Маме план совсем не понравился. Она пришла в ярость от того, что я позвонила Джен и попросила о помощи, и решила, что я совсем спятила, раз даже думать могу о том, чтобы похитить Эмили.

– Это не похищение, – пыталась объяснить я. – Я ее мать, я имею на нее право.

– И все равно я считаю, что ты должна идти в суд. Теперь, когда ты знаешь, где он, ты можешь добиться предписания, чтобы он вернул Эмили домой. Я же говорила, что все оплачу, – возразила она высоким от отчаяния голосом. Было уже поздно, она только что вернулась с долгой смены.

Меня переполняло воодушевление; я весь вечер провела, собирая сумку для Эмили. Сходила в «Асду» и купила ей одежду и упаковку подгузников. Нашла в сарае фонарик и проверила, работают ли батарейки. Мне хотелось, чтобы мама проявила энтузиазм и оказала мне поддержку. Я даже ждала, что она будет настойчиво проситься с нами, и гадала, согласится ли Джен.

– Слушай, мам, давай не будем сейчас ссориться. Ты устала.

Она хлопнула дверцей кухонного шкафчика, откуда доставала кружку и коробку с чаем в пакетиках.

– Если не хочешь моих денег, возьми их у меня взаймы, отдашь, когда разведешься, – сказала она. – Тебе полагается половина всего, ты будешь богатой. Несколько тысяч будут для тебя мелочью.

– Мне не нужны деньги Ника.

– Не будь такой гордой, Наташа.

– Я просто хочу вернуть Эмили.

– Но не таким способом. Пусть в суде разберутся. Все будет в порядке, судья всегда на стороне матери.

– Знаю, но я не верю, что Ник подчинится решению суда, – сказала я, опуская чайный пакетик в другую кружку. – Джен говорит, что Ник ненавидит делиться, и она права. Может, суд и разрешит дело, но как только Ник получит Эмили на выходные, он снова с ней сбежит.

Мама налила кипятку и направилась к холодильнику за молоком.

– Что будешь делать, когда вернешь ее? Где собираешься прятаться?

Я скорчила гримасу. Об этом я еще не думала. Конечно же, Ник первым делом станет искать здесь, а значит, мне нужно найти какое-то другое укрытие.

– Не знаю, – ответила я. – Пойду в женское убежище или еще куда.

– Они для жертв домашнего насилия. В любом случае, их стало гораздо меньше с тех пор, как урезали финансирование. Ты, как обычно, не думаешь головой, позволяешь эмоциям себя контролировать. Посмотри на вещи трезво, Наташа.

– Я смотрю трезво, – запротестовала я. – Именно это я и делаю. Джен говорит…

Мама грохнула по столу бутылкой молока.

– Я бы ни на йоту не доверяла этой женщине!

– Правда? Так вот как ты запела. Я думала, ты ей сочувствуешь.

Назревал один из наших грандиозных скандалов. Когда мы ругались, мы всегда делали это по-крупному и в запале говорили друг другу такое, о чем потом жалели.

– Забудь о Джен, – устало сказала мама. – У нее свой интерес. Просто возьми мои деньги и иди в суд.

Ее упрямство меня раздражало. Почему она не понимает?

– Я бы с радостью, но из этого ничего не выйдет, – в тысячный раз повторила я. – Только не с Ником. Он не будет сражаться честно. Я должна обыграть его по его же правилам.

– Делай что хочешь. – Она взяла кружку и направилась вверх по лестнице. – Ты никогда не слушала меня раньше, с чего мне ожидать, что послушаешь сейчас?

Я сердито сложила руки на груди, а она поднялась к себе в комнату и захлопнула за собой дверь.

Ссора с мамой расстроила меня, ее слова эхом отдавались в голове, когда я пыталась заснуть. Но не могла глаз сомкнуть из-за нервного предвкушения. Я понимала, что сильно рискую, и все же убедила себя, что другого выхода нет. Теперь, когда я знала – по крайней мере, думала, что знаю, – где Эмили, я не могла не отправиться за ней. Любая мать на моем месте поступила бы так же, разве нет?

Когда я уходила, мама еще спала, и я не стала ее будить, чтобы попрощаться. Она опять попытается меня отговорить, подумала я, а очередной ссоры мне не выдержать. Я нуждалась в позитивной энергии, чтобы справиться с тем, что мне предстоит.

До вокзала Кингс-Кросс, где Джен должна была меня подобрать, я доехала на поезде. Вскоре показалась ее серебристая «Мазда» и остановилась возле меня. Закинув сумку на заднее сидение, я устроилась рядом с Джен.

– Все хорошо? – спросила она. – Готова?

– Конечно.

Она тронулась по направлению к автомагистрали М1. Дороги были переполнены, день выдался такой жаркий, что нам пришлось включить кондиционер на полную мощность. Я ощущала себя странно, сидя на переднем сиденье, когда всего несколько месяцев назад меня отправили вместе с Эмили на заднее. Я очень хорошо помнила ту дорогу на крестины. Как же я злилась на Джен за то, что та воспользовалась ситуацией и вела себя так, будто они с Ником до сих пор женаты. Оглянувшись на пустое заднее сиденье, я представила там Эмили в новом белом платьице, которое я купила для нее в «Асде».

Внезапно мне в голову ударила мысль.

– Блин! У нас нет детского сиденья.

Джен пожала плечами, как будто говоря, что это неважно.

– Купим. Давай подумаем об этом после того, как она будет у нас.

– Я все еще не знаю, куда мы едем.

– В глухие места к северу от Кендала. Дом стоит в стороне от населенных пунктов, к нему ведет собственная дорога.

– Идеальное место, чтобы спрятаться, – задумчиво пробормотала я.

– Именно. Но придется вести себя осторожно. Мы не можем просто подъехать, он увидит нас за несколько километров. Придется подождать до темноты и идти пешком.

Когда мы выехали на пустой отрезок трассы, Джен дала газу, и спустя недолгое время мы уже ехали со скоростью почти 150 км/ч. Я украдкой схватилась за края сиденья, глядя, как проносится пейзаж за окном.

– Так как же мы планируем попасть в дом?

– Владелец хранит ключ от задней двери в туалете на улице. Так удобнее: жильцы могут ходить на прогулку и возвращаться в разное время, и не нужно много ключей от основной двери. – Тут она заметила сомнение у меня во взгляде. – Ничего не изменилось, я уверена. Так здесь принято. Это тебе не Лондон, где в почтовый ящик нельзя заглянуть, чтобы не сработала сигнализация.

– Я все равно не могу представить, чтобы Ник не запер все на ночь, – сказала я. – Он одержим безопасностью.

– Но он и не подозревает, что мы знаем, где он. Он нас не ожидает, поэтому не будет слишком бдительным.

– А вдруг ключа не окажется? Тогда мы в пролете.

– У тебя есть план получше? – вспыхнула Джен.

– Нет, я… просто хотела сказать… – я замялась. Мне не хотелось ее критиковать, это было бы несправедливо. – Ты знаешь это место, знаешь, как там все устроено… Уверена, ты права насчет ключа.

– Мы зайдем всего на несколько секунд и тут же выйдем, он и не заподозрит. Хотела бы я увидеть выражение его лица, когда он обнаружит, что Эмили нет. – Она бросила мне заговорщицкий взгляд и рассмеялась.

– Не могу поверить, что мы это делаем, – ухмыльнулась я.

– Еще как делаем, солнышко.

Несколько километров мы ехали в непринужденной тишине, и я постаралась расслабиться. Джен уверенно гнала по быстрой полосе, вынуждая медленных водителей уступать дорогу. Мне казалось, будто я впервые по-настоящему вижу ее. Раньше она была всего лишь жалобным голосом в телефонной трубке, незваной гостьей, постоянно заявлявшейся к нам в дом. Она была крестом, который я должна была нести в наказание за то, что полюбила и нашла счастье. Себя я чувствовала виноватой, а ее презирала за зависимость от Ника, за то, что она цеплялась за прошлое и не могла его отпустить. Теперь же она сбросила свои цепи и вырвалась на свободу, стала силой, с которой приходилось считаться. Нику и в голову не придет, что мы объединились против него. Когда мы спасем Эмили и она будет в безопасности, я с большим удовольствием позабочусь о том, чтобы он не остался в неведении.

Дорога до Кендала заняла несколько часов из-за пробок и долгой стоянки на автозаправке, чтобы Джен могла отдохнуть и поспать. Мне было совестно, что я не могла сменить ее за рулем, и я пообещала себе: как только этот кошмар закончится, я снова начну учиться вождению – только на этот раз с настоящим инструктором.

Мы остановились поужинать в маленьком пабе. Я слишком нервничала, чтобы есть, но Джен заставила меня, заявив, что для поддержания энергии нужны углеводы. Нам оставалось проехать еще примерно тринадцать километров по холмам и извилистым дорогам. Джен беспокоилась о том, где оставить машину, чтобы было не слишком близко к дому.

– Лучше найти место засветло. В темноте ни черта не видно. Не хочу, чтобы мы угодили в канаву. Надеюсь, я узнаю нужный поворот.

Еда в пабе была отвратительная, но нам обеим было все равно.

– Сколько раз ты туда ездила? – спросила я, ковыряясь вилкой в слипшейся пасте.

– По меньшей мере шесть. Может, и десять. Это было наше особое место, – она глотнула вина и вздохнула. – Мы любили долго гулять по окрестностям, строить планы на будущее, делиться надеждами и мечтами. Когда ты в горах, все кажется возможным, – она замолчала и уставилась в пустоту между нами. Я представила их с Ником влюбленными тинейджерами, представила, как они бредут под руку по тропинке, склонив головы друг к другу. К моему удивлению, эта картина не вызвала во мне укола ревности.

Джен заговорила снова:

– На дальней стороне сада есть озеро, оно принадлежит хозяевам дома. Не очень большое, но глубокое – вода леденющая, но мы все равно там купались. У владельцев была лодка, которой можно было пользоваться. Мы ставили на нос фонарь и катались на ней в темноте. Так романтично! Ники сделал мне предложение на этом озере.

– Боже, – я чуть не подавилась.

– Прости, не знаю, зачем я это рассказываю, – она отодвинула тарелку. – Во что мы с тобой превратили свою жизнь, а? Ты, по крайней мере, потеряла всего три года. Я умудрилась просрать двадцать четыре.

Заплатив, мы вернулись к машине. Джен настроила систему навигации, хотя та, похоже, функционировала не слишком хорошо, и в наступивших сумерках мы отправились дальше. Я осознавала, что мы едем мимо потрясающих пейзажей, но не могла оценить их красоту. Мой мозг был слишком поглощен тем, что ждало впереди.

Дорога сузилась, когда мы въехали в долину. Система навигации совсем запуталась, мы никак не могли найти дом, не помог даже указатель, наполовину скрытый разросшейся изгородью. Джен проехала мимо него дважды, прежде чем я заметила поворот. Она резко затормозила посреди дороги.

– Хм-м-м, – протянула она. – Придется оставить машину под деревом.

Я поморщилась, когда она на полной скорости сдала назад и въехала на обочину, в последний момент успев нажать на тормоза.

– Идеально, – сказала она, заглушая мотор. – Теперь остается только ждать, пока совсем стемнеет и Ники пойдет спать.

Я отстегнула ремень.

– Но мы не знаем наверняка, там ли он. Я думала, мы сначала проследим за домом.

– Нет необходимости. Если у дома стоит «Рэндж Ровер», все сразу станет ясно, – ответила она и повела носом. – Я чую врага, а ты?

Я сгорала от нетерпения. Мы были так близко к Эмили, и в то же время она казалась недосягаемой. Я облокотилась на открытое окно и попробовала слушать птиц, поющих себе колыбельную. Но в голове звучал голосок Эмили, которым она так мило звала: «Мама! Мама!», когда протягивала ручки, чтобы я ее подняла. Я мысленно пообещала себе, что, вернув ее, никогда в жизни больше не выпущу из виду.

Джен все повторяла, чтобы я взглянула на небо, посмотрела, как оранжевый цвет бледнеет и превращается в индиго, по мере того как солнце садится за горами слева от нас.

– Боже, я и забыла, как здесь красиво, – сказала она. Темнота окутала нас, словно мягким пальто. Птицы смолкли. Мы все ждали и ждали. Я предложила пойти дальше и спрятаться в саду, но Джен забраковала эту идею.

– Нужно дождаться полуночи, – сказала она мне.

– Но это еще целых два часа!

– Доверься мне, Таша. Если он еще не спит, у нас ничего не выйдет. Мы должны быть уверены, что он уже заснул, а не смотрит на ночь телевизор.

– Я знаю… знаю. Наверное, я просто думала, что схвачу ее и убегу.

В полночь она наконец-то уступила. Мы вышли из машины и включили фонарики. Нас окружала такая темнота, что хоть глаз выколи; не видно было даже звезд. В другую ночь я бы застыла в благоговейном восхищении перед окружающей красотой и безмолвием, но сегодня все, чего мне хотелось, – это добраться до дома настолько быстро, насколько позволит свет фонарика.

– Не могу дождаться, когда увижу ее, не могу дождаться, – сказала я, чувствуя адреналин в крови.

– Говори шепотом, – прошипела Джен. – Звуки здесь разносятся далеко.

По обеим сторонам от дороги тянулись высокие кусты, шелестевшие, когда мы проходили мимо. Всего за несколько минут мы дошли до места, где дорога неожиданно расширилась и покрылась гравием. Я ахнула, завидев «Рэндж Ровер», который охранял дверь, словно гигантский черный пес. «Значит, они точно здесь», – подумала я. Только Ник с Эмили или Сэм тоже? Мы как-то не принимали в расчет такую возможность. Но при виде машины я вспомнила, что Ника лишили прав, и задумалась. С одним мужчиной мы справимся вдвоем, но с двумя?..

Я ожидала, что у входной двери вспыхнет сенсорный фонарь, но здесь, похоже, такого не было. Пристально вглядываясь в темноту, я пыталась различить очертания дома. Он выглядел внушительно: каменный, с двумя окнами на фасаде, с массивным крыльцом. Все огни в доме были потушены: Ник, должно быть, ушел спать.

Джен поманила меня к себе.

– Иди по траве, так тише. Сюда.

Вслед за ней я обошла дом и обнаружила позади маленькое кирпичное строение. Джен осторожно подняла засов на старой деревянной двери. Открываясь, она скрипнула, и мы обе затаили дыхание. Джен зашарила рукой по стене и улыбнулась, когда нашла то, что искала. Она с триумфом подняла висевший на бечевке ключ.

– Говорила же, – прошептала она.

Мы на цыпочках прокрались по мощеному камнями участку к задней двери. Она выглядела старой и скособоченной – я не сомневалась, что ее заест. Сердце билось в горле, Джен повернула ключ и мягко толкнула дверь плечом. Когда та открылась, стеклянное окно в двери задребезжало. Но мы не услышали ни шагов наверху, ни скрипа лестницы.

– Ты жди здесь, – сказала Джен. – Я схожу за ней и передам тебе. После этого беги.

– Но я не хочу…

– Я знаю, куда идти. Вдвоем мы только наделаем шума.

– Хорошо, хорошо, – я потянула ее за рукав. – Удачи. И спасибо, Джен. Я твоя должница.

Она приподняла брови и усмехнулась, а потом на цыпочках пересекла плиточный пол и растворилась в тенях дома.