Книга: Советистан. Одиссея по Центральной Азии: Туркменистан, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан и Узбекистан глазами норвежского антрополога
Назад: Лики войны
Дальше: Страна у подножия солнца
Большая игра
Now I shall go far and far into the North, Playing the Great Game– Rudyard Kipling, Kim,1901
Отрываясь от земли, вертолет слегка подрагивал. Снаружи он был отремонтирован и окрашен в цвета флага Республики Таджикистан, а вот внутренний его интерьер, напротив, за 50 лет вряд ли претерпел какие-либо изменения. 20 пассажиров разместились на двух длинных скамейках со спинками, прислоненными к овальным окнам. Сгорбившись на низком сиденье, внутри кабины сидит пилот. В кабине только одно место, поэтому штурман вынужден сидеть на узкой скамейке вместе с пассажирами. Дверь в кабину широко распахнута, чтобы два пилота могли переговариваться между собой.
Утро выдалось удачным. На небе без единого облачка светило солнце, как это всегда бывает, когда самолет (в данном случае вертолет) летит рейсом из Душанбе в Хорог или обратно. Радаров у пилотов нет, поэтому их единственная надежда – на хорошую видимость в горах. Чтобы пилоты могли получить разрешение на взлет, не должно быть абсолютно никакого ветра – даже самый небольшой его порыв может иметь катастрофические последствия. Во время прохождения малых воздушных судов максимальная высота гор на протяжении маршрута не должна превышать 4200 м, но в реальности немало перевалов достигают высоты 5000 м. По сути говоря, нам приходилось пролетать между горными вершинами, а не над ними. Не без оснований перелет между Душанбе и Хорогом считался наиболее рискованным маршрутом в советские времена.
Когда наш авиалайнер достиг наконец крейсерской высоты, окружавший Душанбе плоский ландшафт с пышной растительностью сменился бесплодными горными хребтами. Пролетая между пиками, мы неслись в пространство, которое, казалось, было не более нескольких футов в высоту. Штурман счастливо улыбался. Горные вершины становились все круче и острее, из поля зрения исчезли все здания, остались только коричневые склоны и заснеженные пики. Большинство пассажиров оставались равнодушными к этому зрелищу, воспользовавшись случаем, чтобы подремать. Когда один из горных склонов приблизился к нам на опасную дистанцию, мой сосед слегка приподнялся и заморгал. Бросив быстрый взгляд в окно, он наклонился к моему уху и заорал так громко, что его крик заглушил шум мотора: «АФГАНИСТАН!»
Сколько же народу загубило жизни, пытаясь покорить и подчинить себе эту страну? Если бы афганцы были наполовину такими крутыми, как их горы, все равно подобный проект был заранее обречен на неудачу. И несмотря на это, таких попыток было не пересчитать. В далеком 1839 г. первыми, кто на это отважился, были англичане. Начиная с 1818 г. Кабулом правил Дост Мохаммед Хан. На протяжении своего правления он проводил дружественную политику по отношению к англичанам, но в 1837 г. поползли тревожные слухи о том, что он решил вступить в союз с посольством России в Кабуле. Это вызвало беспокойство у британцев, чей самый большой страх заключался в том, что царская Россия со стороны Афганистана сможет вторгнуться в Индию. После некоторого обсуждения британцы решили водворить на трон своего старого союзника Шуджа-Шаха, высланного из Кабула 30 лет назад.
В декабре 1838 г. из Индии выступила армия, насчитывавшая более 20 000 британских и индийских солдат. В апреле 1839 г., добравшись до Кабула и перейдя горные хребты 4000-метровой высоты, они без существенных потерь покорили ряд небольших афганских городов. Дост Мохаммед вынужден был спасаться бегством, а его место на троне занял Шуджа-Шах. Но Шуджа был слабым лидером, и, чтобы защитить его место на троне, у англичан не было другого выбора, кроме как оставаться в Кабуле. Афганцы были крайне недовольны британским присутствием в стране, и в ноябре 1841 г. начались ожесточенные столкновения.
Предвидя, что их господству скоро придет конец, англичане вынуждены были ретироваться. 6 января 1842 г. вся британско-индийская колония в Кабуле в составе более 16 000 человек направилась в британскую крепость в Джелалабаде, расположенную в 145 км оттуда. Стояла ужасная стужа; уже в первую ночь часть выступивших не сумели выдержать холодов, многие из них пострадали от серьезных обморожений. После трехдневного перехода они наконец добрались до Хурд-Кабульского ущелья, где их уже поджидали сидевшие в засаде афганцы. У британских и индийских солдат не было никаких шансов. Из покинувших Кабул 16 000 человек до крепости в Джелалабаде сумели добраться только пятеро. Окровавленный и выбившийся из сил британский врач Уильям Брайдон прискакал верхом на измученном пони 13 января 1842 г., ровно через неделю после выхода из Кабула. За исключением чуть менее сотни взятых афганцами в заложники британцев и нескольких сот индусов, сумевших бежать, англо-индийская колония во время засады была полностью уничтожена.
Несколько месяцев спустя Шуджа-Шах был убит, и на трон снова взошел Дост Мохаммед.
Существует некоторые поразительное сходство между попыткой британцев стать хозяевами Кабула и советским вторжением 1979 г., 140 лет спустя. Русские также предприняли попытку внедрить в Кабул лидера, который бы поддержал режим. В результате девятилетней войны на поле боя пало 14 000 советских солдат. Более миллиона мирных афганцев отдали жизни и как минимум стольким же пришлось бежать. Когда в 1989 г. из страны вывели советскую боевую технику, стало ясно, что достигнуть не удалось ровным счетом ничего.
Пословица гласит, что умные учатся на ошибках других. По-видимому, англичане не слишком ей доверяли, потому что в 2001 г. с энтузиазмом поддержали вторжение в страну НАТО. После войны, продлившейся более 12 лет, обе стороны потеряли тысячи человек. Сегодня талибы снова в прекрасной форме, даже в тех регионах Афганистана, где ранее не имели никакого влияния.
Сквозь окно я увидела, как над крутыми холмами занимается заря. В лучах утреннего солнца сверкали снежные вершины. Прямо под нами стал проявляться ландшафт, и вскоре мы уже приземлились на шелковистой дорожке в Хороге, областном центре Памира. Когда вертолет коснулся земли, пассажиры внезапно оживились. К моему удивлению, через несколько минут на взлетно-посадочной полосе не осталось ни одного человека.
В прохладе утреннего воздуха я делала свои первые шаги по памирской земле. Памир, который нередко называют «краем земли», простирается более чем на 120 000 км2, проходя, в общей сложности, через пять стран: Китай, Пакистан, Киргизстан, Афганистан и Таджикистан, где располагается большая часть горных хребтов. Высота трех пиков Памира превышает 7000 м, самым высоким из них считается Конгур в Синьцзяне в Китае, который возвышается на 7719 м в высоту. Самая высокая гора, расположенная на таджикской стороне, – это 7495-метровый пик Исмаил Самани, который считался самым высоким горным хребтом Советского Союза. С 1932 по 1962 г. гора носила название Пик Сталина, а с 1962 по 1998 – Пик Коммунизма.
Долгое время Памир был одним из самых труднодоступных территорий на Земле.
* * *
Граница между Таджикистаном и Афганистаном, составляющая 1206 км, проходит вдоль реки Пяндж. Мой шофер Эргаш везет меня все дальше на юг вдоль реки. Вокруг не видно ни солдат, ни заборов. Граница между Афганистаном и Таджикистаном дырявая, как решето: каждый год тонны сигарет и опиума контрабандой переправляются через реку, после чего перевозятся по территории Киргизстана и Казахстана в Россию, а возможно, и дальше в Европу. По обе стороны афганско-таджикской границы целые деревни наживаются на контрабанде. Вероятно, контрабанда запустила свои щупальца и в правительство Таджикистана, по крайней мере этим хоть как-то можно объяснить появление в Душанбе шикарных автомобилей и экстравагантных зданий.
Во второй половине дня мы подъезжаем к Искачему, самой южной точке Таджикистана и месту нашего ночлега. Я бегом спускаюсь к реке и нахожу себе местечко в тени одного из огромных валунов. Над моей головой в небе ни облачка. В белой пене на гребнях волн резвятся солнечные лучи. Забравшийся в траву ветерок устраивает там танец старых полиэтиленовых пакетов.
Здесь, на восточном берегу реки Оксу, заканчивается экспансия русских в Центральной Азии. По другую сторону, в 40-50 метрах отсюда, пролегает Афганистан. Несмотря на стремительность потока, воды в реке настолько мало, что, вероятно, ее можно даже перейти вброд. По обеим ее сторонам жители говорят по-вахански. В течение сотен лет границу между народами Памира формировала не река, а коричневые горы, простирающиеся к небу по обе стороны долины. Новые границы – результат большой геополитической игры, развернувшейся в XIX в. между Российской и Британской империями в целях осуществления контроля над Центральной Азией.
Ваханская долина: по другую сторону реки пролегает Афганистан
К тому моменту, когда соперничество между Россией и Великобританией уже во второй половине XIX в. разгорелось вновь, повсюду ходили истории о секретном завещании Петра Великого. По слухам, могущественный император на смертном одре в 1725 г. повелел своим последователям делать все возможное, чтобы исполнить истинное призвание России – мировое господство. Это могло быть достигнуто только при условии завоевания русскими Константинополя и Индии. И хотя никому еще не удалось привести надежные доказательства существования этого завещания, эта история пережила несколько поколений даже после смерти Петра Великого.
Когда в 1807 г. Наполеон предложил царю Александру I объединить армии и вместе предпринять поход на юг в сторону Индии, это лишь подтвердило подозрения англичан в том, что Россия собирается вонзить свои клешни в Индию. В конечном итоге из плана по объединению русских и французских войск ничего не вышло в связи с тем, что Наполеон вместо этого решил идти на Москву, что стало его роковой ошибкой, началом конца его императорства. Несмотря на то что союз с Наполеоном так и не осуществился, англичане испугались последующих шагов русских в Азии. Так началась Большая игра.
В 1839 г. лейтенант Артур Конноли был первым, кто начал использовать термин «Большая игра» для обозначения борьбы между англичанами и русскими за власть и влияние в Центральной Азии. Позднее это определение было увековечено в романе Редьярда Киплинга «Ким», увидевшем свет в 1901 г. В то время игра как раз подходила к завершению, границы были определены и перевес сил был на стороне русских. А в тот момент, когда на поле игры вышел лейтенант Конноли, игра только начиналась, и ханства в Хиве, Бухаре и Коканде еще сохраняли свою независимость. На Центральную Азию смотрели как на дикую и опасную территорию, куда редко ступала нога белого человека. Да и не слишком-то их здесь привечали. По этой причине пионеры Большой игры, чтобы их не принимали за европейцев, нередко рядились в одежды священнослужителей или торговцев лошадьми, что давало им возможность тайно делать заметки и рисовать карты местности. Например, Конноли чаще всего выдавал себя за врача или местного жителя. Переодеваясь местным, он старался выглядеть как можно более несчастным, чтобы разбойники потеряли к нему всякий интерес. Немало туркменских племен промышляли тем, что устраивали засады и грабили путешествующих торговцев, причем наиболее популярной добычей становились иностранные караваны. В попытках исследовать белые пятна на карте этой части земли, ранние английские и русские исследователи описывают большие риски, с которыми им приходилось сталкиваться. Наибольшая опасность исходила отнюдь не от враждебных племен или капризных ханов, а от самой природы. Города Центральной Азии были защищены горными перевалами, одними из самых высоких в мире, а помимо этого огромными пустынями, где в течение лета стояла невыносимая жара, а температура зимой могла понижаться до 50 градусов ниже нуля.
Когда зимой 1839-40 г. русские попытались осуществить свое самое серьезное продвижение по Центральной Азии за последние сто лет, они с горечью ощутили на себе, насколько кусачими могут быть морозы в пустыне. Их первая попытка, датируемая 1717 г., закончилась катастрофой. В начале века хивинский хан направил Петру I письмо с просьбой о защите территории от враждебных соседних племен. В случае оказания помощи хан пообещал русскому царю отдать Хивинское ханство в российское подданство. Спустя несколько лет государь ответил на его мольбы, отправив в Хиву армию в составе 4000 солдат под руководством поручика князя Александра Бековича. Целое лето понадобилось его людям, чтобы пробиться сквозь жаркую, неприветливую пустыню, и спустя четыре месяца, в августе, они, наконец, оказались в Хиве. Хан принял русских солдат довольно любезно, однако объяснил, что не сможет обеспечить пищей и кровом такое количество человек в Хиве, поэтому попросил их разделиться на пять небольших групп и разбить лагеря в специально отведенных местах за пределами города. Желая сохранить с ханом хорошие отношения, Бекович согласился на его предложение. Той же ночью хан напал на все пять лагерей, жестоко расправившись над ничего не подозревающими русскими воинами. Лишь нескольким солдатам удалось пережить атаку. Хану повезло, что Петр Великий в тот момент был занят завоеванием Кавказа, поэтому у него не было времени направить туда армию и отомстить за убийство. Однако вероломную засаду, организованную ханом, в Санкт-Петербурге не забыли.
122 года спустя, в ноябре 1839 г., русские предприняли еще одну попытку подчинить себе Хиву. Вместе с армией из 5200 солдат и 10 000 верблюдов генерал Василий Перовский отправился в поход через Каракумскую пустыню. Внешним поводом для кампании было освобождение многих сотен русских, заточенных в рабство в Хиве. Перовский надеялся прибыть туда до наступления жестоких февральских холодов.
А в то же самое время англичане, пронюхавшие про планы русских в Индии, немедленно направили в Хиву послов, чтобы убедить хана освободить рабов и тем самым лишить русских формального повода для атаки. Они всячески старались избежать завоевания русскими дополнительных территорий в Центральной Азии и слишком близкого продвижения в сторону Индии.
В роли первого британского посланника выступил капитан Джеймс Аббот – первый англичанин, сумевший добраться до Хивы целым и невредимым. Пробираясь по пустыне, он встречал на своем пути большие группы пленников – мужчин, женщин и детей, переправляемых в Хиву туркменскими похитителями: «По ночам их приковывали вместе за шеи так, что они не могли даже пошевелиться; ощущение от прикосновения ледяного железа к коже, должно быть, являлось для них чистой пыткой. Мое сердце тяжелело при мысли о всех этих душераздирающих страданиях, которые были придуманы этой системой. Увы! Любой прибывший в Хиву в качестве заключенного должен был оставить здесь всякую надежду, как если бы он спускался прямиком в ад. Ханская тюрьма со всех сторон окружена бездорожной пустыней, населенной лишь продавцами человеческой плоти».
Аббота встретил довольно вежливый прием у хана, который оказался чрезвычайно плохо информированным о внешнем мире. Капитану с большим трудом удалось ему объяснить, что английская нация вовсе не ничтожное племя, подчиняющееся русскому царю. Хан также не слишком-то много знал и о России. Похоже, он полагал, что размер русского каганата примерно такой же, как и его собственный. Узнав, что царская корона в Англии принадлежит женщине, он засыпал посланника бесчисленными вопросами: «Всегда ли они избирали женщин на управление страной? Могут ли министры тоже быть женщинами? Сколько городов ей удалось покорить? Сколько у нее пушек? Когда она вышла замуж, стал ли ее муж тоже королем?»
В это же самое время генерал Перовский страдал от капризов природы. В том году зима началась раньше, чем обычно: уже в декабре случился первый крупный снегопад. Немало солдат уже погибли там, утонув в снегах, а температура все продолжала снижаться. Та зима осталась в их памяти самой худшей из всех пережитых когда-либо прежде. Только в течение января они теряли в среднем по сто верблюдов в день. Через три месяца Перовский понял, что до Хивы им уже не добраться, и отдал приказ отступать. Когда они вернулись обратно в русскую крепость в Оренбурге, расположенную рядом с границей современного Казахстана, их потери насчитывали тысячи солдат, а из 10 000 верблюдов выжило только 1500. Во время этой кампании не прозвучало ни единого выстрела.
Хан, узнав, что Перовский вместе с армией вернулся в Оренбург, тут же потерял к Абботу всякий интерес и отослал его обратно. Тот вернулся в Индию, так и не выполнив своей миссии, если не считать преподанного хану Хивы базового курса современной политики и географии.
Однако в том же году кое-каких успехов в Хиве удалось добиться британскому генералу Ричмонду Шекспиру. Он, в отличие от Аббота, сумел убедить хана освободить всех русских, томившихся в рабстве, в общей сложности 416 человек. Помимо этого он организовал для них эскорт до крепости в Оренбурге, куда нужно было добираться несколько недель пешим ходом. Таким образом, во время визита Шекспира в Санкт-Петербург, у царя Николая I не оставалось другого выбора, кроме как устроить освободителю русских невольников теплый прием. Однако в политических кругах ни для кого не было секретом, в какую ярость пришел государь, узнав о том, что его лишили повода атаковать Хиву, а ведь именно это и было главной целью британцев.
Земляк Шекспира, лейтенант Артур Конноли, оказался гораздо менее удачливым в затеянной им самим игре. Осенью 1841 г. он отправился в Бухару для вызволения своего земляка Чарльза Стоддарта из тюрьмы, куда его на три года заключил эмир. Будучи опытным исследователем, Конноли уже имел за плечами немало долгосрочных экспедиций. Он хотел не только убедить бухарского эмира Насруллу освободить Стоддарта, но и надеялся заставить эмира заключить мировое соглашение с ханствами Хивы и Коканда. Если бы ханства в Центральной Азии перестали воевать друг с другом и объединили свои силы, у них появилось бы больше шансов оказать сопротивление начавшим активизироваться на севере страны русским.
Прибыв сюда примерно с таким же поручением тремя годами ранее, Стоддарт был захвачен в плен капризным эмиром. Его задачей было убедить эмира освободить пребывавших в рабстве в Бухаре русских, чтобы лишить царя повода для нападения. В ответ эмир Насруллы, который, подобно хану Хивы, не имел четких представлений о величии и могуществе России и обладал еще более размытыми представлениями о Британской империи, бросил Стоддарта в самую страшную в городе темницу.
Несмотря на теплый прием, оказанный Конноли ханами Хивы и Коканда, эмир Бухары отнесся к нему с жестокостью. Прошло совсем немного времени и Коннолли, обвиненный эмиром в шпионаже, оказался в тех же застенках, что и Стоддарт. Когда через год эмир услышал новость о британской колонии в Афганистане, он понял, что ему более нечего опасаться со стороны британцев. 17 июня 1842 г. Конноли и Стоддарта вывели из ямы и заставили рыть себе могилы, после чего обезглавили прямо перед дворцом эмира.
После катастрофического отступления из Афганистана в январе 1842 г. британские власти изменили свою стратегию в Центральной Азии. Новой мантрой стало Masterly inactivity: проявлять как можно меньше активности, выждать время и посмотреть, что будет дальше. Интересно то, что и русские также следовали подобной стратегии, хотя и по другим причинам, будучи заняты мятежными горцами на Кавказе. Поражение в Крымской войне не слишком способствовало внешнеполитической деятельности. Бунтовала Польша, да и в самой России народные волнения вынудили царя Александра II отменить крепостное право, что вызвало негодование большей части дворянства.
В 1864 г., после полувековой войны, русским удалось победить черкесов, последний из мятежных кавказских народов, и теперь внимание государя Александра II снова было приковано к ханствам Центральной Азии. Из-за гражданской войны прекратился импорт хлопка из американских Южных Штатов, от которого так зависела Россия, а принадлежавшая Кокандскому ханству земля в плодородной Ферганской долине как нельзя лучше подходила для выращивания хлопка.
Русские начали действовать осторожно, построив несколько небольших деревень неподалеку от границы Кокандского ханства зимой 1864 г. Хан выразил свой протест и обратился к англичанам за помощью, но те вежливо отклонили его прошение.
Для опережения протестов министром иностранных дел России князем Горчаковым была заранее составлена нота и направлена правительствам европейских сверхдержав:
«Положение России в Средней Азии подобно положению всех образованных государств, которые приходят в соприкосновение с народами полудикими, бродячими, без твердой общественной организации.
В подобном случае интересы безопасности границ и торговых сношений всегда требуют, чтобы более образованное государство имело известную власть над соседями, чьи дикие, буйные нравы делают их весьма неудобными. Прежде всего, оно начинает с обуздания набегов и грабительств. Дабы положить им предел, оно бывает вынуждено привести соседние народцы к более или менее близкому подчинению. По достижении этого результата эти последние приобретают более спокойные привычки, но, в свою очередь, и они подвергаются нападениям более отдаленных племен. Государство обязано защищать их от этих грабительств и наказывать тех, кто их совершает. Отсюда необходимость далеких, продолжительнейших, периодических экспедиций против врага, которого общественное устройство делает неуловимым.
Если государство ограничится наказанием хищников и потом удалится, то урок скоро забудется; удаление будет приписано слабости: азиатские народы, по преимуществу, уважают только видимую и осязательную силу; нравственная сила ума и интересов образования еще нисколько не действует на них. Поэтому работа должна начинаться постоянно снова. Чтобы быстро прекратить эти беспрестанные беспорядки, среди враждебного населения устраивают несколько укрепленных пунктов; над ним проявляют власть, которая мало-помалу приводит его к более или менее насильственному подчинению. Но за этою второю миссиею другие, еще более отдаленные народы скоро начинают представлять такие же опасности и вызывать те же меры обуздания. Таким образом, государство должно решиться на что-нибудь одно: или отказаться от этой непрерывной работы и обречь свои границы на постоянные неурядицы, делающие невозможным здесь благосостояние, безопасность и просвещение, или же все более и более продвигаться в глубь диких стран, где расстояния с каждым сделанным шагом увеличивают затруднения и тягости, которым оно подвергается. Такова была участь всех государств, поставленных в те же условия. Соединенные Штаты в Америке, Франция в Африке, Голландия в своих колониях, Англия в Ост-Индии – все неизбежно увлекались на путь движения вперед, в котором менее честолюбия, чем крайней необходимости, и где величайшая трудность состоит в умении остановиться».
Не говоря прямо, Горчаков, тем не менее, давал понять, что русские намерены остановиться на границах Коканда:
«Мы создадим государство, которое будет менее тревожным, но более прочным и организованным, где границы нашего пребывания будут географически более точно обозначены».
Когда на более поздних этапах Горчакову довелось столкнуться с русской экспансией в Центральной Азии, в конечном итоге вышедшей далеко за пределы изложенного в записке, то он переложил вину на искавших приключений генералов, которые, по его утверждению, действовали по собственной инициативе, преступив царский указ. Все это в конечном итоге привело к тому, что уже в следующем, 1865 г. русские присоединили к себе Ташкент.
В то время Ташкент насчитывал сто тысяч жителей, представляя собой самый богатый город Центральной Азии. Это было обусловлено и наличием плодородных земель, и развитием торговых отношений с Россией после присоединения к ней в XVII в. Казахстана. Весной 1865 г. разразилась война между Бухарским эмиратом и Кокандским ханством, к которому принадлежал Ташкент. Занимавший должность командира погранпоста в Коканде генерал Михаил Черняев решил воспользоваться этой возможностью, чтобы нанести удар прежде, чем армия эмира достигнет городских стен. Существовала только одна проблема: войско Черняева насчитывало всего лишь 1300 человек, а внутри городских стен Ташкента находилось по крайней мере 30 000 солдат, пребывавших в боевой готовности. В Санкт-Петербурге сочли слишком рискованным наступать с такой крошечной армией, поэтому царь послал телеграмму с приказом не атаковать. По всей видимости, Черняеву было известно содержание телеграммы, однако конверт он не вскрыл, полагаясь на царскую милость в случае успешного проведения атаки.
Когда крошечная армия Черняева подошла к стенам Ташкента, им стало известно о прибытии солдат из Бухары, взявших на себя защиту городских стен. Если раньше у них оставалась хоть какая-то надежда на разрешение конфликта с помощью дружелюбно настроенных по отношению к русским местных торговцев, то теперь она отпала. Повернуть назад они тоже не могли, потому что это означало бы признать поражение и подать неверный сигнал центральноазиатским народам. У Черняева не оставалось другого выбора, кроме как выиграть битву за Ташкент.
Наступление было назначено на ночь 15 июня. Нескольких человек переправили по другую сторону стены – организовать диверсию и отвлечь внимание. По приказу Черняева колеса артиллерийских орудий были обернуты войлоком, чтобы как можно тише подъехать к месту, с которого планировалось нанести удар. Проникнув за городские стены, они столкнулись с двумя горожанами, которые, по-видимому, только что вышли через потайной ход. Солдаты Черняева заставили показать его местонахождение и, таким образом, часть солдат сумела проникнуть в город. Остальные, подставив лестницу, перелезли через стену. Солдаты эмира, чье внимание было приковано к отражению атаки на противоположной стороне города, наконец заметили появление русских, однако было уже слишком поздно.
Несмотря на свою малочисленность, русские солдаты были лучше подготовлены и обладали более мощным оружием, чем местное войско. Уже на следующий день жители Ташкента капитулировали. Русская армия потеряла всего 25 солдат в результате своей дерзкой атаки, окончившейся так удачно, несмотря на малые шансы.
Как и ожидалось, Черняева встретили на родине как героя. Государь не только простил ему нарушение приказа, но и щедро вознаградил.
Вскоре после этого на специально созданную должность «генерал-губернатора Туркестана» в Ташкенте был назначен опытный генерал Константин Кауфман. Свободные дни ханств были сочтены, несмотря на все клятвы русских в том, что у них нет никаких планов завоевания новых территорий.
Через три года после присоединения Ташкента русским наконец представилась долгожданная возможность. С целью подтолкнуть русских покинуть Туркестан, бухарский эмир совершил довольно безрассудный поступок, собрав свои войска в находившемся за пределами его эмирата Самарканде.
Генерал Кауфман незамедлительно направил против него 3500 человек – это было все, что он мог себе позволить на тот момент. К великому удивлению русских, раздираемая внутренними склоками армия эмира сдалась буквально за один день. Все это привело к тому, что 2 мая 1868 г. жемчужина Средней Азии, Самарканд, стал частью Российской империи. Вскоре после этого пала Бухара. И хотя эмир продолжал оставаться на своем престоле, ему пришлось признать вассальную зависимость от России.
В следующем, 1869 г. русские приступили к тайному строительству крепости на Каспийском море. Научившись на своих ошибках 1717 и 1840 гг., они поняли, что для присоединения расположенной к западу Хивы, они нуждаются в базах с более стратегическим месторасположением, чем Оренбург. Форт получил название Красноводск. В 1873 г., через пять лет после завоевания Ташкента, генерал Кауфман выступил против Хивы с армией в составе 13 000 человек. Поняв, что у него нет никаких шансов противостоять современно оснащенной армии русских, 28 мая 1873 г. хан обратился в бегство. Таким образом, мятежное в прошлом Хивинское ханство стало частью Российской империи практически без кровопролития.
Спустя два года, летом 1875 г., жители Коканда подняли восстание против русских, и Кауфман использовал этот предлог для покорения последних из оставшихся городов плодородной Ферганской долины. В марте 1876 г. Кокандское ханство было официально распущено и включено в состав российского Туркестана.
Всего за десять лет русским удалось завоевать три главных ханства Центральной Азии общей площадью, равной половине территории Соединенных Штатов. Однако оставалась еще проблема диких туркменских племен, которые, согласно записке князя Горчакова, были причиной, вынуждавшей русских проникать все дальше и дальше на территорию Центральной Азии.
В 1879 г. русские попытались напасть на туркменскую крепость Геок-Тепе, одну из главных форпостов туркменских племен. В последние годы они воевали против плохо организованной ханской армии и поэтому оказались не готовы к туркменскому искусству ведения боя. Обращенным в бегство разъяренными туркменами русским солдатам едва удалось унести ноги. Битва при Геок-Тепе стала наибольшим поражением, которое претерпела русская армия в Центральной Азии с 1717 года.
«…азиатские народы, по преимуществу, уважают только видимую и осязательную силу». Не прошло и двух лет, как русские снова решили нанести удар. На этот раз они неминуемо должны были победить. 7-тысячную армию возглавил генерал Михаил Скобелев, получивший прозвище «белый генерал», потому что в бой он всегда шел в белом мундире. Скобелев был известен своей жестокостью и бесцеремонностью. Внутри городских стен в боевой готовности находилось 10 тысяч туркменских воинов и 40 тысяч гражданских жителей. Похоже, что туркмены ожидали новой атаки, потому что после предыдущих событий они укрепили стены, и теперь уже пули русских солдат не могли проникнуть сквозь простые, но прочные стены из затвердевшей глины. Однако Скобелев проявил смекалку, приказав солдатам вырыть туннель. По воспоминаниям очевидцев, он лично следил за выполнением приказа, сидя у входа в туннель. Если солдаты хорошо выполняли свою работу, офицеры вознаграждались шампанским и водкой, в противном случае, если работа продвигалась слишком медленно, офицеров физически наказывали в присутствии подчиненных.
24 июня 1881 г. строительство туннеля было завершено, и под крепостной стеной было укрыто две тонны взрывчатки. В результате мощного взрыва погибли сотни туркменов. Использовав замешательство, русские солдаты тут же начали штурм крепости. Туркмены быстро сообразили, что битва проиграна, и пустились в бегство, преследуемые русскими верхом на лошадях. Скобелев позволил своим солдатам грабить, насиловать и убивать в течение трех дней подряд. Солдаты лишили жизни всех, кого могли отыскать, не жалея стариков и детей. В общей сложности было убито 8 тысяч беглецов, и это помимо 6500 человек, уничтоженных в самой крепости.
Со стороны русских потери составили всего 268 человек.
До наших времен дошла только знаменитая туркменская столица Мерв. Чтобы произвести впечатление на туркменских племенных лидеров, некоторые из них были приглашены для участия в коронации царя Александра III в Санкт-Петербурге в 1883 г. Это давало им возможность собственными глазами увидеть, насколько огромной, мощной, современной и богатой была Российская империя. Когда спустя год Россия начала оказывать военное давление на Мерв, покорив при этом один из соседних городов, после ожесточенных дискуссий племенные лидеры решили, что лучше все-таки добровольно отдать себя под власть российского правительства. Бойня в Геок-Тепе была еще свежа в памяти, и они наконец осознали, что перевес власти был слишком серьезным. В результате и на этот раз могущественный город попал в руки русских, не пролив при этом ни единой капли крови.
Англичане, которые прежде только стоически наблюдали за тем, как русские по очереди покоряют одно ханство за другим, заволновались. Мерв имел стратегическое расположение, находясь на пути в Герат и Кандагар в Афганистане, откуда до Индии было рукой подать. Царские дипломаты заверяли британцев, что туркмены сами пожелали стать частью Российской империи, пытаясь положить конец анархии и наслаждаться плодами цивилизации. Ну а что на это могли возразить британцы? Ведь они и сами прибегали к подобным объяснениям, дабы оправдать свое присутствие в колониях.
Величайшая трудность состоит в умении остановиться. Для сохранения мирных отношений было принято решение о том, что представители Великобритании и России осенью 1884 г. проведут встречу с целью определить границы между Российской империей и Афганистаном, который служил основным буфером Великобритании на пути в Индию. Однако русским удавалось постоянно находить новые предлоги для того, чтобы откладывать встречу, поэтому ей так и не суждено было состояться. Как только зима ослабила свою хватку и на календаре обозначился 1885 г., русские войска, перебравшись через реку Оксу, осадили расположенную на афганской территории деревню-оазис Пандждех. Так как это стало откровенным нарушением всех соглашений, британцы заняли оборонительную позицию. Русским не хотелось, чтобы их обвинили в том, что они начали стрельбу первыми, поэтому они предпочли ничего не делать, а терпеливо выжидать. Если верить на слово возглавившему атаку лейтенанту Алиханову, все началось после того, как 31 марта афганский солдат ранил лошадь одного из русских солдат. Именно такой повод и нужен был русским, за ним последовало сражение, в котором погибло 800 афганцев. Так Пандждех тоже стал русским.
Никогда ранее в период Большой игры эти две крупнейшие мировые империи не были настолько близки к войне друг с другом. К счастью, афганский эмир Абдур Рахман довольно быстро согласился на русскую аннексию Пандждеха, предпочтя счесть это всего лишь незначительным спором о границах.
В начале 1887 г. подошел намеченный срок встречи по вопросу о границах между русской и английской сторонами. Пандждех переходил русским в обмен на стратегический горный перевал, который русские согласились отдать афганцам. Было решено провести афганскую границу вдоль реки Оксы, не включая Пандждех, взамен на обещание русских уважать оговоренные границы. Несмотря на скепсис представителей британской стороны, русские все же сдержали свое обещание. Миновало почти сто лет до того, как русские войска вновь перешли реку Оксу.
Единственной областью в Центральной Азии, где еще не были установлены границы, было малонаселенное Памирское плато.
Здесь, на высоте нескольких тысячах метров над уровнем моря, пересекались границы России, Китая, Британской Индии и Афганистана. Одна мысль о том, что тут могут оказаться русские, вселяла в британцев тревогу. Из Памира было слишком легко приблизиться к плохо охраняемым северным границам Индии. Русские уже полным ходом строили железные дороги в бывших ханствах, которые позволили бы им эффективно перемещать многочисленные войска. Чтобы Памир не попал в руки русских, в китайский город Кашгар из Индии была отправлена небольшая британская делегация с целью убедить китайцев аннексировать Восточный Памир. Это оказалось несложным делом, однако местные русские шпионы, узнав о происходящем, сделали все возможное, чтобы опередить китайцев.
Летом 1891 г. в Северный Памир вторглась армия из 400 русских казаков. Правительство России не сочло это вторжением, ведь казаки должны были всего-навсего расследовать и сообщать о деятельности китайцев и афганцев в этих областях. Вскоре после этого появилось известие о том, что два британских офицера высланы из Памира, поскольку, по словам русских солдат, оказались на российской территории. Их высылка привела к дипломатическому кризису, и русским пришлось без шума покинуть плато. Сама Россия в тот год переживала катастрофу, повлекшую за собой экономический спад и голод, поэтому царь Александр III в тот момент не мог позволить себе выступить против британцев.
В следующем, 1892 г. русские вернулись обратно так же тихо, как когда-то ушли отсюда. А через год они уже разворачивали строительство крепости в горах Памира.
В 1895 г. делегации обеих империй провели новую встречу для обсуждения границ Центральной Азии. Англичанам стало ясно, что у них не слишком большие возможности для предотвращения аннексии Памира русскими, что по факту уже произошло. Их главной задачей было снова склеить трещину между Памиром и Британской Индией, чтобы предотвратить появление общей границы у двух империй, и с этой целью они попросили афганского эмира Абдур-Рахмана выдать разрешение на присоединение южной части Ваханского коридора к территории Афганистана. В наши дни этот похожий на толстую кишку коридор простирается между современным Таджикистаном и Пакистаном. Абдур-Рахману не нужно было повторять просьбу дважды. И хотя афганская сторона Ваханского коридора в некоторых местах не более нескольких километров в ширину, на сегодняшний день, несмотря на свои малые размеры, Афганистан служит буфером между Памиром и Индией. Разумеется, мнения проживавших вдоль берега реки людей, которые неожиданно для себя оказались по другую сторону государственной границы, никто не спрашивал.
После многолетней борьбы за власть, которая длилась почти целое столетие, Российской империи удалось, наконец, закрепить свои позиции в Центральной Азии. Продвижение на юг было остановлено. Русские в основном получили все, что хотели, и вышли из игры победителями. В начале века Россию от Британской Индии отделяло более 3 тысяч километров, теперь в некоторых местах это расстояние составляло не более 30 км.
Интересы России простирались все далее на восток. Одновременно с расширением Транссибирской железной дороги она стала претендовать на некоторые области Монголии и основала крупный порт на территории Кореи. За всей этой деятельностью озабоченно следили японцы и в 1904 г. решили атаковать. Война с Японией обернулась для России катастрофой, став также одной из причин, приведших к революции и падению царизма 13 лет спустя.
После унизительного поражения в войне с Японией русские заключили тайный договор с Англией, согласно которому обе империи поделили между собой свои интересы в Центральной Азии. Было установлено, что Тибет отныне будет принадлежать к сфере влияния Китая, в то время как Афганистан подпадал под влияние Великобритании. В свою очередь, британцы пообещали воздерживаться от вмешательства в Центральную Азию и отговорили от этого Афганистан. Персия была разделена на различные сферы интересов между Британской Индией и Россией. 31 августа 1907 г. стороны подписали договор Англо-Русской Антанты.
Большая игра закончилась тем, что Россия и Великобритания, сев за стол переговоров, тривиально поделили Центральную Азию между собой. На протяжении всей этой стремительной гонки, затеянной ими, не раздалось ни единого выстрела. Когда началась Первая мировая война, русские воевали с британцами бок о бок, стараясь удержать турок и немцев подальше от сферы своих интересов в Афганистане, Персии и на Кавказе.
Однако дружба между двумя великими державами оказалась непродолжительной. Пришедшие в 1917 г. к власти большевики посчитали англо-русский договор Антанты бесполезной писаниной. Подобно Петру Великому, Ленин мечтал о мировом господстве и покорении Индии, но, несмотря на смелые амбиции, при жизни Ленина границы Центральной Азии так и остались без изменений. Ни девятилетнее вторжение Советского Союза в Афганистан, ни 12-летняя война НАТО против талибов так и не смогли даже на миллиметр сместить афганские северные границы: сегодняшний рубеж остается таким же, как и в 1895 г., и пролегает, за исключением территории вокруг Пандждеха, вдоль реки Окса. Пандждех, вокруг которого в прежние времена чуть было не разразилась самая настоящая война, сегодня находится на территории современного Туркменистана. Пандждех (или Серхетабат – так это крошечное местечко называется в наше время) раньше был самой южной точкой Советского Союза.
Вода в мутной реке была холодной, и я отдернула пальцы. На другой ее стороне к голубому небу тянулся ряд крутых скал. Несколько простеньких домов словно бы вросли в коричневую песчаную почву. Мужчины в ярких одеждах терпеливо брели вслед за волом, а женщина в красной тунике стояла, согнувшись, на небольшом клочке земли перед домом. В край скалы врезалась узкая, извилистая тропинка. Пока мы ехали из Хорога, на афганской стороне нам повстречался всего один автомобиль, им оказался белый джип с логотипом международной гуманитарной организации.
Название расположенной на другой стороне реки деревни Ишкашим звучит так же, как и на таджикской стороне. Два городка разделяет между собой не только река, но и целое столетие. На другую сторону реки ведет мост, а раз в неделю здесь проводится общий рынок. Однако, помимо этого, бывшие когда-то единым целым две народности больше никак между собой не контактируют.
Я поднимаюсь и иду вдоль реки. Мой взгляд падает на остатки от пикника и разбитые водочные бутылки, минуя которые я продолжаю свой путь по прямым, упорядоченным улицам Ишкашима. На главной улице расположено удивительное количество государственных зданий, в особенности если учесть тот факт, что население города составляет всего две тысячи человек. Здесь находятся городское правление, культурный и медицинский центры, а также различные административные постройки. Вероятно, для советского правительства представлялось особо важной задачей строительство социалистического рая именно в этом месте, на задворках империи, где наиболее сильно заметен контраст. Перед невысоким зданием городской управы до сих пор стоит бюст Ленина. Заметив, что я остановилась, чтобы его рассмотреть, ко мне подошел пожилой, сгорбленный мужчина.
– Это Владимир Ильич Ленин, – произносит он на прекрасном русском. – Наш любимый Ленин, – добавляет он торжественно, положив руку на голову коммунистического лидера.
Прямо напротив Ленина, будто бы для баланса, кто-то повесил гигантский плакат с изображением президента Таджикистана Эмомали Рахмона.
На обратном пути в отель я прохожу мимо школы. На школьном дворе учащиеся делают гимнастику, а энергичный учитель следит за тем, чтобы ребята делали достаточное количество отжиманий. Все мальчики в белых рубашках и черных брюках, девочки в белых блузках и черных юбках – обычай, прочно укоренившийся в некоторых республиках бывшего Советского Союза.
Школ и учителей здесь не хватает, и многим детям, вместо того чтобы ходить в школу, приходится стеречь коз. Ваханский коридор во все времена был мирной частью Афганистана, которой не касались ни войны, ни Талибан, но в последние годы тут удалось обосноваться талибам. Люди в Таджикистане стали бояться, что произойдет после того, как здесь появятся американцы и другие силы НАТО. Попытаются ли талибы пересечь реку? Кто сможет их остановить, если возникнет необходимость?
Назад: Лики войны
Дальше: Страна у подножия солнца
