Глава 19. Недостающие кусочки мозаики

Этим же вечером, чуть позже, я слышу стук в дверь своей комнаты.

Когда открываю, ко мне врывается Сев и начинает мерить мой номер шагами, порой пригибаясь, чтобы не задеть за что-нибудь головой: у меня скошенный потолок, а Сев очень высокий.

– Больше не могу это терпеть, – говорит он, хрустя суставами пальцев. Он все еще одет в свой купальный костюм, хотя тот уже совершенно высох. – Просто не в состоянии.

Я никогда не видел его настолько взволнованным. Обычно Сев в нашей компании самый невозмутимый, играет роль голоса разума…

– Сев, хорошо, я понимаю. Сядь и успокойся.

– Почему ты не пришел на нашу встречу? – спрашивает он дрожащим голосом. – Тебе что, Рахки помешала? Она что-то знает?

– Нет, я просто…

– Да неважно, – он застывает на полпути, пытаясь перевести дыхание. – Для меня это слишком.

– Сев, прошу тебя, присядь!

Он плюхается на мою кровать, упирается руками в колени и тупо смотрит в потолок.

– Что вообще происходит?

Сев сжимает мозолистые руки в кулаки.

– Полосатый заставил меня задержаться, после того как Нико ушел. Он хочет, чтобы я для него кое-что сделал. Но я не пойду на это! Просто не могу.

Я осторожно присаживаюсь рядом с ним.

– И чего Полосатый от тебя хочет?

Он с шумом втягивает воздух сквозь зубы и смотрит на ковер под ногами.

– Тебе случалось чувствовать… – он надолго умолкает, подыскивая слова.

Мне нужно что-то сделать. Кэсс порой впадает в такой же ступор, и я всю свою жизнь учился – и научился – выводить ее из этого состояния. Даже если она сама не знает, в чем его причина.

Я беру из пакетика на прикроватном столике сладкий камешек Шеф-повара Сильвы и протягиваю Севу.

– Я слышал, Полосатый спас тебе жизнь?

Сев долго смотрит на конфетку, как будто ищет в ней ответы на все мировые вопросы, а потом наконец засовывает ее в рот.

– Очень это тяжело – кому-то принадлежать, – говорит он, перекатывая камешек языком. – Утрачиваешь то, что составляет твою сущность, все, чем ты был. Делаешь вещи, которые не хочешь делать. – Он снова умолкает. – Лучше уж оставаться потерянным неизвестно где.

– Я…

– Кэмерон, ты должен меня выслушать. – Он поднимает глаза. Они воспаленные, налитые кровью. – Иногда, когда кто-то потерялся, ему лучше оставаться потерянным. А остальным лучше о нем забыть.

Сначала я не понимаю, а потом на меня накатывает осознание.

– Ты… говоришь о моем папе? О том, что ему лучше оставаться потерянным?

Он отводит взгляд.

От гнева у меня перехватывает дыхание.

– Ты это серьезно?

– Ты должен меня понять. Мы…

Я поднимаюсь и смотрю ему в лицо стиснув зубы.

– Я всю жизнь ждал возможности отыскать его. И теперь так близок к цели!

– То, что ты отыщешь, может тебе не понравиться.

– Заткнись! – я бросаю ему в лицо пакетик конфет.

Сев пытается уклониться, но пакетик ударяет его точно в глаз, и сладкие камешки фонтаном рассыпаются по всей комнате.

– Кэмерон, пожалуйста…

– Пошел вон!

– Ты должен…

Я подхватываю горсть камней, просыпавшихся на кровать, и снова швыряю их ему в лицо.

– Уходи!

Сев низко опускает голову.

– Прости.

Он выходит и закрывает за собой дверь, а я бросаюсь на кровать и начинаю плакать.

Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы пожалеть о своем срыве. Сев – один из немногих людей в Отеле, которые стали моими друзьями. Но я все еще не могу поверить, что он и правда говорил мне о моей задаче, цели – после всего, что мы пережили вместе. Первым, кто предложил мне заняться поисками папы, был Полосатый. Что такого он мог приказать Севу, что тот настолько не хотел выполнять приказ?

Внезапно ко мне приходит новая мысль, тихая, будто кто-то шепнул мне ее на ухо. «Агапиос – не такой, каким ты его представляешь», – сказала мне Рахки. А что если…

Нет. К Полосатому меня привел не кто иной, как Нико. А он – мой побратим. Я доверяю ему целиком и полностью.

Мой испытательный срок заканчивается через три дня. Это меньше 72 часов., но каждый из них невероятно важен. Мне нужно срочно помириться с Севом.

На следующее утро я оправляюсь в подсобку, где постоянно работают коридорные. У меня одна цель – извиниться перед Севом. Но выясняется, что прочие коридорные со вчерашнего дня нигде не видели Сева. Сегодня он просто не вышел на работу, а для него это совсем не характерно.

Я бегу на Банкетный корабль, рискуя лишний раз блевануть от качки, в надежде застать Сева там, за завтраком, но и там его нет. Я стучу в дверь его номера – нет ответа. А когда сверяюсь с живой картой, выясняется, что его монетка больше на ней не отслеживается. Конечно, живые карты не обязаны постоянно показывать местоположение всех сотрудников, но обычно они хотя бы отображают объект вашего поиска.

Это означает, что даже Отель не знает, где сейчас находится Сев. Теперь я начинаю по-настоящему волноваться. Что бы ни приказал ему сделать Полосатый, это его испугало, а я просто так отпустил его, испуганного и огорченного. Мне нужно было его выслушать.

Я спускаюсь на служебном лифте на этаж Нико, стараясь по пути не смотреть в черную пустоту, где погибла моя мама. Нико подумает, что я спятил. Он скажет, что я беспокоюсь из-за ерунды. Но мое постоянное беспокойство – причина того, что Кэсс дожила до нынешних лет. Если бы я постоянно не готовился к худшему, все было бы куда печальнее.

Эта мысль просто разъедает меня изнутри. Кэсс провела без меня уже больше недели. Как же я надеюсь, что она в порядке!

Выскакиваю из дверей лифта, едва они открываются, и мчусь по коридору. Добегаю до двери Нико и стучу в нее кулаками.

– Нико! – бум-бум-бум! – Нико! Открывай скорее!

Он распахивает дверь. Он одет в шорты и футболку, сонно потирает глаза, волосы взлохмачены и торчат в разные стороны.

– Где Сев? – выпаливаю я, едва войдя в его комнату, где всегда царит беспорядок.

Он ерошит волосы рукой и сонно моргает.

– Не знаю. А что случилось, почему ты спрашиваешь?

Я быстро пересказываю ему наш разговор с Севом. Говорю, каким странным он казался вчера вечером, а теперь пропал и я нигде не могу его найти.

Похоже, от таких новостей Нико окончательно просыпается.

– А его монетка? Она не отображается на живой карте?

– Нет, – я бессильно скриплю зубами. – Ты наверняка его видел вчера. Он сказал, что Полосатый приказал ему сделать что-то… такое, чего он совсем не может – не хочет – делать.

Нико каменеет лицом.

– Нет, – тихо говорит он, а потом в голос выкрикивает: – НЕТ!

И тут же срывается с места и выбегает в коридор.