Глава 46. Лес поломанных вещей

С наступлением темноты они отправились в крепость. На склонах холма снег сменился голым камнем и редкой жухлой травой. Оступившись на заиндевелом щебне, Тэм оперлась рукой о землю и удивленно воскликнула:

– Ух ты, она теплая!

– Скоро остынет, – сказал Вольное Облако; Зарянка спала у него на руках, прильнув к отцовскому плечу. – Днем шпиль башни впитывает солнечный свет, преломляет его через систему линз и собирает в луч, способный расплавить дюрамантий.

– Правда? – спросила Тэм. – Значит, так…

– Шевелите ногами, а не языками, – напомнила Роза, будто загонщик бичом хлестнул.

– Скоро сама все увидишь, – прошептал Вольное Облако.

После этого они шли в тишине, нарушаемой лишь шорохом подошв по камню и напряженным пыхтением Тэм, которая опиралась на лук ясеневого дерева, как на посох. Ни Вольное Облако (со спящей дочерью на руках), ни Роза (в тяжелом доспехе) не выказывали ни малейших признаков усталости.

– Сюда.

Друин провел их сквозь полуразрушенные арки, кольцом окружавшие крепость, а потом направился к лестнице, уходившей в кромешную тьму. Тэм помахала рукой перед носом и не смогла разглядеть пальцев.

Она услышала шелест одежды (кто-то рылся в кармане), а потом легкий выдох, и лицо Розы озарилось слабым светом. В руках наемницы была шипастая розовая раковина, откуда и исходило сияние. Роза снова дунула на нее, и свет разгорелся сильнее.

– Вот уж не думала, что ты любишь ракушки, – усмехнулась Тэм.

Роза повертела раковину в пальцах:

– В детстве я обожала их собирать. Эту мне подарил дядя Муг, когда я была совсем маленькой, вот как Зарянка. Он утверждал, что нашел ракушку на аскатарском берегу и что в ней живет дух огня.

– А все-таки почему она светится? – полюбопытствовала Тэм.

– У Муга лучше не спрашивать про волшебство, – ответила Роза.

По наклонному коридору они осторожно спускались в подземелье. В крепости не было ни ветхой мебели, ни выцветших шпалер на стенах. Не было даже залов, только нескончаемый извилистый коридор. Свет раковины отражался от гладкого черного камня стен и пола. Становилось все теплее, и вскоре рубаха Тэм взмокла от пота.

– Пришли, – наконец объявил Вольное Облако. – Смотрите под ноги.

Коридор оканчивался черной бездной, которую серебряной нитью пронзал луч света, а в нем пылинками мельтешила стая летучих мышей.

– Они не сгорят? – спросила Тэм у Вольного Облака.

– Это звездный свет, – ответил друин. – Солнечный луч вмиг бы их испепелил. Днем здесь настоящее пекло.

Роза сделала шаг к краю пропасти и поглядела в темноту:

– Как туда спуститься?

Друин достал монетку из лунного камня, вложил ее в углубление в стене, надавил и повернул противосолонь. Слева от Тэм воздух задрожал, поблескивая, будто пролитое ламповое масло. Бездна и луч звездного света исчезли, на их месте возник огромный зал.

Колонны у стен оказались исполинскими металлическими големами, напоминающими рыцарей в доспехах. Каждый голем опирался на рукоять перевернутого молота, а в глазах за щитками шлемов тускло светились зеленые спирали. В дальнем конце зала виднелся трон, похожий на наклоненное корыто, а за ним сиял столп звездного света.

Вольное Облако хмыкнул и снова повернул монетку, на этот раз посолонь. Тронный зал зарябил, как озеро, в которое бросили камень, и превратился в некое подобие литейни. Столп звездного света теперь опускался прямо в огромную чашу из граненого черного камня. Чашу окружали шесть формовочных столов, и над каждым деловито сновали какие-то аппараты, будто части механизма водяной или ветряной мельницы, исполняющие простую работу.

– Ни фига себе! – изумленно воскликнула Роза. – У твоего отца есть персональные Врата?

Друин попытался скрыть ухмылку, но без особого успеха:

– Так ведь он их и изобрел.

Вольное Облако спрятал монетку и шагнул в литейню.

Роза последовала за ним, а Тэм замешкалась, поскольку изо всех сил старалась не думать о том, что если бы не друинская магия, то, падая с огромной высоты в бездну, можно было бы довести предсмертный вопль до полного совершенства. Эта мысль затмила все остальное, и бард заметила рядом с собой стража лишь после того, как Вольное Облако произнес:

– Привет, Орбисон!

Высокий и гибкий голем был сделан из какого-то металла типа меди. Трубки спиралями обвивали его конечности и сплетались в одну, проходившую вдоль груди до самого подбородка, что придавало голему скованный, несколько надменный вид. Голова напоминала чайник еще и потому, что на ней рогом торчала маленькая трубочка. Зарешеченные квадратики глаз мерцали ярко-зеленым светом, а рот закрывала ржавая металлическая заплатка, скрепленная болтами. Вместо ответа голем приветливо помахал рукой.

– Орбисон, что у тебя со ртом? – спросил друин, встревоженно прянув ушами. – Это отец тебя так?

Разумеется, голем ничего не сказал, но из носика во лбу вырвался клуб пара и резкий свист, глаза замерцали чаще, а рука с длинными пальцами указала на спящую девочку.

– Это моя дочь. Наша дочь, – тут же поправился Вольное Облако, предупреждая возражения Розы. – Ее зовут Зарянка.

Девочка сонно шевельнулась, веки дрогнули и приоткрылись.

– Я сплю? – пролепетала она.

Из трубочки вырвалось еще одно облачко пара, и голем тихонечко присвистнул, будто восхищаясь.

– Зарянка, это Орбисон. Мы с ним подружились, когда я был совсем маленьким. А теперь он будет и твоим другом.

– Привет, Орбисон, – сонно ответила девочка, закрыла глаза, почмокала губами и снова уснула.

Вольное Облако негромко представил голему Розу и Тэм. Орбисон приветствовал барда веселым сопением, а Розе достался откровенно похабный посвист.

– Эй, полегче, приятель! – рассмеялся друин, но, покосившись на заколоченный рот голема, сразу погрустнел. – Отец в мастерской?

Орбисон кивнул и указал на еще один коридор.

– Проводи нас, пожалуйста.

– Когда пала Держава, отец очень расстроился, – рассказывал Вольное Облако, ведя своих спутниц в подземелья Ламнета; Орбисон распахнул дверцу на груди, озаряя путь призрачным зеленым светом. – Его втянули в ненавистную войну, потом предали, а вдобавок ему пришлось стать свидетелем уничтожения своего драгоценного воинства.

– А кто его предал? – спросила Тэм.

– Все подряд, если верить ему. Экзархи воевали друг с другом, каждый стремился отхватить лакомый кусок пирога. А отцу больше всего хотелось восстановить в Державе порядок и вернуть законную власть Веспиана.

– Но ведь архонт убивал своих соплеменников, чтобы раз за разом воскрешать жену! – удивилась Тэм.

– Отца это ничуть не волновало. Его больше интересовали его собственные изобретения, – с горечью произнес Вольное Облако. – Големы, Врата, приливные двигатели…

– Конта изобрел приливные двигатели?

– Да, – кивнул друин. – В общем, когда началась война, он пытался примирить экзархов, объяснить им, что междоусобица не приведет ни к чему хорошему, но дипломатия оказалась бессильна, и ему пришлось отправить големов на битву.

– И чем это закончилось?

– Вначале все шло прекрасно. Он разгромил орду Ариоха, загнал легионы Кораманта в Кромешную Жуть, а потом южные экзархи пригласили его на мирные переговоры в руинах Каладара.

– Разумеется, это была ловушка, – сказала Роза.

– Естественно, – согласился Вольное Облако. – Но отец славился не только блестящим умом, но и безграничной гордыней. Он считал, что его войско непобедимо, и, возможно, сам намеревался стать архонтом, хотя, разумеется, никогда об этом не заявлял. Как бы то ни было, его армию заманили в западню и уничтожили. Он вернулся в Ламнет и заперся в подземелье крепости, где просидел почти два века, а тем временем Держава распалась и Грандуаль заполонили орды чудовищ. А отец ничего не предпринимал, только проклинал тех, кто уничтожил империю. Так что я вырос среди бездушных машин.

Орбисон возмущенно присвистнул.

– Да, конечно, у меня был верный друг, – признал друин. – А потом в крепость залетела какая-то птица. Кажется, зяблик. Отец внезапно очень заинтересовался, снова взялся за работу и сконструировал птицу-симулякр.

Тэм сдула прядь волос с глаз:

– Симу – что?

– Крошечную механическую птицу. Только она не летала. Тогда отец убил зяблика и распотрошил его, чтобы понять внутреннее устройство. А потом сделал летающую модель.

– Зверство какое-то, – поморщилась Тэм.

– Да, – вздохнул друин. – Он отправил меня собирать образцы животного мира. Насекомых, мелких зверьков, змей – всех, кого можно было распотрошить и создать механическую копию. Требовал, чтобы я охотился на монстров. А потом… – Вольное Облако умолк.

Роза отвела взгляд от сияющей раковины и посмотрела на друина:

– Что – потом?

– Велел добыть ему человека.

Роза остановилась, сменив недоуменную гримасу на зловещий оскал:

– Но ты, конечно же, отказался?

– Да, отказался, – заверил ее Вольное Облако; Зарянка потерла кулачком глаза и что-то пробормотала во сне. – А как же иначе?

– И ты хочешь оставить с ним нашу дочь? Ты же говорил…

– Здесь ей ничего не грозит. Здесь безопаснее, чем с нами. Если хочешь, мы тоже можем остаться.

Тэм сообразила, что Вольное Облако проверяет, не передумает ли Роза, не откажется ли от своего внезапного желания защитить Контов от орды Астры.

Роза оставила его слова без ответа, и друин продолжил:

– Честное слово, Зарянку можно спокойно оставить с моим отцом. Он же не монстр какой-то.

К этому заверению Роза отнеслась с подозрительностью бешеной собаки, которой внезапно предложили сочный кусок мяса.

– На свете есть и те, кто похуже монстров, – бросила она и устремилась вслед за Орбисоном.

Они свернули за угол, спустились по широкой лестнице и перешли мост, по обе стороны которого струились водопады, прозрачные и гладкие как стекло. Тихонько посвистывая, Орбисон пальцем прочертил в воде дугу. Наконец они оказались у огромных приоткрытых дверей. Голем дважды стукнул в створку и замер.

Ждать пришлось так долго, что Тэм захотелось постучать самой, но тут послышался пронзительный голос:

– Войдите!

Предсказуемо огромное, как и все в Ламнете, помещение было создано словно бы для удобства гигантских големов Конты. Темноту рассеивало зеленое сияние множества рун, которые складывались в замысловатую вязь, будто строки невидимой книги. По потолку змеились толстые плети лиан, сквозь растрескавшиеся серые стены в пятнах лишайника просовывались узловатые пальцы корней, а под ногами пружинили ветви, там и сям покрытые листвой. Корявые белые стволы торчали из раскидистых крон, густо переплетенных, будто стремящихся удавить друг друга, и образующих арки, увитые алым плющом.

– Кадабра, – произнес Вольное Облако с благоговением, к которому примешивался страх, – Перевернутая Чащоба.

Тэм удивленно заморгала:

– Кадабра?

– Ее корни на западе, но она с каждым годом все дальше разрастается под землей.

– Но ведь Кадабра – это…

– Сказка? – усмехнулся друин. – Как Драконоглотка?

– Ну…

Вольное Облако наклонил уши:

– Сюда попадают не многие, и мало кто отсюда возвращается.

– Ты пришел сюда байки рассказывать? – послышался голос из дальнего угла. – Или все-таки объяснишь, где тебя носило почти десять лет? Для того чтобы исполнить мое поручение, требовалась от силы пара месяцев. Орбисон, веди его ко мне, не то я лишу тебя рук и в следующий раз будешь стучать в дверь головой.

Голем уныло свистнул и начал пробираться между перевернутых деревьев. Остальные направились следом, и руны в сумраке зашевелились, то резко сдвигаясь с пути, то светлячками витая во тьме. Тэм задохнулась от изумления, а Роза ошарашенно воскликнула:

– Это же глаза! Вольное Облако, что это за штуки?

– Механические звери и насекомые, – прошептал друин. – Копии тех, что я приносил.

Всмотревшись в полумрак, Тэм разглядела в ветвях под ногами некое подобие железного енота с неестественно вывернутой шеей и неплотно прилегающей к ней головой; щель на месте стыка зеленовато светилась. С тропы отскочили две белки, пружиня штопорами хвостов. Чуть дальше лежал на боку стальной медведь, не в силах подняться на куцые лапы, подломившиеся под его весом. Из разинутой пасти зверя изливалось изумрудное сияние, но рычать он не мог.

По перевернутому пологу Кадабры сновало множество странных созданий: олень с бивнями, змея, свернутая замкнутым кольцом. Все были изуродованы – кто больше, а кто меньше, – собраны из разных частей, не подходящих друг к другу.

«Это неудавшиеся изобретения, – сообразила Тэм. – Созданные как попало, из чего придется. Интересно, удалось ли ему собрать хоть одну точную копию? И что с ней потом стало?»

Мимо проковыляла черепаха с шеей длиннее человеческой ноги; двухголовый кугуар с огрызком хвоста шмыгнул в листву. В кронах мелькали птичьи стаи. Тэм заметила дрозда с розовым брюшком и стеклянистыми стрекозьими крыльями; три ворона свисали с ветки, зацепившись за нее членистыми серебряными хвостами.

На арке сидела круглоголовая сова с зелеными спиралями глаз. Тэм ее сразу узнала, потому что видела дважды: и в Сребролесье, и у охотничьего шалаша, на свидании с фермерской дочерью.

Неужели Конта все это время следил за сыном?

Предупредить Вольное Облако Тэм не успела, потому что они уже подошли к гигантскому кругу, сложенному из огромных каменных плит, отливающих перламутром. Повсюду валялись обломки металла и куски какой-то неизвестной лиловой руды.

В середине круга сидел на корточках тот, кто некогда был друином, но теперь больше напоминал свои же изуродованные создания. На узком осунувшемся лице чернели полумесяцы глаз, будто дыры, прорезанные в ночном небосводе. Розовые уши свисали увядшими маргаритками, а обесцвеченные временем полупрозрачные волосы волочились по земле струйками расплавленной платины. Тело облегал доспех из пластин, испещренных сияющими рунами, на длинных костлявых руках болтались десятки дюрамантиевых браслетов. Конта поднял голову, и дюрамантиевые кольца на шее тихонько звякнули.

– Здравствуй, сын, – произнес единственный оставшийся в живых экзарх Державы. – Добро пожаловать домой.