Глава 18
Вопросов больше нет

Я стою у парапета, глядя на отражения бортовых огней в темной воде. Соленый ветер подхватывает несколько прядей, не схваченных шпильками, и они щекочут мне щеки.

– Полагаю, он вам необходим сейчас, – раздается знакомый голос, я оборачиваюсь.

В руках у Александра мой длинный белый плащ. Удивлена, что он заговорил со мной после той неразберихи в обеденном зале. Но так приятно, что он искал меня.

– Спасибо. Прошу прощения, что сбежала от вас во время ужина.

Почему я вообще убегала? Собираюсь спросить своего собеседника, что он помнит, но вопрос растворяется, покидая мысли. Александр помогает мне просунуть руки в рукава плаща.

– Не стоит беспокоиться. Многие пассажиры плохо выдерживают такие долгие плавания. Признаюсь, в первый день я сам сбежал с обеда.

Он пристально смотрит на меня. Я пытаюсь застегнуть маленькие шелковые пуговицы на лифе плаща, но пальцы, затянутые в кружевные перчатки, постоянно соскальзывают.

– Уверена, жизнь стала бы проще, если бы не нужно было носить эти несносные перчатки.

Я трясу руками и хмурюсь. С каких это пор в моем лексиконе появилось слово «несносные»? Почему я сама на себя не похожа? Александр смеется, прерывая ход моих мыслей, и беспокойство рассеивается, словно дым.

– Именно поэтому я решил ни за что не надевать кружевные перчатки, если придется застегивать пуговицы, – заявляет он.

Я тоже смеюсь, вдыхая морской бриз. О чем я только что думала? Кажется, это уже неважно.

– Прежде чем я сбежала, вы хотели поведать мне одну историю.

– О, да! О том, как мы оказались здесь с вами вместо того, чтобы еще на неделю застрять во Франции с моей невыносимой тетушкой. Прогуляемся?

Он предлагает мне руку, и я с удовольствием ее принимаю. Платье сковывает движения, так что идем мы медленно.

– Как вам известно, несколько трансатлантических рейсов пришлось отменить из-за забастовки шахтеров, так что сотни пассажиров были переведены на борт «Титаника».

Киваю. Кажется, я слышала об этом.

– Что ж, мы с отцом отправились в Париж по делам, а тетушка каким-то непостижимым образом уговорила нас остаться на ее день рождения. Мы использовали все отговорки, какие сумели придумать, но она и слышать ничего не хотела. – Александр смотрит на меня, пока мы идем. – Саманта, ее дети орали круглыми сутками, а друзья оказались первостатейными снобами, которые говорили только о бриллиантах и шляпах с перьями. А сама тетушка каждый час подводила меня то к одной, то к другой юной леди, которая, по ее мнению, могла бы составить мне выгодную партию.

– Звучит невыносимо. Особенно часть про «выгодную партию». – Я всматриваюсь в его лицо. – Осмелюсь спросить, сколько вам лет?

– Семнадцать. В январе исполнится восемнадцать.

– Хм-м, да… Вы слишком юны.

– Вы так думаете? – улыбается он.

– Уверена.

– Жаль, вы не можете сказать это моей тетушке. Мимо нас проходит группа мужчин в цилиндрах, споря, кто из них лучший игрок в карты.

– Я жил в Париже, в одном из величайших городов мира, а время потратил на какую-то чепуху. Отцу, кстати, тоже пришлось несладко. Тетушка и его пыталась свести с юными леди.

– Ваши родители разведены?

На лице Александра ужас. Я что-то не то ляпнула? Он успокаивается, и вопрос вылетает у меня из головы.

– Матушка покинула этот мир, когда я еще был маленьким.

Опускаю глаза:

– Прошу извинить меня. Я понятия не имела… Давно уже пора научиться думать, прежде чем говорить.

– А мне даже нравится ваша искренность. Редко встретишь того, кто говорит то, что думает, а не пытается произвести впечатление.

Его слова кажутся знакомыми, словно я их слышала раньше.

– Так как вам удалось сбежать от тетушки? – спрашиваю я.

– Умом и хитростью, – отвечает он, причудливо изгибая бровь. – Я заплатил дворецкому, попросив во время ужина передать отцу записку, в которой говорилось, что ему необходимо немедленно вернуться в Нью-Йорк из-за неотложных дел. Разумеется, он узнал мой почерк и потом отругал за этот дерзкий трюк, но моментально ухватился за возможность уехать.

– Но как вы попали на борт? Мне говорили, что все каюты давно распроданы.

– А это уже совсем другая история. – Он указывает рукой на большие окна, открывающие вид на роскошный зал с замысловато украшенными стенами и бархатными креслами. – Может, присядем ненадолго?

– Несомненно. Но после я должна вернуться к себе.

А это нормально, что я провожу наедине с ним столько времени? Вдруг дядя не одобрит мое поведение? И отчего я этим обеспокоена?

На мгновение лицо Александра выражает разочарование:

– Тогда я должен быть на высоте, чтобы наша беседа не наскучила вам, и вы захотели остаться со мной подольше.

Лакей распахивает перед нами дверь комнаты отдыха. Слышится гул голосов. Мы пробираемся мимо столов, занимающие их люди играют в карты, шутят и пьют чай. Рядом с большим книжным шкафом сидит пожилой джентльмен с белой бородой и галстуком-бабочкой и читает.

– Добрый вечер, мистер Стед, – здороваюсь, когда мы подходим к нему.

Откуда я знаю его имя? Ах да, мы же встречались в кафе!

Мужчина поднимает взгляд от книги и улыбается:

– Добрый вечер. Чудесная ночь, не правда ли?

– Совершенно верно, – говорит Александр.

Мистер Стед широко улыбается и возвращается к книге. Александр подводит меня к бархатному дивану, стоящему вдалеке от громких голосов. Он помогает снять плащ и накидывает его на спинку ближайшего кресла. Мы садимся. Несколько секунд он молча смотрит на меня.

– Что-то не так?

Александр не отрывает взгляда:

– Я сейчас подумал, что если бы не обман, который помог мне вырваться из дома тетушки и не билеты на «Титаник», то я не смог бы провести с вами этот вечер.

Только я собираюсь ответить, как к нам подходит отец Александра.

– Добрый вечер, мисс Мэзер, – произносит он, кланяясь. – Надеюсь, мой сын не утомил вас скучными историями.

– Ничуть, – отвечаю я. – Все, что он рассказывает, так захватывающе!

– Да-да, – бормочет он и хмурится. – Алекс, обязательно подойди ко мне, когда освободишься. Полагаю, вы тоже скоро вернетесь в свою комнату, мисс Мэзер? – его вопрос звучит как утверждение.

Он намекает, что я должна уйти?

– Разумеется, – говорю я.

Мужчина снова кивает и уходит.

– Кажется, я не нравлюсь вашему отцу, – шепотом сообщаю я Александру.

– Порой даже я сомневаюсь, нравлюсь ли своему отцу, – смеется он. – Так, о чем мы говорили?

– Вы собирались поведать мне, как получили билеты на борт «Титаника».

– Ах, да. Отец заплатил итальянскому иммигранту с братом неприлично большую сумму, чтобы достать билеты на палубу третьего класса. В «Уайт Стар Лайн» нам сообщили, что все каюты первого класса заняты. Конечно же, взойдя на борт, мы смогли поговорить с самим Брюсом Исмеем и получить достойные каюты. Дж. П. Морган и Альфред Вандербилт в самый последний момент решили отказаться от этого рейса, так мы получили свои номера.

– Брюс Исмей?

– Один из владельцев «Титаника».

– Да, разумеется. Слушайте, вам очень повезло.

Он улыбается:

– Вот сейчас я чувствую себя настоящим везунчиком.

Он настолько упоен ощущением счастья, что я сама его чувствую.

– И что вы собираетесь делать с этой внезапно обрушившейся на вас удачей? – спрашиваю я.

– Она поможет мне выиграть пари.

– Какое? – я изгибаю бровь.

– Спорим, что вы подарите мне танец до нашего прибытия в Нью-Йорк.

– А, так вы еще не знаете, что на корабле нет бального зала! – смеюсь я.

На мгновение уверенность испаряется. Откуда я это знаю? Может, мне сообщила Молли?

– Отнюдь, я знаю, – произносит Александр, и меня вновь охватывает ощущение легкости.

– Хорошо, спорим. Надеюсь…