Глава 28
Смерть не так проста
Сидящая на переднем сиденье джипа Мэри поворачивается к Элис:
– Теперь ты согласна, что Ники и Блэр как-то в этом замешаны, правда? Что твои подруги были правы, а ты, как ни противно себе в этом признаться, ошибалась.
Элис закатывает глаза и выезжает на дорогу:
– О’кей, они как-то замешаны, вы правы. Но это не значит, что они главные зачинщицы происходящего.
– Они могут действовать под чьим-то руководством, – Сюзанна незаметно для себя прикасается к нижней губе.
– А еще… вы говорили, что Уордуэлл – не потомок ведьмы, а не кажется ли вам странным, что он тоже пропихивал «Титаник» в список? – интересуюсь я. – И он не только поддержал тему, а сумел убедить всех учителей истории перестроить учебный план. Звучит подозрительно.
Элис подъезжает к тротуару у моего дома.
– Я тоже об этом подумала, – говорит Сюзанна. – Особенно если вспомнить, как он рассказал тебе о псе Харперов.
Я открываю дверь джипа и выпрыгиваю на улицу. Папиной машины почему-то нет на дорожке.
– Если Ники и Блэр замешаны, разве не логично, что Уордуэлл с ними заодно?
Элис в ногу со мной шагает по кирпичной дорожке:
– Я теперь даже не знаю, что думать.
– Ну-у-у, биография у него действительно необычная, – морщит носик Мэри.
Открываю дверь для Наследниц и закрываю, когда мы все заходим в дом. В прихожей Мэри останавливается и поясняет:
– Дело было так: раньше Уордуэлл работал директором музея, переехал в Салем лет десять назад. Он сразу начал ухаживать за своей – теперь бывшей – женой, и они быстро сыграли свадьбу. Из-за фамилии женщина решила, что он потомок ведьмы, но два года спустя выяснилось, что Уордуэлл и салемские суды далеки друг от друга, как Венера и Марс. Был какой-то безумный скандал, который разрушил их отношения. Они развелись, и мистер Уордуэлл устроился работать учителем в школу.
– То есть он притворялся одним из потомков? А его жене это было важно?
– Жестко все закончилось, – кивает Мэри.
– Так, может, после этого он всех потомков ведьм и колдунов ненавидит? – спрашиваю я.
– Не замечала, – отвечает Сюзанна. – Но это не факт. Он же учитель истории, хотя когда-то был директором музея. И потом, его страсть к истории «Титаника» не вчера началась.
– Зато у него есть доступ в школу, и он знает всех, с кем мы общаемся, – добавляю я.
– Мои инстинкты снова кричат «нет», но я то же самое говорила про Ники. И, как метко высказалась Мэри, ошиблась, – вздыхает Элис.
Несколько секунд я молчу, а потом:
– Проклятье! Знаете, что? Уордуэлл был в моем доме. Правда, давно. Вивиан сказала, что он помогал чинить окно… Он мог увидеть картину с Майрой и Генри и узнать их.
– Значит, мы точно должны его проверить, – соглашается Сюзанна.
– Это опасней, чем лезть с обыском в комнату Ники, – говорит Мэри.
– А нам и не придется, – качаю головой я, уже презирая себя за то, что собираюсь предложить. – Можно попросить Элайджу.
Взгляды Наследниц устремляются на меня. Сюзанна поворачивается к лестнице:
– Хорошо. Тогда мы пойдем наверх и будем искать что-нибудь о Генри и Майре.
Девочки направляются следом за ней, по пути Мэри украдкой бросает на меня взгляд через плечо. Растираю лицо ладонями. Как начать разговор, если в прошлый раз я отказалась от его помощи? Иду в гостиную, бормоча разные варианты извинений себе под нос, и останавливаюсь так резко, что чуть не падаю. Элайджа уже здесь, стоит у камина, сложив руки за спиной. Какое-то время я просто смотрю на него.
– Значит, ты слышал наш разговор?
– Не стоит еще больше усложнять, – отвечает он.
– Я все усложняю? – Нервно смеюсь.
– Я помогу вам, – говорит Элайджа. – Проверю Уордуэлла.
– Что ж, спасибо.
Он поворачивается ко мне:
– Если так нравится, можем ругаться и дальше, но для той, у кого каждая минута на счету, это не лучшая стратегия.
– Говорит мне тот, кто вчера украл ингредиенты, необходимые для заклинания.
Его лицо остается спокойным.
– Если бы ты не поступала безрассудно, мне не пришлось бы вмешиваться.
Не могу избавиться от бешеного желания ударить его по надменному лицу, что в очередной раз доказывает, какая я невыносимая.
– Пытался искать Майру, – заявляет Элайджа.
Несколько секунд молчу.
– И как, получилось?
– Нигде не смог найти.
– Что это может значить? – спрашиваю я.
– Духи, не сумевшие покинуть этот мир, обычно остаются неподалеку от своего дома. Когда я искал Майру, в Нью-Йорке не было ее следов. Я в курсе, что при жизни она много путешествовала, но, к сожалению, попытка найти дневники или письма, в которых сообщалось бы, где она бывала чаще всего, сорвалась. У нас нет никаких зацепок, где она сейчас может быть. И еще… другие пассажиры «Титаника»…
– Другие?
– Я искал всех пассажиров «Титаника». Не только Майру.
– О-о…
Значит, Элайджа помогал, хоть я сказала, что в его помощи не нуждаюсь?
– Часто после страшных трагедий у духов остаются нерешенные вопросы. Многие, как я, остаются в мире живых, им сложно обрести покой. Даже пассажиры, пережившие крушение корабля, могут в глубине души ощущать связь с затонувшим «Титаником». Массовые катастрофы оказывают влияние на загробную жизнь целых групп. Понятия не имею, почему, – тихо говорит он.
– Ты сейчас в клочья порвал идею о том, что после смерти все становится проще, – усмехаюсь я.
– Да. Но полагаю, когда я все же покину этот мир, многое действительно станет понятней.
В его словах я улавливаю странную интонацию, которую не могу распознать.
– После всего, что случилось той ночью в лесу, у тебя была возможность уйти. Разве нет? Даже сестра приходила за тобой. Или я что-то упустила?
– Как в жизни, в смерти не всегда все легко объяснить, – отвечает он, взглядом умоляя понять.
В голосе Элайджи проскальзывает что-то такое печальное и искреннее, что у меня появляется желание прикоснуться к нему. Закусываю губу. Да что со мной вообще? Элайджа видит, что я в чем-то сомневаюсь, поэтому отводит взгляд и откашливается:
– Как ты уже слышала, я посетил несколько городов в поисках домов, где когда-то жили пассажиры лайнера. И никого не нашел.
Я выдыхаю, с радостью переходя на привычные темы: знаки, означающие смерть и таинственные исчезновения призраков.
– Может, кто-то из них любил путешествовать, как Майра? Возможно, они отправились не домой, а на какие-нибудь острова? Или большая часть душ пассажиров могла уйти в иной мир.
– Маловероятно, – говорит он. – После такой катастрофы, как крушение «Титаника», в мире живых должна остаться по меньшей мере сотня духов. Я даже опрашивал других духов в городах, где ранее жили пассажиры. Никого из них не видели несколько месяцев. А некоторых – больше десяти лет.
– Не понимаю. Куда все они могли провалиться? И почему я вижу Аду, а ты не можешь найти ни одного духа с «Титаника»? Ерунда какая-то.
Элайджа сводит брови и присаживается в кресло.
– Это меня и беспокоит. Судя по твоим словам, Ада говорит о себе в настоящем, будто не знает, что умерла. За последние триста лет я встречал много заблудших душ, но никто не думал, будто все еще жив. Все они помнили, что мертвы.
– Тогда что случилось с Адой? – Присаживаюсь на мягкий диван. – Вдруг она тоже под заклятьем?
Элайджа подается вперед, опираясь локтями о колени:
– Теперь я думаю о том же.
– Тогда почему, раз ты не можешь найти Майру, нам не попробовать заклинание, которое предлагает Элис?
– Вызывать духа, используя магию – худшее, что придумали колдуньи. Единственное, что у нас осталось после смерти, свобода выбора. Если заклинание не сработает, вы встретитесь с разъяренным духом, который, конечно же, ничего не расскажет вам. Духи – не потерявшиеся носки, Саманта. Они – люди.
– Я никогда не считала Майру носком, и ты это прекрасно знаешь. Сейчас даже ты не в силах ее отыскать, а она единственная зацепка в этой головоломке. Дошло до того, что мы в этой истории с «Титаником» совершенно запутались. Должен быть какой-то способ связаться с ней!
Элайджа молчит, но через пару мгновений отвечает:
– Тогда попробуй позвать ее так же, как призываешь меня.
– По имени?
– Разумеется.
И он растворяется в воздухе.
