Глава 7

В 11.05, когда майор Куроки обходил расположение своей роты, к нему подбежал посыльный и доложил:

— Господин майор, командир батальона полковник Танака срочно вызывает вас в штаб.

— Хорошо, сейчас буду. Свободен, — сказал Куроки, прошел в штаб, открыл дверь кабинета командира батальона:

— Разрешите, господин полковник?

— Заходи.

Командир батальона и начальник штаба стояли у карты, которая висела на стене.

Танака предложил:

— Присаживайся за стол, ближе к моему месту.

— Слушаюсь!

В кабинет один за другим явились командиры взводов танков и бронеавтомобилей, транспортник лейтенант Дэно Бадуно, старшина Дзиро Ито.

Начальник штаба встречал их, рассаживал за стол.

Он снял карту со стены, положил перед офицерами и старшиной, повернулся к командиру батальона и доложил:

— Все прибыли. Мы можем начинать.

Танака жестом указал ему на место рядом с собой, обвел взглядом присутствующих и проговорил:

— Полчаса назад на связь со мной выходил командир бригады. Он приказал батальону начать активные боевые действия против советско-монгольской группировки на направлениях селений Номан и Хамтай. Сейчас начальник штаба ознакомит вас с планом боевой операции. Приступайте, подполковник!

— Слушаюсь! Господа, внимание на карту.

Командиры подразделений склонились над столом.

Подполковник Накамуро провел указкой вдоль реки и изрек:

— Это, как видите, Халхин-Гол. На восточном берегу находятся укрепрайоны русских и монголов. — Он сдвинул указку на юго-восток и продолжил тем же тоном: — Вот селение Сумэ-Дин, где находится наш батальон.

Офицеры переглянулись. Уж это начальник штаба мог бы и не говорить. Об этом знали все, но слушали.

Подполковник продолжил:

— План наступления, утвержденный в штабе бригады и выше, состоит из трех этапов. Первый из них — это выход всех наших рот в заданный квадрат. Но так как основная роль в предстоящей операции «Плацдарм» отведена подразделению майора Куроки, то о нем и будем говорить. Командиры других рот получат задание дополнительно. Итак, первый этап — выдвижение роты майора Куроки в район пограничной заставы Холар, недавно покинутой монголами. Пехота, в том числе разведывательный взвод старшины второго класса Дзиро Ито, отправится туда на автомобилях лейтенанта Дэно Бадуно, присутствующего здесь. Танки и бронемашины будут сопровождать ее. В дальнейшем, после более тщательной разведки, занятие всей территории заставы Холар, рассредоточение там. Время проведения первого этапа — с двадцати ноль-ноль сегодня до четырех утра завтра. Потом доклад в штаб и отдых до восьми часов. После завтрака выход на связь с командиром батальона или со мной. По нашей команде вы приступите ко второму этапу операции. Его суть — подход роты и приданных подразделений непосредственно к передовому рубежу обороны советско-монгольской тактической группы. Вы остановитесь не далее чем в одном километре от противника и развернетесь в боевой порядок. Время — с девяти ноль-ноль до десяти тридцати. Затем доклад в штаб о реализации второго этапа. Ну и третий плановый этап — это штурм позиций противника. Задача — опрокинуть его в реку, занять восточный берег. Время — по обстановке и решению штаба. Ну а в общем, если говорить без формальностей, первой ударной роте надлежит выйти на рубеж штурма и уничтожить группировку противника, сосредоточенную у населенного пункта Номан и внутри него.

— Какова численность советско-монгольской тактической группы? Что она имеет на вооружении? Как организована оборона? — спросил Куроки.

Накамуро укоризненно покачал головой и заявил:

— А вот перебивать меня, господин майор, не надо. Я все объясню.

Командир первой ударной группы недовольно проговорил:

— Так объясняйте, а не повторяйте то, что нам известно и без директив вышестоящих штабов.

Командир батальона проговорил на повышенных тонах:

— Вы раздражены, господин Куроки? Чем недовольны? Может быть, не уверены в том, что мы разобьем русских и монголов? Если так, то мне срочно придется подыскать вам замену.

Майор сдал назад:

— Извините, господин полковник, но…

— Никаких «но», Куроки. Слушать, запоминать и в дальнейшем исполнять только по плану и графику! А вопросы оставьте на конец совещания.

— Слушаюсь, господин полковник!

Командир батальона кивнул и сказал начальнику штаба:

— Продолжайте.

— Да, господин полковник. По тактической группе, что дислоцируется у Номана. Это советская стрелковая рота, укомплектованная по штату военного времени. Там же монгольская рота, сформированная из пограничников. Командир — капитан Гандориг, небезызвестный вам, господин майор. При нем советский офицер, военный советник. — Накамуро довел до сведения участников совещания состав этих подразделений. — Пехота усилена пятью танками Т-26, таким же количеством бронемашин БА-10, двумя артиллерийскими огневыми взводами по два сорокапятимиллиметровых орудия в каждом, саперным отделением. Слабость противника в том, что его пехота имеет на вооружении только ручные пулеметы Дегтярева, у вас же, майор, есть станковые. Сильная сторона советско-монгольской группы — это танки и бронеавтомобили. В отличие от наших машин «Осака» русские БА-10 кроме пулеметов имеют сорокапятимиллиметровые пушки. Ну и противотанковая артиллерия. Снаряды этих орудий легко пробивают броню любых наших танков, я не говорю уже о бронемашинах. Но все зависит от условий применения техники. Должен сказать, что вот тут преимущество у нас. Русские и монголы лишены возможности маневра, так как находятся на стационарных позициях, стоят там довольно кучно. Добавлю, что как минимум треть пехоты противника не имеет опыта ведения общевойскового боя. Я имею в виду монгольскую роту, состоящую из недавних пограничников. Кроме этого, действия наших рот будут активно поддерживаться авиацией. Это эскадрильи легких бомбардировщиков Kи-30 и истребителей Kи-43 «Накадзима». Бомбардировщиков у русских вообще нет, а их истребители И-15 и И-16 уступают по всем показателям нашим новым самолетам. Да и привлечь сюда большие силы авиации они не в состоянии. По данным разведотдела бригады, командование советского батальона и смешанной тактической группы может рассчитывать на шесть старых И-15, это самое большее. Господин майор, вам ясна задача вашей роты и приданных подразделений?

— Так точно, но у меня есть вопросы, — ответил Куроки.

— Вот теперь задавайте их. — Начальник штаба повернулся к командиру батальона и спросил: — Вы не против, господин полковник?

— Не против.

Майор поднялся и проговорил:

— Мне непонятна роль артиллерии нашего батальона в предстоящих боях.

Подполковник тут же ответил:

— Батарея, приданная батальону, будет активно прикрывать ваши действия с позиций, район которых я назвать вам по вполне понятным причинам не могу. Но обязательно увидите всю ее мощь.

— Хорошо. Однако даже при поддержке авиации и артиллерии моей роте для наступления необходимо хотя бы трехкратное превосходство в живой силе и технике. Таковой, исходя из вашего доклада, господин подполковник, нет и близко. Напротив, рота уступает тактической группе противника.

Тут в разговор вступил командир батальона:

— Ну хорошо. Мы не должны были раскрывать задачи второй и третьей рот, но придется это сделать. Знайте, майор, что ваш бывший подчиненный, капитан Одзава, выведет своих людей в район прибрежного населенного пункта Баргун, расположенного в тылу третьей заставы. Там сейчас нет ни русских, ни монгольских войск. Капитан Одзава должен будет атаковать Номан с северного фланга, когда в этом возникнет необходимость. Третья рота моего батальона, находящаяся в заданном районе, тоже имеет свои задачи и готова их выполнить. Поддержка авиации, удары артиллерии создадут то превосходство, которое необходимо вам для решения боевой задачи. Теперь вы спокойны?

— Да, теперь проще. Непонятно одно. Почему вы сразу не довели все это до моего сведения.

— На то были причины, о которых вам знать необязательно.

— Понял. Но существует и другая опасность. У Номана русские сформировали тактическую группу, включили в нее подразделения монгольских пограничников. А вот в Хамтае у них явно имеются куда большие силы. Советский комбат легко может перебросить часть этих подразделений к Номану.

Командир батальона усмехнулся и проговорил:

— Все не так просто. Во-первых, по плану штаба бригады силы русских и монголов в Хамтае подвергнутся массированной бомбардировке и артиллерийскому обстрелу. Во-вторых, с фланга аймак атакует третья рота капитана Исикавы. Ну и вы, майор, с капитаном Одзавой сбросите противника в реку, а потом направите часть ваших сил к Хамтаю. Командир русского батальона не сможет оказать помощь тактической группе. Да еще в условиях, когда наша авиация разгромит понтонную переправу. После этого оперативная переброска войск, которые еще нужно подвести к реке, станет невозможной. На восточном берегу русским помогать некому, а нас поддержат части бригады, которые генерал готов перебросить в район боев. Ну и авиация. При необходимости мы можем получить дополнительную эскадрилью бомбардировщиков, истребителей либо смешанную.

Куроки улыбнулся и сказал:

— Вот теперь мне все понятно. Остался один вопрос. Поддержка связи между подразделениями и штабом.

— Связь обеспечим. Как и полноценную разведку силами взвода Ито непосредственно перед штурмом. — Командир батальона обвел взглядом участников совещания и спросил: — У вас, господа, есть вопросы?

Вопросов не было.

Полковник Танака убедился в этом и заявил:

— Что ж, если так, то старшине второго класса Ито и лейтенанту Бадуно остаться, остальным заняться подготовкой к маршу и предстоящим действиям.

Начальник штаба подал команду, и все, кроме названного офицера и старшины, вышли из кабинета.

После этого полковник Танака поставил задачу командиру транспортного взвода, приказал ему обеспечить переброску подразделений в заданный район, отпустил его и обратился к Дзиро Ито:

— Тебе, старшина, необходимо провести не только дополнительную разведку Холара, что ты в состоянии сделать силами одного отделения, но и уйти глубже, вплоть до рубежей обороны русских и монголов. Задача глубинной разведки состоит в том, чтобы проверить сведения, полученные ранее. Как отработаешь на майора Куроки, перейдешь к капитану Исикаве, займешься группировкой противника, расположенной у Хамтая.

Старшина второго класса кивнул и сказал:

— Понял, господин полковник.

— Хорошо. А теперь, господа, обед.

В 20.00 шесть грузовиков «Исудзу» с личным составом роты, четыре танка «Чи-Ха», пять бронемашин «Осака» и одна полуторка взвода старшины Ито покинули район селения Сумэ-Дин. Ночью марш проходил в медленном темпе. Впрочем, танки значительно сокращали бы скорость передвижения колонны и днем. Однако, как бы то ни было, в 21.35 машины вышли на объект 22. До приграничных сопок оставалось около пяти километров.

Майор Куроки остановил колонну, подозвал своего бывшего подчиненного старшину второго класса Дзиро Ито и сказал:

— Отсюда тебе следует провести разведку района заставы Холар.

— Я в курсе, господин майор.

— По плану командования мы должны зайти в развалины старой крепости и занять всю территорию бывшей заставы до четырех утра.

Старшина посмотрел на Куроки и заявил:

— Господин майор, зачем повторять то, что я слышал не хуже вас на совещании и отдельно, в узком кругу?

— Я это к тому, Дзиро, что ты должен немедленно начать разведку.

— Господин майор, я знаю, что и как мне делать.

— И давно ты стал таким независимым, старшина?

Ито усмехнулся и ответил:

— С тех самых пор как вышел из вашего подчинения.

— Ну-ну. Однако обстановка изменчива, Дзиро. Вчера ты был в моем отряде, сегодня командуешь отдельным подразделением, а завтра вновь можешь оказаться у меня в подчинении, так что портить отношения со мной я тебе не советую.

Ито изобразил удивление и сказал:

— Я порчу отношения? По-моему, это вы, господин майор, ревниво относитесь к тому, что я получил новое назначение и представлен к офицерскому званию.

— Глупость! Так что по разведке?

— Скажу одно, господин майор. Разведка будет проведена, информацию по ней я лично доведу до вас. Думаю, ваша рота к четырем утра будет в развалинах.

— Думать тут мало, Ито!

— Вы придираетесь, господин майор. Разрешите заняться делом?

— Этого я от тебя и жду!

Старшина второго класса козырнул, отошел от командира роты и подал команду на построение своему первому отделению. Он быстро провел инструктаж, и семеро разведчиков с двумя саперами ушли по балке в сторону приграничных сопок.

Советская разведгруппа во главе с сержантом Кузиным продолжала осматриваться на месте дислокации бывшей первой монгольской заставы. После согласования этого вопроса с командиром батальона майором Филатовым капитан Новиков оставил ее на месте и оказался прав. Если батальонная разведка отвечала за обнаружение противника по всей зоне соприкосновения с ним и перемещалась по ближним тылам японцев с севера на юг и обратно, то группа сержанта Кузина работала локально, приглядывала за первой заставой, да и за второй, расположенной поблизости.

В 22.40 дозорный красноармеец Авдеев увидел японских разведчиков между дальних восточных сопок.

Остальные бойцы группы отдыхали, поэтому ему пришлось будить Кузина.

— Товарищ сержант! Ау!

Тот открыл глаза и спросил:

— Что? Японцы?

— Они самые.

Кузин поднялся с самодельной лежанки, сбросил с себя недосмотренный сон и осведомился:

— Сколько их? Где они?

— У восточных сопок. Я видел там двух саперов. Они обследуют проходы. Скорее всего это вновь разведка.

— Давай на место! Группа сейчас подойдет.

Авдеев ушел на пост.

Вскоре рядом с ним лежали сержант Кузин, красноармейцы Киренко и Сахно.

— Ну и что у нас тут, Петро? — спросил Авдеева командир группы.

— Так и есть. Разведчики, товарищ сержант. Они обследовали восточные сопки, перешли на западные, ближние к нам.

Сержант взглянул в темноту.

— И как ты их видишь, Петро?

— А у меня зрение орлиное.

— Ни хрена не разбираю. Где они?

— Сейчас японцев не видно, они пошли к оврагу, где висит сгоревший подвесной мост.

— Смотрят вторую заставу?

— А чего еще им там делать?

— Сколько человек в японской разведгруппе?

— Сегодня меньше на одного человека, чем в прошлый раз.

— Девять?

— Да. Среди них, как и раньше, два сапера.

Тут подал голос Киренко:

— Вижу!..

— Где? — спросил командир.

— К развалинам выходят.

Из-за облаков, которые этой ночью прикрывали небо, выглянула неполная луна, стало светлее, да и глаза красноармейцев, только что проснувшихся, уже привыкли к темноте.

— Есть такое дело. Девять самураев. Все в маскировочных костюмах.

Молодой красноармеец Сахно шмыгнул носом и предложил:

— Товарищ сержант, а не взять ли нам «языка»?

Кузин строго посмотрел на бойца и спросил:

— Кровь в жилах играет?

— А почему нет? Восьмерых мы запросто перестреляем, а девятого, которому повезет, живьем возьмем. Он все расскажет.

— А японцы узнают о гибели своей разведгруппы. Как думаешь, долго ты проживешь после этого? Если надеешься с «языком» дойти до Номана, то не обольщайся. Самураи нам и до лошадей добраться не дадут.

— Это еще вопрос.

Сержант дал молодому бойцу подзатыльник и заявил:

— Вопрос в другом, держать ли тебя в разведгруппе или отправить в пехоту.

— Да ладно, я же шучу.

— Замолчали! Смотрим.

Разведгруппа противника работала слаженно, быстро, тихо. Не было слышно ни одной команды, лишь сигналы руками, мигание фонариков. Японцы осмотрели все развалины, обошли по периметру территорию бывшей заставы, немного продвинулись по дороге, ведущей к Номану, после чего отправились к сопкам и растворились между ними.

Киренко спросил сержанта:

— Посыльного в штаб отправлять будем?

Кузин отрицательно покачал головой и ответил:

— Пока нет. Ты заметил, Вася, как быстро была проведена разведка? Словно японцы знали, что здесь нет ни наших, ни монголов, лишь проверяли эти сведения.

— Да, заметил, и что из этого?

— Да то, что не исключен выход сюда крупных сил японцев. Коли так случится, то мы сообщим об этом в штаб.

— А если крупные силы не выйдут?

— Тогда выставим Сахно на пост и будем спать.

— Пожрать не мешало бы.

— Все по распорядку.

— Значит, ждем?

— Значит, Вася, ждем!

В 00.30 японские разведчики вернулись на объект 22. Дзиро Ито внимательно выслушал командира отделения, затем прошел под навес, где временно размещался командный пункт майора Куроки.

Тот лежал на кушетке, при появлении Ито поднялся и спросил:

— Что у тебя, Дзиро? Твои люди провели разведку?

— Так точно, господин майор. Я же говорил вам, что мы все сделаем как надо.

— Докладывай результаты.

Старшина быстро управился с этим.

Майор покачал головой и сказал:

— Ясно. Значит, все как прежде. Ни русских, ни монголов в районе заставы нет. А может быть, твои солдаты просто не заметили наблюдателей противника?

— Нет, это совершенно исключено! В моем подразделении служат лучшие воины, имеющие немалый опыт.

— Не слишком ли ты самоуверен? Ладно, благодарю, свободен.

— Есть!

Ито ушел, а майор тут же позвонил начальнику штаба батальона и сказал:

— Докладываю, господин подполковник! Рота находится на объекте двадцать два, ближняя разведка проведена, район свободен. В назначенное время я занимаю его. Как рассредоточимся, свяжусь с вами.

— Доклад принял, — ответил Накамуро. — Удачи вам. До связи.

— До связи.

В четыре часа утра усиленная рота майора Куроки вышла к первой заставе, покинутой монгольскими пограничниками. Бронетехнику и грузовики японцы оставили между сопок. Пехотинцы устроились в развалинах древней крепости. Два отделения разведывательного взвода, не участвовавшие в ночном поиске, с рассветом отправились к дороге.

После этого майор Куроки объявил личному составу отдых до 08.00. Он понимал, что времени на сон крайне недостаточно. Но таков был график, предусмотренный планом проведения операции. Изменить его Куроки никак не мог.

Помог ему, как это ни странно, командир батальона.

Полковник Танака выслушал его доклад о готовности перейти ко второму этапу плана, а потом вдруг сказал:

— А ведь мы поторопились, майор. Твои бойцы сейчас находятся не в самом лучшем состоянии, они утомлены, и марш для них крайне нежелателен. Он только измотает личный состав еще больше. Посему я предоставлю твоей роте отдых до обеда. Начало выдвижения к рубежам обороны советско-монгольской тактической группы в четырнадцать ноль-ноль, после приема пищи. Выход в заданный район соответственно в семнадцать часов. В это время жду от тебя доклада. Далее действия по дополнительной команде. Надеюсь, ты подъем личному составу еще не объявлял?

— Никак нет. Поднял лишь командиров взводов.

— Хорошо. Пусть солдаты отдыхают. Позаботься об обеде.

— Да, благодарю вас. Новый распорядок как-нибудь влияет на действия разведывательного взвода?

— Нет. Старшине приступить к глубинной разведке, завершить ее к тринадцати часам. Как понял?

— Понял вас, господин полковник.

— Пока все. Будешь нужен, вызову.

— Да, господин полковник.

— Отдыхай.

Куроки отпустил командиров взводов, подтвердил приказ старшине второго класса Дзиро Ито.

Разведывательный взвод на своем грузовике пошел на дорогу.

Куроки вернулся под навес и лег спать. Полковник подарил ему и всему подразделению еще как минимум четыре часа. Дежурному была отдана команда произвести общий подъем в 12.30.

Разведгруппу Кузина разбудил красноармеец Сахно. Он недавно заступил на пост и сразу услышал гул двигателей. Все же семь танков и пять бронеавтомобилей шум поднимают неслабый. Особенно в тишине ночи.

Кузин проснулся, и Сахно тут же объявил ему:

— Товарищ сержант, японцы! Их много. Они выбрались из балок и оврагов, а по степи подошла бронетехника. Я засек семь танков. Слышен шум на юго-востоке.

— Черт, грузовики! — Он хотел было подать команду «подъем», но бойцы были уже на ногах.

Сержант взглянул на них и приказал:

— Киренко, на крайнюю сопку восточной гряды, Авдеев, на ближнюю, Сахно, на пост. Я останусь смотреть за развалинами крепости. Действовать предельно осторожно. Задача — определить, какие силы вышли в район заставы, считать как можно точнее. При выходе противника в крепость всем сюда. Вперед!

Разведчики скрылись во тьме.

Их командир перебрался на замаскированный наблюдательный пункт, откуда мог контролировать всю территорию бывшей первой заставы и значительную часть соседней.

Бойцы вернулись через полчаса, указали на карте, где стоит противник, замеченный ими.

Кузин выслушал их и проговорил:

— Похоже, японцы собираются здесь большой привал устроить. Видимо, они потратили много сил на марш до границы. Теперь самураи передохнут и с утра наверняка двинутся на наших. — Командир разведгруппы замолчал, немного поразмыслил, принял решение и озвучил его: — Тихо отходим к лошадям и скачем в Номан.

В 05.10 они миновали посты охранения, прошли через минные поля, установленные саперами, и линии обороны. Сержант оставил своих людей у штаба, сам вошел внутрь.

Дежурный офицер увидел его и воскликнул:

— Кузин, ты откуда?

— С востока, товарищ лейтенант. У меня срочное сообщение командиру роты.

— Срочное, говоришь? Помощник! — крикнул дежурный.

Появился сержант с заспанным лицом.

— Я, товарищ лейтенант.

— Разбуди капитана Новикова, доложи ему, что в штаб прибыл командир разведгруппы со срочным донесением.

— Есть, товарищ лейтенант!

Вскоре в штаб пришли командир тактической группы и старший политрук Семенов.

— Мы тебя слушаем, сержант! — сказал капитан Новиков.

Кузин доложил о японцах, вышедших в район заставы Холар, о разведке, проведенной ими до этого.

Офицеры переглянулись, и Новиков спросил:

— Сколько самураев вышло в район первой заставы?

— Точно посчитать не удалось, но более сотни, это одной пехоты. Между сопок встали четыре танка «Чи-Ха», три — «Оцу», пять бронеавтомобилей «Осака». Позже подошли семь грузовиков и командирская машина. Судя по всему, японцы до утра встали на отдых.

— Они дорогу, идущую на Номан, смотрели? — спросил старший политрук.

— Да, их разведчики на ней были.

— На вторую заставу выходили?

— Нет. Если только с южной стороны обошли. В зоне нашего контроля их не было.

— Откуда вы вели наблюдение?

Сержант ткнул пальцем в карту.

— Вот с этих высот, отсюда, с поста. Потом я западнее был, смотрел за развалинами.

— Что интересного заметил, сержант?

— Станковых пулеметов у них три штуки. Это значит, что к заставе вышла пехотная рота, усиленная техникой. В каждом взводе по одному станку.

— В тылу японцы никого не оставили?

— Гарантировать этого нельзя. Мы могли видеть не дальше чем на двести-триста метров. В степи точно никого нет, а в балках, оврагах?.. Не могу сказать. Не знаю.

Старший политрук кивнул и заявил:

— У меня вопросов больше нет.

— Ты, сержант, командиров японской группировки случайно не видел? — спросил капитан Новиков.

— Темно было, товарищ капитан, но старший их был на площадке, где раньше стояли палатки. К нему подходил какой-то чин, осветил лицо.

— Описать этого типа сможешь?

— Попробую, но сами понимаете, в свете фонаря лицо сильно искажено.

— Это понятно. Ты попробуй.

— Низкий, как и почти все японцы, но коренастый, лицо овальное, стрижка короткая. Он был без головного убора. Уши прижаты как у боксера, глаза узкие…

Старший политрук усмехнулся и заявил:

— Ну ты даешь, сержант! У японцев, как и у монголов, разрез глаз одинаковый.

— А у этого они как бы ближе посажены к носу.

Капитан вздохнул и сказал:

— Да, по таким данным не определишь, кто именно командует японцами.

— Вот еще что. У него есть то ли денщик, то ли помощник. Зовут Юко Ясида. Офицер криком подзывал его.

— Юко Ясида, говоришь?

— Так точно!

— Это хорошо, что запомнил. Ладно, еще что-то важное можешь сказать?

— Да вроде все.

— Теперь отдыхай.

— Слушаюсь! — Командир разведгруппы ушел.

Капитан Новиков достал из планшета какой-то список, начал смотреть его.

— Что это у тебя? — спросил старший политрук.

— Перечень командного состава японского батальона, который дислоцируется в Сумэ-Дин. Есть в нем и некоторые нижние чины. Возможно… вот, есть! Рядовой второго класса Юко Ясида, адъютант майора Куроки, командира первой ударной роты.

— Ну и что?

— Тебе же, Юра, известно, что этот самый батальон ранее состоял из диверсионных отрядов. Один из них дважды атаковал заставу капитана Гандорига. Командовал им майор Райдон Куроки.

— Ну и что? — повторил вопрос старший политрук.

— А то, что отряд этого Куроки едва не уничтожил заставу. Обстановка изменилась только после появления бронеавтомобилей. Сказались и грамотные действия нашего советника. В итоге японцам было нанесено сокрушительное поражение. Кстати, о станковых пулеметах. Это основная боевая мощь японских подразделений. В Холаре один расчет выбил чуть ли не половину заставы и обеспечил выход диверсантов к позициям пограничников.

— Сколько солдат и офицеров может быть в японской роте?

— Не менее восьмидесяти, возможно, даже сто.

— Пусть будет сто. Танки «Чи-Ха» и «Оцу» имеют по четыре человека в экипаже. Это еще двадцать восемь бойцов. По три человека в каждой бронемашине. Их пять. Стало быть, пятнадцать самураев. Транспортный взвод — восемь. Если брать с солидным допуском, то получается сто пятьдесят солдат и офицеров. В нашей роте сто сорок четыре бойца, у монголов сто восемь человек, плюс танкисты, экипажи БА-10, саперное отделение, артиллеристы. Всего почти триста бойцов. Двукратное превосходство, причем в обороне. У японской роты против нас нет никаких шансов.

Капитан посмотрел на старшего политрука и проговорил:

— Ты, Юра, забываешь о других ротах, наверняка усиленных так же, как и рота в Холаре, батальона полковника Танаки. У него было двенадцать отрядов, по тридцать пять диверсантов в каждом. Батальон не расформирован, отряды сведены в роты. Возможно, часть диверсантов у Танаки и забрали, но все равно его батальон превосходит всю группировку наших войск, расположенную в Хамтае и Номане, как минимум не уступает ей. Прими во внимание полное превосходство японской авиации в воздухе.

— Но у нас есть зенитно-пулеметная батарея. Это двадцать четыре пулемета «Максим» в счетверенных установках, имеющих по тысяче патронов. Весьма эффективные в стрельбе как по воздушным целям, так и по наземным. К тому же наши подразделения находятся в укрытиях.

— Ты думаешь, японцы не знают, какие силы выставлены нами на рубеже обороны? — осведомился Новиков.

— Нет, я думаю, они знают.

— При этом, несмотря на очевидное, казалось бы, превосходство советско-монгольских войск, полковник Танака выводит роту в район первой заставы. Для чего? Тут, по-моему, двух мнений быть не может. Японцы готовятся нанести удар по нам.

— Но это же безумие.

— Японцы не склонны к авантюрам, они делают все четко, строго по инструкции, уставу или приказу. Вывод роты в Холар не может быть самодеятельностью Танаки. За такую инициативу, ему, истинному самураю, пришлось бы делать харакири. Он получил распоряжение свыше. Это значит, что японцы имеют план наступательных действий, считают возможным сломить нашу оборону. Это сильно напрягает, Юра.

Появился связист, красноармеец Алексей Зайцев, и обратился к Новикову:

— Товарищ капитан, вас к аппарату вызывает майор Филатов.

— Группе подъем! Занять позиции согласно боевому расчету. Остальное после разговора с комбатом, — сказал капитан старшему политруку.

— Есть!

Старший политрук ушел в населенный пункт, где сразу же раздался сигнал горна на подъем личного состава.

Новиков вошел в комнату связиста. На столе стоял телефонный аппарат УНА-Ф-28, рядом лежала трубка.

— «Иртыш» на связи!

— Приветствую, Сергей!

— Здравия желаю, товарищ майор!

— Прими результаты разведки батальонного взвода, а также данные, только что полученные из штаба корпуса.

— Слушаю.

— Из селения Сумэ-Дин в район объекта двадцать два, где дислоцировался отряд, наносивший удары по первой заставе Номанского погранотряда, выдвинулась ударная рота, сформированная из того самого отряда батальона полковника Танаки. Ее состав…

Новиков прервал комбата:

— Извините, товарищ майор, но я знаю состав этой роты. Ведь в Холаре проводила разведку и моя группа.

— А, ну да, тем лучше. Но потом из селения вышли еще две роты, вторая ударная, под командованием бывшего заместителя Куроки капитана Одзавы и третья — капитана Исикава. По данным корпусной разведки, вторая рота имеет задачу идти к реке через развалины бывшей третьей заставы у заброшенного населенного пункта Дэлгэр, который находится в десяти километрах по берегу от Номана. Третья рота должна выйти в район населенного пункта Ханбод, расположенный юго-восточнее Хамтая. Их действия будет поддерживать артиллерийская батарея, которая сможет обстреливать как нас, так и вас. Ее позиция сейчас уточняется. У Дэлгэра нет никаких войск, ни монгольских, ни советских. Поэтому очевидно, что рота Одзавы имеет задачу выйти во фланг твоей группы. Далее атака сразу по двум направлениям.

— А что сможет сделать одна рота против нашего батальона и подразделений, приданных ему?

— Ничего, если противник не сломит оборону твоей группы и не выйдет к центру аймака Хамтай с севера и с востока при активной поддержке артиллерии и авиации. В разведотделе штаба корпуса не исключают, что японцы в ближайшее время могут перебросить в наш район дополнительные силы, имеющиеся у Танаки и в бригаде, в состав которой входит его батальон.

— Почему японцы уперлись в нас, товарищ майор? Если бы им надо было занять плацдарм на западном берегу Халхин-Гола, то они без особых проблем прорвались бы через реку у того же Дэлгэра.

— Согласен. Но противник тут же столкнулся бы с фланговыми частями корпуса. Либо он ведет какую-то свою игру.

— Но предатель раскололся?

— Да, только вопрос, где правдивая информация, а где деза. С этим сейчас разбирается контрразведка. Но пока она работает, к нам подходят три усиленные роты полковника Танаки. Нам вскоре придется схлестнуться с ними.

— А если это все же отвлекающий маневр?

— Нет! В таком маневре отсутствует смысл, и слишком уж он затратный.

— Я понял вас, товарищ майор, готовлю район к обороне.

— Да, и связь со мной поддерживай постоянно.

— Слушаюсь!

— Отбой, капитан! — Командир батальона отключился.

Новиков тут же вызвал к себе командиров подразделений и довел до них общую обстановку.

Старший лейтенант Шагаев услышал фамилию командира японского подразделения и воскликнул:

— Черт возьми! Надо было догнать и добить эту мразь после второй атаки на заставу!

— Почему не догнали и не добили? — спросил Новиков.

— Так приказ был выдвигаться сюда.

— Ну вот, старший лейтенант, ты и встретишься с ним еще раз, — сказал командир тактической группы и поставил задачу подразделениям: — Занять позиции на линиях обороны, всем находиться в укрытиях, организовать наблюдение за подходами к рубежу. Особое внимание уделять фронту, но не забывать о второй ударной роте самураев, которая скорей всего подойдет к нам с северного фланга. Между японцами, конечно же, установлена связь, и действовать они будут синхронно. Но даже двум ротам, усиленным танковыми взводами и бронеавтомобилями, не удастся сломить нашу оборону ни наскоком, ни позиционным боем. Это значит, что нам следует ожидать массированной артподготовки. Ее проведет батарея, которая поддерживает ударные и штурмовые силы японцев. Но главное — налет вражеской авиации. Командир батальона поставил в известность штаб авиационного полка о надвигающейся угрозе, но шесть старых И-15 вряд ли отгонят бомбардировщики Ки-30 и истребители Kи-43 «Накадзима». Да, они собьют несколько самолетов, в чем им поможет зенитно-пулеметная батарея, но нам следует приготовиться к мощной бомбардировке. Только в случае нанесения существенного ущерба нашей обороне у полковника Танаки появится возможность успеха. Посему укрыть бойцов и технику надо так, чтобы летчики не видели их, использовать маскировочные сети. Личный состав рассредоточить так, чтобы при попадании бомбы потери были минимальными, то есть растянуть бойцов как можно дальше друг от друга.

В постановку задачи вмешался старший политрук. По своему положению он мог это сделать.

— Считаю, что танки и бронеавтомобили надо рассредоточить у сопок возле Номана, в оврагах и в самом населенном пункте. Здесь есть сараи, способные вместить танк или бронеавтомобиль.

Новиков взглянул на него и спросил:

— Что еще скажете, товарищ старший политрук?

— Командирам следует постоянно поддерживать высокий боевой дух личного состава. Для этого в траншеях непременно должны быть боевые листки.

Офицеры едва сдерживали смех.

Кому что, а политруку подавай агитацию, боевые листки. Хорошо еще, что не требует выставить перед позициями полевую ленинскую комнату. Есть в группе и такая. Наверное, она отвлекала бы внимание японцев, хотя они и не поняли бы этого юмора.

Старший политрук наконец-то замолчал и сел на свое место.

Командир группы отпустил офицеров, приказал старшему лейтенанту Шагаеву остаться, указал на карту и заявил:

— Ты уже воевал с теми самыми японцами, которые идут на нас, опыт, пусть небольшой, имеешь, повадки их узнал. Меня беспокоит северный фланг.

Шагаев кивнул:

— Еще бы! Ведь оттуда на нас двинется такая же по силе рота, что и с фронта. Рельеф местности там такой, что ее полное развертывание в боевой порядок будет затруднено. Командир этого подразделения в лучшем случае сумеет выставить в линию от силы два взвода пехоты, один танковый, пожалуй, все БА. Но тех запускать в авангарде глупо.

— Как бы ни действовал японский капитан Одзава, вам, я имею в виду Гандорига и тебя, требуется прикрыть фланг.

— Надеюсь, противотанковая артиллерия нам поможет?

— Поможет, — подтвердил Новиков и добавил: — Причем не только «сорокапятки». За рекой стоит батарея стодвадцатидвухмиллиметровых гаубиц. Два орудия вполне можно нацелить на северный фланг. Но это зависит не от меня.

Шагаев кивнул и проговорил:

— Если она уцелеет после массированной артподготовки и авианалета. Без этого, понятное дело, японцы на штурм не пойдут. Они должны будут встать где-то недалеко от укрепрайона, но так, чтобы их не могло достать стрелковое оружие наших бойцов, то есть примерно в километре. На том же удалении остановится и вторая ударная рота японцев. Как только они выйдут на эти рубежи, нам следует ждать массированной артподготовки и авианалета.

— Согласен. Нам придется выдержать эти удары. Дальше японцы ни авиацию, ни артиллерию применять не смогут, так как их передовые подразделения войдут в прямой контакт с нами. Ты задачу по прикрытию фланга усвоил?

— Так точно! Но командует ротой капитан Гандориг. Надо бы озадачить его, а то нехорошо получается.

— Хорошо, не хорошо, это все ерунда. Главное — удержать плацдарм. Разбираться в обидах и претензиях потом будем, — заявил Новиков.

— Ладно, я сам с ним поговорю. Надеюсь, он все поймет правильно.

— Свободен, старший лейтенант! Я надеюсь на тебя.

— Прорвемся, товарищ капитан. Где наша не пропадала!..

— А вот этого не надо. Пропасть — на это ума много не надо, а вот нанести поражение японцам — задача не такая уж и простая.

— Справимся.

— Давай, иди!

Шагаев ушел в блиндаж, где был оборудован командно-наблюдательный пункт роты. Там он имел непростой разговор с капитаном Гандоригом.

Командир роты возмутился:

— Почему ваш капитан так относится к нам? Он, получается, воин, а мы только и умеем, что бегать от японцев?

— Не горячись, Амгалон, попробуй понять командира группы. Он ведь тоже совсем недавно командовал стрелковой ротой, а тут вдруг на него такая ответственность навалилась. Ведь если японцы сломят нашу оборону, то отвечать за это придется ему. Хотя до трибунала дело не дойдет. Если японцы ворвутся в Номан, то всех нас перебьют, штыками заколют. Так что давай-ка прикинем, как закроем фланг.

Гандориг успокоился и проговорил:

— Взводом и парой пулеметов? Хорошо, что твой начальник слово сдержал, а Новиков отдал нам пулеметы, присланные из Улан-Батора, и боекомплект к ним.

— Этого будет мало.

— Но нам надо держать людей и во втором эшелоне.

— Если японцы прорвут оборону капитана Новикова, то мы их уже не сдержим и всем составом. Так что давай предварительно выставим весь первый взвод и два отделения второго с двумя пулеметами. От группы там будут «сорокапятки». А дальше по ходу развития событий будем корректировать, какое направление усиливать.

— Хорошо. Так и решим.

После этого разговора капитан Гандориг вызвал к себе заместителя старшего лейтенанта Соела Тибригэра, который должен был определить место для быстрого оборудования позиций заслона от прорыва противника с фланга, а также командиров первого и второго взводов, старших лейтенантов Торхана Бержингина и Нарата Салбиуна. Он поставил им задачу, и монгольские бойцы активно взялись за работу. Они не знали, что японцы перенесли срок выхода к укрепрайону на более позднее время, спешили. Поэтому уже к полудню, когда солнце встало в зенит, позиции были готовы. Недавние пограничники успели перегруппироваться, замаскировать танки и бронеавтомобили.

Наступила тишина. Советские и монгольские бойцы пообедали прямо на позиции.

Данных о подходе противника все не было. Это обстоятельство заставляло капитана Новикова нервничать. Он решил вызвать на связь майора Филатова.