Я стояла на кухне, колени подгибались, в груди колотилось сердце. Пыталась выровнять дыхание, говоря себе, что мне понадобятся все мои силы, чтобы быстро отнести Эмили к машине.

Глаза вглядывались во мрак. В раковине стояла грязная посуда. Я разглядела на столешнице бутылочку Эмили, смятый детский слюнявчик и подавила желание схватить их. Часы на стене громко тикали. Прошло всего несколько секунд, но казалось, будто несколько часов. Нервы были натянуты до предела, готовые в любой момент лопнуть. Мне хотелось ринуться вверх по лестнице, издавая боевой клич. Хотелось ворваться в комнату Эмили и схватить ее.

Но я должна была проявить терпение.

Тик-так, тик-так.

Что происходит? Джен еще ее не нашла? Я напрягала слух, пытаясь уловить шаги, но она была бесшумна, словно кошка. Я чувствовала, как кровь в голове пульсирует в такт часам. По моим подсчетам, прошло двадцать секунд. Тридцать. Сорок. Минута. Тик-так. Казалось, будто тиканье становится громче, эхом разносится по кухне.

Джен должна была уже найти Эмили. Наверное, она крадется с ней на руках вниз по лестнице, шажок за шажком. Боже, пожалуйста, только бы Эмили не проснулась! Я не отрывала глаз от дверного проема, ожидая их появления. Шагнула вперед и вытянула руки, сгорая от нетерпения обернуть их вокруг моей малышки. Где она? Почему их так долго нет? Что-то случилось?

Позади меня раздался какой-то звук, и я почувствовала, как мне на спину легла тень. Не успела я обернуться, как кто-то схватил меня обеими руками поперек груди и поднял. Фонарик выпал из моей руки и покатился по полу. Я закричала, пытаясь пнуть нападавшего, в то время как он понес меня через кухню. Его борода царапала мне шею, я чувствовала приятное знакомое дыхание.

– Пусти! Пусти!

Мы вывалились в прихожую. Здесь было темно хоть глаз выколи – я ничего не видела. Он сдавил мне ребра, я не могла дышать. Мои крики превратились в полузадушенный клекот. Неожиданно он бросил меня, и я упала на пол коленками, потом схватил под мышки и затолкал в темный чуланчик под лестницей, пиная в бок, чтобы заставить двигаться. Я услышала, как закрылась дверь и задвинулась щеколда.

– Ник! – крикнула я. – Ты, мудак!

Мои коленные чашечки горели от боли, но я встала на них и стала искать выключатель. Его не было. Я широко открыла глаза, чтобы они приспособились к темноте. Над головой была обратная сторона деревянных ступенек. Они шумно заскрипели, когда он стал подниматься по лестнице. Я навалилась всем весом на маленькую дверцу, пытаясь выбить ее, – щеколда задрожала, но не поддалась. Выбраться было невозможно.

Я сердито вздохнула. Мы облажались, как парочка бестолковых дилетантов. Наверняка Ник еще не спал, может быть, даже был настороже. Вероятно, он поймал Джен первой, потом пришел за мной. Я понятия не имела, что с ней случилось. Сверху не доносилось никаких криков, никаких звуков борьбы – что он с ней сделал? Мне даже думать об этом не хотелось. Он так грубо обошелся со мной, даже не сказал ни слова. Там, где он пнул меня, назревал синяк, глаза защипало. На что еще он способен? Я чувствовала себя такой уязвимой, мне было так страшно! Дом находился в километрах от ближайшего жилья. Никто не услышит наших криков. Я не дала маме адрес: я и сама его не знала. Я громко выругалась, проклиная себя за тупость. Почему я ее не послушалась?

Сверху донеслись крики. Я прижалась ухом к дверной щели и прислушалась. Это была не Джен, это плакал ребенок. Мой ребенок. У меня внутри все сжалось.

– Эмили! Эмили! – я заколотила в дверь кулаками. – Эмили! Мама здесь! Мама здесь!

Но я знала, что это бесполезно, она ни за что меня не услышит. Ее крик стал пронзительным, казалось, будто у нее истерика. Почему она так сильно плачет? Я снова замолотила в дверь, пока у меня не заболели кулаки.

– Ник! Выпусти меня! Пусти меня к ней!

Никто не пришел. Плач Эмили стал тише, но я все еще ее слышала. Похоже, ее переместили в другую часть дома. Послышался шум, будто что-то – или кого-то – волокли по полу. Неужели тело?

Колени болели невыносимо, поэтому я села на пол. Кричать и колотить в дверь было бессмысленно. Нужно придумать, что делать дальше. Мои зрачки расширились, я стала различать предметы вокруг. Пылесос. Пара пластиковых коробок с чистящими средствами. Совок и веник. Складной стул. Сойдет ли что-нибудь за оружие? Когда-нибудь Нику придется меня выпустить, и я должна быть готова. Вооружена. Я стала перебирать содержимое коробок, доставая емкости с чистящим раствором, канистры с полировочным средством. Брызнуть в глаза будет достаточно, подумала я, чтобы появилась возможность сбежать. Или лучше ударить его металлической трубкой от пылесоса? В любом случае, сложно будет нападать из сидячего положения, скорчившись в чулане. Я положила спрей рядом с дверью, повернув его распылителем вперед.

Лестница надо мной затряслась, когда кто-то сбежал вниз, и в щель под дверью чулана просочился свет. Я услышала, как кто-то ходит туда-сюда, тяжело ступая по плитке. По звуку шагов я догадалась, что это Ник. Потом со скрипом открылась тяжелая дверь, как я поняла, входная. Что-то происходило. Ступеньки застонали и заскрипели, когда по ним стал спускаться кто-то другой, и плач Эмили, который так и не прекращался, зазвучал ближе. Кто ее несет? Единственным, кто приходил на ум, был Сэм.

Я затаила дыхание и постаралась по звукам восстановить картину. Вокруг передвигались тяжелые предметы. Наверное, багаж. Ник переезжает? Он что, собрался оставить меня здесь, в чулане? А что он сделал с Джен? Эмили задыхалась от плача, и я представила, как конвульсивно вздымается ее маленькая грудь, как покраснело и опухло ее личико, а прекрасные голубые глаза кажутся жидкими из-за слез.

Наверное, ее спустили на пол, потому что я услышала топот ее маленьких ножек. Ее шаги раздавались все ближе. Потом стихли. Я была уверена, что она прямо по ту сторону двери. Замолотила в дверь кулаками.

– Эмили! Эмили! Это мама! Мама!

– Мама? – эхом повторила она.

– Я здесь, прямо здесь! В чулане!

– Бога ради, убери ее отсюда, дура! – крикнул Ник. – Посади в машину!

– Прости… Пойдем, солнышко, иди сюда.

Это был голос Джен.

Я ахнула и отпрянула, ударившись спиной обо что-то острое на стене. Лопатки пронзила боль. Джен? Но… этого не может быть…

Моя детка протестующе заверещала, когда Джен подхватила ее и понесла прочь – ее шаги стихли в отдалении. Я попыталась крикнуть им вслед, но не смогла издать ни звука. Ник снова взбежал по лестнице и исчез в другой части дома.

Я вцепилась в волосы и сморщилась, заставляя себя думать, пытаясь понять, что происходит. Джен же была на моей стороне, против Ника! Мы обе его ненавидели, она помогала мне отомстить. Мы были союзницами, женской силой, женщинами, которым не нужен мужчина. Идти в полицию или в суд бесполезно, единственный способ вернуть Эмили – играть не по правилам, так она говорила. И я ей верила. Каждому ее слову.

Джен – все еще мой друг или она с самого начала была врагом?

Я услышала, как она возвращается в дом. Ник сбежал по лестнице, и их диалог эхом разнесся по прихожей. Я прижалась ухом к двери, слушая, с тревожно бьющимся в такт их словам сердцем.

Джен:

– Мне нужно идти. Эмили одна в машине.

Ник:

– Пожалуйста, останься. Не уверен, что справлюсь в одиночестве.

Джен:

– Но, Ники, это была твоя идея, тебе ее и выполнять. Я сделала, что ты просил, на этом моя работа окончена. Нужно увезти Эмили отсюда.

Ник:

– Да-да, ты права. Все будет в порядке, я все устроил.

Дальше последовала тишина, и я представила, как они обнимаются и Ник целует ее в лоб, как целовал меня.

– Помнишь место встречи, да? Меня не будет всего несколько часов.

Я услышала, как она вышла и за ней закрылась дверь. Потом хлопнула дверь машины. «Рэндж Ровер» двинулся с места, под его толстыми колесами захрустел гравий, а потом все стихло в отдалении. Джен уехала и увезла с собой Эмили – мою дочь. Чудовищная правда крутилась у меня в мозгу. Я чувствовала тошноту и головокружение, словно падала в бездну. Хотелось кричать, но мой рот пересох. Хотелось выломать дверь, но я не могла шевельнуться.

Ник испустил тяжелый вздох, потом пошел на кухню, шлепая по жесткому полу. Открыл кран с водой, и я представила, как он касается пальцами струи, дожидаясь, пока она станет ледяной. Меня охватила дрожь. Что он собирается делать дальше?