Глава 21. Пещера Повелителя Когтей

Пятеро наемников бок о бок ступили в темноту пещеры. Массивный торс Брюна украшали белые завитки, а на спине был намалеван пушистый хвост. Роза превратилась в полосатую рыжую тигрицу из Пламенного разлома, а на плечах Кьюры лиловели перья иссиня-черных вороньих крыльев.

Тэм стала енотом или чем-то вроде этого. Ноги были покрыты зелеными и золотыми полосами, на запястьях чернели ободки, а на лице красовалось подобие разбойничьей маски.

По носу Вольного Облака тянулась алая полоса, обрамленная ярко-синими полукружьями. Те же цвета покрывали пах и зад (друина это очень развеселило), а грудь была выкрашена белым.

– И кто ты теперь?

– Если не ошибаюсь, мандрил.

– Это такой монстр?

– Нет, обезьяна, – пояснил он. – Очень злобная и опасная обезьяна.

Костров в Фейнгрове не было. Единственный свет исходил от присутствующих, размалеванных в соответствии с их фейнами, и от сияющих звериных скелетов, связанных жилами и развешенных под потолком. Скелеты были невероятных размеров. Тэм распознала три медвежьих, а еще змеиный, волчий, обезьяний и несколько кошачьих.

«Наверное, это трофеи Шадраха, – предположила она. – Все те виноватые и ни в чем не повинные, которые шли на смертный бой, сознавая, что им суждено стать кошмарными украшениями в чертоге деспота…»

Внутри стояла невыносимая жара. Брюн объяснил, что в Фейнгрове бьют горячие ключи, и Тэм чувствовала, как ее обволакивают облака пара. Наемникам велели остановиться у нижнего источника, и Брюн в одиночку выступил в центр пещеры.

Великий Шадрах, Повелитель Когтей варгиров Сребролесья, растянулся на троне, собранном из светящихся костей. Черепа поверженных врагов, будто кошмарные светильники, были расставлены вдоль дальней стены, а над троном вздымались в темноту крылья какой-то огромной птицы.

Отец Брюна, размалеванный багрянцем, выглядел устрашающе. На руках и на икрах толщиной с талию Тэм белели полосы, а по плечам раскинулась золотистая грива.

Сорха, опустившись на колени, вручила ему наручи Розы, но Повелитель Когтей счел их бесполезными безделушками и презрительно отшвырнул, а потом встал и обратился к сыну:

– Тебе не следовало возвращаться.

Голос Шадраха эхом отразился от стен и обволок наемников со всех сторон, будто удушливый жар горячих ключей.

– А тебе не следовало становиться Повелителем Когтей! – выкрикнул Брюн.

В ответ нестройным хором раздалось рычание, визг, вой и тявканье. В пещере собралось больше сотни варгиров, все в человеческом обличье, но заметно было, что фейн оказал необратимое воздействие на их натуру.

– Священный обряд облек меня этой властью! – зычно произнес Шадрах и взмахом массивных рук обвел скелеты. – Взгляни, се – мои поверженные враги!

– Твои беспомощные жертвы. Ты обезумел, отец. И в твоих поступках нет ничего священного. – Брюн обернулся к варгирам, столпившимся на ярусах, высеченных в стенах пещеры. – Посмотрите, в кого вы превратились? Вы живете, как звери. Вспомните, как мы здесь когда-то пели, плясали и пировали! А теперь? Фейнгров стал бойней, проклятым местом, мерзким святилищем ужасающего божества, которое вам без надобности и которого вы не заслуживаете.

– Умолкни! – возгласил Шадрах с трона. – Я не потерплю оскорблений от изгоя.

– Ты сам объявил меня изгоем, отец. Ты изгнал меня, собственного сына!

– Ты мне не сын, – объявил Повелитель Когтей. – И никогда не был моим сыном. Поэтому я тебя и изгнал.

Презрительные слова обрушились на Брюна ударом кувалды. Он отшатнулся:

– Я тебе не сын? Ты от меня отрекаешься?

– Я видел твой фейн, щенок. И сейчас вижу, как свежие следы на снегу. Ты привел сюда свою мерзкую стаю и дерзаешь заявить, что ты – мой сын?

– Да, я твой сын! – гневно вскричал шаман.

– Что ж, докажи! – бросил Шадрах.

Брюн взревел и сорвался с места.

Повелитель Когтей победно зарычал и метнулся навстречу сыну.

Тэм догадалась, что именно на это и рассчитывал Шадрах. Он распалил в Брюне ярость, полыхнувшую ярчайшим огнем, чтобы обратить ее себе на пользу.

Завитки краски на спине Брюна вспучились, тело шамана увеличилось в размерах, мышцы взбугрились, кожа покрылась шерстью тех же ярких цветов, что и мазки.

Повелитель Когтей взорвался, будто бомба в глиняном горшке, стал вдвое, втрое больше и всей своей громадой навис над Брюном.

В реве отца и сына раскатами грома гремела ненависть – от ужасающего рычания Тэм едва не обмочила штаны (хорошо, что их не было), но не могла отвести взгляда от двух исполинских медведей, столкнувшихся друг с другом, будто две лавины, сползающие с противоположных склонов.

Сила удара сотрясла всю пещеру, и варгиры с дикой радостью заревели. Два чудовищных зверя, поднявшись на задние лапы, сцепились, щелкая челюстями и впиваясь друг в друга огромными когтями. Шадрах ухватил Брюна за загривок и швырнул оземь.

Шаман тут же уменьшился вдвое и не успел прийти в себя, как багряный медведь накинулся на него и пропахал бок длинными, как скимитары, когтями. Брюн слабо дернулся, пытаясь укусить отца за горло, но Шадрах увернулся, вонзил клыки в плечо шамана, сжал челюсти и рывком отправил сына к краю арены.

Брюн кубарем покатился к камням, ударился о скальный выступ и вдруг исчез.

– Что с ним? – невольно вскрикнула Тэм.

– Свалился в воду, – пробормотала Кьюра.

Шаман «Сказа» упал в озерцо, подпитываемое горячими ключами. По поверхности воды расходились белые мерцающие круги – с Брюна смыло краску. Он, уже в человеческом облике, почти невидимый, выбрался на камни и растянулся на полу, тяжело дыша.

Победный рев Повелителя Когтей сменился хриплым смехом. Шадрах тоже принял человеческий облик.

– Какой же ты глупец, щенок! Неужели ты и впрямь так наивен? Или тебе так не терпится занять мое место, что ты отвергаешь свою истинную сущность?

Повелитель Когтей, в отличие от своих соплеменников, изъяснялся замысловато и язвительно. Тэм вспомнила слова Вольного Облака о том, что зверями легче управлять, и предположила, что друин, наверное, прав. Неужели Шадрах требовал, чтобы его подданные по большей части пребывали в зверином, а не в человеческом облике, чтобы полностью подчинить их своей воле, лишив способности рассуждать самостоятельно?

Подобный злой умысел свидетельствовал о невероятной жестокости. Судя по всему, отец Брюна как раз и был именно таким злобным и жестоким мудаком.

– Знаешь, кто ты на самом деле? – осведомился Шадрах. – Ты не мой сын. Ты – ее сын, – презрительно фыркнул он, указывая на один из скелетов, свисавший с потолка пещеры.

Скелет был похож на собачий, но длиннее, с вытянутым черепом и острыми клыками.

– Ох, не смотри, – прошептала Роза. – Умоляю, не смотри.

Брюн взглянул наверх и ошеломленно выдохнул:

– Это…

– Она вернулась за тобой, – непринужденно пояснил Повелитель Когтей, будто не замечая, что его слова смертельно ранят сына. – Тому уж года три или четыре. Узнала, что я тебя изгнал, и взъярилась. Твоя мать вообще чересчур упирала на верность. Для нее главным была стая, поэтому она нас с тобой и бросила, ушла к своей настоящей семье.

Брюн повалился на колени в лужицу масляного света.

– Ты…

– Она назвала меня тираном, – мрачно хохотнул Шадрах. – Оскорбляла как могла. Заявила, что я утратил право повелевать. – Он поднял огромную голову к потолку. – Сам видишь, чем все кончилось.

Его речь встретили восторженным визгом и рычанием, но Брюн взревел, перекрывая шум и гомон. Шаман был почти неразличим за клубами пара над водой, подсвеченной красками, но Тэм видела, как дрожат его плечи и как сжимаются когтистые кулаки. Из глотки Брюна вырвался страдальческий вопль.

От ужаса волосы Тэм встали дыбом.

Неожиданно свет озерца погасила огромная тень, а Брюн издал оглушительный вой, от которого кровь застыла в жилах. Звук заметался по Фейнгрову, эхом отражаясь от воды и камня, словно скорбное завывание волчьей стаи.

– Ну вот, – заявил Шадрах, – теперь понятно, кто ты на самом деле. Мне надо было…

Брюн врезался в него рычащим комком тьмы среди ярких красок. Повелитель Когтей отлетел назад, прямо на скелет вепря с золотыми бивнями, длинными, как лук Тэм, и разгневанно поднялся, мигом превратившись в исполинского багряного медведя, который и встретил следующий натиск волка.

Точнее, попытался встретить.

Громадные когти Шадраха безуспешно пропороли пустоту, клыки щелкнули в воздухе. Брюн поднырнул низом, сомкнул челюсти на задней лапе Повелителя Когтей и потянул изо всех сил. С резким хлопком разорвались перекушенные сухожилия, и медведь взвыл от боли.

– Приготовились! – приказала Роза.

«К чему?» – недоуменно напряглась Тэм.

Шадрах повалился на четвереньки, извернулся, взмахнул лапой толще древесного ствола и смял бы Брюна, но тот стремительно и ловко, утратив медвежью неуклюжесть, взвился в воздух и прыгнул отцу на загривок. Клыки сомкнулись на горле Шадраха, а Брюн снова подпрыгнул, кувыркнувшись через голову медведя, и приземлился на все четыре лапы.

Повелитель Когтей был не в состоянии подняться. Брюн мертвой хваткой вцепился ему в шею и мотал из стороны в сторону, прижимая к земле всякий раз, как Шадрах пытался встать. Медведь замахал лапами, стараясь задрать волка когтями, но Брюн умело уворачивался.

Шадрах снова взревел – прерывисто, отчаянно, словно прося пощады. Однако же повелитель варгиров в своей невероятной гордыне и тщеславии не собирался признавать поражения.

Внезапно он принял человеческий облик, выскользнул из пасти Брюна и откатился в сторону, сжимая разодранное горло.

– Начали! – прошипела Роза.

– Убейте предателя! – завопил Шадрах, недаром приучивший подданных беспрекословно повиноваться. – Я приказываю уничтожить мерзавца!

Воцарился хаос.