Вообще-то он должен был их прикрывать.

Хоть и не хотел.

Хоть руки чесались взорвать всю эту научно-исследовательскую шарагу вместе с их разработками. И здание предкрио, которое находилось на той же территории. «Система выработки электричества на основе биоматериала», – так они это называли. Использование трупов, как батареек, вот чем это было на самом деле.

Почти крио, только в крио использовали мозги живых, а здесь – тела мертвых. Проклятье, да они и сделали эту хреновину на основе крио. Проводили над парнями опыты. И наверняка над самим Энцо, почему нет? Он же биоматериал. Они все биоматериалы. Даже для тех же легионеров, для чего еще они его взяли? Всем нужно мясо на баррикадах.

Энцо сжал рукоять распылителя, повел дулом в сторону ничего не подозревающих патрициев. Перестрелять, ага. Вот только что он будет делать потом? Если хреновина, которую они ищут, поможет протянуть до помощи имперских кораблей, то пускай живут.

К тому же, Гиппократ просил вести себя хорошо, а Энцо прилично ему задолжал.

Эти легионеры все выглядели одинаково. И дело было даже не в коротких стрижках, выбритых лицах и сгоревших нексах вместо уха. Они ходили группами, говорили на каком-то своем языке, сплошь коды и жесты, а рожи у всех жесткие, неулыбчивые, с холодными глазами, что у патрициев, что у марсиан. Что-то с ними в легионе делали, это точно. Отнимали что-то человеческое.

Еще эти лаборатории, так их растак. Стремные белые коридоры, совсем как в предкрио, гладкие полы, темные кабинеты за стеклянными стенами, и ни души. Тишина звенит в ушах. А в комнате, куда их привел щуплый патрик, еще и холодильники с трупешниками. Какие-то капсулы, провода, накопители. Умник-лаборант сразу принялся отвинчивать некоторые из них и передавать легионерам. Все трясся, приговаривая, чтобы обращались осторожнее. То ли рвануть могло, то ли сломаться, Энцо так и не понял. Еще появлялись «орлики», охранявшие крио. Сверили у всех чипы и свалили обратно, получив какой-то сигнал.

И Луций Цецилий. Глядя, как тот носится и трясет всех в поисках напарницы, Энцо испытывал приятное злорадство. Неплохая была баба, конечно, сиськи хорошие и дралась хорошо, но продалась «орликам». И, как говорят, «Псам». А Цецилий пускай поймет, каково это – потерять близкого. Пускай сожрет и сглотнет до последней капли. Ему, мать его, полезно.

Короче, Энцо их всех ненавидел. Так сильно, что на марше водил прицелом по впереди идущим, думая, кого подстрелить. А теперь стоял у КПП на территории института, спиной к уже ставшему родным крио, и смотрел на разрушенную курию. Провалы в уровнях, как разрывы в облаках. Жилые колонны курились дымом. Людей не видно, все сдохли или попрятались.

Кто бы мог подумать, что Четвертую можно развалить так быстро.

– Видели, что Поллюций устроил? – переговаривался кто-то за спиной. – Вообще не боится.

– Он бешеный, это все знают, от него даже Тит вешался. По-любому в увольнение отправят, вот увидишь.

– Заткнулись! – прикрикнул декурион, и трепачи умолкли.

Энцо молча с ними согласился. Даже из него получился легионер получше. По крайней мере, он относится ко всем одинаково, к номерам и к патрициям. Хотя на молитве и сам чуть не уснул. Лучше бы пожрал, теперь в животе урчало и бурчало… Может, оно от нервов, конечно…

Движение привлекло его взгляд.

«Псы»? Энцо сощурился на свет. Внизу, шагах в пятиста, двигалась группа, человек двенадцать, часть в спецовках, часть в форме песочного цвета. Ребята Алариха таскали похожую. Точно «Псы». Тоже узнали о трупных батарейках и решили поживиться? Но как пронюхали?

– К нам гости, – Энцо сказал орликам за спиной. Декурион, придвинулся, настроил окуляры.

– Ага. У нас пять-три! – гаркнул через плечо.

Легионеры побросали сигареты, опустили забрала шлемов. Один побежал в лаборатории, остальные заняли позиции. Декурион смерил Энцо линзами окуляров. Марций. Кажется так к нему обратился Луций. Высокий, худой, с блестящей залысиной до самой макушки. Вокруг окуляров сеточки шрамов, по ходу, родные глаза ему когда-то просто выжгло.

– Чего стоим? Распылитель с предохранителя, шлем разворачиваем, – он мотнул головой на угол склада у ворот.

Энцо послушался, тоже занял позицию, такую, что от входа на территорию видно не было. Палец на курке давно зудел, в груди ворочалась слепая злоба. Он надавил подбородком на воротник, и шлем развернулся, отрезав его от окружающей гари. Тихо зашипел очищенный воздух, поданный в костюм, голоса легионеров захрипели в передатчике.

Он осторожно глянул в щель между листами ограждения. «Псы» уже были в двухста шагах, пробирались между брошенных машин. Бритые, в респираторах. Одна морда была особенно знакомой.

Два Ноля.

Энцо вжался в стальной лист и расплылся в шальной ухмылке. Все-таки довелось им встретиться, богини судьбы не подкачали. Сердце билось, как музыка в клубе – быстро, глухо. Губы пересохли. «Псы» приближались, Энцо понял это по знакам орликов.

«Хорошо. Хорошо. Все просто отлично. Ты сможешь».

Первого убил не он. Когда вся группа оказалась на территории, легионеры открыли огонь. Распылили двоим головы, просто и без затей. Остальные укрылись за воротами, часть кинулась ко входу в лаборатории. В темном холле засияли всполохи выстрелов.

Энцо уложил одного – сперва попал в плечо. Затем, когда «пес» развернулся и ответил очередью, добил его в грудь. Еще одного уложил в живот. Как стрельба по банкам. По лысым живым банкам…

Он проверил заряд. Осталось еще на шестнадцать выстрелов, больше не дали. Два Ноля как сквозь землю провалился.

«В лабораторию», – велел декурион, и Энцо перебежками добрался ко входу. Внутри, спиной к нему стоял «пес». Он резко обернулся, пальнул из распылителя. Энцо прыгнул в сторону. Перекатился и, не давая сориентироваться, выстрелил. «Пес» увернулся – тоже марсианин, реакцию сразу видно. Заряд чиркнул по плечу, оставив пепел на костюме.

Его замочил кто-то из орликов, показавшийся в дверях. Не теряя времени, Энцо кинулся в глубь коридоров, к лабораториям. За поворотом напоролся на еще одного «пса». Тот стоял и в упор, с кайфом расстреливал лежащего на полу легионера. В развороченном костюме пузырилось месиво, кровь разлеталась брызгами.

Энцо успел выбить оружие, перехватил руку и вломил в челюсть. «Пес» в долгу не остался, ударил кастетом в дыхалку, но костюм не пробил. Энцо двинул его предплечьем по шее, добил по затылку кулаком, затем коленом в живот. Еще раз, и еще, и в зубы, пока те не запрыгали дробью по чистым лабораторным плиткам.

Сзади мелькнула спица, прожгла верхний слой костюма. Внутри запахло паленым пластиком, но самого Энцо не задело. Не оборачиваясь, он пнул противника в пах, развернулся, перехватил запястье нападавшего. Сжал до хруста, пока спица не упала на землю. Двинул с локтя в затылок. «Пес» дернулся и упал в песок лицом.

Энцо развернулся на пятках, огляделся, тяжело дыша. Кто еще? Кто? По углам никого, в дверях никого.

– Мать!.. Мать вашу!.. – донеслось из холла. Зашипели заряды, кто-то хрипло взвыл, звук вытянулся по коридору долгой нотой. Что за черт?

Энцо переступил тело «пса», подобрал распылитель и двинулся обратно. Не хотел, но тылы лучше прикрывать сразу, а то окажешься в западне, и как потом выбираться? «Надо просто проверить», – сказал он себе и для уверенности сжал рукоять оружия сильнее.

Сперва показалось, что в холле пусто. Легионеров не видно, кто стрелял – непонятно. Энцо прошел чуть дальше, водя прицелом по колоннам. Звук шагов путал, отзывался под высокими сводами. В луже крови лежало тело «пса» (кажется, этого убил сам Энцо), чуть дальше коченел второй мужик, сжимающий живот – будто пытался удержать кишки (этого убил не Энцо). Чуть дальше мертвый легионер, хрен разберешь кто именно.

Во мраке у дальней стены что-то шевельнулось. Вспотев, Энцо прицелился. Хорошо бы еще и принюхаться, но сворачивать шлем не хотелось. Луч фонарика скользнул по полу, прыгнул на колонну, выхватил то, что за ней пряталось.

Их было две. Черная спина, кожа обтягивает позвонки. Все спиной к Энцо, руки погружены в живот лежащего легионера. Чавкали внутренности – наверняка чавкали, хоть динамики и не передавали тихих звуков. Эти твари жрали, Марс помоги!

Одна вздрогнула, оторвалась от тела. Повернула к Энцо безглазую морду. Столько зубов в одной пасти он видел впервые. Длинные, острые, как иглы для кликов…

– М-мать же… – пробормотал Энцо. Палец сам вдавил спусковую кнопку.

Двенадцать, одиннадцать, десять выстрелов осталось…

Тело легионера разлетелось на части, кровавая крошка заляпала стены. Твари куда-то делись. Поймав быстро движение под потолком, Энцо выпустил туда еще очередь.

Семь, шесть, пять, четыре.

Он огляделся, ухватил оружие убитого «пса». Зацепил одну из тварей.

«Справа!» – раздался крик в передатчике. Энцо развернулся, вовремя, чтобы распылить бросившуюся на него тварь. Второй занялся подоспевший легионер.

«Снаружи лезут!» – проорал он. Забрало шлема было забрызгано фиолетовой слизью. Кто-то проворно полз по стене, как паук. Энцо поймал тень в перекрестье прицела и выстрелил, затем еще раз.

А легионера уже жрали. Тварь сидела у него на спине большим черным горбом, рвала зубами ткань костюма. Легионер попытался ее стряхнуть, ударив спиной о стену. Затем еще раз, но тварь не отставала. Стараясь не задыхаться от ужаса – от этого прицел дрожал, ходил туда-сюда, – Энцо выстрелил. Мимо. Заряд закончился. Ухватив распылитель одного из убитых парней, он подскочил ближе, стрельнул прямо в упор. Легионера запорошило пылью, обезглавленная тварь упала, раскинув лапы.

Легионер хлопнул по воротнику, использовав препарат из аптечки костюма. Кровотечение замедлилось, остановленное бактерицидным гелем. Проверил мертвую тварь за спиной, затем повернулся к Энцо. В прорези шлема были видны лишь ошалелые глаза.

«Надо вход закрыть», – сказал по едва работавшей связи.

Вдвоем они заблокировали вход в лабораторию – кто знал, сколько еще тварей бродит снаружи? – и двинулись на нижний уровень. Там дорога расходилась в два крыла: одно в лаборатории института, другое вело в крио. Пришлось разделиться.

И конечно же, Энцо выпало крио.

Он шел, сдавленно матерясь сквозь зубы. Освещение работало кусками. Ни единого признака жизни, даже трупов видно не было. То ли потому, что все отсюда сбежали с началом заварушки, то ли черные твари все сожрали. Почему-то Энцо склонялся ко второму варианту.

В предбаннике у входа на уровни, где держали заключенных, все были мертвы. Тела разорваны. Снова где-то притаилась инопланетная тварь.

Энцо выдохнул, сжал рукоять оружия. Перешагнул легионера с расколотой головой, наступив в его кровь.

Ничего, он справится. Во славу Марса и всякое такое. Сейчас он был готов поверить в кого угодно.

Шлюз был открыт. Энцо помнил, как его вели по этому коридору: направо, потом прямо, вдоль запертых дверей хранилищ капсул, затем налево. Его тошнило: от этой дороги, от коридора и звенящих аварийных ламп над головой. От удушающей вони запекшейся крови, которая сочилась через фильтры костюма, хотя тел давно не было видно, только потеки на стенах и полу. От привкуса крио-геля, который, казалось, снова стоял в глотке, холодно пузырился в желудке.

Двери все так же были заблокированы. Распахнута лишь одна, в самом конце коридора, ведущая к камерам. Правильно, этому же нужно свежатинка.

Оно и жрало. Донесся стрекот распылителя, что-то шмыгнуло по потолку, нырнуло за дверь, и в предкрио поднялся вой. Заключенные орали.

Покрывшись холодной испариной, Энцо бросился туда. Сделал ровно два шага, как что-то ужалило в спину. Костюм дал сбой, прицельная сетка на изнанке шлема зарябила и отключилась. Шлем опять свернулся, и на Энцо навалилась какофония запахов: пот, кровь, страх, гниль.

– Сука! Крыса легионерская! – проорали над ним.

Энцо вовремя перекатился – мелькнуло что-то острое и блестящее, вонзилось в пол и раскрошилось от силы удара. Какая-то железка, инструмент, и держал его Два Ноля. Бритая голова блестела от пота, глаза тоже блестели – безумием и глухим страхом. Он тоже видел тех тварей, понял Энцо. Видел и ему хватило.

– Стой! – он поднялся на ноги и успокаивающе вытянул руку перед собой. – Стой. Это же я, Энцо!

Два Ноля осклабился.

– Энцо, браток!

Энцо немного расслабился. Узнал, значит, хорошо все. Можно разрулить ситуацию, что-нибудь наплести…

Два Ноля метнул в него стальную спицу. Та пробила наплечник насквозь, и Энцо заорал от боли. Вытащил железку, и кровь забила толчками.

– Вижу, что это ты, вижу. Всем тоннелем тебя поминали.

Он коротко замахнулся и пнул Энцо в живот. Тот попытался ухватить его ногу, но не удержал. Еще удар прилетел прямо в челюсть.

– А теперь легионерам лижешь? Хорошо устроился. – Поднатужившись, Два Ноля вырвал из стены еще какую-то железку с набалдашником. – Хорошо, что Эзоп тебя не увидит, гнида. Он бы очень расстроился.

– Эзоп сдох, придурок… – прохрипел Энцо, выдувая пузыри на губах.

Два Ноля усмехнулся, занес железку над головой Энцо.

– Сам ты придурок, – сказал… И покачнулся, кашлянул пылью.

Он завалился набок, содрогаясь в конвульсиях. Его выпученные глаза оказались на уровне лица Энцо. Пустые, с кровавыми прожилками.

Над ними стоял декурион. Он опустил распылитель и, прицелившись, распылил Два Ноля голову. Энцо задохнулся от пыли.

– Подъем! Чего развалился?! – донесся приглушенный шлемом крик.

Сдавленно выругавшись, Энцо поднялся на ноги, развернул шлем и заковылял в предкрио. Снова затрещал распылитель. Рявкала «гидра», выплевывая ампулы с кислотой. Плечо и ребра адски болели, и Энцо вдавил кнопку «квикшота» – легионерского клика, встроенного в костюм. Боль сразу ушла, тело стало легким, типа птичьего пера. Даже лучше «гелиоса», наверняка сильнее. И чего он раньше не вмазался?

В предкрио всё орали. Тварь толклась у одной из камер, и Энцо стрельнул в нее прежде, чем успел что-либо сообразить.

Тварь рыпнулась в его сторону, но он добавил ей еще два заряда. Для уверенности толкнул страшилище мысом ботинка. Успел, надо же. В ушах звенело, адреналин кипел в крови, пульсировал в висках.

Энцо поднял взгляд на заключенную в камере. Марсианка, взгляд тяжелый, исподлобья. Тренированная, в драной спецовке, темные волосы собраны в хвост. Одного уха нет, того, куда обычно имплантируют некс.

Сучка Луция. Энцо сразу ее узнал.

Хотя что уж, он сейчас тоже легионерская сучка. В их костюме, с их оружием, только без чипа и клейма.

Легионерша все таращилась на убитую тварь, будто не могла поверить, что та мертва. А Энцо вспомнил, как она тащила его из тоннелей. Как он впустую просил найти Малую, спасти ее. Помнил укол клика и разговор легионерши и Алариха, который сочился через зыбкую наркотическую муть.

Мысли скакали, как блохи на башке. Может, открыть камеру и застрелить, пока никто не видит? Сказать, что случайно, что тварь забралась и сожрала, а он просто попал по мертвому телу. Кто сейчас будет разбираться? Да никто. Как никто не разбирался, когда его совали в крио, размораживали-замораживали типа готового обеда. Как никто не стал вникать, когда Малую убили.

У задней стены кто-то пошевелился, смутный силуэт в приглушенном свете. В камере кроме бабы кто-то еще?

Энцо сощурился, всмотрелся в сумрак. Разглядев знакомое лицо, он вздрогнул.

Эзоп. Живой, целый и невредимый Эзоп. Увидев его, Энцо даже не знал, что делать. Сперва рука потянулась к панели на стене – может, освободить? В свое время Эзоп хорошо ему помог, из дерьма вытащил. Правда, потом в дерьмо же и отправил, наобещал кучу всего, если Энцо возьмет на себя косяк. И что? Сдержал обещание?

Желание отключить силовое поле отпало.

В отсек кто-то зашел, и Энцо развернулся, наставил распылитель. Двое, в легионерских костюмах, успел понять и снял подрагивающий палец с кнопки. Декурион и его напарник жестом велели убрать оружие.

«Два-Ноль-Шесть», – скрипнуло в передатчике. Как ногтями по стеклу, Энцо даже сморщился. Приказывают еще, как будто он их подчиненный.

– Иду, – ответил Энцо и вышел за декурионом и его напарником.

«Эй, дебил, – донеслось от напарника. Высокий молодой голос, правильный патрицианский выговор. – На предохранитель поставь».

Энцо глянул на оружие в руке – и правда, забыл. Сейчас бы себе ногу отстрелил. Был бы без руки и без ноги, обосраться от смеха. Он торопливо вдавил нужную кнопку на стволе, и индикатор, мигнув, погас.

Заметив приоткрытую дверь, Энцо отстал от орликов. Те шли, не оборачиваясь и ведя перед собой оружием, свернули за поворот.

Вот и скатертью дорожка.

Энцо толкнул дверь дулом распылителя и включил фонарик, высветив аквариумы длиной в марсианский рост. Они были наполнены голубоватым раствором, в котором поблескивали хромом инструменты. Пять фиксаторов как раз под размер шеи, щиколоток и запястий. Трубки с маской для дыхания. Длинные тонкие спицы, полые внутри. Управление ими велось с пультов снаружи.

Опять какие-то эксперименты над крио? Энцо сжал рукоять распылителя. Разбить бы эти штуки к такой-то матери, но грохот будет на весь уровень.

Все-таки он не жалел патрициев, погибших на поверхности. Они это заслужили.

Наверху, в холле, все уже были в сборе. Легионеров стало меньше раза в два, костюмы в чужой крови и каком-то дерьме. У половины на оружии горели красные индикаторы. У Энцо тоже заряда осталось негусто, выстрелов на десять. Ни о чем, учитывая, что до базы час пехом.

– Сколько их? – развернув шлем, декурион спросил у разведчика.

Разведчик что-то тыцал в блокноте. Вытер нос, оставив на лице грязную полосу.

– Подключились только камеры у входа. В зоне видимости шесть объектов. Три на лестнице, один на стоянке, два на стенах, на уровне третьего этажа.

Декурион пожевал губу, со звучным хрустом почесал бритый затылок. Окинул взглядом лаборанта и разложенные вокруг него батареи, подошел к нему и протянул свой распылитель.

– Ну, показывай, как эта хрень работает.

Лаборант сперва оцепенел, как будто кликом вмазался, – вытаращил глаза, типа не понял, о чем ему говорят. Потом засуетился, начал растаскивать аппараты из коробок, разложил их на полу и соединил между собой проводами. Какая-то дико древняя система, такой пользовались, наверное, две тыщи лет назад.

Затем выпрямился и странно вытаращил глаза.

– Мне, – начал неуверенно. – Мне нужно тело.

– Что? – декурион даже обернулся.

– Тело. Мертвое тело, желательно, не начавшее разлагаться.

Теперь на него смотрели все орлики и Энцо. А ведь и правда, батарейки-то трупные, значит, нужен жмурик…

– Понимаете, мне нужно подключить клеммы к телу, – словно извиняясь, начал лаборант. – Мертвая ткань, именно мертвая, пропуская через себя заряд нашего устройства, многократно умножает его, приобретая возможности, сравнимые…

Декурион на миг прикрыл глаза.

– Довольно. – Он указал на двух легионеров. – Тащите тело.

– Ка… Какое? – растерянно спросил один. Взглядом он уже нашел искомое у стены – наполовину съеденное, в легионерских обрывках. Но тащить не торопился.

– Любое! – рявкнул декурион. – Сейчас!

Первый кинулся исполнять приказ, второй так и остался на месте, безмолвно шевеля губами. Плюнув, Энцо пошел вместо него. Если нужен трупешник, чтобы отсюда выбраться, – он притащит этот трупешник. Мертвому все равно, а вот Энцо еще пожить хочется, и не время сиськи мять.

Вдвоем они подтащили обезглавленное тело к проводам и аппаратам. Положили там, куда указал лаборант и отошли: легионер – прикрыв рот ладонью, Энцо – на всякий случай, вдруг не сработает и рванет?

Но батареи и правда заряжались. Марсова сила, причем, быстрее, чем от левого аккумулятора у «Псов» в тоннелях. Пять минут, и батарея показывала максимум, даже «гидра», которая жрала в два раза больше распылителя. Клеммы лаборант подключил прямо к остаткам шеи, длинную спицу, похожую на то, чем орудовал Два Ноля, воткнул в тело. Судя по ловким уверенным движениям, делал это не в первый раз.

А что, удобно, подумал Энцо с нездоровым весельем. В их-то ситуации. Жмуров сейчас много, заряжай хоть каждый день. Пока не зарядят от тебя самого.

– Что с крио? – тихо спросил он, склонясь к уху декуриона.

– А что с ними?

– Ну… – Энцо замялся, подбирая слова, чтоб без матюков. – Охрана перебита вся. Кто крио кормить будет, следить за ними?

– Хочешь, ты оставайся. Будешь с ложечки кормить. – Фыркнув, декурион качнул головой, сплюнул. Ноксер, здоровый детина с черной бородищей, обернулся и пробасил:

– За ними придут, малец. Подтянется декурия из другого крыла.

Энцо кивнул и поежился под направленными на него взглядами. Он знал, что они думали. Что номер за своих волнуется. Да, Марс подери, и что с того? Он знал, каково это – сидеть там, в невидимом пузыре силового поля. От одного воспоминания на стену лезть хотелось.

«За ними придут» – это уж точно, вот только кто будет первым: орлики или черные инопланетные твари?

Скоро оружие было готово, батареи собраны в сумки, легионеры стояли на изготовке.

– Открывай, – коротко велел декурион. Разведчик поднял скобы, которые Энцо загонял в пазы своими руками. Широкие двери распахнулись, открывая залитые вечерним светом развалины, призрачно-желтое небо над головой.

Энцо всадил себе последний «квикшот». Короткая волна тошноты, и в голову снова ударил адреналин. Хорошо, гораздо лучше страха.

Первую шестерку сняли сразу, знали же, где те сидят. Но стоило выйти за территорию, как вывалило еще десять. Они лезли с нижнего уровня, из разлома, карабкались прямо по стенам колонн. Жрать хотели, уродские твари?

Энцо зло ударил по кнопке предохранителя, и оружие загудело в руках.

Щас получат свою жратву.

– Гребаные бляди! – проорал он, высаживая всю батарею в черные тела. Те весело разлетались на хитиновые ошметки и мясо с фиолетовым отливом. Твари, которых не задело, остановились и странно съежились. Почему-то застыли, как от шока. Энцо даже подумал, что напугал их своим ором.

Им же хуже.

Энцо прошелся по ним очередью.