Глава 36. Потери и находки

Вдова прошипела череду непонятных слов. Струйки черного дыма срывались с губ, змейками извиваясь в морозном воздухе.

Все ждали. Тянулись мгновения. Кьюра хотела было съязвить, но тут из полыньи высунулся огромный коготь и вцепился в лед. Следом появился оживший труп драконихи: потоки воды стекали с шерсти, перьев и чешуи, в ямах глазниц полыхало белое пламя, будто погребальные костры. Симург безмолвной ледяной горой нависла над наемниками. Венец из перьев, еще недавно пламеневший всеми красками заката, стал сумрачно-лиловым.

Возрождение монстра потрясло наемников до глубины души. Кьюра выругалась. Брюн зашептал какую-то молитву.

– Ох, да чтоб меня все боги отымели! – выдохнул Родерик, объединив в одном предложении и молитву, и ругательства.

Тэм ничего не сказала. Потому что не могла. Язык онемел, глотка окаменела. Неверная слезинка поползла по щеке, но тут же замерзла.

Вдова с восхищением смотрела на дракониху, будто любовалась новым домашним питомцем. Тэм пришло в голову, что надо попытаться убить друинку, вот прямо сейчас, вот только…

«Вот только стрел у тебя не осталось. Один нож. И никаких шансов подобраться поближе, потому что Хокшо тут же пронзит тебя мечом или дракониха раздерет на куски», – мрачно напомнил ей внутренний голос.

По лицам наемников было ясно, что они пришли к тому же выводу. Громадная туша драконихи скрывала от Тэм Розу и Вольное Облако, но и у них явно не оставалось сил. Если вдова пожелает уничтожить «Сказ», то ей никто и ничто не помешает.

Родерик, придерживая шляпу, закинул голову, поглядел на Драконоглотку и угрюмо произнес:

– Нас обманули. Вдова заказала убийство дракона, зная, что лишь так сможет подчинить монстра своей воле и обрести над ним власть.

Пока Тэм соображала, зачем кому-то понадобилась власть над кошмарным чудищем, способном разрушить все на свете, Симург наклонила голову и ткнулась в раскрошенный лед.

Симургленок вскарабкался на шею матери, Хокшо последовал за ним, под защиту венца из перьев, а потом протянул руку своей владычице. Вдова, дернув вислыми ушами, устроилась на спине чудовища и замерла с настороженным восхищением, как степнячка на носу корабля, устремляющегося в открытое море.

– Великолепно, – удовлетворенно вздохнула она и обратилась к наемникам: – Передайте Розе, что я очень ей благодарна. Она лучше всех подходила для исполнения моего заказа – ловкая, бесстрашная, неуверенная в себе. Жаль, конечно, что ее отец отказался, но все это… – друинка оскалила зубы и взмахнула рукой, обводя заснеженную пустыню, – идеальное возмездие. Единственная дочь Гэбриеля в попытке добиться неувядающей славы обрекла себя на бесславную гибель в снегах.

– Да пошла ты к… – огрызнулась Кьюра, что, по мнению Тэм, было не самым лучшим напутствием той, кто мгновение назад превратила самое кошмарное чудовище на свете в покорного домашнего любимца.

Друинка со снисходительным презрением оглядела наемников, будто беспризорников-гнильцов, просящих милостыню у порога.

– А почему ты так ненавидишь Гэбриеля? – выпалила Тэм, стараясь хоть немного умерить гнев вдовы.

Друинка обратила к Тэм леденящий взор, способный погасить любое пламя:

– Потому что он убил моего сына.

Симург взмахнула крыльями, вздымая вихри снега и перьев. Порывом ветра у Родерика снова сдуло с головы шляпу. Зомбированная дракониха тяжело взлетела к небесам и скрылась в серой дымке над Стужеземьем.

– Ха, а мы все-таки живы, – выдохнул Родерик.

– И что теперь? – спросил Брюн, моргая заиндевелыми ресницами.

Кьюра мрачно уставилась в небо, потом оглядела занесенные снегом горы и пустынную тундру, уходившую к северному горизонту.

– А теперь мы умрем.

С Розой случилось что-то неладное.

Тэм с товарищами обогнули огромную полынью, осторожно обходя трещины, которые могли внезапно расколоться и оставить замешкавшегося путника на льдине, как на собственном опыте и убедился Родерик, – по счастью, он замечательно прыгал в длину. Остальные держались от трещин подальше.

Роза лежала неподвижно, голова ее покоилась на коленях Вольного Облака. Уши друина печально поникли, будто ребенок над тарелкой тушеной капусты.

– Она ранена? Что случилось? – спросил Родерик.

Тэм, увидев Розу, сразу поняла, что случилось. Зрачки наемницы расширились до предела, перекрыв радужки, вокруг глаз залегли темные круги, а распухший язык почернел, будто кусок угля. Из ноздрей стекали багровые струйки крови.

Тэм замутило. Ну почему она не помешала Розе принять львинник, почему не предупредила Вольное Облако? Почему как дурочка поверила, будто Роза знает, что делает? Кто же мог предположить, что для Кровавой Розы победа над драконом важнее собственной жизни?

– Ей грозит неминуемая смерть, – вздохнул Вольное Облако.

– Как я понимаю, нам всем грозит неминуемая смерть, – напомнил Родерик.

Ветер усиливался, повалил снег, а небо на востоке покраснело, как священник, выслушивающий исповедь шлюхи.

«Надвигается буран, – подумала Тэм. – И тогда нам всем несдобровать».

Брюн стянул с плеч меховую накидку, которую ему одолжил сатир, и укутал ею Розу.

– Ты же замерзнешь, – запротестовал Вольное Облако, но шаман лишь пожал плечами.

Кьюра сбросила соболью шубу и с улыбкой, хотя и стуча зубами от холода, накрыла ею Розу.

Тэм сняла багряный кожаный плащ, опустилась на колени и заботливо расстелила его поверх мехов.

– Ей не понравится, что вы из-за нее мерзнете, – дрогнувшим голосом сказал Вольное Облако, невольно выдавая товарищам всю глубину своего горя.

– Ей нужнее, – сказал Родерик и нахлобучил на голову Розы шляпу с песцовыми хвостами.

Все стояли, дрожа от холода, будто плакальщики на собственных похоронах. Тэм хотела предложить, чтобы Розу перенесли в драконье логово, но тут на них напали йетики.

Сквозь снежную пелену прорвались монстры – огромные мохнатые четверорукие чудовища с мордами, похожими на маски из сморщенной дубленой кожи. Каждый был больше Брюна. Их вожак, на удивление мелкий, истошно вопил что-то неразборчивое.

Точнее, не очень неразборчивое. Он выкрикивал слово, похожее на…

– Стойте! – заорала Тэм, прежде чем Брюн успел обернуться волком, а Кьюра вызвала к жизни одну из своих кошмарных татуировок. – Слышите?

– Ро-о-о-оза-а-а-а! Ро-о-о-о-за-а-а!

– Роза? – переспросил Родерик, прятавшийся за спиной шамана, и обернулся к Вольному Облаку. – У Розы есть знакомые йетики?

– Это не йетик. – Тэм выступила вперед, отчаянно надеясь, что не ошиблась.

Вожак остановился в нескольких шагах перед ней. Бородач, укутанный в меха и шкуры, явно был человеком; две лишние руки у пояса оказались чехлами, набитыми соломой и привязанными веревочками к запястьям. Побагровевшее от холода лицо и всклокоченная заиндевевшая борода не помешали Тэм узнать лидера «Бури воронья».

– Фарагер?

Вожак сощурился, вгляделся в Тэм сквозь смерзшиеся ресницы:

– Тэм? Тэм Хашфорд?

– Ты что здесь делаешь? – спросила она, с опаской косясь на его обезьяноподобных спутников – настоящих йетиков, низколобых, клыкастых и четвероруких.

– Собираюсь вас убить! – ответил Фарагер, но, заметив, что Тэм потянулась к ножу у пояса, тут же умоляюще вскинул фальшивые руки. – Ха-ха! Шутка. Эх, видела бы ты свое лицо! – Он обернулся и сделал какой-то знак йетикам; те захохотали, подталкивая друг друга мощными локтями. – Мы увидели, как вы сражаетесь с Драконоглоткой, и решили прийти на помощь.

– Поздно спохватились, – сказала Кьюра. – Она сдохла.

– Ага, мы видели, – кивнул Фарагер.

– Ну, не совсем сдохла, – проворчал Брюн.

– И это мы тоже видели. – Фарагер окинул взглядом багровое месиво на льду. – Так что здесь случилось?

– Розе плохо, – нетерпеливо напомнила Тэм. – Она при смерти. Ей нужно в тепло. Здесь найдется какое-нибудь укрытие?

– Ага, – сказал Фарагер, делая странный жест: хлопнул ладонями, а потом приложил одну к груди. – Айда за мной.

Йетики жили в лабиринте пещер, куда можно было попасть через ущелье, где, как утверждал Хокшо, находилось драконье логово. Дорогу туда Тэм запомнила смутно, потому что без сил повалилась на снег и ее вместе с Брюном, Кьюрой и Розой уложили на волокушу, в которую впряглись йетики. Родерик обиженно заныл, что тоже хочет прокатиться, и так всех достал, что нежданные спасители согласились подвезти и его.

Остаток пути вспоминался обрывками: темная расщелина в леднике, сверкание снежинок на фоне узкой полоски неба, груды костей у скал, чудовищные морды йетиков и, наконец, согревающий огонь костра.

Тепло обволокло Тэм ласковыми волнами прибоя, вынесло в бескрайний морской простор, укачало и убаюкало. Она уснула.

Тэм проснулась от легкого тычка под лопатку и хотела было повернуться, но сильные руки ее удержали. Сообразив, что она лежит без рубахи, Тэм испуганно задергалась, пытаясь дотянуться до ножа.

– Не волнуйся, Тэм, – послышался откуда-то голос Вольного Облака. – Она просто осмотрит твою рану. Похоже, тебя задело мечом.

«Мечом? А, да, это же Хокшо по мне рубанул. И пнул меня. И стрелял. Дважды».

По спине и плечу растерли что-то теплое и липкое – наверное, целебную мазь, – а потом залепили чем-то шуршащим, как пергамент. Мазь пропитала пергамент неким подобием клея и, подсохнув, образовала на ране твердую корку.

Наконец Тэм разрешили повернуться и сесть. Она отыскала свой толстый шерстяной свитер и осторожно надела его. Костер уже превратился в горку горящих углей, но в пещере было тепло и уютно.

Кьюра спала рядом, на мохнатой шкуре. Чуть дальше неподвижно лежала Роза. Рядом с ней стояла глиняная миска с мерзкой черной желчью, расплескавшейся на пол. Бледное, восковое лицо Розы блестело от испарины, дыхание вырывалось редкими всхлипами, пальцы подрагивали, сжимая воображаемые рукояти мечей.

Вольное Облако сидел рядом с ней, крутил в руке монетку из лунного камня. Похоже, за всю ночь он так и не сомкнул глаз.

Брюна и Родерика нигде не было.

Чуть поодаль устроился йетик со светло-рыжим мехом, покрытым белым пятнами, как у олененка. Вольное Облако упомянул, что это она, но никаких отличительных признаков женского пола заметно не было. Двумя руками йетица скручивала полосу древесной коры, раскрытой ладонью третьей делала какой-то странный жест, поглаживая подбородок и зажав четвертую в сгибе локтя третьей.

«Это не просто жесты, – сообразила Тэм. – Это язык йетиков».

– Спасибо, – сказала она.

Йетица повторила свой жест и отошла, опираясь на костяшки кулаков нижней пары рук. С одной стороны пещера расширялась, наклонный пол уходил вниз, в громадный зал, освещенный рассеянным светом, струившимся сквозь трещины в потолке. В полумраке виднелись огромные сталактиты и сталагмиты, выше самых высоких ардбургских башен, а под ними темнели отверстия гротов, в которых кое-где мерцали огоньки и сидели косматые йетики, оживленно жестикулируя.

– Они умеют разговаривать? – спросила Тэм.

– Только жестами, – ответил Вольное Облако. – Иногда хмыкают или фырчат. И почему-то смеются над всем, что делает Фарагер. Никаких других звуков йетики не издают.

– Надо же. Я этого не знала, – сказала Тэм.

В тусклом свете угольков трудно было разобрать выражение лица друина, но голос его звучал хмуро:

– Я тоже не знал.

– А где остальные?

– Ушли с Фарагером посмотреть, не уцелело ли что-нибудь на летучем корабле. Они скоро вернутся – я их уже слышу.

Тэм решила, что длинные уши Вольного Облака позволяют ему слышать лучше людей, потому что сама она различала лишь потрескивание угольков в костре да ровное дыхание Кьюры.

– А Роза поправится? – нерешительно спросила Тэм.

– Да. – Вольное Облако кивнул на миску с черной желчью. – Но здесь задерживаться не станет. Как только окрепнет, поведет всех на юг. Если повезет, йетики покажут нам дорогу, а если нет, то отправится блуждать по горам… – Друин осторожно отвел липкую от пота прядь волос со лба Розы. – Разумеется, я пойду с ней. И Кьюра с Брюном, наверное, тоже.

– И я.

– И ты, – с печальной улыбкой согласился он. – Мы с вами мотыльки. А Роза – огонь.

Тэм невольно вспомнилась новая татуировка Кьюры – Кровавая Роза, объятая пламенем. Вряд ли Вольное Облако ее видел, но все-таки он друин, а друины всегда и все замечают.

– Преодолеть Заиндевелый кряж зимой – задача не из легких. Может быть, Брюн справится. А остальные…

– А если подождать до весны? – предложила Тэм.

– Думаешь, Роза согласиться ждать, пока не сойдут снега, когда нашей дочери грозит нашествие Лютой орды?

– Ну, давным-давно известно, что орда устремится в Агрию, – пожала плечами Тэм. – Почему Роза именно сейчас заволновалась о Зарянке? Почему не отправилась к ней с самого начала? И вообще, можно было вместе со всеми пойти к Хладопламенному перевалу, а не…

– Знаю, – оборвал ее Вольное Облако. Уши у него встали торчком, потемневшие глаза сверкали, а в голосе звучала горечь.

– Извини, – пролепетала Тэм. – Я просто бард. Не мне судить о…

– Нет! – резко возразил он. – Ты права. Нам не следовало соваться в Злодебри. Надо было отказаться от заказа и вместе со всеми пойти на защиту Хладопламенного перевала, сражаться с Лютой ордой, а не с драконихой, вот только… – Он осекся и надолго умолк.

– Что – только?

Губы друина сложились в хмурую улыбку.

– Я же мотылек, помнишь? Куда она, туда и я. Турне, заказы… Все это я делаю только ради нее. Чтобы быть рядом. Чтобы защитить. Я хочу быть отцом, а не наемником, но Роза… – Он уныло свесил уши. – Материнство ей не в радость.

«Еще бы…» – подумала Тэм, пытаясь представить Розу, кормящую малышку грудью или с ложечки. Картинка не складывалась.

Вольное Облако смотрел на Розу, будто запоминал ее черты, готовясь воспроизвести их на портрете.

– Разумеется, я ее не виню. Мы такие, какие есть. Я влюбился в тигрицу. Не могу же я попросить ее изменить свой нрав.

В нижней пещере загомонили. Топот ног, рычание и рев возвестили о возвращении Фарагера и отряда охотников. Кьюра заворочалась, прикрыла глаза рукой и снова уснула.

– А как вы с Розой познакомились? – спросила Тэм.

– Буйно, – со скупой усмешкой ответил друин. – Меня послали в Кромешную Жуть на переговоры с Листопадом, который собирался напасть на Кастию и просил моего отца о помощи. Однако так называемый герцог Крайнийский, к своему глубокому сожалению, не учел, что мой отец – строптивый мудак, не желавший расставаться со своими драгоценными големами. А я, к своему глубокому сожалению, забыл, что Листопад – мстительный безумец, не терпящий возражений и не признающий отказов. Он взял меня в плен и наверняка казнил бы, если бы меня не спас храбрый юный сатир.

Тэм не сразу сообразила, о ком идет речь.

– Родерик?

– Родерик, – подтвердил друин, печально улыбнувшись. – Мы с ним сбежали. Листопад послал в погоню сильфов, и они столкнулись с Розой.

– Погоди, каких сильфов? Таких же, как Зарянка?

Друин утвердительно качнул ушами.

– По большей части сильфы – изгои, но Листопад принимал в свою орду всех без исключений. Сильфы служили ему осведомителями и наемными убийцами. Они напали на банду Розы, и, как ты можешь себе представить, добром для них это не кончилось.

– Роза их убила?

– Да, почти всех. Но один из ее товарищей был тяжело ранен, а я винил себя за то, что вывел сильфов на банду, поэтому и вызвался провести наемников через Жуть. К тому времени они, сбившись с дороги, едва не забрели в Инферналье.

Тэм никогда не слыхала об Инферналье, но, судя по названию, забредать туда не стоило.

Полено в костре затрещало, рассыпая алые искорки. Вольное Облако взглянул на выход из пещеры, и Тэм услышала вдалеке гулкий голос сатира.

– Мы выбрались из Кромешной Жути, – продолжал друин, – перешли через горы и попали в Кастию, где республиканская армия готовилась к нападению Жуткой орды. Каждый день я обещал Родерику, что мы с ним завтра отправимся домой, но каждую ночь… решал остаться еще на денек.

«Эх, жаль Брюн этого не слышит – он бы понимающе подмигнул», – подумала Тэм.

– А потом Листопад вывел из Кромешной Жути свою стотысячную орду, уничтожил кастийские войска и взял город в осаду. Я мог бы улизнуть, бросить Розу на произвол судьбы, но было слишком поздно…

– Ты влюбился, – сказала Тэм.

– Навсегда, – пробормотал Вольное Облако.

Тут в пещеру ввалился Родерик и объявил:

– Мы вернулись.

Посредник, с головы до ног укутанный в меха, шел рука об руку (точнее, об руки) с мохнатым черным йетиком, сжимавшим обеими правыми руками древко копья. Брюн возбужденно обсуждал что-то с Фарагером и время от времени хохотал. Все были припорошены снегом; от всех веяло холодом, будто от обиженного любовника.

Кьюра, моргая, привстала со шкуры:

– Нашли что-нибудь полезное?

– Не-а, – ответил Родерик.

– Мы нашли Доши, – сказал Брюн, укладывая бесчувственного капитана «Морской пены» на соседнюю шкуру. – Придурок вцепился в один из двигателей и готовился к смерти. Не хотел, чтобы его спасали. Но мы его все-таки оторвали от драгоценной игрушки за миг до того, как весь корабль ушел под лед.

– Жаль, что этот гаденыш не утоп вместе со своей посудиной, – пробормотал Родерик, отряхивая снег со шляпы.

– А еще мы спасли вот это, – сказал Фарагер, протягивая что-то Тэм.

– Ой! – При виде чехла из тюленьей кожи у Тэм сжалось сердце. – А она… – Слова не шли с языка.

– Увы, раскололась в щепки.

Тэм закрыла глаза.

– Шутка! – захохотал Фарагер, положил лютню Тэм на колени и расстегнул чехол, показывая целехонький корпус и изящный гриф Хираэт. – Видишь? Все в полном порядке. Задняя половина летучего корабля почти не пострадала. Мы нашли лютню под твоей койкой. Ну что, здорово я тебя разыграл?

– Ты… – «Безмозглый мудак», – хотела сказать Тэм, но вместо этого с улыбкой произнесла: – Ага, здорово.