– Хорошо, что ты решил войти в дело, Дэн, – говорил Гарриман, – а то остался бы без работы. Я изрядно прижму энергетическую компанию еще до того, как закончу со всем этим.

Диксон намазал круассан маслом.

– В самом деле? И как?

– Мы установим высокотемпературные реакторы аризонского типа – вроде того, что взорвался, – где-нибудь в тихом месте на обратной стороне Луны. Мы будем управлять ими удаленно; если даже один из них взорвется, не важно. И я за неделю выработаю Х-топлива больше, чем компания за три месяца. Ничего личного: просто мне нужен источник топлива для межпланетных лайнеров. Раз не получается добыть его здесь, будем производить на Луне.

– Интересно. Но откуда ты возьмешь уран для шести реакторов? Я слышал, что Комиссия по атомной энергии уже распределила предполагаемые поставки на двадцать лет вперед.

– Уран? Не глупи, мы достанем его на Луне.

– На Луне? А на Луне есть уран?

– А ты не знал? Я думал, ты именно поэтому и решил присоединиться.

– Нет, я не знал, – сказал Диксон. – У тебя есть доказательства?

– У меня? Я не ученый, но факт такой зафиксирован. Спектроскопия или что-то там такое. Поговори с каким-нибудь профессором. Только не выказывай излишнего интереса: мы еще не готовы раскрывать карты. – Гарриман встал из-за стола. – Надо бежать, а то я прозеваю шаттл до Роттердама. Спасибо за ланч.

Он подхватил свою шляпу и ушел.

Гарриман поднялся:

– Воля ваша, минхер ван дер Вельде. Я предлагаю вам и вашим коллегам шанс подстраховаться. Все ваши геологи согласны, что алмазы образуются при вулканической активности. Что же, вы думаете, мы обнаружим здесь? – Он бросил на стол перед голландцем большую фотографию Луны.

Торговец бриллиантами бесстрастно взглянул на изображение планеты, испещренное тысячами гигантских кратеров.

– Если вы туда доберетесь, мистер Гарриман.

Гарриман забрал фотографию.

– Мы туда доберемся. И мы найдем алмазы – хотя я готов первым признать, что серьезный эффект от этого наступит лет через двадцать или даже сорок. Я пришел к вам потому, что считаю человека, который создает крупный новый экономический фактор, не планируя своих инноваций так, чтобы обеспечить спокойную к ним адаптацию, наихудшим мерзавцем в нашем социальном организме. Я не люблю паники. Но все, что я могу сделать, – это предупредить вас. Всего хорошего.

– Присядьте, мистер Гарриман. Я всегда теряюсь, когда кто-то начинает объяснять, как он обеспечит выгоду мне. Может, вместо этого вы объясните, как это принесет выгоду вам? Тогда мы сможем обсудить, как защитить мировой рынок от внезапного притока алмазов с Луны.

Гарриман сел.

Гарриману нравились Нидерланды. Он пришел в восторг, увидев как собаки тянут молочную тележку, юный владелец которой был обут в настоящие сабо; он с радостью фотографировал мальчишку и щедро вознаградил его, не подозревая, что все это являлось постановкой для туристов. Он посетил еще нескольких торговцев бриллиантами, хотя о Луне и не говорил. Среди прочих покупок он приобрел в знак примирения брошь для Шарлотты.

Затем он взял такси в Лондон, переговорил с представителями тамошнего бриллиантового синдиката, договорился со своими лондонскими юристами о страховке у Ллойда через подставную контору против успешного полета на Луну и позвонил к себе в офис. Он выслушал многочисленные отчеты, особенно касавшиеся Монтгомери, и узнал, что Монтгомери находится в Нью-Дели. Позвонив ему туда, он долго с ним говорил, после чего поспешил в порт, чтобы успеть на свой корабль. На следующее утро Гарриман уже был в Колорадо.

Его не сразу пропустили через ворота на Питерсон-Филд, к востоку от Колорадо-Спрингс, хотя это и был теперь арендованный им участок. Конечно, он мог связаться с Костером и решить проблему сразу же, но ему хотелось осмотреть все самому до встречи с инженером. К счастью, начальник охраны знал его в лицо; он проник внутрь и бродил больше часа, с приколотым к пальто трехцветным значком, чтобы обеспечить себе свободный доступ.

Механический цех был чем-то загружен, литейный тоже… однако большинство помещений были почти безлюдны. Покинув их, Гарриман направился в основной инженерный корпус. В чертежном и плановом отделах, как и у расчетчиков, работа кипела. Однако в отделе конструкторов имелись незанятые столы, а в металловедческом отделе и находящейся при нем металлургической лаборатории царила тишина, как в церкви. Он уже собрался было пройти в крыло к химикам и материаловедам, но тут внезапно появился Костер.

– Мистер Гарриман! Только что сообщили, что вы здесь.

– Повсюду шпионы, – заметил Гарриман. – Я не хотел тебе мешать.

– Вы вовсе не мешаете. Пройдемте в мой кабинет.

Разместившись там спустя несколько минут, Гарриман спросил:

– Ну? И как идут дела?

Костер нахмурился:

– Вроде бы нормально, как мне кажется.

Гарриман заметил, что настольные подставки в кабинете инженера доверху забиты бумагами, расползающимися с них по всему столу. Он не успел ответить, как засветился настольный видеофон Костера, и женский голос сладкозвучно произнес:

– Мистер Костер, звонит мистер Моргенштерн.

– Скажите ему, что я занят.

После небольшой паузы девушка ответила обеспокоенно:

– Он говорит, что ему обязательно надо переговорить с вами, сэр.

Костер выглядел раздраженным.

– Извините меня, на секунду, мистер Гарриман… Хорошо, подключите его.

Вместо девушки заговорил мужской голос:

– А, вот вы где – а почему задержка? Послушайте, шеф, мы тут застряли с этими грузовиками. Каждый из арендованных нами нуждается в капитальном ремонте, а теперь выясняется, что компания «Уайт флит» отказывается что-либо с ними делать, ссылаясь на примечания к контракту. Мне так кажется, что лучше разорвать контракт и повести дело с «Пик-Сити транспорт». У них есть схема, которая мне нравится. Они гарантируют, что…

– Так позаботьтесь об этом, – рявкнул Костер. – Вы сами заключали контракт, сами можете его и разорвать. Знаете же отлично.

– Да, но, шеф, я прикинул, что такой вопрос вы захотите решить лично. Поскольку он включает в себя общую стратегию, и…

– Позаботьтесь об этом сами! Пока у нас есть транспорт, когда он нужен, меня не интересует, что вы там делаете. – Он отключился.

– Кто этот человек? – поинтересовался Гарриман.

– Кто? А, это Моргенштерн, Клод Моргенштерн.

– Да не его имя! Чем он занят?

– Он один из моих помощников – здания, территория, транспорт.

– Увольняй его!

Костер явно был не согласен. Но не успел он ответить, как вошла секретарша с кипой бумаг и встала сбоку с настоятельным видом. Нахмурившись, Костер подписал документы и отослал ее.

– Я тебе не приказываю, – добавил Гарриман, – но хочу сказать, что это серьезный совет. Я не распоряжаюсь у тебя на заднем дворе, но не хочешь ли выслушать еще парочку серьезных советов?

– Естественно, – согласился Костер с несколько напряженным видом.

– Мм… это твоя первая работа в качестве большого начальника?

Поколебавшись, Костер признал это.

– Я нанял тебя, потому что Фергюсон был уверен: ты и есть тот инженер, который способен построить лунный корабль. У меня нет причин изменять свое решение. Но администрирование на высшем уровне – это не инженерное дело; с твоего позволения, я могу показать тебе несколько приемов. – Он выждал. – Я не критикую тебя, – добавил он, – быть главным боссом – это как секс: пока не начнешь, не знаешь, что это такое.

В уме Гарриман уже решил, что если мальчишка откажется от советов, то тут же вылетит с работы, независимо от мнения Фергюсона.

Костер побарабанил пальцами по столу:

– Дело в том, что я не понимаю, что идет неправильно. Такое впечатление, что я никому не могу ничего поручить так, чтобы задание было выполнено как надо. Словно барахтаешься в зыбучем песке.

– А конструированием ты в последнее время занимался?

– Пытаюсь. – Костер махнул в сторону второго стола в углу. – Работаю по ночам.

– Это плохо. Я нанимал тебя как инженера. Работа должна кипеть. Но в твоем кабинете должно быть тихо, как в могиле. Вместо этого все кипит в твоем кабинете, а завод выглядит как кладбище.

Костер закрыл руками лицо, потом посмотрел вверх:

– Я знаю. Я знаю, что надо делать, но каждый раз, когда я стараюсь распутать техническую проблему, какой-то болван требует, чтобы я принял решение по грузовикам – или телефонам, или еще какой-то чертовой ерунде. Сожалею, мистер Гарриман. Я думал, что смогу с этим справиться.

Гарриман смягчился:

– Не позволяй проблемам одолеть себя, Боб. Ты не высыпаешься в последнее время. А давай проведем Фергюсона. Я сяду на несколько дней за твой стол и сооружу тебе защиту от подобной чепухи. Мне нужно, чтобы твои мозги думали о реактивных векторах, эффективности топлива и прочности конструкций, а не о контрактах на грузовики.

Шагнув к двери и посмотрев наружу, Гарриман увидел какого-то человека, который мог бы, пожалуй, сойти за главного офисного клерка.

– Эй, ты! Поди сюда.

Человек изумленно встал, подошел к двери и спросил:

– Да?

– Я хочу, чтобы этот стол в углу и все, что на нем находится, прямо сейчас перенесли в пустой кабинет на этом этаже.

Клерк приподнял брови:

– А вы кто, можно спросить?

– Черт подери…

– Делай, как он требует, Вебер, – вмешался Костер.

– Я хочу, чтобы это было сделано за двадцать минут, – добавил Гарриман. – Бегом!

Он вернулся ко второму столу Костера, набрал номер на телефоне и вскоре уже говорил с главной конторой «Скайуэйс»:

– Джим, этот твой парень, Джок Беркли, там? Оформи ему командировку и пришли ко мне, в Питерсон-Филд, прямо сейчас специальным рейсом. Чтобы корабль, на котором он отправится, взлетел через десять минут после конца нашего разговора. И пошли вслед все его барахло. – Выслушав в течение нескольких секунд ответ, Гарриман заявил: – Нет, твоя организация без Джока не развалится, а если развалится, мы, возможно, платим самую высокую зарплату не тому человеку… ладно-ладно, в следующий раз, как застанешь меня, разрешаю пнуть меня под зад, но Джока присылай. Пока.

Он проследил, чтобы Костера и его второй стол переместили в другой кабинет и чтобы там отключили телефон; вдобавок он велел перенести туда и диван.

– Проектор, чертежную машину, книжные полки и прочий подобный хлам мы установим вечером, – сказал он Костеру. – Просто составь список всего необходимого, чтобы заниматься конструированием. И если еще что-то понадобится, звони мне.

Вернувшись в номинальный офис главного конструктора, он с интересом занялся работой, изучая ситуацию в организации и пытаясь выяснить, что с ней не так.

Часа четыре спустя он, захватив Беркли, повел его знакомить с Костером. Главный инженер спал за столом, положив голову на руки. Гарриман попятился к дверям, но тут Костер проснулся.

– О, простите! – сказал он, покраснев. – Я, кажется, задремал.

– Вот почему я поставил тебе диван, – ответил Гарриман, – на нем удобнее. Боб, познакомься с Джоком Беркли. Он – твой новый невольник. Ты остаешься главным конструктором и большим боссом. А Джок будет верховным повелителем всего остального. С этого момента тебе не о чем беспокоиться, только о такой малости, как постройка лунного корабля.

Костер и Беркли обменялись рукопожатием.

– Я прошу только об одном, мистер Костер, – сказал Беркли серьезно, – делайте в обход меня все, что угодно, – техникой заниматься вам, – но, ради бога, все записывайте, чтобы я знал, что происходит. Я поставлю на ваш стол кнопку, включающую магнитофон в моем столе.

– Идет!

Гарриман отметил про себя, что Костер уже не выглядит прежней развалиной.

– А если вам понадобится что-то за пределами технических вопросов, не делайте этого сами. Нажмите на кнопку и свистните – оно само исполнится! – Беркли глянул на Гарримана. – Босс говорит, что хочет обсудить с вами настоящую работу. Я вас оставлю и побегу заниматься делами.

Он ушел. Гарриман уселся; Костер последовал его примеру и присвистнул:

– Однако!

– Лучше чувствуешь себя?

– Мне нравится этот ваш Беркли.

– И отлично; вы теперь с ним близнецы-братья. И не беспокойся; я работал с ним раньше. Тебе скоро покажется что ты живешь в санатории, где все идет как по маслу. Кстати, где ты живешь?

– В Спрингс, в меблированных комнатах.

– Что за бред! Так тебе даже отоспаться негде? – Гарриман потянулся к столу Костера и вызвал Беркли. – Джок, организуй номер люкс в «Броадмуре» для мистера Костера, но под вымышленным именем.

– Хорошо.

– А эту часть здания по соседству с его кабинетом пусть оборудуют под жилые помещения.

– К вечеру сделаю.

– А теперь, Боб, о лунном корабле. Какова ситуация?

Следующие два часа они провели, увлеченно обсуждая детали доклада Костера. Следовало признать, что после аренды площадки сделано было не так уж много, но Костер решил многие теоретические проблемы и сделал хорошие расчеты, прежде чем погряз в административной деятельности. Хотя Гарриман ни в коей мере не был ни инженером, ни математиком – разве что умел считать деньги, – он так давно поглощал всю доступную информацию о космических полетах, что был в состоянии следить за большей частью рассказа Костера.

– Я так ничего и не услышал насчет твоей горной катапульты, – сказал он наконец.

Костер выглядел раздосадованно.

– Ах это! Я, видно, поторопился, мистер Гарриман.

– Как же так? Я велел ребятам Монтгомери нарисовать красивые картинки того, как это будет выглядеть, когда мы начнем регулярные рейсы. Я хочу превратить Колорадо-Спрингс в главный космопорт мира. Мы уже выкупили права на старый фуникулер; в чем же загвоздка?

– И в деньгах, и во времени.

– Про деньги забудь, – это моя епархия.

– Тогда время. Я по-прежнему считаю, что электрическая катапульта – это лучший способ придать начальное ускорение ракете на химическом топливе. Вот примерно так… – Он начал быстро делать наброски. – Это позволяет вам отказаться от первой ступени, большей, чем все остальные, вместе взятые, и чрезвычайно неэффективной при таком соотношении масс. Но где ее собрать? Нельзя же построить башню в пару миль высотой, да еще достаточно прочную, чтобы выдержала нагрузки, – не за год, во всяком случае. Значит, нужно использовать гору. Пайкс-Пик ничем не хуже других; он, по крайней мере, доступен. Но как его использовать? Придется сделать боковой туннель – от Манитоу до места прямо под пиком, достаточно большой, чтобы проходил груженый корабль…

– Корабль можно спускать сверху, – предложил Гарриман.

– Я думал об этом, – ответил Костер. – Лифт высотой две мили для космического корабля не построишь на веревках; по сути, его нельзя построить из имеющихся материалов. Можно, конечно, переделать саму катапульту так, чтобы ускоряющие катушки по очереди переключались и опускали ракету, но поверьте, мистер Гарриман, это создаст инженерную проблему неменьшей сложности… например, придется построить огромную железную дорогу до самой вершины. К тому же и саму шахту надо еще вырыть, а она не может быть лишь чуть шире корабля, как ствол для пули. Она должна быть существенно шире: столб воздуха высотой две мили так просто не сожмешь. Горную катапульту построить можно, но это займет лет десять, если не больше.

– Тогда забудь. Мы построим ее в будущем, но не для этого полета. Нет, погоди, а как насчет катапульты на поверхности? Пройдет по склону горы, а в конце повернет прямо вверх?

– Честно говоря, думаю, в конце концов будет использоваться что-нибудь подобное. Но на сегодняшний день это создаст только дополнительные проблемы. Даже если мы сможем разработать электрическую пушку с этим последним поворотом – а пока мы этого не можем, – то корабль придется конструировать с учетом огромных боковых нагрузок, причем весь дополнительный вес будет мешать нашей главной цели – постройке ракетного корабля.

– Что ж, Боб, какое решение ты предлагаешь?

Костер нахмурился:

– Вернуться к тому, что мы умеем делать, – к многоступенчатой ракете.