Глава 10

ПЛАМЯ БЫЛО ПУРПУРНЫМ.

Но не просто пурпурным. Ультрафиолетово-пурпурным. С ним явно что-то было не так, мне хотелось отвести от него глаза, потому что я никак не могла понять – оно было пурпурным, темным, или же мне все это мерещилось?

Но каким бы оно на самом деле ни было, от него шел жар, оно пузырилось и обжигало кожу даже на расстоянии. Мои легкие наполнились дымом, и я, резко проснувшись и закашлявшись, свалилась на пол нашей с Артемидой спальни.

– Афина! – вскричала Артемида. Я подползла к ней по полу и стащила с кровати. Необъяснимым образом огонь бушевал за окном. Стена пламени перекрывала нам выход. Я схватила книгу и швырнула ее в окно. Она вспыхнула еще до того, как коснулась стекла.

Я поползла к двери. Ручка обожгла мне ладонь – об этом до сих пор напоминает блестящий розовый шрам.

– Не вставай. – Я сорвала простыню с кровати и протянула ее Артемиде, знаками показывая, чтобы она дышала через нее. Я не была уверена, что это поможет отфильтровать дым, но это лучше, чем ничего. Мне было всего восемь, но я уже достаточно знала о мире вокруг, чтобы понять, что это не обычный огонь. Он был зачарованным. Темная магия. Мама знала, как с этим справиться.

Она придет. Она спасет нас.

Почему ее до сих пор нет?

Мы прижались друг к другу, а огонь прокладывал себе путь мимо окна по стене. Но окно не поддалось. Оно не пострадало, но я не могла представить, как можно пробраться сквозь стену пламени. Вдруг все снаружи тоже в огне? Вдруг горит весь мир?

Наконец дверь распахнулась. Вокруг горело непроходимое пламя, но в центре стояла наша мать. Она светилась чистым белым цветом, ее окружало что-то вроде магического ореола, благодаря которому огонь не причинял ей вреда. Я попыталась подбежать к ней, но было слишком жарко. Она посмотрела на нас, и ее лицо выглядело более диким, чем это кошмарное пламя. Ничто не пугает так сильно, как страх собственной матери.

Она оглянулась через плечо. Весь дом горел. Только она была в безопасности. Поколебавшись секунду, она бросилась в комнату и подхватила Артемиду.

Я непонимающе уставилась на нее. Страх покинул лицо матери, и в ее глазах горела решимость – совсем как в тот раз, когда она отчитывала нас за то, что мы не смотрим по сторонам, когда переходим дорогу.

– Я могу вынести только одну за раз, – сказала она. – Крепись.

Затем она побежала сквозь огонь, и ее щит распространился на дочь, которую она предпочла забрать первой.

А я осталась.

Пожар усиливался. Дым стал гуще. Я ждала, а комната тем временем раскалилась до такой степени, что слезы на моем лице казались ледяными. А затем – чернота.

Меня откачали врачи скорой помощи. Она вернулась за мной, но слишком поздно. Она могла забрать нас обеих. Знаю, что могла. Она выбрала Артемиду, и я чуть не погибла. Она была готова пожертвовать мной ради Артемиды. И никто из нас об этом не забыл.

Я торопливо вытерла подступившие слезы. Я плачу или это просто воспоминание о дыме? Один плюс – за слезами расплывалось тело адской гончей. Интересно, нам опять запретят выходить из замка? Я могла бы объяснить матери, откуда взялась гончая, за кем на самом деле она охотилась, если бы только она дала мне возможность сказать. Но это непозволительная роскошь.

Я оттащила гончую за деревья и прикрыла листьями. Так, по крайней мере, никто из Малышей не наткнется на нее, если выйдет наружу поиграть. А если мать спросит, где гончая, я ей скажу.

Но она не спросит.

Я спрятала тело, и мне захотелось укрыться в своей комнате. Желательно навсегда. Я считала, что наконец-то владею ситуацией. Что теперь от меня есть толк. Но мама показала, насколько я заблуждалась.

Я отправила Киллиану сообщение, заклиная его держаться подальше от дома. Он не прикасался к демону, а значит, другие гончие, идущие по следу, не обратят на него самого внимание. Киллиану небезопасно находиться дома – если только туда не заявится моя мама с пистолетом наперевес.

При мысли об этом я поспешила в замок вслед за матерью. Пусть она не хочет говорить со мной об этом, но я-то могу с ней поговорить.

– Постой! – крикнула я ей. Она остановилась, но не обернулась.

– Тебе разве не интересно, откуда она взялась?

– Я сама во всем разберусь. Мне не нужна твоя помощь, Нина. Мне казалось, я ясно дала это понять.

– Но я могу…

Она все-таки повернулась ко мне. На ее лице застыла улыбка – такая же отвратительная, как пистолет, такая же холодная и неестественная.

– Дорогая, отдохни денек. Ты запуталась. Иди почитай или сделай маникюр. Да и в медпункте тебя наверняка ждут дела.

– Ты никогда не интересовалась моим медпунктом.

– Что за нелепость. Начнем с того, что это я предложила тебе это занятие.

– И почему же, если ты знала, что я потенциальная Истребительница? Ты нарочно это сделала!

– Нарочно? – Ей хватило смелости притвориться обиженной, и на мгновение она почти – почти – посмотрела мне в глаза. Но стоило ей подойти поближе, как по ее лицу пробежала тень, и она вздернула подбородок.

– Я член Совета и твоя мать. Все, что я делаю, я делаю на благо Наблюдателей. Тебе не стоит сомневаться в моих решениях.

И она ушла прочь. Снова.

Я смотрела ей вслед, дрожа от сдерживаемых эмоций. Затем я показала ее спине средний палец.

– Э-э-э… Привет!

У двери в тренировочный зал стоял Лео. Именно здесь проходил весь наш разговор с матерью, и ему было все прекрасно слышно. Засунув руки в карманы, он прислонился к косяку.

– Она вымотана перелетом, – сказал он. – Путь был долгим.

– Не ищи ей оправданий, – я поспешно вытерла глаза. Еще одного унижения мне не вынести. А что может быть унизительнее, чем рыдать перед Лео? Ни в коем случае. Я не позволю ему увидеть то, что так очевидно для матери: я слабая. Я не заслуживаю звания Истребительницы. И в качестве таковой я никому не нужна.

Когда она впервые записала меня на занятия по медицине, я сияла от гордости. Мне казалось, что она заметила, к чему у меня есть склонность, и я старалась изо всех сил оправдать ее доверие. Но на самом деле она пыталась отправить меня с глаз долой, из сердца вон. Чтобы никто не заметил мой потенциал.

В том числе и я сама.

Я прошла мимо него в зал. Хотя этой ночью я едва спала, я чувствовала себя так, словно выпила четыре чашки чаю. Мне хотелось что-нибудь ударить.

– Я готова.

Он не спеша зашел вслед за мной.

– Когда твоя мама Наблюдательница, это… тяжело. Даже если она хорошая.

– Тебе повезло, что у тебя хорошая мама.

– Я имел в виду твою.

Я фыркнула.

– Очевидно, ты совершенно ее не знаешь.

– Ты права. Но я три года провел наедине со своей. Это было…

Тень омрачила его лицо, но он встряхнул головой.

– Я имею в виду… Вот что я хотел сказать. Я рад, что вернулся. Мне повезло, что я снова с вами. Со всеми вами. Лучшие годы своей жизни я провел здесь, когда проходил обучение.

Мне не хотелось смягчаться по отношению к нему. Но я задумалась о том, что он сказал, – как он жил эти годы, когда рядом с ним была только Ева. Возможно, это был такой травмирующий опыт, который я даже не могла себе представить.

– Ну, некоторым из нас не довелось пройти обучение. Пора наверстать упущенное, – я со значением показала на стены. Мне все еще хотелось, чтобы все это оказалось сном, чтобы внутри меня не таилась эта могущественная сила. От меня не ускользнуло то, что по-хорошему я должна была чувствовать себя выжатой, а вместо этого я ощущаю… разочарование от того, что дело так и не дошло до драки.

В ситуации с адской гончей мать снова отобрала у меня возможность контролировать свою жизнь. Я больше не хочу этого. Я могу использовать свою силу и стать той, кем я хочу быть.

А часть меня теперь хотела превратиться в самую сильную, самую смертоносную Истребительницу из всех. И когда мать увидит мое мастерство, ей придется взять свои слова обратно.

Итак, расставим приоритеты. Превратить это с помощью тренировок из катастрофы во что-то приемлемое, чтобы мои способности раскрылись в полной мере. И доказать моей маме, как она ошибалась.

Лео встал в центре широкого мата, который почти полностью покрывал пол в зале. На его узком подбородке проглядывала щетина. Если бы он улыбнулся, на щеках появились бы ямочки, я это прекрасно знала. А вот темных кругов под глазами раньше не было. Он слегка улыбнулся мне.

Мне захотелось ударить его. Изо всех сил. Надо было спросить у Артемиды, как она устроила Джейд растяжение лодыжки.

Кровожадность, разливавшаяся по венам, была мне отвратительна. Но я отлично помнила, что чувствовала в тот ужасный день поэтических чтений, когда Лео преспокойно вернулся к тренировке, будто бы ничего не случилось. Однако я не могла отказаться от его помощи, как бы мне этого ни хотелось. Так что я приготовилась и притворилась, что я больше не тот ребенок, который рыдал на балконе. Потому что это действительно так.

Я Истребительница.

Лео, наконец, считал язык моего тела, и с его лица сползла улыбка.

– Твои природные инстинкты и возможности уже пробудились. Этому нельзя научиться – но нам это и не нужно. Мы можем научить тебе технике. Тому, как выбрать лучший способ контратаки, лучший способ нападения, и все это, вкупе с твоими врожденными способностями Истребительницы, сделает из тебя максимально эффективного и умелого бойца. Также мы уделим внимание тренировкам с оружием.

Тренировки с оружием. Уф, конечно же. Я избегала любого оружия, кроме кола. Полагаю, теперь все изменится. Раз уж я иду наперекор своему характеру, то с тем же успехом я могу выбрать наименее характерное для себя оружие. Я схватила тяжелые, устрашающего вида нунчаки.

– Звучит прекрасно, – я начала вращать их неуверенно, затем ускорилась. Металл превратился в размытое пятно. Я докажу Лео, что я уже не та наивная и беспомощная девчонка, какой он меня запомнил.

Перед моим взором возникает деревянная булава, и это последнее, что я вижу, прежде чем провалиться в черноту.