Глава 8
После пробуждения Рамид и Аяр ничего не помнили, и некому было рассказать о чернокрылой Мьорке, которая всех спасла. Натт и сама не хотела, чтобы жители прознали, что она как-то связана с легендарной птицей. Поверить, что она и есть воплощение древнего существа, девушка не решалась. Слишком нереальным это казалось, и только без конца щебечущая иволга напоминала о случившемся. Но маленькое создание говорить не умело, лишь смотрело на спасительницу умными глазами.
Вопреки случившемуся на берегу призрачного Иннсо Тод Мёрке не поддалась отчаянию и не проронила ни одной слезинки, снова оказавшись в Сорплате. Надежда на спасение возлюбленного окрепла, и, несмотря на полную потерю магических сил, бывшая некромантка слабой себя не ощущала. Напротив, огонь Хассела будил в ней неукротимую жажду действий. Правда, у этой жажды отсутствовало направление: сфера погасла и больше не указывала путь.
Заклинательница лениво катала ее по столу, прячась от дневной жары в комнате, выделенной семьей Аяра. Надеялась, что гладкая поверхность шара подернется пеленой и подарит следующий фрагмент головоломки. Но, очевидно, задание речного духа было выполнено, а лекарство оказалось поводом заманить ее сюда. Однако план Дэла казался чересчур мудреным: привести к знахарке, лишить тьмы, отправить в Сорплат лечить уснувших людей, чтобы встретить Фирса? Бред.
Натт простонала и уперлась лбом в стол. Что-то неумолимо ускользало и мешало увидеть картинку целиком. Какое Флэму дело до одержимых жителей южной провинции? Почему он открылся и помог исцелить душевный недуг? Как связан с Хасселом, кроме схожей внешности? И чего келпи добивался внезапным признанием в любви?
– Можно? – поинтересовался Кренес, стоя по ту сторону звенящей бусинками занавески.
– Заходи, – разрешила девушка, продолжая изучать сферу.
– Местные переживают, что обидели тебя чем-то. Вчера ты не пришла на ужин, сидишь тут безвылазно который день. Расскажешь, что случилось в чертогах Мьорке? Ты встретила там темную птицу?
– Я просто вывела людей, как в Дорнфьоле. В призрачном мире ко мне на время вернулись силы, и я помогла спящим победить своих демонов и простить себя, – поделилась Натт.
– Что планируешь делать дальше? – Кренес подставил иволге ладонь. Птица не расставалась с Мёрке ни на минуту и следовала везде за спасительницей.
– Мой отпуск еще не закончился. Боюсь, Гостклиф развернет у ворот в Тэнгляйх, если приеду сейчас. Так что… – Заклинательница на мгновение задумалась и уставилась на пустую сферу, словно та наконец выстроила маршрут. – Стоп! А ты не знаешь, в каком приюте воспитывался Фирс Хассел?
– Разве смысл твоего отпуска не исцелиться от навязчивой идеи? – Льонт состроил страдальческое лицо. – Не скажу, что во всем согласен с деканом Андом, но… Может, тебе действительно стоит отвлечься, а не гоняться за призраками?
Мёрке сделала глубокий вдох. Все вокруг любили давать советы. Разумеется, они делали это не со зла, но каждый раз попытки достучаться до здравого смысла подрывали веру в спасение возлюбленного. И сейчас, когда Натт едва не поддалась новой волне отчаяния, заботливый наставник напомнил, насколько все непросто, если не сказать нереально. Выходит, он лишь подыграл, когда она рассказывала о фениксе.
– Все хорошо, Кренес, – подарила другу мягкую улыбку, – я в порядке. Честно. Считай это данью уважения человеку, которого любила.
«Люблю», – поправила сама себя в мыслях.
– В медицинской карте адепта Фирса Хассела значился приют для особенных детей. Он находится при старой академии магии южных земель.
– Сореллет? – затаив дыхание, спросила девушка. Вот уже много лет о выпускниках наполовину заброшенного учреждения ничего не было слышно, как и о самой обители знаний. Богатые студенты уезжали в столицу или в соседние земли, а Сореллет уже давно не объявлял набор. По крайней мере никто о нем не знал.
– Она самая. Но я не смогу проводить тебя до академии. Она находится высоко в горах. Повозка не проедет, а оставлять лекарства без присмотра даже в деревне не очень хорошая идея. Слишком много людей рассчитывают на них и мою помощь. Уверена, что хочешь идти одна?
– Да. Все будет хорошо.
– Остановить я тебя не могу. Надеюсь, передумаешь. До гряды добираться около полутора недель, время еще есть, – не теряя надежды, предположил целитель.
* * *
По пути в Сореллет Кренес и Натт остановились еще в двух поселениях. Все спящие проснулись, и народ охватило беспечное веселье, подкрепленное приездом целителя. Дети растаскивали подарки, больные выстраивались в очередь за помощью и лекарствами. Мёрке помогала наставнику как могла – ассистировала во время операций, обрабатывала инструментарий.
– Великолепные швы, – восхищался мужчина. – Такая же талантливая, как твой брат. Из тебя вышел бы чудесный лекарь.
– Если бы не родилась некромантом, – отшутилась Натт, следя за медленно просыпавшейся после наркоза женщиной. – Завтра едем в южную академию?
– Не передумала? А я уж начал рассчитывать, что теперь всегда будешь таскаться со мной. Может, к демонам этот Тэнгляйх и Сореллет, вместе взятые? Натт…
Она перевела взгляд на бывшего ментора. Он стянул с лица повязку и закусил губу.
– Мы давно знакомы. Ты очень красивая и умная молодая женщина, и…
– …и я тебя сейчас перебью, Кренес, пока ты не сказал лишнего, за что будешь долго краснеть, а я тоже буду… краснеть. Ни к чему нам это, прости меня… Я вернусь в Тэнгляйх в любом случае. Останусь там, даже если предложат роль завхоза или чудаковатой смотрительницы за нежитью, – на одном дыхании ответила Натт.
– Я не мог не попытаться, – улыбнулся он. – Не такая уж ты и умная. Отказываться от всего этого… – Кренес обвел себя руками, и заклинательница рассмеялась.
– Вам пора за работу, целитель Льонт. – Мёрке напустила на себя серьезный вид – пациентка очнулась и ошарашенно озиралась по сторонам.
– Госпожа Вайлим, вы нас узнаете?
К жаре Натт почти привыкла. Болезненная краснота на коже сменилась приятным бронзовым загаром. Волосы стремительно выгорали на солнце и из насыщенно-медных стали темно-золотистыми. Только одна черная прядь оставалась неизменной. Каждое утро заклинательница проверяла ее, гладила, ощущая дремлющую тьму, а затем закалывала, чтобы не бросалась в глаза суеверным южанам.
Ландшафт Сорплата менялся по мере продвижения в глубь провинции. Повозка тряслась на неровной дороге с торчащими то тут, то там камнями. Коробки, которых стало заметно меньше, пришлось крепче обвязать, но все равно что-то постоянно падало, и Мёрке приходилось часто нырять внутрь фургончика и расставлять все по местам.
К вечеру на горизонте отчетливо обозначалась горная гряда, покрытая густым лесом, в котором притаилась загадочная академия Сореллет. Чем ближе нависала гора, тем мрачнее становился Кренес.
– Я задержусь в соседней деревне на день, на случай если ты передумаешь, Натт.
– Спасибо. Но я уже решила.
– Я все же буду ждать. – Целитель избегал встречаться взглядом с бывшей ученицей. Как бы сильно оба ни старались делать вид, что ничего не случилось, неловкость в общении все-таки появилась.
Натт кивнула и набросила сумку на плечо. Зимнюю одежду пришлось оставить в повозке. Льонт обещал попросить местных сохранить вещи до ее возвращения.
– Воду взяла?
Девушка выудила бутылку.
– Лекарства, бинты?
Кивок.
– Сухари?
– Все на месте, Кренес.
– Дай обниму. – Его руки сомкнулись за спиной бывшей студентки. – Как же ты изменилась с нашей последней встречи.
– Это хорошо?
– Да. Из зажатой девчонки, плывущей по течению, стала… собой.
– И потеряла тьму вдобавок, – горько усмехнулась некромантка.
– Может, к лучшему? Только потеряв что-то, начинаешь ценить это по-настоящему. Когда ты вернешь силу, все будет иначе.
– Так и есть. Не хочу больше ничего и никого терять. Береги себя, Кренес.
– Это прощай?
– До свидания. – Натт вынырнула из объятий и спрыгнула с повозки. – Мир тесен, еще встретимся однажды. – Она помахала целителю свободной рукой, а затем развернулась и зашагала к каменной тропе, прячущейся среди темных деревьев.
Всего через час идея отправиться в Сореллет на ночь глядя уже не казалась такой разумной. Подниматься по почти отвесной каменной стене в потемках – занятие для отчаянных. Тот, кто прокладывал тропу, либо издевался над будущим путником, либо у него попросту не было выбора. Хорошо, что веревки, обвязанные вокруг деревьев, не истлели от времени. Но даже держась за них, Мёрке заметно вымоталась и чаще попросту висла на просмоленных канатах в попытке перевести дух.
Как туда вообще попадают студенты? Как попал туда маленький Фирс Хассел и другие сироты? Она, конечно, читала, что в свои лучшие годы Сореллет принимал всех независимо от статуса и дарований, но с таким подъемом не нужны никакие вступительные испытания. Добрался до верха – считай, и шесть лет учебы осилишь, даже если в тебе ни грамма магии.
Натт занесла ногу над очередным уступом и подтянулась на руках. Она оказалась на пологой площадке и сразу приняла решение передохнуть. Двигаться дальше без света становилось опасно, да и усталость давала о себе знать. Несмотря на дневной сон в повозке Кренеса, заклинательница валилась от усталости. Она отползла подальше от края и прислонилась одному из деревьев, только сейчас в полной мере осознав, как замерзла. Достала из сумки свернутый в рулон плед и закуталась. Он почти не согревал, но давал ощущение уюта в темном лесу, словно и правда мог защитить одинокую путницу.
Когда Мёрке перестала шуметь, поднимаясь по тропе, ночные звуки окружили подозрительными шорохами. Вниз скатывались мелкие камешки, веревки мерно раскачивались на весу, словно кто-то еще карабкался наверх. На всякий случай Натт достала жезл и обхватила его двумя руками, держа у груди. Если она слышит звуки, значит, рядом кто-то живой, а если это не сильный маг, с ним можно справиться и артефактом. Мертвых она больше не чувствовала.
Дрожа от холода и неприятного предчувствия, заклинательница просидела еще час, пока не уронила голову на грудь и не задремала. Очнулась, когда Ориоле настойчиво прихватила ее за ухо. Иволга больно впивалась в плечо острыми коготками и явно нервничала.
Натт встрепенулась и с удивлением раскрыла глаза. Все вокруг затянуло густой белесой дымкой, которая не позволяла видеть дальше собственного носа. Но хуже было дыхание, раздающееся отовсюду. Впереди, сверху, снизу что-то глухо рокотало, совсем близко нетерпеливо рыли землю лапы невидимых существ.
Живые. Они живые, испуганно подсказывал разум. Низкое урчание раздалось за спиной, и Мёрке вжалась в дерево. Из полуоткрытого рта вырывалось тяжелое дыхание, пальцы нервно перебирали узоры на жезле. В отчаянии Натт нащупала ручку кнута.
Сражаться с живыми не было желания. Лучше убежать, не убивать никого.
«Вилмма. Вилмма! Пожалуйста. Забери отсюда».
Хлыст разрезал туман, и звери отпрянули, оставаясь вне досягаемости. Девушка вскочила на ноги и принялась разгонять белесый туман, а вместе с ним ночных посетителей. Крутнулась на месте, словно в танце, и с удивлением обнаружила, что ни марева, ни загадочных существ рядом нет. Уняв дрожь, Натт огляделась. На земле остались крупные следы, кое-где на камнях – борозды, словно высеченные стальными когтями, на ветках красовались клочки шерсти. Девушка поднесла мех к глазам, потерла пальцами. Цвет, структура… Такое не спутать! Она не просто каталась верхом на подобном звере, она стала хозяйкой такого после смерти.
Пустынные барсы? Уж не здесь ли семья Хассела встретила и приручила Вилмму? Если так, остается надеяться, что при следующей встрече кошки окажутся такими же лояльными. Если нет, то, припоминая размеры любимицы Фирса, шансы справиться даже с одной стремятся к нулю, а их, по ощущениям Натт, здесь собралось не меньше дюжины. Еще этот внезапный, взявшийся из ниоткуда туман. Она с тоской посмотрела на рукоять с бледным именем духа. Кошка так и не отозвалась. Закрепив кнут на поясе, заклинательница сложила плед обратно в сумку и продолжила взбираться дальше, внимательно прислушиваясь к каждому шороху.
Через несколько часов Натт добралась до плато. Только сейчас она смогла в полной мере ощутить, насколько обширны земли Сорплата. С виду небольшая гряда оказалась внушительной горной местностью без конца и края.
Девушка устроилась на плоском теплом камне. После холодных утренних сумерек было приятно подставить лицо ласковым лучам. Однако она быстро вспомнила предостережения Кренеса о коварстве солнца в горах. Несмотря на свежесть и легкий ветерок, здесь можно было обгореть куда сильнее, чем внизу.
Мёрке быстро намазала лицо толстым слоем защитного крема и водрузила на голову смешную шляпу, подаренную в одном из поселений. Не спеша перекусила, не забыв поделиться с Ориоле, путающейся в волосах и не желающей расставаться со своей спасительницей.
Обе напряженно оглядывали горизонт в поисках ночных посетителей, но вокруг копошились только насекомые, облюбовавшие синие цветы, устилающие плато.
– Нам ведь не могло показаться? Там точно были барсы? – спросила Натт птичку, и иволга вновь прихватила клювом мочку уха. – Ладно. Нам пора.
Тропинка, местами заросшая, но когда-то хорошо притоптанная, едва угадывалась. Еще и старая колея сохранилась – кто-то умудрялся ездить здесь на повозке? Это выглядело почти нереальным, учитывая, что забраться наверх даже с небольшой сумкой оказалось задачей не из легких. Но глаза не врали. Обитатели гор явно пользовались телегами. Однако даже спустя полдня Натт так и не наткнулась ни на одну живую душу. Ориоле летала далеко вперед, но тоже возвращалась ни с чем.
К вечеру заклинательница откровенно занервничала и проверила припасы. Сухарей и воды у нее оставалось ровно на половину обратной дороги. Стоило ли продолжать путь или правильнее было возвращаться? Еще неизвестно, сколько идти до ближайшего поселения. Ноги ужасно гудели, и Натт вновь с надеждой всмотрелась вперед. Дилемму разрешила огромная туча, нависшая над равниной.
– Ты постаралась? – спросила Мёрке иволгу, и птичка отрицательно чирикнула.
Пришлось ускориться, чтобы добраться до небольшой группы скал и укрыться под каменным навесом.
Ливень зарядил на всю ночь, небо постоянно разрывалось вспышками и громовыми раскатами. Натт, кутаясь в плед, наблюдала, как вода стекает у самых ног мутными струями с синими корабликами сорванных лепестков.
Загадочные барсы в этот раз не тревожили, очевидно, спрятались где-то от непогоды, и путница проспала до самого утра, пока горное солнце не начало припекать влажную землю, поднимая клубы пара. В углублениях камней остались небольшие лужицы с чистой водой. Заклинательница наполнила бутылки, вдоволь напилась из сомкнутых ладошек и умылась.
Мокрая трава быстро намочила обувь и штанины. Идти становилось все труднее и неприятнее. Разреженный воздух заставлял долго и тяжело восстанавливать дыхание, а плато не собиралось заканчиваться.
По обеим сторонам от тропы вырастали каменные холмы, нависали над головой, давили многовековой тяжестью. Натт уже едва перебирала ногами, когда впереди вдруг выросла высокая стена. С удивлением гладя рукотворную постройку, путница не верила собственной удаче. Нашла?! Она почти бегом двинулась вдоль ограды в поисках входа, пока не наткнулась на закрытые ворота. Недавно смазанные петли поблескивали на солнце, дорога здесь была притоптана сильнее, да и следы от колес явно глубже.
Девушка замолотила кулаками по твердому, словно камень, дереву, но удары глушились, руки тут же заломило.
– Там есть колокольчик специальный. И как ты сюда добралась? Я думал, еще на подъеме сдашься, ну или тебя ливнем смоет. Упорная, – раздался ехидный голосок. Натт подскочила от неожиданности и прижалась спиной к воротам.
Босой рыжий парень в коротких потертых штанах сидел на камне на четвереньках и откровенно посмеивался над незнакомкой.
– Поди, одичала в горах, птичка? От людей, поди, отвыкла?
Он хищно скалился, обнажая неестественно длинные клыки, а глаза вдруг блеснули желтым огоньком в лучах заходящего солнца.
– Кто ты такой? – только и выдохнула Натт.
– Догадайся!
Парень спрыгнул на землю, быстро распрямился, по-кошачьи изгибая спину. Затем сорвал с пояса незнакомки кнут и хлестнул им воздух.
Пространство дрогнуло и треснуло. Две огромные когтистые лапы вцепились в края разлома, и через мгновение призрачный пустынный барс накрыл призывателя всем весом. Шершавый мерцающий язык лизал веснушчатые щеки юноши, толстый хвост извивался змеей.
– Остановись, Вилмма. Раздавишь! Даже мертвая ты чертовски тяжелая! – Незнакомец уворачивался от ласки зверя, но тот лишь сильнее подминал его под себя и теперь терся мордой о грудь.
– Ты кто? – Натт громче повторила вопрос, с трепетом глядя, как с новой силой замерцало имя любимцы Хассела на рукояти кнута.
– Племянник этой огромной туши. Хотя, может, и не племянник. Я уже запутался во всех этих родственных отношениях. Главное – знать, где сестра или кузина, и не крутить перед ними хвостом, как бы сильно ни хотелось, – хрипло расхохотался рыжий, выбравшись наконец из-под мурчащей Вилммы, а затем вдруг стал серьезным. – Как она умерла? И почему Фирс не пришел с тобой? Расскажи!
Натт поразилась собственному спокойствию. Без слез и боли выложила незнакомцу все о событиях последних месяцев, и даже больше. Припомнила учебу в Тэнгляйхе и задиристого парня, похитившего ее первый поцелуй. Или это она украла его?
Южанин молчал. Перебирал призрачные волоски на холке Вилммы и хмурил брови.
– М-да… – только и выдохнул, когда Натт упомянула о горстке пепла, протезе и крохотной сфере с золотым пояском. – Интересно, а что на ней было? – вдруг спросил парень.
– Не знаю и уже не узнаю. Она утонула в Иннсо Тод, – развела руками заклинательница.
– Пепел Фирса там же?
– Да.
– Еще интереснее. Ладно, давай отведу в город. Разберемся. Ты вроде нормальная. Пахнешь чем-то, только никак не пойму. Но про Фирса не врешь, да и Вилмма говорит, ты хорошая.
– В город? Разве здесь не должна быть академия Сореллет? – Натт вновь оглядела глухие высокие ворота, из-за них не доносилось ни звука.
– Она самая. Только Сореллет уже давно не просто академия. Это дом для многих. Ты тоже можешь остаться, если захочешь, – предложил юноша. – Ты такая же странная, как и все мы.
– И как тебя зовут, странный?
– Эури, – тряхнул рыжими волосами племянник Вилммы.
– Натт, – представилась в ответ заклинательница.
– Надеюсь, тебя не укачивает. – Парень вернул новой знакомой кнут, и призрачный барс тут же исчез, едва девушка коснулась рукояти.
– Не замечала за собой. – Мёрке с сожалением погладила артефакт и снова закрепила на поясе.
– Проверим. – Эури схватил бывшую некромантку за талию и одним рывком усадил себе на плечи.
Ориоле испуганно взмыла к небу.
У Натт тут же закружилась голова, пальцы сами собой вцепились в густую шевелюру, а та стремительно превращалась в жесткий мех, такой же начал появляться на плечах и спине юноши. Через несколько мгновений он обернулся пустынным барсом, игриво припал на передние лапы и смешно завилял задом. Эури хватило всего одного прыжка, чтобы перемахнуть через стену и заставить девушку почувствовать, как желудок подскочил к горлу. На счастье, уже второй день она не ела ничего кроме сухарей и лишь бессильно опрокинулась грудью на спину огромного кота, когда тот приземлился. Была готова поклясться, что в раскатистом рыке улавливались самодовольные смешки. Если Фирс рос среди таких ребят, неудивительно, что его манеры оставляли желать лучшего.
С каждым рывком барса вопросов в голове некромантки становилось все больше. Кто он такой, и была ли человеком Вилмма? Если да, то почему предпочла жизнь в теле зверя? Приехала за ответами, а оказалась в центре новой загадки.
Натт подняла голову и посмотрела по сторонам.
За стеной раскинулся совершенно другой мир: плодородная земля и огромный фруктовый сад, если не сказать лес. Счастливые загорелые жители гор собирали в корзины спелые яблоки и другие незнакомые плоды, приставив к стволам лестницы. Эури и наездницу провожали любопытными взглядами.
За садом оказались теплицы, поля с земляникой, целая система причудливых ирригационных сооружений, крохотные домики и амбары. От блеска стекла, ярких красок и скорости пестрило в глазах. С трудом верилось, что далеко внизу простирается бесплодная пустыня.
Почему Хассел уехал отсюда? Это место походило на рай, и чем больше Натт проводила здесь времени, тем сильнее хотелось остаться. Покой, счастье и вера в завтрашний день. А главное, никаких демонов. Хотя, быть может, Натт их попросту не ощущает из-за утраченных сил?
Остановившись на берегу озера с прозрачной голубой водой, барс поднялся на задние лапы и вновь обратился юношей. От неожиданности Мёрке соскользнула с обнаженной спины и упала в траву.
– Извини.
Заклинательница ухватилась за протянутую руку Эури и поднялась на ноги.
– Порядок!
Отряхнула колени и обвела взглядом знакомые пустынные линии берега. Она очень хорошо помнила здесь каждый камешек и плакучие деревья, щекочущие спокойную гладь. Вернее, не здесь, а на Иннсо Тод.
– Что это за озеро?
– Иннсо Ивет. Судя по всему, ты знакома с его сестрой?
– Слишком хорошо. – Мёрке опустила ладонь в воду, зачерпнула и плеснула себе на лицо. – Я отвыкла удивляться всему, что вижу. Юноша-барс, райские сады в горах, озеро жизни. Меня точно не загрызли насмерть в тумане во время подъема?
Парень хрипло рассмеялся:
– Это твоя первая остановка в Сореллете. Пока не очистишься, дальше нельзя.
– Вот как… Последнее время меня частенько хотят окунуть куда-то и отмыть. Неужели от меня так сильно смердит? – Натт пригладила спрятанную под волосами прядь.
– Боишься? – с пониманием спросил Эури.
– Немного. Вдруг оно не примет и выплюнет меня? – предположила Натт, скидывая ботинки на траву. На самом деле она боялась, что исчезнет последняя связь с тьмой.
– Не попробуешь – не узнаешь. Я отвернусь и посторожу твои вещи. – Парень уселся спиной к озеру, сорвал сухой стебелек и засунул в рот.
Заклинательница чуть не подавилась, когда он начал мелодично мычать мотив из зова Мьорке. Безумие! Странный народец живет в Сорплате – от благородных бандитов с большой дороги до мальчика-кошки.
Она скинула одежду. Спутник все так же сидел не шелохнувшись и, кажется, начал песнь с начала. Неудивительно, что Хассел всю дорогу был таким чудаковатым. То ершился, то сыпал легендами. Импульсивный глупый стихийник… А ведь Эури что-то знает, так странно напрягся, услышав о сфере, утонувшей в Иннсо Тод. Придется играть по его правилам, иначе не отведет в академию.
Натт разбежалась, ощущая кожей приятную горную прохладу, и нырнула с головой. Водная гладь схлопнулась наверху створками тяжелых ворот, отсекая звуки, свет и целый мир. Стало тихо и спокойно, словно в утробе матери. Ни мыслей, ни тревог, только ласковое колыхание Иннсо Ивет.
– Осторожнее! – крикнул взволнованный голос.
Раскрыла глаза. Ноги касались сухой темной травы, впереди стремительно исчезала полоска тени.
– Не подходи близко!
– Почему? – Мёрке стояла на месте, пытаясь разглядеть охваченное солнцем лицо незнакомца, появившегося на поляне.
– Нам нельзя видеться.
– Но я уже вижу тебя. – Рука сама вскинулась навстречу незнакомцу. – Ты тоже меня видишь?
– Да. И я убью тебя, если не уйдешь. Убегай, Мьорке. Ночь на исходе. Тебе будет больно. – Это не звучало угрозой. Он волновался.
Кожи коснулся утренний луч, и она вскрикнула, прячась обратно в тень, стараясь не смотреть на страшные волдыри на всем теле. Крылья зашелестели за спиной, обгоняя рассвет. Только бежать не хотелось. Он видит ее. Кто он такой, этот мальчик с желтыми глазами и огнем за спиной? Красивый и опасный…
Легкие разрывались от боли, в ушах раздавался звон. Отключилась? Уже пора? Теперь ее пустят в Сореллет?
Руки отчаянно гребли, а перед глазами плясали золотые блики. Озеро словно дразнилось, с каждым резким движением девушки точно отдаляло поверхность воды. Ощутив на лице стекающие капли и ветер, Натт с хрипом вдохнула и, не разбирая пути, поплыла туда, где должен был быть берег.
Пальцы впились в землю. Волосы толстыми жгутами хлестали по коже. Быстро нащупав заветную прядь, заклинательница поднесла ее к глазам. Зрение туманилось, но девушка с облегчением разглядела темный блеск. На месте…
Хотелось перевернуться на спину и забыться. Только Натт кожей ощущала, что рядом помимо Эури есть еще кто-то. Подняла голову и увидела с дюжину темных силуэтов в длинных робах с рукавами, похожими на крылья.
– Выплыла? Надо же, – радостно изрек барс под напряженными взглядами незнакомцев. У него на плече висела сумка заклинательницы с небрежно засунутой туда одеждой. В одной руке он держал обувь гостьи, а другой протягивал белоснежную накидку.
– Они такие показушники, – хохотнул парень, кивая на молчаливую толпу, но мгновенно сжался, когда кто-то громко хмыкнул.
Не смущаясь наготы, Натт медленно укуталась в невесомую ткань. Все же осталось еще место для удивления в ее сердце. Позади мрачных людей возвышались башни Сореллета.
