Руслан приехал в Ракушку без четверти пять. Этот посёлок был гораздо больше Каменного Клыка и куда оживлённее: люди шли по тротуарам, толпились на маленьких базарчиках, хлопали дверцами автомобилей и спешили к магазинам и кафе. Здесь было не так чисто и опрятно, как в Каменном Клыке. Запросто можно встретить мужичка в подпитии или тётку в засаленном халате и меховой душегрейке, которая выскочила из дому за хлебом.

Он подумал, что Каменный Клык по сравнению с Ракушкой кажется апатичным и безлюдным. Словно это и не поселение вовсе, а тщательно прорисованная картинка. Необходимые детали присутствуют: и домики есть, и улочки, и деревья, и фонари, и машины. Но всё вместе производит впечатление замершего, выдуманного кем-то, искусственного места…

«Выкинь это из головы!» – велел он себе. За Каменным Клыком просто лучше следят. Если уж на то пошло, европейские городки и деревеньки с непривычки часто кажутся россиянам игрушечными, ненастоящими.

Возле небольшой симпатичной церквушки он повернул направо. Мысль о том, чтобы зайти туда и поставить свечки, пришла и тут же исчезла. Успеть нормально, без спешки поговорить с Наумовым куда важнее.

Когда Руслан добрался до «Книгочея», оказалось, что Наумов занят на складе. Молоденькая продавщица пообещала его позвать и кокетливо стрельнула подведёнными бирюзовым карандашом глазками.

Чтобы не стоять столбом возле кассы, он принялся разглядывать книжные полки. Магазин был, по поселковым меркам, довольно большой. В первом зале была представлена художественная литература, во втором – детская, техническая и учебная. Здесь же продавали канцтовары, открытки и прочие мелочи. Покупателей, кроме Руслана, всего двое. Мальчишка-школьник задумчиво изучал решебники, да женщина средних лет припала к полке с дамскими романами.

– Добрый вечер! – громко поздоровался Наумов, неожиданно появившись откуда-то из глубины магазина.

Руслан улыбнулся и пожал протянутую руку. На вид Наумову казалось меньше шестидесяти, однако на самом деле он был гораздо старше. Высокий, плотный и крепкий мужчина с пышной шевелюрой, в которой почти не видно седины, Наумов носил усы и бороду, сильно закрывавшую щёки, имел густые брови, отчего лицо его казалось заросшим, спрятавшимся в тени растительности. У Сергея Сергеевича были яркие голубые глаза, нос с острой горбинкой и крупные, плотно прижатые к голове уши.

Они пару минут поговорили о пустяках, после чего Руслан, из всех сил стараясь изобразить заинтересованность, выслушал, какие книги получил недавно «Книгочей». Ему не терпелось задать свои вопросы, но перебивать Наумова было неловко. Слава Богу, Сергей Сергеевич оказался весьма проницателен. Оборвав свой монолог на полуслове, он вдруг сказал:

– А вы ведь совсем не о книгах приехали говорить. Я прав?

– Не думал, что это так заметно.

– У вас озабоченный и расстроенный вид. Что-то случилось?

– Пока сам не пойму, – признался Руслан. – Мне нужно… спросить вас кое о чём. Если вы не возражаете, конечно.

На лице Наумова появилось странное выражение.

– Я догадывался, что рано или поздно вам захочется побеседовать со мной не только о литературе.

Он взглянул на часы и крикнул:

– Лариса, сегодня закроемся пораньше.

– Хорошо! – радостно отозвалась продавщица.

Минут через двадцать они уже сидели за столиком маленького кафе. Заведение располагалось поблизости, всего через несколько зданий, на той же стороне улицы, что и магазин. Машину Руслан оставил возле «Книгочея». Наумов закрыл торговлю, повесил на дверь табличку «Извините, у нас закрыто!» и отправил домой продавщицу Ларису.

– Неудобно получилось. Вы из-за меня…

– Бросьте вы, – небрежно махнул рукой Наумов, – покупателей сегодня так и так мало. Неудачный день. Вряд ли кто-то пришёл бы к закрытию и сделал дневную выручку. Я мог бы оставить продавщицу, а сам уйти, но Лариска уж больно бестолковая. Непременно что-нибудь забудет и перепутает.

– Что же вы её не уволите? – из вежливости поинтересовался он.

– Племянница жены, – вздохнул Наумов, – приходится терпеть. Но ничего, девочка вроде старательная, научится рано или поздно. Ладно, я вас заболтал. Рассказывайте, что там у вас.

В зальчике царил полумрак, играла тихая музыка, пахло ванилью и выпечкой. Посетителей почти не было. Пожилая улыбчивая официантка поставила перед ними заказ. Наумов попросил кофе без сахара с двумя кремовыми пирожными, Руслан – мороженое и какао: нестерпимо захотелось сладкого. Мороженое – три разноцветных шарика, обильно политых шоколадом – принесли в красивой хрустальной вазочке на тонкой ножке. Он сломал крошечной ложкой пёструю пирамидку, отхлебнул какао и прямо спросил:

– Сергей Сергеевич, вы случайно не знаете человека по имени Андрей Давыдов?

Ложка с пирожным на мгновение замерла в воздухе, после чего Наумов медленно поднёс её ко рту.

– Да, я с ним знаком. И жену его, Зою, пару раз видел. Очень изысканная дама. Похожа на вузовскую преподавательницу, хотя на самом деле домохозяйка. Никогда нигде не работала, хозяйством занималась. Андрей постоянно покупал у меня книги, в основном зарубежную классику. Мы довольно близко сошлись, можно сказать, подружились. Ничего удивительного: почти ровесники, много общего.

– А потом? – с замиранием сердца спросил Руслан.

– Потом он просто перестал приезжать и не звонил больше. Я пытался с ним связаться, но телефон всякий раз оказывался отключен. Очень жаль, что наше общение прервалось, – вздохнул Наумов, – Андрей мне нравился. Хороший человек. Порядочный, спокойный, умный. Умел слушать и слышать других, а это нынче редкость. Все предпочитают говорить. Причем желательно о себе.

Некоторое время оба молча ели. Напиток был ароматным и насыщенным, да и мороженое порадовало. Сейчас оно чаще водянистое, отдаёт маргарином. Но Маруся обожала мороженое, и они часто его покупали. Руслан однажды не доел свою порцию, забыл в пиале, и оно простояло на столе всю ночь. Поутру они с Марусей потрясённо смотрели на то, во что превратилось лакомство: в желтоватой жидкости плавало нечто, похожее на кусок мыла с пеной. Однако сейчас в вазочке таял самый настоящий пломбир. Вкусный, как в детстве.

– Почему вы спросили об Андрее? – Наумов глядел внимательно, выражение его глаз было сложно истолковать.

– Я живу в доме, который он построил. А потом почему-то продал агентству недвижимости и уехал из Каменного Клыка. В этом, конечно, нет ничего необычного. Мало ли, что…

Руслан запнулся, замолчал. Наумов продолжал неотрывно смотреть на него.

– И что же вас беспокоит? Вас ведь что-то беспокоит, так? Говорите, не бойтесь.

– Я не боюсь, просто… Не знаю, как сформулировать. Вы можете посчитать меня параноиком, но кое-что кажется необычным.

Он снова замолчал и отодвинул от себя вазочку с мороженым. Аппетит пропал. Кафе постепенно наполнялось людьми. Через два столика от них уселась парочка: парень и девушка лет семнадцати. Девушка сидела лицом к Руслану и во все глаза глядела на своего спутника. На хорошеньком личике застыло такое обожание, что смотреть на неё было неловко. Словно становишься свидетелем чего-то слишком интимного, не предназначенного для посторонних глаз.

Он отвернулся к окну. Зачем сюда приехал? Отвлёк занятого человека от дел, вынудил закрыть магазин. Ради чего? Теперь вот сидит и толком не может объяснить, в чём дело.

– Не беспокойтесь, я считаю вас умным и вполне уравновешенным человеком, – с тонкой улыбкой заметил Наумов и поднёс ко рту чашку.

– Сегодня днём я случайно обнаружил у себя в кабинете вот это.

Руслан полез в карман, достал листок и протянул Наумову.

– Я могу прочесть?

– Конечно, читайте.

Сергей Сергеевич достал из внутреннего кармана очки и водрузил на нос. Глаза его заскользили по строчкам. Читал он быстро и вскоре вернул листок обратно.

– Весьма любопытно, – медленно проговорил Наумов. Руслан заметил, что он слегка покраснел.

– Я связался с риелтором, неким Дубцовым. Спросил, уверен ли он, что Давыдовы уехали из посёлка. В смысле… не умерли ли. Он сначала как-то задёргался, а когда узнал, что дело в этом, – он кивнул на листок, – тут же расслабился и стал уверять, что это отрывок из его романа. Не стоит обращать внимания.

– Андрей действительно собирался попробовать себя на литературном поприще. Он был историком по образованию, до перестройки преподавал в каком-то институте. В девяностые занялся бизнесом, причём успешно. У него была сеть магазинов сантехники. А на старости лет решил воплотить давнюю мечту: поселиться у моря и писать исторические романы.

– Вы тоже полагаете, что это отрывок из его романа?

Наумов ничего не ответил. Пожевал губами, закрыл глаза. Лицо его странно напряглось, как будто он силился заговорить, но не мог произнести ни слова. Потом, видимо, окончательно решив для себя что-то, заговорил:

– Он, в самом деле, начал писать. И даже показал мне написанное, просил оценить. Если честно, материал был так себе. Слишком тяжеловесно, нарочито. Дилетантски. Громоздкие фразы, вымученные диалоги, пространные нудные описания. Поймите правильно, сам-то я ни строчки не напишу, но читаю талантливо. Чукча не писатель, чукча читатель.

Наумов усмехнулся, снял очки и убрал обратно в карман.

– Я как мог тактичнее объяснил, что именно мне не понравилось. Андрей понял правильно и не обиделся: у него и с самооценкой, и с чувством юмора всё в порядке. Сказал, будет работать над собой. Писать ему, как сейчас говорят, в кайф. Так вот, к чему веду. В отрывке, который он дал мне почитать, действие происходило в средневековой Европе, в Испании. У вас в руках совершенно другой текст, написанный, кстати, куда лучше. Но я ручаюсь, что больше никакого художественного произведения Давыдов писать не пробовал. Заметьте – художественного!

Наумов поднял кверху указательный палец, подчёркивая сказанное.

– В декабре, перед Новым годом, Андрей внезапно обратился ко мне с просьбой помочь найти архивные материалы. Сказал, что заинтересовался историей этого места. В смысле, Каменного Клыка.

– Зачем это ему понадобилось?

– Тут как раз ничего необычного. История ведь была его профессией. В Каменном Клыке Андрей собирался прожить остаток дней, так что… Повторяю, ничего необычного. Странно другое. Когда я спросил, что он будет делать с этой информацией, он смешался, занервничал. Понёс чушь. Сначала сказал, что хочет написать рассказ о жизни приморского посёлка. Потом – будто ему надо кое-что выяснить для себя лично. Они, мол, с женой стали мучиться бессонницей и заподозрили, нет ли в этих местах опасных испарений. Словом, белиберда какая-то. Я решил не придавать значения, захочет – расскажет. Дал ему адрес библиотеки, телефон одной знакомой, сотрудницы архива. Андрей после этого пропал недели на две. Или даже три. А уже после новогодних праздников, примерно в середине января, вдруг приехал сюда, и мы вот так же сидели с ним в кафе, разговаривали. Это была наша последняя встреча.

– В середине января? – переспросил Руслан. – Видно, как раз перед тем, как он продал дом. В первых числах февраля тот уже был выставлен агентством на продажу. Давыдов упоминал о намерении уехать?

– Нет. Но говорил много странного. Да и вёл себя… Начать с того, что был пьян! – Наумов неожиданно произнёс эту фразу с осуждением, звучно и при этом через силу.

– Многие пьют. Или он убеждённый трезвенник?

– Андрей совершенно не пил: говорил, печень больная, алкоголь категорически противопоказан. Я его в первый раз нетрезвым видел. Он, конечно, не сильно пьяный был, но весьма, знаете ли… И здесь добавил. Помню, я волновался, как он обратно поедет. Но Давыдов только отмахнулся.

– А разбиться он не мог?

– Не мог, – решительно отверг это предположение Наумов, – он на столике перчатки забыл, мне позже из кафе позвонили. А я ему перезвонил. Андрей уже был дома. Сказал, потом как-нибудь заберу. Не забрал. Больше мы не виделись и не слышались! – И снова странная интонация. Сказано с нажимом и опять-таки преувеличенно громко. Словно Наумов не с Русланом говорил, а с кем-то, кто сидел в конце зала.

Похоже, Сергей Сергеевич потерял интерес к беседе и поддерживал разговор лишь из вежливости. Ему не терпелось уйти. Однако Руслан расспросил его ещё не обо всём и намерен был довести дело до конца.

– О чём вы говорили? Скажите мне! Что он сказал вам?

– Не знаю, насколько можно верить… Нетрезвый человек такого наговорит!

– Пожалуйста, Сергей Сергеевич! Это важно! – не отступал он.

Настенные часы показывали половину седьмого. Как там Маруся? Домой он попадёт не раньше восьми вечера, это в лучшем случае. Наверное, и вправду пора прощаться. Вряд ли он сумеет узнать что-то новое. Общение с Наумовым, обычно живое и непринуждённое, стало раздражать. Вряд ли ему захочется снова заглянуть в «Книгочей».

Подошла официантка. Ни слова не говоря, положила чёрную кожаную папочку со счётом и ускользнула прочь.

– Если коротко, Андрей говорил, что Каменный Клык – плохое для него место. Местные жители ему почему-то не нравились. Рассказывал, что часто кошмары снятся, что жена заболела. Говоря по правде, я не особенно вслушивался. Ну, болтает и болтает человек. Меня больше волновало, что он выпил. Думал, вдруг приступ, да и за руль ему…

Наумов говорил по-прежнему громко и при этом как-то вяло, неохотно.

– Сергей Сергеевич, что с вами? Вам, может, идти нужно? – вполголоса спросил Руслан.

– Да, нужно, – Наумов ухватился за эту идею и бодро продолжил: – Мне и вправду пора. Счастлив был повидаться. Всего хорошего. Заходите в «Книгочей» – всегда рад.

Он диковато улыбнулся, засуетился, глянул на сумму счёта, швырнул на столик две купюры, вскочил и почти бегом кинулся к выходу. Руслан опешил, не понимая, с чего вдруг такая спешка. Может, он сказал что-то обидное, лишнее? Прокручивая в голове их разговор, тоже вытащил бумажник, отсчитал, положил на столик деньги с учётом чаевых, вышел на улицу. Оглянулся по сторонам – Наумова нигде не было видно. Уже успел уйти. Идиотизм какой-то. Сидели, разговаривали нормально и на тебе: задёргался, унёсся, как на пожар. Хотя, конечно, кое-что удалось выяснить.

Автомобиль Руслана так и стоял возле «Книгочея», терпеливо дожидаясь хозяина, и он медленно направился к машине. Оставалось пройти всего несколько метров, когда он услышал, как его негромко окликнули по имени. Обернулся и справа от себя увидел Наумова. Тот стоял в тени между домами, прижимал палец к губам, призывая молчать, и жестами подзывал Руслана к себе. Переминался с ноги на ногу, вертел головой: боялся, что его заметят.

«Что за цирк? Может, у него не все дома?»

Он заколебался, но последовал за Сергеем Сергеевичем. Тот быстро скользнул в какую-то арку, бесшумно открыл дверь и зашёл в тёмное помещение.

– Пожалуйста, не пугайтесь, я не сумасшедший! Это запасной выход из моего магазина. Сейчас зайдём на склад, – вполголоса проговорил Наумов. Позвенел ключами, не зажигая электричества, вслепую нашарил замочную скважину, вставил ключ и дважды звонко повернул в замке. Они оказались в другой комнате. Наумов плотно прикрыл и запер за собой обе двери и только после этого наконец-то включил свет. Под потолком с гудением включились лампы дневного освещения.

– Объясните, в конце концов…

– На складе нет окон, никто не узнает, что мы здесь, – прервал Наумов. – Не стойте, присаживайтесь.

Руслан в замешательстве огляделся по сторонам. Вокруг громоздились высокие, до самого потолка, деревянные стеллажи, заставленные плотными рядами книг, вперемешку с ящиками и картонными коробками. У стены примостился обшарпанный письменный стол и два стула. Сергей Сергеевич уселся на один из стульев и указал рукой на другой.

– Что происходит? – сердито спросил Руслан. – Зачем вы сбежали из кафе? Не наигрались в детстве в войнушку?

– Мы не договорили, а мне нужно сказать вам кое-что важное. Извините, если напугал. Но оставаться в кафе было нельзя: нас подслушивали.

– Подслушивали? – он недоверчиво воззрился на Наумова. – Кому это надо?

– Вы разве не заметили? Хотя там темновато… В кафе был Дубцов! Я его сразу увидел! Он явился после нас.

– Дубцова я, действительно, не заметил, – терпеливо сказал Руслан, – но с чего вы взяли, что он подслушивал?

– На самом деле я не уверен, – признался Сергей Сергеевич, – но это как-то… Он живёт в Радужном, контора его там же. Что ему здесь делать?

– Мало ли, какие у человека дела! Он, наверное, на всём побережье недвижимостью занимается?

– В основном в Радужном да в Каменном Клыке. Здесь бывает редко. Я потому и подумал… Очень уж подозрительное совпадение! В Ракушке, между прочим, своё агентство есть. Оно моему зятю принадлежит, поэтому я Дубцова и знаю. Саша говорил, Дубцов не слишком приятный тип, но речь сейчас не о нём.

– О ком же?

– Как о ком? Об Андрее. Он на самом деле был пьян в тот день, и я, к своему стыду, мало обращал внимания на его слова. Его очень уж сильно развезло, он что-то бормотал, нёс околесицу про заговор и тайное общество. Говорил, Каменный Клык – нечестивое место.

– Нечестивое?

– Вот именно. Несколько раз повторил, что здесь нет церкви, люди не ходят в храм, не молятся.

– Алиска тоже обратила на это внимание…

– Дочка вашей жены? – сочувственно произнёс Наумов.

– Угу, – Руслан потёр рукой лицо. В комнате было душно, его потянуло в сон. – Хорошо, пусть Дубцов решил нас подслушать. Зачем ему это?

– Не ему, а тем, кому он, возможно, служит. Каменный Клык – действительно необычное место.

Сонный морок растаял без следа. От слов Наумова повеяло холодом.

«Служит» – подходящее слово. На ум пришло, с каким благоговением жители посёлка приветствовали появление Ирины на Осеннем балу…

– Давыдову удалось раскопать что-то? – быстро спросил Руслан, цепко глянув на Сергея Сергеевича.

– Нет, ему-то как раз мало что удалось найти. В Сети про Каменный Клык нет ничего. Андрей мне об этом говорил, и сам я поинтересовался. В архиве тоже никаких интересных документов. В газетах это место периодически упоминается, но вскользь, между делом, ничего стоящего. А вот местные говорят всякое. Я живу на побережье уже двадцать лет, многое слышал, только не обращал особого внимания. Считал, бабушкины сказки. А потом пропал Андрей. И он был напуган, страшно напуган, когда мы виделись в последний раз. Поэтому и выпил, я думаю. Не мог себя контролировать. Выглядел ужасно: глаза красные, лицо опухшее, помятое. Говорил, не может спать. И у него так тряслись руки… У моей покойной тётки была болезнь Паркинсона – и то, по-моему, не такой заметный тремор. В общем, волей-неволей задумаешься…

– Кстати, что с его женой? С Зоей? – перебил Руслан. – Он вам не говорил?

– Ничего толкового. Твердил, её нужно спасти. А от кого, от чего – кто знает.

– Давыдов и пишет как раз об этом… Что нужно спасти…

Он машинально взял со стола карандаш и принялся вертеть в руках. Перед глазами всплыло потерянное Марусино лицо с погасшим взором.

– Знаете, что меня беспокоит? Всерьёз беспокоит? Андрей не мог уехать и ничего мне не сказать! Это исключено. Настоящими друзьями мы стать не успели, но всё к тому шло. Он пропал, а я не стал поднимать шум. Признаюсь честно, испугался. У меня семья, дети, а тут дело нечисто. Мне не хотелось копаться в… Наверное, это трусость, даже скорее всего! Вы, может, осуждаете меня, только…

– Не осуждаю я вас, – с досадой перебил Руслан, – пожалуйста, давайте не будем отвлекаться от темы. У меня дома жена одна осталась, она… не совсем здорова, я немного волнуюсь.

«Давыдов тоже жаловался, что жена заболела», – подумал он, но постарался отогнать эти мысли.

– Да-да, извините, – заторопился Наумов, – в общем, через некоторое время после нашей встречи в кафе, Саша, мой зять, встретил Дубцова в регистрационной палате. И узнал, что тот занимается домом Андрея. Будто бы Давыдов продал его по генеральной доверенности и уехал. Мне прямо нехорошо стало. Саша говорил, Дубцов постоянно крутит подобные делишки: люди время от времени селятся в Каменном Клыке, строят дома, а потом почему-то продают их агентству Дубцова и уезжают.

– Выходит, это не первый случай?

– Что вы! Далеко не первый! По документам всегда всё чисто. Проданные дома приобретают у агентства новые владельцы.

– Что случается с ними? – вырвалось у Руслана. – С новыми владельцами?

– Понятия не имею. Наверное, кто-то тоже уезжает, кто-то остаётся. Я раньше этим никогда не интересовался. Просто случай с Андреем показался весьма подозрительным.

– А домой к нему, в Каменный Клык, не ездили? Вы когда-нибудь были у Давыдовых?

Наумов посмотрел на Руслана неуверенным, тревожным взглядом. Его голубые глаза стали ещё ярче – должно быть, от плескавшегося на дне страха.

– Никто из местных никогда туда не ездит. Никогда.

– В смысле? Как это – не ездит?

– Я ведь уже сказал вам, это место считают… необычным. Жителей окрестных посёлков туда калачом не заманишь. Отдыхающие – другое дело. Они не в курсе.

– Не в курсе чего? Послушайте, вы мне можете прямо сказать: что не так с Каменным Клыком?

Маруся. Она там сейчас одна. Он оставил её одну в нечестивом месте.

– Не могу точно сказать, что, – протянул Наумов, теребя себя за бороду.

Его густо заросшее лицо показалось Руслану неприятным. Струсил, предал друга и сидит тут, мямлит, мнётся, как девочка. Но, с другой стороны, сам-то он разве намного лучше поступил с Марусей? А Наумов, хотя и трясётся, всё же пытается рассказать правду.

– Постарайтесь мне объяснить. Пожалуйста.

– Никто из жителей соседних посёлков не вступает в браки с обитателями Каменного Клыка. Согласитесь, это странно! Мы вот, допустим, живём здесь, в Ракушке, а моя дочь вышла замуж за Сашу, он родом из Прибрежного. И многие так! Но никто ни разу не женился на девушке из Каменного Клыка. И ни одна девушка оттуда не вышла замуж и не уехала в другой посёлок! – Сергей Сергеевич говорил теперь горячо и торопливо, будто боялся, что Руслан не поверит, сочтёт его ненормальным, встанет, покрутит пальцем у виска и уйдёт.

– Допустим. Но это можно списать на случайность. Само по себе такое…

– Хорошо! Хорошо, пускай это совпадение, случайность! А как вам следующее: в Каменном Клыке нет больниц, поликлиник, медпунктов! Никаких учреждений здравоохранения!

– С самом деле, – кивнул Руслан, – как-то значения не придавал, но… Там в центре есть медпункт с аптекой. Но они сейчас закрыты. Мне сказали, работают только в сезон. Помню, хотел поинтересоваться, где купить лекарства, если что-то заболит, где искать врача, но как-то позабыл, сбился с темы, а после замотался. Так и не спросил.

– Вот видите, – торжествующе заметил Наумов, – это очень необычно! И заметьте, никто их жителей Каменного Клыка никогда не обращается за медицинской помощью в поликлиники соседних посёлков. Они что, никогда не болеют? И детей не рожают? Им не нужны лекарства? Никому и никогда?

– Откуда вам об этом известно? Что они не обращаются?

– А вот это как раз то, о чём местные знают, перешёптываются и не любят говорить громко. Погодите, есть и ещё пара интересных моментов. Жители Клыка не выбираются за пределы своего посёлка. Не припомню, когда и кого из них я видел, кроме Андрея да вас. И не только я. Вернее, пока человек не осел прочно в Каменном Клыке, он ещё как-то продолжает наведываться в соседние посёлки, но уж как обоснуется – всё! Не посещает магазинов, кафе, кинотеатров. Вы можете возразить, что незачем, всё есть и в самом Каменном Клыке. Кроме того, сейчас имеется Интернет, можно заказывать вещи по каталогам. Конечно, на территорию посёлка привозят продукты, одежду и прочее. Но ведь такая изолированность выглядит необычно, согласитесь!

– Это как-нибудь объясняется? Я имею в виду, народной молвой?

– Поговаривают, как только жителям посёлка исполняется восемнадцать, им нельзя покидать пределов Каменного Клыка. Они даже детей своих в школу сами не возят! Для этого есть школьный автобус. И водитель – из наших, из Ракушки.

Наумов перевёл дыхание, немного помолчал и спросил:

– Может, чаю выпьем? У нас тут сахар есть, печенье найдётся.

– Спасибо, не буду. Если хотите, пейте.

– Нет, тоже что-то не хочется.

– Сами вы что обо всём этом думаете?

– На ум приходит только одно, – пожал плечами Сергей Сергеевич. – Должно быть, в Каменном Клыке обосновались сектанты. Последователи какого-то культа или религии. Может, даже сатанисты! Вам так не кажется?

– После вашего рассказа уже кажется, – согласился Руслан, – не по поводу сатанистов, конечно. В этом есть что-то очень… киношное. Но если в Клыке действительно живут своей общиной, замкнуто, закрыто, ни с кем не общаются. Женятся друг на друге и…

Запнулся и продолжил про себя: «Устраивают оргии. Возможно, даже употребляют наркотики или что-то вроде них. Что там говорила Сысоева? Вино на травах?»

– И..?

Лампа под потолком гудела всё сильнее, это действовало на нервы. Он сердито дёрнул плечом и промолчал. Наумов продолжил за него.

– Возможно, тут что-то вроде зомбирования. Появляется человек со стороны, проходит посвящение, чтобы войти в секту, стать одним из них!

Сергей Сергеевич запустил пятерню в волосы, взлохматил шевелюру.

– Вы говорили, есть пара моментов, – напомнил Руслан.

Мысли о Марусе неотвязно крутились в голове. Не покидало ощущение, что он совершил ошибку, не взяв жену с собой.

– Да, да, кое-что имеется, хотя в основном я всё рассказал. Но это уже из области… В общем, судите сами. Поселению приписывают довольно мрачное прошлое. Не знаю, насколько это верно, скорее всего, просто легенды, но что-то может оказаться правдой. Говорят, на самом мысе Каменный Клык, на обрыве, раньше стояла усадьба. Даже замок, хотя я не уверен, строили ли в этих местах замки… Там жила семья: родители, дети. Окрестные земли, в том числе и территория современного посёлка, принадлежали владельцам усадьбы. И вот однажды ночью жителей замка убили. Зарезали всех, кто там был! И взрослых, и малых детей. Кто? За что? Узнать так и не удалось. Разумеется, поползли слухи, появились домыслы. Усадьба в ту ночь сгорела дотла, сейчас от неё не осталось и следа. Вот, собственно, и вся история.

– И без того немало, – криво усмехнулся Руслан. – Сказать по правде, мне совершенно не хочется жить в Каменном Клыке. И как-то сразу всё не задалось… Угораздило же выбрать дом в таком месте.

– А вы не думаете, что это… было предрешено? – шёпотом спросил Наумов.

– Предрешено? Что вы имеете в виду?

Сергей Сергеевич смешно встряхнулся, как собака, которая выбралась из воды, и виновато улыбнулся:

– Ничего. Забудьте. Простите, что напугал.

– Вы и сами напугались, – справедливо заметил Руслан.

– Не очень-то хочется связываться с сектантами-фанатиками. Мало ли, что взбредёт в их очумевшие головы!

– Спасибо, Сергей Сергеевич… Уходить будем, конечно же, по одному? Через подворотни?

Наумов слегка натянуто рассмеялся:

– Вы уж поймите меня правильно, но… как-то так!

Он отпер дверь, выпустил Руслана, и тот, выйдя через двор с другой стороны, покружил минут пять по незнакомым улицам и только тогда подошёл к своей машине. Вскоре он уже сидел за рулём и ехал в Каменный Клык. Наумов, который жил в двух шагах от своего магазина, направился по тихим проулкам домой.

За ними никто не следил, и больше они никогда в жизни не виделись. Сергей Сергеевич некоторое время мучился, переживал, не слишком ли разоткровенничался. Втайне ожидал каких-то неприятностей или таинственных происшествий, но так ничего и не дождался.

Узнав о развязке событий, которые коснулись его лишь краешком, он перекрестился и подумал: «Боже мой, ну надо же! Хорошо ещё, что не залез в это дело с головой».

И ни с кем, никогда больше случившееся в Каменном Клыке не обсуждал.

Было совсем темно, когда Руслан добрался до дому. Приехал бы раньше, но на повороте к Каменному Клыку обнаружил, что спустило колесо. Пока искал в багажнике запаску, пока менял, кряхтя и чертыхаясь…

Посёлок мирно спал. Кое-где в домах горел свет. Некоторые окна излучали голубоватое сияние: здесь смотрели телевизор. Уличные фонари разливали вокруг себя дрожащие желтоватые лужицы света, но окружающий мрак был слишком густым и плотным. Темнота жадно выпивала, вбирала в себя свет и ни капли его не желала отдавать обратно.

Руслан вспомнил, что Андрей Давыдов тоже обратил внимание на необычную темень здешних ночей, и поёжился. Теперь он был уверен, что странный текст был отрывком из письма или дневника. Человек выливал чувства и воспоминания на бумагу, чтобы не сойти с ума, не задохнуться насмерть от переполняющих душу эмоций и страхов.

Он подъехал к дому и заглушил мотор. Некоторое время сидел и смотрел перед собой невидящими глазами. Весь вечер он беспокоился за Марусю, а теперь, вернувшись, не решался зайти и проверить, как она. Неожиданно затренькал мобильник, стоящий на подставке, закрёпленной на приборной панели. Эту подставку в виде маленького красного автомобильчика в прошлом году подарила ему жена. Звонили с незнакомого номера. Руслан протянул руку к телефону, но никак не мог заставить себя взять его и ответить на звонок. Вибрирующий, заливающийся нетерпеливой трелью аппарат вдруг показался ему живым существом – ехидным и опасным. Он зажмурился, потряс головой, отгоняя наваждение. Схватил телефон и, не давая себе времени на размышления, ответил:

– Да, слушаю.

– Добрый вечер, милый, – ласково проворковал знакомый женский голос.

Руслан сморщился. Совсем недавно вибрации этого чувственного голоса заставляли его тело сладко трепетать. Теперь же он испытывал нечто среднее между отвращением и страхом. Уж во всяком случае, говорить сейчас с этой женщиной ему не хотелось. Тем не менее, он произнёс:

– Скорее, ночь. Привет.

– Ты куда-то ездил? – вкрадчиво спросила Ирина.

– Откуда ты знаешь?

– Ты сидишь в машине, я по звуку слышу. Наверное, приехал откуда-то, – слегка смешавшись, пояснила она.

«Врёшь, ничего ты не слышишь. Двигатель не работает. Видимо, кто-то видел, как я въехал в посёлок, и поспешил доложить». Сама Ирина заметить его не могла: её дом совсем в другой стороне Каменного Клыка. Он вспомнил, как ехал на Осенний бал, и ему почудилось, будто за ним наблюдают. Может, и не почудилось…

Разумеется, ничего этого он не стал говорить вслух.

– Да, пришлось съездить по делам, – коротко отозвался Руслан.

– Извини, не хотела выпытывать, – Ирина казалась сконфуженной, – соскучилась, вот и решила позвонить. Мы давно не виделись.

– Так уж вышло, – ответил он, – нужно было заниматься стройкой. К тому же Маруся плохо себя чувствует.

– Бедняжка. Как жаль, – проговорила Ирина. В её голосе мелькнула и растаяла едва уловимая ирония. – Может, нужна помощь? Я имела в виду, в строительстве?

– Спасибо, справлюсь, – сухо сказал он.

Что ей на самом деле от него нужно? Секса? Поклонения? Любви? А что, если тут и в самом деле поселились сектанты? Они с Марусей должны влиться в их тесные ряды, вместе с ними молиться нелепым и злобным богам, сидеть взаперти в посёлке и время от времени принимать участие в вакханалиях?

– Извини, Ирочка, я немного устал. Только что приехал, да ещё колесо по дороге проколол. И мне нужно посмотреть, как там жена.

«Зачем я оправдываюсь?»

Она спокойно выслушала его объяснения, ласково пропела:

– Само собой, мой милый. Не буду отвлекать. Мы успеем… наговориться.

Она сразу отключилась, не дождавшись ответа.

Последняя фраза прозвучала откровенно игриво. Руслана покоробило. Эта женщина не ведала стыда, не обременяла себя приличиями. Делала, что хотела, и была уверена, что ей это позволено. Он медленно выбрался из машины и побрёл к дому.

Уличное освещение не было включено. Видимо, Маруся рано легла спать и не зажгла его. В груди загустел, свернулся в клубочек противный холодок: а что, если… Никаких если! Она просто спит, мысленно одёрнул себя Руслан и решительно шагнул внутрь спящего, затаившегося дома.

Снял ботинки, прошёл на кухню, по пути зажигая везде свет: так он чувствовал себя увереннее. Кухня, разумеется, оказалась пустой. Пахло свежей выпечкой. На столе, заботливо прикрытая льняным полотенцем, стояла большая тарелка. Судя по аромату, вечером жена пекла пирожки.

Он вымыл руки, подошёл к столу и откинул салфетку. Ему вдруг захотелось есть. Пирожки были аппетитные: ровные, золотистые. Надкусил один из них и зажмурился от удовольствия: внутри оказалась ещё тёплая малиновая начинка. Было сказочно вкусно. «И где это Маруська раздобыла малиновое варенье?» – подумал он, сам не заметив, как дожевал пирожок.

Руслан поставил на плиту чайник, достал из холодильника молоко. На полке стоял глиняный горшочек: видимо, жена оставила ему мясо на ужин. Но мяса не хотелось. Только пирожков. «Что это я, – подумал он, донельзя удивившись своей странной забывчивости, – есть собрался, а к Маруське не заглянул?!» Он почти бегом направился в спальню. Осторожно открыл дверь и зашёл внутрь.

На этот раз окно оказалось закрытым, и в комнате было душновато. Глаза быстро привыкли к темноте, к тому же в комнату падал свет из коридора, и Руслан разглядел лежащую на кровати фигуру. Жена повернулась на бочок, спиной к нему, и уютно сопела. Волосы тёмной тенью разметались по подушке, одеяло тихонько вздымалось в такт дыханию. Лежала она странно, почти поперёк кровати, так что ему, получается, нужно будет каким-то образом подвинуть её на свою половину, не разбудив при этом…

Придётся поспать сегодня в гостиной. Тревожить Марусю не хотелось.

Он подошёл ближе, легонько погладил жену по волосам. Она не пошевелилась, никак не отреагировала. Видимо, наглоталась своих таблеток. Пора с этим завязывать, как бы привыкание не возникло… Хотя, с другой стороны, пусть выспится. В последнее время ей нечасто удавалось полноценно отдохнуть. Как говорила бабушка, сном все болезни лечатся. Наверное, даже душевные травмы.

Руслан вернулся в кухню, налил себе чаю. Заваривать его не потребовалось: в чайничке оказалась свежая заварка – Маруся обо всём позаботилась. Он набросился на румяную выпечку. Помимо сладких, на тарелке лежали пирожки с начинкой из лука и яиц. Такие он особенно любил, их очень вкусно пекла мама. Никто не умел печь так, как она. У Маруси получалось очень хорошо, но до маминых пирогов она не дотягивала. Хотя жене он, само собой, этого никогда не говорил. Тем более, скорее всего, дело лишь в детской привычке.

Пирожки, которые он уплетал сейчас, были очень похожи на мамины: воздушное, нежное тесто, много начинки, хрустящая корочка… Сам того не заметив, слопал целую тарелку. «Разъелся и Маруське ничего не оставил», – покаянно подумал он. Вымыл посуду, принял душ, кое-как постелил себе на диване и лёг.

Сон не шёл. Вместо этого Руслан вдруг ощутил, что сильно возбуждён. День был долгий и нервный. Неожиданная находка, встреча с Наумовым, их странный разговор… В голове роились тревожные, даже пугающие мысли, и обычно в подобном состоянии ему было не до любви. Но сейчас творилось что-то невероятное. Желание нарастало, и он чувствовал себя подростком, который насмотрелся журналов для взрослых. Внизу живота ныло, но это было не приятное томление, а навязчивое ощущение, сродни зубной боли.

Он изо всех пытался отвлечься, только ничего не выходило. Хуже того, в ответ на попытки сознания переключиться на другие мысли, перед глазами стал настойчиво маячить образ Ирины. Она сладко, многообещающе улыбалась, картинно облизывала губы, принимала соблазнительные позы. Желание достигло апогея, Руслан ждал, что всё вот-вот кончится… Но пытка продолжалась, он пылал, как больной гриппом, и едва не рычал от напряжения и боли.

Руслан вскочил с кровати и бегом бросился в ванную. Забрался в душевую кабину и, зажмурив глаза, включил холодную воду. Ледяные струи обожгли тело. Он ёжился, дрожал, стучал зубами, но упорно продолжал стоять под душем. Вода колола и хлестала разгорячённую кожу, рвала его на части, заставляя забыть обо всём на свете.

Способ сработал – наваждение пропало. Он ещё минут пять не вылезал из кабины, закончив терапию контрастным душем. Выйдя из ванны, решил принять снотворное. Чтоб уж наверняка покрепче заснуть.

Он знал, где Маруся держит таблетки, и направился прямиком на кухню. Открыл навесной шкафчик, достал упаковку с пилюлями. Проглотил одну капсулу. Подумал, и добавил вторую. Пусть быстрее подействует. Запил лекарство и снова отправился в гостиную, улёгся на диван. Вторая попытка удалась: уснул он почти мгновенно. Как в яму провалился. Снотворное, наверное, и до желудка не успело добраться.

За всю свою жизнь он ни разу не видел во сне кошмаров. Даже в детстве. Сегодняшняя ночь стала исключением.

Ему снилось, что он лежит в спальне, рядом с Марусей. Она крепко спит, а ему уснуть не удаётся. В соседней комнате, в гостиной, стоит гроб с телом. Умер кто-то из близких: то ли мама, то ли отец, то ли Алиска. Или, может быть, все трое сразу. Сны часто абсурдны, неподвластны обычной, дневной логике.

Руслан и Маруся долго сидели у гроба, и пошли ненадолго прилечь. Теперь жена спит, и он тоже старается заснуть, но неожиданно слышит тихий шорох в соседней комнате. Он, затаившись, пристально смотрит на открытую дверь, стараясь убедить себя, что ему просто показалось. В спальне темно, а в гостиной ярко горит свет. Звук повторяется, и он отчётливо понимает, что его издаёт тот, кто покоится в гробу. Больше некому. Он замирает в кровати. От ужаса его тело словно покрывается ледяной коркой, к голове, наоборот, приливает жар. Глазам становится горячо и тесно в глазницах, они выпучиваются и наполняются слезами.

Между тем звуки в соседней комнате становятся громче и отчётливей, можно безошибочно понять, что там происходит. Руслан не видит этого, но чётко представляет себе, как лежащий в гробу мертвец медленно, тяжело поднимается и садится. Закоченевшее непослушное тело с трудом слушается хозяина. Мёртвые пальцы упорно скребут обивку гроба, жадно цепляются за края. Жесты отрывисты и неуклюжи – это лишь убогая пародия на движение. Наконец, усевшись, покойный (или покойная?) пытается вылезти из гроба, и стол под ним слегка скрипит.

Руслан тонко, жалобно подвывает: он и не подозревал, что его горло способно воспроизводить такие жалкие беспомощные звуки. Пошевелиться невозможно: руки и ноги словно примёрзли к кровати. Щекам горячо: Господи, неужели он плачет?! Он закрывает глаза, а в следующую минуту, открыв их, видит, что на стене напротив двери появилась тень. Существо выбралось из гроба, слезло со стола, и теперь приближается к двери. Тень колеблется, растёт, густеет. Мертвец, подволакивая ноги, шатаясь из стороны в сторону, неуклонно движется вперёд. Шаркающие, нетвёрдые шаги раздаются ближе и ближе.

Внезапно Руслан понимает, что способен двигаться. Путаясь в одеяле, вскакивает с кровати, склоняется над Марусей, трясёт за плечо, стараясь разбудить. Из сведённой судорогой глотки по-прежнему доносится лишь слабый писк: он хочет закричать, позвать жену, но ничего не выходит.

В панике оглядываясь на дверь, он замечает, что ночной гость неумолимо приближается. Ещё минута, и мертвец заглянет в спальню! Надо спешить, надо спасаться! Настойчиво, даже грубо теребит, тормошит Марусю, пытаясь вырвать из сна. В отчаянии принимается хлестать жену по щекам, надеясь, что от боли она придёт в себя. Голова её безвольно поворачивается под его ладонями. И в это мгновение он замечает, что кожа её холодна, дыхания не слышно, а тело словно деревянное…

Проснулся от собственного хриплого вопля, и в первое мгновение никак не мог сообразить, где он и что с ним. Сел на диване, дрожа и озираясь по сторонам. Дыхание сбилось, в горле саднило: видимо, он не только кричал, но и плакал во сне. Впервые в жизни рыдал от невыносимого, сумасшедшего ужаса. Постепенно успокаиваясь, он сполз с дивана, натянул джинсы с футболкой и побрёл на кухню. Выпил залпом два стакана воды, ополоснул лицо, посмотрел на часы. Полшестого утра. «Вот и отлично», – подумал Руслан, прекрасно понимая, что уже не сможет заснуть. Взял сигареты и вышел во двор.

Было ясно, свежо и холодно, по спине сразу побежали мурашки. Зато утренняя прохлада помогла окончательно прийти в себя. Он сел на влажную от росы скамейку и с наслаждением затянулся. Прошедшая ночь была из ряда вон. Не следовало есть столько мучного на ночь, не снилась бы всякая ерунда.

Он вспомнил о приступе бешеного возбуждения. Такое впечатление, что Маруська подсыпала что-то в свои пирожки. Абсурд, конечно. Он докурил и вернулся обратно в дом. На цыпочках пробрался в спальню – посмотреть, как там жена.

Спала она в той же позе, плотно закутавшись в одеяло, спиной к двери. По-прежнему поперёк кровати. Странно. Он нахмурился, подошёл ближе. Воспоминания о недавнем сновидении заставляли нервничать.

Руслан наклонился и пригляделся к спящей. Маруся легко и почти беззвучно дышала, в этом сомнений не было. Не желая сам себе признаваться в своих страхах, он, тем не менее, вздохнул с облегчением. Медленно, стараясь не разбудить, обошёл кровать, чтобы заглянуть ей в лицо. Оно было спокойно и безмятежно. Вроде бы всё нормально. Но он почувствовал, как разрастается тревога.

Проспать как минимум восемь часов и не перевернуться с боку на бок, не пошевелиться? И зачем ложиться поперёк кровати? Он окинул спальню взглядом. Ночью было темно, и он не мог этого заметить, но сейчас… Раздеваясь на ночь, Маруся обычно оставляла домашнюю одежду на стуле возле кровати. Как в пионерском лагере. Сейчас стул был пуст. Руслан осмотрел комнату внимательнее.

Тапочки, как и положено, стояли возле кровати, а одежды нигде не было. Может, она повесила её в гардероб? Он прошёл к шкафу и открыл дверцы. Платья, в котором вчера ходила Маруся, там не оказалось. Он не мог его не заметить: оно было ярко-апельсинового цвета, в весёлую клеточку. Жена сшила это платье сама и очень любила надевать дома.

Руслан озадаченно уставился на спящую жену. Хотя, собственно, никаких особых задач. Других вариантов просто не имелось: платье могло быть только на ней. Она улеглась спать в одежде. Но почему? Была пьяна? Алкоголем не пахло, и вообще это не похоже на неё. Выпила много снотворного, не успела раздеться, упала в постель и заснула?

Он быстро пересёк спальню и отвернул край одеяла. Фигура на кровати не шелохнулась. Мелькнул кусок оранжевой материи в синюю клетку. Руслан опустился на кровать и бессильно уронил руки на колени. Что происходит? Сил терзаться оставалось всё меньше, нервы после бессонной ночи были на пределе.

– Маруся! – шёпотом позвал он. – Малыш!

Потом ещё и ещё – уже громче. Потрепал за плечо. Она не реагировала. Стараясь подавить подступающую панику и отбросить навязчивые параллели с ночным кошмаром, он принялся трясти жену, с размаху перевернул на спину. Её тело было безвольным и податливым.

Неожиданно Маруся шумно, со свистом вздохнула и широко распахнула глаза.

Стыдясь себе в этом признаться, Руслан покинул дом с облегчением. Находиться там было тяжело, почти невыносимо. Будь он ребёнком, так и понёсся бы к калитке. Усевшись за руль, завёл двигатель и некоторое время просто сидел, раздумывая о том, что произошло с ними за последние сутки.

Вроде бы поводы для переживания смехотворны. Что мы имеем? Отрывок непонятно для чего и кем написанного текста. Местные легенды, страшилки, домыслы, бредовые россказни и практически ничем не подкреплённые предположения. Нелепые порождения собственного пьяного рассудка, вряд ли существовавшие в реальности. Ночные кошмары. Неожиданно возникшая антипатия к женщине, которая прежде нравилась. Это, кстати, и вовсе яйца выеденного не стоит: дело, очевидно, в пресловутых муках совести и чувстве вины перед женой.

Маруся – вот с кем точно не всё ладно. И с этим срочно нужно что-то делать. Она чересчур замкнута и погружена в себя. Ничего вокруг не замечает. Слишком много таблеток. Слишком мало ест, высохла, как щепка. Слишком часто плачет и слишком мало (не считая сегодняшней ночи) спит. Слишком много «слишком»…

Сегодня утром она его, признаться, напугала. Эти огромные, невидящие глаза…

Она так ничего и не сказала, не ответила, когда он обратился к ней. Некоторое время бессмысленно созерцала пространство позади его плеча, ни разу не встретившись с ним взглядом, а потом снова повернулась на бок и моментально заснула. Руслан сомневался, что Маруся его видела, слышала, поняла, что он рядом. Наверное, это из-за таблеток: они продолжали действовать. Вероятнее всего, жена переборщила с дозой. Что ж, пусть выспится. Придёт в себя, и они поговорят: хватит уже этих тайн мадридского двора. Потом они вместе решат, как быть дальше. Остаться или уехать.

Оставив Марусю дома, Руслан собрался в магазин. Надо было проветриться, кроме того, он решил купить молока, сыра, свежего хлеба. Приготовить к завтраку горячие бутерброды с кофе. Это, конечно, слабая компенсация за эгоистично съеденные вчера пирожки, но на большее его кулинарных способностей в любом случае не хватит. Главное, жене наверняка будет приятно.

Лишь притормозив у дверей магазина, он сообразил, что тот вряд ли открыт. Так и есть. Магазин открывается в восемь, а на часах семь двадцать три. До открытия больше получаса.

Сидел в машине и раздумывал, ехать обратно или подождать, когда ему в голову вдруг пришла одна идея. Время есть, так почему бы не проверить свои предположения? Несколько минут спустя он выезжал из посёлка, направляясь в сторону кладбища. После похорон Алисы они с Марусей были здесь дважды. Оба раза с ней случилась истерика, она никак не могла успокоиться, и он с огромным трудом, но всё же сумел её убедить пока не ездить на могилу дочери. Жена долго не соглашалась, рвалась на кладбище, а потом на неё напала апатия, и больше она об этом не заговаривала.

Удивительно, почему ему сразу не пришло в голову искать ответ на свой вопрос именно здесь? Если предположить, что в найденном им тексте – чистая правда, что это не отрывок из нового романа начинающего автора, то есть большая вероятность обнаружить на местном кладбище могилу Зои Давыдовой. Ведь написано же, что она умерла. Женщина («гарпия»), которая оказалась в её кровати, прямо сказала об этом Андрею.

Неизвестно, что стало с ним самим, но если Давыдова в самом деле скончалась, то её могли похоронить только здесь. Вряд ли гроб с телом повезли на родину. А если риелтор лжёт, и Давыдов тоже мёртв, то здесь должна быть и его могила. Руслан собирался проверить это, чтобы раз и навсегда убедиться во всём самому.

Он не знал, как поведёт себя, если обнаружит захоронения. Вероятно, опротестует сделку. Может быть, даже наверняка, обратится в полицию, прихватив с собой письмо. Если Давыдовы и в самом деле мертвы, обстоятельства их смерти могут оказаться криминальными. Возможно, по Дубцову, который проворачивает тёмные делишки, давно тюрьма плачет.

Западным выездом из посёлка он пользовался всего пару раз, но хорошо помнил, куда ехать. Проезжая вдоль забора, обратил внимание на странную деталь. Дальняя сторона погоста представляла собой довольно густо заросшую какими-то лиственными деревьями территорию. Ни крестов, ни памятников, ни могил там, по всей видимости, не было. Правда, он сразу нашёл объяснение этому: скорее всего, кладбище ещё не разрослось в ту сторону. Та часть – что-то вроде резервного фонда.

Помнится, такая же мысль пришла ему в голову, когда они однажды проезжали мимо кладбища с Марусей и Алиской. Как давно всё было… Будто не в этой жизни.

Припарковавшись у ворот, которые, по всей видимости, никогда не запирались, Руслан медленно двинулся по главной аллее. Других машин на площадке перед кладбищем не было, так что он здесь один. Ничего удивительного, учитывая, какая сейчас рань. Хотя, если вспомнить, он ни разу не встретил здесь ни одного человека – ни посетителя, ни работника.

Тем не менее, за порядком тщательно следили. Кладбище было ухоженное, аккуратное и чистенькое, могилы располагались в строгом геометрическом порядке. Когда зашла речь о похоронах девочки, им с Марусей пояснили, что чем старше захоронения, там дальше от выхода они расположены. Кроме того, имеются семейные участки, заранее выкупленные будущими хозяевами. Они, как правило, находятся с правой стороны. Алиса лежала недалеко от ворот, с левой стороны от центральной аллеи, почти рядом с забором.

Он навестил её могилу, жалея, что явился с пустыми руками. В прошлые свои приходы они с Марусей приносили сюда огромные букеты живых цветов, и теперь они, пожухшие и увядшие, лежали неопрятными грудами.

Он собрал мёртвые букеты и выбросил в большой мусорный контейнер возле входа. Потом вернулся, и некоторое время стоял у невысокой оградки, смотрел на маленький холмик и скромный серый камень. После усадки могилы он собирался установить памятник побольше. Хотя Алиске, конечно, это уже не важно… Или важно?

Горло болезненно сжалось. Они плохо ладили, поссорились незадолго до её нелепой гибели, и в эту минуту Руслан остро сожалел, что так и не смог найти подхода к девочке. Не успел. Она ушла слишком рано, и чувство вины теперь всегда будет с ним. Дети не должны умирать раньше родителей. Они вообще не должны умирать. Это участь тех, кто достаточно пожил и устал. Почему смерть так неразборчива? Или логика в выборе присутствует, только обычному человеку её не понять?..

Постояв у могилы какое-то время, он занялся поисками. Если умершие в последние годы люди, которые не забронировали место последнего приюта загодя, покоятся у входа на погост, значит, могилы Давыдовых (если они вообще существуют!) должны быть где-то здесь. Он тщательно осмотрел все захоронения, прочёл надписи на памятниках, но так ничего и не нашёл.

Надо сказать, люди умирали в Каменном Клыке довольно редко. Судя по датам смерти, последние похороны, если не считать Алисиных, были здесь около пяти лет назад. Мелькали фамилии и имена, даты и эпитафии. На всякий случай заглянул и на другую, правую сторону, но и там искомого не оказалось.

Идти в самую глубину кладбища смысла не было: судя по датам, там и в самом деле находились более ранние захоронения, поместить в ту секцию умерших в прошлом году никак не могли. Однако Руслан забирался дальше и дальше от входа. Кружил и кружил по кладбищу, переходил от одной могилы к другой, и его не покидало навязчивое ощущение, что он упускает что-то из виду. Что-то важное.

Интересно, который час? Вытащил из кармана мобильник: уже начало десятого. Маруська наверняка проснулась. Вот тебе и приготовил любимой завтрак! Нужно возвращаться. То, что могил прежних хозяев дома здесь нет, с огромной долей вероятности означает, что они и правда уехали из Каменного Клыка. Можно успокоиться, расслабиться и выбросить дурацкую бумажонку в мусорную корзину.

Почему же на душе стало ещё тревожнее?

Больше делать здесь было нечего. Руслан вернулся на центральную аллею, хотел было повернуть назад, к воротам, как вдруг осознал, что именно не давало ему покоя. Прямо перед ним, на несколько десятков метров дальше, поперёк аллеи тянулась живая изгородь. За ней был тот участок погоста, где не было захоронений. Тот самый, как он подумал, резерв. И сейчас, не рассуждая, поддавшись внутренним ощущениям, он направился туда.

Изгородь была невысокой, ниже уровня груди. Оказалось, что это обычный деревянный забор, увитый каким-то растением, наподобие дикого винограда или плюща. Руслан без труда перелез через него и оказался на довольно большом, заброшенном, как ему поначалу показалось, участке. Здесь было темнее и прохладнее, чем на открытой территории погоста. Солнечный свет запутывался в кронах деревьев, прорезал полумрак косыми лимонными полосами. В сравнении с этими золотистыми пятнами окружающий мрак казался ещё гуще. В нём определённо было нечто зловещее.

А может, так только казалось? Возможно, он, взвинченный, измученный тяжёлой ночью, просто преувеличивал? Но логика была бессильна. Уговаривать себя бесполезно. Это место нагоняло на него жуть, хотел он себе в этом признаться или нет. Руслан стоял, прижавшись к изгороди, чувствуя себя не взрослым мужчиной, а маленьким мальчиком в комнате, где притаился бука. Боялся оторваться от забора и сделать шаг вперёд. Изо всех сил сдерживался, чтобы не заорать и не броситься обратно. Ненавидел себя за то, что сунулся сюда, и куда больше – за то, что ведёт себя, как дитя неразумное.

Он вслушивался в тишину, которая внезапно стала давящей и опасной. Единственным звуком, который слышал Руслан, было его собственное прерывистое дыхание. Страшно повернуть голову: не отпускало ощущение, что неминуемо натолкнёшься на чей-то взгляд.

Казалось, он снова спит – никак не удавалось сбросить ощущение ирреальности происходящего. Через силу, преодолевая боязнь и тревогу, двинулся дальше. Идти было тяжело, к ногам словно привязали по пудовой гире. От напряжения он покрылся противным липким потом. Облизнул пересохшие губы. Во рту был неприятный кисловатый привкус: кажется, такое бывает от переизбытка адреналина.

Первую могилу Руслан увидел почти сразу, под большим деревом с кривым раздвоенным стволом. Не имелось ни надгробия, ни тем более таблички с именем, но, несмотря на это, он моментально сообразил, что это такое, и пошатнулся, прижав ладонь к лицу. Перед ним был небольшой холмик, который уже начал прорастать травой. На буро-зелёном фоне яркой капелькой выделялась красная ягода. «Кладбищенской земляники вкуснее и слаще нет». Хотя какая земляника? Сейчас вроде не сезон…

Затравленно оглянувшись, понял, что таких холмиков вокруг немало. Двигаясь, как автомат, он бродил по жуткому месту, то и дело натыкаясь на безымянные захоронения. Под его ногами были зарыты тела десятков людей. Кто они? Как сюда попали? Почему умерли? «Возможно, тут хоронят самоубийц», – мелькнула спасительная мысль. Но была тут же отброшена. Могил слишком много. Разве что сюда свозят жертв суицида со всего побережья.

И потом, даже в таком абсурдном случае, имелись бы таблички с именами…

Нет, дело точно не в этом. Всех погребённых здесь, несомненно, убили, и их смерти должны были оставаться тайной. Руслан ни на секунду не сомневался, что в страшном лесу похоронен и несчастный Андрей Давыдов, и его жена Зоя.

Никуда они не переезжали. А дом, который строили, и где, возможно, их убили, принадлежит теперь ему. Но ни он сам, ни кто-то другой не должен был узнать об этом, обнаружить, где закопаны тела.

Впрочем, не сильно-то их и прятали: всё на виду. Любой может перебраться через забор официального кладбища и наткнуться на эти могилы. Видимо, убийцы абсолютно уверены, что никто и никогда не станет интересоваться судьбой их жертв. Не будет искать их. Никто не забредёт сюда, не начнёт бить тревогу.

Только откуда такая уверенность? И самое главное, что теперь делать? Куда обратиться за помощью?

Ясно, что не в администрацию Каменного Клыка. Глупо верить, что такое могло твориться под носом у Ирины, а она и знать не знала. Руслан был почти уверен: Шустовская и Дубцов, который занимается перепродажей домов убитых, – в одной связке. От мысли, что он едва не связался с женщиной, которая способна на кровавые преступления, Руслана передёрнуло. Скорее всего, здесь замешаны и другие люди. Возможно, много людей. Маловероятно, чтобы красотка Ирина лично убивала, копала могилы и избавлялась от тел.

Немного оправившись от потрясения, он стал внимательнее присматриваться к братской могиле. Хотя, конечно, никакая это не братская могила: здесь ведь не одна большая яма, куда сброшены все тела. Эти люди погибли в разное время. А убийцы, когда приходила нужда избавиться от очередного трупа, просто рыли могилу на свободном участке. Масштаб злодеяний не укладывался в голове. Сколько времени длится этот кошмар?

Руслан постарался рассуждать здраво. Они с Марусей помимо воли оказались втянутыми в криминальную историю – этого уже не изменишь. Возможно, и Алиска погибла не случайно: что-то увидела или узнала? Он попытался отмести ужасную мысль. Думать об этом было невозможно. Он и без того чувствовал себя виноватым, что притащил свою семью в такое место…

«Стоп! Хватит», – одёрнул он себя. Необходимо срочно пойти в полицию одного из прибрежных посёлков. Хотя лучше, конечно, поехать прямиком в Темрюк: больше вероятности наткнуться на человека, который не замешан в преступлении. Которому можно доверять. Он расскажет, что ему стало известно, и пусть разбираются те, кому по должности положено.

Через четверть часа, выбравшись с кладбища, мчался обратно в Каменный Клык. Торопясь покинуть жуткое место, он неосторожно сломал не слишком прочный забор, повалив пару секций.

Как можно быстрее забрать Марусю! Он ничего не станет объяснять ей дома – расскажет по дороге. Был уверен: действовать нужно как можно быстрее. Автомобиль летел со скоростью под сто сорок километров, и вскоре впереди показались аккуратные кукольные домики, огороженные симпатичными заборчиками. Руслан понял, что всей душой ненавидит это место.

Захотелось курить. Нашарив в бардачке сигареты, он едва не завопил от злости и с силой ударил ладонью по рулю: пачка оказалась пуста! В очередной раз проклиная дурную привычку, которую всё не хватало силы воли бросить, он остановил автомобиль возле небольшого магазинчика на въезде в Каменный Клык.

В этот магазин Руслану прежде наведываться не приходилось: он почти не пользовался Западным выездом и редко бывал в данной части посёлка. Покупки они с Марусей привыкли делать в центре: там располагались несколько лавочек, предлагавших самые разные товары, а также довольно большое двухэтажное здание торгового центра.

Он быстро выскочил из машины, поднялся на маленькое крылечко, открыл дверь, услышав, как над его головой брякнул колокольчик, и оказался в тесном торговом зале. На прилавках, которые обступили его с трёх сторон – справа, слева и спереди, был выложен нехитрый ассортимент товаров, от хлеба и молока до стирального порошка. К счастью, сигареты здесь тоже продавались. Оставалось найти продавца.

Осмотревшись и обождав пару минут, Руслан нетерпеливо покашлял. В ответ из глубины магазина раздалось:

– Иду, иду! Секундочку, пожалуйста!

Действительно, буквально в следующее мгновение боковая дверь возле кассы открылась, и в торговый зал вплыла продавщица. Бабушка Руслана наверняка сказала бы о ней: «Такая цветущая женщина – красивая, толстая!» Слова «цветущая», «красивая» и «толстая» у неё были синонимами. Наверное, сказывалось полуголодное детство.

Говоря по чести, в данном случае бабушка оказалась бы права. Излишне дородная, женщина была, однако, вполне привлекательна: лицо отличалось правильностью черт и совершенством пропорций, но особенно хороши были глаза. Большие, влажные, обрамлённые бархатистыми длинными ресницами без малейших признаков туши.

– Доброе утро! Извините, что пришлось ждать, – приветливо улыбаясь, сочным голосом произнесла продавщица. Поверх бордового платья на ней был надет белый фартук из какой-то прозрачной ткани, украшенный кружевами. На кармашке было вышито имя «Маргарита». Свои пышные каштановые волосы женщина уложила в высокую причёску, а сверху, наподобие короны, пристроила маленькую форменную шапочку.

– Здравствуйте, Маргарита, – сдержанно ответил Руслан, и хотел было попросить пачку сигарет, но продавщица его опередила.

– Можете называть меня Ритой, – разрешила она, – меня все так зовут. Этот магазин уж много лет держу. И торгую сама. Мне только в радость, а лишние расходы ни к чему, я так считаю!

Женщина сделала красноречивую паузу, но, так и не дождавшись одобрения в свой адрес, продолжила, сменив тему:

– А как ваше имя? Кажется, я вас раньше здесь не видела. Такого интересного молодого человека точно бы запомнила!

Он не был настроен вести праздные беседы. Но, с другой стороны, быть грубым тоже не хотелось. В конце концов, эта женщина не сделала ему ничего плохого. Она всего лишь хочет быть приятной.

– Меня зовут Руслан. Купил дом на Приморской, не так давно переехал. Так что в вашем магазине, действительно, впервые, – вежливо произнёс он, отстранённо улыбаясь и надеясь, что на этом расспросы закончатся.

– Ой, так вы тот самый… Слышала, слышала, как же! Бедная ваша дочка! Примите мои соболезнования, – радушная улыбка сменилась скорбной миной.

Он решил, что светского общения с него достаточно и суховато сказал:

– Благодарю вас. Будьте добры, пачку «Мальборо». Хотя нет. Лучше две.

– Конечно! Заболтала вас! – Маргарита потянулась к коробке с сигаретами.

В этот момент колокольчик снова звякнул, и на пороге возник новый покупатель.

– Приветствую, Ритуля! Надо же, какая встреча! Доброе утро, Руслан!

Валик, похоже, в самом деле был рад встрече. В левой руке он держал пустую пластиковую бутыль.

Руслан подумал, что они не виделись довольно давно, хотя раньше встречались почти ежедневно. После смерти Алисы Валик и его жена Варя очень помогли им с Марусей. Он сблизился с этой парой, нередко заглядывал то к ним домой, то в пиццерию. Они с Валиком отлично ладили, им всегда было о чём поговорить. Пожалуй, это могло бы стать началом настоящей дружбы, если бы Руслан не собирался в ближайшее время уехать из Каменного Клыка. Вдобавок сейчас, при одном лишь взгляде на жизнерадостного Валика, перед мысленным взором вставала сцена, которую он видел в своём странном, полубредовом видении.

– Привет! – через силу улыбнулся он и пожал протянутую руку.

– Как здесь оказался? – полюбопытствовал Валик.

– На кладбище заезжал. К Алиске.

Он не видел смысла скрывать и выдумывать.

– Ясно, – посерьёзнев, закивал головой Валик. – Что поделать… – Он помолчал, сколько положено, и пояснил: – Я у Ритули через день молоко покупаю. Постоянный клиент! Она корову держит.

– Хотите, и вам буду оставлять? – охотно предложила Маргарита. На прилавке перед ней уже лежали две красно-белые сигаретные пачки. – Отличное молочко! Густое-густое, как сметана. У меня многие берут. И все довольны!

– Спасибо большое. Если мы с женой надумаем, я вам обязательно сообщу, – как можно мягче отговорился Руслан, не желая вступать в диалог, и протянул продавщице кредитную карту.

– Ой, я ведь карты не принимаю. Аппарата такого нету, – огорчилась Маргарита. В огромных глазах застыло картинное сожаление.

– Нет, так нет. Обождите минутку, пожалуйста, я схожу в машину за наличными, – попросил он.

– Конечно! Не спешите, я пока Валику молочко отпущу.

Однако портмоне в автомобиле не оказалось. Кредитка вместе с правами всегда была при нём, он автоматически брал их с собой в любую поездку. Давно привык расплачиваться карточкой. А вот портмоне запросто мог оставить дома. «И мелочи, как назло, ни копейки», – с досадой думал Руслан, торопливо обшаривая бардачок, полочки на дверцах и под приборной панелью. «Ладно, придётся купить в центре. Потерплю, не умру».

Он вернулся в магазин. Маргарита и Валик вполголоса беседовали о чём-то, их лица были сосредоточенными, даже хмурыми. На прилавке между ними высилась пластиковая полуторалитровая бутыль с молоком.

– Простите, что побеспокоил, Рита, но я, по всей видимости, забыл дома кошелёк. Поэтому не смогу ничего купить.

– Да что вы! – закудахтала Маргарита и собралась ещё что-то добавить, но Валик перебил:

– Не выдумывай. Травись на здоровье! – Он протянул приятелю сигареты. – Ритуля, запиши на меня.

– Спасибо, Валик, – подходя ближе, от души поблагодарил Руслан, – сегодня же отдам.

Валик небрежно махнул рукой. Маргарита достала из-под прилавка толстую зелёную тетрадь в клеточку.

– Моя бухгалтерия, – похвасталась она, – до копеечки учёт веду. У меня всё точно, как в банке. Дебет – кредит, приход – расход! И если в долг кому даю, тоже сюда пишу. Вот, всё по алфавиту!

Они с Валиком терпеливо ждали, пока женщина отыщет нужную страницу и запишет сумму долга.

– Вот она, буквочка «Г»! – возвестила, наконец, Маргарита, ткнув в нужную страницу пухлым пальцем с аккуратным маникюром. Вишнёвый лак был подобран в тон помаде. – Так и запишем! Грабовой – за молочко и сигареты. Ну и фамилия у тебя, конечно! Каждый раз дивлюсь.

Она оживлённо говорила ещё что-то, Валик отвечал. Руслан слушал, не понимая смысла. Голова перестала соображать, в мозгу стучало: «Этого не может быть! Что за чертовщина?» Он машинально попрощался с Маргаритой, выдавив из себя что-то похожее на улыбку. Вышел вместе с Валиком на улицу, сделал несколько шагов к своей машине. Кажется, приятель попросил подбросить его до дома, и он автоматически согласился.

Оказавшись в машине, Руслан уставился на устроившегося на пассажирском сидении Валика. Тот, кажется, не замечал его взгляда, продолжал болтать и улыбаться, сжимая в руках бутылку молока.

– Валик – это ведь Валентин, так? Не Валерий! И с чего я взял, что Валерий?..

Валик оборвал себя на полуслове. Улыбка словно втянулась куда-то вглубь его лица: плавно сошла с губ, утекла из взгляда. Морщинки разгладились, лицо стало гладким и неживым. Глаза остекленели. Не лицо, а резиновая маска.

– Тебя зовут Валентин Грабовой, – отчётливо выговорил Руслан, не спрашивая, а утверждая.

Он узнал этого человека, ошибки быть не могло. Он и в самом деле встречал его раньше – именно его, а не кого-то похожего внешне, как решил поначалу. Валик был тем самым однокурсником отца, который приехал к нему на юбилей из столицы. Рядом сейчас сидел человек, который много лет назад подарил маленькому Русе шикарный «всамделишный» бинокль. Человек, который однажды бесследно исчез, отправившись отдыхать на Чёрное море. Не вспомнить уже, куда точно. Теперь-то, конечно, совершенно ясно, где именно он отдыхал…

Воспоминания стали наслаиваться одно на другое, не давая передохнуть, собраться с мыслями. Сделать вид, что ничего не происходит, чтобы потом, дома, одному, спокойно всё обдумать и решить, что делать с этой информацией, не получалось. Слишком много потрясений для одного утра. Руслан вспомнил, как отец, посмеиваясь, говорил о странной фамилии своего приятеля. В ушах зазвучал родной голос:

– У Вальки очень необычная фамилия. Когда приходилось представляться, он всякий раз нервничал и обязательно добавлял: «Грабовой», через «а»! Запомните, пожалуйста! Не от слава «гроб»!

Отец, как и все остальные, считал, что несчастный Валька Грабовой утонул в Чёрном море. А он, оказывается, вынырнул здесь, на побережье Азовского. Что это означало для него, Руслана? Каким образом вписывалось в общую головоломную картину?

Валик молчал. Смотрел прямо перед собой.

– Значит, ты не умер.

– Как видишь, – не стал ничего отрицать Грабовой. – А я гадал, узнаешь или нет? Детская память непредсказуема. Я-то с самой первой встречи понял, кто ты такой. И внешне узнать вполне можно, да и имя-фамилия…

– Что же ты-то фамилию не сменил, если хотел скрыться?

– Зачем менять? С какой стати? Привык уже. К тому же смысла никакого. Вероятность, что кто-то узнает, одна на миллион. Но, признаю, удивительное совпадение получилось. Кто бы мог подумать!

– Тебя искали, могли найти.

– Не могли. – Валик уже оправился от удивления, держался спокойно и уверенно. – У меня была путёвка в Гагры. Там и велись поиски. Никто не мог предположить, что меня занесёт совсем в другую сторону. Ладно, это дело прошлое. И не слишком, если честно, интересное.

– А семья? Работа? Ты же врач, при чём здесь интерьеры? – Руслан задавал второстепенные вопросы, сам себя защищая, уводя от главного, единственного, имеющего значение вопроса.

– Семья? Ты хотел сказать, жена? Ну, милый мой… Мало ли разводов? Люди часто меняют брачных партнёров. Что касается работы, тут ты не прав. Мы с Варей немного слукавили. Я работаю и по профессии тоже. Летом.

– Местные что же, не болеют?

«Готов ли я услышать ответ?»

Грабовой, словно прочтя его мысли, ухмыльнулся и коротко произнёс:

– Климат, наверное, благоприятный.

– Наверное. – Руслан внутренне сжался и, почти помимо воли, проговорил: – Поэтому ты так отлично сохранился. Тебе ведь сейчас около восьмидесяти? Вы с моим отцом ровесники. Даже как-то неудобно «тыкать» и Валиком звать.

– Не надо смущаться. – Лицо Валика перерезала снисходительная улыбка. – Зови, как привык. Мы же друзья. – В этой фразе прозвучала скрытая насмешка. – А прошлое пусть остаётся в прошлом. Кто старое помянет, тому глаз вон.

– А кто забудет, тому два! – ледяным тоном отрезал Руслан. – Благодаря чему ты так сохранился? Жена молодая на плаву держит?

Валик неожиданно расхохотался, обнажив крупные зубы. Отсмеявшись, наклонился ближе к Руслану и, вместо ответа, доверительно произнёс:

– Ни на минуту не жалею о том, что случилось. Ни на секунду. Каменный Клык – это такое место… – Он помолчал, подбирая слова. – Только здесь и живёшь полной жизнью. Празднично.

– Я заметил, – не успев задуматься о своих словах, бухнул Руслан.

Валик снова засмеялся. На этот раз меленько, рассыпчато.

– Да, мы отлично отдыхаем. А ты, наверное, думал, привиделось тебе или нет? Тогда, на Осеннем балу?

– Похоже, зря сомневался? – злясь на свою несдержанность, пробурчал он.

– Вино-то здесь опасное. Пьёшь, пьёшь, кажется, не пьянеешь. А потом раз – и ничего не помнишь. Что говорил, что делал… Такое, бывает, привидится, что только держись.

Так и не сказал ни да, ни нет. Но Руслан решил дойти до сути.

– Валик, мы… всё же не чужие люди. Давай начистоту. Скажи мне, что здесь происходит? Я не понимаю, и…

– Скоро поймёшь, – перебил Валик, – потерпи, недолго осталось. А теперь и вовсе…

– Что пойму?

Собеседник, казалось, его не слышал.

– Узнал ты меня, не узнал, сейчас уже не имеет большого значения, – будто бы про себя, скороговоркой добавил Грабовой. Потом развернулся к Руслану всем корпусом, придвинулся, словно хотел обнять. Теперь они смотрели в глаза друг другу. В это мгновение бывший приятель отца выглядел действительно очень старым. Легко можно было поверить, что этому человеку за восемьдесят. Или даже больше.

– Главное, не сопротивляйся. Послушай мудрого совета. Делай, что тебе велят. Плюсов больше, поверь, гораздо больше. Тебе понравится, вот увидишь. Это по-настоящему замечательно.

От его тихого, монотонного голоса у Руслана волосы на загривке встали дыбом. Хотелось выскочить из машины и пешком бежать в Казань.

– Не сопротивляйся, – повторил Валик и замолчал.

Руслан тоже не говорил ни слова.

Через некоторое время лицо Валика прояснилось. Он громко проговорил своим обычным голосом:

– Всё, до скорого! – И взялся за ручку, чтобы вылезти из автомобиля.

– Я обещал тебя подвезти, – нетвёрдо сказал Руслан, больше всего на свете желая, чтобы Грабовой убрался куда подальше и никогда больше не попадался ему на глаза.

– Не беспокойся, – понимающе хмыкнул Валик, – как-нибудь сам доберусь. Тут недалеко.

Спустя минуту он уже бодро вышагивал по узкой улочке, сжимая бутыль с молоком.