18

Комната была большая, с искусственным водопадом высотой не менее пятнадцати футов. Вода лилась в пруд, выложенный плиткой. Золотые карпы лениво плавали между листьями кувшинок, время от времени поднимались на поверхность и разевали рты.

Напротив находилось панорамное окно, по бокам от которого стояли блестящие мечи и секиры. Из окна открывался вид на особенно красивую часть Персефоны, где между серебристыми небоскребами висели большие сады. Богатый район. Если доки были адом, то здесь был рай.

Мика Вонг, проводивший Бука в эту комнату, позволил ему пару минут полюбоваться окрестностями, а затем жестом предложил ему сесть в богато украшенное мягкое кресло. Вонг взял со столика пульт дистанционного управления и включил стоявший рядом с креслом голографический камин. Затем он приказал дворецкому, одетому в ливрею с латунными пуговицами, принести напитки. Дворецкий наполнил две золотистые чаши из декантера того же цвета, протянул одну из них Буку, а вторую – Вонгу, после чего скользнул в угол и встал там, устремив бесстрастный взор в какую-то невидимую точку.

Бук опустился в кресло и понюхал жидкость в чаше. Он ожидал, что это будет вино, от которого ему придется отказаться, но, к своему восхищению, обнаружил, что это чистая пресная вода. Вода, охлажденная до идеальной температуры, показалась ему нектаром и в значительной степени помогла унять боль от ударов, нанесенных Данвуди и компанией.

Вонг сел напротив него. Годы не сильно изменили бывшего начальника антитеррористического отдела Альянса. Высокий, загорелый и подтянутый, в черных брюках и сине-серой рубашке, он был похож на военного. А вот его некогда черные волосы теперь стали серебристыми, а не чисто белыми, как у Бука.

– Ну что, – сказал он, – Дерриала Бука ограбили. Кто бы мог подумать? Не кого-нибудь, а тебя.

Бук смущенно улыбнулся.

– Наверное, я теряю хватку.

– Сомневаюсь. Что произошло?

– Проявил милосердие к человеку, а он решил, что я слишком жадный. – Бук пожал плечами. – Как говорится, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

– Да, тебя наказали, это точно.

– По-моему, ситуация была под контролем…

– Но это не так, это же ясно.

– А ты, столь же очевидно, хватку не потерял, – сказал Бук. – Для старика ты довольно ловко скачешь.

– Я поддерживаю форму, – ответил Вонг. – У меня в доме есть додзё, и мой тренер почти ежедневно проводит со мной спарринги. То, что я ушел на покой, не означает, что я должен гнить здесь. Когда эти громилы меня заметили, было уже слишком поздно.

– Додзё, эта комната, огромный дом, слуги… – Бук указал на дворецкого, который старательно делал вид, будто ничего не замечает. – Неплохо живешь, Мика.

«Особенно для человека, получающего армейскую пенсию», – подумал, но не сказал Бук. Да, конечно, начальнику целого отдела полагалась неплохая сумма и куча бонусов, но хватит ли их на подобный уровень жизни? Вряд ли.

– Я свожу концы с концами, – ответил Вонг. – А ты? Всё сидишь взаперти в Саутдауне?

– Несколько месяцев назад я покинул аббатство. Решил немного побыть в миру.

– Почему? – Вонг положил ногу на ногу и отхлебнул из чаши. – Я стараюсь по возможности его из-бегать.

– Я понял, что у меня еще остались дела. Жизнь, состоящая из размышлений и молитв, дает мир и покой, превосходящие всякое понимание, однако во вселенной до мира еще далеко. Жить так, когда столько людей нуждается в помощи, – это эгоизм.

– Ты всегда был радикалом.

– Или прагматиком. Мы возвышаемся сами, поднимая других.

– У тебя богатый запас лаконичных цитат. – Вонг улыбнулся, но его взгляд был острым, резким. Оценивающим. – Давно не виделись, – добавил он. – Тебе придется о многом мне рассказать.

– Quid pro quo, – парировал Бук. – Я и подумать не мог, что ты уйдешь в отставку.

– Заставили. – В голосе Вонга послышались уныние и сильная озлобленность. – Новые правила обязательного выхода на пенсию. Начальство решило, что я уже слишком стар.

– Жаль, – сказал Бук. – Пастыри не уходят на покой. Мы просто… выбираем себе другие задачи.

Бук глотнул еще воды и внимательно взглянул на Вонга. Раньше командор носил безукоризненно чистую, с иголочки, форму, был минималистом и путешествовал налегке. Прежде Мика Вонг с презрением отнесся бы к роскоши, которая сейчас окружала их, а если бы расследовал чьи-то действия, то усомнился бы в методах, которыми было добыто подобное богатство. Бывшего офицера Альянса, который жил бы в такой роскоши, Вонг вполне бы мог обвинить в нарушении закона. Бук вспомнил, что говорила официантка из «Морского волка». Вымогать у владельцев заведений деньги за защиту? Неужели это правда?

– Как бы то ни было, – сказал Бук, – я рад, что ты оказался рядом. Иначе я стал бы гораздо беднее, чем сейчас, и получил бы гораздо больше урона.

– Да, кстати, как ты себя чувствуешь? Тебе уже лучше?

– Более-менее. Синяки и шишки, конечно, останутся, но мне к ним не привыкать. Не хочу смотреть в зубы дареному коню и всё такое, но неужели ты появился там просто по воле случая?

– Твой вопрос заставляет предположить, что ты так не считаешь.

– Скажем так: я не доверяю внезапной удаче.

– Даже если она – часть божественного плана? – Вонг рассмеялся. – Дерриал, это было чистое стечение обстоятельств, уверяю тебя. Я просто проходил мимо. Но я действительно посматривал по сторонам, надеясь увидеть проповедника – недавно мне сообщили, что какой-то проповедник интересуется Хантером Ковингтоном и Элмирой Атадемой.

Эта ремарка походила на кинжал, прощупывающий оборону противника. Бук парировал:

– Тебе об этом, случайно, сказала не официантка из «Морского волка»?

– Саския?

– Если так ее зовут. Богато одаренная – во всех смыслах этого слова – женщина.

Вонг покачал головой.

– Нет, это не она. Хотя время от времени она сообщает мне кое-что полезное.

– Если подумать, то на меня напали почти сразу после того, как я вышел из «Морского волка». Наверное, ты услышал про меня раньше. А, знаю. Клерк из офиса начальника доков. Смотрич.

На этот раз Вонг кивнул.

– Смотрич получает очень скромное жалование, и если видит шанс подзаработать, то вцепляется в него обеими руками. Он в курсе, что меня интересуют Ковингтон и Элмира. Забавно: как только Смотрич упомянул про некоего пастыря, я немедленно подумал о тебе. Интересно, что это говорит обо мне?

– Мне это говорит о том, что у тебя слишком мало знакомых пастырей.

– Знаешь, новость о том, что Дерриал Бук стал церковником, меня удивила. Когда мы с тобой носили форму, я никогда бы не сказал, что ты можешь принять сан.

– Возможно, сейчас ты снова упрекнешь меня в том, что я набит цитатами, но, кажется, в Библии сказано, что в раю больше радуются одному раскаявшемуся грешнику, чем девяноста девяти праведникам, которым каяться не нужно.

– А ты был грешником?

– Разве все мы не грешники?

– Наверное, ты можешь считать себя грешником, особенно если вспомнить о том, что ты сделал – или, точнее, в чем тебя обвинили. Лично я всегда считал тебя справедливым человеком. Порядочность – одно из твоих основополагающих качеств – и теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что благодаря ей ты хорошо приспособлен к религиозной жизни. Скажи, сложно было всё поменять?

– Заменить одну систему на другую? Альянс на орден? Если честно, то не очень. И там, и там просто структура и иерархия – по крайней мере, на первый взгляд, – ответил Бук, очень тщательно подбирая слова. Его прошлое – до аббатства Саутдаун – было минным полем. Ему не очень нравилось навещать его, а когда он это делал, то всегда ступал по нему с осторожностью. Здесь было много мин, которые могли взорваться, и о некоторых из них Вонг знал. – Слушай, Мика, с тобой так приятно предаваться воспоминаниям, и я благодарю тебя за помощь, но в данный момент я занимаюсь одним делом – и оно, мягко выражаясь, срочное. Мне нужно связаться с моими партнерами.

Вонг сделал жест, означающий – «ради бога».

Бук достал коммуникатор.

– Наедине, если не возражаешь.

– Как угодно. – Вонг повернулся, чтобы отпустить дворецкого.

– Мне нужно полное уединение. Может, в другой комнате? Где я могу остаться в одиночестве?

– Давай я провожу тебя в свой кабинет.

– Ну, я не прочь размять ноги, – радостно ответил Бук, – и если честно, то мне бы хотелось увидеть твой дом.

– Не совсем то, что ты ожидал, да? – спросил Вонг с гордостью в голосе. – Я получил его по наследству вскоре после того, как вышел в отставку.

– Какая удача, – ответил Бук, хотя на самом деле не поверил ни единому слову.

Вонг встал и направился к двери, а Бук пошел за ним, двигаясь немного скованно из-за полученных травм. Они вместе прошли по коридору. За его окнами, в которые были вставлены радужные стекла, росли папоротники и экзотические цветы. Мимо Вонга с Буком молча проходили слуги. Уже миновала полночь, но они всё равно были готовы исполнить любое распоряжение хозяина.

Бук проследовал за Вонгом в скромный кабинет, в котором был только металлический стол, несколько металлических стульев, десятки похвальных грамот в рамках, медали и фотографии Вонга в компании сослуживцев. Эта комната больше напоминала о прежнем Мике Вонге.

– Вот, – сказал Вонг. – Не буду тебе мешать. Ты, наверное, голоден; я прикажу повару что-нибудь приготовить.

– Спасибо, – ответил Бук и подождал, пока Вонг уйдет.

«Лучше и быть не могло», – подумал он. Если бы Вонг не предложил пойти в кабинет, Буку пришлось бы на это намекнуть – или же, оставшись в одиночестве, осторожно пробираться по дому в поисках кабинета.

На самом деле, сейчас он мало что мог сообщить Зои и всем остальным. Однако он был почти уверен в том, что Вонг занимается какими-то грязными делишками – каким-то рэкетом в Ивздауне, что из егеря он превратился в браконьера, и что Вонг связан с Элмирой Атадемой и, следовательно, с Ковингтоном. Буку показалось странным, что Вонг – по крайней мере, до сих пор – не спросил, почему именно Бука интересуют эти двое. Подобное безразличие само по себе было любопытным. Возможно, Вонг поднимет эту тему за ужином. С данной проблемой Бук будет разбираться, когда она возникнет, а пока что он собирался в полной мере воспользоваться уникальной возможностью, которую он получил, пойдя на хитрость.

У Вонга должна быть информация об Элмире и Ковингтоне, и, скорее всего, именно в этом кабинете. Бук осмотрел комнату, пытаясь обнаружить камеры системы безопасности. Он ни одной не нашел, но это всё равно не означало, что их нет, хотя казалось маловероятным, что Вонг станет следить за собственным рабочим местом, расположенным в самом центре своего дома.

Стараясь действовать как можно быстрее, Бук открывал и закрывал ящики стола и папки в компьютере Вонга. Странные коды и адреса компаний на Персефоне – рэкет Вонга? Бук продолжил поиски и вдруг замер, когда нашел в нижнем ящике стола папку с меткой «АТАДЕМА, ЭЛМИРА».

Он открыл папку: в ней лежало что-то похожее на официальный документ. Бук стал его просматривать.

ОБЪЕКТ: Пропал, невозможно найти.

Значит, Вонг, по крайней мере, следил за Элмирой Атадемой. Дата исчезновения объекта была отмечена как канун Дня Альянса. «Пропал», очевидно, для Вонга означало что-то другое – не то же, что на плакате «Разыскивается». Она сбежала от хозяина несколько месяцев назад, и ее поймали, но Вонг потерял ее из виду за последние сутки.

Бук так увлекся чтением, что утратил бдительность. Он должен был услышать шаги в коридоре раньше, но обратил на них внимание, только когда дверь уже начала открываться. Он замер с документом в руке. Если пришел один из слуг Вонга, Бук постарается запудрить ему мозги, сыграет роль незадачливого, невинного пастыря.

Но в дверях стоял сам Вонг.

– Дерриал, – недовольно нахмурился он, – какого дьявола?

Бук решил, что терять ему нечего.

– Мика, ты знаешь, что я ищу Элмиру Атадему, – ответил он. – Я собирал сведения о ней на Персефоне, и всё указывает на то, что у тебя какой-то профессио-нальный интерес к ней. – Он поднял папку. – И я только что это подтвердил.

– Так почему не спросить меня о ней напрямую? – спросил Вонг, выхватывая у него папку. – Зачем шпионить?

– Мы давно не виделись. Я лишь недавно начал ее поиски и пока что пытаюсь сориентироваться на местности. А ты живешь в роскоши, и одна официантка сказала, что ты занимаешься грязными делишками.

Вонг нахмурился.

– Но, Бук, это же я. Мы давно знакомы. Мы оба офицеры. Мы вместе служили на «Кортесе». Я был с тобой, когда ты взял вину на себя за катастрофу с «Александром», и начальство тебя за это отымело.

Бук наклонил голову, вспомнив один из самых мрачных и позорных эпизодов своей жизни.

– Я думал… я думал, что всегда могу тебе доверять, – продолжал Вонг. – Я уважал тебя. Я был старше тебя по званию, но всегда брал с тебя пример. А иначе зачем бы я стал спасать тебя от этих грабителей? Как только я увидел, кого они бьют – Дерриала Бука! – я вмешался. – Вонг, казалось, действительно был расстроен. – Значит, ты пошел ко мне домой для того, чтобы всё тут вынюхивать?

– Отчасти – да.

– Хм. Значит, ты всё-таки не тот справедливый человек, которым я тебя считал.

– Мика, я не притворяюсь идеальным, – сказал Бук. – Я стараюсь вести праведную жизнь, однако иногда обстоятельства требуют прибегнуть к обману. Я сожалею об этом.

Вонг, похоже, не мог решить, стоит ли ему принять извинения, или нет.

– Ты вправе вышвырнуть меня отсюда, – продолжил Бук. – Если ты так поступишь, я ни в чем тебя не упрекну. Но я умоляю тебя – в память об уважении, которое ты когда-то испытывал ко мне, а я к тебе – помоги мне. Я плыву без руля и ветрил, и очень многое зависит от того, что ты расскажешь мне об Элмире и Ковингтоне.

Вонг подумал. На его лице отразилась борьба чувств.

Наконец, громко вздохнув, он уступил.

– Что ты хочешь знать? – спросил он, немного смягчаясь, но не выпуская из рук папку.

Бук рассказал ему практически ту же историю, что и официантке Саскии.

– Один из братьев в аббатстве – кузен Элмиры. Он беспокоился за нее и поэтому связался со мной. Я прибыл в Ивздаун, и что я там нашел? Плакат, извещающий о том, что она в розыске. Чем больше я узнавал, тем больше мне казалось, что она попала в скверную ситуацию и, возможно, уже погибла. На самом деле… – Бук набрался храбрости, чтобы произнести еще одну ложь, – я думал о том, чтобы обратиться к тебе, если мое расследование зайдет в тупик. Ты ведь раньше возглавлял отдел по борьбе с терроризмом, и по долгу службы тебе приходилось разбираться с линчевателями. – Он сделал паузу, но лицо Вонга оставалось невозмутимым. – И один из моих респондентов связал Элмиру с группой таких мстителей.

– Кто это был? – спросил Вонг.

Бук мог бы признать, что это рассказала Саския, но ведь она только подтвердила то, что раньше обнаружил Джейн. Он не хотел, чтобы Вонг думал, будто официантка слишком много болтает. Это могло осложнить ее дальнейшее сотрудничество с Буком и даже повлечь за собой возмездие.

– Человек, который предпочел остаться неизвестным.

– Ладно. И какая связь, по словам твоего анонимного источника, существует между Элмирой и этими линчевателями?

Бук сел на стул и сцепил пальцы под подбородком.

– Мика, теперь твоя очередь делиться информацией. Я сообщил тебе кое-что, но пока что ничего не получил.

– Это не обмен, – сказал Вонг.

– Большинство операций в мире представляют собой обмен, – терпеливо ответил Бук. – Не понимаю, почему данный случай должен быть исключением.

– Ты всё еще пастырь, да? – спросил наконец Вонг.

Бук кивнул.

– Да. Я на время покинул аббатство, но из ордена я не выходил.

Вонг снова постучал по папке.

– Значит, вот что мы сделаем. То, что я собираюсь тебе рассказать, входит в сферу компетенции духовенства. Иными словами, если ты повторишь кому-то услышанное от меня, то нарушишь данные тобой обеты.

Правила исповеди были другие, но Бук возражать не собирался.

– Да, разумеется. Но если, утаив эту информацию, я стану сообщником в преступлении, то я буду обязан раскрыть ее.

Вонг немного подумал – словно мысленно просматривая свою речь в уме и еще раз проверяя ее. Бук не стал добавлять, что ни один из обетов не запрещает ему действовать на основе полученных сведений – если при этом Бук не выдает имя того, кто их сообщил.

– Всё это мне не по нутру, – сказал Вонг. – До сих пор об этой операции я рассказывал только тем, кто должен о ней знать, то есть – никому.

Бук оставался бесстрастным. Затем Вонг сказал:

– Твои гипотезы верны. На Персефоне действуют линчеватели из числа «бурых» – и они уже совершили несколько кровавых преступлений как на этой планете, так и на других. Альянс этим недоволен. Он хочет, чтобы все его граждане были в безопасности. Поэтому мой старый отдел вернул меня в строй и поручил остановить этих мстителей.

– Ясно, – ответил Бук.

– Несколько дней назад эти линчеватели активизировались. У них появилась какая-то новая, очень важная для них цель, которая их очень взволновала. Элмира, по ее словам, узнала, в чем дело. Мы назначили встречу накануне Дня Альянса, чтобы она всё изложила мне лично, но она на нее не пришла. С тех пор от нее нет вестей.

Может, эта «цель» как-то связана с исчезновением Мэла?

– Откуда она может знать, чем они занимаются? Она агент Альянса? Шпион?

– Да, шпион – в каком-то смысле. Она была моим КИ – «конфиденциальным информатором».

Постепенно части головоломки стали складываться.

– Как ты вообще ее нашел? – спросил Бук.

– Во время войны батальон «бурых» сжег ферму семьи Атадемы. Родители Элмиры умерли от голода. Она сама была в отчаянном положении и тоже едва не умерла. У нее не было выбора, и поэтому она продала себя в кабалу.

– О Боже, это ужасно.

Вонг нахмурился.

– Ну, ты же знаешь, какими были «бурые». Эти проклятые варвары объявили себя защитниками народа, а сами крали и уничтожали всё, до чего могли дотянуться.

Спорить с ним не имело смысла, и Бук не собирался его переубеждать. Насколько Вонгу было известно, Бук не поддерживал сторонников независимости. Поэтому Бук с невозмутимым выражением лица стал ждать, когда Вонг продолжит.

– Жизнь кабальной рабыни может быть очень неприятной, – вставил он.

Вонг ухмыльнулся.

– Да, и особенно если твой хозяин – Хантер Ковингтон. Он ведет себя весьма учтиво, но тем не менее приятным человеком его не назовешь. В общем, до меня дошли слухи, что Ковингтон заодно с линчевателями. Может, он и не их сторонник как таковой, но у него с ними коммерческие связи. В этих краях Ковингтон – влиятельная особа, то есть если речь идет о разного рода сомнительных сделках. Он торгует информацией, людьми, да чем угодно, и этим неплохо зарабатывает себе на жизнь. На Персефоне и особенно в Ивздауне сведения о том, кто прибывает, кто куда едет и по какому делу, могут сильно продвинуть тебя в местной иерархии.

– Ковингтон сообщил мстителям что-то важное.

– И не только. Насколько я понимаю, он сам помог им в каком-то важном деле.

– Это мне сообщила Элмира, – сказал Вонг. – Подробностей она не знала, но, по ее словам, у мстителей были какие-то большие планы.

– Ты так и не рассказал, как тебе удалось ее завербовать.

– Это произошло, когда она от него сбежала. Мне стало известно, что от Хантера Ковингтона сбежала какая-то кабальная рабыня. К тому моменту я уже узнал о связях Ковингтона с мстителями и понял, что это мой шанс. У меня появился человек, которого можно было немедленно превратить в агента. Элмира пряталась в трущобах рядом с доками. Я обратился к ней, пообещал наладить ей новую жизнь, когда закончится срок ее контракта – если она ненадолго станет моим КИ. Кроме того, я пообещал, что выкуплю ее контракт. Но для этого она сначала должна была вернуться к Ковингтону.

Фактически Элмира обменяла одно рабство на другое. Однако высказывать эту мысль вслух Бук не стал.

– Так она и сделала – по своей воле, хотя и неохотно, – сказал Вонг. – Вот почему Ковингтон пощадил Элмиру – а ведь он бы наверняка убил ее, если бы поймал сам. С таким, как он, шутки плохи. Элмира приползла к нему на четвереньках, притворилась, что раскаивается до глубины души. Обещала никогда больше не убегать. Она умоляла его, чтобы он снова взял ее к себе. А ты же видел фотку на плакате: Элмира – красавица. Когда такая женщина смотрит на тебя снизу вверх с раскаянием и мольбой – отказать невозможно, верно? Даже если ты бессердечный кусок лэ сэ вроде Хантера Ковингтона.

– И всё же меня мороз пробирает, когда я думаю о том, что он мог с ней сделать. Мика, ты сильно рисковал ее жизнью.

– Элмира знала, во что ввязывается, и решила, что ради такой награды стоит рискнуть.

– Возможно, риск оказался слишком велик. Говорят, она умерла.

Вонг ссутулился.

– Ты тоже это слышал?

– А что если Ковингтон узнал, что она – твой агент?

– Думаю, с ней всё будет в порядке. Тяжелая жизнь сделала Элмиру сильной и находчивой. Но я всегда ей говорил: если она решит, что ситуация слишком опасная, она может связаться со мной, и тогда я ее вытащу. Элмира еще ко мне не обращалась, поэтому я полагаю, что ничего страшного не произошло.

– Или произошло, но она не успела ничего тебе сообщить.

– Может, и так, – признал Вонг.

– То есть ты просто сидишь и надеешься, что Ковингтон не убил Элмиру – и притом каким-нибудь ужасным способом?

– Нет. Ну, может, отчасти. Но у меня есть запасной план.

– А именно?

– В чрезвычайной ситуации я могу ее найти. Прежде чем Элмира вернулась к Ковингтону, я снабдил ее субдермальным трансплантатом, подключенным к «Кортексу». У него высокая степень шифрования, и он оснащен внутренним щитом, поэтому никакой электронный сканер его не обнаружит. Кроме того, он регистрирует ее биологические параметры – так что если она жива или мертва, я об этом узнаю. Для этого нужно просто активировать устройство, и тогда оно сообщит мне, где именно в галактике она находится – с точностью до полумили.

– Тогда почему ты этого еще не сделал?

– А зачем, по-твоему, я сейчас был в центре города? Я пытался выяснить, куда она исчезла. В Ивздауне много о чем болтают, и отделить зерна от плевел бывает непросто. Мне не хотелось эвакуировать Элмиру без достаточно веских оснований.

– Не хотел ее засветить без необходимости, – заметил Бук с нескрываемым сарказмом. – Жаль лишиться ценного агента.

– Только не надо разговаривать со мной таким тоном, Дерриал. Я не чудовище. Я беспокоюсь об Элмире и сделаю всё, чтобы вернуть ее живой и невредимой – но при условии, что других вариантов вообще нет.

– Судя по данной информации, эта точка уже пройдена. Нужно включить этот трекер-имплант, выяснить, где она, и забрать ее. Жива она или нет – не важно. Твой долг – хотя бы попытаться.

Вонг холодно посмотрел на него.

– Ты всегда был человеком с твердыми принципами, да?

– Если ты этим не займешься, то это сделаю я.

– Не сомневаюсь. – Вонг взглянул на папку, которую всё еще держал в руках. Его пальцы так крепко впились в картонку, что оставили на ней вмятины. – И я могу тебе это позволить. Я должен сохранить возможность всё отрицать. Если я отправлюсь за Элмирой сам или даже пошлю одного из моих партнеров, люди сделают вывод, что я снова служу Альянсу.

– А это поставит под удар небольшой рэкет, который ты тут организовал.

Вонг моргнул.

– Как ты… А впрочем, неважно. Пастырю люди готовы рассказать всё; они, как и я, уверены, что он сохранит их слова в тайне.

– Это настоящий дар, – ответил Бук, – но иногда он также является проклятием. Кроме того, стоит лишь посмотреть вокруг, и становится ясно, что ты живешь в роскоши, недоступной обычному отставному офицеру. Наверняка ты устроил какую-то аферу – и гипотеза о рэкете выглядит ничуть не хуже прочих.

Он снова мысленно поблагодарил официантку Саскию за сведения, которые сейчас выдал за свои выводы. И он снова не собирался приписывать ей всю славу в присутствии Вонга.

– И если я дам тебе координаты Элмиры, ты гарантируешь, что спасешь ее?

– Я могу быть очень находчивым, и у меня есть не менее находчивые друзья. Они поддержат меня, если их правильно мотивировать. – Бук понимал, что Вонг мог бы направить его сразу к Ковингтону, исключив из схемы Элмиру. Однако Элмира, похоже, знала о ситуации с Мэлом не меньше, чем Ковингтон, и – в отличие от него, – возможно, была готова поделиться своими сведениями. Кроме того, существовал и второй фактор: если женщина еще жива, то ей, очевидно, грозит опасность. Если экипаж сможет спасти ее вместе с Мэлом, тем лучше.

Вонг надолго задумался.

– Такую услугу я бы оказал далеко не каждому, – ответил он и повернулся к картине в раме, настоящему артефакту со Старой Земли, который наверняка обошелся ему в целое состояние. Картина была прикреплена к навесной петле; Вонг повернул ее, и за ней оказалась дверца сейфа. Быстрая, но тщательная биометрическая проверка – отпечатки пальцев, сетчатка глаза, дыхание, голос, – и дверца сейфа плавно открылась; Вонг достал из сейфа какое-то переносное устройство с крошечным экраном и цифровым индикатором.

– Ну, поехали, – сказал он и нажал кнопку на устройстве.

Экран зажегся. На нем появилась карта галактики, ее солнца, луны и планеты, от которых тянулись линии, символизировавшие каналы связи. Это было похоже на сложную паутину. Постепенно изображение сфокусировалось на одном квадранте, затем на солнечной системе, на одной из ее планет, на одной из зон планеты, на одной из частей этой зоны, сужая территорию поиска трекера-импланта. Обнаружив его, устройство подало сигнал. Имплант ответил на него, послав как можно более точный набор глобальных координат.

– Она жива, – сказал Вонг. – Это уже что-то. Более того, она всё еще на планете.

– Где?

– Недалеко. Где-то в глуши, милях в двадцати от города. У Ковингтона в тех местах что-то вроде поместья. Я почти уверен, что она там.

Он передал устройство Буку.

– Это – символ моей безусловной веры в тебя, Дерриал, – сказал Вонг. – Надеюсь, что ты ее оправдаешь.

– Вера, – ответил Бук – это то, что есть у нас всех, и то, в чем все мы нуждаемся.