Глава 8

Бриала ударила ногой по раздвижной панели, которая отделяла внутренность тюремной кареты от сиденья возницы.

Это подействовало не сразу, но наконец охранник все же отодвинул панель.

– Какого дьявола ты тут… Дыхание Создателя!

В доспехе Бриалы торчала стрела.

– Влетела между прутьев… в самом конце боя. Передай Гаспару, что я буду говорить. Мне бы только… воды… – выдавила эльфийка, перемежая слова надрывным кашлем.

Охранник глазел на нее разинув рот. Бриала вновь закашлялась и обессиленно повалилась на сиденье.

Ей нечем было изобразить кровотечение, но на темном доспехе отсутствие крови и так не будет заметно. К тому же она надеялась, что солдат, изнуренный сегодняшним боем, не заподозрит неладное.

Вскоре снаружи зазвенели ключи, и охранник, распахнув дверцу, ворвался в карету.

Бриала подняла голову, взмахнула кандалами и ударила его по лицу. Когда солдат пошатнулся, она стремительно села и вогнала стрелу ему в горло, под самым подбородком.

Мгновение спустя он затих, и эльфийка выбралась наружу.

Лошадей выпрягли и увели, а единственного охранника она только что прикончила. Карета стояла в лагере Гаспара, слева виден был его штабной шатер. Кратчайший путь за пределы лагеря вел направо. Бриала взобралась на козлы и вздохнула с облегчением, обнаружив в ящике под сиденьем свое оружие – кинжал, лук и стрелы.

Пока что на нее еще никто не смотрел.

Один из важнейших уроков, который усваивал в жизни всякий эльф, – как не привлекать к себе внимания. В доме Селины это не имело такого значения, как в эльфинажах, однако мать Бриалы позаботилась научить дочь тому, чтобы ее замечали, только когда она сама этого хочет.

Люди – охотники, но также и крестьяне. Когда бежит олень, люди не могут не броситься в погоню. Когда цепенеет от страха кролик, люди не могут не выпустить в него стрелу. Такова их натура – похваляться своим мастерством, своими умениями.

Однако же люди почти никогда не следят за передвижениями домашнего скота. Овца, праздно и мирно бредущая от одного пучка травы к другому, вряд ли будет сочтена уместной целью для охотничьих достижений.

А стало быть, пора Бриале превратиться в безобидную ленивую овечку и среди бела дня убрести из лагеря Гаспара.

Тонкий шерстяной плащ убитого охранника так и лежал на козлах – солдат сбросил его в разгар дня, угревшись и взмокнув от пота под кольчугой. Бриала запахнулась в плащ, пряча превосходный доспех из драконьей кожи, и надела капюшон, чтобы скрыть острые уши.

Сунув лук под мышку, она некоторое время озиралась по сторонам, пока не заметила ведро. Старое, грязное – даже думать не хочется, для чего оно использовалось, но сейчас это ведро было для Бриалы дороже золота.

Потому что эльфийку в превосходном доспехе, с луком из железной коры мгновенно приметит всякий.

Зато подхватив ведро, спрыгнув с козел и ленивой шаркающей походкой направившись к границе лагеря, Бриала превратилась в заурядную служанку, которая не спеша направляется за водой для своего хозяина, а в плащ запахнулась, чтобы согреться на стылом осеннем ветерке.

Она миновала ряд палаток, где расположилось на отдых большинство солдат Гаспара и жарилась на углях всякая снедь. Солдаты сняли доспехи и остались в исподних рубахах, покрытых пятнами ржавчины, а порой и крови. Туда и сюда сновали слуги, с бинтами, провизией и всем прочим, в чем нуждается войско на марше. Среди слуг было несколько эльфов, и они поглядывали на Бриалу с удивлением, но ни один не окликнул, не попытался остановить ее.

Она едва не поддалась соблазну, увидев ряд лошадей – при них был всего один охранник да пара конюшенных мальчиков и кузнецов, – однако прошла мимо. Служанки с ведрами не ездят верхом.

Тревогу так и не подняли, и Бриала шла дальше – медленно, небрежно, иногда останавливаясь, чтобы перебросить ведро из одной руки в другую. Когда к часовым на границе лагеря вышел разведчик, струйка пота поползла по спине, но Бриала постаралась не замечать ее.

Разведчик переговорил с часовым и направился к штабному шатру. Бриала двинулась дальше.

На секунду раньше, чем следовало.

Часовой ничего не заметил – его бдительный взгляд был устремлен в другом направлении. Но разведчик, обученный все примечать, глянул в ее сторону. Всего один взгляд – но он положил конец ее уловке с ведром.

Часовой был в кольчуге и помимо арбалета вооружен коротким мечом для ближнего боя. Бриала разглядела у него на поясе бурдюк с водой – новехонький, чистый, – а также отметила, что меч подвешен слишком высоко, чтобы его мгновенно обнажить. Явно новобранец.

Разведчик выглядел намного опаснее. При нем были длинный лук – признак опытного стрелка – и пара топориков. Судя по косолапой походке, он все утро провел в седле и изрядно вымотался, но все же остался достаточно бдителен, чтобы насторожиться при виде проходящей мимо эльфийки. Может быть, мелькнул из-под плаща доспех, проступили под тонкой шерстяной тканью очертания лука или же чем-то привлекла внимание походка.

Бриала шла дальше. Шел и разведчик, направляясь к штабному шатру, который располагался справа и позади нее.

Как только он скрылся из виду, Бриала услышала, что его походка изменилась. Разведчику хватило ума постараться это скрыть, но усталость, как видно, взяла верх над выучкой, и было отчетливо слышно, что его шаги вдруг стали тише. Он описывал круг, возвращаясь к ней сзади.

Не поднимая головы, Бриала взяла самую малость вправо. Этого было недостаточно, чтобы увидеть его, но к тому моменту, когда разведчик стал ее нагонять, она уже оказалась четко на прямой линии между ним и часовым на границе лагеря.

Нужно сделать пять шагов. Всего пять.

– Эй, девица! – окликнул сзади разведчик.

Небрежным тоном, словно собирался попросить глоток воды.

Четыре шага. Три. Бриала крепче сжала ручку ведра.

– Эй, ты! – рявкнул он, уже не притворяясь.

Всякий слуга остановился бы и оглянулся на такой окрик. Часовой переступил с ноги на ногу.

Два шага. Один.

– Стража! – гаркнул разведчик.

Бриала услышала скрип дерева и кожи – он вскинул лук.

Часовой обернулся – и увидел эльфийку всего лишь в шаге от себя. Потом осознал, что на ней доспех. Глаза его округлились, и он рывком вздернул арбалет.

Бриала швырнула в него ведро и перекатилась, уворачиваясь от выстрела.

Арбалетный болт пробил насквозь дешевую древесину, брызнув щепками в лицо часового, и, вспоров капюшон плаща, пролетел у самого ее уха.

Разведчик был позади нее. Ему хватило опыта заметить, что часовой вскинул арбалет, и Бриала услышала, как он, следуя ее примеру, бросился наземь. Таким образом, от выстрела пострадало только ведро.

Однако разведчик был также измотан долгой скачкой. Вскочив, он на мгновение запутался в ногах и потерял равновесие. Это промедление оказалось для него роковым.

Бриала к тому времени уже поднялась, а еще успела натянуть тетиву и прицелиться. В миг, когда разведчик увидел ее, стрела вонзилась ему в сердце.

Эльфийка развернулась к часовому – тот неуклюже хватался за меч. Шагнув вперед, она обнажила свой кинжал и полоснула солдата по горлу прежде, чем его клинок покинул ножны.

И вновь двинулась вперед. Ей удалось пройти пять шагов, когда за спиной раздались крики. И тогда она бросилась бежать.

До деревьев оставалось полсотни ярдов. С бьющимся сердцем Бриала без оглядки неслась к лесу. В землю перед ней с глухим стуком ударил арбалетный болт. Другой угодил ей в спину – скользящим ударом, который отразила драконья кожа, но толчок был так силен, что Бриала споткнулась. Завтра на спине будет синяк.

Она достигла деревьев и продолжала бежать. Низкие ветви, пылавшие огненно-золотым багрянцем осени, хлестали ее по лицу и рвали плащ. От нестерпимой боли перехватило дух – еще один болт вонзился в плечо. Эльфийка пошатнулась, зацепилась ногой о тонкий упругий корень и грянулась оземь, взметнув ворох опавших листьев.

И услышала стук копыт.

Она полагала, что лес укроет ее от погони, что стражники не станут углубляться в лес ради поисков одной-единственной беглой эльфийки. Судя по перекликающимся голосам, она ошиблась.

Бриала кое-как поднялась на ноги и, вглядевшись в переплетение ветвей, различила по меньшей мере два десятка пеших преследователей – не считая нескольких всадников. В лесу им, конечно, будет немного проку от лошадей, особенно если она станет держаться чащи, но пытаться сбить со следа стольких охотников…

Бриала подняла лук. Убежать от погони немыслимо, и если уж ей предстоит сражаться, то пускай сражение будет на ее условиях.

Она натянула тетиву – и тут земля под ногами тяжело всколыхнулась.

На миг Бриале почудилось, что ее снова подстрелили, и она повалилась на колени. Мир вокруг извивался и корчился, земля вспучивалась и опадала, точно вода в птичьей купальне, когда бросишь в нее камень.

Деревья раскачивались и плясали, с шорохом и шелестом осыпалась листва. Багряно-золотой вихрь закружился перед Бриалой, и она уже не могла разглядеть людей, оставшихся в поле. Зато слышала их душераздирающие крики и пронзительное ржание лошадей. Эльфийка замерла, сжавшись в комок на земле, которая все так же корчилась и сотрясалась под ней. Стиснула зубы, чтобы не дать им стучать.

Когда листья осели наземь, Бриала вновь увидела поле. Люди – почти все – упали на колени, некоторые лошади сбросили седоков, одна неподвижно лежала на земле. Солдаты выхватили мечи и дико озирались в поисках врага, хотя на них ополчилась сама земная твердь.

– Анет ара, да’лен, – прозвучал голос Фелассана.

Бриала вскочила на ноги. Она могла бы поклясться, что до сих пор была совершенно одна, но сейчас рядом стоял ее наставник в безукоризненно чистом, как всегда, плаще, и посох его был направлен на ее преследователей.

– Я так рад, что ты сумела выбраться оттуда.

– Ты этого ждал? – спросила Бриала, и эльф улыбнулся.

– У меня и в мыслях не было сунуться в лагерь. – Его передернуло. – Столько солдат! Но я подозревал, что ты не упустишь своего шанса… или же ведра.

Посох Фелассана полыхнул ослепительно-зеленым сиянием, и высоко над головой дневное небо, подернутое пасмурной дымкой, вдруг почернело. Молния распорола воздух, ослепила Бриалу бело-голубой вспышкой, а следом громыхнул гром, отчего ее пронизала дрожь. Вторая молния обрушилась на поле, и лошади отчаянно заржали. Затем уже молнии хлестали одна за другой, и было их столько, что Бриала сбилась со счета.

– Что ж, я готов отправляться, как только ты скажешь, что нам пора, – проговорил Фелассан, устало улыбаясь.

Бриала вгляделась в исхлестанную вспышками молний темноту и различила поле, подпалины на земле и недвижные обугленные тела.

– Думаю, что нам пора, – сказала она и вслед за своим наставником двинулась в глубину леса.

Первая стычка произошла уже через пару часов после того, как Селина и сэр Мишель ускользнули из западни, устроенной Гаспаром.

Они поскакали на север от места битвы и въехали в лес, не настолько густой, чтобы вынудить беглецов спешиться, но все же мешавший разглядеть их издалека. Несколько минут Мишель погонял коня, но затем сбавил ход до рыси, а после и вовсе перешел на шаг.

– Прошу прощения, ваше величество, – проговорил он прежде, чем Селина успела спросить, в чем дело, – но галоп под двойной ношей очень скоро загонит Шеритенна до смерти, а нам нужно, чтобы он продержался как можно дольше.

С этими словами он похлопал коня по боку, и Шеритенн отозвался тихим согласным ржанием.

– Сэр Мишель, – сказала Селина, – я всецело доверяю твоему опыту. Делай все, что сочтешь нужным для нашего спасения.

И вот уже часа два они двигались шагом по старой охотничьей тропе. Сэр Мишель, щурясь на подернутое дымкой солнце, держал путь на северо-восток в надежде обогнуть Халамширал и вернуться на Имперский тракт по другую сторону от города. Селина помалкивала, хотя части парадного доспеха, которые еще оставались на ней, немилосердно натирали кожу. Доспеха, который вовсе не предназначался для использования в бою, при всей красоте филиграни, покрывавшей нагрудник, который теперь был смят и брошен далеко позади.

Внезапно лес ожил.

Сэр Мишель напрягся. Только это и предупредило Селину об опасности до того, как мимо них просвистел арбалетный болт. Мишель резко подался вперед, и на миг Селине показалось, что он ранен. Затем он, едва не вывалившись из седла, взмахнул мечом, раздался глухой звон, и Селина увидела, как лопнула от удара туго натянутая поперек тропы веревка.

Если бы Мишель потерял голову и послал Шеритенна в галоп, они неминуемо налетели бы на эту веревку и, скорее всего, переломали бы себе шеи. Вместо этого, когда из-за деревьев выскочили вооруженные люди, у них появился шанс отразить нападение.

Враги окружили их со всех сторон. Селина заметила, что все они в кольчугах с заурядным оружием, однако их было более десятка, да еще два-три стрелка засели поодаль с арбалетами. Справиться со всеми будет нелегко даже для такого доблестного шевалье, как Мишель, а Селина, сидящая за спиной, станет ему только помехой.

– Мы можем сбежать? – крикнула она Мишелю, который пришпорил коня и безжалостно сбил ближайшего солдата.

– Нет!

– Тогда убей их!

С этими словами Селина пригнулась и соскользнула с седла на землю.

Она услышала, как Мишель выругался, и тут же перед ней возникли двое солдат Гаспара.

Они глумливо ухмылялись, опустив щиты и небрежно покачивая мечами. Скорее всего, искали Селину уже не первый час, а значит, выбились из сил, как и она сама.

– Сдавайся, императрица, – бросил один, в то время как второй зашел ей за спину. – Ты безоружна, и ты не воин. Может, Гаспар тебя и пощадит.

Селина опустила руки, поникла с видом побежденного – и солдат, стоявший позади нее, поднял меч. Вероятно, он полагал, что проделывает это без малейшего шума.

Она развернулась, приняла удар на наручи – хоть и парадные, но все-таки изготовленные из сильверита – и воткнула кинжал в глаз противника. Магия рубинового кольца скользнула огнем по лезвию кинжала, и когда солдат, немо разинув рот в предсмертном ужасе, повалился наземь, изо рта его хлынул дым.

Селина повернулась и увидела, что солдат, который говорил с ней, поднимает щит. Кольцо на другой ее руке гудело, напоенное магией, и каждое движение солдата она видела с зоркостью опытного художника. Она ощущала мельчайшие непроизвольные жесты, говорившие о том, что он готовится внезапно атаковать, и чувствовала движения, которыми может быть отражен его удар. Старинное кольцо было подарком леди Мантильон, утверждавшей, что некогда его носил легендарный благородный разбойник по прозвищу Черный Лис.

– Совершенно верно. – Селина извлекла второй кинжал. – Я не воин. Я – твоя императрица, и, подняв на меня меч, ты обрекаешь на смерть себя и всех своих родных. Говори, что за гнусная скотина породила на свет мерзавца, способного на такое преступление?

Солдат замялся. Именно этого Селина и добивалась. Всякий человек, если он не прошел обучения, замешкается, услышав заданный в таком тоне вопрос. Замешкается, даже если не станет отвечать.

Она нанесла удар, ведомая кольцом в воспоминания о годах обучения под неусыпным взором леди Мантильон. Обойдя щит справа, она по касательной полоснула кинжалом его правое плечо и тем же стремительным движением воткнула кинжал в горло.

Солдат отшатнулся и вскинул меч.

Этого только Селина и ждала. Припав на колено позади него, она развернула кинжал и глубоко вонзила его сзади в незащищенную ногу врага. Солдат завопил от боли, и тут же Селина другим кинжалом ударила его в пах.

Оба кинжала, конечно же, до сих пор пламенели, и оттого Селина на миг испытала мстительное удовлетворение.

Когда солдат, визжа и извергая рвоту, повалился на колени, она поднялась, пригнувшись в защитной стойке, затем бессознательно извернулась, уходя от свистнувшего мимо болта. Селина бросилась на стрелка, лихорадочно пытавшегося перезарядить арбалет. Он уже крутил ворот, когда кинжалы Селины, проткнув кожаный доспех, пригвоздили его к стволу дерева.

Селина выдернула клинки и обернулась на лязг металла. Последний оставшийся в живых солдат Гаспара взмахнул секирой на длинной рукояти, пытаясь вышибить Мишеля из седла. Защитник императрицы отбил удар, а Шеритенн, взвившись на дыбы, отогнал врага ударами копыт. Миг спустя меч Мишеля рассек броню и кость, и солдат с криком повалился наземь, вцепившись в окровавленную культю обрубленной ниже локтя руки.

– Ваше величество, вы рисковали собой.

Мишель наклонился в седле и добил врага точным ударом по голове.

– Не могла же я просто сидеть у тебя за спиной, изображая мишень.

Крякнув, он свесился с седла и наскоро проверил, нет ли ран на боках фыркавшего жеребца.

– Мой долг – защищать и оберегать вас.

– А мой долг – править Орлеем. Но в нынешних обстоятельствах нам обоим не помешает отнестись к исполнению своего долга с известной гибкостью.

– И то верно, – хмыкнул Мишель, глядя на солдат, с которыми расправилась Селина. – Недурно сработано.

Селина окинула взглядом побоище.

– Это наверняка не последний наш бой, – заметила она, – и мне не помешало бы обзавестись менее громоздким доспехом.

– Большинство этих солдат в кольчугах. – Мишель искоса глянул на ее кинжалы. – Хотя я подозреваю, что вы скорее предпочли бы кожу.

– Что угодно, Мишель, лишь бы не стесняло движений.

Он указал на одного из тех, кто держал натянутую веревку поперек тропы. Солдат был в охотничьем кожаном доспехе – довольно чистом и ухоженном, судя по тому, что от него осталось.

– Этот подойдет. Правда, я повредил его на руке и ноге, и… боюсь, шлем уже непригоден.

– Да, пожалуй, ты прав. – Селина пригляделась к убитому и поспешно отвела глаза. – Сними с него доспех.

Она повернулась к арбалетчику, которого заколола кинжалами. Невидящие глаза мертвеца были широко открыты. Селина между делом прикрыла их, осматривая доспех.

– Этот цел, за исключением нагрудника.

– Отлично. Сейчас подойду. И еще…

Мишель сделал паузу. Селина обернулась – и вскинула бровь, когда он вывел из-за деревьев поджарого гнедого мерина.

– Полагаю, нам больше не придется ехать вдвоем на одной лошади.

Сэру Мишелю понадобились считаные минуты, чтобы снять доспех и подогнать ремни под хрупкую фигурку Селины. Он работал споро и ладно, а Селина меж тем избавилась от остатков парадного доспеха и свела знакомство с украденным конем. Животное было тощее, норовистое, но двигалось хорошо, и к тому времени, когда Мишель был готов помочь Селине облачиться в доспех, она уже полностью подчинила себе гнедого.

На другой отряд они наткнулись несколько часов спустя, когда сэр Мишель вел Селину на юг к Имперскому тракту.

Леса к северу от Халамширала были гораздо гуще, и Селине, пока они пробирались по звериной тропе, пришлось положиться на чутье Мишеля. Теперь, когда у них было два коня, Мишель настоял на том, чтобы снова ехать рысью, и у Селины уже с непривычки ныли ноги и поясница. Кожаный доспех сидел на ней достаточно ловко, чтобы защитить в бою, но все же скроен он был по чужим меркам, и Селина уже чувствовала, в каких местах у нее потом образуются волдыри.

Внезапно на тропу выступили четверо солдат в доспехах и с мечами наголо.

– Мы заберем коней! – крикнул главарь.

Селина незаметно вынула кинжал, другой рукой сдерживая гнедого, который, в отличие от боевого жеребца сэра Мишеля, не был обучен сражаться вместе со всадником. Под заляпанными грязью плащами все четверо носили кольчуги, а вооружены были короткими мечами, какими обычно пользуются в ближнем бою копейщики.

И тут под слоем грязи и крови на плащах Селина разглядела золотого льва на лиловом фоне.

– Вы мои солдаты! – вырвалось у нее, и тут же она сообразила, что совершила глупость.

Все четверо сощурились, вглядываясь в нее, и тот, что стоял позади прочих, пожилой ветеран с густыми усами, побледнел и попятился:

– Императрица Селина!

Главарь был моложе и злее, и доспехи его были гуще заляпаны кровью.

– Мне она не императрица! – фыркнул он.

Сэр Мишель обнажил свой длинный меч:

– Если в ваших жилах еще течет орлесианская кровь…

– Что ж она не красуется в своей щегольской броне? – словно не замечая его, обратился главарь к своим товарищам. – И куда подевались сотни блистательных шевалье, готовых исполнить любой ее приказ? Ах да, полегли геройской смертью при Халамширале… пока ты спасала свою шкуру!

Над тропой сверкнул меч сэра Мишеля.

– Если в ваших жилах еще течет орлесианская кровь, – повторил Мишель, когда смутьян замертво рухнул наземь, – и вы хотите, чтобы она там и оставалась, вы окажете императрице должное почтение!

Трое солдат поглядели на Мишеля, затем на Селину – и нерешительно склонились перед ней.

– Ваше императорское величество, – проговорил ветеран, – мы бежали только потому, что наш командир приказал отступать. Клянусь Создателем, до той минуты мы доблестно сражались.

Селина кивнула:

– Мой защитник сопровождает меня в Джейдер. Там мы собираем наши силы.

Селина хотела уже повелеть этим солдатам присоединиться к ней – возродить армию, которая сотрет подлеца Гаспара в порошок, – но, увидев лицо ветерана, прикусила язык.

– Ваше великолепие, – несмело промолвил он, – мы и шли в Джейдер, но дорогу перекрыли люди Гаспара.

– Гаспар, верно, заподозрил, что вы попытаетесь туда пробраться, – добавил второй солдат. – У них там были лучники и конные. Мы едва сумели убраться назад в лес.

– Что ж, тогда мы… – Селина на мгновение запнулась, заметив, как сэр Мишель едва уловимо качнул головой. – Мы найдем другой путь.

– А нам что же делать? – спросил третий солдат, совсем еще зеленый юнец. До сих пор он молчал, и голос его дрожал от страха. – Примут ли нас в Халамширале после того, как… – Он осекся и смолк.

– Нам надо пробираться в Вал Руайо, – сказал ветеран, но тут же глянул на Селину и поспешно добавил: – Если только императрица не отдаст нам другого приказа.

– Что?! – Казалось, молодой солдат вот-вот расплачется, как ребенок. – Нам не обойти Гаспаровы заставы! Мы и в прошлый раз едва ноги унесли! Мы же не разведчики!

Мишель искоса глянул на Селину, и во взгляде его таился невысказанный вопрос. Селина могла сделать вид, что не замечает этого вопроса, могла умыть руки и с чистой совестью предоставить Мишелю полную свободу действий… но ничем хорошим это бы не закончилось.

И кроме того, подобное решение было бы недостойно императрицы.

– Тогда как ты поступишь? – спросила она, и солдаты умолкли, испуганные сталью в ее голосе. – Что ты сделаешь, когда люди Гаспара найдут тебя? Когда они спросят, куда направилась твоя императрица, когда спросят, что тебе известно или где ты видел ее, – что ты скажешь им, чтобы спасти свою жизнь?

Молодой солдат отчаянно взглянул на нее:

– Я… я…

Селина сморщилась. Она знала ответ так же хорошо, как он сам. Это упрощало дело, хотя и ничуть не облегчало.

– Действуй, – приказала она Мишелю.

Ветеран зажмурился, когда клинок Мишеля сразил молодого солдата. Другой его товарищ вскинул меч, но Мишель вышиб у него оружие и зарубил солдата. Все произошло пугающе быстро – лишь на миг тишина наполнилась лязгом железа и вскриками.

Ветеран не шелохнулся. Он открыл глаза – и увидел меч, приставленный к его горлу.

– Я не разведчик, – сказал он, глядя на Селину, – но я солдат и не знаю другой императрицы, кроме вас. Я пойду, куда вы прикажете. Я стану биться с людьми Гаспара до последнего вздоха. И если они схватят меня живым, я им ничего не скажу.

– Даже после того, как мой защитник убил твоих друзей? – спросила Селина, глядя на три мертвых тела, лежавшие на тропе.

– Они были хорошими товарищами. – Голос ветерана дрогнул, но сам он все так же прямо и неотрывно смотрел на Селину. – Но я клялся в верности не им, а вам, ваше великолепие. Я умру не за них, а за вас. И если вам нужно быть уверенной, что ни одна живая душа не знает, куда вы направились, я готов умереть за вас прямо сейчас.

Селина взглянула на Мишеля, который не сводил глаз с ветерана. Меч его сиял серебром в пасмурном свете дня.

– Ступай, – сказала она, – и если сумеешь добраться до Вал Руайо, скажи своему командиру, что уходил копейщиком, а вернулся личным разведчиком императрицы.

Мишель убрал меч в ножны. И не удостоил взглядом Селину, когда ветеран поклонился и, судорожно сглотнув, поспешил скрыться в лесу.

– Я знаю, – сказала она, когда солдат скрылся из виду.

Даже на расстоянии в несколько шагов она ощущала безмолвное несогласие Мишеля.

– Не мое это дело, ваше величество, – он покачал головой.

Иной на месте Мишеля мог бы поставить долг выше личной преданности и прикончить солдата прежде, чем Селина успела бы возразить хоть словом, защитив ее безопасность вопреки ее собственному желанию.

В это мгновение она ценила сэра Мишеля выше, чем когда-либо.

– Твое, покуда я не отдам иного приказа. – Селина спрятала кинжал. Лишь теперь она осознала, что до сих пор сжимала его в руке. – Да, ты прав. Было бы надежней убить их всех, чтобы никто не мог выдать наше местоположение.

– Но он верен вам, не то что эти трусы. И хотя я неизменно буду требовать от вас осторожности, я все же понимаю, насколько ценен сейчас каждый верный вам человек.

Ноги у Селины немилосердно ныли после долгой езды верхом, спина разламывалась от боли. Она соскользнула с коня и, морщась, принялась разминать затекшие конечности. Тропа, на которой валяются три мертвеца, – чем не подходящее место для короткого привала? Ничуть не хуже прочих.

– Мишель, сколько их уже погибло за меня и из-за меня? Сегодня, на поле боя? – Селина завершила разминку, выругалась и, выдернув кинжал, яростным ударом вогнала его на два пальца в ствол дерева. – Или в эльфийских трущобах, где я пыталась заткнуть рты сплетникам пролитой кровью?

– Эльфы, ваше величество, погибли не из-за вас. – Мишель спешился и принялся оттаскивать убитых от тропы. – Они погибли из-за своего же слепого себялюбия. Не важно, по какой причине вы пришли в трущобы, но эльфы подняли бунт, и оттого ваши действия были полностью оправданны. Что до ваших солдат, они с честью погибли за вас, убитые изменником, который поплатится жизнью за свои преступления.

– И все же, Мишель, они погибли.

Селина выдернула кинжал, отерла его о рукав. Предательски защипало глаза, но она ни за что не унизила бы себя, прилюдно расплакавшись. Голова раскалывалась от боли, как было всегда, пока она не выпьет дневную чашку чаю.

– Не ради славы, не защищая Орлей от порождений тьмы или иноземного вторжения, а просто по воле Игры. Погибли потому, что Гаспар обыграл меня.

– Вы оказались в невыгодных условиях, ваше величество. – Мишель, занятый делом, не поднял глаз.

– Я правлю империей.

– Ну да. – Он все же мимолетно глянул на Селину и усмехнулся. – И вам известно, что это означает. Вам приходится именно править, а Гаспар лишь наблюдает за вами из толпы, словно изнеженный придворный фат на турнире, твердящий всем и всякому, что, будь он в седле, уж верно справился бы лучше. И кроме того… – Мишель снова вернулся к своему занятию. – Пока он не стал императором, вы не проиграли.

– Нет, проиграла.

Здесь, в лесу, Селина могла это признать. И именно это обстоятельство уязвляло ее сильнее всего. Ей не дано победить Гаспара в поединке или обогнать его в скачках. В то время как она льстила и очаровывала, Гаспар завоевывал сердца собственным примером, вдохновляя тех, кто следовал за ним. Остроумие, здравомыслие, знание тонкостей Игры – вот оружие, которым владела Селина, уверенная, что в схватке на таких условиях она всегда одержит верх.

И так было до сегодняшнего дня.

– Быть может, стоит отдать ему этот проклятый трон и посмотреть, много ли радости принесет ему корона, – едва слышно прошептала она.

Под глухой звон кольчуги Мишель столкнул в заросли последний труп и повернулся к Селине.

– Прошу прощения, ваше величество. Боюсь, этот шум заглушил ваши последние слова. Поскольку дорога на Джейдер перекрыта, я бы советовал поискать обратный путь в Вал Руайо.

Да, какие бы разногласия ни возникали между ними в политических делах, Селина определенно не могла бы желать себе лучшего защитника.

Она кашлянула, прочищая горло.

– Лаидс хранит верность Ремашу. Идти через этот город будет рискованно.

– Вершиль?

– Тоже рискованно, но нельзя же нам идти в обход всего Недремлющего моря. – Селина нахмурилась. – Если мы станем мешкать, Гаспар в мое отсутствие захватит Вал Руайо. У него для этого достаточно преданных сторонников среди знати.

– Согласен, – кивнул Мишель. – И будь я Гаспаром, я бы ожидал, что вы направитесь к северу от Недремлющего моря. Мои солдаты искали бы вас именно там.

– Может быть, юго-запад?

Селина сейчас отдала бы половину Серединных земель за подробную карту. В этой части Долов травянистые равнины были усеяны островками леса, в котором таились, точно разбойники, долийские эльфы. Были там также бесчисленные деревушки и огромные возделанные угодья – то и другое сейчас ей ничем не поможет.

– Обойдем Лаидс, а потом двинемся на север, к Вершилю?

– Превосходно, ваше величество. – Мишель ловко вскочил в седло. – Если вы готовы, едем.

Они пересекли Имперский тракт – после того как Мишель поклялся, что длинный отрезок старинной дороги на несколько миль в обе стороны совершенно безлюден, – и снова не мешкая съехали в лес. Далеко на востоке едва различимой полоской проступали Морозные горы, а на западе еще дымился Халамширал.

Теперь, приняв решение, Селина была почти в состоянии наслаждаться красотами Южного Орлея. Вместо того чтобы трястись в карете, глядя, как мелькает за окошком дорога, она любовалась обширными лесами и вдыхала запах золотой опадающей листвы. Втайне посмеиваясь над собой, Селина припомнила, как совсем недавно мечтала ехать верхом. Впредь надо быть поосторожней со своими невысказанными желаниями.

Время от времени Мишель поднимал руку, и тогда оба они спешивались, брали коней под уздцы и, затаившись, пережидали, пока мимо проедут люди Гаспара. При всех тонкостях, которым обучали Селину, сейчас чутье Мишеля было куда острей ее собственного. Пускай Селина способна была различить самую незначительную фальшь в голосе лиры, зато Мишель мог намного раньше нее уловить стук копыт.

Порой они перебирались на узкую звериную тропу, но когда и на этой тропе им навстречу попался вражеский отряд, тотчас укрылись в лесу, обнажив клинки. Всадники проехали так близко, что Селина различила родовой герб на плащах: люди Ремаша, подкрепление, высланное Гаспару из Лаидса.

Наконец они подъехали к опушке леса, и тут сэр Мишель едва слышно выругался. Приблизившись, Селина сразу увидела, в чем дело. Пологий холм, возвышавшийся перед ними, переходил в высокий, поросший травой гребень. Солдатам Гаспара, стоявшим на вершине, вся округа была видна как на ладони.

– Вернемся? – шепотом спросила Селина.

– Куда? – Мишель покачал головой. – Мы уже знаем, что они рыщут позади нас. Предлагаю ехать прямо на юг. – Он указал на сухое русло реки недалеко от края леса. – Если поскачем быстро и без лишнего шума, возможно, сумеем остаться незамеченными.

– В таком случае, мой защитник, – Селина кивнула, – командуй, когда будешь готов.

– Боюсь, если ждать, пока я буду готов, мы застрянем здесь до первого снегопада. Я бы предложил дождаться ночи, но не хочу рисковать лошадьми в темноте.

– Что ж, тогда вперед.

Они пустили коней шагом, стараясь не производить ни малейшего шума, хотя Селина из наблюдений за Мишелем представляла, как хорошо улавливает любой звук натренированное ухо. Мимо них проехали всадники, на сей раз ближе. Она не услышала возгласов, не уловила ни единого знака, что враги хотя бы догадываются о ее присутствии, но сердце ее все равно колотилось как безумное. Одно дело знать, сколько людей выслал на охоту Гаспар, и совсем другое – тайно пробираться между ними.

Снова они добрались до опушки леса. Мишель взял поводья и с ловкостью, поразительной для воина в тяжелых латах, свел обоих коней в сухое речное русло. Селина последовала за ним, пригибаясь в высокой траве. Ее краденый конь нервозно приплясывал, пока Шеритенн, тихонько заржав, мордой не подтолкнул его вперед. Селине все время казалось, что она чувствует на себе чей-то взгляд; она прекрасно понимала, что это лишь животный страх ее тела, но не осмеливалась оглянуться назад, на холм.

Наконец она присоединилась к Мишелю, который уже сидел в седле. Селина взобралась на гнедого, оглянулась, желая увериться, что их нельзя разглядеть с холма, и тронулась вперед.

При всех этих предосторожностях не прошло и минуты, как случилась третья за этот день встреча.

Они обогнули поворот, пустив коней рысью, и вдруг лицом к лицу столкнулись с двумя эльфами, которые явно пробирались высохшим руслом по той же причине, что Селина и Мишель.

Эльфы затаились, пригнувшись, за поваленным стволом дерева, который отчасти укрывал их от постороннего взгляда. Один из них был долиец, маг, судя по татуировкам на лице и посоху, окруженному зеленым сиянием, который он держал наготове.

Второй оказалась Бриала.

Лицо у нее было грязное от пота и пыли, на лбу виднелись царапины – явные последствия поспешного бега через густой кустарник. На ней был все тот же доспех из драконьей кожи, который дала ей Селина, сверху наброшен дешевый бурый плащ.

Изящный лук Бриалы был поднят, тетива натянута, стрела нацелена прямо в сердце Селины.

С минуту все стояли, застыв.

Селина думала обо всем, что могла бы сейчас сказать. Думала о кинжалах, которые покоились в ножнах, прикрепленных к ее плечам, и о яде, которым наверняка был смазан наконечник стрелы. О зарешеченном окне тюремной кареты и о боли в собственных ногах, изнуренных верховой ездой. Зачесалась шея, и Селина едва не засмеялась над своим неудержимым желанием ее почесать.

Потом Бриала опустила лук:

– Селина…

Императрица медленно, протяжно выдохнула:

– Как вы здесь оказались?

– Искали клан, у которого можно было бы укрыться, – ответил долиец. – Ну а вы как здесь оказались?

– Гаспар перекрыл дорогу в Джейдер, – не колеблясь, ответила Селина, – и, поскольку Лаидс тоже на его стороне, мы надеялись обогнуть заставы.

– Что ж, – Бриала кивнула, признавая разумность этого объяснения, – удачи вам на вашем пути.

Долиец, ее спутник, приподнял бровь.

– Разве ты к нам не присоединишься? – с недоверчивой улыбкой осведомился сэр Мишель.

– Прошлой ночью, – Бриала в упор глянула на него, – как ты, верно, помнишь, Селина приказала меня арестовать. Как раз перед тем, как она подожгла Халамширал.

– Да, как раз перед тем, как я подавила бунт. – Селина выпрямилась в седле. – Что я вынуждена была сделать после того, как Гаспар стал распространять слухи о моем пристрастии к эльфам.

– А что вынудило бросить меня в тюрьму? – осведомилась Бриала.

Голос ее звучал ровно, но в огромных темных глазах сверкали гнев и боль.

Селина фыркнула:

– Будь ты там, сама бы предложила этот выход – чтобы защитить мою репутацию от Гаспара, а твою жизнь – от моих сторонников, которые сочли бы разумным избавиться от тебя.

Бриала ничего не ответила на это, но долийский эльф с любопытством склонил голову к плечу.

– Своими силами вы до Вал Руайо не доберетесь, – заметил он. – Этот ваш пресловутый Гаспар уж очень жаждет вас настигнуть.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась Селина. – Впрочем, если даже ему это не удастся, он повернет на Вал Руайо и в мое отсутствие захватит там власть. И уж тогда-то вы лишитесь всякой возможности получить мою милость.

– На тебе краденый доспех, шемлен, – долиец усмехнулся, – под тобой краденая лошадь. Власти у тебя сейчас нет, и все-таки лучшее, что ты можешь предложить, – это твоя милость? – Он повернулся к Бриале. – Она мне нравится!

– Доспех и лошадь принадлежали орлесианскому солдату, так что, по сути, они изначально были моими. Что касается власти… – По губам Селины скользнула тонкая улыбка. – Если долийцы поддержат меня – станут нападать на солдат Гаспара, втянут его в войну здесь, а потом доставят меня в Вал Руайо до того, как он успеет объявить свои права на трон, – вы узнаете, какова моя щедрость.

– Щедрость – это чересчур туманно. В последний раз, когда эльфы заключили подобный договор, они получили Долы. По крайней мере, до тех пор, пока твои сородичи не решили провозгласить Священный поход и забрать их обратно.

– Гаспар утопит Долы в крови, чтобы навсегда избавиться от вас. – Селина поглядела на запад, где в небе до сих пор клубился дым Халамширала. – А если и нет – молитесь, чтобы уцелеть в безумии войны между храмовниками и магами, когда не найдется твердой руки, способной удержать их в узде.

– Что ты готова предложить?

– Для вашего предводителя, – бесстрастно ответила Селина, – возможность убедить меня в том, что долийцы стоят истерики, которую закатит знать, если я прибегну к помощи эльфов. Все прочее предназначается для ушей ваших Хранителей.

Долиец молчал, глядя на нее во все глаза, словно мысленно оценивал ее вес.

Наконец Бриала кивнула:

– Пора двигаться. У Гаспара есть разведчики, а след, который вы оставляете, найдет даже слепой гном. Нам придется избегать деревень и больших хуторов – его люди могут оказаться где угодно. Фелассан, могут они оставить себе лошадей?

– Если они непривычны путешествовать пешими, то без лошадей им не обойтись. – Долиец посмотрел на сэра Мишеля. – Рад нашей новой встрече, Мишель.

С этими словами он и Бриала покинули прогалину, направляясь на юг. Селина и Мишель двинулись следом. Сухая палая листва с каждым шагом похрустывала под копытами их коней.

– Я ожидал, что она уйдет, – негромко проговорил сэр Мишель.

– И однако на сей раз твой меч остался в ножнах.

– Ваше величество, – Мишель улыбнулся, – сегодня вы уже однажды удивили меня. И я рад, что оказался не прав.

– И я тоже, – подхватила Селина, глядя на свою любовницу, шедшую впереди. – Я тоже.