Глава 30
– Э… э… э… – забормотала Наталья.
Милана подпрыгнула.
– Зачем вам мыши? Это уже отыгранный вариант, повторять его не стоит. Надо появиться с новым, ошеломительным луком! Предлагаем образ «Модные игрушки. Возврат в детство». Сделаем вам невероятную, чумовую укладку! Африканская ферма! Такой стопудово ни у кого не будет! Произведете бешеный фаэтон! Неизгладимый фураж! Полный офигей! Коллеги блогокакеры от зависти компьютеры сгрызут. Ну, мастерим вам нашу российскую ферму? Или делаем мышей, которых уже все видели и посчитают вас повторюшкой?
Я незаметно дернула Милу за ее скромную кофточку от Шанель. Виноградова придумала ферму, но как мы ее соорудим?
– Ладно, – кивнула Ольга, – начинайте!
Я растерялась. Мила жестом подозвала к себе Леона, который до сих пор стоял тише воды ниже травы, и пропела:
– Степанида, пока вы голову клиентке моете, мы успеем открыть посылку из Парижа со всеми аксессуарами.
– Из Парижа? – переспросила посетительница. – Точно прямо оттуда? Мне подделки не нужны.
– Прямо с Эйфелевой башни, – пообещала Милана, – не сомневайтесь.
– Проверю ценники, – предупредила тетка.
– Конечно, – кивнула Виноградова. – Степанида, начинайте!
Я не первый год знаю Милу, она давно стала моей близкой подругой. Когда-то Виноградова была второй клиенткой, которая села ко мне в кресло, доверила свое лицо вчерашней ученице. Я нарисовала ей кривые стрелки и разрыдалась. Милка бросилась утешать косорукую стилистку.
– Дорогая, ты станешь лучшей, будешь летать по маршруту Москва – Милан – Париж – Лондон – Нью-Йорк.
Ну и кто мог тогда поверить в это? Но теперь, когда на звонок Виноградовой я отвечаю: «Милуня, я в Париже, вернусь в понедельник и подстригу тебя», – она весело напоминает: «Ага! Накаркала я тебе от всей души командировок».
К чему тут мои воспоминания? Да просто я прекрасно понимаю: если у Милы блестят глаза, на щеках появляется румянец, а на губах хитрая улыбка, это означает: Виноградова придумала нечто из ряда вон и знает, как это осуществить.
Я сделала широкий жест.
– Прошу пройти в зал, где моют голову.
– Там есть массажные кресла? – придирчиво осведомилась капризница.
– Конечно, – сказала я.
– С музыкой? – не успокоилась клиентка. – Когда я пользуюсь салоном в Париже, то всегда одновременно делаю маникюр, педикюр, мытье головы под восхитительную музыку.
Мила взглянула на меня, я посмотрела на нее и пошла по коридору. Все россиянки, которые приезжают в столицу моды не как туристки или живут в Париже, прекрасно знают: ни в одном салоне там вам руки, а уж тем более ноги в порядок не приведут. За маникюром придется отправиться в крохотное помещение, где работают одни китаянки. А за педикюром надо брести в место, над которым висит вывеска «Медицинские услуги». И вам там кое-как отполируют ногти. Если я что-то покупаю в Париже в магазине, ну, например, багет в булочной, то продавщица может воскликнуть:
– О, мадам! Где вам сделали такой красивый маникюр? В Париже о нем можно лишь мечтать.
В Москве с парикмахерскими услугами дело обстоит намного лучше. И кстати, заведения, где орудуют брашингами и фенами, во Франции массово закрываются в восемнадцать часов. До ночи, как у нас, никто не работает, исключения ни для кого не сделают. Если постоянная клиентка примчится без пятнадцати шесть и заноет:
– Умоляю, помогите. Завтра рано утром у меня очень важная встреча, а на голове словно кошки дрались, – мастер улыбнется, снимет халат и вежливо скажет: – О, мадам, я рад вас видеть, но рабочий день окончен. Приходите завтра.
Сочиняя охотничью историю о своем посещении салона в столице Франции, будь осторожна, ненароком нарвешься на того, кто там постоянно бывает.
– Кресла с музыкой? – повторила вопрос Ольга.
– Увы, нет, – смутилась Наталья Марковна, – я о таких даже не слышала.
– Если хотите, мастер вам споет, – неожиданно предложил Леон.
Я ускорила шаг. Придется потом объяснить стажеру, что мне медведь не на уши наступал, Топтыгин на меня сел целиком. Если я запою, у присутствующих лопнут барабанные перепонки.
Когда мы с «блукером» вернулись в общий зал, на столике у зеркала обнаружилась масса игрушек, в основном разные зверушки. Мила потирала руки.
– Сейчас Степанида сделает вам укладку, а потом разместим ферму.
Ольга схватила небольшого лягушонка, начала осматривать его со всех сторон, обнаружила на основании листок бумаги, прищурилась и прочитала:
– «Маде ин Франсе». Штрих-код производителя тридцать один. Очаровательная вещичка. Меня не обманешь, подделку я мигом вычислю. Начинайте.
Я взяла баллончик с пеной для объема и сразу поняла, откуда на детской игрушке явно российского производства появился французский штрих-код. Мила отклеила бумажки с бутылочек, которыми я пользуюсь.
Где-то часа через полтора клиентка приобрела необходимый для тусовки вид. Правда, ей сначала не понравился макияж, Ольга потребовала наложить на глаза ярко-голубые тени, на щеки пронзительно розовые румяна, а помаду поменять на такую, которую Франсуа называет: «Восхитительный цвет апельсина, больного гепатитом, с признаками ветрянки». Эдакая смесь из оранжевого, желтого и красного. Жуть, одним словом. Но Ольга взглянула на себя в зеркало и расцвела:
– Я красавица.
– Несомненно, – поспешила ее заверить Наталья Марковна.
Мила схватила маленькие пульты, которые лежали на столе.
– А теперь понаблюдайте за прической. Опля!
Виноградова стала нажимать на кнопки. Обезьянка, которая торчала из центра начеса, принялась бойко бить в тарелки. Цыпленок, он пристроился слева, стал клевать одну прядь. Медведь, закрепленный с помощью больших невидимок справа, застучал молотком о наковальню. Вся веселая компания на разные голоса распевала:
– Джингл белл, джингл белл, джингл белл…
И лишь корова, которую засунули в волосы сзади так, что наружу торчала только ее верхняя половина, печально повторяла:
– Моо, моо, ай гибе ю милк.
Буренушку явно сделали где-то на просторах России, ее английский звучал загадочно.
– И как вам? – потупилась Мила, похоже, ожидая бурного восторга.
– Я отлично разработала концепт лука, – заявила Ольга, – честно говоря, ожидала идей от вас. Ну да ладно. До свидания.
– Чек на кассе, – услужливо сказала администратор.
Ольга вскинула брови.
– Разве мы не договорились?
– О чем? – насторожилась Монтини.
– Я блогокакер, – гордо заявила клиентка, – меня везде приглашают, а я потом в своих блогокаках рекламирую вас. Мои акаканты есть везде. Я мегапопулярна. О вас узнает тьма народа, и все захотят сюда прийти.
Наталья Марковна молча моргала.
– Вижу, вы профангист в мире интернета, – снисходительно продолжала Ольга. – Наверное, только телик смотрите? Как бабка из деревни?
– Кто такой профангист? – неожиданно поинтересовался Леон, который стоял около меня.
Я быстро наступила ему на ногу.
– Молодой человек, читайте хорошие книги, – поморщилась Ольга, – например, мой роман «Как стать богатой и знаменитой всего за месяц».
– Как? – опять задал вопрос Леон.
Ольга отмахнулась от художника как от назойливой мухи и продолжила:
– Тех, кто ко мне хорошо относится, я люблю. А тех, кто ко мне плохо относится, я оцениваю честно, описываю их недостатки, недочеты. Люди мне верят. Схема такая: оказываете мне бесплатную услугу – я вас люблю. О’кей?
Наталья Марковна прищурилась, я набрала полную грудь воздуха, и тут вперед вышла Мила.
– Да, да, конечно, понятно. Ваш чек аннулирован, благокакайте о нас хорошее, рады были вас украсить. До свидания.
– Пожалуй, еще возьму шампунь, лак и кондиционер, – вошла во вкус тетя.
– Не советую, – сказала Мила, – они все российского производства.
– Но там написано: «Париж», – возразила глазастая нахалка. – Обман, что ли?
– Нет, – засветилась улыбкой моя клиентка и подруга, – по лицензии сделаны. Правила предписывают всегда указывать город, где право на производство приобрели. Поэтому повсюду нарисовали Париж, а в реальности сварили содержимое на подмосковной ферме, где разводят поросят. Пульты от фермы не забудьте. Я сейчас выключила музыку, но снова ее услышать легко.
Милана опять нажала на кнопку. Обезьянка зазвенела тарелками, корова замычала на московском английском, цыпленок начал клевать прядь, медведь заколотил по наковальне. Под звуки бессмертного хита «Джингл белл, джингл белл» блогерша удалилась из салона.
