Я даже и не заметила, как быстро мы прилетели в Манчестер. Бесконечные часы полета превратились в одно мгновение. Такое бывает, когда голова становится похожа на улей, набитый сотней беспокойных пчел. Это мысли, воспоминания, сгнившие остатки надежды.

У дома в Истоне нас встречало все семейство «Абиссали».

– Привет, как ты? – спросил Джеки.

– Отлично.

– Спасибо, что спасла их, – сказал он, обняв меня.

– Честно говоря, я был в шоке, когда узнал об этом. Ты молодец, – пожал мне руку Брайс.

Доминик стоял рядом с братом, не сводил с меня глаз, ждал, вероятно, что я отвечу взаимностью, но все было напрасно.

– Как Ванесса и дети? – спросила Север.

– Постепенно приходят в себя, – ответил Лестер.

– Куда ты их отправил? – пискнула Миди.

– Пока не могу сказать.

– Снова тайны?

– Я обо всем расскажу, только позже. Обещаю.

После этих слов Лестер направился в дом.

– Эй, я горжусь тобой. Положила четверых. Для первого раза это очень даже неплохо.

– Север, я бы с удовольствием еще поболтала, но мне нужно отдохнуть.

Запах сырости, ставший мне родным, потолок с желтыми кругами и обвалившейся штукатуркой и тихий стон заржавевших труб. Вдруг все стало черным, послышался какой-то скрежет и почуялась вонь…Такая сильная, словно где-то рядом яма с тухлыми тушками сбитых животных. Я не могла подняться, кровать будто превратилась в гигантский магнит, а я стала навечно прикованной к нему железной стружкой. Страх разъедал меня. Я поняла, что в комнате нахожусь не одна. Сверху появился лучик света, стали слышны шаги, а потом я увидела их… Ребекку, Лэнса, Брукса, двоих безымянных, Алистера, Аарона, Дрим, Бораско, его «Стальных буйволов», «Братьев Рандл». Они окружили мою кровать.

– Убийца!!! – кричали все хором.

Ребекка стояла с обезображенным лицом, с синей разбухшей кожей и дырой в животе, из которой вываливались толстые черви.

– Убийца!!!

Четверо обгорелых тянулись ко мне своими черными конечностями, с которых сыпался пепел. Кости их трещали, и этот треск выворачивал мою душу наизнанку.

– Убийца!!!

И так было каждую ночь. Разлагающиеся тела постоянно дежурили у моей кровати.

– Убийца!!!

Со вспоротыми животами, со свисающими кишками, с кровавой слизью, что лилась у них изо рта и забрызгивала мою постель.

– Убийца!!!

Дрим, лишенная нижней половины туловища, взбиралась на мою кровать и ползла по мне, к моему лицу.

– Убийца!!!

И когда я находила в себе силы, чтобы проснуться, я с ужасом понимала, что мои жуткие сновидения – это только начало беды. Мертвецы ждали меня и наяву. Сначала я чуяла их запах, затем стала слышать голоса, а после видеть их. Повсюду. Они могли застать меня врасплох в любой момент, поэтому я ни на секунду не могла расслабиться.

Я сошла с ума? Да, определенно. И мне так страшно за себя еще никогда не было. Я ведь и раньше видела галлюцинации, но почему-то не придавала этому никакого значения. Наверное, это были первые предупреждения о том, что скоро наступит конец моей психике. Я не спала трое суток, нарочно хотела вымотать себя, чтобы свалиться от усталости и хотя бы несколько часов их не видеть, не слышать, не чувствовать. Но все мои старания были впустую.

– О, тебе тоже не спится? Проклятая бессонница! – сказала Север, шаркая в сторону домашнего бара.

Я сидела на кухонном полу, обнимала Вашингтона, тряслась, как несчастная паутинка на ветру.

– Вот гады, все вылакали.

Север посмотрела на меня, на мое вымученное лицо, дрожащее тело.

– Глория…

Осторожно подошла ко мне, присела.

– С тобой все хорошо?

– Говори тише, иначе они услышат.

– Кто?

– Мертвые, – улыбаясь, сказала я.

– Ты меня пугаешь… Давай я провожу тебя в твою комнату, хорошо?

– Нет. Они там меня ждут.

– Ладно, тогда пойдем ко мне. У меня никого нет, честно.

Север заботливо подняла меня, обняла за плечо, словно я была ранена, и повела в свою комнату.

Лишь бы они не услышали. Лишь бы…

– Вот так, ложись. Хочешь, я принесу тебе молока?

Я отвернулась. «Вроде бы все спокойно, – подумала я. – Нет трупного запаха, и постель располагает к хорошему сну».

– Я понимаю, ты до сих пор не можешь забыть то, что произошло. Каждый из нас проходил это, всем было нелегко, но, уверяю тебя, это пройдет. Главное – не зацикливаться на этом. И совсем скоро забудешь, что ты убийца. Убийца. Убийца!

Я в ужасе обернулась. Рядом была Север, но только в мертвом обличии. Со сгнившей кожей, червями, извивающимися под ней, пустыми глазницами… Я упала с кровати и поползла к окну, крича и захлебываясь струями холодного пота.

– Глория, ты чего?! Это я. Это я, успокойся, все хорошо.

Проморгавшись, я вновь увидела перед собой прежнюю Север.

– Она кричала всю ночь. Это было невыносимо.

– Я слышала. Она реально сошла с ума? Вот это да, – ухмыльнулась Миди.

Я лежала спиной к ним, прикидывалась спящей.

– Я боюсь за нее.

– Один мой знакомый тоже видел галлюцинации, ему даже поставили диагноз – какая-то там форма шизофрении. Врачи давали ему таблетки, подавляющие нервную систему, а он делился с нами этими волшебными пилюлями.

– Надо же, какая интересная история! Ладно, пойдем, пусть поспит.

Север с Миди покинули комнату. Я тут же вскочила. Что, если мне тоже нужны эти волшебные пилюли? Я не знала, когда все это закончится, да и закончится ли это вообще. Мне становилось все хуже и хуже день ото дня, поэтому другого выхода у меня не было.

– У меня галлюцинации и… Мне снятся кошмары каждую ночь.

– Вы наблюдаетесь у врача? – спросил фармацевт.

– Нет…

– Без рецепта врача я могу продать вам только слабые успокоительные, но это вряд ли поможет, так что советую обратиться к доктору. И чем скорее, тем лучше.

И такой ответ я слышала в каждой аптеке. Конечно, это было очевидно, я просто надеялась на везение и старалась отгонять от себя мысль о единственном решении моей проблемы.

Я знала все точки барыг на наших Темных улицах. Знала даже характер каждого барыги: кто агрессивный, кто любит обманывать, кто стуканет Лестеру о моем визите. Был только один, кому я доверяла. Он был самым спокойным, за ним не было замечено никаких скользких проделок. Парень четко выполнял свою работу, и это то, что мне нужно. Когда я его нашла, он как раз расстался с очередным клиентом и прошмыгнул в щель между зданиями.

– Стой.

– Чего тебе?

– А что у тебя есть?

– Иди за мной.

Он завел меня в подвал, в маленькую комнатку с раздолбанным стулом, одинокой лампочкой, висевшей над деревянным столиком.

– Мне нужно лекарство, которое угнетает нервную систему.

Его улыбнуло то, что я называла это лекарством. Он отодвинул стол, под ним находился люк, а за крышкой люка таился целый клад различных веществ. Он достал пакетик с ампулами.

– Вот.

– А таблеток нет?

– Здесь тебе не аптечный склад. Бери то, что дают.

– Хорошо… Сколько?

Я разложила перед собой все необходимые атрибуты: жгут, шприц с дозой, проспиртованная салфетка. Я сотни раз видела, как это делают наркоманы, спасибо жутким подростковым фильмам. «Представь, что ты находишься на приеме у врача, – говорила себе я. – Это просто внутривенный укол, после которого тебе станет легче». Но станет ли мне легче? Я ведь даже не знаю точный эффект этого препарата, что со мной будет? Как же мне было страшно.

– Глория, ты от меня не скроешься! – сказал Дезмонд.

Тут я поняла, что больше тянуть нельзя. Завязала жгут, стала интенсивно сжимать руку. А Дезмонд в это время приближался к кровати, и вместе с ним все остальные. Нащупала вену, быстро протерла место вкола и наконец игла коснулась моей кожи. Я завороженно наблюдала, как она входит внутрь меня, затем, как поршень шприца медленно опускается и жидкость постепенно исчезает.

Солнечный свет стучался в мои закрытые веки. Я открыла глаза, несколько минут пялилась в потолок, ощущая восхитительную легкость внутри. Затем я огляделась. В комнате была только я, и лишь лучи солнца тревожили меня, освещая мою комнату сквозь незашторенные окна. В моей памяти остался лишь момент, когда я сделала инъекцию, а дальше – как в тумане. Наверное, я сразу провалилась в сон. Голова немного гудела, и слегка подташнивало, но это были мелочи. На кровати до сих пор лежали жгут, разбитая ампула, пустой шприц. Нужно немедленно все это спрятать. Если кто-то догадается, чем я тут занимаюсь, меня ждет такое же наказание, как для Миди, – кафельная комната. Я все спрятала к себе в сумку.

– Мы и так трясем всех, – сказал Доминик, – но никто ничего не знает про этих четверых. Они словно призраки.

– Всем доброе утро.

– Вау, наконец-то похожа на нормального человека.

– Миди, странно слышать из твоих уст что-то про нормального человека, – ответила я.

– Как ты? – тихо спросила Север.

– Хорошо.

– А Крэбтри не поможет нам в этом деле? – спросил Брайс.

– Элиот сейчас занят другим делом, а вы не расслабляйтесь. Уайдлер перед смертью подстраховался. У него остались люди, которые будут за него мстить, и, думаю, они не остановятся.

– А ты уверен, что это кто-то не из наших? Только в «Абиссали» мог пройти слух о том, где живет Одетт, – подключилась к обсуждению Север.

– И только в «Абиссали» знали, что вместе с моей семьей на Гавайи отправляется Глория, а посланники Дезмонда не были об этом осведомлены.

– Может, Сайорс еще при жизни сообщил «Лассе» адрес? – предположил Джеки.

– Джеки, закрой свой рот! – взорвалась Миди.

– А я что-то не то сказал? Твой парень был предателем, забыла?

– Он за это уже давно расплатился, поэтому не нужно ему приписывать новые грехи!

– Так, все за работу, – сказал Лестер.

Затем он подошел ко мне.

– А ты не хочешь к нам присоединиться?

– Мне нужно еще отдохнуть.

– И сколько будет продолжаться твой отдых?

– Сколько захочу, столько и будет. Удачной охоты.

Когда все разбрелись по делам, я решила навестить своего приятеля в Бедфорде. Клифф сидел вместе со своим пьянющим другом на улице.

– О, какие люди пожаловали! Мы уж думали, что ты про нас забыла, – сказал Олли.

– Привет.

– Привет, – ответил Клифф, даже не глядя на меня.

– Что с настроением?

Я подошла к нему поближе. Клифф был одет в клетчатую рубашку, но с одной стороны рукав сполз вниз, и было видно перебинтованное плечо.

– Ты ранен?

– Пустяки. Подарок от «Абиссали».

– Лестер видел тебя?

– Не знаю… Там был такой хаос, не думаю, что он мог меня узнать.

Я села с ним рядом, он протянул мне баночку пива.

– Клифф, если бы я тебя отпустила, чем бы ты занялся?

– Я бы поехал к бабушке в Канзас. У нее там ферма. Она всегда меня звала к себе, потому что живет одна и ей нужна помощь.

– Ты что, хочешь стать фермером? – удивился Олли.

– Странная мечта, но… да. Я вырос на ферме, люблю зверушек, обожаю за ними ухаживать. Там так спокойно, никто за тобой не бегает, не угрожает. Живешь себе в удовольствие и ни о чем не думаешь.

Мне бы очень хотелось, чтобы он говорил правду, и не менее хотелось, чтобы у него в самом деле было хорошее будущее.

– Клифф, я отпущу тебя.

– Что? Серьезно?

– Да, только… Ты должен выполнить последнее задание.

Его глаза сразу засияли, этот паренек, так же как и я, нуждался в свободе.

– Что нужно сделать?

– Кто сейчас стоит во главе «Лассы»?

– Сложно сказать. Там такая неразбериха, после смерти Дезмонда все считают себя главными. Все грызут друг другу глотки.

– А среди вас много девушек?

– Ты что? В «Лассе» нет ни одной девушки.

– Понятно… Тогда ты должен найти девушку или женщину, непосредственно связанную с Уайдлером. Может, у него есть жена, сестра, кто-нибудь, для кого его смерть стала ударом. Найди ее, Клифф.

Я шла по коридору за сопровождающим, поглаживала руку, что ныла после очередного укола, и уже предвкушала грядущую встречу с ним.

А сутками ранее у нас с Лестером состоялся небольшой разговор.

– Ты сказал, что теперь ко мне будет другое отношение. Значит, теперь в моих руках такие же привилегии, как и у остальных?

– Значит, так. Ну, давай говори, что ты хочешь?

– Я хочу снова увидеться с Джеем.

– Хорошо. Завтра, как освобожусь, отвезу тебя в Мэрион.

– Нет. Ты отвезешь меня сегодня. Прямо сейчас. Дожевывай свой сэндвич поскорее, я буду ждать тебя в машине.

Не хочешь отпускать меня, Лестер? Так терпи меня. Посмотрим, сколько ты продержишься.

Сопровождающий открыл железную дверь, я вбежала внутрь, Джей подбежал ко мне, и мы заключили друг друга в объятия.

– Прости, что долго не навещала.

– Ничего, главное, что сейчас ты здесь. И у меня сразу вопрос: это правда, что Дезмонда убили?

– Да. Я только собиралась тебе об этом сообщить, откуда ты знаешь?

– Слухи по тюрьме быстро расползаются. Обалдеть!.. Просто обалдеть! Я так хотел с ним сам разобраться.

– Я тоже. Но это уже неважно. Он убит – и слава богу.

Джей прикоснулся к моей шее, провел пальцами по контурам татуировки.

– Поверить не могу, что он так поступил с тобой… Мне казалось, Алекс любит тебя.

Я отошла к столу, присела, постаралась собраться с мыслями. Говорить о нем было непросто.

– Когда его сестра, Данна, сдала нас копам, я считала ее бесчеловечной. Как можно так поступить с родным братом? Но теперь я понимаю, как сильно я была не права. Данна знала, что Алекс никого не любит, кроме себя, и для того чтобы достигнуть своей цели, он готов пойти на все… Даже на предательство. Скажи, а как ты узнал о договоре Алекса и Лестера?

– Стив сказал. А он узнал из тюремных сплетен.

– И… Потом он пошел разбираться с Алексом?

– Да…

Джей сжал руку в кулак, отвернулся, чтобы скрыть свое лицо. Но у него это плохо получилось. Я заметила, как дрожат его губы, как взмок его лоб, наморщенный, как веки прикрывают его печальные глаза, как ноздри широко раскрываются, потому что сердце требует больше воздуха, когда ему особенно тяжело.

– Джей, ты винишь меня в его смерти? – тихо спросила я.

И тут он сразу оживился. Резко обернулся, прищурил глаза в недоумении.

– Что? Конечно, нет. Боже, ты что, все еще помнишь нашу единственную стычку из-за него?

Как ее можно забыть? К сожалению, я помню тот день детально. Перед тем как встретиться с Ричем, я едва не спалила наш дом, а еще до этого поссорилась с Беккс и Джей напал на меня. Не знаю, что тогда за него говорило: ревность или забота о друге.

– Глория, я перегнул палку и не раз извинился за это перед тобой и Стивом. Просто когда ты долго знаешь человека, а потом видишь, как он резко меняется, тебе становится страшно за него.

«Значит, все-таки забота», – заключила я.

– Может, тебе неприятно будет это слышать, но у Стива до тебя было много девушек. Я бы даже сказал чересчур много, но он вообще ни в кого не влюблялся. А когда встретил тебя, то его будто подменили. Он ради тебя был готов на все. И если раньше я паниковал, думал: «Вот черт, что эта девчонка сделала с ним?», то теперь понимаю, что я сам такой же. Ради Ребекки я бы тоже пожертвовал жизнью. Так что не вини себя, слышишь? И не смей думать, что я считаю тебя виноватой.

Он взял мою руку в свою.

– У меня, кстати, есть новость: меня скоро выпустят.

– Выпустят?!

– Отец постарался. Он нанял суперкрутых адвокатов, они порылись в моем деле и нашли что-то, что может прилично скостить мне срок, а пока копы вновь начнут разбираться со всей этой юридической херней, меня выпустят.

– Когда?

– Вроде как через неделю.

– Господи… Джей, я так рада!

– Так что не унывай, подруга. Скоро я выйду и вытащу тебя из «Абиссали». Ты мне веришь?

– Верю… Но ты даже не знаешь, во что хочешь ввязаться, поэтому выбрось эту мысль из головы. Я уже почти смирилась, а ты… Начни жизнь с чистого листа.

Джей, мой весельчак Джей подарил мне давно забытое ощущение радости. Неделя. Что такое неделя? Это семь жалких деньков, которые я проведу в бреду, в полутьме моего сознания. Вкол – утром, вкол – перед сном. Мне нравится эта игра «Сама себе доктор». Игла меня больше не пугает, а та струйка наркотика, что скользит по ее мизерному пространству, стала для меня чем-то очень дорогим, жизненно необходимым. Как инсулин для диабетика, как обезболивающее для больного раком. Галлюцинации исчезли, но появилась паранойя. В жилах затаился страх того, что если я прекращу колоться, то они меня найдут. Или же «лекарство» перестанет действовать, или закончится, или я его потеряю, забуду, случайно разобью ампулу.

Я стала уменьшать дозы. Дело в том, что если чуть переборщить, то сразу вырубаешься. Поэтому нужно баловать себя капелькой «лекарства». После введения в вену, спустя каких-то двадцать секунд, все тело расслабляется. Даже если ты захочешь двигаться быстрее, то все равно не сможешь, потому что все импульсы замедлены. Ты медленно говоришь, медленно ходишь, думаешь, моргаешь. Снижается концетрация, ориентация, примитивные инстинкты. Поэтому в момент прихода по улице лучше не шляться.

В основном бродила по клубам. Людей вокруг вообще не замечаешь, стоишь с закрытыми глазами, плавно извиваешься под музыку, а вернее, под искаженные слухом звуки. Я чувствовала себя пылинкой. Маленькая, незаметная, парю в воздухе, падаю, снова парю. Как же мне нравилось это состояние!..

– Эй, вставай! Ты слышишь меня?!

– Пульс есть?

– Да.

Меня пнули ногой, я открыла глаза, увидела перед собой двух легавых, что бесцеремонно пялятся на меня. Я практически ничего не помнила, не понимала, почему я нахожусь на улице, лежа на асфальте у мусорного бака. От меня разило чем-то кислым, руки все были в ссадинах и синяках.

– Какие-то проблемы? – спросила я.

– Это мы у тебя хотим спросить. Документы есть?

– Нет…

– Тогда тебе придется проехать с нами.

– Послушайте, я же ничего не сделала.

Один из них силой поднял меня. Прядь грязных волос прилипла к моему лицу, я небрежно убрала ее за ухо.

– Вот черт, – сказал второй.

– Что?

– Девчонка из «Абиссали».

Первый обошел меня, посмотрел на мою шею.

– Такую татуировку можно сделать за пять минут, а потом ходить спокойно якобы под прикрытием «Абиссали». Я ее впервые вижу, а ты, болван, уже готов был ее отпустить.

– Господа, все в порядке. Она наша.

Мы одновременно обернулись. Как он тут оказался?

– Доминик Дерси, извини, мы просто…

– Просто выполняете свою работу, я понимаю, и я вам очень благодарен за то, что вы так тщательно следите за тем, чтобы среди нас не было чужаков. Теперь запомните ее и больше к ней не прикасайтесь. Всего хорошего.

– Лестеру привет.

Копы поспешили удалиться.

– Мы тебя всю ночь искали.

– Вам заняться, что ли, нечем?

– Могла бы спасибо сказать.

– Спасибо, Доминик. До конца жизни буду тебя помнить. Сына в честь тебя назову.

– Надо же, какая ты злопамятная! До конца жизни будешь помнить, что я не позволил тебе пристрелить Дезмонда? Так мы ведь все равно его победили. Тебя это не радует?

– Вы еще не победили. Даже после смерти он продолжает держать всех в страхе.

Я почувствовала запах жареных сосисок, и живот мгновенно скрутило.

– Ладно, я прощу тебя, если угостишь завтраком.

Долго церемониться с сосиками я не стала, грязными руками, не брезгуя, тащила их в рот одну за другой. Доминик сидел напротив, весь вылизанный, чистенький, смотрел на меня – грязную, липкую, безобразную.

– Ну и чем ты занималась?

– Гуляла.

– Слушай, Лестер скоро перестанет закрывать глаза на твое поведение.

– Правда? И что он мне сделает? Накажет? По-моему, я уже и так наказана.

В забегаловке вовсю вопил телевизор, шло какое-то шоу и каждый присутствующий с интересом смотрел на экран.

– Сегодня у нас в студии гостья с непростой историей, – сказала ведущая. – Миссис Адельстин, расскажите нам, что случилось?

– Дело в том, что… несколько месяцев назад мой сын, Энсель Адельстин, был убит.

Я перестала жевать, как только услышала его имя.

– Ему было всего двадцать три года, – матери трудно было говорить, но она мужественно справлялась со своими эмоциями. – Он работал на заправке, в двадцати минутах езды от Истона.

– Полиции удалось выйти на след преступника?

– Полиция даже и не пыталась.

Вся студия заохала.

– Почему?

– Я не знаю. Они сказали, что нет ни единой улики, дело зашло в тупик. Но это все ложь. На заправке несколько камер наблюдения, и поэтому должна быть запись, на которой запечатлено убийство моего сына.

– Я правильно понимаю, что видеозапись не обнаружили?

– Правильно.

Студия вновь разнервничалась.

– А спустя некоторое время я получила посылку без обратного адреса, в которой был чемодан, доверху набитый зелеными купюрами.

– Вы думаете, что эту посылку вам прислал убийца?

– Те, кто за ним стоит. Так они решили заплатить за его свободу и мое молчание.

– И сколько же, по их мнению, стоит ваше молчание?

– Двести тысяч долларов… Я пришла к вам сюда в надежде, что мои слова услышат те, кто забрал жизнь моего сына. Если вы думаете, что этими бумажками сможете унять материнскую боль, то вы крупно заблуждаетесь. Я не остановлюсь! Если полиция нашего штата бессильна, я буду стучаться в другие двери! Доберусь даже до президента! Я не остановлюсь, вы слышите меня?! Не остановлюсь!

– Да уж, так и знал, что у этой истории будет продолжение, – сказал Доминик.

Я не могла отвести взгляд от экрана. Тощая, заплаканная женщина кричала, молила о помощи. Затем я закрыла глаза и увидела того несчастного мальчишку, который поплатился жизнью просто так. Просто потому, что Миди так захотелось. Я обхватила голову руками, в груди так больно кольнуло, что на миг у меня перехватило дыхание.

Тем временем Доминик достал телефон.

– Лестер, помнишь Норей Адельстин? Она добралась до СМИ… Хорошо, понял.

– Что вы с ней сделаете?

– Боюсь, ты не захочешь об этом знать.

Я лежала на своей кровати, смотрела в потолок, а именно на лампочку, которая висела на тонком проводке. «Жаль, она не выдержит моего тела, – подумала я. – Жаль я не нахожусь на десятом этаже, если выпаду из окна, получу только горстку увечий, но не смерть. Жаль, что не могу ввести себе всю ампулу лекарства. Я знаю, как умирают от передоза, опять же из жутких фильмов. Меня найдут в луже собственной блевотины. Неэстетичная смерть, как по мне.

Жаль, что я до сих пор ищу причины жить. Казалось бы, давно пора сдаться, но что-то меня тут держит».

Спрашивается, зачем жить, когда знаешь, что скоро убьют беззащитную женщину? Ее труп сожгут, и черное, хрустящее тело похоронят на опушке. Ты ничего не можешь для нее сделать, Глория, только помолиться. Попросить Всевышнего, чтоб тот дал ей быструю смерть.

– Глория, Лестер зовет всех вниз, – сказала Север.

– Зачем?

– Не знаю, но говорит, это срочно.

Я нехотя покинула постель, направилась к двери.

– Ты как? – спросила Север.

– Пойдет.

– Если тебя снова будут беспокоить кошмары, приходи ко мне.

– Спасибо.

– Да не за что.

– Нет, спасибо за то, что ты есть. Без тебя мне было бы тут совсем тяжко.

Север улыбнулась.

– Мне без тебя тоже.

Мы вместе спустились на первый этаж, где нас дожидались остальные.

– Лестер, твоя новость не могла подождать до утра? – спросила Миди.

– Нет. Это действительно очень важно. Я хочу вам представить нового члена «Абиссали». Знакомьтесь: Линкольн Варнок…

Я чуть со стула не упала, когда увидела его. Даже не успела уловить момент, когда он перешагнул порог зала и оказался у стола.

– …но всем он более известен как Алекс Мид.