Я кивнул жене на прощание, сел за руль «Камаро» и отправился к Алексею Алексеевичу Мягкову, своему куратору. Я хорошо понимал, что мне следует сказать ему. По пути я со своего старого аппарата позвонил ему, и он, зная мой номер, сразу ответил. Так и произошло. Сейчас телефон находился на контроле спутника. Если бы меня попытались прослушать, он отключился бы, как предупредил меня «Генералов».

— Рад тебя снова слышать, Виктор Вячеславович. Хотя вроде бы только недавно встречались. Я ведь как раз думал тебе звонить, пригласить хотел.

— По поводу?.. — поинтересовался я невинным, даже чуть ленивым тоном.

— Ты ведь просил меня работу тебе найти, — сказал куратор. — Я подыскал примерно то, что ты умеешь делать. Нет, убивать никого не придется, не надейся. Разве что бить иногда. Шесть раз в неделю по два часа работать. Если сумеешь мотаться из деревни и обратно, то бога ради. Жить в городе необязательно. Зарплата будет неплохая. Оклад подполковника, даже чуть-чуть больше, с надбавками для спецслужб. Но все подробности при очной встрече. Итак, когда сможешь ко мне приехать?

— Я сейчас в городе. Буду у вас через пятнадцать минут.

— Добро. Я жду. В этот раз даже в булочную не пойду.

Куратор нисколько не удивился моему присутствию в городе. Он словно знал мое месторасположение. Мне это тоже не особо понравилось.

Областной центр у нас небольшой, меньше полумиллиона жителей. За пятнадцать минут можно при желании весь город по кругу объехать, если, конечно, не соблюдать скоростной режим. Но я, в силу своей природной и военной дисциплинированности, привык его соблюдать, поэтому ехал по правилам, не спеша. Тем не менее до дома Мягкова добрался за десять минут.

Однако я заранее знал, на что мне потратить пятиминутку, оставшуюся в запасе. Сначала, не заезжая во двор, прокатился мимо дома, стоящего буквой «Г», внимательно глядя в зеркало заднего вида и пытаясь определить «хвост», но такового не обнаружил, потом повернул на боковую улицу, не так сильно загруженную транспортом, проехал ее почти до конца, возле старинной церкви развернулся и направился в обратную сторону.

По пути я запоминал номера всех машин, которые ехали за мной. Голова пока еще позволяла мне делать это, даже не болела от чрезмерных усилий, хотя иногда такое со мной случалось. Особенно когда приходилось загонять в нее какую-то карту. Слишком уж много там всяких обозначений.

Во двор куратора я заехал с той же боковой улицы, через узкие металлические ворота, распахнутые, как и всегда, и поставил «Камаро» так, чтобы видеть весь двор и зафиксировать любое подозрительное «шевеление». Но ничего такого не было.

И все-таки я опять не сразу покинул машину, сначала из нее наблюдал за двором — не въедет ли сюда кто-то, — и одновременно контролировал людей, находящихся во дворе. Бабушки с детьми меня мало занимали. Их в каждом дворе полным-полно. Всех подозревать — воображения не хватит, как и возможности фиксировать и проверять.

Но двоих парней на скамеечке под деревьями неподалеку от меня я сразу отметил. По возрасту они могли быть лейтенантами, от силы, с большой натяжкой, — старшими. Но вели себя оба не стандартно. Слишком часто посматривали по сторонам, особенно на мою не самую дешевую машину, которая давно привыкла к такому повышенному вниманию.

Вскоре к ним присоединился третий парень с пластиковым пакетом в руке. Из него тут же была извлечена большая пластиковая бутылка с пивом. Ребята начали поочередно к ней прикладываться и уже не смотрели в мою сторону.

Я было подумал, что это хорошая маскировка для «хвоста», но тут с балкона, расположенного на третьем этаже, свесилась немолодая округлая женщина и заорала, срывая голос:

— Игорь, домой быстро! А то отца позову!

Я опустил стекло в дверце и сразу услышал слова этого самого Игоря:

— Мать! Соседка засекла и сдала!

— Беги! — сказал его товарищ и выхватил из рук парня бутылку, словно опасался, что ему мало достанется.

Нет, никто из этих ребят явно не был «хвостом».

А мне уже пора было идти к куратору. Я поднял стекло, закрыл машину, включил сигнализацию, памятуя о том, что у меня в багажнике, и направился к подъезду. В окна Алексея Алексеевича я не смотрел, хотя знал привычку куратора выглядывать из-за шторы так, чтобы его самого видно не было. Он, наверное, оценивал взглядом мою новую машину, а я мысленно «прогонял» в голове предстоящий разговор, начать который и планировал как раз с этого вот транспортного средства.

Знакомый этаж, металлическая дверь, звонок, который несколько дней назад не работал, но сейчас, как мне показалось, дребезжал громче прежнего. Те же шаркающие шаги за створкой. В прихожей, как обычно, темно. Дверь открылась нараспашку, но фигуры Мягкова в полумраке не было видно. Он, как и всегда, влился в стену.

— День добрый, Алексей Алексеевич, — беззаботно и почти приветливо сказал я в темноту прихожей.

— Проходи, Виктор Вячеславович, — отозвался куратор. — Где разуться, ты знаешь. Снимай башмаки, а то я уже стар целыми днями полы мыть. Спина подводить начинает, понимаешь, суставы в руках болят, пальцы ослабели, тряпку отжать трудно.

— Знал бы, пылесос бы вам подарил с функцией влажной уборки. В следующий раз обязательно привезу, — пообещал я.

— Это что, в качестве взятки? — спросил Алексей Алексеевич совершенно серьезно.

— Нет. От доброты душевной, — столь же серьезно ответил я.

— Командор! Забурел, забурел! — повторил Мягков знаменитую фразу Шуры Балаганова и включил в прихожей свет.

— Вашими стараниями, Алексей Алексеевич, — ответил я, шагнул за порог, разулся и нацепил тапочки.

— Еще скажи, что моими стараниями ты себе машину новую приобрел, — проворчал куратор. — Я даже в лучшие свои времена о такой роскошной тачке и мечтать не мог. — Он не стеснялся признаться в том, что в окно следил за моим прибытием.

— А разве нет? — спросил я с вызовом. — Я готов доказать это!

Алексей Алексеевич ничего не сказал мне в ответ, ушел на кухню, загремел чашками. Я понял, что он, в своей обычной манере, хочет угостить меня чаем. Отказываться я не собирался, поэтому прошел за ним.

Кухня у куратора всегда заменяла кабинет. За все годы нашего сотрудничества мы с ним всего один раз беседовали в большой комнате, а в дальней, смежной, я вообще никогда не бывал. Но мне этого и не требовалось. Служба в военной разведке научила меня не соваться туда, куда не зовут. Если бы была необходимость в этом, то Мягков обязательно провел бы меня в помещение.

— Судя по тому, что ты сам мне позвонил, у тебя есть ко мне дело. Ведь так? — поставив передо мной чашку с чаем, спросил Алексей Алексеевич. — Сюда же я отношу твой тон разговора со мной. Мягко говоря, несколько повышенный.

Я вдруг увидел перед собой очень старого, от всего уставшего человека, который только усилием воли находит силы на то, чтобы разговаривать со мной, и мне стало жалко куратора.

— Вам сколько лет, Алексей Алексеевич? — поинтересовался я с искренним участием.

— А разве я помню? — ответил он. — Много. Но если бы и вспомнил, не сказал бы. Ты, как я понимаю, желаешь предъявить мне какую-то претензию. Валяй! Не зря же ты ко мне приехал. Если смогу, отвечу. Не смогу, не обессудь. Служба у нас такая, что не все тебе и мне знать полагается. Итак, я слушаю.

— Я уже давно со службой расстался в отличие от вас.

— Это ты глупость городишь. Не бывает в природе отставных разведчиков. Разведчик — это навсегда!

— Тем не менее. Я желаю высказать вам претензию в том, что вы «сдали» меня службе «господина Генералова», которая, с вашей легкой руки, использует мои боевые способности себе во благо.

У Мягкова, как я заметил, оживились глаза, из которых вмиг ушла усталость. Его взгляд стал внимательным и сосредоточенным.

— Ну-ка, давай вываливай!

Что мне оставалось делать? Я начал рассказ со своего прошлого разговора с ним, когда жаловался на свое бедственное положение. Это исключительно для того, чтобы стало понятно, откуда у моего подозрения «ноги растут». Потом перешел на беседу по телефону с «господином Генераловым». Объяснил куратору, что был поставлен в безвыходное положение, поскольку в случае моего отказа от сотрудничества «Генералов» грозился натравить на меня самого Полковника. При всей нашей боевой подготовке мы с Тамарой не смогли бы противостоять целой банде, вооруженной автоматами. Не управились бы и втроем, даже если бы позвали на помощь майора Нифонтова.

— Значит, все-таки это ты ликвидировал Мамукаева и Таппасханова?

— А вы этого не знали? — задал я встречный вопрос.

— Предполагал. Тамара при этом присутствовала?

— Она была в машине, мы домой ехали. Естественно, присутствовала!

— Слушаю дальше.

Мне пришлось рассказать ему и о тайнике с оружием, и о нечаянной встрече с Полковником, и о том, что было дальше. Короче говоря, все, вплоть до недавних событий в «Белой лошади», когда мне довелось слегка поиздеваться над группой захвата ФСБ.

— Тебя они вычислить могут? — задал куратор прямой вопрос и внимательно посмотрел в окно, словно пытался найти за ним «хвост», который я привел за собой.

— Могут только предположить, что это был я. Но не будут исключать и другие варианты.

— Короче говоря, я никаких контактов с «господином Генераловым» не поддерживаю, даже незнаком с ним, хотя знаю, что такая спецслужба существует в каждом регионе России. Сдала тебя «Генералову», как мне кажется, твоя жена.

— Тамара?! — Я готов был с кулаками отстаивать ее невиновность. Жалко, что куратор у нас настолько возрастной человек, что у меня рука на него не поднимется.

— Только она одна знала историю с этими балкарцами. Но это сейчас не так существенно. Важно другое. Надо подумать о том, как тебя из этой ситуации вытащить. Подожди минутку, только телефон возьму.

Я взглядом показал на аппарат, лежавший на столе.

— Другую, — буркнул Алексей Алексеевич. Шаркая ногами, он ушел в дальнюю комнату и скоро вернулся со смартфоном в руках, точно таким же, как у меня, но наверняка с собственной шифрующей системой.

Куратор нажал кнопку вызова, представился и стал плакаться кому-то о сложной ситуации, в которую попал его подопечный подполковник Кукушкин. Он продемонстрировал отличную память, от начала до конца слово в слово повторил все, что услышал от меня.

Мне слушать это было неинтересно. Я думал о Тамаре. Действительно, получалось так, что только она, зная, что случилось на дороге с Мамукаевым и Таппасхановым, могла рассказать эту историю «Генералову». Выходило, что Тамара подсказала ему вариант давления на меня, принуждения к действию. Она прекрасно понимала, что я не захочу подставить любимую жену под удар банды Полковника. Это, конечно, был умный и ловкий ход с ее стороны. Но мне трудно было поверить в реальность подобного действия.

— Никак нет, — меж тем продолжал разговор Алексей Алексеевич. — Он сам считает, что отработал чисто. Говорит, что его могут только подозревать, но никак не обвинять. Я ему полностью доверяю, нисколько не сомневаюсь в том, что на него ничего у ФСБ нет. Да, именно к полковнику Альтшулеру. Я понял, так ему и передам. Да-да. Вот он. У меня сейчас сидит. До свидания. Конец связи. — Мягков завершил разговор, стер из памяти аппарата данные о нем, после чего опустил руку и внимательно посмотрел на меня.

— Шифрующая трубка? — спросил я.

— Встречался с такой?

— Мне «Генералов» выделил для связи с ним, — показал я куратору свой смартфон и добавил: — Вы с Москвой разговаривали?

— Да, с головной Службой. Они рекомендуют рискнуть. В случае чего готовы подстраховать и прикрыть.

— Чем рискнуть? — не понял я.

— Ах да, я же не объяснил, — спохватился куратор. — Я тебе вот по какому поводу звонить собирался. Ты ведь работу искал. Я сделал запрос в Москву. Командование для тебя постаралось, и работа нашлась. В областном центре. Инструктором по рукопашному бою в спецназе здешнего управления ФСБ. Тебе следует обратиться напрямую к полковнику Альтшулеру, спецназ ФСБ он курирует. Риск, конечно, есть, но никто не подумает, что ты после того, что учинил, сам полезешь в пасть к волку. Для этого необходимо обладать невероятной наглостью, совмещенной с такой же тупостью. Или же ты обязан сотрудников ФСБ считать таковыми. Нет, ни один нормальный человек так не поступит.

— А что! Мне нравится эта идея. Я, пожалуй, соглашусь на нее, — воскликнул я. — Когда мне необходимо прибыть к полковнику Альтшулеру?

— Завтра утром. Часам к десяти. Но я предварительно позвоню ему, так сказать, в разведывательном режиме. Мы с ним немного знакомы. Если что-то пойдет не так или я вдруг почувствую опасность, то предупрежу тебя. А если не позвоню, значит, все нормально. А заодно попрошу сразу пропуск на тебя заказать.

Выйдя из дома куратора, я сел в машину и позвонил Тамаре. До дома она еще недоехала, только-только подбиралась к повороту на районный центр, где расположен стационарный пост ГИБДД. Поэтому я посоветовал жене остановиться, пока мы разговариваем. На старенькой «Волге» нет и быть не может устройства «свободные руки».

— Есть остановиться, товарищ подполковник! Ваше приказание выполнено. Теперь говори. Какие новости?

— Я был у Мягкова. Он мне работу нашел. По моему профилю. Короче говоря, завтра утром я отправляюсь в областное управление ФСБ к полковнику Альтшулеру. Работать буду там инструктором по рукопашному бою, готовить спецназ ФСБ. Шесть тренировок в неделю, по два часа. Буду ездить из деревни. А сегодня я, оказывается, повез тебя домой. Имей это в виду. Я выеду из дома только завтра утром. Если вдруг кто-то пожелает проверить, что-нибудь придумай и меня предупреди. Но я попытаюсь ночью домой вернуться. Должен успеть.

— Я поняла. Сделаю.

— Тогда у меня все. Поезжай неторопливо. Тебе желательно приехать уже в темноте, чтобы никто не заметил, что ты одна. Хотя это едва ли получится. До ночи еще слишком много времени. Но хотя бы как можно ближе к ней. Можешь сначала к майору Никифорову заехать. Предупреди его, что я у него с тобой вместе был. Он мужик понимающий. Все оценит, войдет в положение и подтвердит, не задавая лишних вопросов. Да я и сам ему позвоню, договорюсь. Это все. Счастливого пути!

— Еду!

После разговора с женой я убрал смартфон, вытащил другой и позвонил «господину Генералову».

— Ну, ты, Виктор Вячеславович, классный, оказывается, специалист! — сразу начал он. — Группа захвата ФСБ — это тоже парни натасканные, как сторожевые собаки. Но ты их полностью «разделал», что называется, «под орех». Они определили, что против них что-то предпринимается, только тогда, когда граната прямо в комнате взорвалась. Как ты сумел ее туда забросить?

— А для чего вчера вечером старший лейтенант Линдер окно разбивал? Я считаю, что исключительно с целью облегчить мне выполнение задачи. Гранату я в него и закинул. Бросок был в штору, но я помню, что она там короткая. По ней граната и скатилась на пол. Иначе эффекта не было бы.

— Да, эффект получился впечатляющий. Парни из ФСБ в полном составе моментально ослепли и оглохли. Они помнили, где дверь, пытались вслепую ее открыть, но не смогли. Что ты с ней сделал? Навесной замок соорудил?

— Нет. Я промазал клеем «Момент» замок и все щели в дверной коробке. Он засыхает через четыре секунды.

— Нормально. А в коридоре, как я понял, ты другие гранаты оставил, да?

— Именно так я и сделал.

— Здорово. И никто ничего не услышал, пока ты с этим возился?

— Если бы меня услышали, то началась бы стрельба, и я сейчас не звонил бы вам.

— Понятно. Ты сам сейчас где?

— Усилиями администраторши я уже к своей деревне подъезжаю. Жену решил дома оставить. И что там в ФСБ делается? Каков итог? Определили они, кто против их группы захвата действовал?

— В том-то и беда их, что они тебя не видели. Следственная бригада ФСБ приехала, осмотрела оба номера. Дверь в твоем пришлось взламывать. Нашли, как и положено было, кучу отпечатков пальцев, твоих и жены. Вы ведь жили там, не могли их не оставить. Номер этажом ниже начали осматривать позже, когда поднялся вопрос о том, как ты прошел незамеченным мимо видеокамеры. Сначала оглядели пожарную лестницу, дверь на второй этаж. Там все чисто. Тогда только догадались заглянуть в единственный свободный номер на первом этаже. Против тебя только один факт работает — отверстия в окне вырезаны предположительно армейским стеклорезом. Но в том-то и дело, что только «предположительно». Такие штуковины в последнее время часто используются в уголовном мире. Полковник Альтшулер сразу написал запрос в областное управление МВД. Ответили ему ввиду срочности телефонограммой, что за неполный нынешний год подобные самодельные стеклорезы использовались в области четыре раза. Значит, претензия к тебе отпадает сама собой. Бойцы группы захвата в один голос твердят, что против них работал профессионал высочайшего класса, а не какой-нибудь уголовник. Но на твою сторону внезапно встал полковник Альтшулер. Он требует доказательств, которых нет. Надеюсь, ты не брал с собой свой другой смартфон? А то следственное управление ФСБ сделало запрос на проведение биллинга.

— Мой аппарат находился у Тамары, в ста пятидесяти метрах от «Белой лошади».

— А что ты там делал?

— А я разве обязан отчитываться в своих передвижениях?

— Тоже верно. Хотя можно сказать, что в двигателе что-то застучало, остановился, открыл капот, посмотрел. Но меня Альтшулер волнует. Он хитрый и опытный жук. С чего вдруг так тебя возлюбил, что не хочет верить в твою причастность к делу? Как думаешь?

— Здесь все гораздо проще, — ответил я. — Скорее всего, к полковнику уже пришла из ГРУ характеристика на меня. Я буду принят на работу в управление ФСБ по области в качестве инструктора по рукопашному бою, стану тренировать их спецназ.

— Хорошее дело. А как это стало возможным?

— В поисках работы я обращался к своему куратору. Он запросил Москву. Оттуда вышли на наше областное управление ФСБ…

— И когда собираешься приступить?

— Завтра утром я должен посетить полковника Альтшулера для собеседования.

— Не думаешь, что это опасно?

— Опаснее было бы скрываться и прятаться. Это равносильно признанию вины.

— Согласен. А планы на сегодня у тебя какие?

— Вечером хочу послушать новый разговор сотрудников ФСБ с уголовниками. Опять с лазерным звукоснимателем поработаю. Про какую они запись говорили? Что хотят предоставить бандитам?

— Это будет монтаж. Любая экспертиза подтвердит. У меня с Москвой был разговор только о моем появлении там, да и тот по шифрованному каналу. Насколько мне известно, специалисты по монтажу в городе слабые. Они получили приказ сделать все к утренней встрече, но не уложились, на три часа опоздали. В двадцать один ноль-ноль запись будет передана. Там якобы есть прямые указания на тебя. Но у меня готова контрмера. Экспертиза ствола пистолета старшего лейтенанта Линдера будет готова через сорок минут. Я очень хорошо заплатил за нее. В ФСБ пойдет подлинник, мне передадут ксерокопию. Ты сможешь вручить ее уголовникам?

— Нет проблем. Передам. Когда и где мне забрать эту бумагу?

Я все еще надеялся встретиться с «Генераловым» лицом к лицу. Но он опять не желал этого. Да так упорно, что у меня уже начало складываться впечатление, что мы с ним знакомы. Судя по тому, что у «господина Генералова» в подчинении, помимо лейтенанта Холмогорского, находился еще и подполковник Румянцев, сам он должен был быть как минимум полковником. У меня в голове возникло некое подозрение на сей счет, но проверить его прямо сейчас я не мог.

— Часа через полтора подполковник Румянцев передаст. Говори, где тебе будет удобно.

— Я сейчас стою во дворе дома Мягкова. Пусть сюда подъезжает. Я его дождусь.

Если мои подозрения верны, то этот дом «Генералов» должен знать.

Это была еще одна проверка, но удачей она не увенчалась. «Генералов» был человеком с огромным опытом. Но у меня сразу появился в голове другой вариант. Я придумал, как продолжить поиск, минуя самого «Генералова».

— Адрес сообщи! — потребовал он.

— Не надо. Не стоит мне полтора часа здесь стоять, привлекать внимание. Пусть подъезжает лучше на то место, где утром парни из ФСБ с уголовниками встречались. Я к нему подъеду.

— Хорошо. Через полтора часа. А ночевать где будешь, после того как с уголовниками встретишься?

— Думаю домой вернуться. К утру доберусь до Альтшулера. Надо привыкать ездить, если работать там придется. Сто тридцать километров для меня пока еще не проблема.

— Добро! А то я хотел тебе еще один отель предложить…