Я прижалась губами к его губам, положила руки на плечи, сама от себя не ожидая, все делала настойчиво, в первые секунды даже против его воли. Он слегка шарахнулся, словно его ударило током, но затем с жадностью подхватил мою покорность. Вот уже он повелевал моими губами. Руки мои поползли вниз, почему-то захотелось его осязать, почувствовать его тело. А влажные губы творили чудеса. Словно мы вместе нырнули в воды чего-то глубокого и теплого, вместе выныривали, чтобы глотнуть воздуха, а потом вновь отправлялись туда.

Ранее.

Внутренний голос кричал: «Нет!!! Нет!!! Нет!!!» Мне казалось, будто мое тело состоит из хрупкого стекла, а громкий голос, что вопил внутри меня, вот-вот заставит треснуть мою оболочку, и я рассыплюсь на мелкие, блестящие осколки.

– Напомню, это Брайс и Доминик Дерси, – сказал Лестер, указывая на братьев, будто они экспонаты богом забытого музея. – Это Джеки, мой приемный сын, Север и Миди.

– Миди Миллард, – гордо поправила блондинка.

– Джеки, отведи Алекса в комнату Сайорса.

– Что?! Нет! Ты не можешь отдать ему комнату Сайорса, – встревожилась Миди.

– Почему? Нам что, всю жизнь хранить память об этой грязной крысе, которую мы с распростертыми объятиями приняли в дом по твоей милости?

– Так, давайте обсудим жилищные проблемы завтра, никто не возражает? – вмешался Брайс.

Все промолчали, а затем дружно направились к выходу. Джеки подошел к Алексу.

– Подожди пару минут, – сказал солист ему.

Нас оставили одних. «Вот и начинается очередное испытание, – подумала я. – Видеть Алекса даже хуже, чем находиться в кафельной комнате с гниющими кроликами».

– Как же я рад видеть тебя!

Он подошел ко мне, я встала, Алекс протянул ко мне руки, но я обошла его стороной, брезгуя.

– Я понимаю, ты злишься… Но поверь, я просто хотел, чтобы ты была в безопасности, чтобы у тебя была надежная защита. Конечно, это не райское место, но другого выхода у меня не было.

– Да ничего, забей, все в порядке. Ты лучше расскажи, как тебе удалось выбраться? Мне очень интересно.

Алекса явно удивила моя реакция.

– Ну… Ты же знаешь Элиота Крэбтри?

– Знаю. Палочка-выручалочка Лестера.

– Так вот, мистер Крэбтри очень влиятельный человек. У него много связей везде. Есть и в тюрьме, и даже в правительстве. И естественно, все это подкреплено огромной суммой денег. Завтра по всем новостям сообщат, что Алекс Мид был застрелен при попытке сбежать из тюрьмы Мэриона.

– Для трупа ты слишком хорошо выглядишь.

– Охрана, начальник тюрьмы – всем был известен наш план. Для того чтобы исчезнуть, необходимо было разыграть весь этот спектакль перед СМИ.

– Знакомый сценарий.

– Смерть дает начало новой жизни. Не помню, чьи слова, но это истина.

– А кого будет хоронить твоя сестра? Кого Данна будет оплакивать?

– Гроб будет набит камнями, его заколотят. Никто ни о чем не догадается.

Алекс приблизился ко мне, я взглянула в его глаза. В те глаза, которые раньше для меня были самыми искренними, преданными, самыми прекрасными. Теперь мне трудно было смотреть в них, потому что я видела, как ложь просвечивает сквозь них. Глаза предателя. Очи убийцы.

– Глория… Прости меня. Я очень виноват перед тобой, но я правда хотел тебе помочь.

– Я же сказала, забей. Знаешь, Алекс, ты молодец. Я говорю это совершенно искренне. Ты гений. Жестокий, конечно, с мертвой совестью, но гений. Тебе без труда удается вычеркнуть из своей жизни близких людей, ты с легкостью покинул тюрьму, из которой многим никогда не выбраться. Я восхищаюсь тобой. У тебя многому можно научиться. И я научилась. Прямо сейчас тебе это докажу.

Я открыла дверь зала и обнаружила за ней Джеки, что все это время подслушивал наш разговор и передавал остальным домочадцам, скрывавшимся за его спиной.

– А мы тут… Вашингтона ищем, – наиглупейше отмазался Джеки.

– Я так и поняла. Хорошо, что вы не разошлись, у меня как раз к вам важный вопрос. Неужели вы согласны вот так просто принять нового человека в нашу семью? Без проверки, подготовки? Меня вы мучили два месяца.

Алекс в недоумении вышел со мной из зала.

– Подожди-ка, ты что, хочешь запереть музыкантишку в подземелье? – спросила Миллард.

– Да, Миди. Я считаю, что это справедливо.

Блондинка медленно стала подкрадываться ко мне, как безумная кошка, видя перед собой добычу. Пренебрежение и пафос из нее хлестали мощным потоком с силищей водопада Виктории.

– Полностью тебя поддерживаю, сестренка, – промяукала она.

Теперь уже я недоумевала. Все-таки Миди – контрастный человек.

– Ну, кто с нами? – спросила она. – Или вы снова хотите впустить грязную крысу в наш дом?

– Я за, – откликнулся Доминик.

– И я, – поддержал Джеки.

– Присоединяюсь, – скрестив руки, сказала Север.

– Но вы ведь понимаете, что решающее слово за Лестером? – спросил Брайс.

– Я поддерживаю большинство.

– Что?! Лестер, кажется, я уже давно доказал тебе свою верность.

– Извини, Алекс, я ничего не могу поделать.

– Нет, ты можешь! – запаниковал Алекс.

Братья Дерси схватили его за руки.

– Советую не сопротивляться, – предупредил Брайс.

– Да вы что, это же смешно!

– Смешно? О, погоди, дальше еще смешнее будет, – с удовольствием злорадствовала Миди Миллард.

Алекса поволокли к лестнице, ведущей на нижний уровень.

– Лестер! ГЛОРИЯ! – отчаянно кричал он.

– Добро пожаловать в «Абиссаль», Алекс, – сказала я.

Если раньше моя жизнь была похожа на дешевый подростковый фильм, смазливый, сопливый, местами нудный, то теперь она превратилась в какой-то триллер, причем снятый режиссером-извращенцем.

Я заперлась в своей комнате, села на пол, поджав колени, и стала травить себя мыслями. Я должна была быть готова к этой встречи. Должна была. Глупо было надеяться, что Лестер предаст свои убеждения относительно того, что ни в коем случае нельзя забывать про свое обещание, мужчины так не поступают. И все-таки где-то таилась надежда, что Алекс не выйдет из тюрьмы. Что он сгниет там, а после его похоронят без почестей и молитв, как пса. И все забудут о нем. О великом музыканте, о его голосе, глазах и таланте выкручиваться из любых ситуаций.

Я так хотела этого! Но он здесь. Теперь томится в холодной комнате, где я еле выжила. В глазах моих все еще стояла картинка с плавающими кубиками льда в графине, до которого нельзя дотронуться. Узкая щель в двери и струйка воздуха, что спасала меня от трупного яда. Мишень на противоположной стороне, белоснежный потолок, в который я смотрела, лежа на спине, истекая кровью. Цифры, мелькающие на взрывном устройстве, пистолет, с помощью которого я выстрелила в Логана.

Печальные глаза медсестры, после того как она сообщила о смерти Стива. Свои руки, крепко вцепившиеся в деревянную стойку ресепшена.

– Глория, открой дверь, – сказала Север.

– Уходи, пожалуйста. Я справлюсь.

– Если что, я рядом. Всегда.

Может, она мне что-то еще говорила, но я уже ничего не слышала из-за громкого шума в ушах. Каждое мое воспоминание сопровождалось душераздирающим криком. И теперь они все слились воедино, и крик стал громче, он разрывал все внутри, заставил упасть, зажать уши, зажмурить глаза и, возможно, кричать от боли, от разрывов внутренней оболочки. То хрупкое стекло, из которого я состояла, стало трескаться, и треск этот смешался с моим криком, что еще больше омрачило положение. Я сложилась в клубочек, стиснула челюсти до боли. Меня словно вышвырнуло на рельсы, и надо мной несся поезд с оглушающем ревом. Я боялась шевельнуться, страх разползся по мне, как смертоносная инфекция.

Как все внезапно началось, так все и закончилось. Я распахнула глаза, осторожно убрала руки с головы, медленно вернулась в сидячее положение. Теперь я слышала только болезненные удары сердца.

На следующий день я прокралась в наблюдательный пункт Лестера. Безжизненная аппаратура с тошнотворными ультразвуковыми волнами смотрела на меня, манила к себе. В этой комнате нельзя находиться без Лестера, я знала. Но тогда я решила откровенно наплевать на это правило. Я медленно подошла к одному из мониторов, увидела черное пятно на белом фоне. Алекс провел свою первую ночь лежа у двери, наверное, надеялся на то, что она снова откроется и ему удастся сбежать. Или он пытался услышать шаги, разговор, хоть какое-то проявление жизни. Я тоже так делала. Я тоже надеялась.

Полагаю, он думал, что «Абиссаль» выбьет из меня все силы, я ведь и до этого была слабой. Он представлял меня не раз – разбитую, сломленную, дрожащую. Он не ждал от меня угрозы, думал, что, как только скажет: «Прости», я сразу кинусь к нему в объятия, позабыв обо всем на свете. И вот что было на самом деле: Алекс Мид валялся на кафельном полу, даже не подозревая, что его ждет. Все то, что я прошла, его постигнет. Только Сайорса не будет, но я заменю его. Я приготовлю особое испытание.

Я смотрела на монитор и улыбалась. Я чувствовала себя маньяком, кровожадным монстром, да кем угодно, главное, что я была жестокой и хладнокровной.

Думал, ты руководишь парадом? Как бы не так, Алекс. Кукла обхитрила кукловода.

– Я не понимаю, почему ты кричишь на меня?! – пискнула Миди.

– Ты еще спрашиваешь? Меня возмущает то, что мне приходится решать проблемы, которые ты создаешь, – гневно ответил Доминик.

Я тихо спустилась по лестнице, затем решила присесть на ступеньки и послушать их разговор, доносящийся из зала.

– Слушай, да, я оступилась, но не нужно меня травить за это каждый день!

– Оступилась? Ты считаешь, что ты просто оступилась? Ты убила человека, Миди! Абсолютно невиновного человека. И теперь у нас огромная проблема.

– И эту огромную проблему можно решить одной маленькой пулей.

– Ты… просто монстр.

После этих слов Доминик направился к коридору. Я увидела, как его тень скользнула по мраморному полу. Я быстро спустилась и забежала за угол.

– Мы все тут монстры. Не забывай, что ты тоже не безгрешен, – сказала Миди ему вслед.

Доминик поскакал по лестнице.

Норей Адельстин. Вот, кто еще беспокоил меня. Доминик должен выполнить поручение Лестера, и этим вечером Норей, несчастная мать, лишится жизни. Я вспомнила ее печальное лицо, и вдруг перед глазами появилась жуткая картинка: лежащая на полу Норей, залитая кровью, с распахнутыми глазами и ртом. Я прижалась к холодной стене пылающим лбом. Нужно что-то делать. Я не могу допустить ее смерти. Но как мне переубедить Лестера? Даже мои появившиеся привилегии не сыграют никакой роли. Остается только один выход…

Я зашла в его комнату, он, не замечая меня, возбужденно метался у окна – зверь в клетке.

– Доминик…

Он обернулся. Лицо его было до этого момента серьезным и даже злым, но, увидев меня, оно смягчилось. Зверь увидел мясо. Я шагнула к нему навстречу. Точный план действий я не составила, решила довериться интуиции и прирожденному таланту к импровизации.

– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты меня поддержал. Без тебя нас с Миди никто бы не послушал.

– Я хотел еще раньше согласиться, но Миди меня опередила. Знаешь, я с самого начала возражал, чтобы тебя там заперли. Я боялся, что ты не выдержишь, но оказалось…

– Что я везучая подопытная крыса.

– Что ты сильная. Очень сильная.

Я села на кровать и потянула его за собой. Мы прижались друг к другу бедрами.

– Ты хороший человек.

– Прекрати…

– Нет, правда. Ты заступился за меня перед Логаном, не дал застрелить Дезмонда, уберег меня от огромной ошибки… Ты хороший человек, Доминик.

– Мне очень приятно. И я бы даже сказал спасибо, но… Видишь ли, я всегда чувствую, когда мне лгут и когда от меня что-то нужно. Так что заканчивай со своими фальшивыми любезностями и признавайся.

– Да… Я забыла, с кем имею дело. Ты прав, у меня к тебе есть просьба. Пожалуйста… Оставь в живых Норей.

– У меня приказ.

– Да брось. Ты не солдат, чтобы беспрекословно выполнять приказы. В твоих руках человеческая жизнь.

– Глория, если у тебя все, то покинь мою комнату, пока я тебя сам не вытолкнул за дверь.

– Я не уйду.

– Ну я предупреждал.

Доминик вскочил с кровати, схватил меня за руку, поднял. Свободной рукой я дотронулась до его лица. Он замер.

– Доминик… Ослушайся его. Хотя бы раз в жизни, – почти шепотом сказала я.

– Я не могу.

И вот я прильнула к его губам. Он начал робко, а затем полностью овладел мной. Мне было приятно, но я понимала, что удовольствие получает только примитивная часть меня. То, что живет в каждом человеке, животное желание постичь удовлетворение. Но то, что в сердце, та химия, тот взрыв, что я ощущала, когда целовала Стива, – ничего этого не было. Губы просто автоматически выполняли свою роль, руки просто инстинктивно щупали партнера, и сигналы шли в сердце, а то с отвращением билось и страдало.

Доминик остановился, посмотрел на меня, на мои уставшие губы.

– Ты даже на это готова пойти. Значит, для тебя это действительно важно, ведь иначе ты бы меня к себе никогда не подпустила.

Я, наверное, выглядела жалкой. Да и поступок этот был жалким. Вот до чего может довести импровизация или отсутствие банальных навыков дипломатии.

Доминик развернулся, подошел к окну.

– Лестер проверит, как я справился с заданием. Если не я всажу ей пулю, то это сделает он. Тебе все равно ее не спасти.

– Дай мне ее адрес.

Позвонила в дверь, через минуту ее открыла миссис Адельстин. До встречи с ней я не испытывала никакого волнения, но теперь, находясь рядом с Норей всего в нескольких сантиметрах, меня поглотила тревога. Мне необходимо было выглядеть серьезной и даже угрожающей, но эмоции взяли вверх.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, кто вы?

– Норей, мне нужно с вами поговорить.

Внезапно у ног женщины появилась маленькая рыжая девчушка.

– К нам пришли гости?

– Полли, иди в свою комнату.

Девчушка исчезла. Я тем временем бесцеремонно зашла внутрь.

– Это ваша дочь?

Норей, смирившись с моей наглостью, развернулась и повела меня на кухню.

– Внучка. Так кто вы и о чем вы хотите со мной поговорить?

Я села за стол, Норей встала напротив меня.

– В первую очередь я хочу выразить свое сочувствие. Мне жаль Энселя.

– Вы журналист? – равнодушно спросила она.

– Нет. Я очередное послание.

И тут я заметила, как в ее глазах появился испуг. Она с опаской отошла от стола, а я продолжила.

– Норей, вы должны сегодня же покинуть этот город, перестать ходить на телевидение, забыть про газеты, интервью.

– Иначе?

– Иначе я убью вас и вашу прекрасную внучку.

Норей остолбенела на некоторый миг. Глаза ее заблестели, ниточки губ затряслись.

– Кто вы такие? Что мы вам сделали?!

– Ничего. Ваш сын стал жертвой обстоятельств.

– Какие, к черту, обстоятельства?! Вы застрелили человека! Вы убили моего сыночка! – Норей заплакала, и мое сердце в одночасье сжалось.

– Перестаньте, – как можно суровее произнесла я.

– Я звоню в полицию.

– Норей, вы же знаете, что полиция ничего мне не сделает, но, сделав звонок, вы меня очень разозлите.

– Что же это происходит?.. Неужели это все по-настоящему?

– Мы не хотели причинять вам зла. Мы достаточно вам заплатили. Конечно, вы правы, деньгами сына не вернешь, но, согласитесь, не все преступники так поступают. Да мы и не преступники. Повторюсь, Энсель стал жертвой обстоятельств. Он мертв. И я вам советую теперь побеспокоиться о себе и о своих близких. Маленькая Полли погибнет из-за вашей лихорадочной борьбы за справедливость. Уезжайте из города, немедленно! Если вы не последуете моему совету, то я гарантирую вам скорую встречу с вашим сыном!