Глава 13
Все случилось одновременно
Полли плавно бежала. Газовый фильтр она укрепила на носу. Руку с пистолетом держала вытянутой, целясь за изгиб внутреннего корпуса. Появись враг, он сразу окажется на мушке. Сзади никто не нападет, она двигается слишком быстро.
Полли принадлежала к руководству Сынов Земли, а потому знала «Планк» не хуже собственного дома. Рубка управления находилась по ту сторону воздушного шлюза. Минуя двери, Полли отмечала в уме: гидропоника… библиотека…
Рубка управления. Дверь закрыта, лестницы нет.
Полли сгруппировалась, прыгнула, ухватилась за ручку. Рубкой давным-давно не пользовались, поэтому не было смысла ее запирать. Но дверь была закрыта, и открывалась она внутрь, то есть вверх. Полли отцепилась и бесшумно приземлилась на носки.
Может, пробраться в помещение реактора? Но там все тщательно контролируется. Оттуда техники Госпиталя снабжают энергией колонистские области. Встречи с людьми не миновать, и ее наверняка остановят.
У охранника оказался бумажник.
Она снова прыгнула, поймала и повернула ручку, просунула бумажник между дверью и косяком в том месте, где должна была находиться защелка замка. И снова отцепилась, и снова прыгнула. На этот раз она ударила по двери ладонью изо всех сил. Та шатнулась вверх… и отворилась.
Вдалеке за изгибом коридора кто-то прокричал:
– Что там внизу происходит?
Полли энергично задышала носом, наполняя легкие воздухом через нос. Полностью контролируя себя, она прыгнула в последний раз, вцепилась в косяк и подтянулась. Тяжелые шаги… Она закрыла дверь, не дожидаясь, когда покажется человек.
Здесь к бывшему потолку крепилась лестница. Надо полагать, первый экипаж «Планка» использовал ее для выхода из кабины после первой посадки. Теперь ею воспользовалась Полли.
Она забралась во второе кресло слева и увидела перед собой пульт управления. Из него выходил кабель и тянулся к стене; там была снята панель и приварен обыкновенный железный брусок, а к нему прикреплены две платы: рубка напрямую соединялась с реакторным отсеком. В полете нужны два пульта: в реакторном отсеке – чтобы управлять работой двигателя и следить за ее стабильностью; в рубке – чтобы направлять корабль. Теперь термоядерный двигатель использовался только для выработки электричества, и пульт управления перед Полли был мертв.
Она покинула кресло и быстро спустилась по лестнице. Около двери – шкаф с инструментами. Если там найдется электросварочный аппарат…
Нашелся.
И если вокруг нет анестезирующего газа или он хотя бы не горюч…
Полли включила аппарат, и ничего не взорвалось. Она стала заваривать захлопнувшуюся дверь.
Почти сразу это было замечено. Через дверь доносились возбужденные голоса. Потом возникло легкое оцепенение от звукового излучателя. Дверь плохо пропускала звук, но Полли вряд ли выдержала бы долго. Все же она успела закончить сварку, потом поднялась по лестнице.
Тем же сварочным аппаратом она перерезала обходной провод. Получилось не быстро; не завари Полли дверь, полицейские успели бы ворваться. Но теперь их усилия тщетны. Ей принадлежит все время в мире. В их мире.
Мэтт добрался до коридора и пошел, оставив за собой открытой дверь допросной. Он шагал, не в состоянии расправить грудь, прижимая ладони к больному месту. Забытый пистолет остался внизу.
– Либо я по натуре не деспот, – бормотал он, странным образом радуясь собственному голосу. – Либо я пытался не ту женщину подчинить.
Из-за изгиба коридора появилась тяжело шагающая фигура. Хесус Пьетро Кастро, с газовым фильтром на лице, с массивным пистолетом для стрельбы милосердными иголками в руке, вовремя поднял голову, чтобы избежать столкновения. Он резко остановился – и уронил челюсть. Он видел перед собой голубые глаза, каштановые волосы, недоброе лицо колониста, искалеченное ухо и пропитанный кровью воротник экипажной куртки.
– Ты согласен? – беспечно спросил Мэтт.
Кастро поднял пистолет. «Удача» кончилась.
И тут вся ярость и все унижение вырвались на свободу.
– Хорошо же! – закричал Мэтт. – Смотри на меня! Смотри на меня, будь ты проклят! Я Мэттью Келлер!
Шеф уставился на Мэтта. Он не стрелял. Он смотрел.
– Я дважды в одиночку проник в твой гнусный Госпиталь! Я прошел через стены и туман бездны, через снотворный газ и милосердные пули, чтобы вызволить эту проклятую бабу, а когда я ее освободил, она врезала мне так, что я скрючился от боли! Так что давай смотри!
Кастро смотрел.
Он давно должен был бы выстрелить. Но не стрелял. Смотрел.
Кастро мотал головой, словно протестуя. Но не отводил глаз от Мэтта. Очень медленно, словно по колени в твердеющем цементе, он сделал шаг вперед.
Мэтт вдруг понял, что происходит.
– Не смотри в сторону, – поспешил сказать он. – Смотри на меня.
Шеф был уже достаточно близко, и Мэтт, протянув руку, отвел ствол пистолета, стараясь при этом удержать взгляд Кастро.
– Продолжай смотреть.
Они глядели друг другу в глаза. Глаза Кастро над массивным фальшивым носом были поразительны: черно-белые; только белки и расширенные донельзя зрачки, практически без радужки. Его челюсть так и оставалась отвисшей под скобкой белоснежных усов. Казалось, он тает, – пот обильно стекал за воротник. Словно охваченный страхом, изумлением и благоговением, он смотрел.
Заставь чужие зрачки сузиться, и ты станешь психологически невидимым. Расширь их, и ты получишь… что? Экстаз?
Мэтт отвел кулак… но не смог ударить. Это все равно что напасть на калеку. Впрочем, Кастро и был калекой, с рукой на перевязи.
Из коридора, в той стороне, куда убежала Полли, раздались крики.
Шеф сделал еще один шаг, как сквозь клей.
Слишком много врагов, и впереди и позади. Мэтт выбил оружие из руки Кастро, повернулся и побежал.
Спрыгивая сквозь люк в комнату с «гробом», он увидел, что шеф все еще смотрит ему вслед, удерживаемый непостижимыми чарами.
Мэтт захлопнул люк над собой.
Полли наконец перерезала полосу, и пульт ожил. Она быстро пробежала глазами по засветившимся циферблатам, затем медленно изучила их.
Согласно показаниям приборов, термоядерный реактор был холоден, как пещеры Плутона.
Она удивленно присвистнула. Пульт исправен, показания не конфликтуют между собой. Кто-то решил обесточить колонистские области.
Отсюда ей не запустить реактор. И в реакторный отсек не попасть; она сама замуровала себя здесь.
Эх, если бы это был «Артур Кларк»! Кастро ни за что бы не решился отключить энергоснабжение для экипажа. Термоядерный реактор «Кларка» должен работать на полную мощность.
«Ну и хорошо», – подумала она и в растущем возбуждении съехала по лестнице.
Наверняка можно добраться и до «Кларка».
Хесус Пьетро почувствовал, как чья-то рука трясет его плечо. Он обернулся и увидел майора Йенсена.
– В чем дело?
– Мы заполнили «Планк» газом, сэр. Любой, кто не предупрежден, должен потерять сознание, если только он не за дверями. Плохо, что вокруг валяется так много фильтров. Тот, кого мы ловим, мог подобрать один из них.
– Хорошо, – сказал Хесус Пьетро.
Он не мог сосредоточиться. Хотелось побыть одному, подумать… Нет, ему не хотелось быть одному…
– Продолжайте, – сказал он. – Проверьте комнату с «гробом». Он может быть там.
– Его там нет. А если он там, значит у нас не один предатель. Кто-то забрался в полетную рубку и заварил за собой дверь. Хорошо, что выключен термоядерный реактор.
– Вытащите его оттуда. Но и комнату с «гробом» проверьте.
Майор Йенсен направился туда, где царила суматоха. Хесус Пьетро задался вопросом, что он увидит, когда наконец заглянет в комнату с «гробом». Действительно ли призрак Келлера скрылся там, или он растаял во время беготни по коридорам? Хесус Пьетро ни в чем не был уверен.
Кроме того что призрак – не плод его воображения.
Никогда ему не забыть эти глаза. Эти завораживающие, ослепляющие, парализующие глаза. Они будут преследовать Кастро весь остаток жизни. Очень короткий остаток, потому что призрак теперь точно не даст уйти Хесусу Пьетро.
Зазвонил его телефон. Сняв его с пояса, Кастро сказал:
– Шеф.
– Сэр, мы получаем крайне странные донесения, – произнесла мисс Люссен. – К Госпиталю стягивается большое количество машин. Кто-то, назвавшийся представителем Совета, обвиняет вас в измене.
– Меня? В измене?
– Да, сэр.
Голос мисс Люссен звучал странно.
– На каком основании?
– Мне это выяснить, сэр?
– Да. И прикажите им приземлиться вне защитного периметра. Если этого не произойдет, отправьте туда патрульные машины. Это наверняка Сыны Земли.
Он отключился и тут же подумал: «Но откуда они все взялись? И где достали машины?.. Келлер?»
Телефон зазвонил опять.
Голос мисс Люссен стал жалобным, почти недовольным:
– Сэр, прибывших возглавляет Миллард Парлетт. Он обвиняет вас в должностных преступлениях и измене и приказывает сдаться для суда.
– Он сошел с ума.
Хесус Пьетро пытался размышлять. Все навалилось одновременно. Не потому ли Келлер наконец показался ему? На этот раз без загадочных символов, без сломанных непонятным образом пальцев. Глаза Келлера…
– Постарайтесь посадить старика, не причинив ему вреда. Остальных тоже. Прикажите им поставить машины на автопилот. Скажите, что им нечего опасаться. Дайте им одну минуту, а потом парализуйте.
– Мне неудобно напоминать вам, сэр, но Миллард Парлетт – ваш вышестоящий начальник. Вы не сдадитесь?
И тут Хесус Пьетро вспомнил, что мисс Люссен почти чистокровная экипажница. Нет ли в ее жилах крови Парлетта?
Он сказал единственное, что мог:
– Нет.
Телефон выключился, отрезав его от коммутатора Госпиталя и от всего внешнего мира.
Мэтт вышел наружу неподготовленным и знал об этом. Полученный от Полли удар почему-то вызывал желание умереть. Он выбрался в коридор, чтобы его схватили.
Но теперь… Нет уж. Он подобрал трофейный пистолет и направился к лестнице. На этот раз он будет знать, что делать, когда выйдет в эту дверь.
А зачем проходить через все это? Эта мысль остановила его у лестницы. Если Полли намерена взорвать реактор…
Нет, до реактора она не доберется. И не надо ее спасать – хватит, доспасались. Пора думать, как выбраться отсюда. Он посмотрел вверх, на люк, – и вздрогнул.
Как только Мэтт высунет из этого люка голову, кто-нибудь в нее выстрелит. Чтобы использовать «удачу», надо видеть врага, а он не может смотреть во все стороны сразу.
Да, это помещение не годится, чтобы выдержать осаду. Если просто стрелять милосердными иглами вниз, рано или поздно одна из них найдет Мэтта. Если охранник сунется внутрь, перед тем как стрелять, «удача» его обезвредит; но ведь обезвредил бы и обычный звуковой парализатор. Стрелок не будет заглядывать в люк.
Надо выбираться отсюда.
Но… у Кастро был фильтр на носу. Значит, Реализация пустила газ. Коридор уже им заполнен.
Слишком много обстоятельств следует учесть! Мэтт выругался и решил обшарить карманы охранника. Тот зашевелился и попытался задушить Мэтта вялыми пальцами. Мэтт обработал обоих полицейских парализатором и закончил поиски. Ни у кого не оказалось газового фильтра.
Мэтт посмотрел на дверь. Конечно, мог рискнуть, но если в коридоре газ, от него защищает только эта воздухонепроницаемая дверь. Разумеется, она обязана быть воздухонепроницаемой.
Перебраться в другую комнату? Мэтт посмотрел на двери, которые вели в помещения, похожие на спальные. Но они находились на большой высоте и слишком далеко от лестницы.
А рядом с выходом он заметил скромных размеров дверь, там, где в любой нормальной квартире располагался бы шкаф для верхней одежды. Надо проверить.
Разумеется, это был не платяной шкаф. Внутри хранились два скафандра.
Добраться туда было нелегко. Мэтту пришлось прыгнуть с лестницы, чтобы повернуть ручку, а потом снова прыгнуть и ухватиться за край проема. Выбраться из каморки, когда настанет время, тоже будет сложно.
Скафандры – словно полые люди. Когда-то они висели на крючках, а потом растянулись на полу. Толстая эластичная ткань; тяжелое металлическое шейное кольцо с креплениями для отдельно надевающегося шлема. Металлические скобы, вделанные в ткань, охватывают ракетный ранец и пульт управления под подбородком.
Будет ли работать система регенерации воздуха? Спустя триста лет? Смешно. Но в баллонах может оставаться воздух. Мэтт нашел ручку на пульте одного из скафандров, повернул ее и услышал шипение.
Воздух есть. Скафандр защитит от газа. А большой аквариум шлема не помешает ни зрению, ни «удаче».
Когда дверь в коридор распахнулась, Мэтт схватил пистолет. Вскоре на лестнице показались ноги. Мэтт навел на них парализатор. Удивленно хмыкнувший человек попал в поле зрения целиком – и полетел вниз.
Властный голос потребовал:
– Эй, ты там! Выходи!
Мэтт ухмыльнулся, отложил пистолет и потянулся за скафандром. Закружилась голова, захотелось спать. Да, верно он угадал насчет газа.
Мэтт поставил подачу воздуха на максимум и просунул голову в шейное кольцо шлема. Сделав несколько глубоких вдохов, задержал дыхание и полез в скафандр ногами вперед.
– У тебя нет ни единого шанса! Выходи, или мы придем за тобой!
«Валяйте».
Мэтт пристегнул шлем и стал дышать. Головокружение прошло, но надо двигаться осторожно, тем более что скафандр маловат.
Послышался стук милосердных иголок, в проеме показались лицо со злобным оскалом и рука с пистолетом. Мэтт выстрелил в физиономию. Человек повалился головой вперед, но не упал; его схватили за ноги и вытащили.
Мэтт морщил нос – в скафандре сильно пахло металлом. Любой был бы на седьмом небе от счастья, совершив в одиночку побег из Госпиталя. Поистине, надо быть везунчиком Мэттом Келлером, чтобы…
Донесся рев, как будто где-то вдалеке происходил непрерывный взрыв.
«Что теперь они пробуют?» – подумал Мэтт и поднял пистолет.
Корабль содрогнулся, и снова, и снова… Мэтта трясло, как куклу в коробке. Все же он ухитрился упереться в стены ногами и плечами.
«А я-то думал, этот сукин сын блефует!»
Он поймал парализатор, грозивший улететь в пространство.
Корабль подпрыгнул. Мэтт получил сильный удар по скуле в тот момент, когда оторвалась целая стена комнаты. Рев внезапно усилился, и намного.
– Мы слишком близко, – сказал Парлетт.
Худ, сидевший в кресле водителя, ответил:
– Мы и должны быть достаточно близко, чтобы отдавать приказы.
– Глупости. Вы боитесь, что вас кто-нибудь назовет трусом. Говорю вам, держитесь позади. Предоставьте воевать моим людям – у них достаточно опыта.
Худ пожал плечами и рычагом «3–4» подал машину назад. В армаде из сорока с лишним машин, в рое красных хвостовых огней на фоне звездного неба, они и так двигались последними. В каждой машине Парлеттова войска сидели двое его потомков – водитель и стрелок.
Парлетт, нависая над телефоном, как гриф, вдруг прокаркал:
– Я связался с Дирдре Люссен! Всем молчать. Слушай, Дирдре, ситуация чрезвычайная…
Остальные – Гарри Кейн, Лидия Хэнкок и Джей Худ – слушали.
Разговор занял несколько минут. Наконец Парлетт откинулся на спинку кресла, улыбаясь хищными белыми зубами.
– Ну вот, она передала наши обвинения по интеркому. Теперь одна часть Реализации пойдет против другой.
– Вам потом будет очень непросто обосновать эти обвинения, – предупредил его Гарри Кейн.
– Вовсе нет. К тому времени я смогу убедить самого Кастро в том, что он виновен в измене, злоупотреблении служебным положением и разнузданном инцесте. При условии… – Парлетт сделал эффектную паузу. – При условии, что мы возьмем Госпиталь. Если я буду контролировать Госпиталь мне поверят все. Потому что только я и буду говорить. Основной посыл таков. По закону я отвечаю за Госпиталь, и получил эту обязанность еще в ту пору, когда Кастро был ростом с Худа. Не будь меня, она досталась бы другому экипажнику. На практике же Госпиталь принадлежит Кастро, и я должен исправить ситуацию. Нам необходимо взять под контроль Госпиталь до того, как начнем менять правительство на Горе Погляди-ка. А взяв контроль, я его удержу.
– Посмотрите вперед.
– Полицейские машины. Их не много.
– Идут плотным строем. Интересно, это хорошо или плохо? Никто из нас не учился воздушному бою.
– Почему вы не воюете друг с другом?
– Мы ожидали, что придется воевать, – сказал Парлетт. – Но и мысли не допускали, что это будет война с Госпиталем.
– Что это, ради Демонов Тумана?
Парлетт резко подался вперед, схватился неодинаковыми руками за приборную панель. Он не ответил.
Гарри потряс его за плечо:
– Что это? Похоже на пожар в крыле Госпиталя.
Парлетт окаменел от шока.
И тут огромный кусок Госпиталя отделился от остального и величественно двинулся прочь. Вокруг его основания бушевало оранжевое пламя.
– Это «Планк», – ответил Миллард Парлетт, – взлетает на посадочных двигателях.
Полли сидела в переднем левом кресле. Она с исключительной осторожностью прикасалась к органам управления, но ручки все равно двигались короткими рывками. Должно быть, где-то в цепи управления, которая вела от этого кресла к ядерным сборкам, отваливались хлопья ржавчины.
Наконец сборки разогрелись.
И Полли попробовала водяные клапаны.
Похоже, транспортники содержались в готовности к немедленному взлету. Наверное, такое решение было принято в первые годы колонизации, когда никто – ни экипаж, ни колонисты – не знал, выживет ли колония на другой планете. Потом об этом забыли, и корабль лишь обслуживался в рутинном порядке.
Пока транспортники сами не стали частью Госпиталя, а жилые отсеки не превратились в лабиринт лестниц и времянок. Пока банки органов не были полностью вынесены из кораблей и не закрылись отсеки гибернации. Пока корабли не превратились в электростанции – хоть и с допросными и, возможно, с другими секретами.
Но шкафы с инструментами остались нетронутыми. А в опрокинувшихся кладовках, за дверями, которые не открывались веками, лежали скафандры.
В топливных баках и посадочных двигателях остались вода и уран. Никто не позаботился о том, чтобы их удалить. Вода не испарилась – резервуары были рассчитаны на тридцатилетнее хранение в межзвездном вакууме. А уран…
Полли подала воду в разогретые двигатели, и корабль взревел. Она издала торжествующий крик. Корабль содрогался и вибрировал по всей своей длине. За приваренной дверью звучали приглушенные вопли.
Что ж, не выйдет так – выйдет по-другому! Термоядерный двигатель «Планка» выключен, но двигатель «Артура Кларка» должен работать на всю мощность. И когда Полли обрушит на него «Планк» из-за атмосферы, взрыв снесет всю верхушку Плато Альфа!
– Стартуем, – прошептала она.
«Планк» оторвался от скальной поверхности, поднялся на несколько футов и неуклюже осел обратно. Казалось, огромный корабль тяжеловесно подпрыгивает на чем-то мягком. Полли понажимала водяной клапан – никакого эффекта. И подача воды, и реактор работали на максимуме.
Полли зарычала от злости. Реактор почти мертв, ему не превозмочь даже силу тяготения Горы Погляди-ка, всего восемь десятых от земной. Если бы не посадочная юбка, создававшая эффект воздушной подушки, «Планк» вообще не сдвинулся бы с места.
Она потянулась через пульт к соседнему креслу. Под ее рукой сдвинулся рычаг, и в кормовой части «Планка» качнулись два стабилизатора. Корабль накренился и пополз, толкнув Госпиталь почти нежно – раз-другой.
По Госпиталю с ревом разливалось пламя. То был водяной пар, разогретый до белого каления, до точки распада на кислород и водород, и он уничтожал все на своем пути. Как ураган смерти, он ревел в коридорах и проламывался сквозь стены там, где коридоров не было. Люди даже не успевали понять, что их убивает – прикосновение сверхперегретого пара моментально ослепляло.
Треть первого этажа была охвачена огненной смертью, рассеянной пламенем двигателей.
Для людей внутри и снаружи Госпиталя, людей, которые никогда не встречались и никогда не встретятся, в эту ночь все произошло одновременно. Остававшиеся в здравом уме запирали двери и искали убежища, чтобы дождаться конца событий.
– Это Лейни, – сказал Джей Худ. – Больше некому. Она добралась.
– Элейна Мэттсон?
– Да. Она забралась в «Планк». Представляете?
– Она идеально выбрала момент. Знаете, что произойдет, когда она взорвет двигатель?
– О боже! Что же нам делать?
– Продолжаем полет, – сказал Парлетт. – Нам уже не уйти на безопасное расстояние. Пойдем на прорыв и будем надеяться, что мисс Мэттсон сообразит: колонисты побеждают.
– Еще полицейские машины, – сказал Гарри Кейн. – И слева, и справа.
Полли опять взялась за рычаг. Корабль наклонился в другую сторону и тяжело пополз прочь от Госпиталя.
Она не решилась наклонить корабль еще больше. Какой зазор остается под посадочной юбкой? Фут? Ярд? Десять ярдов? Если юбка коснется земли, корабль опрокинется.
А это не входило в планы Полли.
Дверь позади нее раскалилась докрасна. Полли оглянулась, оскалив зубы. Она поводила руками над пультом, но в итоге оставила все как было. Надо будет облететь весь Госпиталь, а затем корабль помчится к «Артуру Кларку».
И она будет таранить до тех пор, пока один из кораблей не развалится.
Она и не заметила, как алое пятно на двери стало белым, а затем образовалась дыра.
Корабль подпрыгнул на три фута, и Мэтт стукнулся головой о дно шкафа. Взглянув вверх, он увидел, как стена комнаты – часть внешнего корпус корабля – рвется, точно салфетка, с мучительным воплем умирающего старого металла. И глазам Мэтта открылся кабинет Кастро.
Он не мог ни думать, ни двигаться. Вся сцена напоминала кошмар, она находилась за пределами понимания.
«Магия! – подумал он и еще: – Только не снова!»
Госпиталь как во сне уплывал вдаль. Мэтт оглох, так что все происходило в жуткой тишине. Корабль стартовал…
А в скафандре не было воздуха. В баллонах его осталось только на предсмертный хрип. Чувствуя вялость и покалывание в пальцах, Мэтт поднял застежки, отшвырнул шлем и вдохнул. Потом вспомнил о газе.
Но воздух был чистым и горячим, он с воем врывался через зияющую во внешнем корпусе дыру. Мэтт глотал его, захлебывался им. Перед глазами плавали пятна.
Корабль подергивался то вверх, то вниз, как при морской качке.
«Это колебательный процесс в двигателях», – подумал Мэтт и постарался не замечать.
Но один важный момент нельзя было оставить без внимания.
Полли добралась до рубки управления, и теперь она поднимает корабль. Как узнать, на какой уже они высоте? Огни Госпиталя померкли, снаружи все равномерно черное по контрасту с освещенной комнатой. «Планк» взлетает, у него в борту огромная дыра, за бортом – открытый космос, а у Мэтта не надет шлем.
Корабль вел себя уже спокойнее. Мэтт прыгнул на лестницу. Скафандр сковывал движения, но Мэтт все же сумел ухватиться. Мешала еще и тяжесть ранца. Но о нем Мэтт смог подумать не раньше, чем оказался на полу.
Если посадочные двигатели «Планка» еще работают, то почему бы не работать и ракетному ранцу скафандра?
Он рассмотрел пульт управления, предназначенного для манипулирования на ощупь. Раньше, с надетым шлемом, это сделать не удалось. Ранец был усажен миниатюрными дюзами. Мэтта, разумеется, интересовали те, что внизу.
Какая сейчас высота?
Он попробовал две нижние кнопки, и за спиной взревело. Похоже, не ошибся – его тянет. Ручка управления только одна. Наверняка она управляет всеми двигателями сразу, точнее, всеми включенными.
И что же еще следует знать? На какой высоте корабль.
Он наполнил легкие воздухом и пробрался через дыру в стене. Окунулся во тьму и с силой потянул ручку. Но она не двигалась – уже добралась до максимума. Через секунду Мэтт сообразил, что ранец предназначен для работы в космосе, что при нормальной тяжести он вряд ли способен поднять собственный вес.
Мэтт ударился.
Двигаясь осторожно, чтобы не мешать людям с автогенами, майор Йенсен заглянул в отверстие.
Они поставили под дверью в рубку управления платформу, чтобы два человека могли работать одновременно. Платформа то и дело подпрыгивала, так что майору пришлось упереться руками в потолок. Он разглядел иссиня-черные волосы над спинкой пилотского кресла и свисающую тонкую смуглую руку.
Стоявший внизу Хесус Пьетро спросил:
– Долго еще?
– Несколько секунд, – ответил человек с автогеном. – Если она не заварила и ту сторону, где петли.
– Знаете, куда мы направляемся? – спросил шеф. – Я знаю.
Майор Йенсен растерянно посмотрел на него. Шеф очень странно изъясняется! И выглядит больным и постаревшим. Похоже, он плохо воспринимает происходящее.
«Пора ему в отставку, – сочувственно подумал майор Йенсен. – Если все это мы переживем…»
– Я знаю, – повторил Хесус Пьетро и сопроводил слова кивком.
Майор Йенсен отвернулся. Вокруг черт-те что творится, некогда сочувствовать начальству.
– Все-таки заварила, – проворчал рабочий.
– Сколько нужно времени?
– Три минуты, если резать с обоих концов.
Корабль продолжал скользить на своей огненной подушке.
Огонь коснулся края леса с ловушками, оставив языки красного и оранжевого пламени. Вступившие в бой машины наверху не отреагировали. Вскоре среди деревьев раздались взрывы, и всю лесную полосу охватило огнем.
«Планк» покинул защитный периметр и сдвинулся туда, где были жилые дома и магазины. Экипажники, хозяева этих домов, разумеется, не спали; невозможно спать в таком непрерывном грохоте. Одни оставались под крышей, другие выскакивали и пытались убежать. Выжили те, кто спрятался в подвалах. За «Планком» тянулась полоса шириной в квартал из горящих руин.
Дальше шли пустые дома, и они не горели. Они были из архитектурного коралла, и большинство из них опустели тридцать с лишним лет тому назад.
– Мы закончили, сэр.
Слова вряд ли были нужны. Надев толстые рукавицы, сварщики отодвигали дверь. Майор Йенсен протиснулся и, подгоняемый паникой, взбежал по лестнице.
Вот и пульт управления. Понимая, что никто из присутствующих не разбирается в управлении космическим кораблем лучше его, он стал искать циферблат, штурвал или рычаг, отвечающий за направление движения «Планка». Наконец он посмотрел вверх и увидел свою гибель.
Рубка была длинной. Начинаясь у грузового отсека, она доходила до места, где встречались внешний и внутренний корпуса, и бо́льшая ее часть была прозрачной. Майор Йенсен смотрел сквозь внешний корпус и видел, что происходит вокруг.
Внизу сияло пламя двигателей. Справа взрывался последний коралловый дом. Впереди, уже совсем недалеко, тянулся черный край бездны.
Майор окаменел от ужаса.
– Мы свалимся, – сказал Хесус Пьетро, стоявший позади него на лестнице.
В его голосе не было ни удивления, ни страха.
Майор Йенсен закричал и закрыл лицо руками.
Хесус Пьетро пробрался мимо него к левому креслу. Его решение основывалось на чистой логике. Раз майор Йенсен не нашел нужный орган управления, значит он смотрел не на тот пульт; а этот пульт – единственный, до которого могла дотянуться со своего места молодая колонистка. Кастро нашел управление стабилизаторами.
Корабль качнулся назад, его полет начал замедляться.
Замедляясь, «Планк» полз через край.
Хесус Пьетро наблюдал, откинувшись в кресле. Эффект воздушной подушки больше не поддерживал корабль. Ощущение как в лифте, начавшем спуск. Мимо черной тенью скользит утес, все быстрее и быстрее. Вскоре он закрыл полнеба. Другая половина неба была в звездах.
Но вот исчезли и звезды.
Корабль разогревался. Снаружи было жарко и темно, древние стены «Планка» трещали и стонали по мере роста давления. Хесус Пьетро смотрел и ждал.
Ждал Мэттью Келлера.
