Часть четвёртая
Послание из прошлого
(три месяца спустя)
Рейс самолёта Аэрофлота SU 2382 Москва – Женева вылетел из Москвы точно по расписанию. В 18:10 аэробус А-320 начал разбег по взлётно-посадочной полосе аэропорта Шереметьево и через несколько минут, проткнув «толстый пирог облачности», вылетел на просторы воздушного океана.
Бурмистров закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Он чувствовал себя абсолютно разбитым, и сейчас ему хотелось только одного: закрыть глаза и хоть немного поспать, не опасаясь того, что кто-то позвонит или постучит в дверь. Однако поспать ему в этот раз, было не суждено. Сначала его разбудила стюардесса, разносившая прохладительные напитки, а вслед за ней пожилая француженка попросила достать для неё плед из верхнего ящика салона. И сколько потом он не старался заснуть, сон к нему так и не пришёл. Зато вместо него его сознание наполнилось содержанием той удивительной книги, которую Архип нашёл на чердаке заколдованного дома и прозванную им «Манускриптом».
Глава 1. Манускрипт
Когда Алексей начал читать этот толстый фолиант, он сначала подумал, что это обыкновенная церковная метрическая книга, которая ведётся в каждой церкви. В ней было три раздела, в которых отмечались все гражданские деяния, происходившие в деревне с момента её образования. В первой части велась регистрация рождённых младенцев и дни их крещения, во второй рассказывалось, кто на ком женился и венчался, в третьей, кто, когда и при каких обстоятельствах покинул эту грешную землю.
Помимо метрических данных, книга содержала много другой важной и ценной информации, и, самое главное, она раскрывала тайну появления этого мистического поселения…
* * *
…В апреле 1721 года для обучения морскому делу из Санкт-Петербурга в Англию отправилась группа младших морских офицеров, которых лично отобрал Император Пётр I. Среди этих офицеров был молодой мичман Кузьма Бурмистров, сын вологодского боярина Бурмистрова Алексея Фёдоровича, близкого друга и сподвижника императора. В течение последующих четырёх лет молодые гардемарины постигали азы современного морского судоходства в самых лучших и престижных учебных заведениях туманного Альбиона. Однако после смерти Петра в январе 1725 года отношение местных властей к российским офицерам кардинально изменилось. Их начали по одному вызывать на «душещипательные» беседы в морское министерство, где под различными предлогами склоняли к добровольному отречению от Родины и переходу под знамёна короля Георга I. Рассказывали, что в России больше нет флота, что все корабли, построенные при Петре, сожжены, а моряки сосланы в Сибирь. Тому, кто начинал колебаться, подкладывали в постель женщин, спаивали вином, а то и просто устраивали провокации, после которых гардемарины попадались на крючок, с которого уже было невозможно сорваться. В итоге к концу обучения из пятнадцати офицеров неподкупными остались только трое, в их числе и Кузьма Бурмистров. Вместо того, чтобы организовать отправку выпускников на Родину, как это предусматривалось договором, их по указанию военного министра вышвырнули на улицу без документов и денег. В течение последующих трёх месяцев молодые люди пытались свести концы с концами, ожидая прихода корабля из России, но голод не тётка, и в некогда дружной компании возник разлад. Двое товарищей Бурмистрова, потеряв всякую надежду на возвращение домой, нанялись матросами на торговое судно, отплывающее к берегам Нового Света, а Кузьма решил добираться до Родины сухопутным путём, через Европу.
Чтобы в те времена попасть в Россию с берегов Ла-Манша, да ещё без денег и документов, надо было совершить настоящий подвиг. Европа того времени представляла собой разрозненную территорию с великим множеством различных княжеств, графств, которые постоянно находились со своими соседями в состоянии перманентной войны. Поэтому быть убитым или попасть в плен в то время было обычным явлением.
Вот и Кузьму Бурмистрова судьба сначала занесла в Париж, а затем в Тироль, где он попал в рекруты армии Габсбургов. Летом 1728 года за прекрасные внешние данные его отобрали в личную гвардию императора Карла VI. После многократных проверок на лояльность и преданность императору его назначили в охрану личных покоев Его Императорского Величества во дворце Шенбрунн в Вене.
Там он становится немым свидетелем закулисной жизни дворца. Ему становятся известны многие государственные тайны и секреты, касающиеся внутренней и внешней политики империи. Несмотря на вполне сносную жизнь, Бурмистров не теряет надежды вернуться домой.
Четыре года он служил императору верой и правдой, пока в апреле 1732 года одна взбалмошная фаворитка Карла VI не сорвала на нём свою злость. Это было последней каплей, которая переполнила чашу его терпения, после чего он решился на побег.
13 мая 1732 года во время костюмированного бала по случаю дня рождения наследницы престола Марии Терезии он бежит из дворца, прихватив с собой в качестве холодного оружия наконечник старинного копья. Несмотря на то, что за беглецом через несколько часов была послана погоня, Бурмистрову удаётся бесследно раствориться на европейских просторах. На следующее утро во все концы Европы были посланы секретные донесения, которые обязывали зарубежные посольства Священной Римской империи организовать поиск сбежавшего беглеца. Помимо этого, к поискам подключилась католическая церковь в лице Римского Папы Климента XII и кардиналов святой инквизиции.
В том, что его будут искать, он не сомневался, но то, что он увидел на третий день своего пути, ввергло его в состояние шока. На всех дорогах и мостах были выставлены посты из вооружённых солдат, которые проверяли всех, несмотря на возраст и пол, принадлежность к званиям, сословию или церковному сану. У всех без исключения пассажиров проверялись подорожные документы и багаж. В деревнях и хуторах шла тотальная проверка жилищ и хозяйственных построек. Все сеновалы, стога прокалывались пиками и штыками, а в случае сомнения их содержимое разбрасывалось или сжигалось.
И вот однажды ночью на грани отчаяния Кузьма начал искренне и горячо молиться, чтобы Господь ниспослал ему спасение от преследователей. В своей молитве он клялся, что если он спасётся и доберётся до России, то всю оставшуюся жизнь посвятит служению Богу. И в какой-то момент произошло чудо! Узелок, в котором лежал наконечник копья, засветился нежно-голубым светом. Взяв светящийся клинок копья в правую ладонь, Кузьма с трепетом наблюдал за тем, как свечение перебралось на его руку, а через несколько мгновений этим таинственным холодным светом было объято всё его тело. Он почувствовал, как в него вливается «нечто», которое заполняет его разум неизвестными доселе знаниями. Вот тогда-то Кузьма и понял, ЧТО попало к нему в руки и почему вся империя в панике ищет украденную вещь.
В общем, ушёл он тогда от погони, а в декабре 1732 года объявился в Москве. К этому времени он был уже при больших деньгах и выдавал себя за купца Якова Михайловича Сторыгина. Начал присматривать для себя дом, в самом центре города, и был лично представлен только что назначенному московскому генерал-губернатору Чернышёву. Великолепные светские манеры, знание нескольких иностранных языков сделали ему в той патриархальной Москве хорошую рекламу. Многие хотели с ним породниться, поскольку не было на то время в Москве жениха завиднее, чем Сторыгин. В конце февраля 1733 года на масличных гуляниях на Москве-реке он замечает за собой слежку в лице бессарабской цыганки. Через два дня, выследив цыганку, он узнаёт, что она и трое иноземцев прибыли в Москву пять дней назад и сейчас выслеживают его. Поняв, откуда дует ветер, боясь разоблачения, Бурмистров срывается с места и в тот же день уезжает в Петербург. На одной из почтовых станций преследователи догоняют его и той же ночью пытаются убить. Защищаясь, он убивает двоих нападавших и скрывается в непроглядном мраке февральской метели…
Где был и как жил Кузьма Бурмистров последующие девять лет, история умалчивает, но в 1742 году он объявляется в Архангельске уже под своей настоящей фамилией. К этому времени его родители умерли, а всё родовое имущество и земли перешли в собственность императрицы Елизаветы Петровны. Он ведёт скромный, тихий и набожный образ жизни, чем заслуживает уважение у местного дворянства. Несмотря на то, что ему немного за сорок, он по-прежнему хорош, у него стройная подтянутая фигура, чёрные вьющиеся волосы, он высок и статен. Через два года он женится на дочери купца Морозова, который славится своим пушным промыслом. Его жену зовут Надежда, ей девятнадцать лет, она умна, образована и недурна собой. Они строят на окраине города новый дом, в который въезжают в 1747 году. К этому времени у них уже трое детей, двое сыновей, Дмитрий и Алексей, и дочь Софья. Весной 1749 года Бурмистров с женой выезжают в столицу, где он намеревается ходатайствовать перед земельной управой о выделении дополнительных угодий для расширения семейного дела. И всё у них складывалось хорошо, пока третьего июня на прогулке в Летнем саду Санкт-Петербурга они не повстречали высокого господина, одетого во всё чёрное. Вот с этого момента всё и началось…
Тем же вечером Надежде становится плохо, и она падает без чувств. Ближе к полуночи в их дом постучал посыльный, который принёс записку:
«Милостивый государь! Всё, что может произойти с Вами и вашими близкими, целиком и полностью зависит от Вас и Вашего желания сотрудничать с нами. Если до пяти часов утра Вы не отдадите нам «предмет», который Вам не принадлежит, Вы все будете умерщвлены. Если же здравый смысл возобладает над Вашими амбициями, и Вы без колебания примете наши условия, то я обещаю, что ни один волос не упадёт с Вашей головы и головы Ваших близких. Не пытайтесь бежать, Ваш дом окружён, и мы никого из него не выпустим».
Прочитав записку, Бурмистров взвыл и, как загнанный зверь начал метаться по дому. В полтретьего ночи он с саквояжем в руках зашёл в спальню жены и плотно закрыл за собою дверь. Что там произошло, никто не знает, но через час Надежда Поликарповна вошла в гостиную абсолютно здоровая, с лёгким румянцем на щеках. От такого неожиданного появления хозяйки все ахнули и перекрестились, соотнося это исцеление с проявлением божественного чуда. Но чудеса на этом не закончились. Когда в пять часов утра банда головорезов ворвалась в дом, там уже никого не было, Бурмистровы бесследно исчезли. Единственным напоминанием об их присутствии в этом доме был запах нежного аромата духов Надежды Поликарповны, который витал под потолком опустевшей гостиной…
…Кузьма гнал коней изо всех сил. На почтовых станциях он за огромные деньги перекупал лошадей, чтобы у преследователей не осталось ни единого шанса догнать их. Сейчас его больше беспокоило не то, что может случиться с ним и женой, а то, что могут пострадать невинные дети. И он как в воду глядел. Пока они скакали от одной почтовой станции к другой, в далёком Архангельске в доме Морозова начало твориться что-то невообразимое. В комнатах самовольно начала перемещаться мебель, из шкафов вылетала и билась посуда, по воздуху летали предметы домашней утвари, а в их спальне два раза за день вспыхивал на полу огонь. Вся прислуга при виде такого светопреставления в ужасе бежала на улицу, боясь возвращаться в дом. Отец Надежды, Поликарп Морозов, делал всё возможное, чтобы остановить это сатанинское нашествие. Он и батюшку в дом приводил, который читал молитвы от нечистой силы, и святой водой углы обливал, однако его старания не смогли уберечь внуков. Тем же вечером все дети слегли в беспамятстве. Через день их состояние ухудшилось настолько, что стало ясно – ещё немного, и дети отдадут Богу душу. Опечаленный Морозов послал в церковь за попом, чтобы причастить детей, и в тот момент, когда батюшка начал читать молитву, во двор влетела пара всадников на гнедых лошадях, которые после остановки сразу же пали замертво.
– Кто? Что? – закричала толпа людей, не поняв, что произошло, а когда пыль улеглась, увидели стоящих посреди двора Кузьму и Надежду.
Узнав у дворовых, что детей уже причащают, они бегом бросились наверх и, слава Богу, успели…
Вечером того же дня между Морозовым и Кузьмой состоялся мужской разговор. Кузьма как на духу рассказал тестю о своей прежней жизни и поведал причину, почему и зачем гонится за ним «Чёрный колдун». Может, Поликарп Алексеевич и не поверил бы зятю, если бы сегодня сам, своими глазами не увидел чудо, которое подняло со смертного одра его внуков.
Поэтому для спасения семьи дочери и священной реликвии от иноземных преследователей он тем же вечером снарядил и отправил их на свой дальний охотничий кордон, который находился в затерянных лесах северной тайги. А для их защиты от преследователей выделил двенадцать самых верных и преданных холопов, за которых мог поручиться, как за себя самого. Отправляя своих родных в далёкую глухомань, он надеялся, что их отъезд будет недолгим, и через год они смогут вернуться назад…
* * *
Архангельские летописи тех времён сохранили на своих страницах записи о таинственном происшествии, потрясшем Архангельск летом 1749 года. Тело известного в городе мануфактурщика Поликарпа Морозова было найдено на заброшенной мельнице в десяти верстах за городом со следами жестоких пыток. Следствием было установлено, что убитого пытали калёным железом, содрали со спины кожу, выкололи глаза и в конце концов изрубили на куски саблями. Среди горожан ходили упорные слухи, что Морозов поплатился за грехи своего зятя, который неожиданно для всех исчез из города вместе с дочерью покойного. Но поскольку доказать какую-либо причастность Бурмистрова к убийству не смогли, это предположение так и осталось на уровне слухов. Кроме этого, следствие установило, что предполагаемые преступники (группа иностранцев из шести человек) ушли после убийства Морозова в лес, взяв с собой в качестве провожатого местного охотника, Ваньку «Плешивого», который знал окрестные леса как свои пять пальцев. Их попытались выследить, даже посылали вдогонку роту солдат, однако иноземцы, все как один, словно канули в воду. Постепенно с годами всё стало забываться, а через пять лет и вовсе забылось. Имущество Морозова к тому времени частично разворовали, а всё то немногое, что ещё оставалось, в 1754 году отошло в государственную казну…
* * *
…Отряд Кузьмы добирался до зимовья больше месяца. Трудным и опасным был их путь по непроходимым таёжным лесам. Не раз отряду приходилось вступать в прямое противостояние с дикими животными, которые рьяно защищали свою территорию от непрошеных гостей, но Бог миловал, никто в этих схватках не пострадал и не погиб. Когда прибыли на место и осмотрелись, то поразились той природной красоте, которая окружала охотничью заимку со всех сторон.
Зимовье располагалось на возвышенности неглубокой котловины, заросшей благоухающими полевыми травами и кустарниками. Внизу текла неширокая спокойная река, берега которой обрамляли плакучие ивы. Вокруг, насколько хватало глаз, росли многовековые еловые и сосновые леса, наполняющие воздух целебным запахом хвои, а высоко в небесах слышались соловьиные трели…
Понимая, что зима не за горами, стали немедленно готовиться к холодам, для чего принялись расширять зимовье и заготавливать провиант. Мужики, прибывшие с Кузьмой, были не только хорошими охотниками, но и мастеровыми людьми. Каждый из них был способен и дом построить, и коня подковать. Пока мужчины были заняты на строительстве, Надежда с детьми с раннего утра до позднего вечера занималась заготовкой грибов и ягод, которых в этих краях было видимо-невидимо. Все без исключения работали спорно и дружно, с шутками-прибаутками и с невероятным душевным подъёмом. Не раз можно было услышать фразу: «Как же легко и свободно здесь дышится!!!». И действительно, если раньше, до прихода в эти края, у людей бывали случаи меланхолии, грусти и печали, то все эти душевные переживания канули в небытие безвозвратно и навсегда…
* * *
…Пролетело несколько месяцев, наступила зима. Кузьма вместе с мужиками ежедневно уходил в лес на охоту, а Надежда с детьми занималась готовкой пищи на всю честную компанию. Со временем отношения между людьми стали близкими и доверительными. Вскоре мужики обратились к Кузьме с просьбой, чтобы он взял на себя обязанности старшего поселения с соответствующими правами. Вот так, с подачи простого люда, Кузьма стал первым старостой Карпихи, и случилось это аккурат на Рождество 1750 года.
На рождественские праздники завьюжило, замело, и несколько дней не было никакой возможности выйти во двор. В один из таких вечеров, когда народ закончил вечернюю трапезу, младший сын Кузьмы, Алексей, упросил отца продолжить свой рассказ о его заморских похождениях. Кузьма сначала отшучивался да отнекивался, но потом, поддавшись на уговоры милых ему людей, снял со стены старое копьё, положил его на колени и продолжил рассказывать свою «одиссею» с момента побега из дворца короля.
– 13 мая 1732 года в семь часов вечера во дворец начали съезжаться гости. Меня поставили на пост возле королевской опочивальни после полуночи, когда бал был в самом разгаре. К этому времени публика уже немного подустала, и многие гости бесцельно прогуливались по анфиладам дворца.
Выбрав момент, когда мимо моего поста проходил один из подвыпивших вельмож в костюме римского легионера, я сильным ударом по шее вырубил «римского воина», а его обмякшее тело заволок в спальню короля. Там, переодевшись в его маскарадный костюм, я на всякий случай связал его, воткнув в рот кляп, и засунул «отдыхать» под ложе короля. Осмотрев себя придирчиво со всех сторон, я для пущей убедительности взял в руки копьё, бесцельно стоящее у изголовья кровати, и беспрепятственно вышел из дворца. Как видно, удача в тот вечер была на моей стороне, никто не заметил моего отсутствия на посту и не поднял тревоги. Добравшись до самой дальней парковой аллеи, я переоделся в заранее приготовленное гражданское платье, положил в мешок наконечник украденного копья в качестве холодного оружия, перемахнул через забор и был таков.
Зная, что меня будут искать, я двигался только по ночам, а днём забирался в овраги и ложбины, подальше от людских глаз. Ориентируясь по звёздному небу, я держал путь на северо-восток, к границе с Польшей, чтобы как можно быстрее покинуть территорию, контролируемую Габсбургами.
С большими трудностями к средине лета я добрался до польского Львова. После двух месяцев изнуряющего путешествия по Карпатам мне потребовался отдых, и я решил остановиться в городе на несколько дней.
И вот на третий день моего пребывания в городе, когда я был на центральной рыночной площади, меня попытался обокрасть молодой цыган лет четырнадцати-пятнадцати. Пойманный с поличным, молодой человек не на шутку испугался. Согласно законам этой страны, если бы вина вора была доказана, то его могли не только отхлестать плетью, но и казнить. Поэтому, упав передо мной на колени, вор стал вымаливать прощение, заливаясь горькими слезами. Правда, мне и самому было не с руки обращаться к местным служителям закона, поскольку на руках у меня были поддельные документы, да и предмет, который пытался украсть цыган, был не совсем обычным. К тому же, юноша божился, что инициатива кражи копья исходила не от него, а от двух знатных господ, дожидавшихся его возле ратуши.
– Ну что ж, пойдём, покажешь мне этих господ, – сказал я, – и если это правда, отпущу тебя на все четыре стороны. А если ты решил обмануть меня, – я покрутил перед его носом кулаком, – ты получишь сполна.
Через несколько минут, спрятавшись за повозками, мальчишка указал мне пальцем на двоих господ знатного происхождения, одетых по последней европейской моде. Даже на расстоянии в несколько десятков метров чувствовался запах благовоний, исходящих от них. Они явно кого-то поджидали на ступеньках гостиницы, нервно оглядываясь по сторонам.
«Да, это, несомненно, мои преследователи, – подумал я. – Быстро же они меня выследили. Интересно, как?»
В это время один господин насторожился, направил ладонь в мою сторону, словно там были его глаза, и пошёл к повозке, за которой притаились мы с цыганом. Не доходя до повозки один шаг, он произнёс:
– Молодой человек! Вы нам не нужны. Нам надо только то, что вы забрали из спальни короля. Положите этот предмет на землю и ступайте с миром. В противном случае мы применим к вам силу.
В наступившей паузе я лихорадочно соображал, как же они меня обнаружили, если они меня даже не видели, но вслух произнёс:
– А с чего вы взяли, что этот предмет у меня?
– Я его чувствую, он сейчас находится у вас, – проговорил незнакомец. – Не пытайтесь бежать, мы всё равно вас найдём, где бы вы ни находились. И тогда расплата будет жестокой.
– Это ещё бабушка надвое сказала, – ответил я, поскольку угрозы иностранца стали мне порядком надоедать. Я встал, – здесь Кузьма стал театрально воспроизводить действие, – вышел из-за повозки и для устрашения показал свои мускулы. В этот момент на лице иностранца появилась гримаса ненависти, и он бросился на меня, и в тот же миг его лицо наткнулось на мой кулак…
На этом месте рассказа в избе раздался оглушительный одобряющий смех и рукоплескание. Больше всего смеялся его старший сын Дмитрий, а младший Алексей пытался воспроизвести удар отца. Когда слушатели немного угомонились, Кузьма продолжил:
– Его глаза сошлись у переносицы, нос издал характерный хруст, а обмякшее тело, получив ответный импульс, начало заваливаться на спину. Второму господину не оставалось ничего другого, как поймать своего товарища. От резкого удара ремень на плече нападавшего расстегнулся, и его сумка мгновенно перекочевала в руки цыгана. В этот момент, не сговариваясь, мы бросились в разные стороны. Вечером того же дня я выбрался из города и пошёл на Восток.
На третий день пути я с удивлением обнаружил, что в полуверсте от меня плетётся львовский цыганёнок. Дождавшись, когда он подойдёт поближе, я взял его, как котёнка, за шиворот, и потребовал объяснения.
– Какого чёрта ты идёшь за мной? Выслеживаешь? Говори, а не то я сейчас размажу тебя по земле! – набросился я на него.
– Дяденька, не прогоняйте меня, – взмолился цыган, – возьмите к себе в услужение, а не то я погибну тут.
– Почему ты один, где твои соплеменники? Где родители, семья?
– Убили их всех, дядечка. Убили всех до единого…
Не поверил я в искренность воришки, но когда он передал мне сумку, которую стащил во Львове, мои сомнения развеялись. В сумке лежало несколько рисунков, на одном из которых я опознал себя, рядом с ним лежало несколько графических изображений лезвия копья, а также два солидных мешка с деньгами. Увидев эти деньги, я понял, что цыган не врёт, в противном случае с такими деньжищами его давно бы уже не было в пределах польского королевства. Кроме всего прочего, в сумке также лежали колода старинных карт, несколько пузырьков с жидкостями и письмо, заверенное печатью короля, в котором король наделял некого Флавиуса Белби чрезвычайными полномочиями в границах своего королевства.
Вот этот самый Флавиус Белби и встретился нам с тобой, Надя, в столице, – Кузьма с нежностью притянул к себе за плечи жену. – А вы все, – он жестом обвёл присутствующих, – помогли нам уйти от его преследования, спасли нам жизнь и спасли одну из самых ценных христианских реликвий. Вы, наверное, даже не подозреваете, что это за копьё? А ведь это то самое копьё, которое вонзили в тело нашего Господа и Спасителя, Иисуса Христа, когда он был распят на кресте!!!
После этих слов началось что-то невообразимое. Люди пали пред реликвией на колени и в религиозном экстазе стали молиться, протягивать в сторону Копья руки, прося у него заступничества и прощения за свои прегрешения. По мере того, как их истерия усиливалась, вокруг Копья стал образовываться золотистый ореол, который разгорался с каждой минутой всё ярче и ярче, поглощая в своих лучах всех присутствующих, и в какой-то момент времени Кузьма отключился…
Сколько продолжалось это явление, никто не помнил, но когда люди очнулись, всё уже было кончено. Проявление сверхъестественного свечения Копья создало в сознании мужиков такой мощный эффект религиозного поклонения, что они стали смотреть на Бурмистрова и его семью не иначе, как на святое семейство.
С этого момента Копьё перешло из разряда исторического артефакта в предмет поклонения и религиозного культа. На следующий день мужики пали к ногам Кузьмы, прося у него милости в создании на месте охотничьей заимки полноценного поселения, куда бы они смогли привезти своих жён и детей. Никто из них не захотел уезжать из этого сказочного места, и по выражению их глаз можно было догадаться, что они нашли здесь свою землю обетованную. С этого момента жизнь поселенцев наполнилась особым сакральным смыслом, в который люди вкладывали свою сопричастность к Божественной тайне.
А тем временем Священное Копьё, как бы проснувшись от многовековой спячки, продолжало удивлять затерявшуюся в бескрайних лесах горстку людей новыми чудесами.
Следующее чудо, которое продемонстрировало Копьё, произошло на праздник Крещения. В тот день непогода бушевала с такой неистовой силой, что многим стало казаться, будто вся нечистая сила собралась в одном месте, чтобы уничтожить людей. Ураганный ветер валил вековые деревья, поднимал гигантские вихри снега, и казалось, что от этого натиска природы невозможно ни спрятаться, ни скрыться, но в какой-то момент всё стихло, и наступила звенящая тишина. От такой неожиданности все замерли, и только Кузьма, который давно уже не боялся никакой чертовщины, спокойно открыл дверь и вышел во двор.
То, что он увидел, было поистине впечатляющим зрелищем. Высоко над его головой просматривались очертания невидимого купола. Было отчётливо видно, как потоки снежного бурана, словно потоки горной реки, обтекают невидимую преграду со всех сторон. Снаружи не проникало ни единого звука. И только скрип снега под ногами свидетельствовал о том, что всё происходящее является реальностью, а не какой-то там игрой воображения…
* * *
…С тех пор минуло полгода. Мужики привезли из Архангельска свои семьи и вместе с ними страшное известие о гибели Морозова. Услыхав о смерти отца, Надежда долго горевала, не находя себе места, а Кузьма корил себя за то, что не смог уберечь старика от расправы «Чёрного колдуна». Однако, как бы ни было тяжело, но жизнь продолжалась, и надо было заниматься не только собой, но и другими переселенцами, прибывающими в деревню.
С раннего утра и до позднего вечера по всей округе раздавался стук топоров. Общими усилиями к концу лета поставили двадцать домов. Каждый выбирал место под будущий дом самостоятельно. Ввиду того, что строительный лес рос по другую сторону реки, что вызывало определённые трудности с его доставкой, Кузьма предложил установить внизу по течению реки плотину, которая позволила бы наполнить водой котловину и создать искусственное озеро. Эта идея пришлась мужикам по душе, и они с энтузиазмом в кратчайшие сроки построили плотину. Вскоре котловина начала наполняться водой, которая обрисовала очертания будущего озера, получившего название Карповое.
Через год население деревни увеличилось ещё на семьдесят шесть человек за счёт переселенцев, которые прибывали из различных уголков Архангельской и Вологодской губернии. В том же году на Успение Богородицы закончили строительство церкви, в которую торжественно водрузили Священное Копьё. Мужики поклялись, что за зиму вырежут из дерева деревянный иконостас такой красоты, который люди ещё не видывали.
На Медовый спас в деревне родился первый ребёнок. И поскольку батюшки в селе не было, то миссию по крещению первенца возложили на Кузьму, который для этой процедуры воспользовался опять-таки Копьём. Пока певчие пели псалмы, он перекрестил ребёнка и приложил клинок к голове новорождённого. В момент прикосновения метала к младенцу появилось голубоватое свечение в области его головы, что привело присутствующих в неописуемый трепет. Явление этого феномена в момент крещения стало ещё одним ярким доказательством того, что Карпиха, и её жители находятся под постоянным и неусыпным покровительством могущественных небесных сил…
* * *
Незаметно пролетело несколько лет. Все эти годы деревня расширялась и процветала. Кузьма постарался реализовать в Карпихе весь свой талант, все свой знания и жизненный опыт, полученный им в Европе, не просто чтобы сделать поселение удобным с точки зрения жилья, но, и чтобы её народ научился грамоте и культуре. Вскоре деревня выглядела так, будто бы в ней жили только одни зажиточные крестьяне. Местные леса давали много пушнины и дичи, а озеро превратилось в рыбный кладезь. Подрастала местная молодёжь, образовывались новые семьи, рождались дети. В семье Бурмистровых тоже появилось прибавление. Надежда родила двойняшек: девочку Прасковью и мальчика Поликарпа, названного в честь убиенного деда.
…Шёл 1762 год. В летнюю июньскую ночь, когда старшее поколение отошло после вечерней молитвы ко сну, молодёжь втайне от родителей решила устроить на берегу озера огненные игрища в честь языческого праздника Ивана Купалы. И невдомёк им было тогда, чем закончится это гуляние. В самый разгар гульбища низверглась с безоблачного неба молния, которая попала прямо в церковную маковку, отчего церковь вспыхнула, как сухой лист, и сгорела. На разборке пепелища, когда раскидали ещё тлеющие угли, обнаружили нетронутое огнём Священное Копьё, завёрнутое в золотистое покрывало. Это чудо так возрадовало сельчан, что они поклялись в самые сжатые сроки восстановить Божий храм в прежнем виде.
Однако этому не дано было случиться. При повторном строительстве молния снова подожгла деревянный остов строения, словно предупреждая людей о том, что Копьё более не желает находиться в храме. Сначала на это никто не обратил внимания, но когда по неосторожности случился третий пожар, на деревенском сходе решили вернуть Копьё в дом Бурмистровых. Сказано – сделано, и священный артефакт оказался в красном угле дома Кузьмы под образами. Параллельно с этими событиями произошёл ещё один таинственный случай. Обоз, посланный деревней на ярмарку в Архангельск, заплутал в тайге и, не найдя дороги, вернулся назад. Через неделю повторили попытку, но опять безуспешно. Людей словно леший водил по лесу. Там, где были поляны, образовались болота, вместо верстовых указательных столбов стояли сгнившие пни, а солнце постоянно пряталось в туманной дымке, отчего невозможно было определить стороны света.
…В конце лета Кузьма с Дмитрием и подросшим Алексеем ловили неводом в озере рыбу. Младший Поликарп ходил с прутиком по берегу и с завистью смотрел на старших братьев, которые, стоя по колено в воде, помогали отцу тянуть невод. В какой-то момент сеть зацепилась за корягу, и Кузьма попросил Поликарпа сбегать домой за ножом.
Мальчишка бросился со всех ног, вбежал в светлицу, окликнул мать и, не услышав ответа, застыл в нерешительности посредине комнаты, размышляя над тем, как лучше выполнить поручение отца. Обведя комнату взглядом, он увидел под образами лезвие Копья, которое своим волшебным блеском приманивало его взор. Он схватил клинок и стремглав бросился со двора. И как только он выбежал за ворота, позади него раздался непонятный звук, и дом Бурмистровых со всеми постройками пропал! Исчез, растворился, словно его никогда и не было. Вместо него зеленела изумрудная лужайка с нетоптаной, шелковистой травой. Он такой неожиданности Поликарп громко заплакал. На детский плач выбежала соседка, которая увидев произошедшее, заголосила так, как это умеют делать только русские бабы в момент наивысшей людской скорби. На этот шум и рёв начала собираться толпа, а вскоре, растолкав людей, в центр круга пробился Кузьма с сыновьями. Ощупав сына со всех сторон и убедившись в том, что с ним ничего не случилось, Кузьма попросил сына рассказать, что с ним произошло. Вытерев рукавом рубашки сопливый нос, Поликарп вместо ответа вынул из котомки свёрток, в котором все присутствующие увидели лезвие Копья…
Кузьма вопросительно смотрел то на сына, то на Копьё, а в это время людской круг за его спиной разомкнулся, открывая вид на то место, на котором ещё недавно стоял его дом. Когда Бурмистров обернулся, у него от неожиданности перехватило дыхание. Вид зелёной лужайки на месте дома поверг его в шоковое состояние. В состоянии полной прострации, сжимая в руке холодный металл наконечника, он ступил на зелёную траву, сделал три шага и…
Позади него раздался громкий вздох удивления, и все увидели, как из уплотнённого воздуха стали проявляться призрачные контуры дома, который стремительно принимал свой первоначальный вид. После того, как трансформация закончилась, Кузьма бросился в избу, на ходу выкрикивая имя жены и дочерей. Когда он исчез, все застыли в оцепенении, а вслед за ним уже бежали Дмитрий и Алексей. Рванувший за ними Поликарп был остановлен крепкой рукой соседки, которая прижала его к себе, произнося вслух молитву Пресвятой Богородице…
Но чуда не произошло. Надежда с дочерьми пропала, пропала безвозвратно и навсегда. Несколько раз повторял Кузьма «трюк» с исчезновением дома, да только все эти попытки были безуспешны. Для того, чтобы больше никто случайно не пострадал, Бурмистров с сыновьями поставил вокруг дома забор из частокола, а в память об исчезнувшей жене и дочерях посадил перед калиткой V-образную берёзку.
Надо сказать, что люди в деревне отнеслись к исчезновению женщин более чем спокойно. Никто из них не говорил, что это козни дьявола, а даже наоборот, при обсуждении этой темы, склонялись к мысли, что их забрал к себе Боженька. Однако легче от этого Кузьме не стало. Его душа страдала в страшных муках и рыданиях. Он надолго уходил в тайгу, где в полном одиночестве бесцельно скитался по окрестным лесам. О чём он тогда думал и о чём рассуждал, нам неведомо, но только с первыми признаками приближающейся осени сельчане узнали, что Кузьма начал строительство каменного дома возле плотины, там, где низвергался водопад. Мужики предложили ему свою помощь, но он от неё наотрез отказался и в одиночку ворочал огромные валуны, которые он доставал из воды у водопада. Каждое утро он уходил из дома и возвращался назад только тогда, когда на небе зажигались первые звёзды. Он стал молчалив и неразговорчив, отпустил длинную бороду и стал похож на старика.
В один из зимних вечеров, когда он, уставший от тяжёлой работы, возвращался домой, ему повстречались деревенские мужики, робко переминавшиеся с ноги на ногу. При виде его грозного вида они пали пред ним на колени и стали умолять выслушать их. Они решились на этот шаг в связи с тем, что в деревне закончился хлеб, и им нужен был совет Бурмистрова как старшего и умного человека. Оказалось, что уже более полугода ни один обоз не мог выехать за пределы лесного массива, обозначенного кругом в сорок вёрст. Будто неведомая сила удерживала их в этом месте, не давая возможности выбраться наружу. В то же время никто из посторонних не приходил в деревню за это время, что наталкивало на мысль, что Карпиха оказалась отрезанной от внешнего мира. Два дня назад попытались они в очередной раз вывезти меха в Архангельск для обмена на хлеб, но и на этот раз их постигла полная неудача. Обоз поплутал по лесу, а потом лошади сами вернулись в деревню. Вот они и пришли к Бурмистрову посоветоваться, что же им делать дальше.
Выслушав их, Кузьма приказал собрать людей у его дома. Пока мужики ходили по дворам, он вместе с сыновьями вынес за ворота два наполненных доверху мешка с мукой. После того, как мешки были переданы первому селянину, он приказал всем отступить от частокола на двадцать шагов, после чего вынес за ворота Копьё…
…Дом пропал, потом появился снова, и через несколько минут Кузьма с сыновьями вынес ещё два мешка муки…
Так продолжалось до тех пор, пока последний деревенский двор не получил свою порцию муки. Когда его спросили о том, откуда эта мука, он с горькой улыбкой на лице произнёс:
– Это вам подарок от моей Наденьки и моих дочурок, Софьюшки и Прасковьи.
После чего махнул рукой и, не оборачиваясь, пошёл старческой походкой в дом, смахивая на ходу скупую мужскую слезу.
* * *
К весне Кузьма закончил строительство своего странного дома. Поглядеть на это необычное для русского глаза строение приходило всё небольшое население Карпихи, и стар и млад. И у всех, кто видел его, он вызывал двоякое чувство. С одной стороны, дом выглядел, как игрушечный, а с другой, от него веяло ужасом и страхом, отчего в жилах стыла кровь.
В тот 1763 год пасха выпала на 23 марта. Вокруг ещё лежал снег, но яркое весеннее солнце светило с каждым днём всё ярче и ярче, напоминая всему живому, что весна не за горами и тепло уже идёт. По случаю светлого праздника сельчане, одетые в нарядные одежды, собрались возле дома Бурмистровых в ожидании Кузьмы, который по большим праздникам выносил к людям Святыню для совершения общего богослужения. Однако на этот раз всё пошло по-другому. Ворота распахнулись, и старший сын Кузьмы, Дмитрий, попросил собравшихся людей пройти во двор.
С того момента, когда жители деревни узнали, что дом старосты может пропадать, никто из сельчан больше не переступал порог его дома. Хоть и боязно им было, однако страх накликать немилость со стороны Кузьмы был ещё больше, и они, как овцы на закланье, последовали за Дмитрием.
На ступеньках избы сидел изменившийся до неузнаваемости старый и дряхлый Кузьма. Оказалось, что за те несколько месяцев, что люди не видели его, он постарел на много-много лет и сейчас выглядел, словно живая мумия. Сидя на высоком деревянном стуле со спинкой, напоминающем своими очертаниями трон, он с высокого крыльца наблюдал за тем, как притихшая толпа робко и боязливо подходит к нему. После того, как стих последний звук и наступила полная тишина, он начал говорить тихим, но властным голосом:
– Братья мои, и сёстры! Сегодня я хочу воздать молитву Господу нашему, Иисусу Христу, за то, что позволил мне прожить эту яркую и насыщенную событиями жизнь. Жизнь, в которой чудесным образом соединилось божественное и земное. Жизнь, в которой я познал радость и горесть, богатство и бедность, унижение и величие, любовь и скорбь. Многие годы вы, – он обвёл дрожащей рукой присутствующих, – верой и правдой служили мне, и в самые трудные годины моей жизни были всегда рядом со мною. Вы не отвернулись от меня, когда вера моя в себя пошатнулась, а наоборот сделали всё, чтобы я смог возродиться и увидеть то, о чём я хочу вам сейчас рассказать.
Как и Господу нашему во время его странствий по пустыне, так и мне в моих скитаниях по лесам и болотам было видение, в котором я увидел будущее нашей матушки России, будущее каждого из вас и будущее моего рода. Ещё многие-многие годы будет жить этот край в радости, достатке и любви, но однажды придёт время, когда ступит сюда нога безбожника, который осквернит эту благодатную землю на целых сто лет. Прольются реки крови, огонь поглотит ваши дома, вера в Господа будет растоптана и попрана. Когда закончится это смутное время, снова восстанет из пепла Россия, как птица Феникс, обретая былое величие, и воссияет её звезда надо всем грешным миром, погрязшим в войнах, распутстве и разврате. И только в земле русской найдёт человечество своё убежище от кары небесной, и только здесь оно обретёт мир и спокойствие.
Я собрал вас сегодня здесь в этот светлый праздник Христова Воскресения, чтобы попрощаться с вами. Заканчивается мой жизненный путь на этой грешной земле, и сегодня мне надлежит присоединиться к моим безвременно ушедшим родным и близким. Но прежде чем я перейду в тот сумрачный мир, я хочу дать вам несколько наставлений:
Живите во веки веков в мире и согласии. Уважайте близких и чтите старших.
Помните, что вы ежедневно и ежечасно находитесь под покровительством вот этого Божественного Копья, – Кузьма поднял дрожащими руками над головой клинок, – которое защищает и оберегает вас от напастей внешнего мира.
Рано или поздно наступят такие времена, когда кто-то из вас захочет уйти отсюда. Знайте, Священное Копьё не будет препятствовать такому решению. Однако этот человек должен знать и понимать, что обратный путь ему сюда будет заказан, и он более никогда не сможет найти дорогу назад.
Теперь то, что касается вас всех:
Копьё всегда должно находиться в этом доме. Это залог безопасности вашей жизни и вашего благополучия. Вы все видели своими глазами, каким чудесным образом оно обеспечило вас мукой. Помимо муки, вы всегда найдёте здесь в достаточном количестве обувь, одежду и инструмент.
Смотрителем Копья всегда будет кто-то из рода Бурмистровых, это своеобразная плата за то, что я когда-то завладел этим Копьём. Оно само выберет себе смотрителя. Во время крещения тот, у кого над головой засветится не голубой, а золотистый ореол, и будет следующим смотрителем. Сейчас оно выбрало Поликарпа. Вот смотрите…
После этих слов Кузьма позвал к себе младшего сына и прикоснулся к его голове лезвием копья. В тот же миг все увидели, как над головой ребёнка вспыхнул золотистый ореол, подтверждающий правдивость слов, сказанных Кузьмой.
– А пока малец не достигнет совершеннолетия, слушаться будете Дмитрия.
После этих слов Кузьма замолчал, словно вспоминая что-то, а потом, очнувшись от своих размышлений, продолжил:
– И ещё. Всех жителей Карпихи, которые закончат свой бренный путь на этой земле, хоронить подобает так же, как сегодня вечером вы похороните меня. А сейчас ступайте, ступайте с миром и празднуйте светлый праздник Воскресения! Христос воскрес!!!
– Воистину воскрес, – хором ответила толпа, осеняя себя крестом.
– Аминь! – перекрестил всех Кузьма. – Ступайте. Ступайте с Богом…
После того, как народ разошёлся и ворота были заперты, сыновья пали к ногам отца.
– Батюшка! – молвил за всех Дмитрий. – Ради Христа просим вас не покидать нас и продолжить свою жизнь на радость нам. Что же мы сделали такого, что вы решили оставить нас, аки птенцов неокрепших? Если мы прогневили вас, то пусть на наши головы опустится ваша родительская кара, которая вразумит нас и научит жить дальше…
– Замолчи, Дмитрий, – властно перебил его отец. – Не к лицу тебе твоё малодушие. Вытрите слёзы и слушайте меня внимательно, ибо времени у меня почти не осталось.
Знайте и помните всегда, что смерти как таковой НЕТ. Именно в этом заключается смысл подвига Господа нашего, Иисуса Христа, Сына Божьего, взошедшего на Голгофу, чтобы донести до человечества эту благую весть. Поэтому мы не будем предаваться бессмысленной болтовне, когда у меня остались незаконченные дела.
Перво-наперво зарубите себе на носу, что вашего брата Поликарпа, который будет теперь Смотрителем Копья, надо оберегать и защищать даже ценой собственной жизни, пока не сойдёт на него Сила Небесная, которая поможет ему противостоять силам зла.
Каждое последующее поколение Смотрителей, будет обладать силою большею, чем она была у его предшественника. Это будет делаться для того, чтобы последний потомок нашего рода смог накопить в себе силы для сражения с самим дьяволом во плоти, когда наступит время решающей битвы между добром и злом. Кто из них победит, я не могу сказать, поскольку эта битва теряется в веках.
Тайну эту храните как зеницу ока и передавайте этот мой наказ из поколения в поколение. Ежели случится так, что всем жителям деревни придётся покинуть Карпиху, помните, последний Смотритель должен оставить Священное Копьё в доме у водопада. После того, как он это сделает, защитный круг разомкнётся, и все смогут отсюда уйти.
А теперь, Поликарп, подойди ко мне. Встань на колени и преклони голову.
Мальчик послушно исполнил волю отца.
Кузьма, сидя на своём «троне», поднял дрожащими старческими руками блестящий клинок и громогласно произнёс:
– Я, хранитель Копья, Кузьма Бурмистров, нарекаю своего сына, Поликарпа, новым Смотрителем Копья!!!
После чего обессиленными руками положил клинок на голову мальчика и потерял сознание.
Через несколько минут он очнулся и, глядя сквозь пелену туманных глаз на сыновей, прошептал:
– Я умру сегодня до полудня. После моей смерти соборуйте меня и положите на лавку в светлице перед образами, после чего соберите народ, чтобы люди смогли проститься со мной. Запрещаю лить слёзы по случаю моей кончины. Ещё раз повторяю, смерти нет!!!
Когда прощание закончится, пусть все выйдут со двора, а ты, Поликарп, – Кузьма добрыми ласковыми глазами посмотрел на младшего сына, – вынесешь Копьё за ворота. Таким же образом будете хоронить всех усопших в деревне. Не надо иметь в Карпихе кладбище, коль у нас есть прямая дорога на небеса…
* * *
…Самолёт тряхнуло в турбулентном потоке, Алексей открыл глаза и услышал из динамика над головой информацию, что самолёт приступил к снижению и идёт на посадку.
