Глава 25. Что-то белое

Вольное Облако объяснял Тэм, почему Святая Четверица – божества, которым поклонялись все в Грандуале, – ложь и обман, а бард смотрела, как полосы лунного света скользят по алтарю, будто звезды, летящие по ночному небу.

– Значит, друины – это боги? – наконец спросила она.

– Нет, боги – это друины, – возразил он. – Это не одно и то же.

– Но Летний Король – это архонт Державы?

– Да, Веспиан.

– А Зимняя Королева – его жена?

– Да, Астра.

– Астра… – повторила Тэм, заметив, что тень Воеводы в дверном проеме шевельнулась.

– Жена архонта умерла родами, – продолжил Вольное Облако, – а Веспиан, обезумев от горя, сотворил меч Тамарат и наделил клинок способностью возродить Астру из мертвых.

– Как некромантия?

– На друинов некромантия не действует, – пояснил он. – Не знаю почему – то ли потому, что мы бессмертны, то ли из-за того, что мы не из вашего мира. Но архонт нашел способ. Он был могущественным магом, и созданные им клинки были волшебными. Он создавал их для особых целей. Веленкор, Тамарат…

– Тамарат… – прошептала Тэм, и звездная чаша небес отразила слово. – Он может возрождать людей из мертвых?

– Нет, не людей. Только Астру. Но для этого нужно убить кого-то из бессмертных.

После катастрофы, постигшей их родной мир, друинов осталось немного, а в новом мире друинки рожали редко и лишь одного ребенка в жизни, поэтому Тэм решила, что архонт совершил на редкость дурацкий поступок, изобретя оружие для убийства своих соплеменников.

– Значит, он убил какого-то друина? – спросила она.

– Родную дочь, – прошептал Вольное Облако. – Он убил Глифу.

– Как? Почему? – с ужасом выдохнула Тэм.

– Он хотел сохранить в тайне смерть Астры и ее возрождение. Или, устыдившись своего поступка, надеялся его скрыть. Возможно, что он винил дочь в смерти матери. Но по-моему… – Друин умолк, глядя на алтарь. – По-моему, Веспиан вложил в меч часть себя. Когда-то он был героем… – Вольное Облако тяжело вздохнул. – Как бы то ни было, он даровал Астре новую жизнь.

Тэм, великий знаток всевозможных историй, заподозрила, что вот эта не оканчивалась словами «и жили долго и счастливо».

– Короче говоря, возрожденная Астра изменилась. Ею словно бы управляла какая-то темная, страшная сила. Астра снова и снова убивала себя, но архонт всякий раз ее возрождал, и с каждым возвращением к жизни ее натура претерпевала перемены к худшему… А потом она родила Веспиану ребенка… – Прежде чем Тэм успела что-то сказать, друин добавил: – Да, случилось невозможное, невероятное, но тем не менее Астра произвела на свет еще одного младенца. Сына.

Тэм отвела взгляд от лунных созвездий и удивленно воскликнула:

– Офигеть! Тебя?! Я так и знала!

Друин подавил изумленный смешок:

– Нет, не меня. Но мысль, конечно, интересная.

В дверях послышался какой-то шорох. Оба обернулись. Тень Воеводы не сдвинулась с места, но изменила очертания. Хокшо склонил голову, лунный свет резко озарил профиль в маске.

Воевода прислушивался к разговору.

– А кто был сыном Астры? – шепотом спросила Тэм.

Друин повернулся спиной к алтарю:

– Завтра узнаешь.

Наутро наемники отправились на север. Оглядываясь на святилище, Тэм раздумывала, какому из вымышленных грандуальских богов здесь поклонялись и почему в них все еще верили, хотя наверняка многие знали, что Святая Четверица – выдумка. В конце концов она решила, что люди, столкнувшись с правдой на пороге, часто отказываются ее принимать и попросту захлопывают перед ней дверь. Разве можно их за это винить? Лучше уж поклоняться выдуманному Летнему Королю (симпатичному бородачу, в честь которого каждый год устраивали великолепное шествие), чем его реальному прототипу, то есть друину, убившему родную дочь, ради того чтобы воскресить жену.

Небо затянули тяжелые серые тучи, и к полудню снова начался снегопад. Тэм плохо разбиралась в причудах погоды, но готова была поспорить, что она ухудшится, прежде чем улучшится.

Все утро Роза с Вольным Облаком ехали бок о бок и о чем-то переговаривались, а Тэм терпеливо дожидалась удобной минуты. Как только Роза направилась к Воеводе, Тэм приблизилась к друину.

– Вот, уже завтра, – напомнила она. – Так кто был сыном Астры?

Вольное Облако ухмыльнулся. Капюшон, скрывающий кроличьи уши, придавал друину зловещий вид. Глаза, менявшие цвет в зависимости от настроения, сегодня были бледно-голубыми.

– Листопад, – ответил он.

– Я так и думала.

– Потому что других друинов не знаешь?

– Ну да.

– Листопад, или Вайл, как его тогда называли, родился слабым и болезненным ребенком и вырос завистливым и злобным. Отец его ненавидел, потому что мальчик напоминал Веспиану о совершенном злодеянии, а Астра обожала сына. Она считала его чудом, бальзамом израненной души. Она больше не порывалась наложить на себя руки, но… предыдущие смерти и возрождения оставили на ней свой отпечаток. Астра стала одержима некромантией. Говорят, она убивала неугодных ей слуг и возрождала их покорными и верными рабами. Если некромантия – искусство, в чем я не уверен, то Астра была его великим мастером.

Вьюга улеглась, и Воевода повел отряд наемников в широкое ущелье. По обе стороны тропы вздымались отвесные утесы, вершины которых скрывались в морозной дымке. Брюн с Кьюрой играли в циклопов. Шаман, закрыв ладонью левый глаз, объявил:

– Высоко сижу, циклопьим глазом гляжу и вижу… что-то белое!

– Снег, – сказала Чернильная чародейка.

Брюн отнял руку от лица и, моргая, щербато улыбнулся:

– Повезло.

Вольное Облако настороженно взглянул на небо:

– Прознав о тайне Веспиана, экзархи взбунтовались. Вспыхнула междоусобная война, что и решило их дальнейшую судьбу. Держава распалась, ее столица попала в осаду, а когда Веспиан бросился на защиту Каладара, его рабы – люди и чудовища – подняли мятеж. Им удалось справиться с Астрой, бесстрашной воительницей, и она погибла.

Тэм легонько хлопнула пятками по бокам Чабреца, чтобы тот не отставал от серого скакуна.

– Но Веспиан ее снова воскресил?

– Воскресил бы, если бы Листопад не похитил Тамарат и не сбежал из города.

– Как? Почему? – недоверчиво спросила Тэм.

– Чтобы уязвить отца. Чтобы помешать возрождению матери. Он прекрасно понимал, в кого она превратится, если снова воскреснет из мертвых.

В свой черед Кьюра закрыла глаз ладонью и объявила:

– Высоко сижу, циклопьим глазом гляжу и вижу… что-то белое.

– Я уже говорил про белое.

– Ну и что?

– А… Снег, – сказал Брюн.

– Нет, болван. Угадывай снова.

– Вот эту снежинку?

– Нет.

– Тогда вон ту снежинку?

– Архонт взъярился, оставил Каладар на растерзание врагам, спрятал тело жены и отправился на поиски сына, чтобы отобрать у него Тамарат, – продолжил Вольное Облако. – Листопад нашел пристанище в Кромешной Жути, где много столетий скрывался от отца и его соглядатаев. Он завел дружбу с обитателями Жути и начал собирать воинство, которое впоследствии стало Жуткой ордой. Когда Веспиан наконец-то нашел сына, Листопад уже стал могущественным властелином. После схватки с Листопадом тяжелораненый архонт бежал и перед смертью встретился с «Сагой».

– Это тогда он вручил Веленкор отцу Розы? – уточнила Тэм, хорошо зная эту часть истории.

Впрочем, эту часть истории знали все: умирающий архонт завещал Веленкор Гэбриелю, заручившись обещанием, что тот убьет его этим мечом. Однако Тэм никогда прежде не задумывалась, почему архонт так поступил.

– Ты сказал, что у каждого меча есть свое особое предназначение. Что делает Веленкор? – спросила она. – Ну, кроме того, что…

– Прорубает проход между мирами? – лукаво продолжил друин, но потом задумчиво потер подбородок. – Гэбриель как-то рассказывал, что друин, убитый Веленкором, возвращается в свой мир, точнее, в ту его часть, которая хранится в наших воспоминаниях. Мир, который мы потеряли.

– Ты правда в это веришь? – спросила Тэм.

Вольное Облако прянул ушами:

– Хотелось бы верить.

– Мои зубы! – заорал Брюн, все еще пытаясь найти что-то белое.

– Не-а.

– Твои зубы?

– Вот придурок! Кто же видит свои зубы?!

– Волосы Тэм?

– Тьфу ты! – процедила Кьюра.

– А при чем тут Лютая орда? – спросила Тэм. – Или живые мертвецы в Каскаре? И вообще, если хочешь убедить меня, что боги – это такая шутка, скажи уже, когда начинать смеяться.

Друин удивленно заморгал:

– Ты вот прямо сейчас это придумала?

Нет, конечно. Тэм придумала это ночью, в полусне, но уклончиво заявила:

– Ага.

Вольное Облако с недоверчивым восхищением посмотрел на нее:

– Когда «Сага» сражалась с Листопадом в Кастии, у него было три меча – Скверна, отцовский подарок; Мадригал, отнятый у аскатарского экзарха; и Тамарат. Сообразив, что битва проиграна, Листопад пронзил себя мечом.

Этого Тэм не знала. Все барды от Крайнии до Великой Зеленой пучины утверждали, что отец Розы сразил самозваного герцога Крайнийского в честном поединке в присутствии шестидесяти тысяч наемников.

«А сколько свидетелей будут клясться, что ты завалила циклопа?» – мысленно спросила себя Тэм.

– Но тогда…

– Он пронзил себя мечом Тамарат, – пояснил друин.

Тэм не сразу сообразила, что значат эти слова, а потом нашла ответ:

– А-а.

Брюн снова закрыл ладонью половину лица:

– Высоко сижу, циклопьим глазом гляжу и вижу…

Глаза Вольного Облака потемнели, налились серым свинцом туч.

– По-моему, Зимняя Королева воскресла из мертвых, – сказал он. – И во главе Лютой орды стоит она, а не Бронтайд.

– …Руангот! – воскликнул Брюн, вытянув шею и уставившись во все глаза на высокую башню, встающую из тумана впереди. – Вижу Руангот!