Глава 35

Жизнь в студенческом общежитии, которая когда-то так тяготила Эрика, Киму пришлась по вкусу. Впервые у него была отдельная, закрытая комната, где никто его не видел, и можно было часами сидеть за столом, глядя в окно, и предаваться мыслям. Он знал, что ни Союзники, ни семья не найдут его в этом городе, а обычных людей скоро перестал бояться — что они могли ему сделать? А еще здесь повсюду было электричество: электрическая лампочка под потолком, лампа на столе, подсветка над умывальником, коридор, залитый светом… Душ и туалет располагались на этаже и были, как и во многих общежитиях такого типа, весьма скверные, но Кима это не смущало. Его так пьянило ощущение свободы — наконец-то! — что мелкие неудобства просто не могли отнять эту радость.

Он быстро научился готовить на индукционной плите на общей кухне — после костров на ночевках в лесу это легкое дело — и обнаружил, что у него есть целая полка в большом холодильнике. Эрик оставил ему немного денег, поэтому с продовольствием тоже все было в порядке. Поход в супермаркет сначала казался приключением, но уже на второй раз Ким примерно понял, как работает кассовый аппарат, сканирующий товары, и его это привело в восторг.

В кухню Ким старался выходить, когда там никого не было, чтобы не привлекать к себе внимания. Обычно днем ребята с этажа уходили на лекции или подработку, и в общежитии наступала тишина. Если же кто-то приходил, то Ким вежливо здоровался, на все расспросы отвечал общими фразами, улыбался и спешил поскорее исчезнуть.

Однажды, выйдя из комнаты, чтобы взять из холодильника бутылку молока, он увидел за столом в кухне незнакомую девушку в майке и шортах. Босая, она сидела, забравшись с ногами на стул, плотно придвинувшись к столу, и что-то быстро печатала на клавиатуре своего лэптопа. Длинные рыжие волосы были заплетены в две косички, одна из которых закинута на спину, а конец второй девушка теребила пальцами, сосредоточенно глядя в экран. Ким взял молоко и хотел было незаметно проскользнуть мимо, как вдруг незнакомка оторвалась от своего занятия и повернулась в его сторону.

— Привет! Ты новенький?

— Я… Эм… — Ким вспомнил заготовленную историю, которую они с Эриком обсудили в день встречи. — Я тут временно. Недавно поступил, еще не сделали все бумаги…

— Понятно. А на каком ты факультете?

— Я пока на подготовительных курсах. В коллегии…

— В колледже?

— Да.

— А на что будешь поступать?

— Я еще не решил. — И Ким спросил, чтобы перевести тему: — А ты чем занимаешься?

— Пф-ф-ф… — Девушка сдула со лба длинную челку. — Домашку по программированию делаю. Цикл бесконечный все вешает, никак не найду, где ошибка.

— Цикл… Хм… — Ким знал только о природных циклах, и задача его заинтересовала. — А какие условия нужны для цикла?

— Да вот, тут выражение, в этом куске кода. — Девушка подалась в сторону и придвинула второй стул, давая Киму место рядом с собой. — Результат передается в цикл и возвращается вот здесь…

Ким присел рядом и попросил записать выражение на бумаге. Девушка принялась писать в своей тетради, и уже через десять минут они выяснили, что в результате деления получалось бесконечно малое число.

— Слушай, да ты шаришь! — восторженно сказала незнакомка, исправив ошибки и запустив программу снова. — Вот, теперь все сходится. Кстати, меня зовут Элла. А тебя?

— Ким.

— Ты откуда? Из Риттерсхайма?

— Нет, я из… небольшого города в горах.

— Из Шварцвальда? Из церковной общины?

— Да, вроде того. — И он снова перевел разговор в другое русло, пока она не начала расспрашивать дальше. — Если честно, я ничего не понимаю в программировании, но у меня в школе было неплохо с математикой. Я хотел бы научиться писать программы.

— Я могу тебе скинуть пару учебников и установить среду разработки, — предложила Элла. — У тебя есть лэптоп?

— Да… В смысле, он друга… И друг сказал ничего не раскачивать…

Элла рассмеялась:

— Чудной ты, Ким, но ты мне нравишься. Обещаю, скачивать ничего не будем, у меня уже все есть. Тащи лэптоп…

Эрик навещал Кима раз в несколько дней, но однажды долго не приходил. Забытье реки повергло город в смятение, но работу и службу никто не отменял — надо было сохранять существующий порядок вещей, насколько это возможно.

Взвесив все, Эрик рассказал Лину о том, что прячет беглеца. Тот отнесся к новости без удивления и без восторга и посоветовал не развешивать уши.

— Все-таки это чужак, который еще недавно был на вражеской стороне. Что у него теперь на уме — неизвестно. Так что ты будь осторожен. Расспрашивай, а сам говори поменьше.

Эрик кивнул, но почему-то остался уверен, что человек, решившийся обнять его в момент жгучей боли — тогда, ночью, — просто не может быть предателем.

Он снова пошел навестить Кима в общежитии и, привлеченный голосами на кухне, застал живописную картину.

Ким сидел за столом, перед ним стоял его, Эрика, лэптоп, рядом лежала начатая пачка «Орео», три шоколадных батончика и еще гора каких-то сладостей. А вокруг, как осы над вареньем, роились студенты — кто тоже с лэптопом, кто с планшетом, кто с тетрадью. Всем им Ким что-то по очереди объяснял, заглядывая в экран, и те слушали, раскрыв рты и ловя каждое слово.

— Тут у тебя лишний кусок кода, — говорил нодиец парнишке с дредами и в цветастой футболке. — Ты объявил переменную, которая нигде не используется.

— Здесь вложенность неправильная, поэтому выражение не сходится, — тут же подсказывал он второму, низкорослому китайцу, обнявшему свой серебристый макбук как родное дитя. — И вообще, зачем тебе три цикла? Тут можно двумя обойтись. Ну-ка, смотри…

Слегка шокированный, Эрик постоял какое-то время в дверях, потом потихоньку протиснулся в толпу и отозвал Кима в комнату.

— Слушай, ну ты прямо звезда ай-ти, — сказал он, когда за ними закрылась дверь. — Когда ты успел всему этому научиться?

— Ты долго не приходил, надо же мне чем-то заняться, — ответил Ким, улыбаясь. — И мне тут кое-кто… Одна девушка хороших книг принесла и подсказала немного. А что такое ай-ти? Никогда не слышал о таком созвездии.

— Это не созвездие, это, эм… область. Все, связанное с информационными технологиями, — объяснил Эрик. — Ты мог бы добиться успехов, получить крутую работу, например.

— Здорово. Тогда я мог бы путешествовать, я всегда мечтал.

Они еще поболтали о каких-то мелочах, потом Ким сказал:

— Слушай. Я тут много думал… И, мне кажется, я знаю, как предотвратить то, что происходит с Арной. Возможно, есть одно средство.

— Да? — Эрик сразу посерьезнел. — И что это?

— Зеркало Памяти. У нас в Ноде есть такое зеркало, в нем хранятся вся борьба нодийцев за землю и воспоминания первого поколения — тех, кто уцелел в Эльмбурге. То есть вся история. Я думаю, если отдать его Арне, она все вспомнит.

— Хм… Хорошая идея. — Эрик задумался, взъерошил волосы. — Это с помощью него вы нам на Литу представление устроили?

Ким кивнул:

— Да. И думаю, вашему Лину мне на глаза лучше не показываться.

— Ладно, с этим потом разберемся. Как достать это зеркало?

— Я достану. Я уже полностью восстановился и могу перемещаться. Если нам повезет, меня не заметят.

— А если не повезет, тебя убьют.

— Хуже. Меня отдадут духу, которому я был назначен жребием, и я потеряю себя навсегда.

Эрик скривился — план явно выглядел ненадежным, но лучшей идеи у него пока не было.

— Н-да, хорошее дело. А если еще и зеркало при этом разобьется, то у нас вообще не останется никакого шанса.

— Оно не разобьется просто так, — заверил его Ким. — На нем особое заклятие. Но, я думаю, Арна могла бы его снять.

— Но как ты проберешься в Нод? Ты же говорил, свои тебя почуют?

— Я проберусь в канун Самхейна. Тогда многие реттеры покинут город, останется только дежурная стража. Думаю, я смогу ее обойти, но надо будет торопиться…

В тот вечер Ким засиделся допоздна, ломая голову над очередной задачей из учебника по программированию. Решение никак не приходило, и в конце концов он задремал, сидя на кровати с лэптопом на коленях. Проснулся в ту же минуту. В комнате висел мягкий полумрак, только светился экран и горела лампа на столе. Ким не сразу осознал, что его разбудило, но потом понял — чужое присутствие. Он осмотрелся и никого не обнаружил, дверь оставалась закрыта, но все же кто-то здесь был. Кто-то сильный. И кто-то очень знакомый.

— Ким! — услышал он голос. Снова огляделся — никого. И тогда стало ясно, что голос звучит у него в голове. — Ким, ты меня слышишь?

— Я слышу тебя, Давид, — ответил он вслух. — Где ты?

Он знал: некоторые реттеры могут общаться друг с другом на большом расстоянии, особенно это удобно при атаках на город. Правда, Ким надеялся, что его таким образом никто не достанет — ведь он не принял посвящение, но, видимо, сила Давида и их близкое родство сыграли свою роль.

— А ты где? — спросил голос чуть насмешливо.

— Я далеко от вас.

— Ким, ради Эльма и Союзников… Как ты мог?

— Мог. И все еще могу, поэтому не вернусь.

— Вернись, дурак. Ты еще можешь получить прощение.

— Мне не нужно прощение. Я все решил, и одобрение матери, или Союзников, или кого бы то ни было еще мне не нужно. И я знаю, что вы сделали с Арной.

— Ты теперь на их стороне?

— Я на своей стороне.

— Они вышвырнут тебя, как использованную тряпку, — со злостью произнес Давид, и Ким почти увидел мысленным взглядом, как сверкнули его глаза. — Ты знаешь, что ждет отступников.

— Знаю.

— Так почему ты это сделал?!

— Потому что я не вижу смысла в этой войне. Не вижу смысла в том, что мы, кучка бессильных голодранцев, прячемся в тени Союзников, отдавая им самое ценное, что у нас есть, — наше здоровье и молодость. И за что? За то, чтобы наводить страх на ни в чем не повинных людей?

— За то, чтобы вернуть себе нашу землю, идиот.

— Это не наша земля. — Ким выдохнул и только тут почувствовал, как взмокла спина под рубашкой. — Наш народ совершил зло и вот уже двести лет не находит в себе смелости в этом признаться, совершая при этом еще большее зло, одно за другим. Мы могли бы давно быть счастливы на другой земле, может, Арна бы даже нас простила. Но нет. Мы слишком горды для этого, мы лучше разрушим все до основания…

— Ты болен, — сказал Давид с презрением. — Ты настоящий псих, я тебя ненавижу.

— А я люблю тебя, Давид, — ответил Ким совсем тихо. — Все еще люблю. Но, боюсь, мы никогда уже не будем братьями.

Голос больше не отвечал, и ощущение присутствия пропало — связь оборвалась. Он захлопнул крышку лэптопа, встал с кровати и подошел к окну. Там, в темноте, светились окна соседних общежитий, в них мельтешили тени-силуэты, где-то играла музыка. Ким подумал о том, что у каждого студента есть семья — пусть далеко, за тысячи километров отсюда, но есть. А у него теперь нет никого. И это тоже цена… За что? За благо чужого народа, за мистическое Сердце? Или за свое собственное?

Он не знал ответа. Но решил, что пройдет этот путь до конца, что бы ни случилось дальше.