Глава 14

В жизни Кевина были моменты, когда ему казалось, что он движется словно во сне. Иногда он занимался чем-то, о чем всегда мечтал, и внезапно начинал видеть все происходящее со стороны. Он наблюдал за самим собой почти так же, как в тех эротических сценах с Мириам. И сейчас он чувствовал себя именно так.

Остановившись на светофоре на Седьмой авеню, он заметил, что кто-то стоит на углу и смотрит на него. Мужчина стоял, подняв воротник, заложив руки в карманы. Лицо его было освещено лишь наполовину. Неожиданно этот человек напомнил Кевину самого себя. И на какое-то мгновение он увидел себя его глазами – согнувшегося над рулем, всклокоченного, с диким взглядом и странным выражением на лице.

Светофор сменился, и водитель машины, стоявшей позади, недовольно просигналил. Кевин нажал на акселератор, машина рванулась с места. Он взглянул в зеркало заднего вида и увидел, как темная фигура быстро пересекла улицу – словно перелетела. Он поехал дальше, но этот образ словно отпечатался в его глазах – так мы иногда продолжаем видеть свет какие-то доли секунды, после того как он уже выключен.

Кевин хорошо знал этот район Виллидж. Он частенько обедал в соседней кулинарии. Он направился к парковке рядом с домом отца Винсента. Не прошло и получаса со времени звонка, как он уже звонил в дом священника. Дверь открылась, и он вошел.

Отец Винсент открыл ему, как только он вышел из лифта.

– Проходите сюда, – сказал он низким, глубоким голосом. Кевин последовал за ним.

Невысокий, крепкий лысый старик в белоснежной рубашке и черных брюках отступил в сторону, чтобы он мог войти.

Из волос у отца Винсента остались два скудных седых клочка над ушами. Они сходились на затылке, обрамляя блестящую лысину с темными старческими пятнами. Под кустистыми седыми бровями сияли детские голубые глаза, выдающие силу духа и интеллекта этого человека. Черты лица были довольно крупными. Пухлые щеки делами лицо приятно округлым.

Отец Винсент был невысок, а его руки показались Кевину просто карликовыми. Священник протянул левую руку, взял Кевина за правую и неожиданно сильно пожал ее.

Когда отец Винсент улыбнулся, в уголках рта у него появились ямочки. Кевин подумал, что этот уютный, милый дедушка более всего напоминает Санта-Клауса – только без бороды.

– Чертовски холодно на улице, да? – спросил отец Винсент, потирая руки.

– Да, – ответил Кевин. – Ветер сегодня просто пронизывающий.

Почему-то он сразу вспомнил того человека на углу, поднявшего воротник, чтобы защититься от ветра.

– Проходите в гостиную и устраивайтесь поудобнее, – сказал отец Винсент, закрывая дверь. – Хотите чего-нибудь горячего? Или покрепче?

– Лучше… покрепче…

– Бренди?

– Отлично. Спасибо большое.

Кевин прошел вслед за хозяином в уютную маленькую гостиную. Два белых дивана с подушками, два стеклянных журнальных столика, большой стол в центре. В дальнем левом углу стояло деревянное кресло-качалка, а рядом торшер. Справа и слева от кресла располагались многочисленные книжные полки. Задняя стена представляла собой имитацию мраморного камина. Электрическое пламя танцевало над имитацией поленьев. Светло-голубой искусственный ковер явно не был новым, но еще не протерся.

Отец Винсент подошел к небольшому бару и налил коньяк в два больших бокала.

– Спасибо, – сказал Кевин, принимая бокал.

– Садитесь, пожалуйста. – Отец Винсент указал Кевину на диван.

Кевин расстегнул пальто и сел.

– Дам вам возможность согреться, а потом можете снять пальто, если хотите.

– Да, спасибо, – кивнул Кевин. – Это хорошо…

Он указал на бренди. Напиток сразу согрел его изнутри. Кевин закрыл глаза и расслабился.

– Похоже, вам пришлось нелегко, молодой человек, – сказал отец Винсент. Он стоял напротив Кевина и наблюдал за ним.

– Это еще слабо сказано, отец.

– К сожалению, так часто бывает, – улыбнулся священник. – Люди обращаются к священникам и психиатрам только в самом крайнем случае. Значит, вы друг Боба Маккензи?

– Не совсем друг. Я адвокат. В последнем процессе я выступал против него.

– Да?

– Отец Винсент, – сказал Кевин, решив, что нужно сразу расставить все точки над i, – Боб сказал мне, что вы занимаетесь изучением оккультизма.

– Да, это мое увлечение.

– И он сказал мне, что вы не только священник, но еще и практикующий психиатр.

– Честно говоря, я не очень активно занимаюсь психиатрией – лишь от случая к случаю. Полагаю, Боб сказал вам, что я уже ушел на покой и не являюсь священником.

– Да. Мне кажется, что он хотел, чтобы я обратился к вам и как к священнику, и как к психиатру.

– Понимаю. Почему бы вам не начать с самого начала? В чем ваша проблема?

– Отец Винсент, – произнес Кевин, глядя прямо в глаза священнику, – у меня есть все основания полагать, что я работаю на дьявола или адвоката дьявола. Как бы мы его ни называли, этот человек или существо обладает сверхъестественными силами. И он использует эти силы для поддержки сил зла в нашем мире. – Кевин помолчал, потом тяжело вздохнул. – Боб Маккензи рассказал мне о вашей работе. Он сказал, что вы не будете надо мной смеяться. Это так?

Кевин замолчал, внимательно наблюдая за священником. Рейбен Винсент какое-то время молчал, размышляя, потом кивнул:

– Полагаю, вы говорите в буквальном смысле?

– Абсолютно.

– Нет, я не буду смеяться. Но не смогу я и принять ваше заявление, не проверив его по собственным критериям. Вокруг так много религиозных фанатиков… Да, я верю в существование дьявола, хотя не уверен, что он принимал человеческий облик со времен грехопадения. Я думаю, что он избрал для себя свое существование, как Бог избрал свое.

Отец Винсент сложил руки и стал медленно качаться в своем кресле, не отрывая взгляда от Кевина. Он был таким маленьким и уютным, что Кевин никак не мог представить, что от него можно получить какую-то помощь в борьбе с Джоном Милтоном.

– Тем не менее, – продолжил отец Винсент, наклоняясь вперед и внимательно прищуриваясь, – дьявол всегда с нами – это несомненно. Частица его сущности живет в нашей душе, как и частица сущности Бога. Некоторые считают, что это результат грехопадения Адама и Евы. Не знаю, верна ли такая теория. Сам я считаю, что каждый человек может выбрать сторону добра или зла. Так что могу сказать прямо: я верю в дьявола и верю, что он живет в нас, поджидая удобного случая. Иногда, чтобы искусить человека, он принимает человеческий облик и завоевывает нашу симпатию и доверие. – Отец Винсент улыбнулся и откинулся на спинку кресла. – Почему вы решили, что работаете на самого дьявола?

Кевин рассказал о деле Лоис Уилсон, о своем решении заняться им, о присутствии на суде Пола Сколфилда. Потом он перешел к другим событиям, изменению характера Мириам, таинственным предостережениям Хелен Сколфилд, процессу Ротберга… И наконец он рассказал о компьютере в офисе фирмы.

Отец Винсент слушал очень внимательно, кивал, иногда закрывал глаза, словно слышал что-то хорошо знакомое. Когда Кевин закончил, священник какое-то время молчал. Он поднялся, подошел к окну, посмотрел на улицу. Отец Винсент размышлял, а Кевин терпеливо ждал. Наконец священник повернулся к нему и кивнул.

– Ваши слова кажутся мне вполне разумными. Рассказы, анекдоты, истории и философские труды давно убедили меня в том, что дьявол хранит верность своим последователям. Вы читали великое произведение о добре и зле – «Потерянный рай» английского поэта Джона Мильтона?

– Джона Мильтона?! Джон Мильтон! Ну конечно же! – Кевин вскочил, усмехнулся, сел обратно и рассмеялся.

– Что смешного?

– Это вполне в его духе! Только он мог придумать такую извращенную шутку! Отец Винсент, человека, на которого я работаю, зовут Джон Милтон!

– Правда? – Глаза отца Винсента блеснули. – Это становится интересно. Я так понимаю, до этого момента вы не вспоминали об этой книге?

– Думаю, мы изучали ее в колледже, но в сокращенном варианте, для ознакомления…

– Да, прочесть эту книгу нелегко… Старинный язык, множество отсылок к мифологии, метафоры, рождающиеся из метафор. – Отец Винсент сделал в воздухе движение рукой, словно дирижер оркестра. – Но я вспомнил об этом не потому. По мнению Джона Мильтона, когда восставший против Бога Люцифер был низвергнут с небес, он сам и его последователи оказались в аду. И он ощутил жалость к своим сторонникам. Мильтон описывал Люцифера как классического лидера, вы не заметили? Он обладает видением, харизмой, считает себя ответственным за судьбу своих последователей.

– Джон Милтон заботится о своих партнерах. Он обеспечивает нас всем – жильем, деньгами, медицинской страховкой…

– Да, да… Все, что вы мне рассказали, очень, очень интересно. Он знает то зло, что живет в душах людей, предсказывает и даже поощряет его. А потом, как истинный лидер, возглавляет свое войско, поддерживает и защищает.

– Каким бы ужасным ни было преступление и сколь бы виновны ни были эти люди, – добавил Кевин, словно они вместе с отцом Винсентом разгадали великую тайну.

Маленький, пухлый священник сжал губы и сцепил руки за спиной.

– Интересно… Воплотился в адвокате… Ну конечно! Все возможности… – Он покачал головой, и лицо его прояснилось. – Мне хотелось бы, чтобы вы провели ряд наблюдений. Во время…

– Нет, отец! Вы не понимаете! Я пришел к вам сегодня, потому что я в отчаянии. Я не рассказал вам еще одного. Это касается моей жены. Мне кажется, она в большой опасности. Она должна сделать аборт, но я не знаю, как заставить ее поверить в мои слова!

– Аборт!

Кевин рассказал все, что ему было известно о смерти Глории Джеффи и самоубийстве Ричарда Джеффи, потом пересказал все то, что ему поначалу казалось странными эротическими снами. Он рассказал о предостережениях Хелен Сколфилд. И потом Кевин рассказал, что Мириам беременна.

– Как только она мне сказала, я понял, что мне необходимо встретиться с вами немедленно.

– Дети дьявола… – Отец Винсент опустился в кресло, словно груз его был невыносим. – Собственные дети, его сущность… Дети без совести, способные замыслить нечто более злодейское, чем обычные люди… Гитлеры, сталины, джеки потрошители…

– Дети умные и хитрые, – добавил Кевин, желая развить сценарий отца Винсента. – Умные и хитрые, способные заставить тех, кто работает в системе, выполнять приказы дьявола.

– Да. – Во взгляде отца Винсента появилось понимание. – Не только адвокаты, но и политики, врачи, учителя… Все, как вы и говорите: люди, работающие в системе и стремящиеся разрушить человеческую душу и победить Бога.

Кевин глубоко вздохнул и откинулся на спинку дивана. Неужели ему удалось раскрыть величайший заговор всех времен? Кто он такой, чтобы быть избранным для выявления самого дьявола и защиты Бога? Но нужно защитить Мириам. Он должен победить всех дьяволов и демонов, чтобы защитить ее – ведь это он сам привез ее в этот… ад на земле. Точно так же и Ричард Джеффи когда-то привез сюда свою Глорию… Но Кевин не покончит с собой. Хелен Сколфилд говорила, что у Джеффи было два варианта. Теперь их три: присоединиться к Милтону, совершить самоубийство или уничтожить дьявола. Опасность для Мириам делала этот выбор чудовищно трудным.

– Аналогия, которую вы проводите между слабостью физического тела и слабостью души, более точна, чем вам кажется, – сказал Кевин. Он рассказал о появляющихся на теле Мириам синяках. – Я говорил ей, что это дефицит витаминов.

– Зло паразитирует на добре, питается им. Вот почему дитя зла в конце концов забирает жизнь матери.

– Именно так я и подумал, – подхватил Кевин. Он испытывал огромное облегчение оттого, что отец Винсент пришел к тем же выводам. – Но что я могу сделать?

На этих словах голос его дрогнул и перешел в шепот.

– Я не сомневаюсь в том, что вы рассказали мне, что видели и слышали, что чувствовали… Если все это правда, то у нас есть только один выход. – Отец Винсент кивал на каждом слове, словно пытаясь убедить самого себя. – Только один выход: мы должны уничтожить дьявола в том теле, которое он для себя избрал. Во-первых, – произнес пожилой священник, – вы должны провести еще два испытания, чтобы убедиться в том, что перед вами действительно Люцифер.

Отец Винсент поднялся и достал с полки старую Библию в поблекшем кожаном переплете. Но слово «Библия» ярко выделялось на переплете, словно отретушированное. Отец Винсент протянул Библию Кевину. Кевин взял книгу, ожидая объяснений.

– Дьявол не может прикоснуться к священной книге. Она обожжет ему пальцы. Слова Бога разъедают его черную душу. Он взвоет от боли.

– Но ведь он это знает. Он никогда не коснется этой книги.

– Да, поэтому я хочу, чтобы вы вручили эту книгу Джону Милтону, как… – Отец Винсент обошел комнату, заглянул в шкаф и достал коричневый бумажный пакет. – Вот. Положите Библию в пакет и вручите как подарок. Если он действительно дьявол, то, достав книгу из пакета и поняв, что перед ним, он бросит ее, словно коснулся пламени, и взвоет от боли.

– Понимаю. – Кевин осторожно положил Библию в пакет. Он держал пакет очень осторожно, словно взрывчатку. – А если так и произойдет?

Отец Винсент какое-то мгновение смотрел на него, потом снова повернулся к полкам. Он потянулся к верхней полке и вытащил золотой крест с серебряной фигурой распятого Христа. Крест был довольно большим. Отец Винсент зажал его в кулаке.

– Вытащите этот крест и постарайтесь поднести как можно ближе к его лицу. Если он действительно дьявол, то крест будет для него настоящим солнцем. Он мгновенно ослепнет, и в этот момент превратится в беспомощного старика.

– И тогда?

– И тогда… – Отец Винсент разжал кулак. Нижняя часть креста оказалась острым кинжалом. – Вонзите этот кинжал в его черное сердце. Не мешкайте, иначе вы и ваша жена погибнете навеки… Вы будете обречены на вечные муки, – добавил он.

У Кевина перехватило дыхание. Его сердце часто билось. Но он взял себя в руки и принял крест у отца Винсента. Выражение лица Христа на этом распятии поразило Кевина. Это было выражение гнева, а не прощения. Христос был солдатом Бога. Крест оказался очень тяжелым, а кинжал очень острым.

– Когда вы вонзите кинжал в его сердце, он падет.

– А моя жена и этот… ребенок?

– Когда дьявол погибает в одной из своих человеческих ипостасей, потомство погибает вместе с ним. Выкидыш произойдет естественным образом. – Отец Винсент поднялся. – Так вы спасете свою жену. Но без этих двух испытаний ничего не предпринимайте, – предостерег священник. – Если что-то пойдет не так, возвращайтесь, и мы поговорим. Вы меня поняли?

– Да, – кивнул Кевин. – Спасибо.

Он поднялся, взял пакет с Библией, золотой крест-кинжал засунул за пояс.

Отец Винсент кивнул.

– Хорошо. Идите же, и пусть Бог защитит вас, сын мой. – Он положил руку на плечо Кевина и прочел молитву.

– Спасибо, отец, – прошептал Кевин.

Когда он приехал, в доме было тише обычного. Даже ночного охранника Лоусона нигде не было видно. Кевин подъехал к воротам, нажал на брелок, ворота открылись, и он въехал в гараж. Вокруг царила мертвая тишина. Звук захлопнутой дверцы эхом раскатился по тускло освещенному гаражу и затих.

Кевин заметил, что машины партнеров стоят на своих местах. В глубине гаража виднелся служебный лимузин. Кевин впервые заметил дверь – наверное, это квартира Харона. Харон… Только сейчас он задумался и над этим именем. Не тот ли это мифологический персонаж, который перевозил души умерших в Гадес? Это имя явно было еще одной шуткой Джона Милтона. Только его Харон увозил их все глубже и глубже в ад. «Ловко он над нами подшутил», – подумал Кевин.

Кевин вошел в лифт. Сначала он поднимется к Мириам и расскажет ей все. Он заставит ее понять опасность, заставит силой, если другого выхода не будет. Он может даже позвонить отцу Винсенту, чтобы с ней поговорил он. Но, придя в квартиру, он понял, что Мириам уже ушла. Она оставила ему записку на кухне: «Совсем забыла: сегодня мы с девочками идем на балет. Меня не жди. Мы, наверное, поужинаем где-нибудь после спектакля. В холодильнике замороженная лазанья, разогрей в микроволновке – на коробке все написано. Люблю, Мириам».

«Она сошла с ума? – подумал он. – После всего, что я ей сказал, после того, как я ушел из дома, она просто пошла в театр, не став меня дожидаться!»

Он понял, что ее не спасти. Бессмысленно разговаривать с ней. Теперь все в его руках. Взгляд Кевина упал на небольшой столик на кухне. Вот он, подарок судьбы – золотой ключ! Он сможет встретиться с Джоном Милтоном лицом к лицу – и положить всему этому конец. Он схватил ключ, Библию в бумажном пакете, золотой крест-кинжал и выскочил из квартиры.

В лифте он вставил золотой ключ и нажал кнопку «П» – пентхаус. Двери закрылись, лифт стал подниматься. Кевину казалось, что он возносится из адских глубин. Он должен был спасти свою душу и жизнь своей жены.

Двери открылись медленно, гораздо медленнее, чем на любом другом этаже. Большая гостиная была слабо освещена. Потолочные светильники не горели, большинство ламп тоже. На рояле стоял канделябр с зажженными свечами. Крохотные язычки пламени отбрасывали странные тени на дальнюю стену. От легкого ветерка пламя свечей мерцало, и казалось, что силуэты дрожат.

Играла тихая музыка – фортепианная пьеса, которая показалась Кевину смутно знакомой. Через несколько секунд он понял – именно эту вещь Мириам играла на вечеринке у Джона Милтона. Он буквально увидел, как она сидит за роялем и играет…

Кевин вышел из лифта и остановился, прислушиваясь. Сначала он ничего не услышал, а потом словно из ниоткуда материализовался Джон Милтон. Он сидел на большом угловом диване, потягивая вино. На нем был бархатный смокинг цвета красного вина.

– О, Кевин, – произнес он. – Какой приятный сюрприз! Входите, входите… А я тут отдыхаю. Кстати, я как раз думал о вас.

– Обо мне?

– Да. Я знаю, вы сегодня взяли выходной. Ну как, отдохнули? Почувствовали себя лучше?

– В некотором роде…

– Хорошо. Еще раз поздравляю с блестящей защитой.

– Мне не пришлось особо напрягаться, – сказал Кевин, делая шаг вперед. – Все решилось, когда вы прислали ту записку.

– Ах да, записка… Все еще размышляете об этом?

– Нет.

– Нет? Прекрасно. Как говорил мой дед, дареному коню в зубы не смотрят.

– Господи боже!

– Что?

– Так говорил мой дед!

– Правда? – Улыбка Джона Милтона стала шире. – Наверное, все старики говорят нечто подобное. А когда дедом станете вы, то тоже будете говорить это. – Джон Милтон поставил бокал на стол. – Входите же. Вы стоите в дверях, словно посыльный. Хотите вина?

Он поднял бокал, и в огне свечей красное вино заиграло еще ярче.

– Нет. Спасибо.

– Нет? – Милтон сел и внимательно посмотрел на Кевина. – А что это у вас под мышкой?

– Подарок для вас.

– Да? Очень любезно. А по какому поводу?

– В знак благодарности за все, что вы сделали для нас с Мириам.

– Я уже получил свой подарок – ваше блестящее выступление в суде.

– И все же мне хотелось преподнести вам этот небольшой знак нашей… признательности.

Кевин подошел совсем близко. Он медленно протянул коричневый пакет Джону Милтону.

– Похоже, это книга?

Кевин рукой нащупал золотой крест под пиджаком.

– Да, вы угадали. Это лучшая книга.

– Правда? Что ж, спасибо…

Джон Милтон вытащил книгу из пакета. Увидев слово «Библия» на переплете, Джон Милтон завыл, как и предсказывал отец Винсент. Его глаза налились кровью. Он кричал, словно в руках его было пылающее пламя, раскаленный уголь. Библия упала на пол. Кевин выхватил крест и поднес распятие к лицу Джона Милтона. Лик разгневанного Христа оказался прямо перед его глазами. Милтон снова закричал. Он попытался прикрыть глаза руками и рухнул на диван. Кевин схватил распятие, как кинжал, и мгновенно вонзил лезвие в сердце Джона Милтона. Кинжал пронзил одежду и плоть с поразительной быстротой и точностью, словно раскаленный нож прошел через мягкое мороженое. Кровь хлынула из раны на руки Кевина. Но он продолжал удерживать кинжал, вонзая его все глубже.

Джон Милтон так и не опустил рук. Он завалился на спину и умер на роскошном диване, все еще закрывая глаза руками, чтобы не видеть света. Кевин отступил назад. Распятие вонзилось в грудь Джона Милтона, но лицо Христа изменилось. Кевин увидел на серебряном лице удовлетворение.

Кевин стоял и смотрел на тело. Его била крупная дрожь. Но потом все прошло. Он спас свою душу и жизнь своей жены. Кевин подошел к телефону, чтобы позвонить отцу Винсенту. Гудки, гудки, гудки… Наконец старый священник снял трубку.

– Это я, – сказал Кевин. – Я в его квартире. Все произошло так, как вы и предсказывали.

– Простите?

– Я сделал это, отец. Он не смог прикоснуться к Библии и завыл, когда она оказалась в его руках. Я показал ему распятие, и он ослеп. И тогда я вонзил кинжал в его сердце, как вы и велели.

На другом конце воцарилось молчание.

– Именно это я и должен был сделать… Да?

– Да, мой мальчик, – как-то тускло рассмеялся отец Винсент. – Именно это ты и должен был сделать. Больше ничего не делай. Оставайся там. Я позвоню в полицию.

– В полицию?

– Просто жди, – повторил священник и повесил трубку.

Какое-то время Кевин сжимал трубку в руке, слушая частые гудки, потом медленно положил ее.

Он посмотрел на диван, где лежало тело Джона Милтона. Что-то изменилось. Он медленно подошел к дивану и уставился на труп. Сердце его часто забилось, холодок пробежал по спине. Кевину показалось, что он входит в ледяную воду.

Джон Милтон был мертв. Кинжал торчал из его груди.

Но он больше не закрывал глаза руками!

И он улыбался!