ГЛАВА 29

Очнулась уже ближе к вечеру, разбуженная кем-то отвратительным. А каким же еще мог быть тот, кто потревожил блаженный сон? Бринн открыла глаза, поднимая голову с затекших рук, и ее сонный взгляд остановился на черной юбке. Поднимая голову выше, девушка заметила сложенные на груди руки, которые нервно барабанили пальцами по безупречной рубашке. Дальше — хуже: почти черный взгляд ведьмы едва не обратил студентку в пепел. Бринн виновато поднялась со стула, укрываясь от ярости Дарины за своей партой.

— Как ты посмела нарушить мой приказ?! — Голос помощницы ректора отражался звонким эхом от пустых стен.

Занятия давно закончились, и ей ничто не мешало выплеснуть свой гнев.

— Но ведь ничего не случилось, — попыталась оправдаться Бринн, хватая свою сумку.

— На весь первый этаж разило магией! И почему ты не на последнем курсе? — тяжело вздохнула Дарина. — Ты доведешь до беды этих смертных детей!

— Они и без магии сделают это скорее… — Бринн аккуратно просочилась между сердитой ведьмой и партами, подбираясь к выходу.

— Я не отпускала тебя!

— Не смею вас задерживать… — Девушка уже ощущала за спиной спасительный холодок коридора.

— Бринн! — рассвирепела Дарина.

Но не успела она и рукой взмахнуть, заставляя захлопнуться двери, как вредная девчонка уже неслась по ступенькам на первый этаж.

— Ах ты ж!.. — Дарина смотрела, как легким облачком оседает штукатурка на пол, — кажется, переборщила с заклинанием.

Бринн была безмерно благодарна водителю, поскольку тот терпеливо ожидал ее все это время на стоянке. Она забралась на заднее сиденье, и теперь машина, мягко шурша по асфальту шинами, катила к дому. Завтра пятница. Осталось помучиться немного, и наступят долгожданные выходные. Можно сбежать к Лорейн!

Бринн поникла, вновь репетируя, что скажет бабушке. Та ведь обязательно отберет книгу. Приходилось признать, что зря на такое знание замахнулась. Но кое-что все же успеет в свои записи добавить. Девушка устало зевнула, прикрывая лицо ладонью, и, к собственному огорчению, поняла, что сегодня уже ничего не успеет.

— Ваша мать звонила много раз. — Водитель отвлек юную хозяйку от грустных мыслей.

Оливия звонила ему? Почему не ей? Бринн торопливо достала телефон. И почти простонала, когда обнаружила с полсотни пропущенных вызовов.

— Влетит…

— Я, если не возражаете, сказал хозяйке, что вы в университетской библиотеке задержались, — отозвался водитель, заметив расстройство девушки. — Вроде как готовились, вот и не могли ответить. Похоже, она поверила.

— Вы мой герой, — пробормотала ведьма. — Спасибо!

Водитель улыбнулся, кивая головой в фуражке, блеснувшей козырьком. Как мать могла поверить, что она полдня в обычной человеческой библиотеке пропадала? Это ведь не бесценные ведьмины письмена… Видимо, Оливия сильно устала или отвлеклась на другие дела. В любом случае Бринн не грозили разборки по прибытии домой, и можно вздохнуть с облегчением. Машина въехала во двор, и, попрощавшись с добрым дядькой, Бринн поторопилась к особняку.

В этот раз не нужно незаметно красться, и она спокойно вошла в гостиную, никого не обнаружив. Очевидно, прислугу уже отпустили отдыхать, а мама была наверху. Бринн поднималась по ступенькам, когда услышала голос Оливии, говорившей с кем-то по телефону. Хозяйка дома смеялась, и это было добрым знаком. Подойдя к кабинету отца, девушка увидела открытую дверь и заглянула внутрь. Мать положила трубку и, заметив дочь, немедленно расцвела улыбкой.

— Бри! Девочка моя… — Оливия подошла к ней и обняла.

— Мам, как я рада тебя видеть! — Бринн тепло прижалась к ее плечу, вдыхая аромат давно знакомых и любимых духов.

— Думаю, Николя вчера сказал более чем достаточно, поэтому не будем отвлекаться на грустные моменты.

— Да, — вздохнула Бринн. — Совершенно верно.

Оливия в своем репертуаре. Хотя в чем-то она права. К чему повторять одно и то же?

— Сейчас только десятый час, мы еще успеем посекретничать. — Оливия отстранилась от дочери и с довольным видом поманила ее из кабинета, веля идти следом.

— Посекретничать? — встрепенулась Бринн.

Что-то подсказывало ведьме, что вовсе не о мумиях и древних горшках мать собиралась с ней говорить. Но отступать было поздно. Девушка прошла в собственную комнату, куда уже умудрилась войти Оливия. Мать включила ночник на тумбочке, мечтательно вздохнула, блаженно растянулась на краю постели и, похлопывая ладонью по одеялу, пригласила дочь устраиваться рядом. Бринн скинула с ног балетки и присоединилась к матери. Сложила руки на груди, будто покойница, и велела:

— Говори.

Оливия покосилась на дочь, затем повернулась набок и возмущенно проворчала:

— Ты еще крест в руках зажми. Ну ты даешь!

— А мне так удобно, — буркнула ведьма, мысленно сетуя на глупые суеверия.

— Не буду говорить, что мне жаль, Бри, — мать принялась перебирать золотистые пряди волос дочери, — на самом деле я так счастлива.

— Счастлива? — переспросила удивленно Бринн. — Отчего?

— Мне так хотелось дождаться того времени, когда мы будем вот так лежать и говорить об этом. Это удивительно!

Бринн скептически поглядела на восторженную мать. И чему радуется? Иногда хорошее настроение домочадцев пугало ее еще больше скандалов и зловещей тишины.

— Моей дочери впервые понравился парень. Возможно, она даже влюблена. — Оливия шутливо ущипнула дочь за бок.

Бринн отодвинулась, спасаясь за подушками. Влюбилась? Что за фантазия у ее матери? Она только и сказала, что просто начала встречаться. Спокойствие, только спокойствие… Раз уж договорились играть, то несите «Оскара», черт возьми!

— Бри! — голос матери вернул с небес на землю.

— Мм?

— Как это случилось? Когда ты почувствовала это? — жарко прошептала Оливия.

«Это»? Желание прикончить Даррелла? Так почти сразу, когда его самонадеянное лицо увидела и эти глаза, волнительно-серые, с такими темными крапинками…

— Глаза у него волшебные, — прошептала Бринн, сама себе удивляясь.

— Какая прелесть! — тихо вздохнула мать.

Вновь подбираясь к дочери ближе, она подперла голову рукой и продолжила мечтать:

— А этот поцелуй? Первый! О боже! Я помню свой…

Оливия забавно хихикнула и умолкла, видимо, приличного там было мало. Бринн покосилась на мать, но смолчала. Поцелуй? Она могла утверждать что угодно и даже спорить. Но мысленно призналась себе, что поцелуй ей понравился. И то, как Эйден держал ее за руку, и его голос. Она злилась, но скорее от собственных чувств, а не на самого Даррелла.

Он четко дал понять, что просто намерен отделаться от внимания журналистов и дать этой новости стать «историей», забытой и никому не нужной. Значит, ей надлежит быть стойкой и не позволять себе соблазниться невозможным. На кону вся ее жизнь и ее будущее. Разве могла рисковать им ради призрачной влюбленности? Не стоит обольщаться. Это просто игра, а в чувствах она так наивна. И никогда Даррелл об этом не узнает. В этом ведьма себе поклялась.

— А давай мы с тобой покупками займемся? — заговорщицки подмигнула мать. — Столько всего нужно.

— Мам! — Бринн села на кровати, обнимая разноцветную подушку.

— Никаких «мам»! Нужно полностью обновить твой гардероб.

— У меня есть все необходимое, — возразила девушка.

— Никогда не бывает всего необходимого, — мотнула головой Оливия. — Так что решено.

От этих слов Бринн почувствовала, как завибрировала тумбочка у кровати. Библиотеки ей вполне хватило, только бы все не испортить.

— Мам, мне завтра нужно рано вставать, — устало вздохнула девушка, и Оливия нехотя поднялась, оставляя дочь одну.