Глава 13

– Я ухожу, мистер Тейлор, – сказала Диана, неожиданно появляясь в дверях библиотеки.

Кевин не слышал ее шагов – так поразило его увиденное на компьютерном экране. Хотя голос Дианы прозвучал довольно тихо, Кевин повернулся так резко, что чуть не упал со стула. Очаровательная секретарша невинно улыбалась ему – она явно не была в курсе того, что он делал и что искал. Возможно, она ни о чем не ведала. Может быть, этого не знает никто из них.

– Да, да, Диана. Через пару минут я тоже уйду.

– Вы можете не спешить, мистер Тейлор. Просто захлопните за собой дверь.

– Спасибо. Кстати, а где весь день был мистер Милтон?

– У него было несколько встреч в городе. Но он держит руку на пульсе. Он знает, что произошло с женой мистера Сколфилда. Завтра утром он обязательно будет в офисе. Увидимся утром, – добавила она.

– Хорошо. Доброй ночи, Диана.

Он дождался, когда секретарша выйдет, и лишь потом снова взглянул на экран. Никто этому не поверит, если не увидит собственными глазами, и он решил распечатать результаты. Он нажал на кнопку печати, но на экране появилась надпись: «Файлы не отформатированы для печати». Кевин попробовал пойти другим путем, но неожиданно экран погас. Он попробовал вызвать файлы снова, снова просмотреть папку «Будущие», но на сей раз компьютер запросил пароль. Как это возможно? Почему он смог просмотреть папку один раз, а для второго просмотра понадобился пароль? Казалось, что компьютер мучает его, словно и машина являлась частью этого… зла.

Он оторвал пальцы от клавиатуры, словно боясь чего-то ужасного. Впрочем, экран монитора горел ярким светом и выглядел вполне безопасно. Кевин потряс головой. Полное безумие, подумал он. Паранойя усиливается. Он быстро выключил компьютер, вышел из библиотеки и зашел в свой кабинет позвонить жене.

После четырех гудков включился автоответчик. Приятный, но незнакомый голос предложил оставить сообщение после сигнала. Короткий смешок, «спасибо», сигнал… Кевин сжимал трубку в руке, слушая шорохи и скрипы. Почему он никогда не слышал в голосе Мириам ничего подобного? Высокий голос, отстраненный тон, тон человека, которому ни до кого нет дела, – голос собственной жены казался ему совершенно чужим. Может быть, он под каким-то заклятием – под заклятием, которое рухнуло, как только он ощутил чувство вины за собственные действия?

Холодный пот выступил на лбу. По спине пробежал холодок. Он медленно положил трубку, не оставив сообщения. Где она? Может быть, снова в пентхаусе? Может быть, с ним? Какое влияние он оказывает на женщин и почему остальные партнеры этого не замечают? Или замечают, но им нет до этого дела? Все они настолько успешны, каждое их дело завершается победой – они наверняка понимают все то, что стало ясно Кевину. Нельзя доверять никому из них. И главное – нельзя верить Полу. Ведь это он привел его в фирму, и он позволил, чтобы его собственную жену упрятали в психиатрическую лечебницу. Кевин задумался – что же делать с тем, что он узнал? Потом посмотрел на часы и стал искать в своей записной книжке телефон офиса окружного прокурора. Когда в офисе сняли трубку, он попросил позвать Боба Маккензи. Его переключили на секретаршу Боба.

– Он только что ушел, – сказала она. – Я могу попросить его перезвонить вам утром.

– Не нужно! – рявкнул Кевин. Он буквально кричал: – Я должен поговорить с ним немедленно! Это очень важно. Пожалуйста…

– Минутку…

Кевин прислушался и понял, что секретарша просто прикрыла трубку рукой и советуется с Бобом Маккензи, который стоит рядом. Потом она произнесла:

– Мистер Маккензи сейчас возьмет трубку.

Через минуту ему ответил Боб.

– Кевин, что случилось?

– Я знаю, что рабочий день кончился, но, поверьте, Боб, я не стал бы вас тревожить, если бы это не было так важно.

– Да, я уже собирался домой. В чем дело?

– Это связано со всеми делами, в которых обвиняемых защищали партнеры Джона Милтона. Не только с вашими, но и с делами всех сотрудников службы окружного прокурора. – Кевин перешел на шепот. – Поверьте, вы не пожалеете, если встретитесь со мной.

– Как скоро вы сможете приехать? Мне нужно быть дома.

– Дайте мне двадцать минут.

Немного помолчав, Маккензи ответил:

– Ну хорошо, Кевин. К этому времени все уже разойдутся, так что сразу проходите ко мне. Мой кабинет третий слева.

– Хорошо. Спасибо.

Кевин положил трубку и выбежал из кабинета, погасив за собой свет. Прежде чем закрыть входную дверь, он обернулся и посмотрел в темный коридор. Возможно, это была игра больного воображения, но ему показалось, что из-под двери библиотеки пробивается слабый свет – возможно, от экрана компьютера. Но он точно знал, что все выключил, поэтому списал все на разыгравшееся воображение и без промедления захлопнул дверь.

Собираясь добраться до Маккензи за 20 минут, Кевин не учел пробки часа пик. До гаража, обслуживавшего офис окружного прокурора, он доехал лишь спустя 40 минут. Кевин поставил машину и бросился к лифту. Он так хотел встретиться с Маккензи как можно быстрее, что даже не подумал о том, как рассказать ему все то, что он обнаружил и в чем убедился. Мысль об этом пришла ему только у дверей кабинета, и его рука замерла на ручке.

«Черт, – подумал Кевин, – он же сочтет меня сумасшедшим. Он не поверит ни единому моему слову. Но я должен кому-то рассказать – мне нужен человек, которого это заинтересует и который попробует во всем разобраться, и кто подходит для этого лучше человека, которого юристы «Джон Милтон и партнеры» столько раз унижали в суде?» Кевин открыл дверь и вошел. В вестибюле еще горел свет, но секретарши за стойкой уже не было. Кевин быстро прошел по коридору и открыл третью дверь слева.

Маккензи стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на городские огни. Когда дверь открылась, высокий, худощавый прокурор быстро повернулся. Лицо Маккензи показалось Кевину еще более длинным и худым, а глаза – более запавшими и мрачными.

– Извините, Боб, пробки…

– Я так и думал. – Прокурор взглянул на часы. – Только давайте побыстрее. Я позвонил жене, но забыл, что у нас сегодня гости.

– Простите, Боб, я не стал бы настаивать, если бы…

– Садитесь, Кевин. Я вас слушаю. Что вас так встревожило?

Маккензи опустился в свое кресло. Кевин тоже сел и откинулся на спинку, чтобы перевести дыхание.

– Не знаю, с чего начать. Я как-то не подумал, как буду рассказывать вам обо всем этом.

– Переходите к сути дела, Кевин. Детали можно будет обсудить потом.

Кевин кивнул, сглотнул и наклонился вперед.

– Я прошу вас об одном – дайте мне все рассказать и не отвергайте мои слова сразу же, хорошо?

– Слушаю вас внимательно, – сухо ответил Маккензи, снова посматривая на часы.

– Боб, я считаю, что Джон Милтон – это злодей со сверхъестественными способностями. Возможно, он вовсе не человек… Или нечто большее, чем человек… По-моему, он истинное воплощение сатаны.

Маккензи молча смотрел на Кевина, только брови его снова поднялись вверх. Но прокурор не стал его останавливать или смеяться, и это воодушевило Кевина.

– Сегодня я ездил к Беверли Морган. Ее показаниями в суде я был удивлен не меньше вашего. Когда я беседовал с ней до суда, она категорически отвергала версию Ротберга. Она терпеть не могла этого человека и не собиралась ничего делать, чтобы помочь ему.

– Да, но… ее могли мучить угрызения совести, – пожал плечами прокурор. – Вам, как и мне, хорошо известно, что свидетели преступлений часто отказываются давать показания. Но потом их начинает мучить чувство вины. Возможно, Беверли Морган просто не справилась с угрызениями совести и решила сказать правду.

– Перед перекрестным допросом мистер Милтон прислал мне записку. Он точно знал, что она изменит свои показания.

– И вы считаете, что в этом проявились его сверхъестественные силы?

– Нет, вовсе нет… Я же говорил вам – сегодня я ездил к Беверли Морган. С ней произошел несчастный случай… из-за выпивки… она упала с лестницы, и когда я приехал, ее уже отвезли в больницу. Я отправился в больницу и спросил, почему она изменила показания. И она призналась мне кое в чем, что совершила в прошлом, – возможно, ей казалось, что она уже на грани смерти, или ее действительно замучили угрызения совести.

Кевин наклонился к прокурору:

– Боб, она сказала мне, что убила больную мать Максины Шапиро, когда та обнаружила ее воровство. Она отравила ее дигиталисом. Никто не знал об этом. Ее даже никто не заподозрил. Она обкрадывала и Максину – кое-какие украшения, деньги, все такое…

– Значит, и ее она убила?

– Нет. Максина не знала о воровстве. А если и знала, то не обращала внимания. Ее убил Стэнли Ротберг. Я убежден в этом. И я уверен, что мистер Милтон тоже это знал. Мне точно известно, что он все знал – заранее.

– Не понимаю, что вы хотите сказать… Джон Милтон в этом участвовал?

– Косвенным образом – да. Он чувствует потенциал зла в человеческих сердцах, – задумавшись на минуту, ответил Кевин. – Когда я получил документы по делу Ротберга, то решил, что в них вкралась опечатка. Но Джон Милтон начал собирать информацию еще до смерти Максины Ротберг. Он знал, что ее убьют и что обвиняемым будет Стэнли Ротберг.

– Или вы были правы изначально, решив, что это всего лишь опечатка, – мягко проговорил Маккензи.

– Нет! Я же говорю вам, что это была не опечатка! Он не только знает, что совершат злодеи. Он улавливает совершенное нами и живущее в наших сердцах зло. Он отправился к Беверли Морган и стал ее шантажировать. Он знал, что́ она совершила, а она поняла, что столкнулась с некоей ужасной злой силой. Она подчинилась и сделала то, что он хотел.

– И все это она сегодня рассказала вам в больнице?

– Да.

– Кевин, вы же сами сказали, что он была пьяна и упала с лестницы. Я был почти готов отвергнуть ее показания, потому что она алкоголичка, словам которой нельзя верить. Но я понимал, что вы сможете использовать этот факт, чтобы доказать: Максину Шапиро убила она – пусть даже случайно, поэтому я не стал даже пытаться. Но что могут значить слова такого ненадежного свидетеля, как она, против Джона Милтона?

– Боб, фирма «Джон Милтон и партнеры» не проиграла ни одного уголовного дела, которым занималась! – воскликнул Кевин. – Если проанализировать судебные документы, вы сами это поймете. И посмотрите, что у них за клиенты… Многие из них безусловно виновны, но получили минимальные сроки или вообще…

– Любой адвокат стремится к этому, Кевин. Вы и сами это отлично знаете.

– Или они находят способы избавиться от нежелательных свидетелей и улик!

– Как любые хорошие адвокаты. Это их работа, и мы это понимаем. Почему, как вы думаете, я постоянно сдерживаю напор полиции? Они так стремятся поймать преступников, что совершают ошибки. И они ненавидят нас, прокуроров, за то, что мы указываем им на их промахи – они многое могут сделать, но не делают или делают неправильно.

– Да, знаю я это, – нетерпеливо отмахнулся Кевин. – Но это нечто большее, Боб. Они, и в особенности он, получают удовольствие, избавляя преступников от обвинений. Он – настоящий защитник зла, адвокат дьявола, а то и сам дьявол.

Маккензи кивнул.

– И чем вы можете подтвердить свою дикую историю, Кевин?

– Я только что был в офисе. Я изучал компьютерную базу по всем делам фирмы. Они не проиграли ни одного дела. Они пригласили меня, но в фирме я занимался только делом Ротберга. А в их компьютере была вся информация о моем первом уголовном деле, которое я вел еще на Лонг-Айленде. Тогда я защищал учительницу, которую обвинили в сексуальных домогательствах к детям. – Кевин посмотрел прямо в глаза прокурору.

– Я в курсе, Кевин. Мои люди все разузнали про вас: мне нужно было знать, с каким адвокатом придется столкнуться в суде.

– Я был поражен тем, что вся эта информация хранится в архиве фирмы Джона Милтона. Мне показалось, что, защищая Лоис Уилсон, я работал на него. А потом я подумал, что, возможно, так оно и было…

– Не понимаю…

– В глубине души я знал, что она виновна, но я сознательно задушил эту мысль и, поняв слабость обвинения, нанес удар именно туда.

– За это вам и платят, – сухо произнес Маккензи.

– Да, но тогда я не понимал, что это – проверка перед работой в «Джон Милтон и партнеры». Эта фирма ищет адвокатов, которые готовы сделать все ради оправдания своих клиентов, даже зная, что они виновны. Но больше всего меня напугала еще одна папка в компьютере – она называлась «Будущие». В ней содержится информация о преступлениях, которые будут совершены в течение следующих двух лет, и о клиентах, которые к нам обратятся.

– Предсказания?

– Не просто предсказания – подробные описания преступлений: грабежей, изнасилований, убийств, вымогательств, растрат – я видел все! Словно описание выпускного курса в адском университете!

– Имена людей и то, в чем их будут обвинять?

– Именно!

– Вы сняли копию?

– Я пытался, но не смог этого сделать. А потом я больше не смог войти в ту папку. Но если вы…

– Полегче, Кевин. Я не могу ворваться в офис Джона Милтона с ордером на изучение компьютерных файлов с информацией об еще не совершенных преступлениях. Кроме того, если он обладает той силой, какую вы ему приписываете, то может просто удалить файлы еще до моего приезда, разве нет?

Кевин кивнул. Его охватило отчаяние.

– Жена Пола Сколфилда попала в психиатрическую лечебницу, – быстро проговорил он. – Она разговаривала со мной вечером. Она сказала, что Джон Милтон дьявол, способный зачаровать всех, даже наших жен. Она сказала, что это он виновен в смерти Ричарда Джеффи.

– Она сказала, что он столкнул Ричарда Джеффи с балкона?

– Не совсем так. Но Джеффи чувствовал себя виноватым в том, что случилось с его женой. Он раскаивался в том, что совершил, работая на Джона Милтона. Так говорила Хелен. Она сказала, что Ричард был единственным, у кого осталась совесть.

– Так сказала вам Хелен Сколфилд?

– Да.

Маккензи кивнул и снова подался вперед, сложив руки на столе.

– Милт Краммер сегодня говорил мне о ней. В юридическом сообществе новости распространяются быстро. Нервный срыв, верно?

– Это лишь прикрытие!

– И вы говорите, что в этом участвуют все: Дейв Котейн, Тед Маккарти и Пол Сколфилд?

– Да, теперь я в этом уверен, – кивнул Кевин.

– И их жены?

– Насчет жен я не уверен.

– Но точно не жена Пола?

– Знаете, она написала для нас картину, абстрактную картину, но ужасающую…

Кевин остановился. Маккензи слегка покачал головой, и Кевину стало ясно, что он проиграл.

– Кевин, давайте успокоимся и подумаем, что вы мне только что рассказали. Хорошо?

– Боб, вы должны меня выслушать.

– Я слушаю, и я не смеюсь над вами. И не вызываю санитаров, не так ли?

– Нет.

– Отлично. Вы все выяснили. Беверли Морган явно солгала, чтобы прикрыть свою задницу. Джон Милтон узнал о ее преступлениях. Мы не знаем, сделал ли он это с помощью неких сверхъестественных способностей или просто провел собственное расследование. Мне известно, что на него работают лучшие частные детективы.

Маккензи вздохнул и продолжил:

– Вы познакомились с историей его фирмы и поняли, что компания работает очень успешно. Но ни одно из дел не было выиграно благодаря сверхъестественной силе. Адвокаты использовали процедурные ошибки, совершенные полицией, договаривались о сделках с правосудием и выигрывали дела в суде, оспаривая приведенные доказательства. Остановите меня, если я не прав…

– Вы правы, я понимаю, как все это выглядит, но…

– Но вы увидели этот таинственный компьютерный файл, который не можете ни показать, ни вызвать снова. Это список возможных преступлений.

– Не возможных, а вполне конкретных.

– Вы считаете их конкретными, потому что вам кажется, Джон Милтон начал расследовать дело Ротбергов еще до убийства Максины Ротберг. Но вы же сами сказали, что сочли это простой опечаткой. Вы хотите использовать показания женщины, которая находится в психиатрической лечебнице с нервным срывом, или алкоголички, которая и сама может оказаться убийцей и воровкой.

Маккензи наклонился вперед:

– Кевин, почему бы вам просто не уволиться? Возвращайтесь обратно на Лонг-Айленд и займитесь практикой там…

– Сколько дел вы вели против клиентов фирмы «Джон Милтон и партнеры»? – максимально спокойно спросил Кевин.

– Лично я? Пять, включая ваше.

– И во всех случаях вы проиграли?

– Я прекрасно понимаю, почему это произошло. Все причины были абсолютно логичными. Ничего сверхъестественного. Послушайте, я уже давно знаком с Джоном Милтоном. Вы видели меня у него в гостях. И другие прокуроры тоже бывают у него. Сам окружной прокурор его знает. Никто не считает его дьяволом или адвокатом дьявола – уж поверьте мне, хотя порой его вечеринки бывают довольно… рискованными.

Кевин кивнул. Его охватило безнадежное чувство поражения. Неожиданно он почувствовал себя очень старым и уставшим.

– Простите, Боб. Надеюсь, вы все же меня поняли…

– Если вы, Кевин, действительно считаете, что вы с женой оказались во власти какого-то зла, то вам следует уйти.

– Я так и сделаю, но мне хотелось сделать больше. Я хотел остановить его, потому что невольно стал частью всего этого.

Маккензи впервые улыбнулся.

– Хотелось бы мне, чтобы все адвокаты терзались такими же угрызениями совести, как и вы. Тогда наша работа была бы гораздо проще.

Они посмотрели в глаза друг другу.

– Я не должен этого делать, – добавил Маккензи, – но я вижу, что вы говорите вполне серьезно. Я знаю человека, который сможет помочь вам разобраться во всем и понять все то, что, как вам кажется, вы видите или переживаете.

– Правда? Кто это?

– Это мой друг или, точнее, друг моего отца. Он священник на пенсии, отец Винсент. Уйдя на покой, он стал заниматься исследованиями оккультных проблем и деяний дьявола в частности. Но он не сумасшедший. Отец Винсент занимается научной работой – он ведь еще и психиатр. Он до сих пор работает с пациентами, хотя ему почти восемьдесят.

– Вам кажется, мне нужен психиатр? – спросил Кевин. – Впрочем, не могу вас в этом упрекнуть.

– Я не говорю, что вы сумасшедший, Кевин. Но отец Винсент сможет помочь вам. Возможно, он объяснит, как подтвердить или опровергнуть ваши идеи, и вы обретете душевный покой, – сказал Маккензи. – Разве это плохо?

– Нет, полагаю, нет…

– Теперь вы говорите разумно. – Маккензи снова поглядел на часы. – Мне лучше поторапливаться.

– Конечно… Спасибо, что выслушали. – Кевин протянул прокурору руку.

– Кевин, не поймите меня превратно, – сказал Маккензи. – Мне хотелось бы прищучить «Джон Милтон и партнеры». Они слишком уж хорошо делают свое дело. А их клиенты действительно виновны, но им удается выкрутиться. Но такова система, и это лучшая система. Возможно, вы просто не годитесь для такой работы. Это случается, – пожал плечами прокурор. – Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы перейти на нашу сторону. Деньги, конечно, не те, но вы будете лучше спать по ночам.

– Возможно, – кивнул Кевин и направился к выходу.

– Подождите, я выйду вместе с вами.

Маккензи надел пальто, взял кейс, выключил свет. Кевин снова покидал офис последним. Свет за ним погас, дверь захлопнулась.

– А где живет отец Винсент? – спросил Кевин, когда они вошли в лифт.

– В Гринвич Виллидж, – улыбнулся Маккензи. – Кристофер-стрит, дом номер один, квартира пять. Его зовут Рейбен. Если будете с ним разговаривать, скажите, что это я вас послал.

– Я обязательно с ним поговорю, – ответил Кевин, хотя его энтузиазм начал спадать.

Но как только он приехал домой и открыл входную дверь, все изменилось. Мириам встречала его в холле.

– Я услышала, как ты открываешь дверь, и сразу бросилась…

Мириам просто сияла, щеки разрумянились, глаза сверкали.

– Что случилось?

– Я не хотела говорить, пока не буду твердо уверена, но сегодня все подтвердилось. Я беременна, – сказала она и бросилась обнимать его, прежде чем он смог что-то сказать.

– О чем ты говоришь?

Мириам вскочила, не дав ему закончить.

Собравшись с мыслями, Кевин провел жену в гостиную, чтобы поговорить, но стоило ему начать, как Мириам сжала кулаки и прижала руки к вискам.

– Аборт?!

– Я не считаю этого ребенка своим, – максимально спокойно произнес Кевин. – И если Хелен права (а я считаю, что она права!), этот ребенок убьет тебя.

– Хелен?! Хелен Сколфилд?! Господи, да ты с ума сошел! Ты сошел с ума! Ты позволил Хелен Сколфилд свести тебя с ума! Что она наговорила тебе прошлым вечером? Как этот ребенок может быть не твоим? С кем, как ты думаешь, я спала? Хелен сказала тебе, что у меня есть любовник? И ты поверил этой сумасшедшей? Женщине, которую держат в смирительной рубашке и накачивают психотропными лекарствами?!

Лицо Мириам исказилось от гнева.

– Просто сядь и выслушай, что я тебе скажу. Ты это сделаешь?

– Ни за что, если ты снова заговоришь об аборте. Мы хотели ребенка, хотели создать настоящую семью. Я уже детскую начала обустраивать. – Мириам неверяще покачала головой. – Я не буду тебя слушать. Нет, я не буду…

Она выбежала из гостиной. Кевин какое-то время сидел неподвижно, потом поднялся и пошел за ней в спальню. Мириам лежала ничком на постели и рыдала.

– Мириам. – Кевин сел рядом и нежно погладил ее по волосам. – Это не твоя вина. Я не говорил, что ты сознательно завела любовника. Ты не изменяла мне – в истинном смысле слова. Все дело не в тебе. Он зачаровал тебя и занимался с тобой любовью, принимая мой облик. Я видел это… дважды… Но каждый раз я не мог ничего сделать.

Мириам медленно повернулась и посмотрела прямо на мужа.

– Кто зачаровал меня и занимался со мной любовью у тебя на глазах?

– Мистер Милтон.

– Мистер Милтон?! – Кевин кивнул. – Мистер Милтон?! – Мириам расхохоталась и еще раз повторила: – А ты знаешь, сколько лет мистеру Милтону? Сегодня я узнала точно. Ему 74! Именно, 74! Я знаю, для своих лет он выглядит прекрасно, но если уж ты и хотел обвинить меня в измене, то лучше бы тебе выбрать кого-то из партнеров.

– Кто сказал тебе, сколько ему лет?

– Доктор Стерн.

– Кто такой доктор Стерн?

– Врач, услугами которого пользуется фирма, – сказала Мириам, вытирая слезы. – Норма и Джин отвели меня к нему – я хотела посоветоваться насчет тех синяков, которые тебя так тревожили. Да и тест на беременность хотела сделать. Можешь радоваться, ты был прав – доктор действительно прописал мне витамины. Скорее всего, дефицит витаминов связан с беременностью – теперь мне нужно есть за двоих, – улыбнулась она.

– О, Мириам…

– Он был очень мил. Мы поговорили о фирме, о тебе и о мистере Милтоне. И тогда-то я узнала, сколько ему лет.

– Глория Джеффи тоже обращалась к этому врачу? – кивнул Кевин, словно уже услышав утвердительный ответ.

– Конечно! И я догадываюсь, что ты хочешь сказать, – быстро добавила Мириам. – Он не виноват в ее смерти. Мы с девочками говорили об этом, и он сам все объяснил. Это событие все еще его беспокоит. Все дело в ее сердце. Врожденный порок… Никто не ожидал, что так выйдет.

– Да, это было сердце, никаких неожиданностей. Я пока не очень понимаю, как это произошло, но ребенок убил ее. И ее муж знал это – и знал почему.

– Почему же никто другой не говорит таких ужасных вещей? Ни Норма, ни Джин, ни их мужья? Они работают с Джоном Милтоном и работали с ним гораздо дольше, чем ты. Почему они не приходят к своим женам и не рассказывают им, какой он злодей? Или они просто не знают столько, сколько знаешь ты? – презрительно спросила Мириам.

– Они знают, – кивнул Кевин. Неожиданно ему в голову пришла одна мысль. – А Норма и Джин когда-нибудь говорили о своих мужьях?

– Конечно.

– Я имею в виду – об их прошлом, о семейной жизни?

– Иногда. Ну и что?

– В Теде или Дейве нет ничего необычного, чего мне неизвестно?

Мириам пожала плечами.

– Ты знал, что Тед вырос в приемной семье?

– Нет, он никогда об этом мне не говорил. Он всегда так говорил об отцовской фирме, что я был уверен – это его настоящие родители. – Кевин посмотрел на жену. – Дейв тоже не говорит о своих родителях, а если и упоминает, то только отца. – Он задумался, потом припомнил: – Мать Дейва умерла при родах, верно?

– Значит, ты знал…

– Уверен, что мать Пола… – Неожиданно Кевину стало все ясно. – Неужели ты не понимаешь?

Кевин вскочил. Страшная правда поразила его в самое сердце.

– Не понимаю чего, Кевин? Ты меня пугаешь…

– Вот почему они говорили, что фирма – это семья! Так оно и есть! Он – их отец, их настоящий отец!

– Что ты говоришь? – поморщилась Мириам.

– Я должен был понять… То, как они говорили о нем… «Он мне как отец», – однажды сказал Пол. И все они когда-нибудь об этом говорили.

– Ну и что, Кевин? Они выражались фигурально.

– Нет-нет, теперь все обретает смысл! Когда-нибудь сын Глории Джеффи тоже войдет в эту фирму. И… – Кевин посмотрел на жену, – …и твой ребенок тоже, если ты его оставишь.

– Ребенок Джеффи… через 25 или 26 лет будет работать в фирме мистера Милтона? Подожди-ка. – Мириам закрыла глаза, что-то подсчитывая. – К тому времени мистер Милтон станет настоящим патриархом: ему будет 109 или 110 лет!

– Ему будет гораздо больше, Мириам! Он стар, как этот мир!

– Кевин, ну перестань, – сердито дернула головой Мириам. – Прекрати нести эту чушь! Где ты этого набрался?! Это внушила тебе Хелен Сколфилд?

– Нет.

– Тогда кто?

– Сначала собственное чутье – то, что от него осталось. – Он немного помолчал, потом сделал глубокий вдох и признался: – Мириам, ты была права насчет Лоис Уилсон.

– Что ты говоришь?

– В глубине души я знал, что она действительно домогалась Барбары Стэнли. Девочка была смущена и напугана, потому что поначалу позволила ей делать это. И тогда она попыталась убедить подружек поддержать ее, чтобы у нее появились союзники. Я понял эту ложь и использовал ее против обвинения. Это было отвратительно, но я хотел победить. Мне хотелось только одного – победить любой ценой.

– Ты делал только то, чему тебя учили и за что тебе платили, – ответила Мириам.

– Правда? Когда ты в это поверила? Что случилось с тобой? Ведь когда я сказал тебе, что собираюсь ее защищать, сама эта идея была тебе отвратительна!

– Мы говорили об этом с Нормой и Джин. Хорошо, что у меня появились подруги – жены адвокатов. Они помогли мне разобраться в моих чувствах и мыслях. Они очень мне помогли, Кевин. Я рада, что мы переехали сюда, и теперь нас окружают разумные и интеллигентные люди.

– Нет! Они вовсе не разумные и не интеллигентные. Они – воплощение зла!

– Послушай, Кевин, я тебя совсем не понимаю! Почему ты говоришь такие страшные вещи?! Ты хочешь убить нашего первого ребенка!

– Я расскажу тебе все, и тогда ты согласишься сделать аборт. Но сначала мне нужно кое с кем поговорить, кое-что узнать, понять, что делать, понять, как сказать об этом так, чтобы другие люди – и, главное, ты – поняли меня.

Кевин поднялся, подошел к телефону и набрал номер справочной. Когда ответил оператор, он попросил дать ему номер Рейбена Винсента. Мириам с интересом наблюдала, как он записывает номер, а потом набирает его.

– Кто это? – спросила он. Кевин сделал ей знак помолчать.

– Отец Винсент?.. Добрый вечер… Меня зовут Тейлор, Кевин Тейлор. Ваш номер дал мне Боб Маккензи… Вам удобно разговаривать?.. Отлично… Меня очень интересует ваша работа. Я думаю, что мне необходима ваша помощь… Не могли бы вы сейчас со мной встретиться?.. Да, да, прямо сейчас… Я подъеду через полчаса или около того… Да… Спасибо большое…

Кевин положил трубку и повернулся к Мириам.

– Кто это такой?

– Человек, который сможет помочь.

– Помочь?

– Помочь победить дьявола.

Кевин вышел, а изумленная Мириам осталась в спальне.