ГЛАВА 32

Он снова окликнул ее своим чарующим голосом, и Бринн, как корабль на рифы, пошла к нему навстречу. Ветер ворвался в комнату, словно паруса, поднимая шторы. Он буквально срывал с Даррелла рубашку, но Бринн не видела ничего, кроме этих глаз, и не слышала ничего, кроме его голоса.

— Не бойся, — Эйден слегка коснулся ладонью ее щеки, — я просто не хочу отпускать тебя. Это опасное чувство, но мне оно становится совершенно необходимым…

Даррелл провел пальцами по ее нежной шее. Произносимые им слова будоражили. А когда сильные руки окунулись в шелк ее волос, Бринн всем телом прильнула к Эйдену, будто признавая за ним право вести себя так, как он хочет.

Глаза ведьмы темнели, как штормовое море; она поддавалась неизвестному ранее искушению, не имея сил противостоять этой магии. Ладонь сама легла на грудь Эйдена и остановилась над бьющимся сердцем. Молодой человек чуть склонился, его губы скользнули по шее Бринн, а рука накрыла ее ладонь.

— Ты хочешь прикоснуться ко мне? — глухо спросил Даррелл.

В его глазах вспыхивали и гасли грозовые искры. Девушка почувствовала под своими пальцами тепло его кожи. Магия подобных прикосновений была ей незнакома, но в это мгновение — так желанна.

— Мне нужно ощущать тебя рядом… — прошептал Эйден ей на ухо.

Эти слова опьяняли, будто вино. Рука сама собой скользнула под расстегнутую рубашку, туда, где перекатывались стальные мускулы, и ведьме вдруг стало трудно дышать. Потрясенная и зачарованная, она обняла Эйдена за шею. Он прижался к Бринн, касаясь губ, но тут же отпрянул, отстраняя от себя. Изо всех сил зажмурившись, он тряхнул головой:

— Черт возьми…

Все еще находясь под влиянием его чар, Бринн не понимала, отчего Эйден так зол и что она сотворила. От ее мыслей Дарреллу стало еще хуже. Он, наверное, сошел с ума в этот вечер.

— Тебе пора спать, Бринн… Спокойной ночи… — Гость заставил себя выпроводить сопротивляющуюся девушку из комнаты.

И только когда сумел отвести ее в спальню и закрыть за ней дверь, вздохнул с некоторым облегчением.

— Ты точно сошел с ума, парень, — пробормотал Эйден.

Бринн прижалась к двери, прикладывая к ней ладони. Ведьма прекрасно слышала, что он так же стоит, прислонившись с обратной стороны, и его сердце часто билось. Жар в ее груди стихал, в голове прояснялось, и наваждение таяло. А вместе с ним — и безудержное желание открыть эту дверь, кидаясь в объятия гостя. Оставалась растерянность, к которой прибавлялось возмущение. Он посмел применить к ней чары?!

Даррелл сложил руки на груди, прислоняясь спиной к ее двери, и заставил себя выслушать все, что ведьма по этому поводу думала. Бринн имела полное право злиться на него. Даррелл сам был зол. В последний раз он так открыто применял чары, доставшиеся ему при рождении, еще на первом курсе. Тогда это кипятило кровь. Мальчишка, одним словом.

Но сегодня просто не смог устоять перед соблазном. И какого черта, спрашивается? За дверью стало тихо, и Эйден тщательно прислушался. Теперь ведьма мысленно корила себя за собственную глупость, не зная, как смотреть ему в глаза утром. Потом Бринн вздохнула, видимо, отправляясь к кровати. Удостоверившись, что девушка в безопасности, Даррелл заставил себя вернуться в гостевую спальню.

Его вещи уже принесли, и они были распакованы горничной. Эйден полностью разделся и встал под душ. Мысли никак не оставляли, мучая и беспокоя. Он никогда не испытывал трудностей с женщинами, оно и понятно. Зная их желания наперед, легко избежать конфликтов.

С Бринн все осложнялось с каждым днем. Даже читая ее, невозможно предугадать, что девчонка выкинет в следующий момент. Эйдена радовал тот факт, что впервые появилась возможность не скрывать свою суть. Он полагал, что и ведьме стоило бы задуматься об этом. Можно себе представить сложности общения между членами семьи Нери.

Также Эйден мог представить, каково жилось Бринн. Она не могла рассчитывать на поддержку хотя бы одного из родителей. В этом плане им с Даниэлем повезло куда больше. Мать в полной мере раскрыла сыновьям их суть, научила пользоваться ею и оставаться среди людей в безопасности.

Постоянный контроль давал о себе знать, и некоторым Эйден Даррелл мог казаться эдаким Дракулой. Но сегодня малышка Нери узнала, каков он изнутри. Он — дух и сердце моря, повелитель бескрайней стихии, старший сын Сирены — полностью открылся перед ней, продемонстрировав свою природу.

Глаза Эйдена снова засверкали прозрачными льдинками, стоило ему обернуться в сторону входной двери, когда он вышел из душа. Молодой человек тряхнул головой, мгновенно убирая с волос лишнюю воду и тем самым высушивая темные пряди.

Бринн и не думала спать. Она перелистывала свои записи. «Тирис», знак забвения, — вот что было нужно! С его помощью она точно заставит Эйдена забыть подробности прошлой ночи. Или превратит в соседскую собаку…

Бринн сама испугалась своих мыслей. Нет, о чем это она в самом деле? Девушка вздохнула, усиленно потерев виски. Если он забудет этот момент, то ведь не вспомнит и то, что чувствовал при этом? Девушка взволнованно приподнялась на постели, откладывая в сторону книгу заклинаний. Склонила голову, укрывая смущенное лицо длинными волосами, затем убрала их за спину, поскольку они закрыли обзор.

Нет. Не станет она напускать на Даррелла беспамятство. Но это вовсе не значит, что она собирается отвечать на его провокацию. От противоречивых чувств ведьма совсем растерялась. Зачем он это делал? Зачем? Неужели она ему так нравится?..

— Это не может быть правдой, — прошептала Бринн. — Сам же столько раз утверждал, что я ему совсем не подхожу.

Ведьма велела себе гнать прочь мучившие мысли и лечь спать. Выключила ночник, подтянула повыше одеяло и вскоре все же заснула.

Утро застало ее врасплох. Открывая глаза, Бринн потянулась и села на постели, свешивая на пол босые ноги. Внизу были слышны голоса. Девушка поняла, что именно они и ее разбудили. Оливия говорила с домоправительницей, обсуждая целесообразность использования двух дальних гостевых. Бринн не стала прислушиваться к их словам и поднялась с кровати.

Следующий час девушка провела, приводя себя в порядок. Проклятые волосы не желали ложиться ровно, упрямо завиваясь. Бринн сердито водила по ним расческой, пока они не подчинились. Выбирая самое, по ее мнению, достойное платье, ведьма повертелась перед зеркалом.

Белое, трикотажное, оно прекрасно облегало фигуру. Широкий воротник можно было опустить так, чтобы плечи оставались открытыми. Ее глаза потемнели. Бринн провела помадой по губам и склонила голову набок, перекидывая мягким жестом волосы на одно плечо. Никогда она не проводила столько времени перед зеркалом. Но именно сегодня утром почему-то нестерпимо и внезапно захотелось выглядеть идеально. Девушка обула темно-бордовые туфли и направилась к двери.

Она подошла к лестнице, все еще слыша разговор матери с Натали. Девушка спустилась со ступенек и остановилась перед лестницей, глядя на спорящих женщин.

— Доброе утро, — поздоровалась Бринн.

Оливия и Натали собрались ответить, когда там, наверху, раздался самый прекрасный на свете голос. Все трое невольно подняли взоры.

— Доброе утро! — Эйден остановился, глядя на троицу, и одарил дам пленительной улыбкой.

Поправляя галстук, сам дьявол спустился к ним, а женщины только стояли, изумленно приоткрыв рты. Бринн очнулась первой, видимо, лишь благодаря своей ведьминской силе, и с подозрением поглядела на Даррелла. Так и есть! Неужели продолжает вчерашнее?

— Негодяй… — прошептала девушка, когда Эйден подошел к ней.

Стоило Бринн приподнять руку, чтобы проучить гостя и наложить одно из своих заклинаний, как он перехватил ее ладонь, поцеловал и проговорил своим бархатным голосом:

— Э нет. На мне ты практиковаться не будешь.

— А ты, значит, будешь? — прошипела Бринн.

Эйден обнял ведьму за плечи и спасительно увлек за собой на крыльцо, закрывая за ними дверь.

— Это не подконтрольно мне, Бринн… — Теперь этот великолепный парень снова улыбался.

Издевается? Так и есть, решила Бринн, хмурясь.