В обилии поспешно принимаемых запретительных законов просматривается система. Не сложно предположить, что существует некий (высочайше одобренный) план. Но очевидна и инициатива масс.

Когда начальство при виде протестных митингов – на какой-то краткий миг – ощутило пугающее чувство неуверенности, словно земля уходит из-под ног, было приказано не только свистать на палубу всех способных носить оружие, но и объявить тендер на простые, но действенные рецепты восстановления прежнего мироустройства.

Первым тендер выиграл спешно возвращенный из-за границы ветеран ток-шоу и митингов с националистическими лозунгами. Идея простая: в оборонном комплексе многие миллионы людей (вместе с членами семей). Если дать военно-промышленному комплексу много денег, они твердо поддержат власть. Результат: Министерство обороны заставили покупать боевую технику, которую командование вооруженными силами публично называло устаревшей и негодной. Второй приз достался начальнику цеха уральского завода, обещавшему вместе с рабочими наведаться в Москву и по-свойски потолковать со столичными бузотерами.

Простота (до примитивности) идей-победительниц и масштаб призов (высокая должность в государственном аппарате – это не поездка на озеро Селигер!) потрясли воображение. Воодушевили. Когорта карьерной молодежи бьет копытами. Строчит законопроекты из двух пунктов: запретить и наказать. В центральном штабе по борьбе с городскими повстанцами от «инициативников», верно, отбоя нет.

Конечно, бездарные люди всё превращают в карикатуру. Но дело-то сделано: накал ненависти в стране подняли. Как говорил герой одного романа, «перевели в политическую плоскость». Недовольные чем бы то ни было воспринимаются массовым сознанием как иностранные наймиты и враги народа.

Сегодня непозволительны только зарубежная собственность и счета за границей. Патриотизм тут ни при чем. Внутри страны чиновник в руках власти, которая может лишить его всего: должности, любого имущества и свободы. Нечто, находящееся за границей, делает чиновника менее уязвимым и более самостоятельным в суждениях. Это для системы неприемлемо. Требуется беспрекословное исполнение приказов. Ценится безоговорочная преданность хозяину.

Недовольство старой командой, желание ее обновить диктуется раздражением: расслабились, утратили хватку, как когда-то выразился Ельцин об уволенных им помощниках: слишком много берут и мало отдают. Места на Олимпе, нетерпеливо расталкивая давних обитателей, занимают молодые чиновники. Оттесняя тех, кто давно у кормушки, переводят на себя управление финансовыми потоками, чтобы самим распоряжаться богатой государственной собственностью.

Они понимают, что своим восхождением обязаны не собственным заслугам, а воле хозяина и без него лишатся хлебных мест. Придут к власти другие люди и подберут себе толковых и способных помощников. Потому их вполне устраивает роль исполнителей, неукоснительно проводящих в жизнь линию вождя. Но и предложить им нечего! Перевернули взятую в архиве старую коробку и вытряхивают старье: Герой Труда, нормы ГТО, конкурс «Славим человека труда!». Из идеологических соображений? Нисколько! Параллельно те же аппаратчики переименовывают краснознаменные кремлевские полки в Преображенский и Семёновский.

Присутствие нескольких умных и компетентных помощников в личном окружении хозяина не меняет ситуации. Основной аппарат, принимающий решения, формируется по иным критериям. Высшие посты – тем, кого знаешь и кому доверяешь. Важно повсюду расставить людей, которые полностью зависят от начальника, понимают, что с его уходом лишатся политического будущего, а потому сделают все, чтобы он как можно дольше занимал свое кресло.

Первый результат. Ведомственный интерес постоянно торжествует над общегосударственным. Неизменно верх берет стремление ведомства облегчить себе жизнь. Скажем, чекисты пожаловались: «Государственная измена в действующем оформлении является крайне сложной для доказывания». Попросили облегчить им жизнь – расширить определение вины. И им пошли навстречу.

Второй результат. Высокие должности занимают люди некомпетентные и малообразованные – оторопь берет, когда читаешь тексты законопроектов или слушаешь тех, кто их представляет. Партия желающих командовать другими стремительно пополняется. Карьерные возможности открылись перед теми, к кому природа не была щедра и великодушна. Появилась счастливая возможность избавиться от одаренных и трудолюбивых конкурентов.

Третий результат. Сезон охоты пробудил мерзкие чувства и эмоции. С самого дна общества поднялось все самое затхлое, тупое, ленивое и злобно-завистливое. И это, пожалуй, самое пугающее из того, что происходит сейчас в нашем обществе. Когда сход лавины начался, ее уже не остановишь.

Истории известны такого рода процессы.

Скажем, в конце двадцатых годов под лозунгом борьбы с оппозицией уничтожались остатки демократии и разномыслия в стране. Общество натравили на интеллигенцию и учащуюся молодежь. Арестовав «засланного эмиграцией агента», рассказали стране, что оппозиционеры связаны с иностранными разведками и готовили военный переворот. А это уже антигосударственное преступление. У оппозиции еще были свои люди в государственном аппарате, и выяснилось, что агент-провокатор подослан чекистами. Но дело было сделано: легенда пошла гулять по стране…

Более памятные идеологические кампании проходили после Великой Отечественной, когда вождю показалось, что вернувшиеся с победой в страну солдаты и офицеры принесли с собой из Европы бациллы свободомыслия.

Как это делалось? Скажем, театральных критиков, которые подвергли взыскательному анализу слабенькие пьесы бесталанных драматургов, выставили ненавистниками русской культуры. Пьесы-то были плохие, зрители на них не ходили. Зато авторы были людьми известными, при должностях, со связями. Они нашли способ поквитаться с критиками: критикуешь плохую пьесу – значит, ненавидишь Россию и русский народ. Появилась сплоченная когорта профессиональных разоблачителей, как правило бездарей, делавших карьеру за счет уничтожения коллег. Борьба с «космополитами» оказалась выгодным делом для малограмотной и злобной шпаны: освобождались места и должности.

Кто делает карьеру на таких идеологических кампаниях? Новое поколение номенклатуры, желающее заменить старших товарищей: расслабились, потеряли хватку! Потребность в таких кадрах тоже не раз возникала.

«Это люди, заранее планирующие свою жизнь в руководителях, – записал в дневнике Алексей Кондратович, заместитель Твардовского в журнале «Новый мир». – Молодые люди, еще ничего не сделавшие в жизни, – уже призваны руководить, учить, воспитывать. Усвоив самую главную заповедь – „Держи и не пущай!“ – не пущают. Их легко натравить, напустить на кого угодно, они по-молодому энергичны и услужливы. Они легко поддаются растлению, ибо, в сущности, уже растлены».

Конечно же, нужна некая предрасположенность: зависть, комплекс недооцененности, страстное желание занять место в первом ряду. Идеологическими кампаниями неизменно руководят растленные люди.

Весной 1955 года в подмосковной Валентиновке случайно вскрылось «гнездо разврата». С женщинами легкого поведения развлекался главный идеолог таких кампаний Георгий Федорович Александров (к тому времени переведенный из ЦК в Министерство культуры), а с ним еще несколько высокопоставленных чиновников.

Один из литераторов записал в дневнике:

«Подумаешь, какая новость! Я этого Александрова наблюдал в санатории в Узком. Каждый вечер он был пьян, пробирался в номер к NN. Но разве в этом дело. Дело в том, что он бездарен, невежественен, хамоват, вульгарно-мелочен. Нужно было только поглядеть на него пять минут, чтобы увидеть, что это чинуша-карьерист, не имеющий никакого отношения к культуре. И его делают министром культуры!.. В городе ходит много анекдотов об Александрове. Говорят, что ему позвонили 8 марта и поздравили с женским днем.

– Почему вы поздравляете меня?

– Потому что вы главная наша проститутка».

Ни одна такая акция не прошла для страны бесследно. Шрамы не исчезают. Что самое поразительное в давней истории с мнимыми «врачами-вредителями»? Легкость, с какой общество поверило, что уважаемые люди в белых халатах – убийцы. Страну охватила настоящая истерия. Люди отказывались лечиться, принимать лекарства. Каждый врач попал под подозрение.

В советском представительстве в Париже посольского врача посадили под домашний арест, хотя муж этой женщины был сотрудником госбезопасности. И тут, как назло, заболел заместитель министра иностранных дел Андрей Андреевич Громыко, который был в Париже проездом. Пришлось позвать врача. Она осмотрела больного, диагностировала грипп и предложила Громыко лекарство. Будущий министр резко отстранил ее руку: «Ваше лекарство я принимать не буду!»

Уже после того, как врачей отпустили и обвинения с них сняли, известный писатель Корней Чуковский беседовал с женой классика советской литературы Леонида Леонова. Она жаловалась, что в те дни невозможно было обратиться к медикам: «Вы же понимаете, когда врачи были объявлены отравителями… Не было и доверия к аптекам; особенно к Кремлевской аптеке: что, если все лекарства отравлены?!»

Чуковский ошеломленно записал в дневнике: «Оказывается, были даже в литературной среде люди, которые верили, что врачи – отравители!!!»

Что же говорить о менее просвещенной публике?..

Яд, который подмешивают к политической и духовной пище, разрушает нравственные устои общества. Готовность совершать паскудные поступки калечит. Страхи и фобии порождают упоение ненавистью к тем, кто привык анализировать и рассуждать, кто считает своим долгом сомневаться и задавать вопросы.

Мыслящая часть общества и без того невелика. За последние сто лет ее не раз соскребали. Не оттого ли продолжаем безнадежно отставать, тщетно догонять, тайно завидовать, откровенно злиться и всерьез видеть во всем происки злобных врагов, кольцо которых все теснее сжимается вокруг России?