Глава 20
6 мая 1957 года. Ленинград
— Беспалов? Вы почему врываетесь в кабинет без стука? — прервав на полуслове майора Ермакова, строго заметил Борису полковник. — Что это за дисциплина такая?
— Извините, товарищ полковник, тут такое дело! — сверкнув глазами, приготовился отчитаться Борис, но не успел.
— Знаем мы ваши дела, — прервал его полковник. — Садитесь на место, коль явились, и извольте выслушать старших товарищей. Продолжайте, Николай Владимирович.
— Таким образом, капитану Коржикову удалось выйти на бандита по кличке Дикий. По сведениям информаторов, Дикий на одной малине в районе Лиговки хвалился второго мая, что удачно подколол одного фраера и снял с него лопатник с деньгами. Фраер попался борзый. Пришлось подрезать. Дело было недалеко от Дворцовой площади, но точного места информатор не знает. Сейчас наши люди во главе с капитаном Коржиковым сидят в засаде на этой самой малине и караулят Дикого. Он же Харитон Дичков.
— Молодец, майор! Вот это работа! — радостно хлопнул рукой по столу полковник. — В Смольный пока не поеду, дождусь результата, чтоб, как говорится, не сглазить. — И он постучал теперь уже кулаком по той же самой столешнице. — Ладно, я к себе, как только будут новости, сразу же информируйте. Домой сегодня не пойду, в крайнем случае в кабинете переночую.
Он еще раз на прощание сверкнул глазами в сторону Беспалова и вышел из кабинета.
— Вы где целый день болтались, Беспалов? — подхватил у полковника эстафету майор. — У нас полный сбор, каждый сотрудник на счету, а вы личными делами занимаетесь?
— Да нет, товарищ майор! Я же такое раскопал! — подпрыгивая на стуле от нетерпения, с трудом дослушал майора Борис. — Вы себе не представляете, я нашел товарища, с которым убитый Петр Маслов встречался! И даже знаю, где он его встретил и когда!
— Вы, Беспалов, слышали, что я только что полковнику докладывал? Коржиков вычислил убийцу Петра Маслова, на кой нам теперь его знакомый? Ребята сейчас в засаде сидят!
— Товарищ полковник, но ведь… — пытался Борис сообразить, как увязать добытую им с таким трудом информацию с какой-то там засадой. — А как же тогда версия о его брате Иване Маслове? И вообще? А вдруг это не уголовник? Товарищ майор, а что, если Коржиков ошибся? Разрешите проверить, а?
— Зачем, Беспалов? — выразительно посмотрел на него майор. — К чему огороды городить, когда и так все ясно как божий день? Убили ради денег, и дело с концом. Просто и ясно.
— А если все же Коржиков ошибается? Да и потом, пока еще не известно, в какой подворотне этот Дикий кошелек отобрал и у кого, у молодого или старого, и потом, может, тот, на кого он напал, выжил? И вообще, «около Дворцовой площади» — это может быть и на Миллионной улице, и на Мойке, и Желябова, и даже на Васильевском острове в районе университета! — все больше горячился Борис, видя массу прорех в столь милой майору версии убийства. — Вы представьте себе, что будет, если мы возьмем этого Дикого, а он ни при чем, а мой подозреваемый в это время смоется, и ищи ветра! Разрешите мне на вокзал смотаться. Хоть личность установлю! А еще лучше задержать его, на всякий случай. Чтобы не убежал, а уж потом разберемся, какое он имеет отношение к убийству Маслова. А? У меня и замначальника вокзала знакомый. Он нам поможет все быстренько разузнать!
— Ох и надоеда ты, Беспалов! Энергию тебе девать некуда! — посетовал майор. — Ладно. Поедешь со мной, по пути заскочим на вокзал, а уж оттуда на Лиговку. Хотя по мне, так пустая трата времени. Как свидетеля мы этого гражданина и завтра бы допросить успели. А как подозреваемый он уже не актуален, — с удовольствием выговорил заковыристое иностранное слово майор, мол, знай наших.
Пришлось Борису согласиться. Весь его недавний душевный подъем испарился, а ожидаемый триумф отложился на неопределенно долгое время.
— Ну что, сходить, что ль, с тобой за компанию? — вылезая из машины, снисходительно предложил майор. — Все веселее, чем в машине сидеть. Только вот что. Ни к какому начальнику вокзала мы не пойдем. Долго, да и незачем. Пойдем прямо в камеру хранения, — протискиваясь вместе с пассажирами в высокие, тяжелые двери вокзала, распоряжался Николай Владимирович. — У тебя фотография убитого Маслова с собой?
— Так точно.
— Вот и хорошо.
— А только я ее уже показывал работнику камеры хранения, — спеша вслед за майором, объяснял Борис. — И тут я вот что подумал. Если тот сотрудник, что не признал Маслова, действительно его не знал, это одно. А если он мне соврал, то совсем другое. Значит, ему есть что скрывать. Может, все-таки уточним у дежурного по вокзалу, чья смена в тот день была? А? На всякий случай?
Майор озабоченно взглянул на часы.
— Ох и надоел ты мне, Беспалов! Вот прям горше пареной редьки. Ладно, давай, только быстро. Одна нога там, другая в машине.
И Борис, принявший наставление майора близко к сердцу, через две ступеньки поскакал в кабинет Аристарха Ильича и влетел в него прямой наводкой, кажется, даже без стука.
— Здравствуйте, юноша, что вас на этот раз к нам привело? — не выказав особого любопытства, спросил Аристарх Ильич.
— Добрый день. Я по делу. А это вот товарищ майор, Николай Владимирович. Ермаков. А это замначальника вокзала Аристарх Ильич, — торопливо представил подоспевшее начальство хозяину кабинета Борис.
— И чем же могу помочь? — возвращаясь на свое место после короткого рукопожатия, спросил Аристарх Ильич.
— Нам надо точно знать, кто дежурил в камере хранения тридцатого апреля, — выпалил Борис.
— Клавдия Петровна, узнайте, кто дежурил в камере хранения тридцатого апреля, — сняв с черного аппарата трубку, распорядился Аристарх Ильич. — И, пожалуйста, уточните, кто дежурил не по графику, а по факту. Товарищи из уголовного розыска интересуются. Курите, товарищи, — пододвигая гостям пепельницу, предложил Аристарх Ильич.
— Спасибо, я не курю, — поспешил отказаться Борис. Он был спортсменом и твердо усвоил с детства, что у курильщиков слабая дыхалка, а значит, нет выносливости. Вот и не курил, хватит ему зрения. И так в начальных классах очкариком и хлюпиком дразнили. Потом перестали, конечно, когда он всерьез спортом занялся, да еще и вверх вытянулся. Пару раз по лбу дали и перестали.
А вот майор с удовольствием закурил, и поплыл по кабинету едкий запах табака от дешевых папирос майора и крепкого трубочного табака Аристарха Ильича. У Бориса даже глаза заслезились. У них-то дома никто не курил с тех пор, как отец на фронт ушел.
— Аристарх Ильич, вот данные по камере хранения, — зайдя в кабинет, положила на стол бумажку Клавдия Петровна.
— Ну вот, пожалуйста, в тот день дежурил Лаптев Николай Васильевич, — заглянув в бумажку, проговорил Аристарх Ильич. — Кстати, сегодня его смена, можете пройти побеседовать с ним, или, если хотите, можно вызвать его сюда.
— Да нет, спасибо. Незачем товарища от работы отрывать, мы его буквально на два слова отвлечем, — одергивая форменный китель, решил майор — в отличие от Бориса и ребят из отдела, майор предпочитал ходить на службу в форме.
— Николай Владимирович, я с этим Лаптевым и беседовал, — едва они покинули кабинет Аристарха Ильича, торопливо заговорил Борис. — И фотографию ему показывал, а он мне, в лицо глядя, заявил, что знать не знает убитого и в глаза не видел! Давайте его задержим!
— На основании чего? — устало взглянув на Бориса, спросил майор. — А ты привыкай, Беспалов, что врут нам граждане регулярно. Кто-то связываться боится. Кто-то за репутацию трясется, у кого-то свои маленькие секреты и тайны выплыть наружу могут, в любом случае все это вранье, как правило, никакого отношения к расследуемым преступлениям не имеет, хотя, конечно, процесс расследования затрудняет. Ну где тут камера хранения? — останавливаясь посреди зала, поинтересовался Николай Владимирович.
К камере хранения, как обычно, тянулась очередь, кто-то держал наготове квитанции на багаж, кто-то волочил за собой тяжелые, перетянутые ремнем чемоданы, корзинки, туго набитые рюкзаки, вещмешки, один гражданин держал под мышкой завернутый в бумагу и перевязанный бечевкой новенький детский велосипед. За стойкой солидно и неторопливо двигался между ячейками одетый в синий рабочий халат Николай Васильевич. Наблюдая за ним, Борис с удивлением заметил, с какой легкостью тот тягает тяжеленные чемоданы. Несмотря на возраст, силища ему не изменила.
Взяв в руки очередную квитанцию, Николай Васильевич поднял глаза и увидел спешащих к нему майора Ермакова в милицейской форме и Бориса. На секунду он замер, а затем перемахнул через прилавок и, расталкивая пассажиров, бросился к выходу на перроны.
— Держи его! — первым спохватился Борис и ринулся вслед за убегающим, но Лаптев, несмотря на преклонный возраст, проявил завидную прыть и, ловко лавируя между пассажиров, сумел выскочить на платформу.
Майор, который вообще не сразу сообразил, в чем дело и куда так резво понесся его подчиненный, наконец-то разобрался в ситуации, кликнул дежурившего на вокзале постового и вместе с ним помчался на помощь резво скачущему среди пассажиров лейтенанту Беспалову.
Лаптев на вокзале ориентировался превосходно. Добежав до края платформы, он прямо по путям помчался к видневшимся неподалеку строениям, то ли депо, то ли складам, и, петляя между сарайчиками, штабелями бревен и старыми паровозами, вскоре скрылся из виду.
— Где он? — догоняя Бориса на одном из пыльных, захламленных «перекрестков», прокричал майор.
— Не знаю, нырнул куда-то! — в отчаянии озирался по сторонам Борис.
— Давайте разделимся. Сержант, как фамилия?
— Черникин, — рявкнул, вытягиваясь по стойке «смирно», постовой.
— Черникин, ты налево. Беспалов, давай вон туда, а я посмотрю среди тех сараев. Выход в город отсюда есть? Может он на улицу прошмыгнуть?
— Не знаю. Я на вокзале недавно, и все в зале ожидания или на платформе, — развел руками, извиняясь, Черникин.
— Ладно, оружие на всякий случай приготовьте. Уж больно шустрый субъект попался. Как бы ты, Беспалов, прав не оказался, — поплевал через левое плечо майор и расстегнул кобуру.
Лаптева нашел сержант Черникин. Николай Васильевич лежал в щели между кирпичными складами, скрючившись, поджав ноги и держась обеими руками за живот. На лице покойного застыло выражение безграничного удивления.
— Кто же его так? Когда? — озирался по сторонам майор, все еще сжимая в руке пистолет. — Беспалов, кого еще вы видели, когда гнались за Лаптевым?
— Никого. Да я, если честно, и не особо по сторонам глядел, боялся его упустить.
— Черникин?
— Никого не видел.
— Напортачили мы с вами, важного свидетеля угробили, — покачал головой майор. — Вот что, Черникин, дуй на вокзал, к дежурному, пусть пришлет людей, попробуем прочесать окрестности. И пусть подмогу вызовет. Ну а мы с тобой, Беспалов, попробуем пока сами осмотреться. Оружие не убирай, если преступника увидишь, стреляй по ногам, он нам живым нужен.
Борис с майором осторожно двинулись вдоль кирпичной стены. Спустя некоторое время Борис добрался до тупика за приземистым строением, где возле стены были свалены кучей старые доски, бочки и еще какой-то мусор. Взобравшись на кучу, он без труда подтянулся на руках и выглянул на улицу. Убийце Лаптева ничего не стоило проделать тот же фокус. Забор выходил на задворки невысоких, облупившихся, со следами снарядов домов. Поблизости не было видно ни души.
Борис, предупредив майора, перелез через стену и, пройдя дворами, вышел на Староневский проспект. По проспекту спешили машины, по тротуарам шли прохожие, кто из них мог быть убийцей, определить было невозможно. Да и вообще, его уже, скорее всего, след простыл.
— Товарищ майор! Задержали! — бросился к майору навстречу Витька Свиридов.
— Кого вы задержали? — ворчливо, без всякого интереса спросил майор, мрачно шагая к лестнице.
— Как кого? Дикого! Взяли голубчика целым и невредимым!
— Невредимым — это вы молодцы. И что поет?
— Пока ничего, только доставили. Там Коржиков с ним работает, — вился вокруг майора довольный Витька.
— Ну, пойдем посмотрим, что там у вас. А ты, Борис, пойди запрос сделай на Лаптева, что у нас по нему есть, — обернулся к Борису майор, и от этого товарищеского «Борис» у Витьки физиономия вытянулась. Впрочем, сам Борис этого и не заметил. Не до того было.
После того как они с местными милиционерами все закоулки привокзальные обшарили, майор с Борисом ездили по месту проживания покойного Лаптева, обыск проводили, с соседями беседовали.
Очень замкнутая была личность. Жил одиноко, ни друзей, ни родственников не имел. Гостей не принимал. С соседями был вежлив, но и только. В комнату к себе никого не пускал, да там и смотреть особо было нечего. Из интересного одна фотография попалась. Сам Лаптев, молодой еще, с какой-то женщиной, предположительно женой, и трое детишек мал мала меньше. Вот и все. Паспорт, квитанции, ни писем, ни открыток, ни семейных альбомов. Впрочем, это, может, и не так уж удивительно, у многих людей после войны ничего не осталось, ни семей, ни альбомов. Удивительно, что такой тихий, незаметный человек вдруг решил от милиции бегать, и то, что во время побега кто-то его убил. Вот это было очень удивительно. Даже майор согласился с очевидным. А ведь как все хорошо с утра складывалось! Уголовник Дикий, убийство из-за обычной кражи.
— Коржиков, закончишь тут, зайди ко мне, — мимоходом заглянув в допросную, велел майор совершенно равнодушным голосом.
— Товарищ майор, а чего случилось-то? — не отставал от него ни на шаг Витька Свиридов.
— Да, чего-то случилось, — неопределенно ответил майор. — Беспалова увидишь, сразу пусть ко мне с докладом. Ну что ты, Свиридов, на меня таращишься, как будто я твой будущий тесть? Иди уже делом займись.
И майор захлопнул перед Витькиным носом дверь кабинета.
— Коржиков, вы же уверяли, что этот самый Дикий и есть наш убийца! — вскакивая из-за стола, разочарованно воскликнул полковник.
— Товарищ полковник, на это все указывало, — понурив голову, оправдывался капитан. — И потом, я же сразу предупредил, что эта информация получена из уголовной среды. А значит, не может быть полностью достоверна. И потом, он же действительно ограбил пенсионера. Только не в нашем районе, и не убивал его, а так, тюкнул по затылку и кошелек отобрал, а про убийство для красного словца приплел, чтобы одну шалаву с Лиговки впечатлить.
— Факт ограбления уже проверили?
— Проверили. И Дикого передали ребятам из Дзержинского района. Теперь они с ним будут разбираться.
— А мы что же? Опять на старте? Опять с пустыми руками? А сегодня шестое число! Я надеюсь, все помнят, какую задачу нам поставили в горкоме?
— Раскрыть преступление ко Дню Победы, — хмуро проговорил майор.
— Именно! Коржиков, сколько дней до Девятого мая?
— Три, товарищ полковник.
— Не три, а два! И вот если за эти два дня преступление раскрыто не будет, вы все во главе с майором Ермаковым, да, да, не смотри на меня так! Отправитесь в постовые! А может, даже в сельские участковые, куда-нибудь за сто первый километр! И я, дурак, с вами, — промокая платком вспотевший лоб, закончил на похоронной ноте полковник. — Другие-то версии есть? — после длинной паузы поинтересовался он, глядя на приунывших сотрудников.
— Да-а… — неохотно протянул майор.
— Ты мне не «дакай», ты мне по делу докладывай, — одернул его сердито полковник. — Толком можешь сказать?
— Да, это лейтенанта Беспалова версия, — все так же неохотно проговорил майор.
— Это новенького, который вечно опаздывает? — сердито уточнил полковник, оглядывая ряды собравшихся. — А кстати, где он сейчас?
— Я его отправил материалы собирать.
— Ну и что у него за версия такая?
— Извините, товарищ полковник, можно?
— А, Беспалов? Ну давай. А ты, Николай Владимирович, продолжай.
— Ну, в общем, лейтенант Беспалов свидетеля одного нашел на вокзале, — тяжело вздыхая, продолжил майор. — Мы поехали его допросить, а он от нас деру.
— И чего? Догнать не могли? — насмешливо уточнил полковник.
— Смогли. Да вот только… пока мы по привокзальным закоулкам за ним гонялись, зарезали его.
— Что сделали?
— Зарезали, — убитым голосом сообщил майор. — Мы с местными ребятами всю округу прочесали, и все без толку. Ушел убийца.
— Та-ак. Хорошо. То есть у нас теперь не один труп, а два? Молодцы! Хорошо праздник Победы встречаем, ударно, можно сказать! — И хотя говорил полковник, почти не повышая голоса, но от его гнева стены дрожали, и глаза у него натурально искрили, так что подчиненным аж жутко делалось.
— Что же это за свидетель такой важный, откуда он у вас взялся?
— Беспалов раскопал. Этот мужик с убитым Масловым в утро убийства в пивной сидел.
— И чего?
— Лаптев Николай Васильевич. Работал на Московском вокзале в камере хранения. Тысяча восемьсот девяносто восьмого года рождения, деревня Носовка Тульского уезда. При обыске ничего примечательного не обнаружено. Беспалов сейчас в архиве был, искал, нет ли у нас на Лаптева материалов.
— И чего, нашел? — обернулся к Борису полковник.
— Ничего. Но я вот телеграмму отстучал в деревню Носовка, местному участковому. Хороший мужик попался! Он мне вот что сообщил! Я же с ним еще и по телефону потом разговаривал. У них в правлении телефон есть! — рапортовал довольный собой Борис. — В общем, у Лаптева этого в Носовке жена и двое детей проживают. И о своем родителе ничего знать не знают. С фронта им извещение пришло, мол, пропал без вести. После войны пробовали искать, но никаких результатов. А тут выходит, что этот самый Лаптев, живехонек-здоровехонек, проживает в нашем городе. И о семье своей не печалится. Тогда я попросил этого участкового жену Лаптева в правление вызвать и спросил, нет ли у ее мужа какой приметы, ну там шрам, может, какой с детства. Слышно, конечно, плохо было, орал так, что едва голос не сорвал, — посетовал Борис, пользуясь случаем. — Но! — поднял он многозначительно палец, ловя взгляды заинтригованных сослуживцев. — Есть у Лаптева шрам. В детстве ногу косой поранил, считай, от колена до самой лодыжки. Толстый безобразный шрам. Ну я в морг…
— Беспалов, брось эти фокусы, не тяни! — прикрикнул на него разнервничавшийся майор.
— Не Лаптев это! Нет у покойника никакого шрама!
— Ну, Беспалов… — протянул полковник. — Звать как?
— Борис.
— Отчество?
— Олегович.
— Ну, Борис Олегович, молодцом! Учитесь, товарищи, у молодого поколения, — укоризненно оглядел он капитана Коржикова и майора Ермакова.
— Товарищ полковник, товарищ майор, разрешите мне к генералу Капустину съездить, предъявить ему ту фотографию, что мы у убитого Лаптева нашли?
— Какой еще генерал? — снова занервничал полковник.
— Генерал Капустин, — пояснил майор. — Пусть Беспалов объяснит.
— Когда первый убитый Маслов сидел с убитым Лаптевым в пивной, то буфетчица запомнила, как один из них произнес фамилию Капустин. А у меня сосед по дому генерал Сергей Андреевич Капустин, ну я вечером зашел к нему и спросил, не знает ли он Петра Маслова из Алапаевска, а он сказал, что знает не Петра, а его брата Ивана. И что последний раз они с Иваном Масловым виделись в сорок втором году, вместе попали в плен. И тогда Иван Маслов стал предателем, перешел на службу к немцам и служил полицаем. После войны Сергей Андреевич пытался разыскать его и не смог, ни живым, ни мертвым. И вот я хочу теперь показать ему фотографию, найденную нами в комнате убитого Лаптева, вдруг он опознает на ней…
— Ивана Маслова? Ну, ты, Беспалов, и загнул, — усмехнулся полковник. — Но фотографию покажи. И вот что. Возьми прямо сейчас мою машину. И дуй к своему генералу. А потом сразу обратно. Домой сегодня никто не пойдет. И завтра тоже, и вообще, — оглядев всех по очереди сотрудников, твердо закончил: — Пока дело не раскроем, никто домой не пойдет.
Толик Лодейников тоскливо взглянул на майора, но тот только плечами пожал.
