важные персоны – и тогда, и сейчас. Коридоры здесь настолько широки, что мы могли идти рядом друг с другом, а ноги утопали в мягком ковре. Окна здесь ремонтировали на совесть, и пусть они такие же узкие, как и везде, стекло было подогнано по размеру.

Лео караулил вход. Он должен был подать нам сигнал, если моя мать появится, но мы надеялись управиться быстро. Ее комнаты находились в самом дальнем углу крыла. Любопытно, подумала я, одна из комнат принадлежит Руфи Забуто – там она бормочет над мертвыми реликвиями и никчемными кристаллами. Мы миновали дверь, беспорядочно уставленную вазами с цветами. Готова поспорить – это комната Ванды Уиндэм-Прайс. Мне захотелось остановиться и отпереть ее. Ванда порой делает вид, что имени моего вспомнить не может. При этом подростков в замке можно пересчитать по пальцам – одной руки. Она делает это, чтобы я почувствовала свою никчемность.

Но мы шли прямиком к цели. Я лишь несколько раз бывала в комнате матери. Когда мы нужны ей, она приходит к нам, – или же мы встречаемся на нейтральной территории. В последний раз мы были здесь, когда испекли торт на ее день рождения. Торт получился так себе – как и само празднование. Мать пыталась изобразить веселье, но у нас даже разговор не клеился. Вышло ужасно.

Замок планировали превратить в школу-интернат. Мне бы хотелось, чтобы так оно и было. Было бы легче, если бы мама не навещала нас потому, что жила далеко, а не потому что она просто… не навещала нас. По крайней мере, она иногда нуждалась в Артемиде – например, она же попросила ее помощи с базой данных.

На что это было бы похоже?

Артемида взломала замок быстрее, чем я ожидала. Я вздернула бровь. Она пожала плечами.

– Просто одно из множества умений, которые пригодились бы мне, будь я полноценным Наблюдателем.

Голос прозвучал настолько невыразительно, что я почувствовала укол совести и в тысячный раз задалась вопросом: что же это было за испытание, что невероятно одаренную Артемиду сочли непригодной для должности Наблюдателя?

Комнаты матери не изменились. Безликая гостиная – жесткий диван, кресло с высокой спинкой, практичная оттоманка. Металлический столик и один стул – здесь она обедает. Отсутствие второго стула опечалило меня. У меня по крайней мере есть Артемида, пусть даже мы давно не говорили по душам. Она все равно рядом. А мама – ощущает ли она отсутствие отца всякий раз, когда натыкается на пустоту за столом? Мы с Артемидой обмениваемся воспоминаниями о нем как подарками. Воспоминания эти истрепались и выцвели, мы делились ими столько раз, что я не помню, кому из нас они принадлежат. Кому теперь моя мать поверяет свою жизнь? Почему она не говорит с нами, не делится новыми воспоминаниями, которые мы могли бы бережно хранить?

Дверь справа ведет в спальню – она, словно комната в отеле, ничего не говорила о матери. Сияющее белизной покрывало, на ночном столике – только один предмет.

Не в силах сопротивляться, я подошла к нему. Это фотография нашей семьи – всей семьи – последний совместный снимок, который мы успели сделать. Отец обнимает мать одной рукой. На переднем плане мы с Артемидой сияем щербатыми улыбками. Волосы у обеих убраны в хвостики. Мне бы смотреть на отца, но я не могла отвести взгляд от матери.

Мама мечты – это не фантазия, не моя выдумка. Она ослепительно улыбается. Она выглядит совершенно живой, в этом снимке было запечатлено больше счастья, чем я видела на ее лице за долгие годы.

Я взяла фото в руки, поглаживая пальцами семью, которая у меня когда-то была.

– Поверить не могу, – Артемида издала стон.

Я отложила фотографию. В углу на практичной подставке лежал ноутбук – я его и не заметила. Когда Артемида открыла его, на экране высветилось окошко пароля.

– Что такое?

– Она сменила пароль! Я думала, она понятия не имеет, как это делается, – Артемида принялась рыться в ящиках и стопках бумаг.

– Возможно, она где-нибудь его записала.

Риз присоединился к ней, а я стояла, застыв, помощи от меня не было никакой. Я знала, что тут живет моя мать, тут она спит. Но все вокруг выглядело таким пустынным. Я неторопливо осмотрела ящик ночного столика. Там оказались два дневника в кожаных обложках. Я скривилась при воспоминании о том, как мой собственный дневник зачитали вслух.

Но это были запылившиеся дневники Наблюдателей. Мать давно не заглядывала в них, но зачем-то хранила их здесь. Мне захотелось показать их Артемиде, но я побоялась, вдруг она скажет мне не трогать их. А я этого не желала. Мать никогда ничего мне не дает – значит, я возьму сама. Я засунула дневники за пояс сзади, прикрыв рубашкой.

– Нашла! – Артемида, с победоносным видом держа в руке клочок бумаги, ввела пароль. Когда компьютер загрузился, Артемида быстро напечатала что-то и выругалась.

– Ничего нет. Удалено. И я нигде не могу найти файлы. Даже в корзине пусто. Она пишет пароль на бумажке и при этом очищает корзину?

– Это тебя беспокоит? – спросила я. – Не только то, что у нее была секретная база данных, но и то, что она ее удалила?

Артемида прикусила губу и уставилась на ноутбук, словно надеясь, что он раскроет секреты нашей матери. Но, как и всегда, когда дело касается матери, ее надежда оказалась тщетной.

– Не знаю. Может, это случайность. Или база данных не работала. Не стоит делать поспешные выводы.

– Пора выбираться отсюда. – Я не могла представить, как мать проводит здесь в одиночестве каждую ночь. Где она прячет пистолет? В ящике у ночного столика – поэтому там так пусто? Или кладет его под подушку?

Мы быстро собрались и вышли, не забыв запереть за собой дверь. Когда мы проходили мимо комнаты Ванды Уиндэм-Прайс, к нам кинулся Лео. Он сделал нам знак повернуться и идти за ним. Затем рассмеялся.

– И вот так мы спасли вечеринку в честь дня рождения от вампиров. Палочки для пиньяты никогда не будут для меня прежними. И для этих бедных ребят тоже.

– Нина? Артемида?

Обернувшись, я притворилась изумленной. К нам с подозрительным видом направлялась мать, брови ее были нахмурены.

– Ой, привет, мам, – я молилась про себя, чтобы она не заметила, как топорщатся под рубашкой украденные книги.

– Что вы здесь делаете?

– Добрый день, миссис Джеймисон-Смайт, – Лео был воплощением рекламных снимков, которые вставляют в рамку для фотографий. Воплощенные невинность и очарование. Внезапно я осознала, что еще ни разу не видела его настоящих эмоций, даже когда он находился рядом с матерью. Каждое выражение его лица тщательно продумано, выбрано неслучайно. Поддельное. В глубине души я знала, что последние пару лет дались им с Евой не так легко, как она об этом говорила, но почему он настолько замкнулся?

Я вспомнила нашу до боли неловкую утреннюю встречу, как он был уязвим, когда сказал, что рад снова меня видеть. Возможно, это был проблеск настоящего Лео. А я была с ним резкой и категоричной. Ну вот, теперь я почувствовала себя ужасно виноватой. Так не должно быть, я не должна чувствовать свою вину перед Лео.

– Мы хотели изучить мою коллекцию DVD, – сказал он. – Сегодня мы решили устроить киноночь. Мне кажется, никому не помешает немного развеяться.

К моему удивлению, мама посмотрела на меня. Действительно посмотрела. Она почти было протянула ко мне руку, но затем нахмурилась.

– Что с твоим лбом?

Я подняла руку и нащупала синяк.

– А, это…

– Я распахнула дверь спальни ровно в тот момент, когда она схватилась за дверную ручку, – Артемида изобразила раскаяние. – Приложила от души.

Мама должна была купиться на это. Меня раздирали противоречивые чувства – с одной стороны, восторг – наконец-то у нас есть секреты от нее! – с другой стороны, горечь: как же легко она ведется на наши дешевые уловки. Подробности ее не интересуют. Она вытащила несколько фунтовых банкнот из кармана и протянула их мне. Я в оцепенении взяла их. Зачем она дает мне деньги?

– У нас здесь нет подходящего экрана. Почему бы вам не выбраться из замка? Сходите в кино, посмотрите фильм. Можешь захватить своего галантного бойфренда, Риз. Лео, у тебя есть права?

Лео кивнул.

– Да, мэм.

– Отлично. Побудьте подростками, – улыбка, натянутая, точно хвост на затылке Артемиды. – Попробуйте. Вдруг вам понравится.

Она явно пытается избавиться от нас, хотя нам обеим известно, что с утра вокруг замка сновала адская гончая.

Но я не могла обвинить ее в этой уловке, не раскрыв при этом собственных секретов – таких, как демон в сарае Киллиана. Так что мы нехотя прошли мимо нее. Она не сказала нам позвать Джейд или Имоджин, значит, только нас избавили от обязанностей Наблюдателей.

Мы никогда не совершали дальние поездки. Мама все время параноит, а Артемида и Риз слишком заняты. Максимум, что нам удавалось, – это провести иногда полдня в Шанкуме. А там нет кинотеатра, и нам придется ехать не меньше часа, если мы собираемся выполнить ее распоряжения. Я бросилась в свою комнату под предлогом того, что мне нужно сменить рубашку и захватить пальто. Украденные книги я спрятала под матрасом.

Мы встретились в гараже. Меня удивило, что осеннее солнце уже клонилось к закату. Я потеряла много времени из-за удара головой.

Лео выбрал блестящий черный «Рэндж Ровер», оставшийся с тех времен, когда у Наблюдателей был целый автопарк. В те времена у нас были еще и яхты, вертолеты и частный самолет. Теперь же в нашем распоряжении – один гольф-кар, три машины, мотоцикл и два вездехода. И до кучи – мопеды и трициклы Малышей.

– Мы на самом деле едем в кино? – Артемида уселась на заднее сиденье возле меня. В ее голосе слышалось недоверие и легкое предвкушение. У нее есть только один свободный вечер в неделю – и это не сегодня, так что ей удалось сорвать джекпот. В обычный день я бы выбрала фильм – с Артемидой и, может быть, Ризом. Без Лео. Но сегодня…

– В моем сне Космина была еще жива, – сказала я. – Но я не знаю, сколько еще она продержится. Правда, у меня нет идеи, как ее найти, раз мы не обнаружили маминой базы данных. Но не можем же мы спокойно отправиться в кино, если есть хоть малейший шанс помочь ей, правда?

Лео осторожно выехал из гаража.

– Кстати, о твоей маме…

Конечно же, мама стояла у входа в замок, наблюдая за нашим отъездом. Не удивлюсь, если она и машину снабдила отслеживающим устройством. Она предложила нам взять с собой Киллиана. И хотя мы не собирались ее слушаться, это предложение было стоящим. Мне хотелось, чтобы он проводил как можно больше времени рядом с нами: мы сумеем его уберечь, если вокруг бродят другие адские гончие. Я позвонила ему, пока Лео выезжал на ухабистую грунтовую дорогу. Мы поддерживали ее в рабочем состоянии, но если не знать о ее существовании – нипочем не обнаружишь.

Киллиан снял трубку после первого же гудка.

– Нина, у тебя есть новости о….

Я перебила его, не уверенная, слышат ли его другие.

– Привет! Я в машине с Артемидой, Ризом и Лео, моим, э-э-э, новым Наблюдателем. Мы едем за тобой.

– У тебя есть Наблюдатель? Ты же сама Наблюдатель. И зачем вы за мной заедете?

– Все сложно. Абсолютно все. Но по легенде мы едем в кино.

– По легенде?

– Мы пытались взломать мамин компьютер и раздобыть информацию об Истребительнице, которая, по нашей информации, сейчас в беде, но когда мы уходили, нас засекли и выставили вон из замка, – я сделала паузу и посмотрела на других. – А куда мы едем?

– Если Истребительнице угрожает опасность, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти ее, – заученным тоном произнес Лео, словно он наизусть зачитывал кодекс Наблюдателей.

– Притормози, – попросил Киллиан, – Кто эта Истребительница и почему ей угрожает опасность?

– Я не уверена. Я же сказала, нам не удалось раздобыть нужную информацию.

Внедорожник ухнул в глубокую выбоину, и я подскочила, едва не выронив телефон.

– Мне приснилось, что ее держит в заложниках вампир. Зацепиться почти не за что. Голубые волосы. Думаю, она в Дублине. Зовут Космина.

Возникла пауза, и я решила, что случайно сбросила вызов. Но тут Киллиан заговорил:

– Нашел.

– Что?

– Космина Энеску. Девятнадцать лет, без пары, голубые волосы. Живет в стремной квартирке в недружелюбном районе Дублина. Впрочем, она ничего.

– Ты нашел ее! – заорала я. – Как ты нашел ее? Ты что, хакер?

– Это называется «Фейсбук», любовь моя. Я заведу тебе аккаунт, если хочешь. В наши дни не нужно быть хакером. Космина – имя само по себе редкое, так что вариантов было немного. А голубые волосы? Одна такая.

Мое сердце колотилось. Мы нашли ее. А значит, сможем ее спасти. Если, конечно, ее надо спасать и мне не приснилась какая-то непонятная девушка в Дублине. Во мне боролись два чувства – облегчение, потому что нам удалось ее обнаружить, и страх, потому что теперь я должна была ее найти и помочь. Как Истребительница, а не Наблюдатель или целитель. Но за последние несколько дней я встретилась лицом к лицу с двумя адскими гончими и демоном, не говоря уж о моей давней любви. Мне приснился сон. Это должно означать, что моя новообретенная сущность Истребительницы считает, что я должна это сделать и что я могу это сделать. Правда же? Я прикрыла глаза, пытаясь припомнить подробности.

– Есть ли там здание, скорее всего, заброшенное, которое называется… – Раскачивающаяся лампочка. Голубые волосы Космины, и…. – Сталелитейный завод О’Ханнигана?

– Секунду.

Затаив дыхание, я ждала. Я надеялась, что он найдет его. И в той же мере я надеялась, что здания не существует.

– Нашел. Тоже в Дублине.

– Спасибо тебе, Киллиан. Мы будет у тебя через пять минут.

Я дала отбой, пытаясь унять дрожь.

Артемида выглядела озадаченной.

– Зачем мы берем с собой Киллиана? Это может быть опасно.

Но и оставлять его здесь может быть опасно. Я вцепилась в это оправдание.

– У него есть адрес, у него круче телефон и он лучше умеет искать информацию. Посидит в машине.

Лео подъехал к лавке, и оттуда вышел Киллиан, нагруженный корзиной с напитками и снэками. Он всегда заказывает рутбир специально для меня – никто кроме меня его не любит. Это одна из многих вещей из моего детства, по которым я скучаю. А еще по аквапаркам, прохладе торговых центров, живым отцам и домам, которые не сгорели дотла, иссушив в ужасе легкие. Ах да, и еще по тако.

– Кто хочет сесть спереди? – спросил Риз, собираясь перебраться на заднее сиденье к Киллиану. Я замерла. Мне и так приходится проводить все свое время с Лео. Я не хотела сидеть рядом с ним всю дорогу. Иначе я могу пожалеть о чем-то еще, а я не хотела чувствовать себя виноватой перед Лео. Я предпочла бы не чувствовать ничего, кроме злости.

В редком порыве эмпатии Артемида разрешила мои сомнения.

– У меня есть дробовик.

Ее глаза встретились с моими в отражении зеркала заднего вида. Я одними губами прошептала: спасибо. Хотя я никогда не говорила ей о своей любви к Лео, это наверняка бросалось в глаза. Но поскольку я не рассказала ей об инциденте с Поэтическими Чтениями Гоноры, она не знала, по какой причине мне неловко находиться рядом с Лео, только сам факт, что мне неловко. Моя благодарность за то, что она меня защищает, еще никогда не была такой острой.

Все расселись по местам, и мы отправились из Шанкума на встречу с вампиршей и Косминой – надеюсь, еще живой. Мне пора, наконец, стать Истребительницей.

Но разрешите мне быть предельно честной?

Я бы лучше пошла в кино. По крайней мере, это я умею делать.