Утром, прогуливаясь недалеко от больницы, Владимир вдруг подумал, что тесно связан невидимыми нитями с ней, и даже сейчас, будучи отстраненным от работы, он кружит вокруг нее, словно привязанный. Ведь как здорово было бы в этот жаркий день сходить в купальни на Десне, а еще лучше побывать в знаменитых Антониевых пещерах, ведь он в Чернигове уже сколько времени, а еще не посетил эту древнюю святыню. Да и возле кургана, где, по преданию, похоронен князь Черный, основатель Чернигова, он тоже еще не был.

Владимир остановился в тени дерева, но и она не служила защитой от зноя. Солнце еще не так высоко стояло в небе, а уже припекало немилосердно.

«В купальни! Только прохладная вода быстрой Десны спасет от жары!» – решил Владимир, и в этот момент обратил внимание на необычайное оживление возле входа в больницу. Очередь больных, как обычно, была немаленькой, но какие-то люди то входили, то выходили из здания. Владимир поспешил туда, чтобы узнать, в чем дело. У входа он увидел сыщика Лифшица, отдающего распоряжения двум субъектам, видимо, полицейским агентам. Не раздумывая, Владимир направился к Лифшицу:

– Мое почтение, Яков Давыдович! Какими судьбами?

– Тот же вопрос я хотел задать вам. Что вы тут делаете? Вы же отстранены от работы!

– Но никто не может запретить мне прогуливаться поблизости, разве нет? Я человек вольный, а вы при исполнении и просто так тут не могли оказаться.

Лифшиц скривился, как от зубной боли, тем не менее ответил:

– Доктора Фортунатова нашли мертвым в своем доме. Обнаружила утром прислуга.

– Что с ним произошло?! – спросил потрясенный Владимир.

– Нашли повешенным. Вначале думали, что это самоубийство, насторожило то, что не было предсмертной записки, и вскоре прибывший врач обнаружил на шее покойника две странгуляционные борозды – следы удушения. Одна едва заметная, видимо, доктора слегка придушили, чтобы он потерял сознание, а затем повесили.

– Выходит, это пятая жертва?

– Это вы о чем?! – испугался Лифшиц. – Что вы такое надумали? Никакого отношения смерть доктора к тем убийствам не имеет! Там обескровливание, а тут удушение и грабеж. Судя по всему, кто-то спугнул убийцу, и он не успел забрать все ценности из дома! – Сыщик отвернулся, дав понять, что разговор окончен.

Владимир ощутил, как его стал бить озноб от нервного напряжения. Интуиция ему подсказывала, что смерть старого доктора имеет отношение к предыдущим смертям, хотя в этом случае способ убийства другой. И именно это отличие говорило о том, что убийцу что-то вынудило экстренно его совершить. Полиция не видит между этими преступлениями связи и наверняка уверена, что мотив убийства Фортунатова – банальный грабеж, правда, с трупом. «Надо все хорошенько обдумать!» – решил Владимир и, увидев лавочку, на которую падала тень от яблонь, выглядывающих из-за деревянного забора, присел на нее.

«Прав был доктор Нестеренко, утверждая, что необычное преступление, не укладывающееся в шаблон, больше шансов раскрыть у человека неординарно мыслящего, чем у полиции, которая все пытается втиснуть в рамки понятного и привычного. Сумею ли я?»

Владимир попытался проанализировать происшедшие события и найти логику.

«Фельдшер Феликс Добронравов непосредственно подчинялся доктору Фортунатову, который поручал ему исследовать официальные и тайные анализы. У них возник конфликт, Феликс уволился и устроился в городской архив на низкооплачиваемую должность. И как раз в это время Феликс вдруг заинтересовался легендой о „черниговском упыре“ – казацком обозном Дунине-Борковском. Это никак не связанные события или звенья одной цепи? Со слов его сестры, Феликс в архиве нашел рукопись потомка обозного, прочтя которую сделал вывод, что знаменитый дневник Дунина-Борковского с магическими заклинаниями существует, и он даже знал, где тот находится. Но раз он это знал, то почему не нашел дневник? Выходит, дневник находился в таком месте, откуда его затруднительно было извлечь? Или у такого человека, который ни за что его не отдал бы? Второе более вероятно. Происходят убийства двух молодых женщин, их имена есть в журнале, в который Феликс записывал результаты исследования анализов. Анализы показали, что у этих женщин все в порядке со здоровьем. Видимо, они случайно попали в этот список и результаты анализов не могут быть мотивом убийства. Надо узнать, есть ли в этом списке третья жертва женского пола – жена купца Веретенникова.

Тела жертв обескровлены. Затем таким же способом убивают Феликса, его сестра говорила, что у него была назначена с кем-то встреча. С мужчиной или женщиной, неизвестно. Теперь убийство доктора Фортунатова. Феликса и Фортунатова связывало тайное проведение анализов, вот только они ничего не показали».

Тут Владимира осенило, и он чуть не подскочил.

«Почему не показали? Согласно им эти молодые женщины совершенно здоровы!»

– Добрый день, сударь!

Не замечавший за размышлениями ничего вокруг, Владимир вздрогнул и не сразу узнал стоящую перед ним женщину с большим узлом в руках. Это была вдова Ташко. Она сразу же присела рядом с ним.

– Хорошо, что я вас встретила, не придется передавать Олежику харчи и смену белья через санитаров. Они, канальи, требуют за это гривенник! Где я, вдова, возьму столько денег?

– Простите, госпожа Ташко, но я временно не работаю в психиатрическом отделении и не смогу выполнить вашу просьбу.

– Прошу вас, сударь, уважьте вдову! – взмолилась пожилая женщина.

– Я рад бы вам помочь, да не смогу – не пускают меня в психиатрическое отделение.

– Ну вот раз рады, то и окажите помощь!

– Ну не могу я, при всем моем желании!

– А коль желаете помочь, так и помогите! – настойчиво требовала женщина, пытаясь всучить Владимиру узел с вещами, слыша только то, что хотела слышать.

Владимир, поняв, что от нее не отвязаться, достал из кармана изрядно похудевший за это время бумажник. Монет не нашлось, и Владимир достал ассигнацию:

– Прошу принять от меня рубль в силу вашего бедственного положения и самой передать эти вещи через санитаров.

– Сударь, вы меня позорите! – Женщина напустила на себя оскорбленный вид. – Подаяния я не прошу!

– Великодушно простите, не хотел вас обидеть. – Владимир вознамерился вернуть рубль в бумажник, но женщина очень ловко выхватила ассигнацию и спрятала в складках одежды.

– Но помощь от чистого сердца принимаю! – сказала она и хищно усмехнулась.

– Именно помощь, не более того, – пробормотал Владимир, надеясь, что женщина уйдет и он снова может спокойно поразмышлять.

Однако вдова Ташко не спешила нести передачу сыну.

– Если бы вы знали, как я умаялась, идя сюда почитай через весь город. Извозчики, подлецы, требуют чуть ли не полтинник, где мне его взять? У вас дети есть?

– Нет, я не женат.

Владимир раздумывал: встать и уйти или дождаться, когда уйдет женщина? Скамейка в тени была очень удобная, да еще с нее хорошо были видны больничные корпуса.

Женщина начала монотонно рассказывать о своей жизни, о том, каким замечательным человеком был ее муж и каким неблагодарным оказался сын, для которого они так много сделали. Владимир уже хотел было встать и уйти, но вдруг слова женщины его заинтересовали.

– Прошу прощения, что вы только что сказали? – спросил он.

– Когда Олежик был подростком, у него по лицу пошли всякие прыщики, страшно было глядеть. Поили его пивными дрожжами, брали здесь же, на заводе, самые свежие, но они не помогали. И кто-то нам подсказал, что есть чудодейственное средство – свежая кровь! Повели мы Олежика на бойню, от первой кружки его там стошнило, сударь. Но затем он привык, ему понравилось. Прыщи с лица ушли и больше не возвращались.

– Как давно это было?

– Да уже более десятка лет прошло с тех пор. Олежик после вспоминал, что сам иногда тайком ходил на бойню. Кровь там телячья ничего не стоит, льется, как вода, уходит в землю. Хоть бы колбасу из нее делали, а то такое расточительство!.. Отдохнула я, пойду отнесу передачу Олежику. Спасибо вам, сударь, что оказали помощь бедной вдове!

Женщина поднялась и пошла в направлении психиатрического отделения. Владимир находился в оцепенении от услышанного. Безобидный, на первый взгляд, Ташко любит пить кровь, пусть даже животных! Владимир представил себе Ташко с громадной жестяной кружкой, полной густой темной крови. Ташко пил кровь маленькими глоточками, смакуя и довольно урча. Вот он оторвался от кружки, толстые губы стали алого цвета, с их краев стекают тонкие струйки крови. Владимира от этой картинки чуть ли не стошнило.

После разговора с вдовой Владимиру уже не думалось, так что он взял извозчика и отправился в библиотеку к Кате.

– Хорошо, что вы приехали! – воскликнула чем-то встревоженная Катя. – Полагаю, вы уже слышали, что произошло с доктором Фортунатовым?

– Вроде как вооруженный грабеж – ведь такое случается? – делано спокойным тоном, чтобы хоть немного успокоить девушку, произнес Владимир. – Я разговаривал с помощником следователя, тот считает это обычным разбойным нападением.

– Разве можно его назвать обычным, если в результате погиб человек?! Смерть человека – обычное дело?! Хотя в последнее время в нашем городе так оно и есть! Кругом смерть! И все из-за проклятого дневника!

– Вы слишком взволнованы. Господин Лифшиц, как и господин следователь, считают, что предыдущие убийства и убийство доктора Фортунатова никак не связаны. Наверное, у них есть для этого веские основания. Катя, я вас очень прошу, успокойтесь! Возьмите себя в руки!

– Я снова видела Феликса во сне.

– Это было всего лишь сновидение, и видели вы не Феликса, а его воображаемый образ.

– Он сказал, что скоро мы будем вместе!

– Ваша мама приехала?

– Приезжает завтра.

– Кошмары и всякая чертовщина вам снятся из-за того, что вы одна в доме.

– Феликс – это не чертовщина!

– Прошу простить меня. Вы можете кого-нибудь из подруг попросить ночевать у вас, пока не приедет ваша мама?

– У меня уже появилась компаньонка – в доме я не одна.

– И кто же это?

– Само небо послало ее, иначе как чудом это не назовешь!

– Вы можете подробнее рассказать об этом чуде?

– В тот день, когда мы с вами ходили в синематограф, вернувшись домой, я постелила себе и собиралась лечь спать, хотя понимала, что не засну. Было полнолуние. Огромная красноватая луна настойчиво заглядывала в окно, словно собиралась поделиться со мной тайной. И тут я услышала странные звуки, вначале подумала, что скулит щенок, затем поняла, что это кто-то горько плачет. Несмотря на позднее время, я вышла из дома и обнаружила плачущую молодую барышню. Невзирая на ее возражения, я отвела ее в дом и напоила чаем.

– Весьма опрометчиво ночью приводить в дом незнакомого человека, пусть и плачущую барышню, – осуждающе произнес Владимир.

– А как поступили бы вы? Оставили бы ее на улице?! – У Кати от возмущения заблестели глазки.

– Боюсь, что поступил бы точно так же, как и вы, – признался Владимир.

– Ее история трагическая. Отец, богатый сахарозаводчик, насильно выдал ее замуж за нелюбимого человека, и муж ужасно с ней обращался. Она встретила свою любовь и собиралась с ним сбежать от нелюбимого мужа, но тот каким-то образом об этом узнал. По его приказу ее похитили на черной карете…

– На черной карете? – переспросил Владимир.

– Держали под замком. Ей чудом удалось бежать, и она ночью оказалась в незнакомом месте, не зная, что ей делать. Представляете, насколько ужасно ее положение?! Опасаясь, что вот-вот снова покажется та жуткая карета и ее вернут в заточение, она расплакалась под окнами моего дома.

– Она сказала, как ее зовут? – нетерпеливо спросил Владимир.

– Дарья, дочь сахарозаводчика, господина Бушкова Ефима Игнатьевича.

– Где она сейчас?

– У меня дома. Вчера она ходила на почту и отослала весточку любимому, рассчитывает, что он сегодня приедет за ней. Почему вы так разволновались?

– Она сказала вам неправду и назвалась вымышленным именем. Ее настоящее имя – Елизавета Топалова, сестра и пациентка доктора Топалова!

– Не может быть! Она показалась мне такой искренней!

– Необходимо немедленно сообщить о ней в полицию и доктору Топалову.

– Это было бы низко с моей стороны, ведь она доверилась мне!

– Она психически больна и может выкинуть что угодно. Поймите, Катя, находясь рядом с ней, вы подвергаете свою жизнь и здоровье опасности. То, что она может быть агрессивной, я ощутил на себе – она разбила мне голову. А могло это иметь и более плачевные для меня последствия, если бы в ее руках оказалось что-нибудь покрепче, чем стеклянный графин.

– Все равно я не могу предать ее! – со слезами на глазах воскликнула Катя. – Это низко! Низко!

– Успокойтесь, Катя, – я ничего без вашего разрешения предпринимать не буду.

– В самом деле?

– Мне ваше расположение гораздо важнее. Пусть ее ловит полиция, доктор Топалов – мне до этого нет дела.

– Вы очень добры, Владимир!

– Я вот что думаю, Катя. Лиза убежала из больницы за сутки до того, как оказалась возле вашего дома. Где она могла находиться все это время? Ведь ее искала полиция, а Чернигов город небольшой, чтобы можно было где-то укрыться. Больница, как и ваш дом, находится в районе Землянки – так в старину называлась эта часть города. То есть, по-видимому, она отсюда никуда и не уходила. Вам не кажется это странным?

– Может, кто-то ее приютил, как я теперь, – неуверенно произнесла Катя.

– Не кажется ли вам еще более странным, что Лиза оказалась именно возле вашего дома?

– Это дело случая, совпадение.

– О чем вы говорили с ней? Вы же не сидели молча?

– Даша… То есть Лиза рассказывала о своей семье, что у нее отец очень строгий, а мать умерла шесть лет тому назад.

– На самом деле ее отец умер давно, а мать – два года назад. Дело в том, что в ней уживаются одновременно несколько личностей. Одна из них Дарья Бушкова, историю которой она вам рассказала. Истинная – Елизавета Топалова, психически больная. Так что можно ожидать всяких неожиданностей.

Катя занервничала.

– Я боюсь, – сказала она. – Вы проводите меня домой?

– Конечно. Я сейчас пойду поищу извозчика, а вы минут через десять спускайтесь.

Владимир, выйдя на улицу, быстро нашел извозчика и спросил у него:

– Ты знаешь, где находится городская больница?

– А кто этого не знает, барин? – ухмыльнулся тот.

– Вот тебе рубль, поезжай в больницу и передай доктору Нестеренко, что Дарья Бушкова находится… – и он продиктовал адрес Кати. – Тебе все понятно?

– Надо бы, барин, еще хоть полтину добавить, поручение ведь ответственное!

Владимир не стал с ним спорить и успел найти другой экипаж до того, как Катя вышла на улицу. Его мучила совесть из-за того, что он нарушил данное девушке слово, но его оправдывало то, что делает он это для ее же блага. Владимир прикинул, что извозчик сообщит о местонахождении беглянки минут за десять до того, как они подъедут к дому Кати, и у доктора Нестеренко будет слишком мало времени, чтобы он смог что-либо предпринять. Поэтому он решил немного потянуть время.

– Простите меня, Катя, но мне необходима «История Малороссии» Маркевича, которую я у вас уже брал. Мы заговорились, и я забыл вам об этом сказать. – Владимир развел руками – мол, виноват, каюсь.

– Что ж, если эта книга вам важна, я сейчас ее принесу. – Катя вновь поднялась в библиотеку, но пробыла там недолго, однако Владимир посчитал, что теперь доктору Нестеренко времени должно хватить.

И тем не менее, когда они подъехали к дому Кати, там не оказалось полиции, как рассчитывал Владимир. Он терялся в догадках, выполнил ли его поручение извозчик? А что, если доктор Нестеренко как раз куда-то отлучился и извозчик не смог передать ему сообщение? Оставить Катю наедине с психически больной, которая бывает агрессивной, Владимир не мог.

– Помнится, в прошлый раз вы пригласили меня на чай, но тогда я был занят, а сегодня свободен и с удовольствием с вами почаевничаю! – решительно произнес он, помогая Кате выйти из экипажа.

Катя не возражала:

– Прекрасно! И мне будет спокойнее, а то вы мне такое рассказали!

Дом, где жила Катя, был небольшой, одноэтажный, он стоял в окружении фруктовых деревьев, в основном это были вишни, буквально усыпанные ягодами. Катя открыла ключом дверь, и Владимир, готовый ко всяким неожиданностям, проследовал за ней в дом. Они обошли все три комнаты и кухню, но Елизавету нигде не обнаружили.

– Чудеса! – только и могла сказать Катя. – Ведь я заперла входную дверь на ключ, окна тоже были закрыты – куда же она делась?

Позади Владимира послышался шорох, и, прежде чем он успел среагировать, острое жало кухонного ножа больно укололо его в шею.

– Ты предала меня! – послышался голос Елизаветы.

Владимир боялся пошевелиться – нож, который держала Елизавета, продолжал упираться в шею вблизи сонной артерии.

– Даша, убери нож! Это мой друг Владимир Шульженко!

– Это он похитил меня в черной карете! Это он издевался надо мной в психушке! – истерично выкрикнула Лиза.

– Ты ошибаешься, он мой друг! Он приехал, чтобы помочь тебе!

– Он приехал, чтобы умереть! – вдруг совершенно спокойно произнесла Лиза, и Владимир, закрыв глаза, приготовился умереть, молясь про себя.