Глава 31
Наталья схватилась за виски.
– О боже!
– Блогокакер, – расхохоталась Мила.
– Госпожа Виноградова, – простонала Монтини, – вы нас спасли. Не знаю, как вас и благодарить. Сия посетительница плохо воспитанная, весьма неумная особа, но если у нее полмиллиона подписчиков, то…
– Пятнадцать, – перебил Монтини Леон, глядя в свой телефон.
– Пятнадцать тысяч вроде не так много, но они могут подхватить негативную информацию и разнести ее дальше, – вздохнула Мила. – Раньше этим занимались шантажисты: заплати мне, и я промолчу о твоей тайне. А теперь появилась особая порода людей – блогокакеры. Не путать с нормальными блогерами, которые пишут о путешествиях, музеях, рассказывают о кафе-ресторанах. Как отличить блогокакера от блогера? Первый сообщает: «В трактире повсюду тараканы, унитаз выпущен в тысяча первом году, сам видел дату на «фарфоровом друге». Еда так себе». А блогер подробно опишет меню и в одном предложении заметит: «К числу недостатков можно отнести отсутствие качественного ремонта в санузлах». Все. Точка. Блогокакер делает грубые грамматические ошибки, блогер пишет грамотно. Первый или беспощадно критикует, или безмерно хвалит, он или мстит за то, что не получил денег, или отрабатывает бакшиш, а блогер без истеричных крайностей спокойно описывает обстановку.
– Не тысяч, – остановил Милану Леон.
– О чем вы? – не поняла Виноградова.
– У блогокакерши, которая только что ушла, нет тысяч подписчиков, их всего пятнадцать. Человек. Особей. Личностей, – объяснил стажер. – Десять и пять.
Мила расхохоталась. Монтини застонала.
– Мне нужен покой на полчасика! Простите. У меня мигрень!
– А мы со Степой сбегаем кофейку попить, – обрадовалась Мила.
– Я с вами, – попытался навязаться нам Леон.
– Никогда, – отрезала Виноградова.
Художник, он же ученик стилиста, горестно вздохнул, но промолчал.
– Где ты нашла сей зоопарк? – поинтересовалась я, когда мы с подругой устроились в пустом ресторанчике.
– В багажнике у меня целый мешок такой ерунды, – защебетала Мила, взяв меню. – Алешке когда-то надарили, так я большую часть спрятала. Не может ребенок одновременно пять музыкальных обезьянок заводить. А сейчас он подрос, ему шесть лет, у нас теперь «Лего» – мечта и радость. Я собрала все совсем новое, решила отвезти в центр, который одна знакомая открыла. Там с радостью все возьмут, он для детей из малообеспеченных семей. Дом разбираю.
– Решили продать особняк? – полюбопытствовала я.
– Да нет, – возразила Виноградова, – там хочет Анжелика поселиться, мамаша Фила.
И тут у меня зазвонил телефон.
– Наталья Марковна, – вздохнула я, наверное, клиент пришел, сейчас наши посиделки закончатся. – Алло!
– Степа, – зарыдали из трубки, – они… она… все… мальчики… нет… помоги… найди ее… она убежала…
Я вскочила.
– Что случилось? Вы где?
Раздался отчаянный плач, потом шорох и голос Леона:
– Степанида, Наталье Марковне кто-то позвонил. Не знаю, что ей сказали. У нее ноги подкосились в прямом смысле слова. Я ее едва успел подхватить.
Я, забыв про Милу, кинулась к двери, за минуту донеслась до салона, вбежала внутрь, увидела, что Монтини лежит на диване, и живо скомандовала:
– Звоните в «Скорую».
Потом взяла мобильный Натальи, который лежал на столике, открыла входящие звонки, увидела номер и надпись «Петя Колесников» и нажала на нее.
– Ната, Ната, ты где? – закричал сосед. – Полиция уже приехала.
У меня екнуло сердце.
– Что случилось?
– Вы кто? – спросил Петр.
– Степанида Козлова, – представилась я.
– Где Наташа? Почему вы взяли ее телефон? – заголосил Колесников. – Что с ней, она жива? Компот пила?
– Наталье Марковне стало плохо после разговора с вами, – пояснила я, – она лежит в салоне. Мы вызвали «Скорую». Компота здесь никакого нет.
– Слава богу, – закричал Петр.
– Что случилось? Объясните! – потребовала я.
Колесников заговорил, с каждым его словом мне делалось все хуже и хуже. А Петр впал в истерику.
– Здесь должен быть кто-нибудь, но не я! Не хочу стать главным свидетелем при разговоре с полицией.
– Сейчас приеду, – пообещала я, набрала телефон мужа и едва произнесла: «Алло», как Роман воскликнул:
– Степа, что случилось?
– Все не очень здорово, – пробормотала я, – похоже, Витя, Эдуард и Зина отравились каким-то компотом. Аня исчезла. Наталье Марковне дурно, она сейчас в своем салоне на диване лежит, я рядом.
– Еду, – коротко произнес Роман, – дай сюда Леона.
– Зачем тебе мой неуклюжий практикант? – удивилась я, но протянула трубку художнику. – С вами хочет поговорить Звягин.
– Слушаю, – сухо сказал Леон.
Меня удивил и его тон, и выражение лица.
– Да, понял, держу под контролем, – отрапортовал Леон, потом вернул мне сотовый.
– Вы не родственник подруги Белки, – осенило меня, – не художник, никогда не собирались быть стилистом.
Леон кивнул.
– Я владею крупным охранным агентством. Роман попросил, чтобы я вас лично пас. Простите за спектакль. Все объясню. Но правда, я учился когда-то на художника, рисую прилично, потом ушел в полицию. Ваш муж примчится минут через сорок. Думаю, вам лучше остаться в салоне. А я отправлюсь в дом Монтини.
