Глава 27
Молча стоим
Вся на нервах после ссоры во время безумного завтрака, натягиваю черные ботинки и слезаю с подоконника. Иду к гостевой спальне, перекидывая влажные волосы через плечо. Не успеваю я подойти к двери, как оттуда выходит Сюзанна:
– Пора ехать. Пикап Джексона только что отъехал, неизвестно, сколько он пробудет с Ники.
– Не поняла.
– Мы объясним в машине, – говорит Мэри.
Элис сует мне в руки черную куртку, и я иду вслед за ними вниз по лестнице. Стучусь в дверь кабинета отца и слегка ее приоткрываю.
– С девчонками отъеду ненадолго, о’кей?
– Не отключай телефон, и жду тебя дома к ужину, – говорит папа.
– Хорошо.
Мы выходим на улицу и забираемся в джип Мэри. Элис отъезжает от дома и смотрит на меня через зеркало заднего вида.
– Что у вас с Джексоном происходит?
– Элис, нельзя так нагло лезть с такими вопросами, – одергивает ее Сюзанна.
Элис пожимает плечами:
– Я просто говорю то, что думаю. Я честно не собиралась устраивать перепалку за завтраком. Ты же понимаешь, Сэм? Всего лишь хотела выяснить… Ты можешь рассказать, что случилось?
– Могу, – отзываюсь я. – Но сначала можете объяснить, зачем мы так внезапно уехали из дома?
Сюзанна поворачивается ко мне:
– Мы едем к Ники.
Я не ослышалась?
– Пока ее нет дома?
– Ну, так эффективней, – добавляет Мэри.
– Мы что, собираемся залезть в ее дом? Зачем? Голос выдает мое недоверие.
– Я тебе поражаюсь, – хмыкает Элис. – Мы не собираемся ничего красть. Подумай, если вторая реальность твоего «Титаника» действительно заклинание, то мы вляпались так, как нам и не снилось. А если вспомнить предупреждение Редд… Я до сих пор сомневаюсь, что Ники и Блэр замешаны в этом, но согласна с девчонками, что их следует проверить. И потом, я знаю, где спрятан запасной ключ.
Неужели Наследницы тоже предполагают, что предупреждение Редд касается меня?
– Как быть с ее родителями? – спрашиваю я.
– Скорее всего, они в яхт-клубе, – отвечает Элис. – Я всю жизнь живу по соседству, их почти никогда не бывает дома по выходным. – Джип останавливается, и Элис указывает на огромный дом из красного кирпича с белыми ставнями. – Видишь, подъездная дорожка пуста.
Мэри поворачивается на пассажирском сиденье и смотрит на меня:
– Когда выйдем из машины, веди себя нормально. Не надо бежать и оглядываться по сторонам, тогда ни у кого не возникнет вопроса, зачем мы сюда забрели.
Выходим из машины, а мое сердце колотится так сильно, что кажется, его стук слышен в соседних домах. Сюзанна кивает в сторону кирпичного дома, я следую за ними. Каждый шорох гравия под ногами звучит в сотню раз громче, чем пульс.
Элис просовывает пальцы в тонкую щель в белом деревянном заборе и сдвигает металлический засов. Ворота во внутренний дворик распахиваются. Забор и стены дома обрамляют клумбы с белыми цветами и аккуратно подстриженные кусты. Элис хватает статуэтку лягушки и переворачивает ее, находя спрятанный ключ.
– Тайник всегда один и тот же.
Она вставляет ключ в замочную скважину, и вот мы уже у Ники дома. Несколько пугающих секунд мы стоим в полнейшей тишине. Я боюсь даже дышать. Элис стучит в дверь изнутри.
– Эй, дома есть кто-нибудь? – кричит она.
Мы с Мэри жмуримся. Нет ответа.
– Я же говорила, их нет, – кивает Элис.
Мэри бросает на нее сердитый взгляд:
– Зараза ты, могла хотя бы предупредить, прежде чем орать?
– То, что хозяев нет, не значит, что они не вернутся, – торопит нас Сюзанна, и мы дружно мчимся по коридорам к лестнице и на второй этаж.
Дверь комнаты Ники открыта, внутри она оформлена в стиле всего дома, в пастельно-голубых и белых оттенках.
– Если трогаете что-либо, кладите или ставьте на то же место. Судя по тому, какой здесь порядок, она сразу увидит, что что-то не так, – предупреждает Сюзанна.
Мы с Элис направляемся к письменному столу, Мэри – к гардеробу, а Сюзанна – к книжной полке. Я просматриваю стопку книг и бумаги на столе, но единственное, где упомянут «Титаник», это подшивка Уордуэлла. Все мы ведем себя сосредоточенно и тихо.
В первом ящике стола нахожу летние фотографии Ники, Блэр и их подружек. Под фотографиями сложены открытки с поздравлениями в дни рождения, записки, нацарапанные крупными круглыми буквами, и деревянная коробочка. Я поднимаю крышку. Внутри лежит конверт с именем Ники. Так, я узнаю этот почерк.
Кладу в ящик пачку фотографий и открыток, достаю конверт. Лучше положить его обратно и забыть, что вообще видела.
Ага, бегу и волосы назад. Открываю конверт и вытряхиваю открытку.
«Ники,
Надеюсь, ты примешь этот браслет в качестве приглашения на Весенний бал на следующей неделе.
Джексон.
P. S. Заеду за тобой сегодня вечером в 19:30».
Провожу пальцем по задней стороне открытки, где остался след от браслета. Получается, ему потребовались всего сутки после нашей ссоры, чтобы пригласить ее? Понимаю, почему он ничего мне не сказал, но жутко бесит, что из всех людей на свете моего друга отбила именно Ники.
– Сэм? – говорит Элис, рассматривая открытку.
Усилием воли заставляю себя сунуть ее обратно в конверт.
– Так, ерунда.
– Тогда зачем ты насилуешь бедный конверт? – Элис вынимает его из моих рук и кладет назад в коробку. – Услышь меня сейчас: если Джексону нравится Ники, он точно не тот парень, каким ты его считала.
Мэри поворачивается к нам:
– Нашли что-то?
– Нет, – качаю головой. – Джексон подарил Ники один из браслетов, которые продают для бала.
Все молчат, ожидая продолжения, и я бормочу под нос:
– Не подумайте, что я хочу встречаться с Джексоном. Просто такое неприятное чувство, будто он кинул меня, и я для него больше ничего не значу.
Мэри хмурит брови.
– Смотрите, что у меня, – говорит Сюзанна, и я благодарна ей за то, что она отвлекла от меня внимание. – Записи Ники из танцевального комитета.
Мы склоняемся над маленьким блокнотом, который держит Сюзанна. Она проводит пальцами по страницам:
– Получается, комитет оформил заключительный список тем для Весеннего бала еще в ноябре, но «Титаника» среди них не было. В начале семестра Блэр и Ники взяли в оборот Уордуэлла и историков, и танцевальный комитет сделал исключение, добавив новую тему.
Элис мычит, размышляя.
– Значит, они не просто поддержали тему «Титаника», они пропихнули ее комитету, а потом бились, чтобы ее выбрали в итоге? – изумляюсь я.
– Похоже на то, – говорит Мэри.
Раздается приглушенный шелест шин по гравию. Мэри кидается к окну.
– Пикап Джексона. Он же сказал, что они встречаются на пристани!
У меня душа в пятки уходит. Сюзанна закрывает блокнот и кладет его на полку. Мы судорожно расставляем все по местам. И бежим. Прочь из комнаты, вниз по лестнице, в коридор…
Замок в прихожей двери щелкает, открываясь. В дом проникают голоса Джексона и Ники. А нам до выхода остается еще два коридора. Молча стоим.
– Не успеем, – шепчет Сюзанна.
Белые стены давят на меня. Элис заставляет нас остановиться.
– Эй! Кто там? – кричит она.
Джексон и Ники умолкают. Элис совсем чокнулась?
– Да? – с сомнением отвечает Ники, заходя к нам в коридор. – Элис?
Меня бросает в жар.
– У вас задняя дверь открыта, ветер бьет ей о стену, – заявляет Элис. – Но, полагаю, раз ты дома, то и сама это знаешь.
– Нет, – произносит Ники так, будто ей в рот попала какая-то гадость. – Не знаю. И вы вчетвером решили проверить мою дверь?
Джексон и Ники держатся за руки. У него на запястье голубой шнурок с серебряным якорем, а у нее – коричневый со штурвалом. Браслеты для бала. Сюзанна убирает за ухо выбившуюся прядь волос.
– Мы не могли позволить Элис в одиночку идти в пустой дом, куда, возможно, забрались грабители.
Ники удивленно поднимает брови.
– Я думал, вы все сейчас должны быть в гостях у Сэм, – говорит Джексон, даже не пытаясь отпустить ладонь Ники.
– А я думала, что после разговора о том, как сильно мы хотим защитить родителей, ты не станешь упоминать о духах при моем папе и расстраивать его, – встреваю я.
Джексон пожимает плечами. Неужели он решил таким образом отомстить мне за то, что я отказалась пойти на танцы? Или, что еще хуже, наша дружба важна для Джексона гораздо меньше, чем для меня.
Губы Ники изгибаются в улыбке, и она прижимается к его руке.
– Всегда пожалуйста, – бросает Элис. Она смотрит на их сцепленные руки. – И кстати, эти тупые браслеты от танцевального комитета просто уродские.
Мэри кивает. Ники сердито щурится.
– Дверь сами найдете. – Она тянет Джексона к лестнице. – Пошли в мою комнату.
Сюзанна мягко касается моей руки.
– Мне жаль, – шепчет она тихо, чтобы слышала только я.
