Патриции не любили марсиан с момента их создания.

Те были слишком сильные – их вывели из какой-то особо крепкой породы людей систем Ядра. Слишком смуглые. Густые курчавые волосы, крупные черты лица. Устойчивость к перегрузкам и перепадам температур, обостренный нюх и способность видеть в темноте. Добавьте к этому искусственно сниженный интеллект – и вот она, идеальная рабочая лошадка для планеты-колонии.

Или отменное легионерское мясо.

Генное производство давно закрыли, а генного продукта становилось все больше. В поисках работы он разлетелся по всей империи, занял самые поганые, никому не нужные планетки и астероиды – сперва Марс, потом остальные. Патриции сами их отдавали, когда шахты вырабатывались и брать уже было нечего. Насчет возможных бунтов они не волновались. Марсиане не могли объединиться против императора. Они были заняты внутренними разборками или же служили «мясом» в легионе.

Однажды, еще когда родители были живы, Бритва летала на Марс. Она помнила сумрачный отсек грузовой баржи. Спертый воздух, тихие голоса других марсиан, пристегнутых к скамье, тошноту во время перегрузки. Помнила очереди за водой – половину водяных генераторов взорвала банда из Олимпа, а чинить было некому и не на что. Как стояла на рыжем песке, на морозе, и щурилась на свет, смотрела, как искрится воздушный купол. В то время климат-контроль уже барахлил, и на улицу выходили только в утепленных спецовках и масках. От респиратора пахло чужим потом, ноги зябли, и очередь двигалась медленно-медленно. Главное было успеть до полудня, когда подачу воды прекращали и кран пересыхал. Перед сезоном бурь запасаться стоило впрок – солнечные батареи переставали работать, и вода не синтезировалась.

Дядя с теткой были не просто высокими – настоящие гиганты. Казалось, затылками они могли достать Деймос. Не такие крепкие, как марсиане, живущие на Земле и других крупных планетах, но куда крепче имперцев в тех же условиях. Летали они в основном на грузовых кораблях – в легковые шаттлы не помещались, – и не особо часто. Марсианину, будь он родом с Марса или Альфы Лебедя, всяко лучше крепко стоять а дне гравитационного колодца, а не болтаться в невесомости.

И вообще, считала Бритва, марсиане куда более настоящие, чем остальные имперцы. Да, не отличаются культурой и терпением, но зато они живут. Если ненавидят, то от души. Если любят, то до кровавых мозолей. И это правильно.

Жаль, патриции их не понимали и не желали понимать. Кому интересно мнение инструмента? Его назначение – быть полезным и молчаливым. А уж смешать кровь с генетически упрощенной точно никто не захочет.

– А самые страшные люди знаешь какие?

Голос Эзопа выдернул из полудремы. Бритва часто заморгала, быстро проверила, где «пес». Тот сидел к ней спиной на другом конце камеры. С хрустом почесал сальный, коротко стриженый затылок и что-то пробормотал себе под нос. Бритва даже не хотела знать, что именно. Последние часы Эзоп только и делал, что бормотал, будто хотел ее убаюкать.

Проклятье, и у него получилось! Она отключилась! Столько времени продержалась, и на тебе…

– Думаешь, сильные, ловкие? – Он снова повысил голос. – Вооруженные?

Эзоп обернулся. Улыбка на его истощенном лице казалась жутковатой.

– Не-ет, – сказал протяжно. – Самые страшные люди – ебанутые.

Ох ты ж гребаный Марс! Кто бы сомневался. Одного взгляда на Эзопа хватало, чтобы покрыться испариной – он был, как заряженная винтовка.

– Это уж точно, – пробормотала Бритва. Язык еле шевелился: то ли спросонья, то ли от жажды. Воду не приносили со вчерашнего вечера. – Ебанутые, как ты.

– Вот именно! – Впалые глаза Эзопа живо заблестели. – А знаешь почему? Потому что я способен на все. Для меня нет преград. Я – как жук. Незначительный маленький жук, которого не замечают орлы легиона. И очень зря, потому что мне совершенно нечего терять. Маленький жук ничего не боится.

– Тогда почему «Псы»? Что ж не назвались «Жуками»?

Эзоп расхохотался.

– Ну что ты. Кто захочет стать «жуком»? Номерам нужно гордое название, что-то опасное, питающее их эго.

Он хитро улыбнулся, но тут же посерьезнел. Его настроение менялось быстро, как лица у входа в космопорт.

– Хотя ты это знаешь… – пробормотал он. – Ты-то обо мне все знаешь.

Бритва увела взгляд, надеясь, что Эзоп последует ее примеру и отвернется. Но тот продолжал сверлить её взглядом, будто чего-то ждал.

Иногда Бритва думала – где повернула не так? В какой момент жизни сделала ошибку, благодаря которой оказалась здесь? Конечно, не соверши она этих ошибок, то не работала бы в легионе. Пропустила бы кучу интересного. Но будь у нее второй шанс, она бы не спала с Эзопом. Вот это точно. Чокнутых лучше обходить десятой дорогой, ведь однажды появившись в твоей жизни, они могут не захотеть из нее убраться.

Эзоп тем временем поднялся на ноги. Бритва подобралась, готовая сбить козла с ног, если тот вдруг кинется, но он повернулся спиной и задрал голову к блошке камеры под потолком.

– Эй! Где еда? Сколько можно ждать? – крикнул в объектив и развел руками. Бритва помалкивала. Она знала – крики лишь делают хуже. Если заключенный матерится, значит, ему что-то нужно. Если ему что-то нужно – это можно использовать в своих целях. Например, надавить посильнее, перестать кормить и поить вообще, авось расколется. Обычная практика при работе с номерами.

Зря Эзоп думал, что он особенный. Особенных в предкрио не держали.

– Эй! Вашу же мать! – он крикнул громче.

У выхода что-то лязгнуло. Похоже, открывался шлюз. Бритва не поверила своим ушам: неужели кто-то из охраны оказался настолько туп, что пришел гавкаться с заключенным? Или же им действительно несут еду. От этой мысли жрать захотелось еще сильнее.

Она закусила язык, отвлекаясь на боль. Нельзя раскисать, не сейчас. Не здесь.

В отсек зашел легионер. Двигался он странно: пятился, целясь во что-то в коридоре. Отработанным движением сменил батарею и с гулом ее высадил. Заряды яркими нитями прошили зал.

Его накрыла быстрая тень. Коротко хрустнуло, чавкнуло, веером брызнула кровь. Бритва запоздало вскочила, хотела вытащить распылитель, но пальцы ухватили воздух.

Ни оружия, ничего! Проклятье!

Она бросилась вперед, к силовому полю. Зацепила Эзопа плечом и с раздражением пихнула его в сторону. Хлопнула по невидимому барьеру.

– Отключите поле! – заорала в камеру. – Отключите поле, мать вашу!

– Рехнулась?! – крикнул Эзоп за ее спиной. – Не смей!

Бритва свернула бы ему шею, но сейчас было не до того.

– Откройте камеру! – крикнула снова. – Камеру! Откройте!

Она едва не взвыла. Поле продолжало гудеть, а парня убивали прямо на глазах. В других камерах орали: звали на помощь, материли Бритву на чем свет стоял, просто визжали от ужаса. А она била кулаками в невидимую стену, пока кожа на костяшках не покрылась пузырями от ожогов.

Оно ело, это создание. С сопением и влажным треском вгрызалось в ворот легионерского костюма. Фигура была человеческой, без одежды и половых признаков. Тощая спина с проглядывающим позвоночником, кожа мазутно-черная, блестящая в свете ламп. Голова гладкая, будто в шлеме для аэроцикла. Бритва сощурилась. Вроде бы шлем, а вроде бы и нет. Глаза закрыты пластиной.

Монстр смял худыми пальцами плечи экзокостюма. Броня прогнулась, лопнула, выпустив кровь. Свет скользнул по затылку, выбелил место, где пластина огибала провалы на месте ушей и врастала в череп.

Бритва никогда не видела таких уродов.

Монстр будто почуял ее взгляд. Выпустил тело легионера, и то упало, стукнув щитками по плитам. Из трещин в костюме потекло, как из разбитого яйца. Существо выпрямилось, подошло ближе, свесив длинные руки. С пальцев капало, оставался пунктирный след на полу. В широком безгубом рту алели похожие на иглы зубы. Обрывки ноздрей трепетали.

Он будто принюхивался. Шагнул еще ближе, и Бритва подавила желание отступить. Крик подступил к горлу вместе с тошнотой.

– Я знаю, откуда оно! Я знаю! – донесся голос Эзопа.

– Заткнись, – процедила Бритва. Язык не слушался.

Коротко рыкнув, монстр прыгнул. Силовое поле отбросило его назад со злым жужжаньем, снаружи наверняка запахло паленым. Бритва вздрогнула, как от удара.

Не отступать, не дрейфить. Тварь не может забраться в камеру, силовое поле не даст. По крайней мере, пока оно включено. А даже если монстр заберется в камеру, он пожалеет об этом. Бритва сжала кулаки. Шея у него тонкая, можно переломить, если увернешься от зубов. Тело тоже казалось хлипким, но, судя по тому, как легко тварь убила легионера, хлипкость эта обманчивая. И движения – неловкие, когда тварь двигалась медленно, и очень быстрые, незаметные глазу, когда нападала.

Опасный хищник.

Монстр прыгнул снова, на этот раз на силовое поле соседней камеры. Изнутри донесся отборный мат. Бритва следила за ним внимательно, подбирая новые способы убийства. Почему-то она не сомневалась, что воспользоваться ими придется. Был бы у нее распылитель… Или «гидра», модель с широким радиусом распыления. Какой бы сильной тварь ни была, против кислоты никто не устоит. Заряды «гидры» проедают даже металл.

Монстр пересек проход между камерами, у тела легионера не задержался – похоже, оно его больше не интересовало. Описал еще круг между камерами, оставляя кровавые следы босых ног. Затем поднял морду к потолку и замер, слившись с тенью. Бритва тоже не шевелилась. Существо что-то чуяло? Или, может, звало своих? Бритва быстро глянула на открытый шлюз. Может, сейчас из него вывалится еще десяток таких же тварей?..

Тишину разорвало низкое, короткое жужжание. Существо метнулось к шлюзу, оставляя шлейф пыли. Второй заряд отбросил его к камере Бритвы. Хитиновая макушка рассыпалась золой. Под ней, в узкой черепушке пульсировал водянисто-синий студень. Совсем как гель, которым накачивали перед крио.

Она неторопливо присела, изучая длинные суставчатые пальцы с неровными, обломанными когтями, впалую грудь. Жилку на тощей шее, которая билась все медленнее. Вблизи кожа оказалась покрыта коростой – будто серая кора на дереве.

Существо конвульсивно дернулось, щелкнуло зубами на Бритву.

Третий заряд распылил ему остатки головы.

Четвертый погас в силовом поле, прямо у лба Бритвы. Она посмотрела на затухающую искру напротив своего лица, затем перевела взгляд на легионера по ту сторону.

Он часто дышал, это было заметно даже через броню костюма. На рукавах нашивок не было, один щиток на ноге оторван. Распылитель на предохранитель не поставил, держал палец на кнопке спуска. То ли растерялся, то ли недавно из академии, еще не получал по шее за нарушение техники безопасности.

Поймав на себе взгляд Бритвы, он задержался. Его впалые, чуть расширенные от страха глаза – единственное, что было видно за забралом шлема, – показались знакомыми. Очень знакомыми.

Из шлюза показались еще двое легионеров. Они быстро проверили отсек, водя прицелами по углам и потолку, и вышли. После недолгого замешательства, стрелок вышел следом, оставив мертвую тварь лежать. Так и не щелкнул предохранителем.

– Я знал! Ты слышишь? Я знал!

Вздрогнув, Бритва обернулась и не поверила своим глазам. Эзоп улыбался во весь лягушачий рот. Выглядело это омерзительнее, чем оскал твари за силовым полем.

– Я же говорил! Еще до крио я знал, что они пригодятся.

– Ты что-то знаешь об этих тварях? Откуда они? – быстро спросила Бритва. Но Эзоп качнул головой, давя смех.

– Не могу сказать, дорогая. Не сейчас. Но тебе понравится. – Он задумчиво потер заросшее щетиной лицо. – Я думал, они все погибли, но Аларих… Какой молодец.

Аларих? При чем здесь Аларих? Почему-то всплыло смутное воспоминание о девчонке-имманес и ее сородичах. Странная ассоциация. Бритва устало мотнула головой.

Очередная брехня. Не мог Эзоп знать об этих тварях, вон как обосрался, когда одна из них подошла к камере. А Аларих давно мертв, потерял мозги в Первой курии.

Бритва подошла к раковине, подставила дрожащие пальцы под воду. Та в последнее время текла тонкой прерывистой струйкой, будто ее цедили из марсианских установок. На поверхности точно что-то происходило, и чем меньше Бритва об этом знала, тем страшнее ей делалось. Куда увереннее она бы чувствовала себя на передовой, с оружием в руках. Даже страх там подстегивал, заставлял шевелиться. А здесь она была бесполезна и беспомощна.

Что это за твари? Откуда взялись? Какой-то генетический эксперимент, который вырвался из-под контроля? Бритва знала, что в лабораториях предкрио проводили эксперименты, но чтобы такие… То, что она увидела, уже не было человеком. Оно было кровожадным животным без капли разума, сплошь инстинкты убийцы.

А ребята уволокли тело убитого пацана, как мешок с лапшой. Бритва почувствовала, что ее вот-вот стошнит от омерзения.

Адреналин все не отпускал. Мышцы болели от напряжения, сердце билось сильно, как на кликах. Каждый звук был преувеличенно громким. Запахи били в нос, сбиваясь в тошнотворную смесь.

Обостренные чувства спасли ей жизнь.

Послышался запах пота. На хромированном носике крана отразилось движение, скользнула тень. Сработали рефлексы: Бритва ушла в сторону, и удар по голове пришелся скользящий. Бритва покачнулась, попыталась перехватить кулак Эзопа, но от голода тело было слишком слабым. Податливым, как вата.

Эзоп коротко ударил ее в челюсть, Бритва влетела затылком во что-то твердое – наверное, в стену, а может, в раковину, – и потеряла сознание.