Если земную атмосферу сжать до плотности воды, то она окутает Землю слоем толщиной примерно в тридцать футов. На самом же деле она тянется на одиннадцать миль, а потом становится очень рассеянной, изменяясь от тропосферы к стратосфере. При этом среда обитания человека достигает высоты примерно в пятнадцать тысяч футов, то есть три мили, – выше нее люди погибают. Так что подумайте о целлофановой оболочке баскетбольного мяча, но не забывайте, что все еще думаете слишком вольно, когда сопоставляете мяч в целлофане и Землю, закутанную в атмосферу.

Между тем воздух довольно легок в сравнении с водой, он легко перемещается над земной поверхностью, пока Земля вращается вокруг своей оси. Если происходит один оборот, то есть прошли сутки, то поверхность в районе экватора смещается на 600 миль в час. Поэтому даже удивительно, как воздух остается в таком покое, однако инерция, сопротивление и прочее приводят к тому, что струйные течения достигают сотен миль в час и направлены преимущественно на восток, примерно по тому же принципу, что и вода, вытекающая из шланга, лежащего на земле, – иными словами, почти хаотично, но группируясь вокруг странных точек притяжения, то есть на самом деле не так уж хаотично. Но воздух – материал легкий, и хотя, смещаясь вокруг Земли, он движется подобно океанским течениям, его движение более порывисто.

Так было всегда, но, если добавить в систему тепла, все ее компоненты получают больше энергии. Так что погода всегда была полна аномалий, но после подъема мировых температур вследствие мощных выпусков углекислого газа в атмосферу человеческой цивилизацией она стала еще необузданнее. Долгое время на Землю поступало на 0,6 ватта на квадратный метр энергии больше, чем исходило, это ее нагревало, и в итоге котелок стал закипать. Но обратите внимание, что эта дополнительная энергия не препятствует похолоданиям лишь потому, что повышается средняя температура; увеличение количества энергии также увеличивает и буйство круговоротов воздуха, а достаточно крупные круговороты изгоняют прочь сам воздух, создавая области низкого давления, и поверхность под ними в отсутствие воздуха становится чрезвычайно холодной. Отсюда и штормовые явления всех сортов: ураганы, циклоны, торнадо, грозовые штормы, метели, засухи, жара, ливни, холодные фронты, гребни высокого давления и так далее. В общем, вы поняли.

Итак, в XXII веке люди по всему миру отмечали погодные катаклизмы, уничтожавшие все, что они пытались создать, – включая урожаи и почву, на которой те всходили. На уровне моря, поднявшемся к своей текущей отметке сорока годами ранее, жалкие попытки людей и других живых существ что-то восстановить были слишком уязвимы перед супербурями, относимыми к новым категориям, – их называли то «классом 7», то «силой 11», то «верховным звездецом». В тропических поясах строительство вызывало сомнения изначально, а теперь, с учетом сильных штормов и бесполезности посттолчкового восстановления, новые природные условия просто разбивали прибрежные города подчистую. Манила-2128, Джакарта-2134, Гонолулу-2137 – вот особенно наглядные примеры смерти и разрушений, которые стали возможны, когда стихия возобладала над инфраструктурой.

Нью-Йорк, следует сказать, на фоне большинства других прибрежных городов обладает инфраструктурой, сравнимой с кирпичным туалетом. Заложенный в камне, построенный из стали и различных композитов, таких прочных, что первым раскалывается обычно камень. Но камень ломается, и не весь город построен по нормам. Для восстановительных работ, проводимых в затопленной зоне и в межприливье, принимается много уникальных решений. И они не неуязвимы. Как и любые другие человеческие строения.

Вспомните также – если ваше внимание еще сохранило такую возможность после стольких страниц – о необычной географии Нью-Йоркской бухты относительно Атлантики и всего земного шара. Ураганы, более свирепые, чем когда-либо, прибывают с Карибов или с конских широт и, смещаясь на север со средней скоростью, вращаются против часовой стрелки, если наблюдать за ними из космоса, так что ветры на ведущем крае бурь выталкиваются на запад и способны набирать существенную скорость и силу. Затем вспомните топографию бухты, а также то, что Нью-Йорк – это архипелаг островов в устье, соединенном с Атлантическим океаном проливом Нарроус и имеющим «черный ход» на восточной стороне, где пролив Лонг-Айленд соединен Вратами ада с Ист-Ривер.

Что только добавляет штормовых волн, о да. Чудовищный ураган проталкивает в бухту кучу атлантической воды с севера и востока, Нью-Джерси выпускает ее через Нарроус, но еще больше – проходит на востоке по проливу Лонг-Айленд, пока не попадает через Врата ада в Ист-Ривер. Гудзон тем временем непрерывно осушает огромную водосборную площадь, вливая свои воды с севера, причем скорость его течения может достигать двухсот тысяч кубических футов в секунду. Таким образом, во время урагана наступает момент, когда вода поступает в бухту с трех направлений и ей некуда деваться, кроме как подниматься вверх. Если все это вдруг произойдет при минимальном приливе и при воздействии Луны, то такой подъем станет, по сути, путем наименьшего сопротивления. И вода поднимается. Штормовой прилив при урагане «Альфред» 2046 года – 18 футов, крупная катастрофа. Ураган «Сэнди» в 2012-м, штормовой прилив – 12 футов, крупная катастрофа. Штормовой прилив при безымянном урагане 1893 года – 30 футов. Полное разрушение.

А теперь вспомните – а это у вас должно получиться, потому что это важнейший на сегодня для всей земной жизни факт, – что уровень моря уже поднялся на пятьдесят футов по сравнению с тем, что был перед толчком. Добавьте сюда штормовой прилив – и что получится?

Узнать ответ можно, только когда это случится.