Самуэль Вилек, министр безопасности республики Киран, смотрел на обзорные экраны. Глубокая чернота межзвездного пространства, расцвеченная лоскутами ближайших газопылевых туманностей, завораживала. Вот сколько ни смотришь на это, но с поверхности родного мира оно не производит столь потрясающего впечатления. Такого, как здесь, в полутора парсеках от Кирана.

Как всегда – «бешеные» в своем репертуаре. «Приглашение» на переговоры пришло экзотическим путем. На барбекю. В загородной резиденции. Невзирая на самые совершенные системы безопасности.

Откуда-то сверху, из синей, слегка покрытой легкими облачками дали спикировал самый обыкновенный… голубь. С изящным конвертиком в клюве. Как он не кувыркнулся в воздухе, неся это, – загадка.

Хорошо известно, что система безопасности настроена на вполне конкретные устройства, но не реагирует на обычных птиц. Впрочем, если они не несут чего-то, что может навредить. Например, взрывчатку или яд. Сканер это мгновенно бы отследил и уже через пару сантиметров полета от голубя не осталось бы и перьев.

Однако…

Спланировав на белоснежную скатерть, эта птица, чуть ли не строевым шагом процокала коготками до тарелки министра и повернулась к нему лицом. Точнее, клювом. В котором было письмо.

И ведь каналья-птица повернулась так же «по-военному»!

Министр ошарашено сморгнул. Голубь тоже. Несколько секунд оба созерцали друг друга. Один настороженно, а другой – с ожиданием.

Наконец Вилек, поняв, что в гляделки с тупой птицей упражняться ему как-то зазорно, решил действовать. Взяв щипчики, специально предназначенные для омара, министр осторожно подцепил ими письмо.

Птичка, освободившись от ноши, так же спокойно прошагала по столу с полметра и улетела по своим делам. Невольно проводив ее взглядом, Вилек посмотрел на то, что держал в щипцах. Положил на стол.

Но стоило зажиму освободиться, как письмо само раскрылось, и стал виден текст.

С приглашением.

От веркомо.

Собственно, то, что приглашение именно от них, стало окончательно ясно после того, как пришли еще несколько сугубо веркомовских знаков. И главным было появление их корабля в окрестностях Кирана. Пришлось откладывать все дела и лететь. Ведь приглашение было более чем персональным.

Только ему.

И вот он на корабле веркомо. Или «бешеных», как чаще называли их СМИ Конфедерации. Смотрит на обзорные экраны их гостиной и пытается сообразить, что делать. А то, что веркомо прижали Республику, – абсолютно ясно.

И речь идет о разработках, которые, казалось бы, надежно скрыты от посторонних глаз. Причем их степень осведомленности о проекте такова, что отпираться совершенно бессмысленно. Да и как тут отпираться, если предъявляется полный список участников проекта. Как ученых, так и спонсоров. С полным раскладом, кто за что отвечает и что исполняет.

«Крысу» искать бесполезно. С веркомо всегда так. Ибо их «крысы» не обнаруживались даже под микроскопом. Это значило, что они изначально знали, что искать. И где искать.

Не исключено, что на Киране есть агентурная сеть веркомо из простых людей. Но тягаться с теми, кто по технической оснащенности превосходит даже не на десятилетия, а навсегда… Вилек поджал губы и стиснул зубы.

– Вы же понимаете, что стремление сохранить жизнь – часть базовых инстинктов, – попытался повиниться он.

– Но в базовые инстинкты входит не только сохранение жизни индивида, но и сохранение жизни вида, рода, племени… Вам не приходило в голову, что ваше стремление к индивидуальному бессмертию входит в противоречие с остальными? В том числе, с принципом выживания рода человеческого.

Веркомо, который назвал себя Тором, уставился в глаза Вилеку. Как прокурор при допросе обвиняемого.

– Мы знаем только две формы бессмертия. Киборги и… И то, что разрабатывается, – попробовал огрызнуться Вилек.

– То есть физическое бессмертие биологического тела… Но вам неизвестны последствия этого бессмертия.

– Просветите.

Собеседник слегка проигнорировал эту ядовитую реплику.

– Но есть еще две формы.

– Вы хотите сказать, что… – начал было осторожно Вилек, но собеседник мягко продолжил:

– …Мы отказались от физического бессмертия и в виде киборгов, и в виде «биологии»… Чего и вам желаем.

– И почему? Чем, по вашему, это грозит нам? Я имею в виду индивидуальное бессмертие.

– Это было до вас. Бесчисленное количество раз. В разных, ныне мертвых, культурах. – Тор подчеркнул слово «мертвых». Интонацией. – Сначала бессмертными становились несколько человек. Затем они делали бессмертными своих близких. Но шила в мешке не утаишь. Об этом становилось известно. Рано или поздно. Избранных под давлением вынуждали дать бессмертие и другим в элите. А затем ситуация очень быстро скатывалась в катастрофу. О бессмертии узнавали все. И тут начиналась тотальная драка. Потому что у элиты не находилось никаких средств, чтобы удержать нижестоящие слои населения, кроме как пообещать бессмертие за какие-то выдающиеся заслуги. Но так как хотели все, это порождало запредельную конкуренцию. С уничтожением. Массовым. Всех, кто попытается выбраться на уровень получения бессмертия. Так как хотели все, то… и убивали все. Даже по подозрению в претензии.

– И никакого выхода из этого нет?

– Нет. Так как сама перспектива получения бессмертия становилась самым настоящим и абсолютно смертельным вирусом, поражавшим общество. Превращавшим его в скопище абсолютных эгоистов, пекущихся только о своем благе.

– Ну а если дать его всем? – ляпнул Вилек в полном расстройстве и тут же понял, что сморозил глупость. Ведь если так, то очень скоро количество людей превзойдет любые мыслимые возможности любой планеты.

Тор, заметив замешательство на лице Вилека, кивнул.

– Я вижу, вы сами поняли. Такое бессмертие вас убьет быстрее и надежнее, чем даже биологическое оружие второго рода, – насмешливо сказал он. – Или ваши же собратья по Конфедерации убьют, или сограждане, или… да мало ли?

Веркомо развел руками.

– Беда и в том, что даже если вы дадите бессмертие всем, даже если вы решите проблему пропитания всей этой прорвы людей, то никак не можете не упереться в следующий предел – предел плотности населения. А при превышении определенного предела плотности населения люди начинают себя вести, как голодные крысы. Ситуация повторяется. Мы сильно сожалеем, что история Конфедерации до последней Войны оказалась либо утерянной, либо настолько засекреченной, что стала неизвестной даже вам – представителям правительства республики. И немаленькой республики.

– Вы хотите сказать, что у вас есть эта часть истории?

– Да. Есть. Мы ее сохранили. Хотя бы потому, что именно из-за этих ошибок мы сами чуть не погибли.

– Вы хотите сказать, что когда-то баловались этими же технологиями? – язвительно спросил Вилек.

– Вы правильно подумали, – без тени смущения подтвердил Тор.

– И с чего бы такая забота о нас – простых смертных? Вот не верю я ни в какой альтруизм. Особенно с вашей стороны – со стороны веркомо.

Тор невозмутимо пожал плечами.

– У нас свои соображения на этот счет, – ответил он неопределенно. Было видно, что он не сильно стремится раскрывать эти причины, но вместе с тем и скрывать тоже.

– И, скажете, что ни разу не хотели захватить наши миры? – как провокацию, бросил Вилек.

Но эта фраза вызвала парадоксальную реакцию – собеседник рассмеялся. Искренне.

– Вот именно! Не хотели и не хотим. Они нам и даром не нужны. Нам есть куда расширяться. И без такого геморроя на свои задницы, как миры Конфедерации или миры Империума… или еще кого-то. Вы же сами знаете наши возможности. Хотели бы – давно бы захватили. И не шли бы на переговоры.

Намек был очень прозрачным.

– Но тогда не соблаговолите ли вы нас проинформировать, зачем вам пытаться прекратить наши исследования? Ну сдохнем мы. Одной республикой меньше или больше… Какой резон для вас?

– Я уже говорил вначале, что нам тут, в Конфедерации, хаос очень и очень нежелателен. Да, нам неприятна ваша вера и ваши устои. Это терпимо. Но если вы тут начнете еще и убивать друг друга или сами себя, что еще хуже…

– Вы говорите это так, как будто это неизбежно, – с изрядной долей скепсиса сказал Вилек.

– Катастрофа, при продолжении работ по теме бессмертия, абсолютно неизбежна еще и потому, что информация, вырвавшись с одной планеты, распространяется, как смертельная бацилла, по всем остальным мирам, заражая их. И скоро та же самая ситуация возникнет уже не на одной отдельно взятой планете, а во всех мирах. Отцы-основатели Конфедерации не зря поставили запрет на эту технологию. Не потому, что с ее помощью можно сделать в том числе и биосферное оружие: это оружие – идиотизм чистой воды, самоочевидный. А вот бессмертие было главной причиной. Потому что не очевидна его опасность. Да еще и чисто психологически хочется ее не видеть.

– Вы можете предоставить материалы по истории до Катастрофы?

– Считайте, что уже предоставлены.

– Но все равно – каков ваш интерес?

– Мы не хотим жить в тени Зла.

– Вы говорите, как Адепт…

Тор неожиданно рассмеялся.

– Даже в откровенном бреду иногда встречаются частички Истины, – глубокомысленно заметил он, сотрясаясь от смеха.

– Вы предлагаете нам вместо реального бессмертия, уверовать в ту чушь? – почти в шутку спросил Вилек. – Потому что там есть «частичка Истины»?

– Религии слишком часто становились бациллами, причем куда более убийственными, чем даже самая страшная чума. Так что, пожалуйста, не это! – полушутя заявил Тор. – Но рационально подумать об этом стоит. Добро и Зло – не такая уж иррациональная чушь, как представляется некоторым вашим ученым. Эти понятия имеют очень серьезное термодинамическое основание. Но все-таки вернемся к нашим баранам…

Вилек кивнул.

– Мы очень хотели бы, чтобы вы прекратили эти работы. И перенацелили ваших ученых на что-нибудь более прагматичное и полезное для всей республики. Финансовые потоки тоже.

– Это угроза?

Тор тяжко вздохнул:

– Да. Угроза. Если вы не прекратите, то мы будем вынуждены уничтожить лаборатории. Вместе с носителями тайны. Поверьте, мы более чем в состоянии это сделать. К тому же вам стоило бы подумать и о такой угрозе, как Совет Конфедерации. У Космопола есть информация, пока не подтвержденная, о ваших разработках. Если они удостоверятся, что так и есть на самом деле… Вы знаете, что последует с их стороны.

– Я вас понял.

– Чисто как жест… – вдруг резко добавил Тор. – Если вы вовремя прекратите эти работы, мы приложим все усилия, чтобы информация об этих работах не дошла до Совета Конфедерации.

– Сколько у нас времени? – сохраняя внешнее спокойствие, спросил Вилек.

– Шесть суток.

Брис спрятал пистолет и выпрямился.

– Вы меня напугали! – сказал он, глядя, как из глаз найденных фермеров медленно уходит страх. – Я думал, тут какая-то катастрофа. Выхожу, а никого нет. Как вымерло все. Вот и подумал черт его знает что. То ли звери всех поели, то ли бандиты напали… А вы тут еще в крик!

Глава семейства – видно, первым пришел в себя – начал подхихикивать. Глаз у него дергался, на лице отображалось недоверие.

– Кстати! – Брис вспомнил, наконец, зачем пришел. – Вы уж извините, но я тут зашел к вам… У вас случаем стандартной аптечки не найдется? А то у меня с этим делом – полный швах!

Последние слова он произнес, откровенно стесняясь. Не привык он вот так просить чего-то.

– Но если надо – я заплачу! – тут же поспешно добавил он, вспомнив, что в кармане у него сейчас не «студенческий минимум», а очень даже полновесная карточка на предъявителя.

Последняя фраза подействовала, как какой-то волшебный тумблер. Казалось, где-то даже характерный щелчок раздался. Хозяева тут же, чуть не подпрыгнув, полезли из-за ящика, торопясь предоставить требуемое. И неясно, то ли просьба о помощи на них так подействовала, то ли упоминание об оплате.

Дети, так и не отойдя от пережитого страха, опасливо созерцали пришельца округленными глазами, не торопясь покидать укрытие.

Семья оказалась вполне нормальной. Но страх, с которым фермеры поначалу смотрели на Бриса, оставался еще долго, как будто от него ждали какой-то гадости.

Хозяин – крепкий мужичок с большими, вислыми, рыжими усами и намечавшейся лысиной – кланялся постоянно, как заведенный. Да так резко, что усы на ветру развевались.

Как заметил Брис, они к карточке практически не притронулись. Хотя он демонстративно положил ее прямо посередине большого стола в гостиной. Сразу же после того, как воспользовался их аптечкой. Дети куда-то убежали. Пришлось Брису снова забирать карточку и искать куда-то исчезнувших хозяев.

Этот странный страх фермеров перед ним стал постепенно Бриса нервировать. Пришлось искать главу семейства и вытягивать из него информацию. Для начала стажер как можно более серьезно попытался втолковать постоянно трясущемуся хозяину, что от него ничего плохого ждать не следует. Что он никакого зла не желает и вообще явился сюда в надежде на чье-нибудь гостеприимство, а не с какими-то кровожадными намерениями.

Увещевания хоть и подействовали, но слабо. Тут больше действовал фактор времени. К нему, как к неопасному, хоть и медленно, но привыкали.

Когда же Брис заметил, что хозяева все-таки к нему слегка попривыкли, то взял быка за рога. Это произошло как раз на ужине, на который фермеры его позвали.

– Я хотел бы немного отдохнуть… Подальше от цивилизации. У вас можно чуть-чуть пожить? Я заплачу.

С этими словами Брис продемонстрировал одну из карточек.

Хозяин тут же рассыпался в заверениях и хвалебных речах. Брис уже привычно пропустил их мимо ушей.

Ему действительно требовалось побыть вдали от беготни и неприятностей, чтобы хоть немного, но полечиться. В прошлый раз его вытащили веркомо. Сейчас их рядом нет. А полагаться на спасательную капсулу корхов – надо быть сумасшедшим. У них физиология другая. А тут хотя бы есть медаптечка класса «фельдшер фронтира». С минимальным диагностом-автоматом и набором лекарств под все самые распространенные случаи заболеваний или травм, которые могут случиться на ферме. Случай Бриса тоже наверняка предусмотрен. В чем он легко убедился, когда воспользовался аптечкой.

Протянув карточку фермеру, он знаком предложил проверить сумму, на ней лежащую. Когда же это произошло, Брис думал, что хозяина прямо сейчас кондратий хватит.

– Э… э… это… – начал было он с выпученными от изумления глазами.

– …вам! – чутв насмешливо закончил Брис. – Я достаточно богатый человек, чтобвг позволитв себе кому-то что-то подарить.

Некоторое время было видно, как дикий страх, изумление и нормальная жадность борются внутри фермера. Жадность победила. С этого момента отношения с семьей вольных поселенцев стали стремительно налаживаться.

Брису также доставило удовольствие подсмотреть реакцию жены фермера на подарок, когда муж тайком от детей продемонстрировал высвечивающуюся на поверхности карточки сумму. Тетка издала звук, похожий на затянувшийся ик, и надолго потеряла дар речи.

Впрочем, беготня с неожиданно свалившимся богатством быстро закончилась, и Брис заметил, что с этого момента к нему уже стали относиться иначе. Скорее, как обслуга гостиного дома к богатому постояльцу.

Однако не успел Брис насладиться покоем от наконец-то отступившей после принятия лекарств головной боли и других неприятных ощущений, как к нему, переминаясь с ноги на ногу, подполз хозяин фермы.

– Как я понимаю, господин, вы не хотели бы, чтобы вас нашли… – начал он стесняющимся голосом. – Но ваш флаер… Нельзя ли его как-то спрятать? А то, понимаете… А вдруг у нас тоже будут неприятности!

Брис улыбнулся и ободряюще посмотрел на трясущегося фермера. Здравая мысль, им поданная, должна была прийти ему в больную голову сразу после посадки. Но… лучше поздно, чем никогда.

– Да… Конечно. Я что-нибудь придумаю, – ответил он и полез за портативным пультом управления и связи с капсулой. Недолго порывшись в высветившихся меню, он нашел раздел «маскировка на планете». Там было несколько опций, среди которых Брис выбрал «скальный останец». Хмыкнув скептически, Брис активировал ее и принялся ждать, что произойдет. Энергии у его посудины хватало, поскольку не пришлось тратить ее на перелеты или длительное пребывание в космосе – их сразу перебросили к планете, так что остаток был «на всю оставшуюся жизнь».

В первые секунды после активации ничего не происходило. Но вскоре почва под капсулой вдруг зашевелилась и поползла вверх, уже через минуту замкнув ее сверху под эдакое подобие купола. Купол был не идеальным, а очень грубо повторял очертания капсулы с крыльями. Как будто на нее набросили большую маскировочную сеть.

Но и это не было концом преобразований. Материал, поднятый полями капсулы, вдруг вспыхнул. Когда дым ушел, перед изумленными наблюдателями красовался огромный ком. То ли обожженная глина, то ли натуральная скала.

Когда остынет, будет поддерживаться при надобности полями корабля. Это гарантировало, что купол, во-первых, не рухнет из-за атмосферных катаклизмов, а во-вторых, рассеет тепловой поток от корабля.

«Да уж! Даже корхи превосходят по технологиям Конфедерацию», – подумал Брис.

– Круто! – воскликнул неожиданно вынырнувший из каких-то кустов фермерский отпрыск, но папаня так на него цыкнул, что тот даже пригнулся.

– Да ничего! Пускай смотрит… – рассмеялся Брис. – Все равно он видел корабль. И знает, что он здесь.

Но все-таки возможности корабля произвели на фермера неизгладимое впечатление. Он наверняка уверился, что перед ним не просто очень богатый человек, но и очень могущественный.

– Простите… господин… А вы не могли бы нас взять под свою защиту, пока вы здесь, – пугаясь своей смелости, наконец спросил он.

– Конечно! – легко сказал Брис и для убедительности похлопал себя по куртке. Там, где находилась кобура с пистолетом. – А если что серьезное припрется… На моем флаере есть и кое-что покруче.

Соврал он, не зная точно, на что способна эта корховская посудина, поскольку просто до конца не изучил ее возможности. И наличие дополнительных оборонительных систем предполагал.

Первые пять дней пребывания на ферме Брис отлеживался, стараясь не напрягаться. В строгом соответствии с рекомендациями «фельдшера фронтира». После, когда анализатор показал серьезное улучшение состояния, он постепенно стал сначала просто гулять по окрестностям, а после и бегать.

Даже пытался помогать на ферме, но быстро бросил это занятие, так как обнаружил, что такие его попытки вызывают страх у хозяев.

Это было странно. Поэтому пришлось ограничить свои альтруистические порывы тем, что иногда давал «бесплатные советы» по ремонту. Благо Брис соображал в технике, будучи сыном инженера. И очень хорошего инженера.

Когда Бриса перестали мучить слабость и апатия, тихо и незаметно подкралась старая проблема. Он вспомнил, как поступили корхи. Он вспомнил, что чуть ли не каждый встречный и поперечный за последний месяц тыкал в него пальцем и заявлял, что он «отмеченный». Заявлял, что он имеет какое-то предназначение. И то, что сотня душ, хоть и не людей, пожертвовали собой, надеясь, что он это предназначение выполнит. Воспоминание чуть не загнало стажера в депрессию.

Послонявшись по ферме, он решил-таки прогуляться. Взял удочки и пошел на реку. В последнее время это, с виду очень тупое, занятие его увлекло. Да и рыба, которую он вылавливал в местной речке, протекавшей примерно в километре от фермы, оказалась очень вкусной.

Вслед за ним увязался и хозяйский сынок. Он, кажется, был первым из семьи, кто по-настоящему перестал бояться гостя, и относился к нему, как к некому соседскому дядьке, который пришел слегка погостить, да задержался. Через него Брис узнавал много нового. В том числе и о том, что собой представляет мир, в который его угораздило попасть.

То, что на планете не было объявлено никаких облав на него, и вообще ничего не сообщалось насчет корхов, каких-либо сражений, внушало уверенность и спокойствие. Хотя бы в той мере, что можно отсидеться и придумать, что делать дальше. Как поступать и как выбираться с этого мирка, кажущегося таким уютным.

Пока шли, мальчишка трещал почти без умолку, рассказывая новости фермы и окрестностей. Брис благожелательно слушал. Все равно нечего делать, и даже такие микроновости – хоть какое-то развлечение.

И вот когда мальчишка рассказывал очередную местную страшилку, Брис, внезапно вспомнив начало своего пребывания на планете, прервал рассказчика.

– Скажи, Малек, а ты меня боишься?

В ответ на лукавый взгляд мальчишка расплылся в улыбке и тут же чистосердечно выдал:

– Не, господин, вы не страшный. Вы никого не убивали. И даже не побили. Вы даже ни на кого не кричите. Вы добрый господин!

Брис подивился такому определению «нестрашности» и задал вполне закономерный вопрос.

– Но меня все мучает вопрос, почему вы так перепугались моего появления?

– Ну… Господин… Ведь наша планета – охотничьи угодья Герцога Кьяны, – нерешительно начал мальчишка.

– И что с того? – не понял Брис.

– Понимаете, господин… В последнее время слуги Герцога совсем… совсем озверели. Они с перепою могут зайти в любую ферму и убить кого угодно, – понурился Малек, видно, вспомнил что-то очень печальное.

– И часто такое бывает?

– Да, господин. Тут недалеко убили нашего соседа. Со всей семьей. Даже собаку не пожалели. А он, знаете, какой умный был! Прям как сам Сайза!

– А кто Сайза? – не понял Брис. – Хозяин той фермы?

– Не. Это его сын. Мы играли с ним часто, – совсем погрустнел Малек.

– А как узнали, что это были люди герцога?

– Так запись осталась! Наш Тирин был человек с пониманием. У него на дворе и в доме видеокамеры были. Свои. На случай воров. Ну и… записалось.

«Вот так райское место! – встревоженно подумал Брис. – А я-то думал, что здесь можно задержаться».

Обстановка на ферме расслабляла. Спустя две недели после прибытия на планету прошли все симптомы сотрясения мозга, прошли все ушибы. Еще через неделю отпустило напряжение. Брис наконец-то расслабился. Но так не хотелось куда-то отправляться!

Патриархальная сельская жизнь затягивает. Особенно людей, которые только что метались по жизни и искали некую гавань, чтобы слегка отдышаться, перевести дух и собраться с мыслями. А тут – никто не трогает, никто не мешает. Жизни не угрожает. И не стремится вывернуть наизнанку, чтобы узнать какие-то тайны, о которых ты сам ни сном, ни духом.

Сегодня Брису на реке попалась здоровенная рыбина. Килограммов на десять-двенадцать. Будет чем поразнообразить меню. Повозиться пришлось изрядно, прежде чем вытащил ее на берег. Так как ни в какие сумки и ведра такая добыча влезть не могла, Брис просто продел веревку у добычи под жабрами, подвесил на палке и, довольный собой, отправился обратно.

По лесу звенели местные цикады, пели птицы. Между ветвей просвечивало чистое, голубое небо. Нормальный такой летний день. Пахло чем-то пряным, приятным. Видать, где-то в лесу что-то зацвело и теперь созывает своим запахом местных пчел.

Брис подивился – как давно он вот так не дышал свежим воздухом леса, не обращал внимания на ветер, шелестящий листьями, овевающий лицо, ласково треплющий волосы. Все эти передряги, постоянная беготня, ожидание пакостей сузили восприятие мира до самого элементарного – что где лежит (стоит, ходит, говорит) и какую угрозу может представлять. А на то, чтобы просто обратить внимание на запах ветра – уже не оставалось сил.

Даже вонь вулканов на Абисмале воспринималась с запозданием – только сейчас. Как память о том, что было. А ведь воняло там часто довольно крепко!

Брис мысленно усмехнулся своим мыслям и еще больше погрузился в окружающую идиллию.

«Во всех дешевых романах именно в такие моменты появляется какая-нибудь угроза для жизни, которая вынуждает героя действовать», – мелькнула мысль. И Брис снова усмехнулся. В сущности, он эту пакость ждал давно. И когда она должна появиться, чтобы подвигнуть его к дальнейшему бегству по звездам, – лишь вопрос времени. Прямо сейчас или через месяц.

Лучше, чтобы никогда. Но так не бывает.

Брис встряхнулся и начал перебирать в голове информацию, полученную за последнюю неделю. А ее было много. Благо идти до фермы еще долго.

А принесли эту информацию беженцы. Или беглецы?

Нежданно-негаданно на планету свалился грузовой звездолет. Свалился буквально: совершил аварийную посадку прямо в лес.

Но набит он был далеко не контейнерами с товаром, а людьми, спасавшимися от внезапно разгоревшейся войны. Ясное дело, там оказались те, кто успел добежать до звездолета. Военных было мало. Но это не помешало им тут же заявить о себе, как о силе.

Приехал какой-то наместник и попытался с ходу на них наехать. Вероятно, он рассчитывал что-то получить с беженцев. Но не на тех напал. Народ попался сильно несговорчивый, да еще и привычный к войне. А раз привычный к войне, то и к вымогателям с мародерами. Неясно, что там случилось на самом деле, но побитый наместник верещал чуть ли не на весь космос.

«Ну не убили – и то хорошо», – подумали обыватели, но это было тут же опровергнуто делом. Военными действиями со стороны наместника и его банды.

Кстати, его «полк безопасности» местные колонисты иначе как бандой не величали. Ибо для этих бандитов закон был только один: «я так хочу». А хотели они, ясное дело, многого. Если их желания не перебивались другим «хочу» – самого наместника.

Так как простым гражданам на планете запрещалось иметь огнестрельное оружие, то вели себя «безопасники» совершенно по-скотски.

И тут… Тут появились беженцы. Которые конкретно настучали по сусалам и наместнику, и его орлам.

Естественно, им рукоплескала вся фермерская часть планеты. Но недолго. Озверев и подтянув что-то тяжелое, эти уроды развязали натуральные боевые действия против беженцев. Впрочем, долго это не продолжилось.

Уцелевшие после нападения безопасников просто исчезли. И появились во всех крупных поселениях. От них-то и узнали люди, что в Империуме начался очередной «междусобойчик». Обычный для имперцев. С переделом сфер влияния и выяснения, кто самый крутой в настоящий момент. Так как Империум граничил с Конфедерацией, то, естественно, беженцы ринулись за спасением именно сюда.

Но попали из огня, да в полымя. В самой Конфедерации отчетливо пованивало войной. И то, что наместник встретил так беженцев, было довольно предсказуемым. Вообще, во всех анклавах Конфедерации нарастала общая нервозность и неприятие к пришлым. А тут не просто пришлые, а вообще – имперцы.

Вот только фермерам-колонистам все эти разборки были неинтересны. Они с радостью приняли к себе тех, кто не только осмелился выступить против наместника, но и успешно ему противостоял. Но дальше началось то, чего Брис не ожидал.

Как только наместник со своими бандитами получил по зубам, по всей информсети планеты поднялся жуткий вой, что пришельцы угрожают целостности и сохранности собственности Герцога.

Возможно, среди колонистов нашлись совершенно отмороженные патриоты герцогства Кьяна, которым та собственность была дороже собственной жизни. Но для большинства населения, а это крестьяне, самым важным являлись их собственные жизни. Поэтому поначалу они отнеслись к воплям пропаганды, как к капризам погоды. Однако очень скоро им стало не до равнодушия.

Отряды наместника принялись носиться по всему анклаву и резать буквально всех, кто попался под руку. Как самих беглых имперцев, так и тех, у кого они нашли приют. Очень скоро на планете воцарился натуральный ад. Общую атмосферу среди добропорядочных фермеров можно было уже назвать леденящим ужасом.

Ведь практически к каждому в любой момент могли пожаловать либо имперцы, либо молодчики наместника. Если имперцы просто брали провиант и уходили, то войска наместника убивали «пособников врага».

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что рано или поздно кто-нибудь из семьи проговорится. Или случайно забредший в эту глухомань человек, будь то торговец или еще кто, узнает о странном постояльце на ферме коротышки Кло. Именно так называли в городке фермера, у которого поселился Брис.

Следовательно, надо было подумать о насущном. А насущной все больше становилась проблема бегства с этой планетки. Надо найти надежный способ быстро убраться отсюда, пока война не нашла самого Бриса. Именно с такими мыслями он вышел как-то поутру с фермы и двинулся по направлению к лесу. Там, почти у края опушки, рос огромный дуб. Давным-давно, лет двести или триста назад, кто-то высаживал здесь обычные деревья. Климат оказался очень подходящим для этой породы дерева, раз дуб вымахал до таких размеров.

Чем был хорош дуб, так это тем, что сравнительно невысоко над землей находилась очень удобная и толстая ветвь с шикарной развилкой, на которой можно было расположиться, как в кресле. И, что особенно интересно, сидящий оставался совершенно незаметен снизу.

Оглянувшись по сторонам и не заметив никого, Брис с разбега запрыгнул на ветку, расположенную в трех метрах над землей. Дальше, уже не таясь, он скачками достиг нужной ветви и с превеликим удобством расположился на любимом лежбище. Подумать было над чем.

В последнее время он часто уходил подальше от фермы в лес. Чаще всего для того, чтобы узнать и освоить новые возможности. Возможности тела. И чем больше он узнавал эти возможности, тем больше поражался тому, что дали ему эти странные веркомо. Преднамеренно или случайно, но дали. Особенно сильно поразили резко выросшие возможности нервно-мышечной ткани. Сила и скорость реакции возросли неимоверно. И, что больше всего понравилось Брису, эти самые возможности кое в чем можно было развивать. Чем он, собственно, и занимался все дни бродяжничества по лесам.

Но сейчас надо было решить совершенно иную задачу. Как не попасться негодяям наместника и как, по-возможности, скрытно, незаметно убраться с планеты. Эта мысль настолько часто вертелась у него в голове, что превратилась постепенно в манию.

Брис расслабился. Втянул в себя терпкий запах леса. Ощутил легкое, ласковое дуновение ветерка, легонько шевелившего листву деревьев. Вслушался в звуки леса. И накатило спокойствие. То спокойствие, когда можно было решить буквально все. Медленно, но верно, страхи и заботы ушли. Осталась только Задача.

«Прежде чем что-то решить делать, – рассуждал Брис, – надо поставить задачу. И чем четче и конкретнее она будет поставлена, тем быстрее найдешь ответ. Как любят говорить физики-теоретики, «правильно поставленная задача есть девять десятых ее решения». Эта истина хорошо известна мне еще со времени обучения в университете. Отсюда проблема бегства распадается на две части: как выбраться отсюда и куда после этого податься».

Первая часть… Похоже, самая сложная. Ибо о том, «куда», можно подумать и в процессе бегства, когда сама эта планетка будет далеко позади.

Следовательно, проблема бегства отсюда, от озверевших противников – главная.

Можно использовать собственные возможности?

Естественно. Но… Тут была одна закавыка.

Мозг Бриса привычно вышел на усиленный режим, и дальше перед глазами выстраивалась привычная череда образов и логических конструкций. Он уже не видел ни висящего чуть ли не над самым носом листка, по которому ползало какое-то мелкое насекомое, ни птиц, сидящих на суку в двух метрах над ним.

…Нельзя быть лучшим сразу во всех областях. Максимум в двух-трех. Не более. Да и то в смежных. Так что если ты суперученый или сверхгениальный астрогатор, это еще не значит, что ты будешь суперменом-десантником… Разве что как исключение из правил. Так как области эти, мягко говоря, противоположные по применяемым качествам.

Это не очевидно для обывателя.

Ведь что прежде всего тренирует у себя астрогатор или ученый?

Мозг.

А что десантник?

Мускулы, выносливость. Тактические и стратегические навыки. Доводя их до степени автоматизма.

Поэтому-то тот же Гюннар очень даже следил за тем, с кем связываться. Так как четко знал пределы своих возможностей. И Брису заказал.

Да и сам стажер, даже учитывая его благоприобретенные сверхспособности, понимал, что против опыта и годами отточенного мастерства его сверхскорость и сила – ничто. Для того, чтобы хотя бы сравняться с профи, нужно годами оттачивать мастерство. В поединках.

Но тут возникала другая опасность, о которой его предупреждали многие. В том числе и Гюннар.

И эта проблема – отбитые мозги. А отбитые мозги – смерть для любого, кто занимается наукой. Или просто астрогатора, который в гипере постоянно решает сложнейшие задачи математического характера, причем в режиме реального времени и, часто, цейтнота.

Поэтому то, что задумывал Брис, имело решение только в одном случае: если исключить столкновение с профессиональными воинами. Исключались также варианты с применением оружия. Впрочем… Что-то Брис упустил возможность использовать оружие самой спасательной капсулы.

«Надо бы посмотреть, чем она вооружена в действительности, – подумал он. – А то как-то руки так и не дошли выяснить, есть или нет, а если есть, то что…»

Мысленно поставив галочку в списке на первоочередное, Брис принялся рассуждать дальше.

Так или иначе, необходимо попасть на борт корабля, уходящего с планеты. Причем, что крайне важно, не будучи узнанным и, тем более, не в качестве пленника.

Информации было до обидного мало. Какие корабли ходят в этом районе на ближних линиях? Как они заходят на эту планету? Каков порядок их обслуживания и как… И так далее, и тому подобное.

Брис создал список того, что нужно узнать по этим вопросам, и перешел к следующему пункту: куда бежать?

Очевидно, на Киран ему путь закрыт. Наверняка там уже вся служба безопасности знает, что он «отмеченный Путем» и т. д и т. п. Его посадят на короткий поводок и наденут строгий ошейник еще задолго до того, как его ботинки коснутся бетона Киранского космопорта.

Другие планеты Конфедерации?

То же самое. Ведь там есть Космопол.

Значит, единственный выход – свободные колонии.

Но… А кто сказал, что именно в том направлении и именно его, болезного, не будут ловить все, кому не лень? От Космопола до вконец охамевших от жадности корпораций ACT и ТНТ?

Криминальные каналы?

Еще хуже.

Впрочем…

Тут Бриса осенило.

Если все так плохо в Конфедерации, то… Остаются внешние миры. Первые и ближайшие – Империум.

Отпадает. Там война.

Корхи?

Если в Империуме драка – значит, корхи тоже «в деле».

Тоже отпадают.

Другие ксены?

Слишком далеко и очень неопределенно. Мало информации по тем самым ксенам.

Остаются… веркомо!

Брис даже усмехнулся.

Неуловимые веркомо, дом которых никто так и не нашел за четыреста лет!!!

«И ты думаешь, что настолько крут, что найдешь их?»

Брис чуть не заржал в полный голос, настолько смешной показалась ему эта мысль. Но следующей пришла другая.

Он вспомнил, что сказал Вознесшийся.

«Он говорил, что именно я, Брис Илиан, найду Путь? Нет! Он говорил что-то более-менее определенное? Нет!!! То есть, фраза Старика может быть истолкована сразу множеством способов. И один из них – «Ты найдешь Дом Веркомо!» Ведь сам Старик его, как он утверждает, нашел. Следовательно… А отчего бы не обмозговать эту тему? Вдруг что-нибудь получится?»

Брис заворочался на своем лежбище. Испуганное насекомое, уже норовившее спрыгнуть на такой привлекательный нос стажера, испугалось и улетело. Птицы, сидевшие выше, только подозрительно покосились на странное двуногое животное, сидящее под ними. Но все эти картинки промелькнули перед взором, не оставив следа в сознании, и Брис снова глубоко ушел в свои рассуждения.

«Думай, Брис, думай!» – мысленно пинал себя он, плотно зажмурив глаза, как будто это могло помочь. Впрочем, возможно и поможет, если не помешает окружающая действительность. – Где находится солнце «бешеных»? Точнее, солнце веркомо?»

На ум назойливо возвращалось одно и то же – воспоминание о странном солнце в их солярии.

«Ладно! Думаем последовательно. Если они имитировали свое солнце, то в, первую очередь, должны были сымитировать спектр излучения, к которому привыкли. «Солнце» у них было больше желтое или белое. Следовательно, его спектральный класс – либо G, либо «как максимум» F. Планета земного типа.

И что это дает?

В радиусе четырех сотен световых лет все звезды классов F и G обысканы и проверены на наличие планет для колонизации. Все, что есть, – заселено. Дальше идти – это уже заведомый проигрыш – там либо пустые миры, либо радиация такая, что никакой идиот там селиться не будет. И веркомо – тоже не идиоты, иначе над планетой у них висело бы что-то наподобие силового противорадиационного щита…

Который жрет немыслимое количество энергии. А если то, что я видел в солярии, истинная картина их мира, то никакого «колпака» там и близко нет. Учитывая, что в таких имитациях дома все воспроизводится в деталях – отпадает также и вариант «просто не нарисовали».

Впрочем, может, они такие крутые, что или себя переделали, или сам «колпак» у них такой продвинутый, что с поверхности не виден?..

Нет! Бред! Да, они круты, но не настолько, чтобы… Чтобы быть глупыми и столько энергии тратить впустую.

А может, настолько круты, то что?.. Но тогда где? Как до них добраться?!

Стоп! Ты упустил важную деталь: звездолеты веркомо чаще всего встречаются в пятом сегменте Конфедерации. Чуть реже в шестом, четвертом и первом. О чем это может говорить? Что их дом где-то тут рядом?

Но ведь это почти ядро Конфедерации! Не в «Угольном мешке» же они обитают?

Нет… Бред опять».

Брис внезапно хлопнул себя по голове. От озарения. И от досады за собственную недогадливость.

«Ты же был на их корабле, дебил! Ты с ними разговаривал! Что они тебе сказали? Точнее, проговорились…

Они студенты. Студенты университета на полевой практике. И должны вернуться домой в течение месяца.

Месяца!!!

Это значит, что туда и обратно максимум по две недели. Скорость их звездолета в гипере, как было видно визуально – всего в четыре раза больше, нежели конфедератского. Итого, берем за центр ту самую глобулу, где они нас выловили… Описываем сферу радиусом в две недели полета. Полета с их скоростью. Итого…

Итого, ни хрена не понятно!

В сферу попадает пара откровенно голубых звезд. Там ничего живого даже близко быть не может. Вокруг голубых звезд – даже планет нет. Несколько систем, входящих в состав Конфедерации, множество пустых звезд без планет, несколько совершенно мертвых систем и… большое-преболыное черное-пречерное газопылевое облако, под названием «Угольный мешок»… Гы-гы! Кайф! А внутри этого мешка еще и кучка бешеных черных дыр во главе с… главной достопримечательностью местного региона – черной дырой по имени Глаз Шивы! Совсем кайф!»

Опять тупик.

Брис готов был уже биться головой об окружающие ветви. Но не стал. Какая-то совершенно неучтенная мысль сверлила мозг где-то на периферии сознания. Он напрягся, упорно перебирая ход рассуждений и не находя ничего.

Вдруг мелькнула и тут же угасла мысль-фраза: «бешеные черные дыры – «бешеные»…» Что бы это могло значить?

Брис попробовал зайти с другой стороны.

Веркомо – суперцивилизация, с возможностями, намного превосходящими возможности Конфедерации. Что, если их звездолеты могут летать и с более высокой скоростью, нежели та, которую ему показали?

Ответ: вполне могут.

Но тогда зачем они валандались с ними, по сути, плетясь до системы Биэлы с совершенно не той скоростью, на которую способны? Не хотели показывать свои истинные возможности?

Чушь! Сколько они ни бодались с силами Конфедератов, но никогда не стеснялись показать, «кто в доме хозяин», и в придачу что-то эдакое, намного превосходящее не то, что уровень науки Конфедерации, но даже самые дикие фантазии.

Однако… Надо признать, что если они летают со скоростями, большими, у чем конфедератских звездолетов, то могут быть в любом месте космоса, в том числе и за пределами сферы в четыреста световых лет. То есть той, которую звездолет Конфедерации проходит за год. Как раз на пределе своих возможностей.

Но против этого рассуждения говорит очень странный факт: почему они встречаются в ограниченном количестве секторов, и очень редко мелькают в других. Да, их видели и дальше, но… Сколько тех «раз»? Совсем ничего.

Итак: Сверхцивилизация…

Если они настолько круты, то их базы могут находиться и просто в открытом космосе. Как у тех же «Странников». Но тогда искать их совершенно бесполезно. Станцию в космосе можно упрятать так, что никакие силы не найдут. Ведь далеко видны только звездолеты, идущие в гипере. Да и то… Если не идут на четвертом уровне. Как помнил Брис, в таком случае они не засекались никакими средствами. А звездолеты веркомо как раз там частенько и шныряли, судя по тому, что их засекали при выходе на третий, второй уровни и далее в обычный космос.

«Оттого и отследить их не могут!» – Хмыкнул Брис.

Но если они сверхцивилизация… То, может, они вообще построили эдакую супер-пупер домину-мир возле некой тусклой звездочки (типа кольца или вообще, сферы) и живут-поживают?

Но такую «постройку» можно легко обнаружить обычными астрономическими средствами. По избыточному инфракрасному излучению строго определенной температуры.

Как это можно скрыть или замаскировать? И вообще, можно ли?

Можно, если они построят кольцо, например, вокруг звезды, погруженной в газопылевое облако. Там уже точно никто не обнаружит. Разве что прилетев непосредственно и посмотрев конкретно, выйдя в реальное пространство.

И что мы на это имеем?

Мы имеем опять тот самый Угольный Мешок с его пятью глобулами. Именно пятью, потому, что в других наличных глобулах еще звезды не зажглись – пока это просто большие темные шарики газа, еле-еле разогревающиеся при сжатии.

Ага! Не пять, а четыре! Возле одной мы были, и там ничего нет. Иначе бы увидели.

Впрочем… Какое-такое кольцо или даже сфера может быть у формирующейся звезды, которая неизбежно имеет протопланетный диск? Ведь если его там построить, то жители просто упарятся отпинывать от Кольца летающие вокруг в бесчисленном количестве астероиды!

Маразм!

Тупик.

Пора биться головой об стену. То есть о дубовую ветвь.

Брис посмотрел на ветку, на которой лежал. Ветка была крепкая. Твердая.

Лоб было жалко.

«А что если?!!

Почему я зациклился на базах, кольцах и сферах возле обычных звезд? Давно читал, что есть возможность (теоретическая!) построить что-то такое вокруг черной дыры.

Ясное дело, это не по зубам науке и технике Конфедерации. Но ведь это веркомо! Да и почему именно веркомо? Это вполне могли сделать Древние, следы которых иногда находятся во множестве миров. А они делали часто такое, что ни в какие рамки не помещается. И если они сделали сферу возле черной дыры, то веркомо вполне могли ее заселить. Сферу, заведомо и очень давно опустевшую после ухода Древних.

…И прихватить знания, которые там от Древних остались.

И неважно, что все найденные артефакты Древних современной наукой Конфедерации до сих пор не поняты даже приблизительно. Веркомо могли что-то понять, и потому такие крутые… А то, что сфера или кольцо вокруг черной дыры… Тогда понятно, почему их до сих пор не нашли!

Ведь действительно: если сфера вокруг черной дыры Темного Кластера, то издали ни в какие телескопы ее излучение не видно, так как оно экранируется газопылевой туманностью, в которую погружены черные дыры. Плюс добавляют “копоти” аккреционные диски вокруг соседних дыр. Если падающая материя утилизируется посредством черной дыры, то энерговооруженность такой сферы воистину колоссальна. И даже если учесть, что освещать внутренность сферы будут посредством некого процесса возле черной дыры, что в центре, то и после этого остаток энергии будет таков, что перекроет начисто всю энерговооруженность Конфедерации на миллионы лет вперед…»

У-у-у!!!

Брис почувствовал, как на голове зашевелились и встали дыбом волосы. Фантастическое сооружение из древней легенды почему-то вдруг обрело и плоть, и кровь. Он вспомнил необычный вид «солнца» в солярии звездолета веркомо…

…И все внезапно сошлось!

«Солнце» всегда в зените.

Такое может быть как раз на сфере. Или в кольце.

Необычный вид этого «солнца» объяснялся теперь просто – оно искусственное изначально. И вид, который воспроизводил солярий, не приблизительный, со скидкой на «лампу». Он истинный.

«Срезанные» полюса – это оставленные дыры в излучающей сфере для того, чтобы обеспечить приток вещества на черную дыру. Внутренняя поверхность, или что там у той, самой маленькой сферы, есть преобразователь и защита миров сферы от жесткого гамма-излучения от падающей на черную дыру материи. Одновременно и преобразователь этой энергии в нечто, что можно утилизировать. Например, в излучение наподобие солнечного.

Да, предположение было диким, но… Опять все сходилось!

Ведь Глаз Шивы изначально был совершенно безумным местом. Во всех отношениях.

И если те, кто создал сферу, были настолько круты, что «одели» черную дыру, то поля, стабилизирующие сферу около нее, управляющие ею, должны быть воистину колоссальны. По-настоящему космического масштаба. А раз так, то и «шторма» в гипере, через которые в тех местах продираются звездолеты, более чем закономерны. Какие-то сбросы накопившейся энергии, энтропии, как некий «выхлоп» от работающего устройства Древних, неизбежно должны были порождать в масштабах местного кластера и не такие неприятности!

Но все равно оставались некоторые вопросы и возможность, что все это просто чушь. Отсюда: если пытаться достичь «бешеных», то нужно перестраховаться.

Сначала курс на Глаз Шивы, а после, если не повезет и их там просто нет, – на станцию Странников. Или наоборот: сначала на станцию Странников, а оттуда, если удастся уломать на разведывательный рейс кого-то из них, – к Глазу Шивы.

Безумный план.

Но лучше хоть что-то, чем ничего!

Осталась одна «малость»: где раздобыть звездолет до станции Странников?

И как по дороге не попасться ловцам, которых должна быть уйма?

Вообще, стиль рассуждений Бриса Илиана, приведших к финальному выводу, хоть и были довольно логичны, но построены на очень зыбком основании. На почти чистой интуиции. Но вот насколько эти выводы соответствуют действительности предстояло уже предметно выяснить самому молодому астрогатору. Больше некому.

Остановив рассуждения на этой оптимистичной ноте, Брис открыл глаза и посмотрел вниз. Внезапно сильно захотелось пойти искупаться на реку. Жар полдня постепенно начинал давить, так что освежиться было самое то.

Он поднялся на ноги и в три прыжка спустился на землю. Но когда выпрямился и посмотрел прямо перед собой…

– Какова обстановка?

– Все очень плохо. В Империуме вспыхнула война. В нее вовлечены пока что около четверти миров. Но она постепенно расползается.

– Есть вероятность, что затронет Конфедерацию?

– Есть. Пока что затронуло в том виде, что беженцы направили свои корабли на ближайшие планеты Конфедерации. Но не факт, что в погоне за кем-то достаточно высокопоставленным имперцы не вломятся на территорию конфедератов. И не устроят там небольшую войнушку.

– Коэффициент хаоса?

– Растет.

– Как у нас?

– Есть нехорошие подвижки. Рассогласования в системе. Мелкие.

– «Тень Зла»?

– Она.

– Коэффициент?

– Пока в районе четырех десятитысячных. Но растет.

– Каково граничное значение?

– Если значение поднимется до тысячных, это будет означать возникновение войны в Конфедерации. Данные «Рейда» даже не понадобятся.

– С другой стороны – хороший маркер.

– Печальный маркер… Потому что он будет означать, что все наши усилия пошли прахом.

– Решено, какие именно миры Конфедерации мы сможем прикрыть и какие должны прикрыть обязательно?

– Да. На первом месте Биэла. На втором Кронос.

– Что-то не помню, что за колония такая, Кронос?

– Довольно далеко от нас. Но они умудрились стать такой же, как и Биэла, узловой точкой.

– А еще есть? Из строго обязательных.

– Пока кандидатов много. Идет отбор. Ясно то, что мы заведомо не сможем прикрыть всех.

– Скверно! И от поисковой партии по «Отмеченному» ничего.

– А есть ли вероятность, что он вообще уцелел в катастрофе?

– Есть, но маленькая. И связана она с тем, что корхи могли применить свою знаменитую катапульту. Короче – ищем.

– Поторопитесь. В том районе динамика такова, что вот-вот может возникнуть полномасштабная война. Герцог Кьяны вообще потерял чувство реальности.

Брис, когда увидел, что перед ним, сначала обиделся.

Непонятно на кого и на что, но обиделся. А только потом переключился в боевой режим. Его восприятие времени ускорилось. Быстрый взгляд по сторонам и длинный прыжок в сторону. Прочь с линии огня.

Для встреченных все произошло так быстро, что он успел заметить медленно проявляющееся на лице предводительницы (а группу из шести человек вела именно женщина) сильнейшее удивление. Нахальный Брис даже успел заглянуть в расширенные от неожиданности зрачки этой мадам, прежде чем скрыться в ближайших кустах.

Треск ломающегося кустарника, резкий запах раздавленного гриба… Уход в перекат и новый рывок, уже за массивный ствол дуба, росшего рядом. Там – встать «на четыре кости» и быстро-быстро, почти на брюхе юркнуть туда, где точно не найдут. И не зацепят, если будут стрелять. Теперь уже максимально бесшумно.

Пришельцы меж тем повели себя явно непрофессионально.

Сначала они вскинули свое оружие, выцеливая Бриса. Но огонь так и не открыли. Им надо было бы рассредоточиться в боевой порядок, но они как стояли кучкой, так и продолжили стоять, таращась во все стороны и ощетинившись оружием.

Если бы у Бриса было бы с собой оружие и кровожадный настрой, то из семи минимум трое были бы уже мертвы. Достаточно просто стрелять в сторону толпы – попасть несложно. Кого-нибудь, да зацепило бы.

То, что перед ним не военные и не «охрана» наместника, стало ясно из их поведения. Последнюю точку в сомнениях поставил резкий, почти истерический визг предводительницы.

– Не стрелять!!! Это не герцогский!!!

Брис застыл на секунду. И посмотрел сквозь довольно густой подлесок. Видно, как и ожидалось, было скверно, но люди, которых он заметил, свои автоматы опустили. На всякий случай стажер еще дальше отполз от группы, скользнул, как ящерица, за ствол другого дерева и снова застыл.

На этот раз решил применить способность, обнаруженную у себя совсем недавно и названную «сверхвосприятием».

Конечно, это его «сверх-» не имело ничего общего с бредом, что обычно подразумевается под этим термином разными теософами, парапсихологами и прочими апологетами экстрасенсорики. Все было достаточно банально: если сильно сконцентрироваться, то слух и обоняние обострялись в разы. Брис не знал, насколько он близко подошел к чутью собаки, но явно мог с некоторыми четвероногими друзьями человека вполне серьезно потягаться. Хотя бы потому, что мозг у него был отнюдь не собачий.

Через полминуты такого созерцания окрестностей стало ясно: вокруг никаких других людей в лесу нет. Брис слегка расслабился и решил поиграть. Возможно, в другое время и в другом месте это было бы глупостью, но юноша не был профессионалом, так что такие выходки были для него простительны. Он отвернулся от стоявших по-прежнему плотной группой вооруженных людей и, чтобы не было ясно, откуда идет звук, спросил:

– Эй! Чего надо? Какого хрена толпой и с оружием здесь шляетесь?

В ответ предводительница глянула куда-то в сторону, прислушалась. И после значительной паузы начала осторожно говорить:

– Извините, если напугали. Мы просим у вас помощи.

Брис усмехнулся.

– Интересный способ просить помощи – с оружием наперевес! – ехидно заметил он.

– Мы не враги фермерам. Мы только обороняемся от банды наместника. Вы знаете.

Брис, все более успокаиваясь, сопоставил факты. То, как себя вели пришельцы, выдавало в них дилетантов, едва умеющих владеть оружием. В пику им «охрана» наместника – профи. Оружие, которое они держали в руках, тоже было несколько иной конструкции, нежели подобные модели конфедератского производства. Вывод однозначный – это те самые беженцы, о которых рассказывал хозяин фермы, вернувшись вчера из городка.

Если все так, то Брису явно не о чем беспокоиться. Однако стало любопытно – куда они идут и что им нужно?

– Ну так поменьше светите свои автоматы, если хотите получить помощь! Тут народ знаете какой… – произнес он.

– Спасибо за совет. Но тут еще и бандиты наместника болтаются, – насмешливо ответила предводительница.

– Ну, как знаете, – крикнул напоследок Брис, и сделал вид, что ушел, бросив насмешливое «Пока!». Но на самом деле, остался за деревом и снова навострил уши. То есть снова переключил свой организм в режим сверхвосприятия.

Группа недолго молчала. Видимо, прислушивались. Но затем один из спутников мадам почти шепотом сказал:

– А вы обратили внимание, друзья, как наш собеседник ускорился, когда нас увидел?

– Думаешь, разведчик из Корпуса Охраны? – так же полушепотом ответил сосед.

– Вряд ли! – поморщившись, ответила обоим командирша. – Заметили, какой у него акцент? Он не местный!

– Так я и говорю, что он от Герцога! – возразил второй.

– Болван! У него акцент в корне отличается от выговора жителей герцогства.

– А кто же это тогда?

– Мне страшно говорить, – вдруг еще больше понизила голос предводительница, – но и его выговор, и его лицо, и его прыть мне кое-что напомнили.

Бриса продрало холодом.

«Это что, меня снова уцепили за хвост адепты Пути?» – подумал он.

Но, вспомнив о том, что это беженцы из Империума, понял, что такого не может быть. Вполне возможно, что он им напомнил кого-то из их среды. Ведь, как заметил сам Брис, выговор у беженцев был очень похож на тот, который бытовал на Кьяне. И неудивительно. Так как одна из колоний Кирана лет пятьдесят находилась под властью лорда Империума. Тогда ясно, откуда они. Эта планета – Бает.

Подивившись таким вывертам судьбы – встретить здесь выходцев из бывшей колонии Кирана – Брис тихо двинулся вглубь чащи. Только отойдя на достаточно большое расстояние, он поднялся на ноги и по длинной дуге отправился на ферму.

Вообще, последнее столкновение стало для Бриса знаковым. Как ни хотелось ему задержаться, оттянуть момент принятия решения, мотивируя его тем, что «нет условий» и «необходимо разведать и обдумать», но сама накаляющаяся обстановка на планете толкала его на решительные действия.

Дав себе твердое слово начать прямо сейчас, по приходе на ферму, сбор необходимой информации для бегства с планеты, он поплелся дальше.

Но реальность оказалась жестокой.

Придя на ферму и не обнаружив никого снаружи, Брис вошел в дом. И тут же столкнулся с теми самыми…

То, что эти балбесы не оставили никого снаружи, говорило о том, что они совершенные непрофессионалы (да собственно, что с ополчения взять?). Но Брис решил по-своему – засада. И прямо с порога перешел в режим берсерка.

На его стороне было тесное пространство, мешавшее противникам развернуться, а также сверхскорость движений.

Он раскидал троих, стоящих рядом, и уже собрался было прыгнуть в окно, когда раздался дикий крик командирши.

– Пр-рекрати-ить!!! Немедленно!!!

Как ни странно, но сопротивление Брису резко оборвалось. Все застыли в тех позах, в которых их застала команда. Даже Брис. Но его остановило любопытство.

Да и чисто логически: если кто за его шкуркой и должен гоняться, то никак не беженцы из Империума. Конечно, это могли бы быть замаскированные ищейки. Но тогда его бы уже точно заломали (или устроили облаву по всем правилам) и не делали ошибок.

Однако, ожидая продолжения, Брис так и остался на полусогнутых. В любую секунду готовый продолжить или просто выпрыгнуть в окно. Из соседней комнаты показалась испуганная физиономия хозяина. И тут же озадаченно-любопытствующая мордашка его младшей дочки. Это еще больше вселило уверенности в том, что произошло недоразумение.

Но… Сама командирша повела себя странно. Она подозрительно вгляделась в лицо Бриса.

– По ту сторону синего неба… – начала она неожиданно.

И так же неожиданно Брис узнал первую строку старинного стихотворения, которое любил повторять отец. Авторство за переводами и давностью лет забылось, но стих остался. Почти никому не известный. Это становилось любопытно. И Брис внезапно продолжил:

– Звездная пыль дальних дорог…

– И уже никогда не найдет свой порог… – почти с надеждой сказала следующую строку командирша.

– Странник, вкусивший этого хлеба, – ответил Брис.

Последствия сказанного превзошли все ожидания.

– Лорд Квай! – бросила женщина и тут же согнулась в коленопреклоненной позе. Вся ее группа, как по команде, последовала за ней. Встали на колено и пригнули головы.

– …Твою мать!!! – воскликнул Брис, и слава богу, никто не понял, что было сказано. Ибо сказано было не на общем языке Конфедерации. Впрочем, как и стих.

Дикий сюрреализм происходящего сразил юношу. Сказать, что он был ошарашен, – ничего не сказать. Практически наверняка он был похож на этого «лорда», которого знала предводительница. И по всему также выходило, что лорд знал эту женщину. И самое главное, этот чертов лорд знал стих! Что-то он там для них означал. Сказан он был, как пароль.

После всплыла информация, явно подброшенная медальоном-информатором, что этот лорд был личностью как бы не легендарной. Вот только что за легенда с ним связана, база данных не содержала.

Еще Брис понял, что нарвался на очередную группу «сектантов». Верующих того типа, которые после всех лишений и катастроф готовы поверить во все что угодно, что дает надежду. А тут… Тут легенда. Идеально ложащаяся на канву действительности.

Ему ничего больше не оставалось, как оглушительно, до слез расхохотаться.

Пришельцы поселились на ферме, и Брис получил возможность не только поближе познакомиться с ними, но и узнать последние новости из Большого Мира.

Эти люди не были бандитами или там «повстанцами». Вели себя довольно прилично и в рамках. Не грабили, не воровали. Да еще за свое пребывание предложили деньги универсалами. Всех держала в узде командирша, оказавшаяся женой какого-то барона с Баста.

Вообще, планета, получившая свое название от имени кошачьей богини, оказывается, прославилась не только тем, что в ее животном мире было много крупных хищников из рода кошачьих, причем многие из них – поразительной красоты.

Бывшая колония Кирана умудрилась даже в рамках Империума серьезно расширить свои владения, освоив пару соседних систем и поставив там вполне серьезные поселения с военным флотом. Баронесса Тесса Траян была как раз с одного такого мира.

Муж ее, желая спасти людей от вторгшихся в его мир захватчиков, погрузил на несколько грузовых кораблей всех гражданских, кого смог, и вместе со своими детьми и домочадцами отправил подальше от войны.

А подальше – это в Конфедерацию. На беду беженцев, они напоролись на планету, принадлежавшую герцогу Кьяны, славившемуся по всем населенным мирам своим неистребимым идиотизмом и самодурством. Причем самодурством, повально заражавшим его приближенных и войска.

Так что беженцы попали из огня да в полымя. Возможно, наместник уже трижды пожалел, что не принял их как положено, а попытался ограбить. Видно, рассчитывал на то, что раз беженцы, то деморализованы и безоружны. Но не тут-то было. Привычные к военным стычкам внутри Империума, беженцы не только не были деморализованы, но и где-то как-то умели держать в руках оружие. К тому же еще и умели из него стрелять.

Да, большинству из них было далеко до уровня профессионалов. Однако благодаря тому, что воинство наместника рассчитывало на легкую поживу, а не на сопротивление, оно расслабилось и не приняло элементарных мер предосторожности, и беженцы дали серьезный отпор нападавшим.

Сложилась очень скверная ситуация. Наместник был со всех сторон не прав. Да еще и беженцы объявили о своем горе на всю вселенную. Через вполне исправный передатчик.

Получалось, что, для того, чтобы себя реабилитировать хотя бы в глазах герцога, наместнику надо было срочно задавить сопротивление, перебить беженцев и объявить об агрессии Империума, сфабриковав доказательства. Но для того, чтобы эти доказательства выглядели убедительно, требовалось, чтобы свидетели его подлости были мертвы.

И все эти проблемы нежданно-негаданно легли на плечи Бриса. То, что его «опознали» как некого лорда Квая, делало его во всей этой планетарной драке еще одним фигурантом, да к тому же одним из главных.

Всякие отговорки, что беженцы ошиблись – отметались с порога. И все потому, что его признала «сама баронесса Тесса». Брис целыми днями плевался ядом, но ничего не мог с этим поделать. Весть облетела планету, и ему как никогда захотелось бежать с нее. Ведь и драка была не его, и народ – откровенно чужой (то, что когда-то это была колония Кирана, давно уже не имело значения), и миссия у него была совершенно иная. Но так как бежать с планеты было не на чем, а все остальные способы после этого «признания» стали весьма призрачными, Бриса приковало к поверхности без надежды ускользнуть.

Вообще, было такое ощущение, что он упал в бурный горный поток, и теперь его несет черт знает куда, да так, что выгрести невозможно. Но и смириться с этим – не судьба. Из чистого упрямства и чувства противоречия.

Кого-нибудь другого эти танцы вокруг него привели бы в буйный восторг, заставили бы загордиться, а все соображения, что он не Квай, – затолкать подальше. Обстоятельства этому очень способствовали. Стоило Брису показаться где-нибудь, где были пришельцы с Баста, так все эти мурзики подпрыгивали, вытягивались по стойке смирно и, если при оружии, брали на караул. Приходилось делать сурово-протокольную мину и командовать «вольно». Ничего другого попросту не оставалось.

Что это за лорд Квай такой был – загадка. Но по почестям, вываливаемым на бедную голову Бриса, можно было определенно решить, что как бы не национальный герой. Но что этот герой такого героического сделать, выяснить было не у кого, кроме как… у той самой баронессы.

Наконец, дня через четыре, собравшись с духом и тщательно задавив оставшиеся комплексы, Брис решил к ней подкатиться. С серьезным разговором.

Чтобы никто не мог подслушать, Брис решил пригласить баронессу прогуляться по окрестностям. Отойдя подальше и убедившись, что в ближайшем радиусе никого нет, Брис довольно резко принялся за расспросы:

– То, что я похож на Квая, я уже давно понял, но с чего вы решили, что я – именно он?

Это несколько сбило с Тессы кураж. Поморщившись, она с независимым видом изрекла:

– Только я и мой лорд знали то стихотворение. Я не знаю, зачем Вам понадобилось играть, но я готова принять эту игру.

– А вы не допускаете мысли, что истинный лорд Квай все еще находится на Бает?

– Нет, – категорически отмела баронесса. – Мой лорд Ушел давно. Много раз возвращался, помогал и снова Уходил. Мы к этому привыкли. И Вы каждый раз начинали свое пришествие с того, что пытались выдать себя за кого-то другого. И каждый раз Вы помогали. Вне зависимости, признали Вас или Вы оставались инкогнито. Но потом снова Уходили, чтобы Вернуться.

По ударениям и тональным выделениям Брис догадался, что два слова в последнем предложении были заявлены с заглавной буквы. Это тут же насторожило. Тут уже не попахивало, а откровенно воняло какой-то сугубо Бастовской легендой.

– И все-таки я настаиваю на том, что я не лорд Квай, – решительно заявил Брис, но баронесса только слегка пожала плечами, словно говоря: «Как Вам будет угодно, лорд!»

– И вы сейчас считаете, что я тут нахожусь только с одной целью – спасти ваши драгоценные задницы? – полунасмешливо спросил Брис, хотя тот факт, что говорил он с дамой на полтора десятка лет старше него, да еще находящейся выше по социальной лестнице, сильно напрягал. В иной обстановке с его стороны это было бы явной дерзостью и хамством.

Просто Бриса достали все эти танцы вокруг него.

Тесса Траян, тем не менее, и бровью не повела.

– Да, – как ни в чем не бывало, ответила она, и в этом утверждении было столько уверенности, что Брис чуть не перешел на мат. Взяв себя в руки, он продолжил попытки достучаться до разума баронессы, зайдя с другой стороны.

– Вы не думаете, что у меня может быть свое Предназначение?

– Вы всегда о нем говорили, – все с тем же апломбом прирожденной аристократки заявила баронесса.

Брис чуть зубами не заскрипел.

– Вам что-нибудь известно о Вознесении на Биэле?

– Нет.

По тому, как сказано, это самое Вознесение не только баронессе неизвестно, но и неинтересно. Брис смутился.

– В последние месяцы мне только и твердят о некоем Предназначении, которое я должен выполнить. Да еще то, что я якобы его знаю! – сквозь зубы буркнул Брис. – Вот только кто бы мне самому объяснил, в чем оно состоит?

На этот раз Брис все-таки сбил с толку баронессу, и она недоуменно на него покосилась.

– У каждого свое предназначение… – начала было Тесса осторожно.

– Это все общие слова! – отмел Брис. – Ну же! Вы меня называете лордом Кваем. И явно были знакомы с ним. Давно. Ведь он наверняка что-то говорил и о Предназначении, и о Пути…

Брис запнулся и резко, не меняя своего ядовитейшего тона, перескочил на другую тему.

– Кстати, насчет Пути! Мне все уши прожужжали, что я должен его найти…

Слова Бриса, насчет того, что Тесса была знакома с лордом, было не что иное, как выстрел наугад. Если не знакома, то это может ее подвигнуть на сомнения в том, что он лорд Квай. Если все-таки была, то можно будет что-нибудь узнать подробно об этой полумифической фигуре.

Однако баронесса проигнорировала первую часть утверждения.

– Но ведь Вы его нашли! – выпалила Тесса, и глаза ее округлились.

– Путь… – как утверждение сказал Брис, приглашая к продолжению.

– Да. Вы… Вы же Вознеслись!

– Вы при этом присутствовали? – уже не надеясь ни на что, бросил Брис.

– Да!!!

В который раз за последние дни стажер не знал, что ответить.

– То есть лорд Квай даже после Вознесения возвращался и в чем-то вам помогал?

– Да.

– И много свидетелей его Явления?

– Да. Но, к сожалению, я ни разу не успевала его увидеть до Ухода…

«Получается, что оттуда можно вернуться, – заключил Брис. – Ведь проверить, лжет или нет человек очень просто. И если эта баронесса так утверждает, то, значит, там проверяли. И, что особо надо отметить, этот самый Квай им чем-то сильно помог. И не один раз».

Посмотрев в глаза Тессе и увидев там огонь фанатичной веры, он резко сдал назад. Не стоит вот так нарываться. Люди верят. Но, с другой стороны, врать и изворачиваться сильно противоречило натуре Бриса.

Не придя ни к какому удовлетворительному решению, он решил аккуратно расспросить об этом лорде. А для этого просто подтолкнул Тессу в разговоре на воспоминания. Это оказалось легко. Она сама с охотой пошла на это. Видно, воспоминания о тех временах относились к лучшим годам ее жизни. И самым романтичным.

Удивительно было то, что эта дама сохранила и добрые воспоминания, и романтичность юности. А все воспоминания, которые касались лорда Квая, были из той поры.

Постепенно вырисовывалась удивительная картина. Лорд Квай – властитель целого континента на Бает. Хоть континентов там было полтора десятка, это не меняло ничего. Но самым поразительным было то, что стал он лордом в… двадцать лет. То, что ему удалось пройти по самому краю и уцелеть в постоянной драке за власть и деньги, избегнуть всех ловушек и интриг, уже говорило о нем, как о личности незаурядной.

А то, что этот лорд еще и делился своими впечатлениями и опытом борьбы с интриганами со своей молоденькой баронессой, говорило еще и об очень близких между ними отношениях.

Тесса только однажды обмолвилась, что ей тогда было всего-то шестнадцать лет, когда она познакомилась с лордом. И практически сразу между ними установились очень близкие дружеские отношения. По тому, как говорила сама баронесса об этих отношениях, абсолютно ясно, что она была влюблена в Квая. Это и понятно: баронесса-подросток и очень молодой лорд. Разница в возрасте была небольшой. Даже по очень жестким канонам обскурантов.

Но сами интриги стали лишь фоном. Главным оказалось то, что лорд каким-то невероятным образом сделался миротворцем. Заставил весь гадюшник аристократов планеты считаться с ним. И вскоре установилось то самое равновесие, которое было абсолютно выгодным для всех.

Каким-то образом лорд Квай обратил внимание зажравшихся вельмож на звезды. На то, что любой может увеличить свои владения и экономическую мощь не за счет соседей, а за счет освоения иных систем. Тот самый стих, который знали только сам лорд и молоденькая баронесса, вдруг стал чуть ли не ведущей философией их мира. И экспансия к звездам началась.

Интересно, что под освоение пошли миры, на которые раньше, по причине их малой пригодности для жизни, попросту не обращали внимания. Но, применив самые элементарные приемы терраформирования, их сделали более чем пригодными. Но потом какой-то скотине из Империума захотелось прибрать к рукам и Бает, и освоенные планеты. Он определил, что ключевой фигурой там является лорд Квай. И попытался его убить. Подло убить. И это ему почти удалось.

Почти, так как в самый последний момент лорд Ушел. И с тех пор превратился в эдакого ангела-хранителя системы Бает.

Вознесение случилось через пять лет после восшествия на престол. Но даже после своей смерти он не только отстоял Бает, но и постоянно корректировал его развитие, не позволяя скатываться в междоусобные дрязги, защищая от постоянных поползновений других лордов Империума.

Но… В Империуме вспыхнула очередная междоусобная война. За передел сфер влияния. Под удар попала Бает и ее колонии. Война тяжелейшая. И тут спасающиеся от геноцида попадают в переплет. На планете, которая, казалось бы, должна приютить беженцев и дать им возможность переждать опасность.

Они могли даже дать самому герцогу плату за пребывание. Но наместник решил по-своему – забрать все, что есть.

Положение было отчаянное. И тут… все вспоминают об ангеле-хранителе Бает. О лорде Квае.

Илиан посмотрел в глаза баронессе. В них застыло отчаяние и дикая надежда. Он невольно отвел взгляд.

Ну очень не хотелось обманывать. Однако…

«Брис, ты дурак! – вертелось у него в мозгу. – Это надо было заметить сразу. Ты для них – последняя надежда. Последний рубеж, отделяющий от полного отчаяния. И ты собираешься отобрать у них надежду? Если сейчас они поверят, что ты не лорд Квай, – рухнет последняя надежда, и все!»

Брису от этих мыслей стало плохо. Выходило так, что он в любом случае должен стать тем символом, тем знаменем, которое поможет беженцам либо продержаться до прихода помощи, либо хотя бы погибнуть, сражаясь. Для всех Квай – Знак Свыше, что будет Спасение.

И неважно, какое именно. Главное – Знак, что они БУДУТ СПАСЕНЫ.

Это было уже слишком.

Сначала корхи, которые пожертвовали собой, чтобы он жил. Чтобы выполнил некое Предназначение, о котором вообще ничего не знает.

Теперь беженцы с Бает…

От сильнейшего нервного напряжения руки начали постепенно подрагивать. Чтобы это скрыть, Брис заложил их за спину и сцепил ладони. Но это не помогло.

Выбрав поросший мхом валун, юноша тяжело опустился на него и обхватил голову руками. Он совершенно не представлял, что делать.

– Садись! – буркнул он Тессе и кивнул на соседний валун. Но та просто опустилась на мох под его ногами. Да так и застыла, глядя на него снизу вверх. Напряженно. Со все той же отчаянной надеждой.

Только спустя целую минуту размышлений Брис заметил, что обратился к Тессе не как к старшему, а как к подчиненному.

«Может, действительно есть что-то, что меня ведет? – испуганно подумал он. – Тогда, на звездолете, принял ответственность за экипаж. За весь рейс. Но не слишком ли много – принимать на себя ответственность за целую цивилизацию?»

А ведь все, что творилось вокруг него в последние месяцы, наводило на такие мысли, выводы.

Брис психологически не был готов к принятию такой ответственности.

Когда-то, будучи еще школьником, он мечтал о том, что вот он вырастет и станет героем. Чтобы все его прославляли, а он только и делал бы, что грелся в лучах славы. Да и сам Великий Подвиг представлялся каким-то уж слишком простым, банальным, хоть и «с риском для жизни». Как в кино.

Впрочем, нет – не как в кино. Попроще.

Сейчас перебор детских фантазий вызывал у него только усмешку, настолько они были мелкие по сравнению с теми задачами, что стояли перед ним.

«Славы захотел? – начало насмехаться подсознание. – Получи! Только сколько ночей ты не сможешь спать, вспоминая тех, кто поверил тебе, пошел за тобой, но не выжил? Ведь ты – не полководец. Ты этой темой и близко не интересовался. Тебя влекли звезды, Вселенная и ее тайны. Сейчас поздно жалеть, что не изучал то, что вдруг понадобилось. Теперь нужно принять решение. И от него реально будут зависеть жизни сотен людей».

Брис вспомнил, что как только начал заниматься любимым спортом, принимал на себя ответственность за чужую жизнь. За жизнь напарника. За своих друзей, с которыми он шел в горы, на восхождение. Помнил, как боялся оплошать, что-то не так сделать. Но потом, когда все навыки были отработаны до автоматизма, страх ушел. А ответственность – осталась. И осталась, крепко въевшись в саму его суть, став привычкой просчитывать все на несколько шагов вперед.

Сейчас о таком можно было только мечтать. Ни времени, ни знаний. Даже в библиотеке, на медальоне. Брис давно понял, что каким-то образом там восстановились прежние записи, сделанные Ти. И то, что конкретно о стратегии и тактике ничего не было, говорило только о том, что там их не было вообще.

«Получается, что выгребать придется с наличными ресурсами, знаниями и соображалкой», – скривился Брис и усмехнулся.

Как ни сопротивлялся он принятию решения, но пришлось решать. И стажер не заметил, как сделал это.

Брис посмотрел на Тессу Траян. Та все так же сидела и выжидала, что скажет «досточтимый лорд».

– Я принял решение. Будем выпутываться.

Тесса удовлетворенно кивнула.

Брис злился. Уже в который раз он прошелся по всему, что знала Тесса, но выхода не видел. Потому и ругался вслух. А так как ругать, кроме наместника и герцога, было некого, то доставалось им по полной. Баронесса же слушала и терпеливо ждала решения.

– Идиотизм! Большая планета. Места хватит всем. И еще останется до черта. Но герцог не осваивает эту планету. Держит только маленький контингент колонистов, да свою гвардию… бездельников. Только для того, чтобы у него была целая планета для охоты. Чтобы при случае можно было прихвастнуть, что у него не лес, не остров, не даже континент для охоты предназначен, а целая планета. А ведь сколько можно было бы здесь поселить людей? Рай, а не планета! Но… Все делается наоборот. Даже беженцев, вместо того чтобы разместить и оказать помощь, пытаются ограбить и перебить.

Устав ругаться, Брис на несколько минут замолк. Но ничего, кроме откровенных банальностей, в голову не приходило.

Впрочем, смысл даже в этом пустом сотрясении воздуха был. Есть надежда, что, пока будут проговариваться банальности, в голову, может, придет здравая мысль – по ассоциациям.

– Значит, решение может быть в нескольких вариантах. Первый – просто отбиться и закрепиться. Но простым беженцам против хорошо обученной и до зубов вооруженной гвардии герцога не вытянуть. Значит, надо попытаться их вытащить с планеты. Но для этого нужен звездолет. Просто так их с планеты не выпустят. Уже ни под каким видом.

– Ваш звездолет! Он на ходу? – внезапно спросил Брис у Тессы.

– Нет. При бегстве он получил повреждения. И нуждается в капитальном ремонте, иначе никуда не долетим. Мы и до этой системы чудом добрались. Генераторы уже на подходе к системе совсем сдали.

– Как я понял, вы его скрыли, – выдал снова очевидное Брис.

– Да, мы его скрыли. Система маскировки хорошо укрыла его от гвардии. Они в метре прошли, но ничего не обнаружили.

«Уж ни этим ли баронствам корхи продали свои технологии? – с усмешкой подумал Брис. – Очень похоже по качеству! Продали по принципу: враг моего врага – мой друг. Ведь Бает собачилась со всем окружением».

Но вслух ничего этого не сказал.

– Вы уже проводили разведку? Есть варианты?

– Есть, мой лорд, но очень призрачные. Надо нечто…

– Опиши. И результаты разведки, и те самые варианты.

Из последующего рассказа Тессы стало ясно, что бастовцы очень тщательно подошли к проблеме и разведку провели детальную. Впрочем, этого следовало ожидать.

– Прежде всего, разведка велась в отношении гвардии наместника. И возможностей как-то ее блокировать. Но все далеко не так просто. Сама база наместника, так же как и космодром, находятся на большом океанском острове в сорока километрах от побережья. Этот остров является самым большим в архипелаге, вытянувшемся в океан на тысячу километров. Небольшие островки вокруг него оборудованы средствами противокосмической обороны, поэтому подобраться незамеченными обычным путем невозможно.

Тоннель, соединяющий остров с материком, естественно, тоже охраняется очень хорошо. Казармы гвардии наместника находятся неподалеку от космодрома. Личного космодрома герцога Кьяны. То есть, на нем могут приземляться только космояхты самого герцога и спецтранспорт гвардии.

Баронесса прервалась. Видно было, что при одном только упоминании о гвардии и герцоге ее корежит от ненависти.

– В последнее время, и это скрывается, старый космопорт, находящийся на материке, не функционирует. Так что запрет на посадку грузовых кораблей в космопорте герцога – пустая формальность. Весь грузопоток все равно идет через него. Таким образом, если герцог решит послать подкрепление для гвардии наместника, то высаживаться он будет именно там. Поэтому на ближайшие две недели этот космопорт закрыт от всех, кроме гвардии. Грузопоток остановлен. Но там же находится и одна из яхт герцога, которую он решил продать. Некоторое время мы рассматривали эту яхту как возможность либо удрать с планеты, либо подать еще один сигнал своим. Но там слишком хорошая охрана. Поэтому такой вариант отброшен.

Брис жестом остановил Тессу. До этого момента об этом звездолете он ничего не слышал.

– Расскажи подробнее об этой яхте, – попросил он.

Тесса пожала плечами.

– Большую часть информации о ней мы почерпнули из передач планетарных СМИ и СМИ герцогства, – начала она, с удивлением заметив, что Брис явно слышит о яхте впервые.

– Хм! Я упустил эту возможность. Считал до сего момента передачи СМИ ненужными и неинтересными, – смутился стажер.

– Покупателей среди очень богатых людей будет очень много. Но сюда, на планету, их не допустят. Когда сделка будет оформлена, специальная команда перегонит яхту новому владельцу.

– Стоп! – резко вскинув руку, воскликнул Брис. – Но это значит, что все коды доступа на ней сняты?

– Да, мой лорд. Сняты, – тут же подтвердила баронесса. – Именно поэтому мы и планировали захват этого корабля.

– А почему в прошедшем времени? Что-то не склеивается?

– Да, мой лорд. Там слишком хорошая охрана. И сама яхта вдобавок накрыта щитовым куполом, который, пока на борту никого нет, генерируется внешними установками.

Тесса еще раз поведала все, что беженцам удалось выяснить по системе охраны. Брис внимательно выслушал и надолго задумался. И все мысли его крутились вокруг необычных свойств (хоть и очень скромных), которые имела спасательная капсула корхов.

Пребывая на планете, Брис не спеша ознакомился с ними. И поначалу они его не впечатлили, так как заведомо не позволяли достичь даже ближайших систем. Разве что выйти раз-другой в космос. Но сейчас, вместе с полученной информацией, кое-что забрезжило.

– Пожалуй, я знаю, как вам помочь, – после долгого молчания осторожно заявил Брис, и тут же поправился: – Но помощь эта будет… Не такая, как вы ожидаете.

Сказав это, Брис резко поднялся с мягкого мха валуна и решительно зашагал в сторону фермы. Подскочившая Тесса Траян кинулась догонять.

Стажер спешил. Он, наконец, принял решение. И это решение было воистину страшным. Он стремился забить свои страхи этой вот спешкой, напряжением в мышцах, решительными действиями. Чтобы страхи, вырвавшись из узды разума, не затопили его, не заставили колебаться.

Догнавшая, наконец, Бриса Тесса Траян заглянула ему в лицо, но, увидев такую решимость, резко сдала назад и далее следовала, как на привязи, позади, в полутора метрах.

Брис понимал, что его здесь, на планете герцога Кьяны, удерживало только одно – невозможность выбраться и не быть схваченным. Теперь такая возможность появилась. Очень рискованная. Но за неимением прочих…

Это шанс. Пока стажер не услышал полностью все, что об этом знала разведка Бает, – боялся в это поверить. Да и сейчас Брис не был полностью уверен в успехе. Потому и боялся так сильно.

Впрочем, он боялся еще одного. Он боялся признаться себе, что страх ответственности перед огромным количеством людей, которые поверили в него, которые почему-то были уверены, что он – некий лорд Квай, – неизмеримо сильнее, чем страх потерять собственную жизнь. По сути, он не был готов к такого масштаба ответственности. Потому и спешил.

А что еще так сильно толкало его вперед? Знания. Знания, полученные из изучения «наследства» веркомо, из изучения особенностей конструкции и свойств спасательной капсулы корхов. Последнюю ни в коем случае нельзя было оставлять герцогу. И то, что яхта герцога была по размерам почти такая же, как грузовой корабль, что имела большой грузовой отсек, куда капсула корхов вполне могла поместиться, давало дополнительную надежду на успех всего предприятия. А невидимость капсулы для средств обнаружения ПКО только добавляла в этом уверенности.

Самым сложным была проблема щита, прикрывавшего яхту. Но и тут было решение. Довольно дикое и неожиданное. Когда Брис его нашел, оно оказалось неожиданностью даже для него, казалось бы, привычного уже ко всем чудесам космоса и сверхтехнологий.

Собственно, что такое щит? Это конструкция, состоящая из двух компонент: полей, созданных гипергенераторами, и атомов вещества, которые эти самые поля удерживают в строго определенной структуре. Чисто внешне, для обычного человека, этот щит – тверже алмаза. К тому же он невидим, так как толщина его – всего-то один атом. В зависимости от структуры поля и используемых атомов (а в атмосфере это атомы атмосферных газов), щит со стороны будет выглядеть, как мыльный пузырь странной формы. По цветам этого «пузыря» как раз и определяется внешними или внутренними полями он создавался.

Баронесса со своими людьми планировала умыкнуть яхту? Ей нужно как-то убраться с планеты или победить гвардию наместника? Самому Брису нужно убраться с планеты? Так почему бы не совместить эти цели и, спутав карты людям герцога, добиться сразу всего?

Нет, Брис не собирался вытаскивать всех беженцев Бает. Он вообще не собирался брать кого-либо с собой.

Туда, куда он собирался направиться, по смыслу задуманного мог явиться только он сам. Один.

И ключ к успеху всей авантюры – найденный Брисом метод обнуления щита.

В тот день Брис долго сидел под деревом, прислонившись к нему спиной и закрыв глаза. Перед внутренним взором медленно проплывали яркие картины недавних событий.

По сути, его жизнь очень резко изменилась с того памятного и ужасного дня, когда юноша узнал о смертельной болезни матери. Ведь дальнейшие его шаги были, по большому счету, предопределены. Попадание в экипаж «Звездного медведя» и последующие приключения – тоже.

Как-то слишком хорошо все, что Брис пережил, на что нарвался, какие решения принял, выстраивалось в очень четкую картину. Картину предопределенности.

Даже небольшие и большие случайности. Они тоже или помогали вполне конкретному выбору, или, наоборот, мешали. Как будто кто-то вел его. Или что-то.

Может, это ощущение было ложным, и все его приключения случайны… Но то, что в последние пару месяцев Бриса едва ли не «зарядили» на осуществление некого «Предназначения», заставляло думать о предопределенности.

И Старик, объявивший об этом.

И корхи, пожертвовавшие собой.

И беженцы с Бает, без тени сомнения преклонившие колени, признавшие в Брисе того, кем он не является, но, вместе с тем, веровавшие в то, что за ним стоит Тень. Тень того самого «Предназначения», поиска Пути.

Кто бы ему популярно еще объяснил, желательно на пальцах, что все это значит?

Впрочем, и наоборот: знал бы, кто его вот так «зарядил на квест» без его ведома и согласия – нашел бы и морду набил!

Однако…

Возможно, причина того, что он сейчас неподвижно сидит под деревом, не решаясь принять окончательное решение – просто невроз.

Все, что мог, Брис заранее просчитал и учел. Даже неосведомленность беженцев о наличии у него козыря в рукаве – спасательной капсулы корхов. Она как стояла под колпаком созданной ею же скалы, так и стоит. Удивительно, но ни фермер, ни его дети так и не проболтались. Видимо, большие неприятности, доставляемые наместником и его служивыми, приучили держать, когда надо, язык за зубами.

Оставалось только решиться. Ему самому. И никому другому.

«Черт! Даже попросить о помощи не у кого!» – со злобой подумал Брис. – Правильно отец говорил: «Герой не тот, кто оказался в нужное время, в нужном месте. А тот, у кого хватило мужества принять нужное решение».

Странно как-то получалось: тогда, у черных дыр, он по своей воле рвался в самый ад. И прошел. Чисто. Красиво.

А тут… Может, дело в масштабах?

Тогда – экипаж всего-то сорок человек. А сейчас – несколько сотен уцелевших после бойни беженцев.

Брис медленно, не открывая глаз, помотал головой.

Как это ни печально, но все равно выходило, что ему сейчас надо решиться.

И он решился.

Открыл глаза.

Поднялся на ноги.

Сделал первый шаг.

Там, в тени навеса, как будто зная, что сейчас произойдет, навстречу поднялись на ноги Тесса Траян и ее свита.

Брис взглянул в сторону своей «скалы». Та все так же уныло блестела боками под полуденным солнцем. Но следующий шаг был не в сторону капсулы, а в сторону Тессы. Беженцы, предчувствуя серьезность момента, быстро построились и застыли. Почти по стойке «смирно».

Вперед вышла Тесса. В глазах ее светилась такая печаль и тоска! Что же было тогда между молодым лордом и девочкой-подростком, если спустя целых пятнадцать лет вот так блестят глаза его возлюбленной?

Романтики… неистребимые романтики! Может, правы поэты, и действительно миром правит любовь?

Но ведь как быть в этом случае, ведь Тесса потеряла любимого тогда, и теперь каждый раз обретает и теряет его? Каждый раз, когда ее лорд возвращается в этот мир и, свершив очередной свой подвиг, Уходит… Может, именно для таких, как она, и надо найти этот пресловутый Путь?

Брис подошел ближе и невольно тоже вытянулся по стойке «смирно». Что-то нужно было сказать… Но все было сказано уже давно. Вместо этого, стажер неосознанно поднял руку и сжал кулак. В старинном салюте. Все провожающие, включая и баронессу, у которой по щекам текли слезы, так же молча тоже вскинули руки в салюте.

Брис еще постоял несколько секунд неподвижно. А затем решительно повернулся в сторону капсулы и зашагал. Молча. На ходу доставая переносной пульт связи и управления спасательной капсулой.

Повинуясь его команде, на «скале» обозначился круг. А затем осыпался песком вниз, открывая проход внутрь. В каменную полость, созданную капсулой вокруг себя.

Внутри зажегся свет, приглашая зайти.

На пороге Брис слегка задержался. Обернулся и весело подмигнул Тессе. Та заулыбалась сквозь слезы.

Все. Решение принято. Дальше только вперед.

Усаживаясь в кресло пилота, Брис поймал себя на новом ощущении. Словно в горах: полз вверх по крутому склону и достиг гребня перевала. Места, которое еще не вершина, но с которого открываются виды на ту сторону хребта, как будто вторая половина мира проявилась и заняла положенное ей место.

Дальше только вверх, так как назад пути уже нет.

К вершинам.

Дальше будет тяжелее. Но… Так должно быть.

«Я повзрослел, – понял Брис. – Я действительно повзрослел. И я принимаю тяжесть этого мира на свои плечи. Тяжесть ответственности».

Внизу заурчали двигатели, а вверху, над капсулой, осыпался песком ненужный уже потолок защитного, маскировочного купола, открывая небо.

«Водил звездолет – справлюсь и со спасательной капсулой», – думал поначалу Брис.

Оказалось, не все так просто. И, что самое неожиданное, самое большое количество неприятностей доставила автоматика, которая изначально была предназначена для облегчения управления. То есть специально введена для того, чтобы этой посудиной мог управлять даже ребенок.

Но в том-то и проблема, что стандартных маневров, на которые рассчитана эта посудина, в предстоящей миссии не предполагалось. Очень хорошо, что у него хватило осторожности проверить системы управления загодя и, обнаружив автоматические модули управления, большую часть их отключить. Все отключать было откровенно опасно и глупо. Поэтому у Бриса были серьезные причины сомневаться и мандражировать перед вылетом: как он справится с управлением, когда большая часть свойств автоматики неизвестна?

В конце концов, положившись на везение и то, что изначально верно разобрался, что надо отключать, а что нет, Брис решился на риск.

Сидя в кресле пилота он бросил прощальный взгляд на баронессу и ее свиту. Та, уже не стесняясь, размазывала по лицу льющиеся слезы. Свита была серьезна.

Чуть поодаль, за их спинами, виднелась плотная группа ребятни. Фермерские, соседские и еще пара из беженцев. У ребятни, в отличие от суровых лиц взрослых, глазищи были круглые. Удивленные. От ожидания чего-то из разряда «супер».

Оно и понятно – обвалившаяся стенка защитно-маскировочного купола открыла поразительно красивый кораблик с изящными аэродинамическими обводами.

Брис еще пожалел, что не может вот так, из кресла, помахать провожающим рукой. Ребятню во время прощания он не видел. А ведь они в последние дни хвостом за ним ходили. Почти родными стали.

Включил систему полетной маскировки. И потянул ручку газа на себя, выводя стартовую тягу на норму.

Стенка вокруг почти вся обвалилась, и заработавшие двигатели вертикального взлета подняли тучу пыли, скрывшую провожающих. Впрочем, они и сами поспешно попятились.

Решительно выдохнув и отбросив последние сомнения, Брис уже резко потянул ручку газа на себя. Местность за бортом словно провалилась вниз. Стали видны окружающие просторы полей и лесов, грозовые тучи над дальним хребтом.

Умная капсула выдвинула хвост и крылья, приготовившись к полету в атмосфере. Увидев, что крылья приняли штатную форму, Брис развернул ее и повел с ускорением в сторону океана. Крылья быстро зачерпнули воздушные потоки и приняли на себя вес капсулы, все выше и выше поднимая ее над планетой. Перегрузка ощутимо вжала в кресло.

С перегрузками тут надо быть осторожным. Ведь если включена система маскировки, то компенсаторы противопоказаны. По одной их работе любой летательный аппарат немедленно засекут. А так – на радарах он невидим. Стандартными сканерами, настроенными на обычную космическую или космодесантную технику – не обнаруживается. Словом – корхи молодцы.

На высоте в три тысячи метров капсула преодолела порог скорости звука, и местность внизу стала мелькать довольно шустро. Доведя скорость до трех Махов, а высоту до пяти тысяч, Брис выставил горизонталь, переключился на автопилот и слегка расслабился. Созданная пилотским интерфейсом виртуальная карта, постоянно висящая у него перед взором, показывала, что лететь еще долго. Но еще она показывала, что система маскировки действует. Нигде никаких отметок от поднимающихся в воздух перехватчиков. Никаких отметок пусков ракет. Тишина и покой.

Брис еще раз проверил программу, составленную им, – от нее зависел весь успех предприятия. Как только она заработает, на всех сканерах появится отметка его капсулы, но она же обнулит защитное поле.

Программа ждала запуска. Системы, которыми она должна была управлять, работали штатно.

«Да уж! – подумал Брис. – Когда принимал решение – трясся, как лист на ветру. А сейчас даже азарт появился».

Через пять минут полета появилась и развернулась во всю ширь горизонта панорама океанских просторов. Океан был тих, только мелкая рябь гонялась по его поверхности легоньким ветерком, а на горизонте вздымались горы того самого острова – цели полета. Еще через две минуты виртуальная схема перед глазами расцветилась разметкой – где что лежит на поверхности острова и как называется.

Системы ПКО и ПРО помалкивали. Радиоэфир – тоже. Если бы его заметили, тут уже бы ругань стояла стеной. Или на хвосте висела бы, как минимум, пара ракет-перехватчиков.

Брис усмехнулся.

По-киношному эта тишина должна обозначать хитроумную ловушку, которую злые противники должны были приготовить для бедного Бриса.

Но потому все разумные и знающие люди и считают все эти киношки чушью. Потому что таких ловушек попросту не должно быть. Ведь неопознанный объект, летящий со скоростью почти один километр в секунду, вполне мог быть ракетой с хорошим зарядом. Термоядерным или еще каким. А значит, по самому назначению ПРО, предназначенным для немедленного уничтожения.

За двести километров до цели Брис стал постепенно сбрасывать скорость. И за пятьдесят она уже была дозвуковой.

Космодром был огромным. Явно рассчитанным на прием большой военной эскадры и ее обслуживание. Так что это не просто «база для охоты герцога». Также появилась на схеме площадка с тем самым звездолетом-космояхтой. В телескопы капсулы она смотрелась сначала очень маленькой, но по мере стремительного приближения к цели, все больше и больше вырастала, пока не стал виден и купол защитного поля.

Брис еще больше снизил скорость до «черепашьих» двухсот метров в секунду, а высоту до двухсот метров над океаном. Системы капсулы, контролирующие реакцию вражеских систем обнаружения, по-прежнему показывали тишь да покой.

Лицо Бриса все больше и больше стало расплываться в торжествующей улыбке: первая часть плана – скрытно добраться до острова – была практически выполнена.

Промелькнула береговая линия, утыканная какими-то сооружениями, явно курортно-развлекательного назначения, и, наконец-то, вступила в решающую фазу вторая часть плана.

Брис заложил небольшую «горку» и, еще больше сбросив скорость, стал заходить на цель – космояхту. На купол защитного поля, сверкавшего радугой на солнце, как мыльный пузырь.

Для охраны это оказалось настолько неожиданным, что сбросившую почти до нуля скорость капсулу обнаружили, только когда она непосредственно зависла над космояхтой и начала вертикальное снижение. Впрочем, и система маскировки тут сильно помогла. На фоне неба капсула выглядела, как расплывчатое голубоватое облако. Только когда она оказалась на расстоянии метров ста от поверхности, стало возможно разглядеть ее изящные очертания.

Когда отраженный куполом щита воздушный поток от двигателей начал потряхивать капсулу, Брис решительно запустил программу, как он ее про себя назвал – «обнулятор».

Внизу грохнуло, и аппарат слегка подбросило. Под ним в радужном куполе образовалась обширная дыра, края которой ярко сияли инверсионным излучением.

Следующий сигнал – сигнал дистанционного открытия крыши грузового отсека.

На спине космояхты обозначился большой прямоугольник, он раздался пополам, и внизу открылось ее внутреннее пространство.

«Оп-па! А вот и накладки! – подумал Брис, созерцая маленький флаер, почти полностью занявший весь объем грузового отсека. – Получается, капсулу корхов придется тут бросить. А жалко!»

Время пошло на секунды. Когда в диспетчерской очухаются, когда введут свои коды доступа, чтобы заблокировать управление космояхтой… Для этого нужно очень немного времени.

Одна надежда на то, что диспетчеров на месте нет. И что они появляются там, только когда приходит конкретный запрос. А так наверняка сейчас где-то сидят, пьют соки, едят что-нибудь и травят смешные истории. Итого: посоревнуемся с заплывшими жирком герцогскими служками в беге на короткие дистанции!

Спасательная капсула просела немного вниз. Так, чтобы ее днище оказалось ниже сияющего среза колпака обнуленного щита. Подвесив ее в таком положении, Брис открыл люк и посмотрел вниз.

Там находилась все та же капсула герцогской космояхты, стоящая в грузовом трюме. Ее крыша выглядела не слишком ровной. Можно, при неудачном приземлении, и ноги переломать. Метров шесть до нее.

Но тут Брис вовремя вспомнил, что на Биэле он прыгал и с большей высоты. И ничего.

Преодолев мимолетный страх, он прицелился и прыгнул. Как только юноша оказался за срезом люка, его обдало адским жаром. Волосы вспыхнули, куртка пошла морщинами, оплавляясь. Но это длилось не более секунды.

Жесткий удар в подошвы ознаменовал финиш падения. Брис открыл инстинктивно закрытые от жара глаза и осмотрелся. Недолго думая, содрал с себя куртку и отбросил ее оплавленные останки в сторону. Далее на брюхе соскользнул на пол грузового отсека и бросился к двери шлюза.

Как он и предполагал заранее, ничего не было заблокировано. Проскочить в капитанскую рубку не составило ни малейшего труда.

Первое же движение возле пульта – отключение связи и внешнего управления. Он злорадно представил себе, как взвыли диспетчеры, наконец добежавшие до своего хозяйства и обнаружившие, что связи с системами управления нет, и они ничего не могут поделать.

Представил, как по тревоге поднимается в воздух вся флотилия автоматов защиты периметра, как разворачиваются ракетные установки, готовясь сбить его на старте.

Впрочем… Скорее всего, его не будут сбивать на старте!

Ведь яхта – слишком уж дорогая штука. Скорее всего, его даже пропустят в космос, а дальше устроят банальный перехват. Ну не может быть, чтобы в окрестностях планеты не болтался какой-нибудь паршивый перехватчик со взводом космодесантников на борту! Особенно после начала войны в Империуме и прорыва беженцев на планету.

Только планы у Бриса были совершенно иные. Он не собирался взлетать.

Одна за другой оживали панели на пульте управления. Появлялись вспомогательные виртуальные экраны, и когда возник сканер гиперпространства, Брис растянул в улыбке потрескавшиеся от жара губы.

Космояхта была уже герметизирована. Створ грузового отсека закрыт. Потоком перегретого воздуха даже капсулу корхов подняло над срезом поля и по ней тут же, видно, для острастки, открыли огонь из стрелкового оружия. Автоматы охранников для капсулы – ничто. Только чтобы сорвать злость за упущенного нарушителя.

Пули рикошетили от брони капсулы, с воем и искрами уходя в небеса. Пока еще чистые небеса. Последние секунды чистые.

Брис открыл консоль астрогационной прокладки и набросал самый примитивный курс и программу на ближайшие полтора световых года. Дальше и не нужно было. Пока не нужно.

И начал активировать системы, которые никогда и никем на поверхности планет не активировались. И не только потому, что в гравитационном поле планеты такие шутки были чреваты для экипажа корабля. Впрочем, и для самого корабля. Но прежде всего, они были чреваты катастрофой немалых масштабов для космодрома.

Дело в том, что когда корабль уходит в гипер, схлопывающиеся за ним измерения образуют маленькую сингулярность. Она существует буквально микросекунду, но этого для целей Бриса более чем хватало.

Материя, захваченная такой сингулярностью – аннигилирует.

Конечно, от этого и через гипер кораблю пинок достанется, но… Главное, чтобы тут молодцы из команды обслуживания ничего не отключали из блокировок гиперреактора. По той причине, что корабль в порту. Иначе и кораблю, и Брису – конец. Но почему-то он был уверен, что все пройдет, как надо.

Брис еще заметил, прежде чем нажать на кнопку пуска программы перехода в гипер, как от отчаяния ли, или от чего-то там еще, стенка поля, державшего старый щит, исчезла и возникла на новом месте метрах в пятнадцати от корабля. Таким образом накрывался не только сам корабль, но и капсула. Удержать на космодроме корабль эта мера уже не могла. Брис усмехнулся и вцепился в ручки кресла…

– Чему быть, того не миновать! – бросил он зачем-то в пространство.

На экране мелькнула цифра один и…

Мало кто из находившихся в тот момент на космодроме или в окрестностях понял, что происходит.

Вдруг посреди поля космодрома как будто выросла черная звезда. Мгновение – и вокруг ее «лучей» скрутились воздушные вихри, почти сразу превратившиеся в воронки ослепительного пламени. Еще мгновение – и свидетелям показалось, что огромный шар огня словно упал сам в себя. Но полностью сжаться в точку не успел.

Из центра полыхнуло невидимым излучением. Гамма-квантами. И эти кванты ударили на падающие внутрь сферы массы раскаленной плазмы. Останавливая их, обращая их бег вспять. Сингулярность, образовавшаяся при переходе корабля, успела поглотить считанные килограммы массы воздуха, но эти килограммы, аннигилируя, обратились в десятки мегатонн тротилового эквивалента.

Еще мгновение – и на космодроме встало второе солнце.

Шар плазмы диаметром в два десятка километров накрыл все.

В одно мгновение испарились все строения космодрома, ПКО, казармы ненавистной гвардии наместника вместе с большей частью гвардейцев. Испарился и сам наместник, который даже не подозревал о происходившем прямо у него под боком. Его просто не успели об этом оповестить. Чиновник, который должен был это сделать, тоже испарился, так и не нажав кнопку связи с наместником. А его пальцу до кнопки оставалось всего-то пара миллиметров. Впрочем, это все равно ничего бы не изменило.

Вспыхнул и испарился роскошный дворец герцога, который он в течение пятнадцати лет строил и стаскивал туда редкости и ценности с бесчисленных миров. Как миров Конфедерации, Империума, так и других, только что открытых.

Успел натащить столько, что за полную сумму стоимости этих ценностей и редкостей можно было бы прикупить пару индустриальных миров у иного герцога Конфедерации.

Огненный ураган в одно мгновение испепелил шикарнейший курорт, оборудованный по самому последнему слову развлекательно-отдыхательной техники для особо богатых клиентов, и много чего еще, в тот момент находившегося на острове.

Буквально за секунду на острове испарилось все, что могло гореть – леса, звери, птицы, егеря и просто праздношатавшиеся чиновники герцогства, которым за особые заслуги герцог разрешил отдохнуть на этом острове. А над тем, что осталось на месте, еще доли секунды назад являвшимся изысканным курортом, поднялось ослепительно сияющее зловещее грибовидное облако.

Гравитационный удар от ушедшего в гиперпрыжок звездолета, от схлопывающейся сингулярности, ударил по недрам, ломая все структуры в коре планеты, поставленные искусными инженерами-планетологами, чтобы навсегда исключить не только землетрясения в этой гряде островов, но и извержения вулканов. Напряжение, копившееся целое столетие, и которое в перспективе так бы и рассосалось, если бы остались целы предохранительные структуры, как пружина, соскочившая со сломанного упора, шарахнуло по острову.

Остров треснул. Причем не в одном месте и не одной трещиной. И не мелкой, какие в большом количестве появляются при обычном землетрясении. Раскрылись огромные разломы длиной в десятки километров и шириной в сотни метров, из которых весело пошла магма, быстро заливая то, что когда-то было цветущим островом.

Уже через месяц на месте острова красовалось гигантское, все расширяющееся огненное магматическое озеро. Геологи называют такие извержения трапповыми. И большей катастрофы для этой местности было не придумать.

Облака вулканического пепла, поднявшиеся в ранее чистые небеса, заслонили солнце на огромной территории. Но главное – и фермеры, и беженцы получили передышку, которая позволяла им не только закрепиться на планете, спасая своих, но и, возможно, в будущем вообще отбить ее у герцога.

Хамство и подлость должны были быть наказаны.

А барон Траян у себя в родном мире как раз отбился от наседавшего противника, дождался подкрепления и вскоре вообще выгнал агрессора за пределы системы. Пора было обратить внимание на попавших в большую беду беженцев. И отомстить.

Искажения в полях произошли сильнейшие. Удар отдачи после поглощения материи сингулярностью оказался страшным. Брису на мгновение показалось, что либо сам он будет раздавлен на месте перегрузками, либо корабль попросту развалится.

Космояхта гудела и трещала, как будто ее кто-то гигантскими ладонями мял и швырял из стороны в сторону. Но вектор прыжка, заданный по принципу «примерно туда», все-таки вывел за пределы «желтой зоны» звезды, и болтанка прекратилась. Измочаленный таким нестандартным переходом корабль продолжал ныть и потрескивать переборками.

Брис прислушался к утихавшему гулу, гуляющему по коридорам яхты, и бросился проверять по датчикам – есть ли повреждения.

Оказалось, что он о космояхте герцога был плохого мнения. Она не только выдержала этот «брандерный» прыжок с уничтожением целого острова, но и осталась почти невредимой. Неприятные осциляции в полях гипергенератора были быстро погашены автоматами, а сама конструкция со всеми шпангоутами-переборками оказалась сделана на совесть. Впрочем, так оно и должно быть.

Брис быстро пробежался по списку систем корабля и заметил, что на нем есть форсажные ускорители. Это, скорее, было характерно для военного корабля, но не для яхты. Тем не менее…

Молодой астрогатор подивился таким капризам герцога, потом прикинул, сколько это могло стоить. И обругал себя идиотом.

Сейчас надо было думать, как убраться от планеты как можно дальше. И не попасться перехватчикам. С первого взгляда могло показаться, что Брис что-то недопонял – если есть форсажные ускорители, то он легко уйдет от любого перехватчика (ну, разве только там окажется пилот повыше классом, тогда, наверное, не уйдет). Но уже из простейшего пересчета запасов топлива для реакторов стало ясно – до цели топлива в обрез. А если использовать еще и ускорители… Не хватит заведомо.

Отсюда тактика была единственной – скрываться от всех, кого только возможно. И тихо-тихо, самым экономичным ходом – до Темного Кластера.

Лихорадка бегства, особенно последних минут, все еще держала его, накачивала адреналином кровь. Ведь ясно, что именно от правильности первых шагов, правильности выбора курса сейчас зависит, поймают ли его или нет. Где-то в окрестностях – целая эскадра Космопола. Да и сам герцог будет далеко не в добром расположении духа, когда узнает, какой вандализм учинили на его планете, да еще увели его личную яхту!

Кстати… А как ту самую планету по имени?

Брис поймал себя на том, что… НЕ ЗНАЕТ НАЗВАНИЯ ПЛАНЕТЫ, НА КОТОРОЙ ПРОВЕЛ СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ!!!

Каталожный номер-идентификатор – помнил прекрасно. Тут чисто астрогаторские навыки сработали. А название – никак. Впрочем, это как раз понятно. Чисто с профессиональной точки зрения, идентификатор содержит логически увязанную строчку цифр и букв, указывающую на тип планеты и местоположение системы. Но название… То, как ее назвали колонисты… Это как-то ускользнуло от его внимания. И Брис не спросил. Не поинтересовался. А местные… Как часто они вспоминают название даже того городка, в котором живут? А уж планеты – подавно.

Брис посмеялся над этим казусом, ввел идентификатор планеты в курсограф, рассчитал следующий курс на ближайшие два дня и запустил на исполнение. Корабль, приняв программу, в три приема вышел на нужный курс, и мерно заурчал генераторами, методично перемалывая шестимерье гиперпространства.

Брис удостоверился, что все работает как надо и расслабился…

И тут его «догнало». Сильная боль ожгла лицо и руки.

Брис с удивлением посмотрел на пылающую болью тыльную сторону ладоней. Они были красные и кое-где уже покрылись мелкими волдырями. Лицо и шею жгло не менее серьезно. И, что самое неприятное, боль постепенно усиливалась.

Он посмотрел на себя в зеркало. Как и предполагал, на нем тоже уже «взошли» первые волдыри ожогов. Астрогатор чертыхнулся, еще раз окинул показания курсографа, сбросил с себя виртуальный шлем и помчался в медотсек.

Предстояло сделать еще очень много, и времени долго возиться ранениями не было совсем. Да что там, его не было даже на сон.

Предстояло проверить гипергенераторы и множество разных систем. Потом их еще перенастроить, чтобы эта посудина бежала чуть шустрее, чем другие. Словом, работы было выше крыши. Но Брис шел по коридору и ухмылялся. Впервые он чувствовал себя настолько Победителем. И настолько… настолько сильным.

Да, при десантировании он допустил закономерную, хоть и досадную ошибку, за что и поплатился. Он опустил капсулу корхов ниже, но не усилил ее поля «обнулятора», чтобы расширить дыру. Посчитал, что размер достаточный.

Горячий выхлоп воздушно-реактивных двигателей капсулы бил внутрь купола, образованного щитом, и, естественно, там очень быстро стало не просто жарко, а жарко как в печке. Именно поэтому он и обгорел. Все остальные части тела спасла от получения ожогов одежда. Не успела прогореть или раскалиться за те секунды, пока он летел сквозь самый жар. Только куртка слегка оплавилась.

Конечно, к финишу он будет иметь весьма импозантный вид – весь в пятнах от только что заживших ожогов второй степени. Но это была ерунда.

Впервые очень крупное дело было задумано, спланировано и доведено до завершения им самим. Не с подачи или приказа кого-то. А именно им самим. Беглецы всего лишь дали Брису необходимую информацию. Не более того.

Было из-за чего радоваться и гордиться собой.

Странно, но почему-то шестимерные пространства гипера внушали Брису спокойствие. Может, потому что там пока ничего заковыристого не встречалось. А может, потому что пилотирование в гипере стало привычным для него. Поэтому страх вызывала только перспектива погони.

Не кошмарная оторванность от дома, от обитаемых миров, а вот эта грызущая подспудная угроза, что вот-вот ему на хвост кто-то сядет. И так как у него нет свежих результатов сканирования гипера, те, кто «сядет», догонят быстро. Хотя бы на одном знании, где и как можно быстро проскользнуть.

Брис еще в первый день полета «подкрутил» настройки гипергенераторов. Но эта «подкрутка» дала прибавление скорости всего в пятнадцать процентов от нормальной, которая была практически полностью съедена банальным незнанием «погоды» на трассе.

На пятый день полета стали появляться чисто психологические эффекты одиночества. Брису не с кем было поговорить. Никого не было рядом. И эта неприятная особенность привела к тому, что он начал неосознанно придумывать себе собеседника или партнера-астрогатора. Просто представлял, что вот он сидит тут рядом, в соседнем кресле. И наблюдает за тем, как Брис «рулит» по шестимерью. Иногда он поступал не оптимально, и тогда этот воображаемый собеседник начинал добродушно насмехаться, указывая на очевидные ошибки, допущенные Брисом.

Воображение у него было живое, и додумать в деталях, как будет комментировать, например, Гюннар, не составляло большого труда. Этот «веселый медведь» всегда был расположен к Брису и с какой-то очень напористой симпатией относился к молодому астрогатору. Скорее всего, он видел в юноше молодого себя и так пытался переиграть ошибки собственной юности.

Также иногда Брис воображал и Аралана Го. Того самого, кто первым составил «Наставление», по которому впоследствии учились и Гюннар, и он сам.

Этот человек представлялся Брису жестким и скупым на слова. Он помнил, как Аралан поступил с ним при освобождении. И этот отпечаток его жесткой и суровой натуры юноша сохранил в памяти.

Но скоро на все эти игры в воображаемого партнера стала накладывать свои нюансы усталость. Брис по понятным причинам не мог часто выходить из гипера. И если даже тут, в пространствах герцогства Кьяна, все было спокойно и «рифы» встречались исключительно редко, то все равно Брис, чисто из страха что-нибудь пропустить, спал мало и очень беспокойно. Да, на локаторе аномалий стояла сигнализация. И если бы что-то появилось на дальнем радиусе, то его немедленно вырвала бы из сна сирена тревоги. Но опасения, что он спросонья не успеет среагировать, накладывали свой отпечаток на общее психологическое состояние. К тому же, когда он бросал пилотирование, то корабль шел так, как выбирал автомат. А он «скотина тупая». Скорость передвижения часто падала в разы, что, естественно, увеличивало риск быть перехваченным.

Но даже этот риск часто может быть меньшим злом. Через неделю Брис сдался. И все потому, что однажды целый час общался с «Гюннаром», да так, что ему совершенно четко казалось, что тот реально присутствует в капитанской рубке. Это была галлюцинация, и это уже было опасно.

Определив, где корабль находится в данный момент относительно других систем, Брис вывел его из гипера и тут же отключился. Спать хотелось неимоверно.