Как только я увидела куртку Норбу, то поняла, что у меня нет шансов. Дерзкая, без рукавов, воротник сделан из белоснежных лебединых перьев. Юбку усеивал жемчуг, кайма из меха горностая была достойна императрицы.

Даже леди Сарнай была впечатлена. Она не проявила никаких эмоций при новости, что Зал Высшего Прилежания сгорел, из-за чего двоим портным пришлось выйти из испытания, но, увидев куртку Норбу, она улыбнулась.

Мое сердце ухнуло в пятки. Эдана, моего единственного союзника, нигде не было. Лишь сейчас я осознала, насколько полагалась на его присутствие на этих состязаниях.

После ухода Лонхая и Иньди я работала всю ночь, но из-за руки пришлось отказаться от многих деталей, дабы успеть вовремя. Я добавила кружево к вырезу и рукавам, а также пришила золотые пуговицы, которые идеально подходили к позолоченным листьям, кропотливо нарисованным поверх фиолетовой краски, чтобы бумага больше походила на парчу. Но теперь, увидев перья, жемчуга и меха Норбу, я поняла, что мой дизайн слишком прост.

Леди Сарнай взмахнула веером и притворилась, что задумалась. Я же сходила с ума от беспокойства. Мне уже было понятно, кого она выберет, но мысль об этих словах вызывала невыносимые чувства.

– Куртка мастера Норбу превзошла все остальные, – наконец вынесла вердикт леди Сарнай, подтверждая мои страхи. Лорса уже начал было идти ко мне, но тут она подняла веер. – Однако, учитывая пожар, для принятия окончательного решения мне необходимо еще одно состязание.

Я покосилась на императора Ханюцзиня, не сомневаясь, что его разъярит очередная попытка дочери шаньсэня отложить свадьбу. Но, к моему удивлению, он кивнул.

– Хорошо. Мы организуем еще одно финальное состязание. Но руководить им буду я.

Леди Сарнай прищурилась.

– Ваше величество, разве вы не доверили выбор портного мне?

– Так и есть, – ответил император Ханюцзинь, – но бумажные куртки и стеклянные туфельки не дают проявить настоящий талант портного. – Он помедлил, словно ожидая возражений. Когда леди промолчала, его величество обратился ко мне с Норбу: – На этот раз никаких правил. Просто создайте что-нибудь для леди Сарнай в меру своих возможностей. Что-то значимое для вас и при этом способное уловить ее красоту. На выполнение задания вам дается неделя.

Я поклонилась.

– Да, ваше величество.

Норбу с улыбкой вторил моим словам.

Впервые в жизни мне захотелось плюнуть человеку в лицо. Не будь рядом императора, возможно, я бы так и поступила.

– Что делать с куртками? – спросил министр Лорса, как только ушел император Ханюцзинь.

– Спросите мастера Норбу, – ответила леди Сарнай.

Тот осклабился, его улыбка стала шире.

– Для меня будет большой честью, если мою сожгут в храме.

– Хорошо, – кивнула леди. – Поскольку император столь преданно посещает храм и молится своим божественным предкам, уверена, они примут этот дар.

По моему горлу начала подниматься желчь. Похоже, Эдан был прав: Норбу использовал магию. Ни один портной в здравом уме не предложил бы уничтожить такую куртку, если бы ему не было что скрывать. Как бы мне это ни претило, я поклонилась.

– Ваше высочество, пожалуйста, сожгите тогда и мою.

Мой голос прозвучал не громче шепота. Весь мой тяжкий труд просто сожгут! Только подумать, ведь я рисковала жизнью, чтобы спасти эту куртку от пожара. Какая ирония.

Я наблюдала, как слуги уносят куртки, а затем, когда леди Сарнай покинула зал, ко мне подошел Лорса. Говорил он пренебрежительно, словно я уже проиграла.

– Ее высочество желает, чтобы ты снял с нее мерки. Встреться с ней в Орхидейном павильоне.

Сейчас? В моем животе набух страх, но я кивнула.

…

Орхидейный павильон находился в центре Летнего дворца, окруженный ивовыми деревьями с различными птицами в золотых клетках, живописным садом и двориком с домами для придворных, в одном из которых и жила дочь шаньсэня.

К тому времени, как я дошла до него, пот лился с меня градом. Служанка леди Сарнай взглянула на меня с неодобрением.

– Вы опоздали, – сказала она. – Ее высочество ненавидит, когда ее посетители опаздывают.

«Опоздала?» Я прибежала сразу же, как Лорса передал ее приказ.

– Простите, – пробормотала я.

Главная служанка всучила мне носовой платок, чтобы я вытерла пот, а затем стражи открыли передо мной двери.

Покои леди Сарнай были самыми роскошными из всех, которые я когда-либо видела. У кресел с шелковыми подушками стояли палисандровые столики, а квадратный стол впереди усеивали кубики из слоновой кости и расписанные вручную карты. В углу стояли сундуки, которые, как я полагала, полнились подарками от его величества: лучшими шелками, нефритовыми гребешками, жемчужными заколками, бронзовыми косметичками и поясами всех цветов.

Леди Сарнай ждала меня у самого большого окна, сидя за пяльцами. Со своего места я не видела ее работу, но, похоже, она умела орудовать иглой – и куда лучше, чем я ожидала от леди ее статуса.

– Подойдите ближе, – приказала она. – У вас не получится снять с меня мерки, если будете стоять у двери.

Я также не могла снять с нее мерки, пока она полностью одета, но этот момент я никак не прокомментировала. Леди Сарнай встала, чтобы служанка сняла с нее верхний халат, а я раскрутила мерную ленту. Как верно подметил Эдан, размеры леди не так уж отличались от моих собственных.

Зная, что служанки пристально за мной наблюдают, я сняла мерки, отмечая обхват и рост, но при этом отводя взгляд от голых шеи и рук. Один неверно истолкованный взгляд – и меня отправят прямиком в темницу. До чего будет стыдно, если меня, девушку, посадят в камеру за непристойное разглядывание леди Сарнай!

Но это сильно усложняло мне задачу, и, когда мои пальцы задели руку леди, пока я замеряла длину рукава, она сказала:

– У вас слишком нежное касание, для мужчины, мастер Тамарин.

Я тут же запаниковала и поклонилась, словно это замечание было смертным приговором.

– Я… простите. Я не хотел…

– Расслабьтесь. Для кого-то столь робкого вы подозрительно взволнованы.

Я закусила губу.

– Испытание много значит для моей семьи, ваше высочество.

– Вот оно что. Вы обладаете незаурядным мастерством для столь юного возраста, мастер Тамарин. Я бы сказала, что боги выказывают вам свое благоволение, но не заметила святыни или амулетов на удачу на вашем столе. Вы не суеверный человек?

– Я верю в упорный труд, ваше высочество. Упорный труд и порядочность.

Леди Сарнай рассмеялась.

– Я вижу, на Юге уже забыли легенды о демонах, но на Севере каждый их остерегается. Говорят, что все звери в северных лесах и джунглях наполовину демоны. – Она сухо улыбнулась. – Мне ли не знать. Мой собственный отец стремился натравить их силы на императора Ханюцзиня, но… нельзя торговаться с демонами, не заплатив высокую цену.

Я склонила голову, надеясь таким образом скрыть свое потрясенное выражение лица.

Зачем она все это мне рассказывала?

Я потупила взгляд, молясь, чтобы меня наконец отпустили, но леди Сарнай позволила молчанию затянуться, прежде чем заметила напряженность моих пальцев.

– Что с вашей рукой?

– Она… пострадала при пожаре.

– Жаль. Надеюсь, это не помешает вам в испытании.

– Ни в коем случае.

Я сделала шаг вбок и незаметно посмотрела на вышивку леди Сарнай. Та была не закончена, но я узнала очертание тигра – символику шаньсэня. Быстро вернула свое внимание к леди, пока она ничего не заметила.

Ее высочество начала обмахивать шею веером.

– Я мало что о вас знаю, мастер Тамарин. Мне предоставили доклады о всех портных, но информации о вас – и вашем отце – почти не было. – Она сложила веер. – Очевидно, что вы талантливы. Почему вы не пытались сделать карьеру?

– В Аланди шла война, ваше высочество, – сдавленно ответила я. – Меня призвали сражаться.

– В Пятизимней войне?

Я закончила снимать мерки и скрутила ленту.

– Да.

– Ваши два старших брата были убиты в бою. Министр Лорса упоминал об этом.

Я промолчала. Понятия не имела, почему она задерживала меня и задавала вопросы, на которые уже знала ответы.

– Должно быть, вы ненавидите моего отца за то, что он лишил вас родственников. И императора Ханюцзиня за то, что отправил на войну в столь юном возрасте.

– Служить на войне – мой долг. Я не держу зла на шаньсэня… или на императора Ханюцзиня.

– Вы хороший человек. Гораздо лучше, чем большинство. – Леди Сарнай взмахнула рукой, приказывая своим служанкам выйти. – Я знаю, что многие мужчины говорят одно, а подразумевают другое, – всмотрелась в меня. – Но вы не врете, мастер Тамарин. Вместо этого вы что-то скрываете. Я чувствую, что у вас есть какая-то тайна.

Я все больше и больше ощущала себя не в своей тарелке.

– Ваше высочество, если на этом все…

– Сохраните ее, – перебила леди Сарнай. – Меня не интересуют ваши секреты. А вот лорда-чародея… даже очень. Как и то, что он обратил на вас внимание.

– Только от скуки, – коротко ответила я. Это была правда – Эдан сам так сказал. – Сомневаюсь, что он по-настоящему заинтересован в ком-либо.

– Он не самый приятный человек. Мне любопытно, согласитесь ли вы сделать кое-что для меня… – Леди подождала, пока я кивну. – Я заметила, как вы смотрели на мою вышивку, когда вошли.

– Очень хорошая работа, – искренне похвалила я. – Северный стиль знаком мне менее всех. Я невольно заинтересовался.

– Можете посмотреть поближе. Скажите, что видит ваш зоркий глаз.

Я подошла к ее пяльцам, боясь, что найду какое-то тайное послание в вышитой сцене и затем меня будут шантажировать за то, что я узнала, что она предала императора Ханюцзиня. Но там всего лишь изображались три разных зверя. Простота и смелость ее рисунка меня удивили. Северный стиль никогда не входил в число величайших школ вышивки Аланди, которые тяготели к более замысловатым и сложным дизайнам.

– Опишите, что вы видите.

– Тигра, – ответила я. – Это ваш отец. И дракона – император Ханюцзинь.

Там также присутствовал контур птицы; она парила над ними, сжимая в когтях жемчужину, к которой тянулись тигр и дракон.

– Вы явно растеряны, – сказала леди Сарнай. – Видите ли, жемчужина символизирует Аланди, а птица вносит раскол между тигром и драконом. Прямо как магия вносит раскол между Севером и Югом. – Она подалась вперед. – У вас, южан, и у меня могут быть разногласия, но мы благочестивые люди. Присутствие магии в Аланди противоестественно. Она приводит к конфликту между императором и моим отцом.

Я вспомнила предупреждения Иньди касаемо шаньсэня.

– Но не вся магия – работа демонов, не так ли, ваше высочество? Не вся она – зло?

Лицо леди Сарнай помрачнело, и я задумалась, чему же она стала свидетелем, когда жила с отцом.

– Магия – корень всего порочного, что есть в этом мире. И чародеи – ее сердце. В конце концов, кто такие демоны, как не впавшие в немилость чародеи? – Она фыркнула. – Но я не жду, что деревенский парень, как вы, поймет.

Я склонила голову.

– Да, ваше высочество.

– Отец никогда не доверял императору Ханюцзиню, но не говорил, почему. Даже не сказал, с чего он вообще решил начать войну. – Леди поджала губы, и мне показалось, что ее темные глаза наполнились грустью. Было трудно думать о ней – даме знатного происхождения – как о пленнице. – Я помню, как однажды в детстве встречалась с Ханюцзинем. Он был болезненным мальчиком, особенно в сравнении со старшим братом – наследником. У него была желтая, как песок, кожа, и он едва мог забраться на лошадь. Но взгляните на него сейчас. Такой…

Леди Сарнай не могла подобрать слово, а я не осмеливалась предложить свое: «величественный».

Ее высочество замолчала, будто ожидая моей реакции. Но даже под страхом смерти я не могла понять, какую мысль она пыталась до меня донести.

Каково ей было стать из принцессы Аланди дочерью предателя? На протяжении столетий из ее семьи выбирался шаньсэнь, чтобы служить военным лидером и защищать страну от враждебных северных соседей. Но когда погибли отец и брат Ханюцзиня, нынешний шаньсэнь отказался давать клятву верности императору. И так началась Пятизимняя война.

Мне было больно вспоминать времена, когда моя страна была единой, а семья полной. Даже сейчас, после заключения перемирия, никто не знал, почему шаньсэнь не захотел служить Ханюцзиню. Но леди Сарнай намекнула, что это как-то связано с магией.

– Я хочу, чтобы вы сблизились с Эданом, – наконец продолжила она. – Нашли его слабые и сильные стороны. Узнали, что связывает его с императором Ханюцзинем. В чем кроется причина его преданности?

Я сделала шаг назад.

– Я… сомневаюсь, что он мне расскажет.

– Он переменчивый человек, но что-то мне подсказывает, что вам он откроется. Вы симпатичный юноша, а лорду-чародею наверняка одиноко.

Должно быть, на моем лице отразился ужас, поскольку леди Сарнай рассмеялась. Затем сложила пальцы домиком.

– Вы хорошо себя показали во время испытания, мастер Тамарин, но мастер Норбу проявил себя даже лучше. Докажите, что можете быть мне полезны, и, возможно, это убедит меня отнестись к вам более благосклонно.

– Ваше высочество, я полагал, что это испытание на мастерство.

– На мастерство, – согласилась леди Сарнай, раскрывая веер. Он был самым прекрасным из всех, что я видела. Цветы были так детально прорисованы, что художнику, наверное, потребовался на них минимум месяц. – Но творчество – роскошь, которую можно себе позволить лишь тогда, когда в стране мир. – Она наклонила веер к свече. – Ремесленники, как вы, становятся солдатами во время войны. Не забывайте об этом.

– Как я могу? – сорвался шепот с моих губ. Сердце обливалось кровью при виде голодных языков пламени, облизывающих веер леди Сарнай. – Я вырос на трудностях войны.

– Совершенно верно. – Она кинула горящий веер в бронзовый горшочек с благовониями.

Мне пришлось впиться пальцами в ноги, чтобы не кинуться его спасать. Я наблюдала, как длинная деревянная ручка с треском сгорает, рисунок на шелковой ткани покрылся трещинами и превратился в угольки.

– Война дорого обходится, – сказала леди Сарнай, – и награда за эти жертвы – мир. Порой мы должны отдать то, что ценно для нас, ради будущего своей страны. Будь это прекрасный веер, доблесть или наши жизни. В конечном итоге все это так или иначе принадлежит богам. – Ее лицо помрачнело, и мне стало любопытно, о чем она думала. Возможно, жалела о своем обещании выйти замуж за императора Ханюцзиня? – Мне нужен портной, который будет не только ремесленником, но и моим солдатом, если возникнет такая необходимость. Вы способны на это? Можете ли вы доказать, что будете полезны как в мирное время, так и в военное?

– Да, ваше высочество, – строго ответила я. – Могу.

– Отлично. С нетерпением жду, когда увижу, что вы для меня приготовите, мастер Тамарин.

Я поклонилась и, не поворачиваясь спиной к леди Сарнай, вышла из комнаты. По пути обратно гадала, была ли эта встреча своего рода проверкой. И если так, прошла ли я ее…

Или с треском провалила.