Глава 15. Поломка стержня

Рахки очень быстро бегает. Я не могу держаться с ней наравне. К тому же она куда больше меня знает: например, ей понятно, куда и зачем мы бежим, а также почему эта «поломка стержня» настолько опасна.

Мне нужно как-то оторваться от нее и идти за ключом, но Рахки то и дело оборачивается, проверяя, следую ли я за ней. Не знаю, сколько продлится диверсия, устроенная Нико и Севом, но уверен: мне нужно поторапливаться, иначе упущу свой единственный шанс.

Она заворачивает за угол, и я нарочно отстаю, надеясь, что она забудет про меня – и я займусь делом, ради которого все и затевалось: смогу узнать, что случилось с моей семьей.

Десять секунд… Пятнадцать… Неужели сработает? Теперь просто нужно бежать к лифтам и…

– Кэм! – Рахки выглядывает из-за угла, часто дыша. – Что ты делаешь? Нам срочно нужно в Мезонин!

– Беги без меня! Я тебя только торможу!

Пожалуйста, о, пожалуйста-пожалуйста, пусть она не заметит виноватого выражения моего лица!

Она хватает меня за руку и тащит за собой по спиральной лестнице.

– Нет, давай вместе! Нам нужны все стержни, которые только можно добыть!

Ох, ничего не получается! Она не собирается выпускать меня из поля зрения.

Я нарочно спотыкаюсь и притворно кричу от боли.

– Ай! Моя нога! Я подвернул ногу!

Но Рахки видит меня насквозь. Она одной рукой выхватывает пылевик и подносит другую руку в перчатке к его концу.

– А ну быстро встал! Или я приклею твою подвернутую ногу тебе ко лбу!

Она рывком поднимает меня на ноги и тащит за собой в очередную дверь.

Хотя Мезонин находится на открытом воздухе, здесь никогда не бывает темно. Во всяком случае, так сказал Нико, когда впервые показал мне это место. Это широкий, пустой внутри круг – вроде пончика – шириной с пару футбольных полей, расположенный между внешним кольцом Лифтового холла и круглым Внутренним двором, который, собственно, занимает место дырки в пончике. Роскошные фонтаны и искусственные ручьи журчат среди леса растений в горшках, вода стекает из гротов меж декоративными камнями.

Но что больше всего впечатляет меня раз за разом – это солнечные окна Мезонина. На вершинах скалистых гор, отделяющих Мезонин от внешнего мира, воздвигнуты огромные деревянные арки под разными углами относительно земли. Каждая привязана к определенному часовому поясу соответственно солнечным часам Внутреннего двора и поэтому отображает вид небосвода из другой части земного шара. Когда в одном портале стоит звездная ночь, окно напротив показывает озаренное солнцем небо. Свет и тень из разных окон пересекаются в Мезонине, создавая впечатление постоянных закатных или рассветных сумерек. Даже сейчас, когда над нами царит ночь, больше половины порталов сияет солнечным светом, как софиты вокруг стадиона.

– Отлично, – говорит Рахки. – Они уже приступили.

Персонал носится туда-сюда, устанавливает повсюду столики и навесы, явно пытаясь сделать из Верхнего яруса что-то вроде кризисного центра регистрации. Элизабет и другие администраторы стоят за полукруглыми столами, приглушенными голосами успокаивая паникующих гостей, которые наперебой рвутся что-то у них спрашивать. Портье указывают направление льющимся из дверей потокам людей.

А в центре – посреди всей этой суматохи – возвышается Агапиос, человек, который, как я недавно узнал, «очень интересуется» мной. Высокий, костлявый, с тощими, как у скелета, пальцами, которыми он то и дело указывает кому-нибудь дорогу, с каркающим акцентом выкрикивающий приказы. Что бы это ни была за диверсия, она сработала на отлично. Старика удалось выманить из его кабинета. Теперь мне осталось придумать, как пробраться туда, пока суматоха не закончилась.

– Видишь где-нибудь Старшую горничную? – спрашивает Рахки.

Я осматриваюсь. Различаю Нико, который вместе с прочими работниками направляет гостей в дальнюю сторону яруса, в густую рощу деревьев в горшках. Вижу Сану, устанавливающую павильончик возле водопада, блестящего отраженным светом одновременно солнечного и звездного неба над головой.

А вот Старшей горничной я нигде не обнаруживаю.

Нико машет мне рукой, чтобы привлечь внимание, тыкает пальцем в сторону Агапиоса и одними губами передает: «Поторопись!».

Я указываю ему на Рахки.

Он в ответ стучит по карманным часам. «Времени мало». Кроме шуток.

– Здесь они отлично справляются, – говорит Рахки. – Пошли в Лифтовый холл.

В Лифтовый холл? Отлично. То, что мне нужно. Я просто прыгну в другой лифт и укачу на подводный этаж, пока она будет разруливать ситуацию.

Но в кольце лифтов царит еще худший хаос, чем на Внешнем уровне. Горничные со вскинутыми на плечо пылевиками охраняют лифты, выкрикивая приказы как работникам, так и гостям. Через них мне никогда не прорваться. Придется искать иной способ. Может, попробовать пройти задними служебными коридорами?

– Мы почти на месте, – говорит Рахки, вставляя свою монетку в ближайшую живую карту, по которой тотчас разбегаются золотистые нити линий, образуя четыре кольца внутри ствола Отеля. От точки, отмеченной кружком «Вы находитесь здесь», к двери, выводящей из охраняемого горничными Холла, бегут мерцающие линии.

Если бы мне удалось прикоснуться к карте так, чтобы Рахки не заметила, она бы могла указать мне кратчайший путь в нужную точку. Карта ведь читает мысли… Но тогда она бы прочла и мои намерения. Последнее, что мне сейчас нужно, – это чтобы сам Отель ополчился на меня и начал давать отпор! Может быть, если я смогу узнать, что случилось, мне удастся и отыскать дорогу вниз?

Я трогаю Рахки за локоть.

– Что вообще происходит?

– Поломка одного из стержней, – отвечает она. – Он перестал работать. Через него происходит утечка связующей магии, и на прочие двери сейчас идет особое давление. Если мы не остановим это…

– Скверные новости, – киваю я. До такой степени я уже научился разбираться в работе магии.

Оглядываюсь на кричащих в панике гостей, на горничных, которые пытаются их сдерживать… Столько шума – и все ради того, чтобы я заполучил ключ? Может, мы подошли к делу с неправильной стороны?

По холлу разносится громкий треск, будто рушится что-то огромное, и все присутствующие замирают.

Треск повторяется. Словно сломалось что-то деревянное. А потом слышится звук, похожий на хлопок пробки от растрясенной бутылки с газировкой. Горничные разом отшатываются от дверей лифтов, которые дружно распахиваются, а за ними…

А за ними нет ничего. Только черная холодная пустота. Лифтовая шахта попросту исчезла, а на ее месте открылся провал в глубины космоса, где даже звезды не светят.

– Всем назад! – кричит одна горничная, отгоняя гостей своим пылевиком. – Это поломка стержней, привязывающих двери лифтов! Лифтами пользоваться запрещается! Они временно не работают! Персонал, займитесь эвакуацией гостей в Мезонин!

От пустоты, открывшейся за раздвижными дверьми лифтов, у меня кружится голова. Как будто никаких лифтов никогда не существовало… Они просто растворились во тьме… А ведь я сейчас мог быть в одном из этих лифтов, спускаться в кабинет Управляющего! Внезапно идея отыскать путь на подводный уровень перестает меня привлекать.

Нико сказал, что они планируют небольшую диверсию для отвлечения внимания, но это… Я и подумать не мог, что они устроят такую катастрофу, ввергая в панику всех вокруг!

А пока я не могу оставить Рахки. Если все и правда так плохо, как кажется, ей понадобится моя помощь. Не хочу, чтобы по моей вине кто-нибудь пострадал!

Мы отходим в узкий боковой коридор. Я замечаю Сева: он склонился над чем-то в конце коридора в компании других работников с охристыми перевязями коридорных на плечах. В стенах с лепниной виднеется еще несколько открытых дверей, ведущих в никуда.

Я ужасно рад видеть Сева. Он наверняка знает, что мне теперь делать. Но когда он поднимает лицо и замечает меня, я вижу в его глазах неподдельный страх, и мое сердце сжимается. Похоже, «маленькая диверсия» зашла слишком далеко. Пора забыть про универсалку и сосредоточиться на происходящем.

Рахки подныривает под какие-то пурпурные занавеси, чтобы подобраться поближе к Севу.

– Статус происшествия? – спрашивает она.

– Не перелом, – отвечает тот. – Пока не перелом. Если сможем отыскать и заменить треснувший стержень, может, удастся восстановить кое-какие отключенные двери. – Он оглядывается на прочих коридорных. – Но у нас выходят запасы.

В кругу коридорных на полу лежит черное полотнище, на нем – множество пустых петель для стержней, вроде тех, что нашиты у меня на форменной рубашке.

– А почему нельзя взять один стержень и пробовать вставить его в петлю каждой двери, по очереди? – спрашиваю я.

– Когда один стержень поврежден, это ослабляет их все. Сейчас наверняка треснуло еще несколько стержней. Если давление продолжится и усилится…

– Мы общими силами не допустим перелома, – Рахки вытаскивает из петель на униформе еще два стержня. – У меня есть две штуки. У Кэма – еще один, – она распрямляется и командным голосом обращается к персоналу, собравшемуся в коридоре: – Все наличествующие стержни наизготовку! Подчиняйтесь указаниям коридорных!

Сев жестом отправляет меня к пустой двери в конце коридора. К двум соседним дверям уже бегут другие двое работников.

Я приближаюсь к двери, распахнутой в совершенную пустоту. В руке зажат стержень, который подарил мне Сев. Мой взгляд фокусируется на пустом проеме, черное ничто притягивает меня, увлекает в себя. Я страстно желаю знать, что таится по ту сторону бесконечной тьмы.

Девушка рядом со мной приставляет откупорщик к средней петле своей двери и нажимает на курок. Старый стержень выскакивает наружу, как поджаренный хлебец из тостера, и она вставляет новый в пустую петлю.

Снова слышится треск, шипение, как от открытой бутылки газировки… Нет, оно не сработало.

Я фокусирую взгляд на своей петле и приставляю к ней откупорщик, который успел вручить мне Сев. Инструмент выталкивает колышек из петли, и тот со стуком падает на пол. Ну хотя бы это получилось. Я вставляю на его место свой стержень и с помощью откупорщика туго закрепляю его.

Ничего не происходит. Ни треска, ни шипения, ни перемены пейзажа за дверью. Интересно, я могу умереть от кислородного голодания? Если снаружи и правда открытый космос, я должен был бы, по идее, уже замерзнуть до смерти, у меня бы лопнули все сосуды, а кости треснули и разлетелись на миллионы осколков… Или из-за отсутствия давления я мог бы взорваться изнутри, пункт 313 списка СПСУ, космический вариант.

Еще один работник вставляет в петлю стержень и громко восклицает:

– Нашел!

По холлу прокатывается волна яркого света.

Но я не оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него, потому что ничто за моей дверью начинает меняться: обретать цвет и форму. Я вижу кровать, стеклянные дверцы шкафа, безделушки на полке, постеры по стенам – все об оказании первой медицинской помощи. Это моя собственная спальня. Там, дома. Колышек, который подарил мне Сев, оказался привязан не к его номеру в Отеле, он привязан к дому Ба.

На меня разом наваливается вся тяжесть отельных интриг, усталости, опасностей – всего, чем является Отель. Я не хочу здесь быть. Мое место – дома, мое дело – заботиться о Кэсс, а не грабить кабинеты управляющих, не застревать в ловушках в чужих странах, не чинить магические двери, чтобы никто не провалился в космическую дыру.

Поэтому я делаю шаг вперед и закрываю за собой дверь.