ГЛАВА 25
Что может быть хуже, чем проснуться с жуткой головной болью? Только проснуться с жуткой головной болью под дождем в грязной канаве!
Я лежала на земле среди каких-то кустов, но не чувствовала ничего. Ни холода, ни капель дождя, барабанивших по лицу, лишь дичайшую боль в затылке. Вздохнув, кое-как перевернулась на бок и потрогала голову. Но пальцы закоченели, и я не смогла ничего понять. Глухо выругавшись, я села и осмотрелась. Рядом с ногой валялась моя сумка и, судя по вывернутой подкладке, ее выпотрошили, пока я была без сознания. Вяло потянув на себя разбухший от воды кожаный мешочек, я заправила подкладку внутрь и заглянула в сумку, но ни блокнот, ни карандаш, ни ключ от номера там не материализовались.
— Хракс, — хрипло прошептала я и поднялась на четвереньки.
Я оказалась на каком-то склоне, вокруг шумел затихающий дождь, шлепая каплями по крупным листьям кустарника.
— Шеф! — позвала я и, повесив сумку на шею, наугад поползла вперед. — Шеф! Старший следователь! Вы где?
Белянского я обнаружила чуть ниже по склону. Отдуваясь и отплевываясь от прилипших к лицу волос, я перевернула рейяна на спину, с тревогой пощупала пульс и облегченно вздохнула — старший следователь был жив. Я легонько похлопала его по щекам, но Белянский никак не отреагировал. Тогда я пару раз ущипнула его за ухо и громко позвала по имени, но результат был тот же. Дрожа от холода, я плюнула на конспирацию и строго приказала:
— Марьян Белянский, очнись! Я не желаю тащить тебя в отель. Брошу здесь! Это совершенно невежливо с твоей стороны. Я женщина, а ты вынуждаешь меня тут мерзнуть!
Это тоже не возымело действия.
Немного повздыхав, я поднялась и осмотрелась. Кто бы ни напал, далеко он нас не оттащил — за кустами была та самая дорога, на которую мы вышли из портала. Преступник не протащил нас и пяти метров, бросив рядом с местом нападения. Судя по моей одежде и волосам, нас не переносили, а просто перекатывали или тащили прямо по земле.
Еще раз вздохнув и наконец решившись, я подхватила старшего следователя на руки и полезла сквозь кусты.
— Бонс, положи, где взяла, — вдруг хрипло велел начальник, и я от неожиданности вытянула руки по швам.
— Бонс! Какого хракса? — взвыл снизу Белянский. — Я не просил меня ронять!
— Извините, шеф, — неуверенно проблеяла я, дрожащей рукой заправляя мокрую и грязную прядь за ухо.
— Хракс знает что! — возопил начальник, садясь и глядя на меня. — Что случилось?
— На нас напали, — ответила я, пытаясь заглянуть Белянскому в глаза. — Вы как, шеф?
— Очень хочется кого-нибудь порвать на запчасти, — зло ответил старший следователь, со стоном потирая голову. — Напали?..
— У меня украли все, что было в сумке, — сказала я.
— Да? — Шеф кое-как встал, зашипел, вытащил из-под пиджака ветку и с проклятиями зашвырнул ее в кусты. — Что у вас там было? Было что-то ценное?
— Нет, лишь блокнот с записями и ключ от номера. Они и пропали.
— Не могли просто выпасть?
— У меня хороший замок на сумке, — обиделась я. — Сумка не могла просто расстегнуться.
— У меня не вынули даже кошелек, — поделился Белянский, ощупав карманы. — И ключ от номера на месте. Хм… Только кристалл пропал. Это не нападение ради денег.
— Правда? — перепугалась я. — Но кто… И тем более здесь?
— Я ожидал чего-то подобного, — ответил начальник, выбираясь из кустов на дорогу.
— Ожидали, шеф? — опешила я.
— Да, — кивнул старший следователь.
— Но почему?
— Потому что я уже знаю, кто совершил убийства, — огорошил меня рейян Белянский.
— Знаете? И кто же?
— Нет, Бонс, — отмахнулся мужчина. — Еще не время отвечать на этот вопрос. Но знайте, этим нападением убийца себя подставил.
— Но… Но… — промычала я. — Как? Как?
— Вы можете догадаться, если подумаете, Бонс, — ответил шеф. — Ответ лежит на поверхности. Нужно лишь сравнить факты — то, что было сказано одними, и чего не сказали другие. Кто-то мог просто не заметить, но маленькие, совершенно незначительные детали все объясняют. Осталось лишь найти улики. А с ними все гораздо сложнее.
Я вздохнула, смахнула капли воды с лица и поплелась за шефом к гостинице.
— Так вы мне не скажете?
— Это будет неинтересно, Бонс.
Администратор при виде нас едва не поднял шум, но потом всмотрелся в наши лица и нервно проблеял:
— Добрый вечер.
— Добрый ли? — хмуро спросил Белянский. — Мы потеряли ключ от номера рейны Бонс. Вы найдете запасной?
Администратор бросил на нас испуганный взгляд и признался, что запасных ключей у них нет.
— Тогда можно получить другой номер, пока решается вопрос с доступом в номер рейны? — сверля администратора взглядом, спросил старший следователь.
— Прямо сейчас у нас нет свободных номеров, — признался несчастный.
— Когда вы сможете решить вопрос с ключом?
— Утром, — едва не плача ответил администратор. — В такую погоду слесарь не придет. Только после дождя.
Белянский заскрипел зубами и хмуро ответил:
— Ясно. Бонс, идемте.
В номере Белянский тут же начал стаскивать одежду, не заботясь о моих чувствах. Правда, под свитером старший следователь оказался настолько покрыт грязью, что я едва не застонала от разочарования.
— Бонс, не стойте столбом, — командным тоном велел шеф. — Нам обоим нужно смыть грязь и согреться. Так что придется на время забыть о субординации. Вам ванна, мне душ. Я установлю магическую непрозрачную стенку. Возражения?
— Ни одного, — с облегчением сказала я и скинула на пол промокшие туфли.
От остальной одежды я избавилась уже в ванной комнате, когда шеф поднял заслон и предупредил, что закончит первым и закажет ужин и горячий чай.
Несколько минут я прислушивалась к звукам за магической перегородкой, но потом увлеклась, согрелась под струями горячей воды и стала ожесточенно оттирать грязь с кожи и выполаскивать листья и траву из волос. На дне ванны очень быстро скопилась целая горка песка и мусора, но я на этом не успокоилась и потратила еще полчаса на то, чтобы пару раз намылить голову.
Шеф оставил для меня два полотенца и пушистый халат, в который я тщательно закуталась, перед тем как взглянуть на себя в зеркало.
— Нос красный, щеки пылают, — прошептала я, разглядывая лицо. — Срочно нужно чаю. И поменьше думать обо всем, что произошло. Иначе к утру я обзаведусь простудой.
Выходить из ванной комнаты совершенно не хотелось. И смущала меня вовсе не вынужденная необходимость разделить номер с начальником, а то, что произошло в кустах.
— Небеса, пусть старший следователь забудет об этом, а? — попросила я, глянув в потолок и против воли понадеявшись на помощь невидимых сил. Да уж, когда спастись самой не выходит, остается уповать на стороннюю помощь!
— Вы вовремя, — сказал Марьян, когда секретарша появилась из ванной комнаты. — Как раз принесли еду. И чай. Горячий.
Сказав это, рейян взглянул на девицу и против воли хмыкнул, отметив, что без своих строгих жакетов и юбок, без романтичных блузок и высоких каблуков Элла Бонс кажется совсем юной и трогательно беззащитной.
— У вас красный нос, — сказал следователь, когда секретарша прошлепала к столику и со вздохом устроилась на стуле. — Вы не простыли?
— Пока неясно, — отозвалась девушка. — Затылок побаливает.
— Да? Дайте посмотреть.
Марьян встал и обошел стол. Он ожидал, что Элла Бонс сожмется на своем стуле, как трепетная лань, но она без вопросов повернула голову так, чтобы рейяну была лучше видна шишка и довольно внушительная ссадина.
— Шишка, — сообщил Марьян. — И кожа сильно содрана. Но крови нет. Сильно болит?
— Нет, — отмахнулась Элла Бонс. — Терпимо.
— Утром стоит разыскать какого-нибудь виталиста или хотя бы врача, чтобы вас осмотрели, — решил следователь. — А пока… — Он ухватил девушку за подбородок и вынудил помощницу посмотреть себе в глаза. — Зрачки нормальные. Вряд ли у вас сотрясение.
— Хорошо, — кивнула Бонс.
Марьян вернулся за стол и снял крышку с жаркого.
— Мы опоздали на ужин, так что придется обойтись тем, что есть, — пояснил он. — Жаркое, поджаренный хлеб, фасоль, зелень. Чай и печенье. Еще коньяк. Вам налить?
— Было бы неплохо, — согласилась Элла Бонс. — Этот дождь…
— Нужно будет внимательно осмотреть то место утром, — предупредил Марьян.
— Думаете, найдем блокнот? — с надеждой спросила секретарь.
— Возможно, но вряд ли, — покачал головой старший следователь, накладывая себе еды. — Я почти уверен, что напавший не ставил себе целью выкрасть ваши записи, но он обязательно от них избавится.
— Ясно, — вздохнула девица. — Но я смогу восстановить содержимое.
— Будет неплохо, — кивнул Марьян. — Это многое упростит. Запишите потом, что помните.
— Хорошо, шеф.
— А теперь, Бонс, расскажите мне, что это было? — отпив из бокала, велел Белянский.
— Вы о чем? — невинно захлопала глазками Элла.
— Вы поняли, — с прищуром глядя на девушку, ответил старший следователь.
— Вовсе нет, — уперлась помощница. — О чем вы?
Марьян не стал объяснять. Вместо этого он предупреждающе взглянул на свою секретаршу. Обычно после такого взгляда окружающие мигом все понимали и начинали каяться во всех грехах в алфавитном порядке. Но девица с невозмутимым видом отзеркалила его взгляд и преспокойно продолжала есть.
— Бонс, вы — зло! Не тяните, — через минуту нарушил тишину шеф. — Мне же любопытно.
— То зло, то чудо, — проворчала девица. — Вы уж определитесь.
— Непременно, — отозвался Белянский, продолжая сверлить секретаршу взглядом. — Так что? Вы собираетесь объясниться или предпочитаете молчать?
— А у меня есть выбор? — с тоской спросила Бонс.
— Нет.
Девушка вздохнула и с хмурым видом наколола на вилку стручок зеленой фасоли.
— Шеф…
— Бонс, колись уже, — усмехнулся Марьян.
Она недовольно глянула на старшего следователя, пыхтя, как злой ежик, и зверски раскромсала пополам кусочек картофеля.
— Шеф, хочу отметить, что вам стоит определиться, — спокойным и совершенно не вяжущимся с внешним состоянием голосом сказала помощница. — Вы мне то тыкаете, то выкаете.
— Не меняй тему, — строго велел Марьян, за неимением привычного карандаша нацелив на секретаршу столовый нож.
Элла Бонс недовольно разрезала еще одну картофелину и потянулась к бокалу с коньяком.
— У меня весьма необычные родители, — тихо сказала девушка и глотнула янтарной жидкости. — Мама не метаморф, но с ее стороны в семье их довольно много. У меня семь тетушек… Число своих кузенов и кузин я точно даже не знаю. Тем более что тетушки у меня любят чудить, и чудят с огоньком. Две как-то много лет назад разругались и до сих пор не разговаривают, хотя волосы, которые они друг другу выдрали, уже давным-давно отросли. А в семье отца редко, через несколько поколений, но передается необъяснимая сверхсила. Но обычно ею владели представители мужского пола Бонсов. Кто же знал, что гены метаморфов и силачей соединятся… таким вот образом.
Договорив, девушка залпом допила коньяк и с вызовом глянула на Белянского, ожидая его реакции. А Марьян поймал себя на том, что его волнует всего один вопрос. Волнует так, что нет сил злиться на Эллу Бонс за скрытность.
— И насколько вы сильная? — не удержался и спросил он с искренним любопытством.
Секретарша странно на него глянула и ничего не ответила.
— Бонс, как вы умудрились наклюкаться? — хмуро спросил Марьян, вскакивая со стула, чтобы не дать девице свалиться на пол. — Хотя путешествие, травма, холод, алкоголь на почти пустой желудок…
Старший следователь придержал Эллу, а потом и вовсе подхватил на руки и перенес на кровать. Ужин уже остыл, но Марьян доел свою порцию и с сожалением глянул на остатки на тарелке секретарши — сморило ее раньше, чем она нормально поела. Покосившись на спящую девушку, рейян задумался над тем, что сегодня услышал. Открывшаяся тайна Эллы Бонс немного отвлекла Белянского от дела, но он заставил себя вернуться к расследованию и оставил мысли о странных особенностях помощницы на потом.
— В конце концов, это необычно, но в этом нет ничего такого, что стоило бы прятать, — подумал он вслух. — Интересно, что заставило ее делать из этого тайну?
Мне снился большой бежевый кролик, которого мне подарила мама на какой-то праздник. Игрушечный зверь был с меня ростом, если не больше. И этот кролик долгое время оставался единственной вещью, которая неизменно переезжала со мной из одного дома в другой. Но потом кролика пришлось выбросить. Он не только истрепался, но и порвался в нескольких местах, хотя я очень старалась не сжимать его слишком сильно с тех пор, как поняла, что от этого ломаются вещи.
Но сегодня кролик навестил меня во сне. И почему-то все равно оказался огромным, больше меня… Забросив на кролика ногу и обхватив его руками, я крепко обняла игрушку, не желая никому ее отдавать.
— Бонс, пусти, — внезапно проник в мой сон голос старшего следователя. — Ты на самом деле сильная… Бонс! Если меня поломать, чиниться я буду очень долго!
Я нахмурилась, попыталась понять, откуда взялся Белянский, и проснулась. Секунду я лежала неподвижно, с закрытыми глазами, очень надеясь, что мне происходящее снится, но телодвижения рядом явно доказывали обратное.
— Бонс! — хмуро и предупреждающе выдохнул шеф, и я поспешно убрала закинутую на начальника ногу. Потом медленно разжала объятия и вообще постаралась отползти подальше.
— Ай! — взвыла я, свалившись с кровати. — Хракс!
— Вы живы? — перегнувшись через край, спросил Белянский.
Я проследила за его взглядом и, мигом напустив независимый вид, поправила полу непозволительно задравшегося халата. Мне не жалко, но субординация…
— Нужно узнать, что там с вашим номером, — заявил Белянский, поднимаясь с кровати. Я следила внимательно, ожидая увидеть неуверенность и наигранную деловитость, за которой старший следователь мог попытаться скрыть смущение, но, к моему разочарованию, рейян вел себя так, словно ничего не произошло. Будто он каждый день просыпается в одной кровати с собственной секретаршей, которая его едва не раздавила в объятиях.
Стоп! Я этим разочарована?
— Бонс, хватит сидеть на полу, — сказал Белянский, заметив, что я не пытаюсь подняться, и я мигом отмерла, перестав анализировать собственную реакцию на поведение начальника.
— А?
— Я говорю, не сидите на полу, — повторил рейян. — Холодно же. Я спущусь и уточню по поводу ключа от вашего номера.
Я быстро кивнула, глядя, как шеф шнурует ботинки. Спал он в одежде, темно-серая рубашка сильно измялась, а на плече виднелось маленькое мокрое пятнышко.
Мамочки! Я обслюнявила родное начальство? Какой кошмар! Упасть ниже просто некуда!
Не слыша мои мысленные вопли, Белянский накинул пиджак и удалился.
Тех нескольких минут, что его не было, мне хватило лишь на то, чтобы сбегать в ванную комнату, поорать от вида своих вздыбленных волос и смочить пылающие щеки ледяной водой.
— В вашу дверь врезали новый замок, — сообщил ни о чем не подозревающий старший следователь. — Бонс!
— Да, шеф, — пригладив волосы, с самым скромным выражением лица отозвалась я, выходя из ванной.
— У вас был только один блокнот с собой?
— Нет, шеф.
— А у вас где-нибудь записан номер Каранского? — спросил рейян.
— Я прекрасно помню номер, — пытаясь совладать с собой, слабо улыбнулась я.
— Отлично! — Подойдя к телефону, старший следователь набрал код вызова коммутатора. — Звонок в столицу, пожалуйста.
Продиктовав номер, я не ушла к себе, а задержалась, желая узнать, зачем шефу понадобилось звонить профессору. Сжав в руке ключ, я замешкалась у двери.
— Профессор Каранский? — спросил старший следователь, когда его соединили. — Здравствуйте, это Белянский. Да, да… Вы искали Бонс? А, ясно. Профессор, я хотел бы попросить вас быть осторожным в ближайшее время. В чем дело? Я объясню при личной встрече. Но прошу вас не покидать дом, не впускать сомнительных гостей и быть предельно осторожным. Не хочу вас пугать, но я склонен считать, что вам угрожает опасность.
Я охнула, слушая разговор, и, стоило рейяну повесить трубку, спросила:
— Так вы уверены, что в убийствах виноват Василь Раскель и теперь он будет охотиться на Каранского?
— Нет, я совершенно уверен, что Раскель никого не убивал, — ответил Белянский. — Более того, я считаю, что Василь Раскель мертв.
