Глава 13
В Арнэльме было некое подобие телефонной связи, но телефоны стояли далеко не во всех домах, и пользовались ими редко — в самых срочных случаях. Зато популярны были записки. Лист складывали особым образом, запечатывали клеем или сургучом и отправляли без конверта, бросая при этом монетку для оплаты в специальную коробку у почтового ящика. Или передавали с кем-то из знакомых (в таком случае принято было дать какое-то вознаграждение, иначе любопытные цверги, гномы из местного фольклора, могли украсть записку или даже почтальона).
Обо всем этом Аста уже знала, но удивилась, когда вечером после работы Тео передал ей записку. Все-таки есть в этом обычае что-то очень волнующее.
«Привет, Звездочка! — прочитала она на листке сероватой бумаги. — Надеюсь, новая работа тебе нравится, но человеку необходимо еще и свободное время. Зайди ко мне вечером в мастерскую, у меня кое-что для тебя есть».
Подпись — закрученная S, похожая на ус виноградной лозы. И почерк такой же сложный, со всякими черточками и завитушками. Аста долго разглядывала записку, сидя вечером под лампой за кухонным столом. Конечно, это от Свена. Но что он там придумал?
В университете был курс каллиграфии, на который она с удовольствием ходила и даже сдала проект на отлично. Преподаватель, элегантная дама в возрасте, страстно увлеченная своим делом, немного коснулась и графологии — возможностей определить характер по почерку. Она говорила: сложный витиеватый почерк может указывать на то, что его обладатель любит внимание, охотно демонстрирует свои достижения, а иногда может и немного их приукрасить. Но также она заметила: не стоит судить человека только по почерку.
И теперь Аста гадала: что Свен за человек? Неужели такой же сложный, как и его почерк? Или всего лишь пытается произвести впечатление?
Она ругала себя за то, что слишком много думает о какой-то записке, но весь вечер не выпускала ее из рук. На тонкой бумаге остались пятна сажи, и пахло от нее металлом и дымом. Разве сравнятся записки с сообщением в чате…
— Свен — художник, — сказал Тео, которому она показала записку после долгих колебаний. — Он весь в своей работе. Ему важна форма точно так же, как и содержание, ведь он работает с формой, когда создает свои изделия — из пыли, из обломков породы. И еще он хорошо рисует, хотя и не признает за собой таланта. Поэтому и почерк такой, он со школы так пишет. А ты уже что надумала?
Ей стало стыдно и смешно. Что ж, когда-то и по форме черепа гадали о характере, хорошо, что до этого не дошло.
— А зачем он меня зовет?
— Откуда же мне знать? Сходи — узнаешь.
— А он… — Аста запнулась, но беспокойство пересилило. — Он вообще… нормальный?
— Норм много. Относительно какой?
— Относительно… порядочности. В смысле, мне к нему безопасно идти?
— Да ты что. — Тео вроде как даже обиделся за Свена. — У нас все мужчины нормальные. Бывают, конечно, ветреные, с тяжелым характером, но ничего такого… Тут за такое не похвалят. Иди, не бойся.
И она пошла, на следующий же день после работы. Дорогу вспомнила без труда — оказалось, что в Арнэльме невозможно заблудиться, так как все пути ведут к реке. А потом долго стояла под раскидистой шелковицей, у дома рядом с мастерской. С этого места ей хорошо было видно калитку, возле которой как раз стоял Свен и говорил с девушкой. Брюнетка с роскошными кудрями до пояса напоминала танцовщицу из какого-нибудь испанского фильма про страстную любовь — высокая, в длинном красном платье, обтекающем тонкую фигуру. В волосах — обруч с гроздью калины, в ушах — длинные серьги с камнями, кожа бледная, молочная, темные брови мягким изломом… Погибель, в общем.
Девушка что-то быстро рассказывала на местном диалекте, который Аста еще не очень хорошо понимала, и оба смеялись, иногда касаясь друг друга кончиками пальцев. Аста понаблюдала еще немного и даже хотела было развернуться и уйти, но потом ей стало жаль своего времени, и она подошла ближе. Девушка, заметив ее, поздоровалась и тут же попрощалась, обвила Свена одной рукой за шею, поцеловала в щеку и убежала, сверкнув белозубой улыбкой. Аста сделала вид, что ничего не заметила.
— Привет. Я получила твою записку…
— Замечательно! — обрадовался Свен. — Люблю нашу почту. Пойдем, кое-что покажу.
Аста прошла за ним в мастерскую. Никогда до этого она не была в таком месте — видела, конечно, кузнецов на рождественских ярмарках, но в маленьких палатках, а тут целая мастерская со всякими непонятными штуками. Огонь в каменной печи, огромная тяжелая наковальня, молот, набор молоточков поменьше — наверно, для более тонкой работы, щипцы, ванночки с водой и какой-то маслянистой жидкостью, точильный круг, металл в разных видах — проволока, слитки, части каких-то механизмов…
— Да у тебя тут целый завод, — сказала она с уважением, осматривая все это. — Здорово.
— Да. — Свен окинул мастерскую хозяйским взглядом, с любовью погладил рукоять молота. — У нас и плавильные печи есть, в другом помещении. Правда, они не постоянно действующие, но могу как-нибудь показать.
— И это все твое?
— Мое, отца и дяди. Брат двоюродный еще литьем занимается, но больше для себя, да ему сейчас и не до того — дом строит. Так что в основном мы втроем работаем.
— Трое — на весь город?
— Ну, не совсем. Еще подмастерья, шлифовальщики, плавильщики — то есть да, почти что целый завод. Но основных трое, и у каждого своя специализация. Я, например, больше по оружию и художественной ковке — ограды, перила, мелочи всякие для декора. Отец — по бытовым предметам. Клинки разные — ножи, топоры, сковородки те же, про которые ты спрашивала, и по строительным конструкциям. Дядя уже в возрасте, и со здоровьем у него не очень, так что он сейчас всю конторскую работу на себя взял — заказы, сырье, инструменты… А еще он отличный металлург. Все тонкости знает, на глаз может состав сплава определить, а по тому, как дым пахнет, — какая сейчас фаза плавки, чего добавить, что погасить… Мастер, в общем. Мне бы так, но я пока учусь…
Аста слушала, забыв уже и про девушку, и про все свои переживания. Ей всегда казалось, что человек, увлеченный своим делом, — одно из самых восхитительных зрелищ. Этот особый блеск в глазах, силу в голосе, уверенность в движениях не купить и не подделать, и даже неопытность и сложности характера с лихвой восполняются этой любовью. И Свен явно был влюблен. Если не в красавицу с серьгами, то в свою работу точно.
— А еще у нас… Нет, я тебя совсем заговорил, извини, — перебил он сам себя, заметив, как она задумалась. — Давай сначала покажу, зачем позвал. Я тут кое-что сделал для тебя…
Он взял с полки что-то размером с яблоко, завернутое в кусок линялого ситца. Позвал Асту к столу у окна, заваленному всякими заготовками и чертежами, положил сверток на край, развернул. Внутри оказался браслет — плоская серебристая спираль в три оборота с открытыми скругленными концами. Свен взял ее за один конец — и она распрямилась, как будто была сделана не из металла, а из ткани. На гладком, в сантиметр шириной поле сверкали едва заметные пятиконечные звездочки.
— Давай руку, которой пишешь.
Аста протянула ему правую руку — и серебристая полоска трижды обвилась вокруг ее запястья. Она оказалась неожиданно теплой и как будто живой.
— Это тоже меркара, но уже обученная принимать форму, — объяснил Свен. — И я еще сделал напыление порошком, который остается, когда мы шлифуем кризанты, — сейчас увидишь зачем. А теперь подумай о чем-нибудь неприятном. О каком-нибудь случае, когда тебе надо было защищаться.
Долго думать не пришлось — в памяти сразу всплыла первая встреча с Эриком и как он, пьяный, схватил ее за руку… До чего отвратительная сцена, до сих пор мурашки по коже.
— Подумала?
Аста кивнула.
— А теперь… представь вот этот самый момент, когда ты защищаешься. Этот импульс — оттолкнуть, отойти, поставить границу. Тот момент, когда нужна внутренняя сила.
Это она тоже вспомнила без труда. И тут же увидела, как звезды на браслете — девять штук в ряд на среднем витке спирали — засветились и из них вверх протянулись тонкие лучи бледного света. Они казались плотными и острыми, как шипы.
Боясь двинуться, Аста зачарованно уставилась на диковинку, а Свен тем времен нашел на столе кусок плотной бумаги, исчерканный какими-то набросками, поднес его к лучам, провел над ними — бумага распалась на две части и стала тлеть.
— Хорошо, — одобрил он, бросив куски на пол и затоптав их ботинком. — Потренируйся дома, научись это делать быстро — вызывать и отпускать воспоминание, чтобы потом, в реальной ситуации, ты могла мгновенно вызывать лучи и так же в один момент их погасить — потому что энергию они будут тянуть из тебя, особенно если вокруг мало света. Тут секунды дороги. Конечно, это маленькая мощность, не как в кризанте, — так, пугнуть при случае, но с ней тоже надо осторожно.
Аста прилежно кивнула. Вещь ее потрясла — надо же, теперь у нее будет настоящее оружие!
— А еще смотри, что он умеет… Сейчас я тебя за руку схвачу, а ты вырывайся, только по-настоящему. — И сказал браслету: — Чужой!
Аста удивилась:
— Ты говоришь с металлом?
— Да, немного. Меркара понимает некоторые команды. Это чтобы она меня восприняла как чужого, а то еще пожалеет. Готова?
Он схватил ее за руку — серебряная полоска тут же развернулась, стала длиннее и тоньше, как проволока, обвилась вокруг его запястья и предплечья, глубоко вдавилась в кожу, так что пальцы сами собой разжались.
— Хорош, хорош, — сказал Свен, снимая браслет и вновь отдавая Асте. На коже осталась темно-красная полоса. — Это на крайний случай, если вдруг до ближнего боя дойдет… Но лучше, чтобы не дошло. Можно бросить браслет на противника, и, если дело серьезное, он вокруг горла обовьется и задушит. А может только чуть придавить — это уже как воспитаешь. В общем, привыкайте друг к другу.
— Сколько же стоит такая радость? — спросила Аста, разглядывая браслет на руке.
Свен улыбнулся:
— Это подарок. От города. Чтобы ты чувствовала себя в безопасности…
— Нет. — Она решительно сняла полоску, положила обратно на стол. — Мне и так тут постоянно что-нибудь дарят. Приятно, конечно, но я не хочу быть нахлебницей. Спасибо. Без оплаты не возьму.
Он вздохнул, подумал и сказал:
— Ладно. Предлагаю обмен. Мне нужна одна книга, которая продается у вас в городе, — новый справочник по сплавам. Она не редкая и не очень дорогая, но заказать ее можно только там, к нам в библиотеку не скоро поступит. Если сможешь мне ее купить, мы в расчете.
Аста согласилась, и он записал ей на клочке бумаги название и автора.
— Но браслет возьми сейчас, мне так спокойнее…
Не дожидаясь ответа, Свен сам надел ей его на руку — кажется, чуть медленнее, чем следовало, коснулся пальцами кожи на внутренней стороне запястья — там, где расходились голубые ручейки вен. Рука у него горячая, хватка крепкая, под ногтями грязь. В зрачках искры — как от металла, в выгоревших волосах — линялая красная косынка, вся в пятнах от пота. И тепло рядом с ним, как возле огня — мирного пламени, что разрушает города и развязывает войны на сотни лет…
Она поскорее отняла руку, поблагодарила за работу и за экскурсию по мастерской, попрощалась и убежала. Звезды на запястье светились в летних сумерках и как будто подмигивали тем, в небе — холодным и бесконечно далеким.
