Можем ли мы чувствовать эмоции, не имея слов для их описания?

Книга: Как работает ваш мозг. Внутри самого сложного объекта во Вселенной

Теория, что наши обозначения чувств влияют на то, как мы их переживаем, жарко обсуждается. Некоторые эволюционные психологи убеждены, что задолго до того, как наши пещерные предки научились говорить, они чувствовали сигнальную физиологическую реакцию страха: если они видели крадущегося саблезубого тигра, сердце сильнее билось в груди, а ладони почесывались и потели. В таком случае, сначала появились чувства, а их названия – гораздо позже, когда люди научились общаться. Значит, «отвращение» чувствуется одинаково, независимо от того, где вы живете – в Нью-Йорке или в Тимбукту.

Но если внимательнее взглянуть на языки мира, идея об универсальности эмоций начинает рушиться. Раз отвращение – единая первичная эмоция, почему немцы различают два ее вида – ekel (отвращение, ощущение мерзости и гадости) и abscheu (отвращение, связанное с отторжением)? И это ничто по сравнению с 15 видами страха, о которых говорят пинтуби из Западной Австралии.

Некоторые культуры выделяют чувства, не имеющие прямых эквивалентов в других культурах и языках. Например, в японском языке есть слово amae – приятное чувство, что тебя любят безусловно и заботятся о тебе, а в голландском – gezelligheid, описывающее и физическое пребывание в уютном месте в окружении хороших друзей, и эмоциональное ощущение комфорта и покоя.

Это работает и в другую сторону. Например, у народа мачигенга в Перу нет термина, который бы точно передавал значение «беспокоиться». Но означает ли факт отсутствия слова для передачи этой эмоции, что мачигенга ее и не чувствуют или не способны чувствовать?

Назвать это чувство

Наука обратила внимание на эти вопросы. Исследования сканов мозга показывают сильную связь между языком и эмоциями: когда активированы части мозга, связанные с эмоцией, активируются и участки, связанные с семантикой и языком. Исследования показали то, что многие уже знают инстинктивно: если дать чувству название, это успокоит, смягчит внутренние волнения.

Другие когнитивные психологи предполагают, что роль слов в нашей эмоциональной жизни еще больше: слова не просто помогают управлять чувствами, но и сами вызывают их. Существует ряд подтверждений, что это так. Люди с семантической деменцией (нейродегенеративным нарушением, при котором ускользает значение слов) показали, что когда отсутствует слово для обозначения эмоции, ее сложнее распознать у окружающих.

Здоровые люди, получив стопку фотографий с эмоциями, разделят их на шесть основных групп. Люди с семантической деменцией обычно делают три группы: неприятные эмоции, приятные и нейтральные. Вероятно, не имея слов для описания эмоций, мы можем вообще не распознавать различные чувства.

Похожие процессы происходят и при распознавании наших собственных чувств. Когда мы изучаем слова для описания эмоций, они становятся как бы громоотводами, притягивающими все зарождающиеся ощущения и смутные понятия. Как только мы привязываем слово к конкретной сети ощущений, мозгу становится проще выискивать соответствующий опыт и отфильтровывать тот, который не связан с ней.

Механизм работает в обе стороны. Некоторые чувства остаются неназванными, а потому незамеченными. Сознанием они не ощущаются. Получается, что если в языке нет названия эмоции, чувство может отойти на задний план, не сформироваться и даже потеряться.

Если эти выводы правдивы, то они имеют важные последствия для терапии. Недавно Жорди Коидбах из Университета Помпеу Фабра в Барселоне, Испания, и его коллеги обнаружили, что «эмоциональное разнообразие» – переживание в избытке большого спектра эмоций – напрямую связано с долговременным эмоциональным и физическим здоровьем.

Поэтому если вы хотите внести некоторое разнообразие в вашу эмоциональную жизнь, попробуйте почувствовать greng jai (в тайском языке так называется нежелание принять помощь из-за опасения доставить беспокойство) или iktsuarpok (в языке инуитов – волнение при ожидании гостей) – и вы обнаружите, что в повседневной жизни переживаете новые чувства. Только осторожнее с basorexia – неожиданным порывом кого-то поцеловать.

Почему мы плачем?

Приглядитесь повнимательнее к плачу – и вы поймете, насколько это странное явление. К примеру, он включает в себя два очень разных процесса: рыдание в голос и извержение слез. Дети прекрасно умеют делать первое, ведь крик – это очень эффективный способ добиться внимания тех, кто о них заботится. В первые несколько недель жизни дети даже не испускают слез, потому что слезные железы еще развиваются. Но затем, по мере роста, плач становится менее вокальным и более слезным.

Ад Вингерхётс из Тилбургского университета в Нидерландах предположил, что это эволюционная адаптация. Рыдание в голос сообщает окружающим, в том числе хищникам, об уязвимости, поэтому, когда ребенок уже способен передвигаться, разумнее использовать менее заметный сигнал слез.

Другая загадка заключается в том, почему мы плачем в течение всей жизни. Любопытные изменения поведения при плаче могут отражать изменение его функции по мере нашего взросления. Примерно с юности мы меньше плачем от физической боли и больше – от эмоциональной. Кроме того, многие люди демонстрируют «моральный плач» – реакцию на акты храбрости, самопожертвования и альтруизма. Почему мы это делаем, до сих пор неизвестно.

Также непонятно, почему по мере взросления мы все больше льем слезы в приятных ситуациях. Роберт Провин из Мэрилендского университета в США выдвинул такое предположение: «Учитывая, что эмоциональные слезы появились не так давно, это очень приблизительный показатель проявления эмоций».

Другая теория состоит в том, что так называемые «слезы радости» не отражают счастье. Дело в том, что такие важные события, как свадьбы и праздники часто имеют горький привкус, так как напоминают о времени и смерти. Возможно, поэтому дети обычно не плачут от счастья: у них еще нет ассоциаций с жертвой, потерей и недолговечностью.

Еще один вопрос – почему одни люди плачут больше, а другие меньше. В одной из последних работ Вингерхётс сообщил, что больше всех плачут люди сопереживающие или с высокими показателями уровня невротизма. Последние используют слезы как средство манипуляции, так поступают нарциссисты, психопаты и маленькие дети при истерике. Вероятно, социопаты плачут фальшивыми, или «крокодильими» слезами.

До наступления зрелости мальчики и девочки плачут одинаково часто, но в западной культуре женщины плачут по меньшей мере в два раза чаще мужчин. Мужчинам культура предписывает сдерживать слезы, но, возможно, дело не только в этом. Исследования животных показывают, что гормон тестостерон имеет эффект подавления слез.

Назад: Эмоции: на лице написано

Дальше: Три шага к управлению эмоциями